Седьмая пятница Тихомиров Артем
Я прыгнул в кусты, сообщающие миру, что: «Он предал все, отринув честь…» — и прошипел:
— Заткнись!
— Браул! Ты где? — спросила Гермиона, недоступная моему взору. — Прости, я немного запоздала…
— Немного? — возмутился я, пытаясь отыскать чародейку. Она пыталась в свою очередь отыскать меня, и эти два стремления, очевидно, приходили в конфликт друг с другом. — Дорогуша, стой на месте, я подойду к тебе! Где тебя носило?
— Я пошла на разведку и встретила подругу. Мы с ней сто лет не виделись, и надо было многое обсудить, а она порядочная болтушка.
— Ты бросила брата на растерзание Стратилату!
— Кому?
— Долго объяснять. Кстати, с чего это ты вдруг запела? Ты ведь не видела стражника?
— Нет. Просто мне почудилось, что кто-то идет.
— Тьфу!
При всей своей практичности, здравомыслии и убежденности, что все на свете смелой девушке по плечу, Гермиона частенько дает маху. Типичный пример — ее «разведка». Будь она на войне, ее бы давно вздернули за саботаж. Вообразите: идет Гермиона в стан врага и там встречает товарку, с которой болтает всю ночь, в то время как генералы ждут донесения. И вот — утро, а до сих пор неясно, начинать битву или нет. Но все ясно врагу, и он нападает и одерживает победу.
Словом, Гермиона бывает прямой противоположностью образу, который сама себе соорудила для каждодневного употребления в обществе.
Мы выбрались из зарослей на крошечную проплешину, окруженную со всех сторон кустами.
— Ты достал? Достал? — спросила чародейка.
— Да. И не только Смех Леопарда.
— Что? Не пони…
— Где Поттеры?
— Спроси что-нибудь полегче! Ни слуху ни духу! Слушай, может, их взяли в плен Тузмес и его страшилы?
Я подумал, что Крайлог сказал бы мне об этом. Мы же теперь приятели.
— Нет. Во что-то, конечно, они вляпались, но Тузмес ни при чем.
— Осталось найти Квирсела. Этот негодяй, кажется, отлынивает от своих обязанностей.
— Ага, вот и спасай мир с такими.
Что поделать — мы отправились на поиски мопса. Попутно я рассказал Гермионе о своей встрече со Стратилатом и Крайлогом. Чародейка пришла в воинственное возбуждение. Ей уже сейчас не терпелось употребить артефакты по назначению и накрутить хвост Пожирателю Миров, но я сказал, что поспешные шаги только навредят. Ситуация в стане неприятеля не совсем ясна, нужно подождать.
Мы рыскали по парку, держась тенистых мест, чтобы не привлекать внимания, и на то была причина. Стратилат, очухавшись от нанесенного удара Крайлоговой дубиной, мчался за подмогой. Мы видели его издали — блюститель, держась за голову, взял курс на север. Неизвестно, что предпримут его коллеги, когда узнают о злодейском нападении. Вероятно, перекроют все входы и выходы из парка. И тогда…
— Вот он! — сказала Гермиона.
Подумав, что Стратилат обошел нас с тыла, я собрался броситься наутек, но чародейка вцепилась мне в рукав.
— Квирсел!
Дезертир нашел себе хорошую компанию. Под одним из деревьев сидела дама с книжкой, а рядом с ней, прижавшись вплотную, любовались друг другом два мопса. Судя по банту на ошейнике, один из них был девочкой, другой — наш борец с мировым злом. У обеих псин на мордах разгуливало блаженство. Языки вывалены, носы увлажнены и поблескивают, словно свежевымытые помидоры.
— Этого еще не хватало! — сказала Гермиона и бросилась в атаку, не дав мне высказаться.
О чем говорила чародейка с дамой, до этого углубленной в чтение, не знаю (я стоял за другим деревом и усиленно делал вид, что ни от кого не прячусь), но справилась она быстро. Через пару минут Гермиона уже неслась галопом к выходу из парка с мопсом под мышкой. Я понесся следом, не забывая обозревать горизонт в поисках наступающих клином стражей.
Квирсел объяснял с обидой и раскаянием в голосе, что, к сожалению, потерял голову. Он поддался нечаянной страсти во время своего разведрейда и просто не мог не составить прелестной особе компанию. Утверждая, что мы бы на его месте тоже позабыли обо всем, Квирсел попросил прощения. Оно было ему даровано с воистину аристократическим великодушием.
— А все из-за того, — сказал чародей, — что моя собачья часть становится сильнее. Не пойму, как такое может быть.
И никто не понимал и даже не пытался понять. Нашей задачей было удрать из парка — с ней мы справились, после чего поехали ко мне домой.
На мопса сообщение о последних изменениях на театре военных действий подействовало сильнее, чем на Гермиону. Квирсел сокрушался. По его словам, все это ни к чему хорошему не приведет. Все слишком легко. И, следовательно, подозрительно.
Мы согласились, но оставили эти мелочи на потом. Сейчас важно было выяснить, куда девались Поттеры.
Всю дорогу мы ждали чего-нибудь эдакого, ну не знаю, землетрясения, урагана, цунами, мора и дождя из лягушек — но ничего не произошло. Странно, учитывая, какие изменения происходят во вселенной. Не было в пределах видимости ни Спящего Толкователя, ни Стиоделарикса, ни других божеств. Все они точно провалились сквозь землю, и не у кого было спросить совета и узнать новости из иных сфер бытия.
По опыту знаю, что такие затишья оборачиваются не лучшим образом. Вошли мы с Гермионой в дом и заперлись в нем, как шпионы. И еще долго выглядывали из щелей между шторами, нет ли снаружи чего-нибудь подозрительного.
Глава 11
Лига Трех Элементов в полном составе сидела в моей гостиной и пила чай. Селина — мастерица готовить чай с выпечкой и снова доказала эту простую житейскую истину. Так вот, мы сидели и швыркали отличнейшим напитком, но настроение у нас было не то чтобы безоблачное. Последние события требовали от нас определенного умственного напряжения, что не замедлило сказаться на выражении наших лиц. Квирсел, сожрав кусок мясного рулета и запив гоголем-моголем, даже заметил, что мы похожи на гробовщиков.
Я смотрел на Талулу и восхищался. Моя возлюбленная — просто гений. Никогда не думал, что можно удрать из кордегардии, где тебя держат злые тюремщики, при помощи портала. А Талула подумала и даже осуществила это на практике, еще раз доказав… в общем, что-то там она доказала, детали неважны.
Поттерам не повезло. Злой рок, а может, козни Тузмеса, можно сказать, бросили их обоих в объятия неприятностей. В парк имени Мэйдл Ильвонской они прибыли раньше нас и хорошенько прочесали территорию, включая и часть потусторонней, на предмет лазутчиков. Попутно установили связь со Стиоделариксом, ответственным за волшебную безопасность членов Лиги, и заняли места возле памятника. Все, что от них требовалось по плану, Поттеры выполнили, но мы, непосредственные добытчики артефактов, запаздывали.
И вот, изнывая от неопределенности, Зубастик решил взять все на себя. Зачем ждать? Чего ждать? Так рассудил он. Мы имеем дело с Браулом Невергором, у которого семь пятниц на неделе! Он может вообще не приехать — и разве мультиверсум вправе позволить себе пустую трату времени? Изенгрим немедленно поделился своими соображениями с Талулой и нашел в ее лице единомышленника. Она тоже считала, что раз они здесь, промедление более чем нерационально. Короче, Поттеры решили: достанем Смех Леопарда сами.
Мы с Гермионой слушали это интереснейшее повествование и многозначительно переглядывались. Зубастик бесился, грызя край чайной чашки, но ничего не мог поделать. Знал, что виноват и наказан за поспешность. С другой стороны, его мотивы были самыми благородными, и кто мы такие, чтобы осуждать?
В общем, Талула стояла «на шухере», а Изенгрим полез на памятник. Он чувствовал себя значительно моложе в тот момент. Лихие ветра шумели в его голове, и воспоминания о наших прошлых кутежах и авантюрах заставляли кровь чародея кипеть. Благодаря этому кипению он и потерял бдительность.
Талула несколько раз свистнула, чтобы предупредить его об опасности, но Зубастик не услышал. (Здесь я заметил, что пение — гораздо более действенный метод подачи звукового сигнала, после чего Гермиона стала пунцовой.) Пока он обшаривал бронзовую книгу, появилась стража. Талула успела спрятаться в кусты, но Зубастик ничего не подозревал до тех пор, пока кто-то не вцепился сзади в его сюртук, пытаясь стащить вниз.
Изенгрим зарычал леопардом и лягнул ногой — жест вполне естественный для существа на охотничьей тропе. После этого, по словам чародея, хватка ослабла, однако к первому хватальщику мгновенно присоединились еще двое. Они потянули — и в результате Изенгрим хряпнулся на каменные плиты точно так же, как ваш покорный слуга через некоторое время.
Возмущению его не было предела. Вскочив, Зубастик увидел перед собой трех блюстителей (здесь чародей разразился уничижительной критикой в адрес стражи, которая проходу не дает нормальным людям). Как это ни странно, они хотели знать, что происходит и почему хорошо одетый господин висит на Грокессе Багровом. Изенгрим пришел в ярость и полез драться. Первой его жертвой стал тот самый стражник, получивший ранее каблуком ботинка в скулу. В общем, возникла порядочная сумятица. Блюстители навалились на буйного чародея и понесли его в кордегардию на глазах у честного народа. По пути Зубастик вел себя с общественной точки зрения безобразно и привлекал всеобщее внимание.
Сообразив, что дело труба, Талула решила последовать за братом. В этом она видела свой сестринский долг, но и не только. Сорвавшись с катушек, Изенгрим мог натворить такое, что век потом пришлось бы расхлебывать. Представившись сообщницей смутьяна, моя возлюбленная сдалась властям, после чего территория вокруг памятника снова погрузилась в блаженное спокойствие.
И тут появляемся мы с Гермионой и Квирселом…
— Что тебе пытались пришить? — спросил я Изенгрима.
— Что и всегда. Порчу имущества и нападение на стражей порядка.
— Да, времена меняются, но фантазии у законников по-прежнему ни на йоту. Надеюсь, ты не разболтал им секретные сведения?
— Я дурак, по-твоему?
Вопрос остался в статусе риторического.
— Почему вы не сбежали сразу? — спросила Гермиона, отвлекая Талулу от созерцания моей драгоценной персоны.
— Пришлось ждать, когда останемся одни. Камера там была словно клетка, со всех сторон просматривалась. Не могли же мы сооружать портал на глазах у надзирателя. Мы не назвали им своих имен, не сказали, что чародеи…
— Умничка, — похвалила Гермиона.
— Нет, вы подумайте, какие свиньи! Запихивать аристократов в железную клетку, в которой еще неизвестно кто сидел до нас! — возмутился Зубастик. — Жаль, я не переломал им ребра!
— Воображаю, что подумал тот стражник, которого прижучил Крайлог, — сказала моя сестрица. — Только что накрыли целую банду истребителей городского имущества, как на нем, имуществе, висит еще один! Но… все хорошо, что хорошо кончается! Выпьем! — Гермиона подняла свою чашку чая.
— Предпочел бы что-нибудь покрепче, — пробормотал Зубастик.
Никто не прореагировал. Все, так или иначе, находились под впечатлением. Впрочем, Поттера я мысленно поддерживал и подумывал смыться за стаканчиком джина.
— Итак, господа, — сказала Талула, промокнув губы салфеткой, — события приняли неожиданный оборот. Какие будут соображения?
Чародейская братия задумалась. Первым родил мысль я:
— Предлагаю провести «круглый стол».
— Что? С кем? — удивилась Гермиона.
— Насколько я помню, «столы» проводятся в случае, когда накопилась куча всякой ерунды, с которой надо что-то делать. В данном случае вопросов. Все собираются, вырабатывают единую стратегию, а потом следует банкет.
— Поддерживаю, — сказал Зубастик. — Соберем «круглый стол».
— А банкет?
Мопс вытаращил глаза, озабоченный вероятностью, что вторую часть моего предложения пропустят.
— Будет, — сказал я. — Позже.
— А можно сначала банкет, а…
— Нельзя!
Квирсел огорченно положил морду на край стола и смежил веки.
— А давайте пригласим Тузмеса! — вдруг предложила Талула. Мы аж подпрыгнули и все разом уставились на нее.
— Повтори, дорогая, а то мне в ухо что-то попало, — улыбнулась Гермиона.
— Предлагаю решать проблемы цивилизованно. Считаю, что хватит колошматить друг друга по головам, словно мы живем не в нашу просвещенную эпоху, а в каком-нибудь диком начале времен. Я понимаю, раньше без этого было нельзя — если не выпустишь кишки противнику, он выпустит тебе. Но, повторюсь, сейчас не…
— Поддерживаю! — Я поднял руку, словно голосование уже объявили. — Мне надоело подвергаться опасностям. Голосую за дипломатию!
— Но ты же хотел быть героем, — ядовито заметила Гермиона. — А это значит…
— Знаю, знаю, знаю! Но, как видишь, у меня нет ни белого коня, ни доспехов с мечом.
— Это можно организовать…
— Героем можно быть не только на ристалище! Правда, любимая?
Талула заворковала, причем настолько открыто, что у Зубастика и Гермионы отвалились челюсти.
— Я даже могу взять на себя роль главы согласительной комиссии, — предложил ваш покорный.
— Ну не знаю… — сказал Квирсел после долгого всеобщего молчания. — Ты, который не может найти свою левую ногу в яркий полдень…
— Что-о? — Тут я восстал. Никогда такого не было. Я точно знаю, где мои нош, в полдень или в какое другое время суток. Клевета! Это я и довел до сведения мопса, но не убедил.
— Стоп! Вернемся к исходной точке, — сказал Зубастик. — Кто за то, чтобы провести переговоры с противоположной стороной?
Мы подняли четыре руки и одну лапу.
— Единогласно. Прикинем повестку дня.
— Надо убедить Тузмеса и компанию отказаться от своих планов и действовать сообща, — сказала Талула. — Судя по настроениям, гуляющим в стане неприятеля, это возможно. Они лишились Крайлога и, исходя из сообщения Браула, скоро Эриделла Быстрая Стрела тоже сделает Тузмесу ручкой.
— Шансы велики, — согласилась Гермиона. — Но какие у нас аргументы?
— Как это? — спросил я. — Во-первых, железная логика и здравый смысл. Проще говоря, шкурный вопрос. Если мы дадим Пожирателю сделать его пожирательное дело, от этой шкуры мало что останется. И потом — мы можем прижать их к ногтю с позиции силы, ведь у нас все три артефакта.
— Дорогой, камни помогут нам остановить Пожирателя, но не Тузмеса. Разве что мы пригрозим, что дадим ему по лбу одним из них.
— Нелегко, — заметил Квирсел. — Как же тогда убедить Высокого сложить оружие? Он собирается отправиться в вечность, и Пожиратель для него — единственный способ это сделать. Разве что предложить что-то взамен… Пусть отправляется и оставит окружающих в покое.
— Тузмес полон решимости, — сказал я. — Даже не знаю, что может поколебать его. Воззвание к совести? У богов она есть?
— Когда-то он был заботливым и добрым, однако в изгнании его характер мог испортиться. Впрочем, это мы и наблюдаем. — Гермиона вытащила зеркальце, чтобы посмотреться. — Чем можно заинтересовать бессмертное существо?
— Предложить ему другое занятие, — сказал Квирсел, — Собирать марки, к примеру.
— Зачем Тузмесу марки? — отмахнулся Зубастик. — И потом, не все его сообщники возьмут да и перебегут на нашу сторону. Что делать с теми, кто останется?
Лига Трех Элементов задумалась, и чем дальше углублялась в процесс, тем явственнее слышался скрип мозгов.
Наконец я не выдержал, выдул еще порцию чая и заявил:
— Придумал!
Море сомнений, в котором плавают айсберги недоверчивости.
— Мы предложим Пожирателю Миров другое блюдо. Как знать, может быть, он им удовлетворится.
— Ну какое же?! Не томи душу, Браул! — воскликнула Гермиона.
— Пусть Пожиратель сожрет Тузмеса и тех, кто не пожелает перейти на сторону добра. Таким образом, и наш голодный друг получит хотя бы что-то, и Тузмес сгинет в пустоте, как хотел!
Сообщение мое вызвало в рядах спасителей мира неоднозначную оценку. Одни принялись говорить, что я сошел с ума, другие, наоборот, что я гений. Третьи сомневались, а четвертые заняли откровенно нейтральную позицию.
— Ну сами посудите. В чем проблема? Пожиратель томится семь тысяч лет в своей тюрьме. Вообразите, какой голод испытывает это странное создание! И для чего, собственно, он стремится на волю?
— Чтобы… сожрать мультиверсум, — подсказал мопс.
— Ага! И вот здесь мы подходим к самому главному!
— Темнишь, — заметил Зубастик, — Выкладывай, пока мое терпение не кончилось.
— Изенгрим, прекрати! — вступилась за меня Талула. — Если сам ничего придумать не в состоянии, то не мешай другим.
Чародей бросил на меня тяжелый взгляд, словно я что-то украл у него и еще хвастаюсь этим.
— Я хочу сказать, что об угрозе пожирания вселенной мы знаем только со слов Толкователя. Мы не видели никаких убедительных доказательств. А вдруг все по-другому? Предположим, ситуация соответствует описанию. Тогда почему бы не сделать так, как я сказал? Или просто спросить Пожирателя, чего он хочет? Вдруг удастся обойтись без членовредительства?
— Браул, ты иногда поражаешь меня своей тупостью. А иногда здравомыслием, — сказала Гермиона, — Сейчас я с тобой согласна. Нам нужен не только круглый стол, но и разговор с глазу на глаз с Пожирателем.
— Но это же бред! Толкователь говорил, что Пожиратель — это… Словом, он не имеет формы и похож на…
— А также, что он способен принять любую форму! — добавил я.
— А если он нас сожрет? — спросил Квирсел.
— Не сожрет.
— Ничем не оправданный оптимизм.
— Господа, прекратите сыр-бор! — Гермиона хлопнула ладонью по столу. — Мы обсуждаем серьезные вещи! Итак. Мы вызываем Тузмеса на переговоры. Это отправная точка. На переговорах мы предложим ему самому сунуть голову в пасть Пожирателя. И будем надеяться, что сработает. Предпримем, разумеется, все меры предосторожности.
— А если он согласится? — спросил мопс.
— Тогда просто пойдем к Пожирателю, сделаем все по-быстрому и заживем прежней жизнью?
— А если нет? — спросил Зубастик. — Должен быть туз в рукаве.
— Чтобы найти этого туза, а если повезет, то и не одного, поговорим с Толкователем. Думаю — не знаю, сработает или нет, — убедить его наладить связи с другими пантеонами.
— Во! — Я взмахнул руками и щелкнул пальцами. — Та же мысль пришла в мою светлую голову!
— Ага. Если какие-нибудь боги согласятся взять к себе в компанию Тузмеса и других, все проблемы решатся. Ведь именно об этом скучает Высокий — о поклонниках. Боги — они ведь словно актеры, не в состоянии жить без фанатов.
— Согласен, — сказал Квирсел. Судя по выражению его морды, идея ему понравилась.
— А я — нет! — прогудел Изенгрим. — Предпочитаю старое доброе противостояние добра со злом. С молниями, громом и другими эффектами. С полным напряжением сил и катарсисом в конце, где зло повержено и истекает…
— Это не так весело, как тебе кажется, старина, — прервал я его. — Поверь человеку, который участвовал в таком представлении.
Гермиона кивнула. Она тоже кое-что знала о противостояниях.
Зубастик погрузился в мрачную задумчивость. Похоже, последние события не оправдывали его ожиданий.
— А теперь, — сказала моя сестрица, — обсудим кое-какие детали — и за дело.
Мозговой штурм продолжился. Кажется, история понемногу подползает к концу и ждать чего-то катастрофического не надо. Дипломатия, сдержанность и здравый смысл обязательно победят. В этом я был уверен, но, разумеется, ошибался…
Глава 12
Подняв данный мне Тузмесом амулет над головой, я произнес:
— Чтоб истина открылась мне!
Несмотря на официальное приглашение, Высокий пока не ответил ни отказом, ни согласием, и я решил прибегнуть к способу, который он сам мне предложил.
Ну обязан же он проявить хотя бы вежливость!
Лига Трех Элементов собралась в гостиной и рассредоточилась по ее периметру. В центре мы поставили круглый стол из другой комнаты — его намеревались употребить для переговорных целей; вокруг, на некоторой дистанции — особые такие штуковины, позволяющие заблокировать любые серьезные магические операции, особенно зловредные. Пыхтеть пришлось порядочно, но зато теперь каждый из нас мог не бояться заработать испепеляющую молнию или фаербол промеж глаз. Неизвестно ведь, как все пройдет. И чем все кончится.
Действующие лица были максимально серьезны, даже Стиоделарикс с перевязанной головой (бинты — как память о близком знакомстве с Крайлоговой дубиной). Я сам старался придать своему лицу форму кирпича, понимая, что сегодня решается судьба вселенной и без нужной мимики не обойтись. Иногда казалось, что получается, иногда — что нет. Неловко мне было под многочисленными взглядами, и ваш покорный то и дело краснел, подобно Карле Поттер.
Кроме белого кролика, здесь были Спящий Толкователь, Чирливилли, Толстая Дама Удачи, Шэрле Двухголовый, Повелитель Молний Близзи и другие колоритные персонажи из мира богов и духов. Часть из них находилась вне пределов видимости, ибо всех моя гостиная принять бы не смогла.
— Ну и что? — спросил Зубастик, которому все это по-прежнему не нравилось. — Не выходит?
Я прокашлялся, потряс амулет, улыбнулся, оглядев толпу.
— Сработает… Хм… Чтоб истина открылась мне!!!
— Может, громче надо? — спросила Толстая Дама Удачи.
— Чтоб истина открылась мне!
Я поднял амулет еще выше, чувствуя себя неоднозначно. Бочком приблизилась Талула.
— Дай мне…
Публика стала волноваться — ждали мы уже довольно долго. По толпе то и дело проносились волны ропота. Толкователь, используя весь отпущенный ему авторитет, призывал коллег по божественному цеху к спокойствию. Я не понимал, чего они все так реагируют. Разве время имеет какое-то значение для них, бессмертных?
Я отдал амулет Талуле, полагая, что ничего не выйдет. Скорее всего, Тузмес просто посмеется и в отместку выкинет какую-нибудь гадость, пока мы здесь изображаем из себя дипломатов. Эта мыслишка порождала дрожь в моих коленках.
Изенгрим, усмехаясь, отошел в сторону и попытался завести разговор с чем-то, что я принял за кофейный столик. Оказалось, это дух какого-то там леса, давно срубленного. О чем чародей беседовал с ним, духом, не знаю.
Я прислонился к шкафу, переводя дух, и тут появилась Селина. Каждый второй раз, когда она возникает рядом, я пугаюсь до чертиков. Сейчас был именно тот случай. Я приземлился после близкого знакомства с потолком и, сгорая от стыда, вытолкал блондинку в коридор.
За моей спиной Талула в третий раз требовала истину открыться, однако ее успехи не превосходили мои.
— Селина, тебе нужно повесить на себя колокольчик!
— Зачем?
— Чтобы я заранее знал, что ты приближаешься!
— Я подумаю…
— Сделай одолжение, красавица моя. У тебя какое-то дело?
— Ну да… Там на крыльце целая толпа собралась.
— Толпа? Скажи ей, что я сегодня не принимаю. Видишь, мой дом стал филиалом псих лечебницы для буйных.
— Если так, то эти типы очень даже вам подойдут, — улыбнулась Селина.
— В каком смысле?
— Идите и посмотрите. Я не знала, впускать их или нет… И…
Но я уже мчался к парадному входу.
— Наконец-то! — рявкнул недовольный жизнью Тузмес. — Сколько можно ждать?
Толпа богов и духов за его спиной колыхалась, словно студень. Каких там только разновидностей не было, всех и не описать. И каждая сущность испытывала как минимум легкое раздражение.
Гермиона застала меня стоящим как соляной столб. Хладнокровия у нее было побольше, поэтому вид делегации ее нисколько не смутил. И правда, мы ведь ждали Тузмеса, так чего ушами хлопать?..
Чародейка вернула мою челюсть на место и обратилась к новоприбывшим с вежливой просьбой войти.
Только тогда Тузмес соизволил переступить порог и вошел, задрав нос. Каждым своим движением бог демонстрировал мне, хозяину, пренебрежение. Словно позвали его не в приличный, пусть и небольшой, особнячок, а в хлев, где обстановка и запах соответствующие.
За Тузмесом влилась в мои пенаты толпа диковинных существ. Не то чтобы в шайке Толкователя были менее странные личности, но степень, я бы сказал, необычности этих превышала средний уровень.
Чтобы как-то соответствовать, я выпалил приветствие, пригласил Тузмеса в дом и заработал презрительный взгляд синих глаз.
— Удивительно, господин волшебник… — сказал Высокий. — И такой человек обыграл меня по всем показателям… Почти по всем.
— Почему вы не пришли… точнее, пришли через дверь? Мы ждали вашего прихода, однако в другом стиле, — проблеял я.
— Вы окружили свой дом невесть сколькими слоями заклинаний и экранов! Я не смог пробиться.
Гермиона посмотрела на меня сурово.
— Пришлось делать дыру в стороне, — добавил Тузмес. Потом фыркнул: — Чтобы я и пользовался дверью! Ага, может, вы нарочно?
— Нет, — сказал Гермиона, пытаясь направить бога в гостиную, — Признаю, мы перестарались в плане защиты, но, думаю, это недоразумение, за которое мы просим нас извинить, не скажется…
— Прекрасная юная дева, — сказал Тузмес елейно-взбешенным голосом из-под капюшона, — не старайтесь. Я здесь не для того, чтобы рассыпаться в любезностях. Вы звали меня. Поначалу я решил, что господин волшебник, знаменитый Браул Невергор, наконец одумался и хочет перейти на нашу сторону… Увы, заглянув через скорлупу неизвестности, я понял, что дело в другом. Что ж! — Тузмес обернулся к своим товарищам. Товарищи пучили глаза и, судя по всему, не совсем представляли себе, что они здесь делают. Большая часть Тузмесовой свиты состояла из духов низшего и среднего уровня, которые умом не блещут. — Мы принимаем приглашение и надеемся, что это не гнусная провокация.
— Уверяю вас — нет, — сказала Гермиона.
В гостиной волнение усиливалось. Я подумал: «Что будет, если у сторон сдадут нервы и они затеют драку? Как себя будет чувствовать мой дом после этого, а я сам? А мои соратники по Лиге Трех Элементов? Ведь мы, чародеи, сразу окажемся меж двух огней».
Разгоняя пессимистические образы, я приосанился и, пристроившись рядом с Тузмесом, спросил:
— Скажите, а где Кр…
И тут меня что-то пребольно ткнуло под ребра — словно тупым ножом. Я ойкнул, узнав почерк Гермионы, и заметил на ее лице почти вампирскую улыбку. «В чем дело на этот раз?» — хотелось заорать мне, но я удержался. Вовремя сообразил, что чуть не отчебучил совершенно несвоевременный фортель. Крайлога и Эриделлы не было в свите Высокого и, скорее всего, это означало, что боги сбежали. Хорошо. Однако намекать Тузмесу о своей осведомленности в этом вопросе пока рано.
Подмигнув мне, чародейка спросила у Высокого:
— Как вам Мигония? Вы бывали в нашей столице?
— Мигония?.. Видал я и побольше! — прошипел синеглазый. — Ничего выдающегося.
Две божественные фракции встретились. Уверен, что в истории Эртиланского королевства такого события еще не было. Просто случая не подворачивалось. Так что, по всему выходит, сегодня мы становимся свидетелями сенсации, более того, ее авторами.
Как только Тузмес и его шайка очутились в гостиной, Зубастик, хотя и ярый противник дипломатии, неожиданно проявил себя отличным распорядителем переговоров. С такой физиономией, что только держись, он подкатил к Тузмесу и всыпал ему несколько сдержанных, но весомых комплиментов, значение которых я не понял. Высокий даже несколько смутился, потеряв часть своего боевого задора. И тут Изенгрим Поттер пригласил стороны за стол.
Тузмес занял место, рядом пристроился какой-то хмырь с четырьмя руками и существо вообще без головы. Я тут же смекнул, что эта не вызывающая восторга братия призвана заменить отсутствующих Крайлога и Эриделлу. Хорошо, хорошо.
Напротив расположились Спящий Толкователь, Стиоделарикс и Мартул Прозорливец, тот самый, что составил (как теперь ясно, не слишком хорошо) пророчество. Мы, Лига Трех Элементов, сели по обе стороны от богов. Я с Гермионой и Квирселом — на севере, Талула и ее брат — на юге.
Слово взял Зубастик. Чтобы призвать к тишине гомонящую толпу, окружающую стол переговоров, он постучал по маленькому настольному гонгу. Стучать пришлось целых полминуты, но в конце концов обстановка сложилась более-менее рабочая. Кое-кто лишь пыхтел, словно закипающий чайник.
— Итак, я обращаюсь прежде всего к Тузмесу Высокому и его соратникам. Как вы поняли, мы позвали вас сесть за стол переговоров. Вы откликнулись на нашу просьбу, и вот мы здесь. Не секрет, что в последнее время между нами были серьезные разногласия по поводу…
Зубастик заливался соловьем, а я сидел словно на ежиках. Гермиона, делая вид, что слушает в оба уха, склонилась ко мне и, не поворачивая головы, прошептала:
.— Квирсел пошел проверить. Кажется, перебежчики ходят около дома.
Я посмотрел — мопса и правда не было с нами.
— Как думаешь, они сбежали?
— Я, конечно, ничего не знаю об Эриделле, но если она не дура, то поймет, что исчезать в вечности из-за амбиций какого-то обиженного на всех тупицы — не лучший выход…
Изенгрим величественно жестикулировал, все больше напоминая главу кабинета министров. Глас его окреп и сотрясал даже иные сферы, порождая в них вибрации величия. Когда-нибудь, возможно, Зубастик ступит на политическое поприще, и там ему будет сопутствовать успех. Несомненно — уж если ему удалось заставить притихнуть божественную братию, не только притихнуть, а и заворожить, то с тупоголовыми законодателями чародей справится на раз-два. Так и вижу его на трибуне, пред очами самой королевы Амелии.
— А что мы будем делать, когда возле дома найдется Крайлог? — спросил я так же шепотом и уголком рта.
— Не знаю. Зависит от того, какие планы у Несокрушимого.
В этом месте Изенгрим перешел на комплименты.
Читать бесплатно другие книги:
