Королевство грез Макнот Джудит

Глава 16

Почти на каждом шагу от большого зала до кухонь на полу лежали спящие гости и измученные слуги, свалившиеся там, где сумели найти местечко на жестких камнях. По замку, вздымаясь и опадая, прокатывались бурные волны нестройного храпа.

Непривычная к подобным звукам, будоражащим темную безлунную ночь, Дженни заворочалась, оторвала щеку от подушки и открыла глаза, обеспокоенная в сонном оцепенении каким-то незнакомым шумом или движением в комнате.

Сердце заколотилось в недоуменном испуге, она заморгала, пытаясь сдержать его дикое биение и вглядеться в чернильную тьму спальни. На низеньком тюфячке рядом с узкой кроватью перевернулась тетушка. «Тетушка Элинор», – с облегчением подумала Дженни; конечно, ее разбудило ворочание тетушки Элинор. Бедняжка так часто страдала от ломоты в суставах, что предпочитала жесткие тюфячки мягкой постели, и даже тогда ерзала и вертелась, устраиваясь поудобнее. Сердце вернулось к нормальному ритму, Дженни легла на спину, вздрогнула под внезапно пронесшимся ледяным сквозняком…

Из груди вырвался вопль, и в тот же миг большая ладонь зажала ей рот, приглушив крик. Парализованная ужасом, она уставилась в темное лицо всего в нескольких дюймах от своего собственного, а Ройс Уэстморленд прошипел:

– Закричите, и я вас оглоушу. – Он помолчал, ожидая, пока к ней вернется рассудок, и бросил: – Вы меня поняли?

Дженни поколебалась, перевела дыхание, потом резко кивнула.

– В таком случае… – начал он, чуть-чуть ослабляя хватку, и она моментально вонзила зубы в мясистую ладонь, мотнулась влево, пытаясь подскочить к окну и крикнуть стражу, расставленную внизу во дворе. Он сгреб ее, прежде чем она успела сбросить ноги с кровати, швырнул на спину, заткнув укушенной рукой рот и нос так, что она не могла вздохнуть. – Во второй раз вы пускаете мне кровь, – процедил Ройс сквозь зубы, сверкая глазами от злости. – И он будет последним.

«Он меня сейчас задушит!» – отчаянно подумала Дженни, изо всех сил замотав головой, глаза ее вылезли из орбит, она задыхалась.

– Так-то лучше, – ухмыльнулся он. – Разумней учиться бояться меня. Теперь слушайте очень внимательно, графиня, – продолжал он, не обращая внимания на ее бешеное сопротивление. – Так или иначе, я собираюсь спустить вас вот в это окошко. Если вы причините мне хоть малейшую неприятность, мигом окажетесь в бесчувственном состоянии, что сильно убавит шансы приземлиться живой, поскольку тогда вы держаться не сможете.

Он ослабил нажим ровно настолько, чтобы она набрала воздуха в легкие, но даже сделав несколько судорожных глубоких вдохов, Дженни не могла унять дрожь.

– В окошко? – пробормотала она сдавленным голосом. – Вы с ума сошли? Тут до рва больше восьмидесяти футов.

Проигнорировав замечание, он выпалил из самого смертоносного орудия, бросив угрозу, наверняка гарантирующую отказ от сопротивления:

– Арик держит вашу сестру под стражей и не выпустит, пока я не дам сигнал. Если какой-либо ваш поступок помешает мне этот сигнал дать, не хочу даже думать, что он с ней сделает.

Остававшиеся еще у Дженни силенки мгновенно испарились. Происходящее напоминало оживший кошмар, от которого невозможно очнуться. Завтра она все равно будет обвенчана с дьяволом, и что значит одна ночь по сравнению с предстоящими годами смятения и несчастья!

– Уберите руку, – слабо проговорила она. – Я не закричу. Вы можете верить…

Последнее было ошибкой; она поняла это в тот же миг, как слова сорвались с губ, увидев, что лицо его окаменело от гневного презрения.

– Вставайте! – рявкнул он, сдергивая ее с кровати. Пошарив в темноте, наткнулся на бархатный свадебный наряд, разложенный на сундуке у изножья кровати, и сунул ей.

Прижав платье к груди, Дженни попросила дрожащим голоском:

– Отвернитесь!

– Может, еще и кинжал вам вручить? – холодно усмехнулся он и, не дав ей ответить, велел: – Одевайтесь!

Она надела платье, башмаки, темно-синий плащ, он тут же рванул ее к себе, и Дженни еще не успела сообразить, что он собирается сделать, как рот ее был замотан черной тряпкой. Управившись, Ройс повернул ее и подпихнул к окну.

Она в страхе, словно в лицо собственной смерти, смотрела на высокую гладкую стену, уходящую отвесно вниз в глубокий черный ров, яростно затрясла головой, но Ройс, толкая ее, выудил из окна крепкую веревку и туго обвязал вокруг пояса Дженни.

– Держитесь за веревку руками, – безжалостно распорядился он, обвязываясь другим концом, – и отталкивайтесь от стены ногами. – Без колебаний поднял ее и поставил на подоконник.

Видя, что она с полными ужаса, вытаращенными глазами бессознательно вцепилась в оконную раму с обеих сторон, он коротко приказал:

– Вниз не смотрите. Веревка крепкая, я спускал грузы потяжелей вас.

Стон вырвался из груди Дженни, но он обхватил ее за талию и неумолимо пихнул вперед.

– Возьмитесь за веревку! – бросил он. Дженни повиновалась, и он оторвал ее от подоконника, держа на весу, бездыханную от страха, над поблескивающей далеко внизу темной водой.

– Отталкивайтесь от стены ногами, – резко повторил Ройс.

Дженнифер была уже за окном, беспомощно кружилась, раскачивалась как лист на ветру, судорожно отталкиваясь от стены ногами, и наконец смогла обрести равновесие.

Упираясь ступнями в неровные грубые камни, выставив над подоконником только голову и плечи, она неотрывно смотрела на него, прерывисто и испуганно дыша.

И в этот самый невероятный и наименее желательный миг Дженни, висящей в восьмидесяти футах над глубоким рвом, отделяемой от верной гибели лишь парой сильных рук да крепкой веревкой, выпала редкостная возможность увидеть беспредельное и откровенное потрясение на физиономии Черного Волка, ибо из-за ее кровати, вся в белом как привидение, поднялась тетушка Элинор и величественно спросила:

– Что это вы там делаете, как по-вашему?

Ройс вздрогнул, на лице появилось почти комическое выражение недоверия, пока он осознавал безвыходность своего положения, не в силах ни дотянуться до кинжала, чтобы пригрозить ей, ни броситься в тот конец комнаты, чтобы заставить ее замолчать.

В любое другое время Дженни доставила бы неимоверное наслаждение его полная растерянность, но не сейчас, когда он буквально держал в руках ее жизнь. Она в последний раз увидела его профиль, устремленный к тетушке Элинор, а потом веревка начала раскручиваться, Дженни стала толчками спускаться по бесконечной стене, и ей оставалось только висеть, и молиться, и гадать, что, во имя Господа Всеблагого, происходит в спальне и почему тетушка Элинор вообще обнаружила свое присутствие, не говоря уж о выбранном ею для этого моменте.

Ройс гадал о том же самом, глядя во тьме на старую женщину, которая по неким собственным непостижимым соображениям сознательно выжидала, чтобы возникнуть при столь пикантных обстоятельствах. Он взглянул на веревку, впившуюся в запястья, машинально проверив ее натяжение, затем наконец ответил на заданный ему вопрос:

– Я похищаю вашу племянницу.

– Именно так я и думала.

Ройс вгляделся попристальнее, не уверенный, дурочка тетка Дженни или хитрюга.

– И что вы собираетесь предпринять по этому поводу?

– Я могла бы открыть дверь, которая находится передо мной, и позвать на помощь, – отвечала она, – но, раз Бренна в плену, пожалуй, предпочту этого не предпринимать.

– Правильно, – неуверенно согласился Ройс. – Лучше не надо.

На нескончаемо долгий миг взгляды их скрестились, пока они оценивали друг друга, после чего она продолжала:

– Разумеется, вы могли и соврать, мне знать не дано.

– Мог, – осторожно подтвердил Ройс.

– А с другой стороны, могли и не соврать. Как вам удалось влезть по стене?

– А вы как думаете? – вопросом на вопрос ответил Ройс, переводя взгляд на веревку и выгадывая время. Плечи его напряглись, он прижался к стене и продолжал мало-помалу спускать веревку, перебирая руками.

– Вероятно, кто-то из ваших людей поднялся сюда во время ужина под предлогом, что ему требуется гардеробная, поскольку вокруг той, что в зале, стояла толпа. Потом проскользнул в эту комнату, привязал веревку вон к тому сундуку под окном, а другой конец выбросил наружу.

Ройс подтвердил совершенную справедливость догадки легким насмешливым кивком. Следующие ее речи вновь заставили его тряхнуть головой, только на сей раз в тревоге.

– По дальнейшему размышлению я в конце концов не считаю, что вы захватили в плен Бренну.

Ройсу, сознательно введшему в заблуждение Дженни, заставив ее в это поверить, теперь срочно надо было принудить старушку умолкнуть.

– Почему не считаете? – спросил он, выигрывая драгоценное время и продолжая спускать веревку.

– Во-первых, мой племянник поставил стражу в зале у подножия лестницы, когда я уходила с празднества, – несомненно, с целью предупредить нечто подобное. Поэтому, чтобы схватить Бренну, вам пришлось бы уже взобраться по этой стене нынче вечером, что было бы бесполезной тратой сил, ибо Бренна нужна вам лишь для того, чтобы Дженнифер покорно последовала за вами.

Это заключение было столь разумным и верным, что мнение Ройса о старой женщине сильно пошатнулось.

– С другой стороны, – медленно и спокойно проговорил он, пристально наблюдая за ней и пытаясь угадать, на каком расстоянии от рва внизу находится Дженнифер, – вы не можете с уверенностью утверждать, будто я не весьма предусмотрительный человек.

– Это верно, – согласилась она.

Ройс испустил немой вздох облегчения, однако снова встревожился, услышав, как она добавляет:

– Но я не поверю, что вы схватили Бренну. И потому собираюсь предложить вам сделку.

Он нахмурился:

– Какого рода?

– В обмен на то, что я не позову сейчас стражу, вы спустите меня из этого же окошка и возьмете с собой.

Если б она предложила ему лечь с ней в постель, Ройс не испытал бы подобного изумления. Усилием воли взяв себя в руки, он прикинул вес худенького, хрупкого тела и риск привязать его к своему же концу веревки.

– Об этом не может быть и речи, – отрезал он.

– В таком случае, – сказала она, поворачиваясь и протягивая руку к двери, – вы не оставляете мне выбора, молодой человек…

Проглотив проклятие по поводу своей временной беспомощности, Ройс продолжал травить веревку.

– Почему вам так хочется с нами бежать?

Доверительно сменив торжественный тон, она чуть ссутулила плечи.

– Потому, что племянник собирается завтра снова сослать меня в заключение, а я, по правде сказать, не могу даже думать об этом. Однако, – добавила она с хитрецой, – взять меня с собой исключительно в ваших же интересах.

– Почему?

– Потому что, – ответила тетушка Элинор, – племянница моя, как вам известно, способна доставить множество неприятностей, но она будет делать то, что скажу ей я.

Слабый проблеск заинтересованности мелькнул в глазах Ройса, думавшего о предстоящей длинной дороге и необходимости торопиться. От содействия Дженнифер зависел успех или провал его планов. Но когда он припомнил мятежный дух Дженнифер, упрямство и хитрость, то усомнился, что эта рыжеволосая чертовка смиренно послушается тетки. Даже сейчас он ощущал окровавленной ладонью ее зубы.

– Честно говоря, в это трудно поверить.

Женщина вскинула увенчанную белоснежной короной голову и взглянула на него:

– Таковы наши обычаи, англичанин. Поэтому ее отец послал за мной и собирался отправить меня завтра с ней.

Ройс вновь подсчитал преимущества, которые получит, взяв с собой старушку, сравнил с издержками, которые возникнут в связи с промедлением в пути по ее вине, и только вознамерился не брать, как следующие слова заставили его изменить это решение.

– Если вы оставите меня тут, – жалобно молвила она, – племянник обязательно убьет меня за то, что я позволила вам ее увезти. Его ненависть к вам превосходит любовь ко мне, даже если он вспомнит о бедняжке Дженнифер. Он никогда не поверит, что вы заставили молчать нас обеих. Он подумает, что это я припасла вам веревку.

Мысленно пожелав всем шотландским женщинам погибели, Ройс поколебался, нерешительно кивнул головой и буркнул:

– Одевайтесь.

С больно впившейся в ребра веревкой, с руками и ногами, саднящими от широких царапин там, где кожа соприкасалась с каменной стеной, Дженни задохнулась и посмотрела вниз. В мрачной темноте рва она различила две человеческие фигуры, стоящие, как ей показалось, неким сверхъестественным образом, прямо на поверхности воды. Решительно отбрасывая этот плод обезумевшего рассудка, она прищурилась и разглядела под их ногами плоскую балку. Через несколько быстротечных секунд огромные грубые руки поймали ее в воздухе, схватили за талию, равнодушно скользнув по груди, пока Арик отвязывал веревку и опускал ее на прогнувшиеся импровизированные мостки.

Заведя руки за голову, Дженни принялась разматывать душившую ее черную тряпку, но Арик перехватил и крепко связал запястья за спиной, потом не особенно вежливо пихнул Дженни к другому мужчине, стоявшему на мостках, и тот подхватил ее. Все еще трясясь от выпавшего на ее долю сурового испытания, она обнаружила, что смотрит в бесстрастное лицо Стефана Уэстморленда, который холодно отвернулся и уставился на окно высоко наверху.

Дженни с опаской присела на мостках, благодарная за этот ничтожный островок безопасности в мире, где для нее более ничего не имело смысла.

Через несколько минут молчание мужчин на мостках было прервано тихим изумленным свистом Стефана Уэстморленда.

– Что за черт… – выдохнул он, недоверчиво глядя на стену замка, по которой только что спустилась Дженни.

Она повернула голову в том же направлении, куда были устремлены их взоры, в слабой надежде увидеть, как Ройс Уэстморленд беспомощно плюхается в воду. Дженни безошибочно распознала мужскую фигуру, на плечо которой было взвалено нечто вроде мешка с мукой, привязанное к поясу.

Дженни едва не свалилась с ног от неожиданности, когда сообразила, что он тащит бедную тетушку Элинор, но балка задрожала, Арик резко оглянулся, и его острый взгляд приковал ее к месту. Затаив дыхание, Дженни ждала, наблюдая, как нескладная фигура со страшной медлительностью движется по веревке. И только когда Арик со Стефаном дотянулись и подхватили своего сообщника, помогая ему опуститься на доску, она перевела дыхание.

Ройс еще пытался освободиться от поклажи, а доска без всяких усилий оказалась на другой стороне. Дженни бросилось в глаза: в отличие от нее тетушка Элинор была без кляпа, а доска переместилась на другой берег при помощи веревок, которые тянул оттуда стоявший среди деревьев мужчина.

Две яркие огненные вспышки разрезали небо, окрасив его в синий цвет, и Дженни взглянула через плечо, моля, чтобы стражи замка обратили внимание на освещенные разъяренными небесами мостки. Немного подумав, она устало решила, что нет смысла молить об этом и незачем затыкать ей рот кляпом. Так или иначе, ей суждено покинуть Меррик с Ройсом Уэстморлендом. И когда страх стал ослабевать, она поняла, что предпочитает покинуть дом так, нежели уезжать, став его женой.

Глава 17

Гроза, два дня копившая силы, разразилась с мстительной злобой, почти непроглядной тьмой затянув небо после обычного часа восхода. Дождь хлестал по головам, заливал лица, чуть ли не пополам гнул высокие деревца, а компания все же упорно продвигалась вперед, при малейшей возможности укрываясь под листвой.

Сгорбившись, Ройс подставил дождю спину, злясь, что заодно укрывает от непогоды женщину, которая стала причиной всех несчастий, а теперь уютно спит у него на груди.

Солнце над головой было полностью скрыто черными тучами, и казалось, что они скачут на нескончаемой заре. Если б не ливень, давно добрались бы до намеченной Ройсом цели. Он лениво потрепал Зевса по лоснящейся шее, весьма довольный потомком Тора, несшим двойную ношу с той же легкостью, что и его отец. Легкое движение затянутой в перчатку руки вроде бы пробудило Дженни от дремоты, и она крепче прильнула к теплому телу Ройса. Когда-то, не так давно, такое же мимолетное прикосновение внушило бы ему желание теснее прижать ее к себе, но не теперь. Никогда больше. Когда ему понадобится ее тело, он им воспользуется, но никогда уже не проявит ни нежности, ни заботы. Он разрешит себе удовлетворять похоть с хитрой маленькой потаскушкой, и ничего больше. Никогда. Ее молодость, огромные синие глаза, трогательное вранье одурачили его однажды, но никогда больше не одурачат.

Словно внезапно сообразив, где она находится и что делает, Дженни заерзала в его руках, открыла глаза и стала оглядываться, пытаясь осознать происходящее:

– Где мы?

Она чуть охрипла после сна, выговаривая эту фразу, первую после спуска по стене замка, и Ройс вспомнил, что этот голос звучал точно так же, когда он разбудил ее, чтобы снова заняться любовью в бесконечную страстную ночь, проведенную вместе в Хардине.

Стиснув зубы, холодно перебирая воспоминания, он посмотрел на ее обращенное кверху лицо и заметил, что обычно написанное на нем высокомерие сменилось недоумением.

Он молчал, и она переспросила, слабо вздохнув:

– Куда мы едем?

– На запад через юго-запад, – неопределенно ответил он.

– Не совершу ли я ничего страшного, если поинтересуюсь конечной целью нашей поездки?

– Совершите, – процедил он сквозь зубы.

Последние признаки сна улетучились, и Дженни выпрямилась, полностью вспомнив все, что случилось ночью. Дождь ударил в лицо, как только она отстранилась от прикрывавшего ее тела, глаза скользнули по двум закутанным в плащи фигурам, которые, склонившись к лошадиным холкам, крадучись пробирались рядом с ними между деревьями. Слева ехал Стефан Уэстморленд, справа – Арик. Тетушка Элинор сидела в седле прямо как палка, глядя на Дженни с ободряющей улыбкой, и выражение ее лица откровенно свидетельствовало, что она счастлива находиться где угодно, лишь бы не во вдовьем доме. На мостках прошлой ночью она ухитрилась шепнуть, что обманом заставила герцога взять ее с собой, но, кроме этого, Дженни ничего не узнала. Собственно говоря, кляп у нее вытащили только после того, как она заснула.

– Где Бренна? – выдохнула она, словно осененная этой мыслью. – Вы отпустили ее?

Теперь, когда Дженни меньше всего ожидала вразумительного ответа, она его получила. Саркастическим тоном Ройс Уэстморленд сообщил:

– Я ее и не захватывал.

– Ах ублюдок! – яростно прошипела Дженни и захлебнулась в испуге и изумлении, ибо рука его обвила ее словно жалящая змея, резко сдавив грудную клетку.

– Чтобы я никогда, – проговорил он отчетливо и угрожающе, – не слышал от вас больше ни этого тона, ни этого слова!

Ройс собирался еще что-то сказать, но перед взором его появилось длинное каменное строение, угнездившееся сбоку на склоне стоящего впереди холма. Обернувшись к Стефану, он возвысил голос, чтобы было слышно сквозь утихающий дождь:

– Похоже, приехали.

Он пришпорил коня, послав его стелющимся по земле галопом. Компания из пятидесяти человек, скакавших по сторонам и позади, последовала примеру, и через минуту они летели вниз по неровной дороге под протестующие крики тетушки Элинор по поводу толчков, получаемых ею при каждом ударе копыт.

Ройс подъехал к строению – без сомнения, монастырскому – и спешился, оставив Дженни сидеть и смотреть ему в спину с рассерженным любопытством, желая узнать свою судьбу и подслушать слова, обращенные к Стефану.

– Арик будет здесь с нами. Выдели нам запасную лошадь.

– А как насчет леди Элинор? Вдруг она не выдержит переезда?

– Не выдержит, найдешь какой-нибудь дом и оставишь ее там.

– Ройс, – озабоченно хмурясь, сказал Стефан, – не присовокупляй новых глупостей вдобавок к уже совершенным. Люди Меррика наверняка уже близко.

– Он потратит большую часть дня, пытаясь убедить Гастингса и Дугала, что не повинен в заговоре, потом, потеряв наш след, начнет гадать, куда мы направились. Это займет у него много времени. Скачи в Клеймор и убедись, что все готово к возможному нападению.

Неохотно кивнув, Стефан развернул коня и умчался.

– Заговор? – горячо поинтересовалась Дженни, хмуро глядя на своего неразговорчивого похитителя. – Какой заговор?

– До чего же вы хитрая маленькая бестия, – заметил Ройс, хватая ее за талию и сдергивая с седла. – Вам прекрасно известно, какой заговор. Вы были его участницей. – Он схватил ее за руку и поволок к дверям монастыря, не обращая внимания на тяжелый промокший плащ Дженнифер. – Хотя, – едко добавил он, – мне трудно вообразить, чтобы женщина с таким пламенным темпераментом, как у вас, действительно обрекла себя на жизнь в монастыре вместо брака с мужчиной – с любым, включая меня.

– Я не понимаю, о чем вы говорите! – вскричала Дженни, в смятении гадая, какие новые ужасы могут ожидать ее в мирном монастыре, особенно в этом, казавшемся почти пустым.

– Я говорю об аббатисе из Ландаггена, прибывшей в замок вчера вечером во время празднества в сопровождении небольшой собственной армии, и вы это отлично знаете, черт побери, – отрывисто говорил он, занося кулак и властно колотя в тяжелую дубовую дверь. – Их задержал дождь, вот почему ваш благочестивый брат Бенедикт вынужден был притвориться больным, чтобы отложить церемонию.

Негодование сковало грудь Дженни, она обернулась к нему, гневно сверкая глазами:

– Во-первых, я в жизни не слышала ни о Ландаггене, ни о тамошнем аббатстве. Во-вторых, какая разница, приехала аббатиса или нет? А теперь, – напыщенно проговорила она, – скажите мне вот что: если я правильно понимаю, вы вытащили меня из постели, спустили по стене замка, протащили в грозу через всю Шотландию и привезли сюда потому, что не желаете отложить ни на один день женитьбу на мне?

Дерзкий взгляд ощупал ее обнаженную мокрую грудь, и Дженни мысленно съежилась от презрения, сквозившего в этом взгляде.

– Вы неправильно понимаете, – колко ответил он. – Только угроза смерти вкупе с угрозой разорения заставила меня согласиться вас взять.

Размахнувшись, он с нетерпением грохнул в дубовую створку, которая распахнулась, явив вежливый лик удивленного монаха. Оставив его на какой-то момент без внимания, Ройс уничижительно посмотрел на свою будущую жену:

– Мы здесь потому, что два короля приказали нам со всей поспешностью пожениться, моя милочка, именно это мы и собираемся сделать. Ради вас не стоит начинать войну. Мы здесь также и потому, что перспектива лишиться головы оскорбляет мои чувства. Но самое главное, мы здесь потому, что я ощущаю непреодолимое искушение расстроить планы вашего батюшки на мой счет.

– Вы с ума сошли! – крикнула она, тяжело дыша. – И… вы – дьявол!

– А вы, дорогая моя, – невозмутимо отвечал Ройс, – сучка. – С этим он повернулся к ужаснувшемуся монаху и не колеблясь объявил: – Мы с этой леди желаем обвенчаться.

Выражение комического недоверия расплылось на благочестивой физиономии монаха, одетого в белую рясу и черный плащ доминиканца. Он сделал шаг назад, больше от ошеломления, чем из вежливости, позволив им войти в объятый тишиной монастырь, и изрек:

– Я… я, должно быть, ослышался, милорд…

– Нет, не ослышались, – возразил Ройс, врываясь и волоча за собой подхваченную под локоть Дженни. Он остановился, внимательно осмотрел чудесные витражи в высоких окнах, потом опустил глаза на оцепеневшего монаха, нетерпеливо насупился и буркнул: – Ну?

Оправившись от первоначального изумления, монах, которому было на вид лет двадцать пять, обратился к Дженнифер и спокойно проговорил:

– Я – брат Грегори, дитя мое. Не потрудитесь ли объяснить, что сие означает?

Дженни, памятуя про святость места, в котором она очутилась, понизила голос до более подобающего, нежели властный баритон Ройса, и почтительно, с дрожью молвила:

– Брат Грегори, помогите мне. Этот человек похитил меня из дома. Я – леди Дженнифер Меррик, а мой отец…

– Предатель, коварный ублюдок, – перебил Ройс, больно впиваясь пальцами в руку Дженни, предупреждая ее, чтобы молчала, под угрозой переломать кости.

– Я… я понял, – заверил брат Грегори с великолепным самообладанием. Подняв брови, он вопросительно взглянул на Ройса. – Теперь, когда мы установили личность леди, а также отметили предполагаемые темные обстоятельства, окружающие появление на свет ее родителя, не будет ли чересчур самонадеянно с моей стороны поинтересоваться вашей личностью, милорд? Если да, я, возможно, рискну высказать догадку…

При взгляде на невозмутимого молодого монаха, который не проявлял перед ним ни малейшего страха, Ройс сменил гнев на невольное уважение.

– Я… – начал он, но его оборвала рассерженная Дженни:

– Он – Черный Волк! Бич Шотландии! Скотина и сумасшедший!

Брат Грегори округлил глаза, но сохранил внешнее спокойствие. Кивнув, он уточнил:

– Герцог Клеймор.

– Ну раз мы все должным образом представлены, – отрывисто сказал Ройс монаху, – проговорите что следует, и покончим с этим.

С чрезвычайным достоинством брат Грегори отвечал:

– Как правило, для этого требуются определенные формальности. Однако из того, что я слышал здесь, в монастыре, и повсюду, явствует, что церковь и король Иаков уже санкционировали данный брак. Препятствий, стало быть, не имеется. – Дженни упала духом, но вновь воспарила безумно, ибо он, оглянувшись на нее, заметил: – Только мне кажется, дитя мое, что вы не желаете выходить замуж за этого человека. Я прав?

– Да! – крикнула Дженни.

Мгновение поколебавшись, чтобы набраться храбрости, молодой монах медленно повернулся к могучему неумолимому мужчине, стоящему рядом с ней, и молвил:

– Милорд Уэстморленд… Ваша светлость… Я не могу совершить брачный обряд без согласия…

Он в замешательстве смолк, а герцог Клеймор в насмешливом молчании продолжал созерцать его, словно спокойно ждал, когда брат Грегори вспомнит кое-что, не оставляющее ему выбора, кроме как выполнить требуемое.

Начиная наконец пугаться, монах вспомнил то, о чем ему следовало подумать в первую очередь, и опять оглянулся на Дженнифер.

– Леди Дженнифер, – мягко сказал он, – не хочу оскорблять вас, напоминая, возможно, об унизительнейших обстоятельствах, но… всем известно, что вы пребывали… с этим мужчиной несколько недель и что он… с вами…

– Не по моей воле! – тихо вскрикнула Дженни, вновь охваченная стыдом и чувством вины.

– Я знаю, – ласково утешил брат Грегори. – Однако прежде чем откажусь совершить обряд, должен спросить… вы уверены, что не понесли в результате… э-э-э… проведенного в заложницах времени? Если не уверены, то должны разрешить мне заключить брак ради спасения будущего ребенка. Это необходимо.

Лицо Дженни залилось алым румянцем во время этой позорной дискуссии, и ненависть к Ройсу Уэстморленду достигла угрожающих масштабов.

– Нет, – прохрипела она. – Никакой вероятности.

– В таком случае, – заключил брат Грегори, отважно адресуясь к герцогу, – вы должны понимать, что я не могу…

– Я вас прекрасно понимаю, – вкрадчивым придворным тоном проговорил Ройс, больно стискивая руку Дженни. – Если вы нас извините, мы вернемся примерно через четверть часа, и тогда уж вы нас обвенчаете.

Паника нахлынула на Дженни, она приросла к полу и уставилась на него:

– Куда вы меня тащите?

– В лачужку, которую я приметил прямо за монастырем, – объяснил он с нерушимым спокойствием.

– Зачем? – завопила она звонким от страха голосом, пытаясь выдернуть руку.

– Чтобы сделать наш брак необходимым.

Дженни ничуть не сомневалась, что Ройс Уэстморленд может, нисколько не задумываясь, утащить ее в лачугу, овладеть ею, потом приволочь обратно, и монаху ничего не останется, кроме как обвенчать их. Надежда на спасение умерла вместе с сопротивлением, и девушка сгорбилась от поражения и стыда.

– Я вас ненавижу, – провозгласила она с убийственным чувством собственного достоинства.