Дело зеленоглазой сестрички Гарднер Эрл

– Вернемся к трупным пятнам. Когда они начинают появляться, доктор?

– В большинстве случаев через час или два после наступления смерти.

– А что вы можете сказать о начале трупного окоченения?

– Трупное окоченение охватывает в первую очередь лицо и челюсти. Начинается оно через три-пять часов после смерти, постепенно распространяется вниз, охватывая шею, грудь, руки, живот и, наконец, ноги. Все тело коченеет обычно через восемь-двенадцать часов после смерти. Однако трупное окоченение – фактор непостоянный, он зависит от ряда условий, в определенной степени от температуры.

– С учетом всего сказанного, доктор, вы можете определить время наступления смерти данного человека?

– Да, сэр. Я могу определить, что смерть наступила между полуночью и тремя часами ночи.

– Адвокат может задавать вопросы, – сказал Мун.

– Доктор, вы установили время наступления смерти, – начал Мейсон, – исходя только из распространения трупного окоченения?

– Нет, сэр.

– На основании трупных пятен?

– Разумеется, нет.

– Давайте предположим, что тело пролежало в одном положении достаточно долго, чтобы на нем появились трупные пятна. Изменится ли расположение этих пятен, если изменить положение тела?

– Конечно, нет. Когда кровь оседает, в тканях появляется определенное количество сгустков крови, которые сохраняются, даже если положение тела изменится. Если тело найдено с трупными пятнами на верхней его части, то врач может быть уверен, что кто-то перевернул его несколько часов спустя после наступления смерти. И опять-таки под верхней частью я подразумеваю не анатомическое строение, а положение тела.

– Понятно, – сказал Мейсон. – Как я понял, доктор, заключение о времени смерти вы сделали не только на основании трупных пятен.

– Вы правы, сэр. Трупные пятна и трупное окоченение не являются факторами постоянными. Если, скажем, человек умирает после схватки или после значительных мышечных усилий, трупное окоченение может развиться довольно быстро. Я считаю недопустимым делать вывод о времени наступления смерти, основываясь только на развитии трупного окоченения. Понятно, я говорю о том случае, когда время смерти устанавливается через короткий промежуток в один, два или три часа после ее наступления. Если прошло более длительное время, то на основании окоченения можно получить довольно точный результат – например, установить шестичасовой интервал, в течение которого могла наступить смерть.

– Но в данном случае вы установили трехчасовой интервал?

– Да, сэр.

– Я не хочу сам делать каких-либо выводов, доктор, но хочу задать вам вопрос. Вы относитесь к обвиняемой по этому делу с предубеждением?

Доктор Гановер нахмурился:

– Я могу иметь свое собственное мнение относительно виновности или невиновности обвиняемой.

– Вы считаете ее виновной?

– Да.

– Вы в этом уверены?

– Да.

– Вы пришли к этому выводу в результате проведенного вами исследования?

– В результате своего исследования и в результате расследования, проведенного другими.

– И, как всякому гражданину, вам бы не хотелось, чтобы обвиняемая ушла от наказания?

– Вы правы.

– То есть, давая свои показания, вы старались выстроить их так, чтобы заранее вызвать у присутствующих предубеждение против обвиняемой?

– Нет, сэр, это совсем не так.

– Я не говорю об искажении вами фактов, доктор. Я говорю о той манере, в какой вы давали показания.

– Понимаю, сэр.

– А теперь, доктор, скажите, какие факторы вы принимали во внимание, когда установили, что смерть наступила в течение названных вами трех часов?

– Я рассматривал прежде всего два фактора – степень переваренности пищи в желудке и температуру тела. Температурный фактор я считаю абсолютным показателем.

– Вы не упомянули об этих факторах на прямом допросе, доктор.

– Меня о них не спрашивали.

– Скажите, доктор, а вы предполагали, что на прямом допросе вас не спросят об этом?

– О, ваша честь, – сказал Мун, – я считаю такого рода перекрестный допрос неправомерным. Защитник вдается в несущественные подробности, уводит свидетеля и нас в область, далекую от существа дела.

– Неверно, – возразил Мейсон. – Я просто хочу показать, что данный свидетель пристрастен.

– Он же прямо сказал, что считает обвиняемую виновной и желает, чтобы она понесла наказание, – парировал Мун.

– Это так, – согласился Мейсон, – но я собираюсь доказать, что во время прямого допроса доктор Гановер намеренно не упомянул о двух только что названных им факторах, позволяющих установить время наступления смерти, поскольку он и обвинитель решили, что, не назвав их на прямом допросе, они спровоцируют меня на то, чтоб во время перекрестного допроса я сам задал вопросы, касающиеся времени совершения убийства. Он надеялся получить таким образом стратегическое преимущество и убедительнее опровергнуть доводы защиты.

– Возражение отклоняется, – сказал судья Кейлор.

– Вы можете ответить мне, прав ли я, доктор?

Доктор Гановер вдруг потерял свою прежнюю уверенность:

– Ну… я, разумеется, обсуждал свои показания с властями.

– Под властями вы имеете в виду помощника окружного прокурора?

– И полицию тоже.

– Но вместе с помощником прокурора?

– Да, сэр.

– Давала ли вам полиция советы относительно того, как вы должны строить свои показания?

Доктор Гановер сразу клюнул на приманку:

– Нет, сэр. Они не давали мне никаких советов. Это ничем не оправданная инсинуация.

– А помощник окружного прокурора?

Доктор Гановер растерялся:

– Мы лишь в самых общих чертах обсудили содержание моих показаний.

– И может быть, условились во время прямого допроса ограничиться минимумом показаний и просто заявить, что смерть наступила между полуночью и тремя часами ночи, сознательно воздерживаясь от более конкретных разъяснений, чтобы на перекрестном допросе втоптать меня в грязь.

– Я не уверен, что использовалось выражение «втоптать в грязь».

– А его эквивалент?

– Хорошо, я скажу. Мне дали указание… нет, я не так выразился, никак не подберу нужного слова… Короче, было оговорено, что подробности насчет времени убийства я придержу до перекрестного допроса.

– Чтобы втоптать меня в грязь?

Доктор Гановер улыбнулся:

– Повторяю, в нашем разговоре не произносилось это грубое выражение.

– Хорошо, а какое произносилось?

Доктор Гановер опустил глаза и замолчал.

– О, ваша честь, – возмутился Мун, – я думаю, что такие детали не имеют значения. Доктор Гановер ответил на все вопросы защитника.

– Я думаю, что имею право знать именно детали, поскольку они могут иметь прямое отношение к позиции данного свидетеля.

– Возражение отклоняется.

– Какое выражение, доктор, употреблялось в вашем разговоре?

– Разбить вас в пух и прах, – выпалил доктор Гановер.

– Не считаете ли вы, что различие между этими двумя выражениями только формальное?

– Я возражаю против этого вопроса как несущественного, – сказал Мун.

– Возражение принимается, – заявил судья Кейлор, – факты говорят сами за себя.

– Итак, – сказал Мейсон, внезапно меняя тактику, – вы показали, что нанесенные Фричу ранения не вызвали мгновенной смерти, а лишь заставили его упасть и сделали беззащитным?

– Да, сэр, показал. Таково мое мнение.

– Почему вы думаете, что он упал вперед, а не назад?

– Полагаю, что сначала были нанесены ранения спереди, а когда человек упал лицом вниз, были нанесены еще четыре удара.

– Почему вы думаете, что все происходило именно так?

– Потому что это само собой разумеется.

– А почему вы считаете, что это само собой разумеется?

– Ну, честно говоря, эти раны не позволяют судить, в какой последовательности они были нанесены. Можно лишь утверждать, что все они были нанесены почти одновременно, но если после первого удара в сердце человек упал лицом вперед, то остальные ранения можно было нанести ему только в спину.

– Но первые четыре удара могли быть нанесены и сзади, и человек в этом случае упал бы на спину. Остальные четыре удара были бы нанесены в грудь.

– Пусть так, если вам этого хочется.

– Единственное, чего я хочу, – это доказать, что вы не установили последовательности ранений и ваши показания относительно этого являются лишь предположениями.

– Я полагал, что ранения были нанесены сначала в грудь, но я опасаюсь утверждать это.

– И, однако, вы только что заявили, что расположение трупных пятен указывает на то, что тело лежало на спине, не так ли?

– Ну… когда человек перестал двигаться, да.

– И смерть предполагает это?

– По-моему, да.

– То есть ваша экспертиза позволяет считать, что первые четыре ранения были нанесены в спину?

– Вероятно.

– Я хочу знать определенно: позволяют ли результаты вашей экспертизы сделать такой вывод?

– Да, полагаю, позволяют.

– Не надо предположений. Да или нет?

– Да, но этих результатов недостаточно, чтобы сделать окончательный вывод.

– Выходит, вы не знаете, в каком положении находился человек при наступлении смерти?

– Не знаю, сэр.

– Но вы допускаете, что после смерти тело могло быть перенесено с одного места на другое?

– Нет, сэр. Я так не думаю.

– Значит, напали на него сзади?

– Не стану отрицать этого, мистер Мейсон.

– Не надо отрицать, отвечайте.

– Ну… я не знаю.

– Значит, вы не знаете, упал ли человек лицом вперед?

– Не знаю.

– Вы обследовали тело на предмет отравления?

– Я обследовал тело, чтобы установить причину смерти. И установил, что этой причиной явились восемь колотых ран, о которых я уже говорил.

– Вы пришли к выводу, что их оказалось достаточно для наступления смерти?

– Да, сэр.

– Как вы думаете, кроме этих ран, могла ли существовать какая-нибудь другая причина смерти – яд, например?

– Нет, сэр. Мне известно, что ранения были нанесены, когда человек был жив. Мне известно, что в результате ранений должна была наступить смерть. Поэтому я полагаю, что причиной смерти явились эти ранения. Имелся ли еще какой-то фактор, повлиявший на смертельный исход, мне неизвестно.

– Итак, доктор, вы заявили, что смерть наступила между полуночью и тремя часами ночи седьмого числа.

– Да, сэр.

– Насколько точно вы это определили?

– Поймите же, мистер Мейсон, я не могу точно назвать час, когда наступила смерть, но могу определить интервал времени, в течение которого она должна была наступить. Я готов утверждать, что смерть наступила не раньше полуночи и не позднее трех часов ночи седьмого числа. Вероятнее всего, это случилось около часу ночи, но для большей верности я назвал этот трехчасовой промежуток.

– Как вы это установили?

– Я уже говорил, что главным образом измерением температуры тела и сравнением ее с некоторыми данными, касающимися скорости охлаждения тела.

– И это, – улыбнулся Мейсон, – как раз та часть ваших показаний, которую вы с обвинением решили приберечь для перекрестного допроса?

– Ну да.

– Что ж, расскажите, что подразумевается под скоростью охлаждения.

– Среднюю нормальную температуру тела в момент смерти, особенно насильственной смерти, можно принять равной 98,6 градуса по Фаренгейту. Тело охлаждается со скоростью примерно полутора градусов в час в зависимости от внешних условий. Замечу, что речь идет о первых двенадцати часах после смерти.

– Почему вы выделили насильственную смерть?

– Потому что при естественной смерти температура тела может быть повышенной. Если, к примеру, температура была равна 103 градусам и человек умер естественной смертью, то здесь нужны одни расчеты времени смерти. Но если человек здоров и умирает насильственной смертью, мы смело можем принять температуру тела равной 98,6.

– То есть в данном случае вы установили время наступления смерти по температуре тела?

– Главным образом. Кроме того, я учитывал распространение трупного окоченения, состояние пищи в пищеварительном тракте и трупные пятна.

– Вы приняли во внимание то, что тело было без верхней одежды?

– Да, сэр. Я принял во внимание различные температурные элементы: температуру воздуха и тот факт, что тело было раздетым.

– А вы уверены, что в момент смерти тело было раздетым?

– Я допускаю, что да.

– Такое же приблизительное допущение, доктор, вы сделали относительно последовательности нанесения ранений, основываясь лишь на том, что показалось вам наиболее вероятным.

– Нет, сэр. Мы тщательно осмотрели одежду в шкафу в квартире покойного.

– Это напротив квартиры Брогана?

– Да, сэр. Мы внимательно осмотрели всю одежду.

– Что вас интересовало?

– Отверстия от оружия или пятна крови.

– Вы обнаружили что-нибудь?

– Нет, сэр.

– То есть, другими словами, вы хотите сказать, что перед смертью Фрич расхаживал по квартире Брогана в майке и трусах?

– Нет, сэр, не хочу и не могу этого утверждать. Но я могу утверждать, что если человек был в обычной своей одежде и ее сняли с него тотчас же после смерти, то это бы не повлияло на мои расчеты времени наступления смерти по температуре тела. Я сделал значительную поправку в виде трехчасового интервала и абсолютно уверен, что смерть наступила не раньше полуночи и не позднее трех часов ночи.

– Вы уверены в невозможности наступления смерти до полуночи?

– Да.

– А позднее трех часов ночи?

– Да, сэр, уверен.

– Вы готовы поручиться в этом своей репутацией врача?

– Да, сэр. Заявляю это со всей ответственностью.

– Благодарю вас, доктор. У меня все, – заключил Мейсон.

– Один момент, доктор, – сказал Мун. – Я тоже хочу задать вам несколько вопросов, касающихся тех же обстоятельств, которыми интересовался и мистер Мейсон. Итак, доктор, где вы впервые увидели тело Фрича?

– Оно лежало на полу в квартире Джорджа Брогана.

– В каком месте?

– Прямо перед буфетом, и должен напомнить, что человек, утверждающий, что нашел это тело, заявил, будто оно выпало из буфета, когда открыли дверцу.

– Одну минуту, – вмешался Мейсон. – Я прошу изъять из показаний эту последнюю часть ответа как основанную только на слухах.

– Возражение принимается. Просьба обоснованна, – заявил судья Кейлор.

Мун, понимая справедливость возражения, продолжал как ни в чем не бывало:

– Как по-вашему, доктор, возможно ли вообще такое, чтобы это тело засунули в буфет и, когда дверцу открыли, оно выпало бы оттуда?

– Нет, сэр. Это предположение опровергается в первую очередь положением рук. Трупное окоченение протекало при согнутых руках. Локти были прижаты к бокам, ладони почти упирались в подбородок. Однако ничто не указывало на то, что руки были связаны. Это говорит о том, что после наступления смерти тело не могло находиться в вертикальном положении в буфете или еще где-то. В последнем случае руки бы свисали и трупное окоченение зафиксировало бы их в этом положении. Тот факт, что руки были подняты, а локти прижаты к бокам, свидетельствует, что тело лежало на спине, а не находилось в вертикальном положении, удерживаемое чем-то. Только в этом случае руки могли окоченеть в том положении, в каком мы их нашли.

– У вас есть другие причины так думать?

– Да, сэр. Это расположение трупных пятен. Я уже говорил.

– Благодарю, доктор. У меня все.

– Извините, – сказал Мейсон, – у меня есть еще несколько вопросов к доктору.

– Пожалуйста, задавайте.

– Доктор, вы обсуждали свои показания с обвинителем?

– Да, сэр.

– И договорились, что во время перекрестного допроса попытаетесь упомянуть о том, что человек, нашедший тело, заявил, что оно выпало из буфета.

– Но так оно и было. Я сам слышал.

– В тот день, когда нашли тело?

– Позднее. Я беседовал с этим человеком.

– Но вы условились упомянуть об этом на перекрестном допросе?

– Ну… я… только сказал, что это утверждение явно не соответствует действительности, и мистер Мун предложил, чтобы я при случае указал на это во время перекрестного допроса.

– В случае возможности, не так ли? Вы условились об этом?

– Ваша честь, мне кажется, мы уже много раз все это слышали, – сказал Мун. – Я готов признать, что этот свидетель находится на стороне обвинения.

– Тогда, – сказал Мейсон, – я не буду настаивать на ответе на этот вопрос. Мне нужно только, чтобы суд понял, что показания данного свидетеля играют на руку обвинению.

– Я не это имел в виду, – сказал Мун.

– Зато это имею в виду я, – парировал Мейсон, – и не отступлюсь от его допроса, пока все не убедятся в справедливости моих слов.

– Ну, продолжайте, – устало проговорил Мун. – Давайте, наконец, покончим с этим вопросом. Он несуществен и меня совершенно не интересует.

– Могло ли быть так, доктор, чтобы тело поместили в буфет с поднятыми руками и, когда дверцу закрыли, руки остались бы поднятыми? – спросил Мейсон.

– Тогда было бы невозможно закрыть дверцу, предварительно не связав рук, – сказал доктор Гановер, – но и в этом случае расположение трупных пятен было бы совершенно другим. Учитывая это, можно считать, что после наступления смерти тело лежало на спине примерно в том положении, в каком его обнаружила полиция.

– Вы обследовали ковер, чтобы обнаружить кровь?

– Вы имеете в виду ковер перед буфетом?

– Ковер, на котором лежало тело.

– Да, сэр, обследовал.

– Вы нашли кровь?

– Нет.

– У меня все, доктор.

– Минутку, доктор, – сказал Мун. – Вы рассчитывали, что обнаружите кровь?

– Не обязательно. Кровотечение было небольшим из-за узости ран, которые почти сразу закрылись. Имело место внутреннее кровотечение, но наружного почти не было. Вполне вероятно, что всю кровь впитал материал майки.

– У меня все, доктор.

– Еще один вопрос, доктор, – сказал Мейсон, улыбнувшись. – Вы обычно пользуетесь очень эффективным и точным методом для определения наличия крови, не так ли?

– Да, сэр.

– Этот метод позволяет обнаружить даже микроскопическое количество крови?

– Да. Кроме того, он помогает обнаружить и некоторые другие вещества.

– Вы обследовали ковер с помощью этого метода?

– Нет, сэр. Мы просто осмотрели поверхность ковра, но следов крови не обнаружили.

– Почему вы не воспользовались тем методом?

– Честно говоря, мы тогда не думали об этом, мистер Мейсон. Когда полицейские впервые увидели тело, они предположили, что, как и утверждал обнаруживший тело человек, оно вывалилось из буфета, когда открылась дверца. И только после экспертизы стало ясно, что это утверждение не соответствует истине. К тому времени этот ковер уже основательно потоптали, и в офисе обвинителя решили, что теперь искать там какие-либо улики и тем более всерьез говорить о них в суде – дело напрасное.

– У меня все, – сказал Мейсон.

– Это все, доктор, – подтвердил Мун.

Доктор Гановер с явным облегчением покинул свидетельское место.

– В качестве следующего свидетеля обвинения вызывается миссис Эрма Нортон, – сказал Делберт Мун.

На свидетельском месте появилась высокая, тощая женщина с близко посаженными глазами и тонкой ниточкой решительного рта. Она назвала свое имя и сообщила, что проживает в «Мендон Апартментс».

– Это тот многоквартирный дом, в котором находятся квартиры мистера Брогана и мистера Фрича?

– Да, сэр.

Страницы: «« ... 7891011121314 »»

Читать бесплатно другие книги:

Если адвокат Перри Мейсон не сможет защитить клиента, то этого не сможет ни один адвокат в мире. Но ...
Десяток очень похожих друг на друга брюнеток, окровавленный веер, самурайский меч, необычное седло, ...
«Зверюга-адвокат» Перри Мейсон не знает неразрешимых задач! Ведь в его арсенале не только ум и отваг...
Знаменитый адвокат Перри Мейсон, несмотря на насмешки коллег, берется защищать интересы… персидского...
Перри Мейсону опять везет на странные и закрученные дела. Ему придется защитить от прессы бывшую поб...
Главные черты адвоката Перри Мейсона – эрудиция, глубокие аналитические способности, воля к победе, ...