Игра на изумруд Кузьмин Владимир

38

За прошедший месяц в библиотеке архиерейского дома ничего не изменилось. Разве что добавилось несколько книг, скорее всего привезенных из поездки его преосвященством.

И компания собралась та же, что в первый раз, даже не верилось, что прошел целый месяц со времени первого разговора.

Мне было так интересно посмотреть на то, как станет воспринимать рассказ о происшедшем его преосвященство, что я попросила рассказывать Петю. Он сначала сопротивлялся, но скоро согласился. И рассказал все очень толково, без лишних подробностей, но и не пропуская ничего важного.

Владыка слушал спокойно, сохраняя положенные его сану достоинство и невозмутимость. Вот только в глазах его горел огонек нетерпения. Едва Петя закончил свое повествование, он забросал нас вопросами. И от этих вопросов у меня зародилась забавная мысль. Я даже невольно стала шарить взглядом по полкам – вдруг среди солидных фолиантов по теологии и теософии, между житиями и апокрифами[50] обнаружатся тетрадки с рассказами о Шерлоке Холмсе? Таких легкомысленных книжек я, конечно же, не увидела, но в своих подозрениях с каждым вопросом укреплялась. Ох, грешен наш архиерей! И выходило, что все его просьбы, адресованные нам при первой встрече, диктовались не алчностью, как мы себе позволили подозревать, а почти мальчишеским любопытством. Желанием стать сопричастным к раскрытию загадочного преступления.

– Выходит, все загадки разгаданы? – удовлетворившись нашими пространными разъяснениями, владыка позволил себе чуть откинуться в кресле и принять расслабленную позу.

– Не вполне, – ответил за нас двоих Петя. – Возок мы так и не нашли.

– Правда, не особо и искали, после того как все остальное разъяснилось, – добавила я. – И еще один вопрос остался без ответа: откуда взялся тот странный костяной нож?

– Господи, помилуй! – помянула бога сестра Серафима, перекрестилась и неуютно поерзала на своем месте. – А и вправду, где этот изверг его добыл?

– Если позволите, я отвечу на этот вопрос, – обратился к священнослужителям судебный следователь.

До этого момента он был почти неприметен, по крайней мере старался быть как можно незаметнее, чтобы не мешать одним говорить, а другим слушать. Да и сам слушал Петин рассказ и наши последующие дополнения с явным интересом. Хотя ему и господину полицмейстеру мы все это излагали даже более подробно, чем сейчас. Сегодня мы старались не слишком сильно налегать на подробности убийств, боясь покоробить настоятельницу монастыря.

– Да, да! – тут же откликнулся Макарий. – Поведайте нам. Да и про события в Енисейске, и про то, как они связаны с нашими трагическими делами, вы обещали рассказать.

– Обязательно, – кивнул Дмитрий Сергеевич. – Так вот, что касается ножа. Господину Белоногову был во время допросов задан и такой вопрос. Он ответил, что поначалу думал, будто этот нож был приобретен где-то здесь в Сибири, во время торговых сделок месье Гранжака. И даже поинтересовался у Гнома, где именно. Но тот ответил в том смысле, что нож этот является его единственным наследством от отца с матерью, которых он лишился в самом раннем детстве. И что корни его рода исходят откуда-то из сибирских краев, но точнее он не помнит, так как рассказывалось все это ему чрезвычайно давно.

– Получается, что мы были не так уж далеки от правильной догадки! – не удержался Петя и, немного смутившись, пояснил: – Это я как раз про то говорю, что мы чуть не с самого начала полагали, что убийца сестры Евдокии был взрослым человеком весьма маленького роста и принадлежал к потомкам местного племени, которое в незапамятные времена покинуло наши края. Только мы думали, что все они переселились в Монголию, а получилось, что кое-кто и в Европу подался.

– Весьма возможно, – с полной серьезностью согласился его преосвященство. – У меня самого имеются родственники, проживающие на Американском континенте. После того как Аляска была продана Америке… Впрочем, давайте сначала выслушаем Дмитрия Сергеевича. Простите, что перебили вас, пожалуйста, продолжайте.

– Хорошо, – согласился Дмитрий Сергеевич. – Про костяной нож мне добавить нечего. Разве то, что, по словам Белоногова, ножом этим Гном очень дорожил, не выкинул, после того как он… гм… пришел в негодность, а постарался привести в порядок и снова заточить. Что ему и удалось, к сожалению. Теперь уж о ноже точно все.

Так что перейду уже к рассказу о том, что произошло в Енисейске. Хоть все крупные золотые прииски там на сегодняшний день и закрыты, но вольных старательских артелей по-прежнему немало и золота они намывают в изрядных количествах. Большинство старателей продают добытое за сезон золото сразу по его окончании, то есть в первые осенние месяцы. Но какую-то часть они почти всегда оставляют при себе. Опять же есть и такие, кого задержали обстоятельства. Скупленное осенью золото отправляется по Енисею в Красноярск, а далее по железной дороге большими партиями, при повышенных мерах секретности и с очень надежной охраной. То золото, что старатели решили не сдавать сразу, рано или поздно по большей части оседает в трактирах, ресторанах, гостиницах, игорных и прочих заведениях. А вскоре оказывается в банках, которые также его отправляют в столицу или иные места. Суммы получаются хоть и немалые, но не столь огромные, как прежние. И отношение к ним не столь серьезное.

Чуть больше месяца назад было совершено ограбление специальной кареты, доставлявшей золото в банковское хранилище. Засада была устроена грамотно, была многочисленна и хорошо вооружена. Все охранники числом восемь человек были убиты. Золото исчезло. Но вскоре поблизости от места происшествия обнаружили труп одного из нападавших. Скорее всего, тот был ранен при налете, а впоследствии добит своими же, с позволения сказать, товарищами. Нападавший этот оказался известен охранному отделению как участник одной из боевых групп эсеров, а в недавнем прошлом являлся студентом Императорского Сибирского университета. Это во-первых. Во-вторых же, обнаруженный при нем «наган» был из числа оружия, украденного с воинского склада вооружения под Тулой. Предполагалось, что следы этого пропавшего оружия ведут в Томск. К нам даже сыщики приезжали из Москвы, но на том все и закончилось. Вот эти два обстоятельства и заставили департамент полиции и охранное отделение отдать распоряжение о нашем привлечении к расследованию дела.

– А мне говорили, что наши люди на хорошем счету, более того – лучшие во всем генерал-губернаторстве, – произнес ласково архиерей. – Вот и решили бросить на розыск самых лучших сыщиков.

– Не сомневаюсь, что это говорилось весьма знающими людьми, – с легкой улыбкой отозвался Дмитрий Сергеевич. – Как бы то ни было, мы выехали в Енисейскую губернию. Подробности нашей работы не слишком интересны, да я и не имею права о них рассказывать. А если сказать о главном, то нам удалось вскоре выйти на след тех, кто осуществил дерзкое и кровавое преступление. Некоторых удалось арестовать, другие были застрелены при аресте. Нашли и золото. Не все, но большую его часть. Оставался один вопрос: каким образом в руки преступников попало оружие и где может находиться его остальная часть. Вот тут-то мы попали в тупик. Арестованные либо ничего не знали, либо ссылались на неведомого посредника. Которым, как сейчас выяснилось, и оказался господин Белоногов. Каким образом это выяснилось, вы уже знаете. Собственно говоря, это все.

– Э-э-э… Не слишком он похож на террориста, вам не показалось? – спросил Макарий.

– Да он до последнего времени и не имел к ним ни малейшего отношения. Более того, не собирался вступать с ними ни в какие отношения – слишком умен и осторожен для этого – и даже чурался их. Виновные в краже оружия со склада были вскоре арестованы, но само оружие они успели к тому времени передать тому, кто эту кражу и затевал. Тому, кому это оружие было нужно. Белоногов же в то время крутился вокруг да около совсем из иных побуждений и, можно сказать, по чистой случайности оказался замешан в этом деле. Но что-то он проведал, что-то разнюхал и даже попытался устроить шантаж, набрался наглости шантажировать одного из заказчиков оружия. Однако вместо этого стал свидетелем убийства того человека и тут же оказался на его месте. То есть его самого начали шантажировать. Ему было сказано, что как свидетель он опасен и никому не нужен, но если желает сохранить жизнь, да еще и заработать серьезные деньги, то должен организовать доставку оружия в Тобольск, а затем и в Томск. Чем он вынужденно и занялся. Часть оружия у него забрали еще в Тобольске, как мы теперь знаем, оно было использовано в Енисейске. Оставшееся он, согласно уговору, повез в Томск. По пути этот господин пытался решать свои проблемы, главной из которых стал поиск возможности вырваться из-под опеки террористов. Кража изумруда позволила бы многие из этих проблем решить – с большими деньгами он мог скрыться от опасных знакомцев. Здесь, в Томске, к нему приставили еще одного боевика из бывших студентов. Так что он оказался под постоянным надзором, а чтобы этот факт не слишком бросался в глаза, Василий Прощай выполнял и роль возницы. Но вскоре выяснилось, что этот бывший студент не единственный, кто «присматривает» за поставщиком оружия. Как вы догадываетесь, такая ситуация не слишком радовала господина… тогда еще Тихонравова. Да еще и дело с кражей изумруда сорвалось. Во всяком случае, так ему сказал Гном. Но вскоре он догадался, что изумруд все же попал в руки его нежданного и ненадежного компаньона. Начал за ним следить, выкрал камень и убедительно сообщил, что это было проделано той самой послушницей из монастыря, которую он опознал по голосу среди постоялиц гостиницы. Что, мол, она опытная воровка, что хотела украсть камень в одиночку, но когда он исчез, ей не составило труда их выследить и забрать драгоценность.

Гном предпринял две попытки устранить обидчицу, но ему помешали Дарья Владимировна и ее товарищи. В результате Гном вынужден был спрятаться у Васьки Прощай. Тут-то господин Тихонравов-Белоногов и решил воспользоваться случаем: избавиться разом от надоевшего и ставшего опасным партнера и от опеки эсеров. То есть развязать себе руки и иметь возможность спешно покинуть Томск, где ему становилось слишком опасно.

– Так что же его остановило, что помешало скрыться?

– Страх и жадность. Именно в это время ему передали, что буквально через два дня появится связной, передаст ему деньги и заберет оружие. Он тщательно продумал свои объяснения на случай встречи с полицией, счел их убедительными и рискнул остаться на эти несколько дней в городе. Оттого и не был слишком обескуражен задержанием. Полицейскую слежку за собой, после того как его выпустили, он заметил. Но легко от нее ушел, так как заблаговременно запасся ключами от черного входа и довольно умело переодевался. Так он сумел встретиться со связным, получил от него задаток. Только оставшейся суммы решил не ждать, так как был уверен, что, получив оружие, его самого боевики ликвидируют. Ну а исчезни он, искать вряд ли станут – ведь оружие и часть денег останутся у террористов. Он приобрел билет на утренний поезд, приготовил подходящий костюм и запасной паспорт, но вечером решил напоследок развлечься и сыграть в карты. Ну да об этом уже все рассказано.

– А связной? Связного арестовали? – не удержался Петя.

– Арестовали, – засмеялся Дмитрий Сергеевич. – Самое забавное заключается в том, что именно в тот день была наконец обнаружена пуля, убившая Гнома. Эксперты выяснили, что она выпущена вовсе не из того ствола, что оставался в руках студента, и Генрих Эрастович собирался утром произвести арест господина Белоногова. А тут поступило ваше сообщение, и все окончательно встало на свои места. Чтобы хоть как-то облегчить свою участь, Белоногов-Тихонравов сразу после ареста сообщил все, что знает о связном, справедливо полагая, что это самая интересующая полицию и охранное отделение информация.

Следователь выдержал паузу, но все молчали.

– Ну, теперь-то, – улыбнулся он, – все вопросы закончились? Тогда разрешите передать вам камень, из-за которого вся эта история началась. Он послужил основой весьма печальных и трагических событий, пусть теперь послужит благим делам. Я передаю его вам, ваше преосвященство, но с одним небольшим условием. Дело в том, что он проходит в деле как улика и в случае необходимости должен быть представлен следствию или в суд. Но думаю, что дело никто не станет затягивать, и в самом скором времени вы сможете им распорядиться по своему усмотрению.

Дмитрий Сергеевич встал, извлек из кармана изумруд и аккуратно положил на столик подле его преосвященства. Тот взглянул на камень и грустно вздохнул.

– Из-за такой пустяковины люди смертоубийства совершают!

Изумруд и впрямь выглядел не слишком впечатляюще, как и любой необработанный драгоценный камень. Более всего он был похож на кусок зеленого бутылочного стекла, какие изредка можно встретить на берегу реки, в водах которой он оказался давным-давно. Настолько давно, что вода, речной песок и камни успели сгладить его острые углы, а саму поверхность сделать шероховатой и матовой. Был он размером чуть меньше куриного яйца и схож с ним формой. С одной стороны была значительная вмятина.

– Есть у вас какие-нибудь просьбы? – спросил Макарий. – И как нам вас отблагодарить?

– Постарайтесь его повыгоднее продать, – ответила я. – Не сомневаюсь, что деньги вы употребите во благо.

– Мальчик Степка… ну тот, который помог нам и возок нарисовал… – Как всегда, когда он смущался, Петя становился не слишком красноречивым. – Он очень умный и учиться хочет. Его бы в гимназию или реальное…

– Обязательно приложу все возможные усилия, – пообещал владыка.

Зная его авторитет, можно было не сомневаться, что усилия эти принесут должный результат.

– Может, еще что?

– Благословите, ваше преосвященство. И вы, матушка, – попросил Дмитрий Сергеевич.

Мы по очереди подошли под благословление.

– Даша, а зачем вы составляли смету всех ваших расходов? – спросил Петя, когда мы вышли на улицу.

– А я загадала, что если его преосвященство в первую очередь станет интересоваться камнем, то я истребую с него возмещение затрат! Но он оказался не таким скаредным, как мне показалось с первого взгляда.

– Наш архиерей не жаден и не скареден, – вмешался в разговор Дмитрий Сергеевич. – Но в деловых вопросах любому купцу сто очков форы даст. Так что камень будет продан с наибольшей выгодой. А коли дело получило огласку, то большая часть денег уж точно достанется монастырю и будет потрачена на богоугодные дела. Тут уж в матушке Серафиме сомневаться не приходится.

39

Зима никак не хотела покидать город. Изредка выдавались относительно теплые дни, а затем вновь становилось морозно. Не так, конечно, как в разгар зимы, однако снежные сугробы лишь осели и потемнели, но таять никак не желали. А затем в один момент сделалось тепло совершенно по-летнему. Снег растаял за считаные дни, а может, даже часы, и началось наводнение.

Вот тут-то я и поняла окончательно, почему место, где мы с дедушкой проживали, называют Болото. Протекающая рядом небольшая речка Ушайка вышла из берегов, и окрестные улицы сами превратились в озера и реки. Впрочем, проезжая часть нашей улицы была устроена ниже, вот по ней и разлилась вода. Дома же стояли заметно выше, а потому и не оказались затоплены. Разве только те, что находились совсем уж близко к берегу. Но все равно было забавно, когда извозчикам приходилось переносить своих пассажиров на закорках или для тех с крыльца выкладывали сходни наподобие пароходного трапа.

Для мальчишек и вовсе наступило веселье. Они строили плоты из всего, что попадалось под руку, и плавали по улицам для собственного развлечения. Но порой за плату перевозили некоторых взрослых на противоположную сторону улицы.

В общем, на Болоте наводнение являлось скорее забавой и поводом для курьезов, чем большой бедой. А вот Заисточье разлившаяся Томь затопила самым настоящим образом. На третий день с начала наводнения и как раз в канун Пасхи нижняя часть улицы Московский тракт представлялась полноводной и бурной рекой, а жителям приходилось спасать свое имущество и передвигаться исключительно на лодках.

Мы с Петей спустились почти к самой воде и живо обсуждали стихийное бедствие. Поток слева направо от нас проносил огромное количество досок и бревен, а то и целые куски заборов, крыши сараев, какие-то ящики и бочки, порой столы, шкафы или скамьи. И вот из-за дома, в котором располагался трактир Елсукова и который в данный момент представлял собой остров посреди бурного потока, появился плывущий возок. Тот самый, который мы так и не смогли найти и который так хорошо нарисовал нам мальчик Степка. Похоже, что бывший студент и террорист-неудачник с забавной фамилией Прощай оставил его у кого-то из знакомых, проживающих по соседству с ним, да так и не забрал, и возок затерялся в переулках Заистока. И выплыл в тот самый момент, когда мы с Петей оказались здесь и смогли его увидеть.

Это бы и стало окончанием всей истории, если бы не письмо и крохотная посылка, пришедшие мне из Швейцарии. Я в первый момент подумала, что это от мамы, но вспомнила, что она все еще находится по другую сторону Атлантического океана, гастролирует со своей труппой по Североамериканским штатам. Тут-то я и догадалась, кто мог написать мне это письмо, даже еще не взглянув на имя отправителя. Впрочем, мне действительно было знакомо лишь имя и совершенно незнакома фамилия.

Лариса писала, что у них с Сергеем все сложилось неожиданно хорошо. Что Сергей работает ювелиром в очень известной фирме, что его мастерство оценено по достоинству и что они уже присмотрели себе небольшой домик. Но главное: все равно они в скором времени, как только это станет возможным, намерены вернуться в Россию. А сейчас еще раз говорят всем нам спасибо, а мне к тому же высылают небольшой подарок.

Подарком оказалась чудесная серебряная брошь в виде соболя с крохотным рубиновым глазиком. Хоть в письме про это не было сказано ни слова, но я ни на миг не усомнилась, что рубин самый настоящий.