Ягуар и рыжая сеньорита Тройнич Яна

То, что я должен отправиться в имение, я и сам понимал. Хотя бы из элементарного уважения и благодарности. Вот только Мэтта покидать не хотелось. Я привык и к замку, и к людям. К графу привязался всей душой. Да и с Ноксом расставаться было тяжело. Самый молодой боец моего отряда оказался и самым способным. Причем как-то само собой вышло, что его преданность переросла в крепкую дружбу.

— Не знаю, Мэтт, как я буду без тебя. И к Ноксу привык…

Граф рассмеялся:

— Со мной будет потрудней. Но не так уж и далеко от замка до твоего имения. А мальчишку можешь забирать. Не хочу, чтоб он умер от тоски.

Я от души поблагодарил Мэтта и подумал, как обрадуется Нокс.

— Не будем откладывать поездку, Ягр. Бери с собой человек пять — и в путь. — Приятель весело подмигнул мне: — И давай отправимся поскорей. Пока все твои ученики следом не увязались.

Хорошо иметь друга. Но вот иметь друга влюбленного…

За время, проведенное в пути, я окончательно убедился, что граф влюблен. Хотя, может, и самому себе еще в этом не признался. Мой друг вел себя как мальчишка, что необыкновенно красило его. Шутил, смеялся, много говорил и даже пел. Таким я его еще не видел.

Всю дорогу я стойко слушал о достоинствах сеньориты Ли и ее красоте. Узнал, что она нежная, замечательная, особенная. Никак не мог понять восхищения, с которым граф описывал ее перепачканное ягодами лицо. По его уверениям, вымазанная соком, она выглядела просто очаровашкой. Да уж, такое может казаться только влюбленному. И то не мужчине, а мальчишке. Я представил рыжие волосы, щеки в красных пятнах, как при заболевании корью… Брр… мороз по коже. Я промолчал только потому, что не хотел повторять заезженную поговорку. Действительно, любовь зла…

Мэтт не замечал моего отношения к своему рассказу. И вдруг неожиданно заявил:

— Как бы я хотел, чтоб и у тебя появилась такая девчонка.

Я не выдержал:

— Извини, Мэтт. Ты знаешь мое отношение к рыжим.

Перед глазами мелькнула ведьма. Встреча со мной не сулит ей ничего хорошего.

Граф захохотал:

— Вот видишь, я не ошибся. Имеешь зуб на какую-то рыжую красотку? Или она наставила тебе рога?

Я подумал: имею, Мэтт, да еще какой. Только совсем не в том смысле. Да и, насколько я понял, сеньорита Элина тоже еще не ответила на чувства графа. Так что неизвестно, чем закончится этот роман для него.

Мы выехали из леса, и перед нашими глазами открылся великолепнейший вид. Усадьба располагалась на небольшом холме. Окружал ее высокий забор из крепких бревен со сторожевыми башнями. С одной стороны холм огибала река, с другой — теснились деревянные крестьянские домики. Дальше расстилались желтые поля колосящейся пшеницы или какого-то ее местного аналога.

Сам дом был каменным, не очень большим, но довольно симпатичным. К реке каскадом спускались выложенные булыжником террасы, на которых был разбит сад. Фруктовые деревья радовали обильным урожаем.

Нас встретила толпа кланяющихся слуг во главе с мужчиной, который представился управляющим. Граф небрежно кивнул в ответ на его приветствие:

— Вот ваш новый господин, барон Ягуар.

Я в очередной раз поразился умению сильных мира сего чувствовать себя везде как дома, непринужденно и независимо. Причем вроде бы держится просто, но все чувствуют — грань не перейдешь.

Управляющий повел нас показывать имение. От него я узнал, что до меня поместье принадлежало погибшему в бою военачальнику. Я усмехнулся:

— Бедное здание. Твой статус понизился. Здесь будет жить простой воин.

Мэтт не поддержал моего шутливого тона:

— Не обольщайся, Ягр. Не думаю, что ты долго задержишься в статусе простого наставника бойцов. Не зря герцог пожаловал тебе титул барона. Вероятно, у него уже имеются какие-то планы.

Я хмыкнул:

— Высоко взлетишь — больнее падать.

И внезапно вспомнил беседу с учителем словесности и свой странный сон о книге. И учитель, и человек из сна говорили, что книга дает власть, богатство и могущество. Неужели именно за этим мне и пришлось переместиться в иной мир? Нет бы все получить там, у себя… Наверное, потому за книгой и гонялась рыжая ведьма.

В сознании появилась какая-то мысль. Но она вспыхнула и погасла, как спичка.

Управляющий ввел нас в спальню. Тяжелые шторы закрывали окна, по широкому ложу были небрежно разбросаны подушки. Я поморщился: что это за воин, который спит на пуховиках и перинах? Если буду здесь жить, придется сменить обстановку.

Мэтт как будто прочитал мои мысли и рассмеялся:

— В этой комнате следует принимать дам.

А кто его знает. Может, я напрасно осудил бывшего владельца за пристрастие к неге и роскоши и именно так все и было?

Столовая мне понравилась больше. Она чем-то напоминала пиршественный зал в замке Мэтта, только там на стенах были закреплены свечи, а здесь висели картины. На столе стояли несколько бутылок. Граф подошел, повертел их в руках:

— Лучшие сорта. Герцог не поскупился. Барон, не угостишь друга?

Я вспыхнул:

— Хватит насмехаться, Мэтт. Ты же знаешь — по своей воле я никогда бы не покинул твой замок, да и вино твое не променял бы ни на какое другое.

Граф задумчиво посмотрел на меня:

— А я ведь еле сдержался, когда герцог начал тебя переманивать. А сейчас думаю: у меня ты и остался бы просто командиром отряда. А здесь скоро будут и положение и власть.

— Меня нисколько не привлекает ни первое, ни второе. Ты уже забыл? Я не только твой друг, но и брат.

К тому же хоть я и не сказал этого вслух, я все еще надеялся когда-нибудь выбраться из этого мира.

Управляющий разлил вино в кубки. На столе тут же появились закуски и фрукты. Мэтт поднял бокал:

— За самую прекрасную из дам — сеньориту Элину.

Мы выпили один бокал, второй… Я посмотрел на графа, на его задумчиво-мечтательный вид и решил не мешать влюбленному грезить о своей даме. Отошел к стене и стал рассматривать картины.

Я не был особым ценителем живописи, но одно из полотен приковало мой взгляд так, что я замер и долго не мог шевельнуться. На нем был изображен человек-конь. Могучий торс мужчины плавно переходил в такое же мощное тело гнедой лошади. Художник потрясающе сумел передать силу и стремительность этого чуда. У нас кентавров считают легендой. Неужели мифы столь схожи в разных мирах?

Мэтт с бокалом в руках приблизился ко мне. Его заинтересовала картина. Он долго разглядывал ее и ухмыльнулся:

— А ведь точно! Что-то похожее есть. — И пояснил: — Я про сеньориту Элину. Она сказала, что капитан стражи сравнил ее с кентавром. Ты бы видел ее на лошади! Действительно, кентавр. Только очень изящный и красивый. Она сшила платье точно в масть кобылы, а копна ее рыжих волос по цвету изумительно совпадает с гривой. Такое впечатление, что они одно целое.

Граф залпом осушил вино:

— Надеюсь, сеньор Марко больше не будет с ней ни о чем говорить. Так же как и видеть.

Я только вздохнул: опасно влюбляться в тридцать лет. Да еще в молоденькую девчонку. Я бы лично такого не хотел. А тут еще задето самолюбие избалованного вниманием дам графа. Он не привык, чтоб ему предпочитали кого-то другого. Кажется, охотник крепко попал в расставленную собственными руками ловушку. Мне было жаль друга, но помочь я ничем не мог. Ладно, мужик сильный. Разберется.

Тут мы услышали смех и голоса, и в столовую ввалилась толпа приезжих. Это оказались друзья Мэтта, многие из которых тренировались у меня.

— Мы узнали, что вы поехали осматривать поместье, — и за вами.

Кажется, гости были приятно удивлены, увидев батарею бутылок. Я вздохнул и на правах хозяина пригласил всех за стол. Повод действительно был. Новоселье следовало отметить.

Тосты звучали один за другим, вино полилось рекой. Я махнул рукой на свой сухой закон. В общем-то по сравнению с нашими водкой и самогоном местные вина были просто детскими напитками.

Через некоторое время за столом царило буйное веселье. Непрекращающийся мужской разговор щедро сдабривался историями и шуточками, обычными в обществе, где отсутствуют дамы. Один Мэтт выбивался из компании, мрачнея с каждым выпитым кубком. Он оживился лишь тогда, когда один из гостей предложил выпить за свадьбу прекрасной сеньориты Диррак и сеньора Рэйли. Я так и не понял, он был с ними близко знаком или просто закончились все подходящие тосты.

У Мэтта сразу же поднялось настроение.

— Вот за их свадьбу я выпью с огромным удовольствием. Скоро погуляем, господа…

Мы заночевали в особняке, а на следующий день стали собираться обратно.

— Ягр, у меня к тебе просьба, — неожиданно произнес Мэтт.

Я удивленно взглянул на графа:

— Какая?

— Подари мне картину.

— В чем вопрос. Забирай хоть все.

— Все мне не нужны, а вот эту заберу.

Граф бережно снял со стены полотно с кентавром. Я даже и подумать не мог, что его интересует живопись.

В замке нас ждало приглашение на свадьбу. Причем я был приглашен тоже. Вряд ли сеньору Марко приятно будет видеть там Мэтта. Но, наверное, не пригласить кузена герцога просто невозможно. Да и меня, после тех почестей, которыми осыпал героя последней битвы государь.

Вечером Мэтт перебирал драгоценности, а я сидел рядом. Граф полюбовался на изумруды:

— Их я когда-нибудь подарю Ли. Подойдут к цвету ее глаз.

Потом граф выбрал подарок для сеньориты Диррак. Подошел к картине с кентавром, стоящей у стены его кабинета:

— Я приказал мастеру заменить раму на более богатую. И хотел бы заказать подобный холст, изображающий сеньориту Элину.

Я хмыкнул:

— Такой же обнаженной, как этот?

Друг захохотал:

— Пожалуй. Только тогда я повешу картину в спальне, чтоб никто больше не увидел.

Я удивлялся, почему Мэтт проводит время в замке, а не умчался к своей рыжей. Друг ответил на не произнесенный вслух вопрос:

— До свадьбы сеньора Марко я к ней не поеду… Знаешь, Ягр, я бы на его месте никогда не променял Ли на сеньориту Диррак. Кто бы мне ни приказывал иное. Хоть герцог, хоть сам король.

— Ну Мэтт, ты говорил, девушка в него влюблена. А он, может, и не отвечает взаимностью.

— Уверен, он ее тоже любит. Такое видно сразу. Потому я и поспешил убрать его с дороги. Сам же я отступать не собираюсь.

На следующий день меня потянуло в лес. Очень захотелось увидеть страстную красавицу.

Я провел под деревом довольно много времени. Моей дамы не было. Что ж, может, у нее тоже свои дела. А может, просто использует извечную женскую хитрость: типа дольше помучаешься, сильнее будешь желать.

Подождав еще немного, я встал и направился к коню: видимо, свидание в этот раз не состоится. Но тут на поляну выехала моя дикарка. Спрыгнула на землю и подошла. Но, казалось, была полностью поглощена какими-то своими мыслями. Во всем ее облике чувствовалась нервозность и взволнованность.

Я прижал Мирейю к себе. Она резко отстранилась. Это удивило меня: обычно она более чем охотно отвечала на ласки. Я взглянул в ее глаза и поразился. В них было все: ликование, восторг, злость, обида, уязвленное самолюбие… Все, кроме любви.

Мне стало неуютно.

— Что с тобой? То ли ты безумно счастлива, то ли смертельно обижена.

Она громко рассмеялась и прижалась ко мне гибким змеиным движением:

— Я радуюсь. Но полностью счастлива буду тогда, когда этим счастьем поделюсь с другим.

Голос прозвучал хрипло. Зубы хищно блеснули, лицо стало неприятным и злым.

Если бы женщины могли видеть себя в такой момент, то, наверное, сами бы испугались, поняв, как обезображивает их злоба. Я подумал, что, наверное, у моей красавицы какие-то свои бабьи разборки. Потом времени на мысли не осталось. Близость женского тела, такого желанного, сводила с ума…

Мы лежали, растянувшись на траве. Время шло к осени, но погода стояла необычно теплая, и солнце пекло нещадно. Даже тень не спасала от зноя.

Я простонал:

— Ну хоть бы речка была рядом. Даже малюсенький ручеек.

Женщина улыбнулась:

— Там, где я живу, речка обычно как ручеек. Перешагнуть можно. Но уж как разольется, другой берег не увидишь. Ее так и прозвали — Разливайка.

— Представляю, как у вас называют поселения.

— Да так и называют: наше — Разлей. Рядом Погорелое. Еще дальше — Скупое.

Я вспомнил рассказ Нокса о женщинах его поселка. Неприятный холодок пробежал по спине.

— Ягр, а как поживает твой граф? У него все в порядке?

Я разозлился. Дался ей Мэтт? Похоже, в ее вопросах есть что-то личное. Нравится он ей, что ли? Несомненно, граф может стать мечтой любой девицы. Если так пойдет дальше, скоро она начнет передавать ему приветы.

— Милая, что тебе до жизни графа? До него тебе столь же далеко, как до звезд.

Мирейя даже не попыталась скрыть злобу, загоревшуюся в глазах. Я вспылил тоже. Не прощаясь, вскочил на коня и направил его в сторону замка. Мирейя не поехала провожать меня до развилки.

По пути я обдумывал свои подозрения. Почему я ни разу не рассказал Мэтту о своих свиданиях? Я почувствовал некоторое неудобство от этой мысли: друг от меня ничего не скрывает. Хотя, может, не стоит забивать голову? Возможно, у женщины просто плохое настроение? Не всегда у людей в жизни все гладко.

Мэтта я застал в обществе какого-то мужчины. Они стояли и рассматривали картину. Я даже не сразу сообразил, что это и есть «мой» кентавр. Раму сменили на позолоченную, украсили драгоценными камнями. Граф поблагодарил мастера, расплатился с ним и отпустил. Потом взглянул на меня:

— Ну как?

Мне понравилось. Только удивило, что Мэтт так заботится об этом полотне. А мой друг рассматривал изображение, довольно улыбаясь. Я подумал: наверное, не стоит мешать ему любоваться произведением искусства. И сказал об этом.

— Нет, Ягр. Ты мне совершенно не мешаешь. Даже наоборот.

Мы еще немного рассматривали картину, а потом я попробовал вновь тактично отказаться от поездки на свадьбу:

— Ну кому я там нужен? Ни родни, ни друзей. Лучше позанимаюсь с ребятами.

— Хм, друзей, говоришь, у тебя нет. А врагов завести не терпится? Ты оскорбишь своим отказом сразу две семьи, да и герцога, пожалуй, тоже.

Я вздохнул и сел в кресло. Мэтт протянул бокал с вином:

— Подними настроение.

Я взглянул на приятеля. Он старался шутить и быть веселым, но нет-нет да и мелькала в глазах тоска. И причину ее я очень хорошо знал. Рассказывать о лесной красавице расхотелось.

Мэтт поднял кубок:

— За дружбу, Ягр. За крепкую мужскую дружбу.

Мы выпили, и мне вспомнились слова песни. Я даже спел ее вслух:

Граф задумчиво сказал:

— Замечательная песня. Я бы, может, тоже ушел. Но поверь, Ягр, не в этом случае.

И столько в этих словах было печали, что меня опять взяла злость на его зазнобу. Мысленно я послал всех рыжих туда, откуда трудно выбраться.

На свадьбу мы поехали в сопровождении нескольких воинов из моего отряда. Незадолго до этого ко мне пришли двое портных и попросили примерить одежду. Мэтт от наряда пришел в восторг, а я — в ужас. Всю жизнь ходил в майках да в военной форме. А тут какие-то оборки, воланы, панталоны с кружевами… Причем граф в таком же наряде выглядел замечательно, а мне казалось, что я напоминаю корову под седлом. Но придется терпеть и подчиняться законам местной моды.

Сначала мы отправились в дом невесты. Ее родители встретили нас подчеркнуто любезно. Мать сеньориты приветливо произнесла, что рада познакомиться с героем битвы и другом его светлости графа Кодуэлла. Мэтту же она тактично намекнула, что знает о разговоре с герцогом и очень за это ему благодарна:

— Мы никогда не сомневались в благородстве сеньора Рэйли. Но время идет. Пошли бы и всякие пересуды.

Мэтт очаровательно улыбнулся:

— Я очень рад, сеньора, что способствовал счастью влюбленных.

Вечером был торжественный ужин. Семья прощалась с дочерью. Невеста сидела за отдельным столом с подругами, которые сохраняли благопристойный вид знатных девиц. Но их глаза так и пускали стрелы в сторону благородных кавалеров.

Я заметил пристальный взгляд первой подруги невесты и послал ей ответную улыбку. Думаю, более близкое знакомство состоится. Впереди целых три дня.

На следующий день за невестой прибыл жених. Его сопровождала кавалькада друзей. Гости встречали приехавших на террасе. Двор я даже не узнал: он был весь затянут лентами.

Жених и его друзья спешились. Теперь молодой должен был пройти первое испытание: найти путь через лабиринт, который образовали ленты.

Сеньор Марко шагнул вперед. Вскоре мне показалось, что он никогда не найдет выход. Капитан все время путался в лентах и оказывался в тупиках.

Многие умилялись:

— Наверное, очень волнуется.

— Еще бы, это серьезный шаг.

Гости стали громко подбадривать жениха и подсказывать, в каком направлении двигаться. Наконец ему все же удалось преодолеть хитросплетение из лент.

Когда сеньор Марко подошел к крыльцу, вид у него был какой-то отрешенный. Я заметил, что на лбу выступил пот.

Теперь нужно было отыскать букет цветов, принадлежащий его невесте. Букеты держали в руках ее подруги. По одну сторону от крыльца стояли кавалеры, по другую — дамы. И весело поддерживали жениха, призывая к более активным действиям.

Сеньор Марко поднял глаза на толпу. И встретился взглядом сначала со мной, потом со стоящим рядом графом. Я быстро взглянул на Мэтта: тот гадко ухмыльнулся. Мне стало жаль их обоих. И появилось желание взглянуть на ту, из-за которой так скрещиваются копья.

Вдруг жених решительно взял один из букетов из рук подруги невесты. Думаю, он хорошо знал любимые цветы своей суженой. Все захлопали и освободили ему путь в дом. К невесте жених должен был войти один и вывести ее на всеобщее обозрение.

Сеньор Марко вынес суженую на руках. Тонкая фигурка была закутана в роскошный бархат и меха. Руки в перчатках, отделанных драгоценностями, обхватили жениха за шею. Из-под свадебной вуали на гостей блеснули карие глаза.

Марко подвели коня, покрытого богатой попоной. Сеньор Рэйли усадил на него невесту и прыгнул в седло позади нее. По обычаю этого мира, жених должен вывести невесту за ворота родного дома верхом. Потом она пересаживалась в карету.

Следом за молодыми дом покинули друзья невесты и жениха, за ними потянулись кареты с гостями и обоз с нарядами дам. Я решил, что могу откланяться и уехать к себе. Но Мэтт не отпустил меня:

— Не спеши. Мы еще не преподнесли молодым подарки. Да и убедиться я должен, что сеньор Марко не сбежит со свадьбы.

Насчет последнего мой друг, конечно, пошутил. А вот про подарки заметил верно.

И все-таки я не мог до конца понять Мэтта. Ну полюбила его рыжая другого. Но сеньора Марко-то к чему так ненавидеть? Мне отчего-то было больно смотреть на капитана стражи. Я чувствовал, что происходит с его сердцем.

В родовом поместье сеньора Рэйли празднество продолжилось. Звучала музыка, веселые куплеты, похоже сопровождающие во всех мирах подобные мероприятия. Смех, шутки, баллады, прославляющие красоту невесты и мужество жениха. В конце концов подошел черед преподносить подарки новобрачным. Я не слишком следил за этой церемонией. Мое внимание к тому времени было полностью поглощено подружкой невесты, леди Селлией, хорошенькой и разговорчивой. Она мне нравилась все больше и больше. В ней не было ни покорности Ланы, ни грубости лесной красавицы. Милая и дружелюбная, она могла поддержать разговор на любую тему. Я смеялся вместе с ней над всякими пустяками. У девушки был просто талант подмечать смешные стороны гостей и различных происшествий, но ее веселые истории звучали вполне безобидно. Я уже пообещал навестить ее в родном доме, покататься вместе на лошадях и даже пригласить в свое поместье.

Не знаю, в чем бы умудрился поклясться еще, если бы не отвлекли. Может, и сердце отдать навек. Но тут я заметил, что к молодым приблизился Мэтт. За его спиной двое его воинов несли подарки: шкатулку из темного дерева и какой-то завернутый в полотно предмет. Мэтт взял шкатулку, поднял крышку и галантно поклонился:

— Леди, примите мои поздравления и искренние пожелания счастья. И мой скромный дар. Хотя не одна из жемчужин в этих драгоценностях не сравнится с вами красотой. Вы затмеваете изяществом любое произведение ювелиров.

Потом он повернулся к жениху. Воин за его спиной развернул сверток, и я вытаращил глаза. Это была… картина с кентавром. В дорогой раме, украшенной изумрудами.

— Сеньор Рэйли, вам я хочу преподнести это произведение искусства. Взгляните на бесподобное сочетание пропорций коня и человека. Изображение великолепно. Мне даже хотелось сделать копию. Но я решил, что ценность в том и состоит, что эта вещь единственная.

Я думал, что граф уже достаточно поиздевался и отойдет. Но он не успокаивался:

— Лучше я закажу себе нечто подобное. Изображение такого же чудесного существа, но с торсом женщины.

Граф как-то плотоядно ухмыльнулся и облизнул губы:

— Так и вижу даму-кентавра с рыжими волосами. Помещу ее у себя в спальне и буду наслаждаться день и ночь.

Все это граф произнес светским, вежливо-равнодушным тоном. Но он не мог обмануть ни меня, ни сеньора Марко. Я видел, как побледнел жених. Как мужчины, сощурив глаза, рассматривали друг друга. Мне показалось, что еще миг, и они бросятся в драку прямо в этом зале. Хорошо, что подоплеку происходящего здесь знали только трое.

Сеньорита Диррак, теперь жена сеньора Марко, тоже каким-то шестым чувством осознала трагизм ситуации. И поспешила вмешаться. Она с улыбкой поблагодарила графа за чудесные подарки. Упомянула, как рада видеть его и друга его светлости, барона Ягуара, в сей счастливейший момент ее жизни. Мэтт поклонился и отошел.

После этого граф потерял всяческий интерес к мероприятию и предложил ехать домой. Сказать честно, прощаться так скоро с леди Селлией мне не хотелось. Но я чувствовал, что Мэтта не стоит оставлять одного. Поэтому я тоже откланялся.

По дороге я не выдержал и сказал приятелю:

— Знал бы, как ты используешь картину, ни за что не отдал бы. Я думал, еще мгновение — и он бросится на тебя. Мэтт, ты поступил жестоко.

Граф вспыхнул:

— А он? С детства помолвлен с сеньоритой Диррак и знал, что его долг — жениться на ней. Зачем тогда встречался с Элиной? Не понимал, что девочка влюбится?

Я вздохнул: кто бы говорил о чужой нравственности. Сам-то ты как все время поступаешь с дамами? Вот уж точно, в своем глазу бревна не замечаем.

В замок мы вернулись поздно. Я был рад, что снова оказался здесь. Мэтт сразу же ушел к себе, а я увидел, что во дворе горят костры, и пошел к ребятам. Коротать вечер в таких вот посиделках у огня стало уже почти традицией.

Утро, как всегда, началось с тренировки. Сегодня Мэтт был весел и очень оживлен. Вскоре я понял почему. Вскоре граф собрался и уехал проведать возлюбленную.

Я раздумывал: отправиться ли на свидание мне? Последняя встреча с дикаркой оставила не слишком приятные воспоминания. Но зов плоти оказался сильнее гласа рассудка. Я решил, что съезжу в последний раз.

Тревожное предчувствие не покидало меня всю дорогу. Почему-то появилась уверенность, что красотка не придет. У знакомого дерева я слез с коня только для того, чтоб размять ноги. Уже решил ехать обратно, как послышался стук копыт. Но на поляну вместо моей красавицы въехала другая наездница. Вид ее был очень неприветливый. Она не посчитала нужным даже поздороваться.

— С Мирейей что-то случилось?

— Хочешь, я заменю ее?

Я проигнорировал предложение.

Девица насмешливо произнесла:

— Передай своему графу подарок.

Под ноги мне упал сверток, а всадница стегнула лошадь и исчезла. Я даже не попытался ее удержать.

В свертке оказались крестик и рыжий локон. Я выругался: где была моя чертова интуиция и хваленая реакция? Сейчас скакать следом уже поздно. Я погнал коня в замок.

В замке все было спокойно. Мэтт еще не вернулся. Проводит время со своей рыжей? Я еще раз взглянул на локон. То ли это серьезное предупреждение, то ли блеф и полная ерунда? Я опять пожалел, что вовремя не рассказал графу о встречах с лесной дикаркой. Прохаживался по двору, с нетерпением ожидая появления друга.

Когда граф появился, сомнений, что произошло что-то серьезное, не осталось. Вид у него был: краше в гроб кладут. И я заранее понял, что он скажет:

— Сеньорита Элина пропала. Похоже, ее похитили. Сначала украли сестру, а теперь и ее. Убили или продали кому-то. Мы с ее дядей пытались заняться поисками, но тщетно.

— Мэтт, а может, она сама сбежала, узнав о свадьбе сеньора Марко? От влюбленных девчонок всего можно ожидать.

Приятель глухо ответил:

— Сначала я и сам так подумал. Но вернулась ее лошадь. Да и Ли кажется достаточно разумной девицей.

— Мэтт, я должен тебе кое-что рассказать.

— Извини, Ягр, мне не до историй.

— Думаю, это касается и тебя.

Я поведал ему о встречах с лесной красоткой, не утаивая ни одной подробности.

Мэтт не перебивал:

— Я не виню тебя, Ягр. Я сам встречался с этой воительницей и знаю о ее способностях подчинять мужчин. Но мне она быстро надоела. Не знал, как и отвязаться. Она сначала молила о встречах, потом угрожала. Пришлось пообещать, что, если не отстанет, проведет остаток дней в подземельях замка. Если бы ты рассказал мне раньше, я бы тебя предупредил. Впрочем, что сделано, то сделано. Думаю, для тебя все не так уж плохо закончилось. Будет что вспомнить.

— Это еще не все. В последний раз вместо Мирейи прискакала какая-то девчонка и попросила передать тебе вот это. Я протянул ему сверток.

Он медленно развернул его. Мне стало жутко, когда я увидел лицо Мэтта. Сначала глаза у него застыли, потом стали наливаться бешенством, губы побелели. Я готов был нести расплату за свой болтливый язык. Не расскажи я своей любовнице о рыжей, ничего бы не случилось. Если бы граф сейчас попытался выместить гнев на мне, я не стал бы сопротивляться.

— Если это правда, то не дай бог Мирейе дожить до нашей встречи. Поднимай людей.

— Мэтт, ты знаешь, где их лагерь?

— Не знаю, но будем искать. Вытрясем сведения из жителей поселка.

— Пока ты будешь искать и расспрашивать, разбойниц и след простынет.

— А ты предлагаешь сидеть и ждать, пока эта демоница пришлет мне голову Элины?

Странно, но я тоже не исключал такую возможность. С тех пор как узнал, что красотка влюблена в Мэтта.

— Разреши мне поговорить с Ноксом.

Не дожидаясь ответа, я кинулся искать парня. Он просто взъярился:

— Вот сука. Когда-нибудь ее все-таки повесят или сожгут на костре. Ягр, они могут сделать с девчонкой такое, что тебе и не снилось. Мирейя никогда и ничего не прощает. Бывало, отрезала палец или ухо за неосторожно сказанное слово.

— Нокс, эмоции оставь на потом. Лучше скажи, ты можешь, не привлекая внимания, узнать, где сейчас их лагерь?

— Давно пора уничтожить эту ведьму и все их гнездо. Поговорю кое с кем в поселке и выясню точное место. Я знаю все тайные тропы и сумею провести отряд незаметно.

Что ж, это самый разумный выход.

— Нокс, сколько времени тебе потребуется?

— Не больше суток.

— Ладно, идем к графу.

Мэтт выслушал нас внимательно и поддержал. Потом шагнул к Ноксу и обнял за плечи: