Агломерат Костылев Никита
Но, прежде чем окончательно уйти, я решил обойти санчасть вокруг в надежде вдруг увидеть Пашу. После нескольких минут прогулок под окнами я заметил группу молодых парней, куривших у окна второго этажа. Судя по их виду, они были не простыми рядовыми, не ниже унтеров точно, я подошел поближе и крикнул:
— Здорово, мужики!
— И тебе не болеть, — кивнул один из куривших и вопросительно посмотрел на меня.
— Мужики, тут такое дело, вы про Пятую слышали? Их сегодня кинули.
— Конечно, слышали, — охотно откликнулся парень. — Сегодня в наш корпус доставили, правда, у них отдельный блок, полностью автономный.
— А связаться с ними никак? — Я был сильно разочарован.
— Я же тебе говорю: они вообще отдельно от всех, у них и столовая, и процедурная отдельная, да и мы не сильно к ним рвемся, — развел руками парень и выкинул бычок. Затем все же спросил: — У тебя друг там?
— Ну да. Паша Воробьев. Рядовой.
— Ну ладно, — кивнул второй парень. — Если пересечемся с побитыми, скажем, что ты искал. Как тебя?
— Вахмистр Ермолаев. — Я медленно вернулся с травы на небольшую бетонированную дорожку и крикнул: — Спасибо!
Парни уже закрыли окно и только помахали рукой на прощанье. В ответ я тоже махнул дружелюбным офицерам и двинулся к казарме.
Но до казармы не дошел, меня перехватил молоденький солдат из штаба. Он решительно преградил мне дорогу и спросил:
— Ермолаев?
— Да, — кивнул я и снисходительно осмотрел солдатика, худенькая шея которого забавно выглядывала из накрахмаленного воротничка.
— Вас вызывают в штаб. — Солдатик повел своей гусиной шеей и побежал в сторону штаба.
Я уныло последовал за ним. Сейчас начнется. Я знал, что добровольцев набралось около шестидесяти или пятидесяти, другие корпуса решили просто не задействовать. Поэтому будут добровольно-принудительно добирать недостающих бойцов. Когда меня позвали в кабинет заместителя начальника корпуса по воспитательной работе полковника Денисова, я понял, что моя гипотеза подтверждается.
Кабинет был довольно скромным, ничего примечательного в нем я не нашел. Единственное, что запомнилось, — это карта России с обозначенными на ней новообразованными государствами, а также полезными ископаемыми и производственными приоритетами этих регионов. Первое, на что я бросил взгляд, это бывшая Оренбургская область, ее территория была закрашена серым цветом. Остальное не разглядел, не для того меня пригласили в кабинет.
Кроме хозяина в кабинете находились еще два человека. Первый — мой сотник, дядя Леша, как звали мы его по-свойски; он смотрел на меня добрым взглядом с примесью какой-то тревоги. Беспокоился. Ничего, дядь Леш, я долго упираться не буду, все равно заставите. И не волнуйся ты так, впервой тебе, что ли, на добровольной основе на смерть посылать.
Третьим лицом в комнате был довольно любопытный тип. Если сотника и полковника я знал лично, то этого силовика видел впервые. Среднего телосложения, широкоплечий мужчина лет сорока с короткой стрижкой; в его темных волосах начинала проглядывать седина. Одет в гражданское — простые джинсы и тонкий вязаный свитер. С первого взгляда я запомнил начищенные до блеска ботинки и красивые часы на крепкой кисти руки; весь вид говорил о какой-то домашней обстановке. Словно не в кабинете начальника сидел на совещании, а только с шашлыков приехал, запаха костра не хватает. Мужчина поправил очки на переносице и бросил на меня пронизывающий взгляд; несмотря на его одежду, выдержанную в теплых тонах, добродушное выражение лица и легкую улыбку на губах, все впечатление корректировал этот тяжелый взгляд. Обожаю сотрудников спецслужб, при встрече они такие душки, веселые балагуры, добрые дядьки, несущие свет и добро. Так и не подумаешь, что они каждую минуту готовы врагу глотку перегрызть, эдакие милые мишки, только клыки острые, порезаться легко.
Дядька в свитере быстро поднялся и протянул широкую ладонь:
— Честь имею, вахмистр.
— Здравия желаю… товарищ… — Я вопросительно уставился на улыбчивого силовика.
Тот лишь махнул рукой и весело сказал:
— Владислав. Пока просто Владислав. Да ты присаживайся, Андрей. Чаю хочешь?
— Нет, спасибо. — Я отрицательно мотнул головой и уселся на любезно подставленный Владиславом стул.
Полковник Денисов бегло переглянулся с дядей Лешей и силовиком Владиславом, выдержал недолгую паузу и вкрадчиво начал:
— Андрей, у нас к тебе серьезный разговор. Видишь ли, сегодня на плацу товарищ генерал…
— Согласен. — Я решил пропустить преамбулу о великой миссии и сразу перейти к делу. — У меня выбора нет. Я согласен на участие в операции, прошу зачислить меня в сотню добровольцев поезда от Первого корпуса.
— Ты… — Полковник на мгновение смешался от моего резкого ответа, затем вкрадчиво продолжил: — Пойми, выбор есть, но мы бы хотели… не в приказном порядке, ты же не рядовой…
— Товарищ полковник, я чувствую, как вам это неприятно: вы военный человек и не привыкли уговаривать и упрашивать младших по званию. — Я встал и поправил камуфляж. — Давайте не будем тянуть. Я согласен участвовать в операции, если это необходимо.
— Спасибо! — Полковник тоже встал и протянул руку.
— Пока не за что. — Я пожал руку полковника, козырнул сотнику и Владиславу. — Честь имею.
Все трое молча проводили меня взглядом, а я, захлопнув за собой дверь, почувствовал сильное облегчение. Еще в строю я понимал, что недостающих доберут приказом, но начальство решило сначала провести беседу — демократы хреновы! Ну что ж, до Питера так до Питера. Как там выразился один товарищ: отсутствие выбора крайне его упрощает? Вот и упростили: доброволец, блин. Я медленно пошел к выходу; за спиной хлопнула дверь и послышались быстрые шаги. Я обернулся: меня нагонял Владислав.
— Постой, Андрей. Разговор есть.
— Ну? Я же согласен, какие еще разговоры?
— Пойдем, обсудим экспедицию? — Владислав внимательно посмотрел на меня из-под очков. — Я тебе опишу вкратце нашу операцию, чтобы ты не думал, что вас на смерть посылают. Я тоже еду в этом поезде и на тот свет не тороплюсь. Операция будет завершена успешно, в этом я не сомневаюсь.
Я кивнул и поплелся за силовиком. Владислав вывел меня на улицу и без предисловий начал:
— Ну вот скажи, ты и впрямь думаешь, что мы вас на смерть посылаем?! Я же вижу, как ты отреагировал. Ну ответь!
— Вы поймите, Владислав, — я прикурил сигарету и посмотрел на проявившего необычное рвение силовика, — у нас набор на добровольной основе на стопроцентно смертельные задания — это нормальное явление. И когда добровольцев не хватает, тут такие беседы и проводят. Хотя в основном просто приказной порядок. Давно такого не было, но сейчас новая карусель. Я не боюсь погибнуть, но я не хочу голову зазря сложить. Авантюра с поездом себя не оправдает. Дважды уже пытались восстановить движение, но ни один поезд не вернулся, а северные не хотят с новгородскими отношения портить. Давайте честность на честность? Нет ведь никакого соглашения с новгородскими? Они никогда не согласятся впустить к себе остатки столичной власти. И это наша вина.
Владислав какое-то время молчал, затем развернулся и сделал несколько шагов в сторону штаба. Однако остановился, тяжело вздохнул, вновь подошел ко мне и заговорил ровным голосом:
— Андрей, ты прав, но мы просто не сказали ВСЕЙ правды. Завтра на железнодорожном комплексе вас введут в курс дела, а я тебе скажу сейчас. Соглашение с новгородскими есть. Но там не все гладко. Видишь ли, агломерат у них на две части разделился. Одна выступает за объединение и воссоединение страны, а другая… — Силовик еще раз тяжело вздохнул, словно сомневаясь, говорить или нет, но решился: — Ты прав, в том, что произошло, есть наша вина. Народ имел право судить власть, но былого не вернешь. Я всю жизнь с выродками на улицах боролся. Я за то, чтобы люди в моем городе жили по закону… Проблема в том, что линия железной дороги проходит через наших, так сказать…
— Злодеев. — Я подсказал слово Владиславу и решил высказаться до конца. — Вы хотите вместе с союзниками уничтожить вторую половину, и тогда договор с Севером будет заключен. Вы просто разобьете вдребезги ненавистный осколок сепаратистов, тогда и оставшиеся новгородцы к вам примкнут. Поезд, как по рельсам, проедет по защитникам, которые даже не успеют опомниться. А потом триумфальный въезд в Питер. Разгром новгородских сепаратистов, масштабная операция Центра! Это станет первой ступенькой в уничтожении всех сепаратистов.
— А что делать, Андрей?! — вспыхнул Владислав, до того походивший на медведя-пестуна, а тут вмиг превратившийся в злобного зверя. — У нас тут гуки с «сетами» по лесам бегают! Союз с Севером — единственный шанс выжить!
— Я выполню приказ. — Я выбросил истлевшую сигарету и протянул руку. — Можете на меня рассчитывать. Я не подведу.
— Спасибо. — Владислав ответил рукопожатием. — О первом сборе всей группы тебе сообщат в казарме. Подробную информацию узнаешь на инструктаже. До завтра.
Владислав коротко кивнул и пошел к штабу.
Глава 5
В казарме меня уже поджидал конверт с информацией о сборе добровольческой сотни. Быстро подсуетились. Всех добровольцев отпустили раньше, поэтому я тоже двинулся домой.
Когда я уже подошел к станции метро, за спиной раздался визг тормозов и противный гудок. Обернувшись, я увидел буквально светящегося Дэна за рулем своего драндулета. Друг приветливо помахал рукой и подъехал поближе, я двинулся к нему и уселся на заднее сиденье. Дэн посмотрел на меня через зеркало заднего вида и счастливо засмеялся:
— Мне рассказали уже! Вместе держаться будем!
— За что держаться-то?! — Я невольно улыбнулся, глядя на счастливого друга. — Дурак ты, мало кто вернется из этой экспедиции. Если вообще вернется.
— Я тебя понять не могу. — Дэн недовольно повернулся в водительском кресле и уставился на меня недоверчивым взглядом. — Ты боишься, что ли? Зачем тогда в казачью сотню пошел? Тебя никто не заставлял.
— Да ничего я не боюсь! — Я только скривился на этот самый дешевый из всех разводов. — Просто не нравится мне вся эта затея. Что-то с ней не так, у меня аж кошки на душе скребут. Не все там просто. Я сегодня в штабе был, на… хм… «беседе», так сказать. Так вот — тебе это тоже завтра на подготовке и инструктаже скажут, — мы не просто так едем. Там кроме нас еще целую армию задействуют, а наш бронепоезд будет эдаким клином, который мы новгородцам в горло воткнем. Союзники-новгородцы с нами, плюс питерские могут подключиться. Вероятность небольшая, но, может, присоединятся. Я не начальник, что там они будут мутить, завтра узнаем.
— Постой, — Дэн наморщил лоб, — а как же соглашение, перемирие? Дорога восстановленная…
— Да никто не ломал эту дорогу! — Мне стало даже неловко от наивности Дениса. — Новгородцы только нас ненавидят, а с Севером они активно торгуют и поддерживают друг друга. Железная дорога в полном порядке, это точно, не будут они ее взрывать — невыгодно. Сам понимаешь, что выжить одной области трудно. Там запланирован нехилый замес, сепаратистов будут давить.
— А ты откуда знаешь? — удивленно поднял брови Денис. — Ты что, в штабе планы и карты спер?
— Если бы. — Я хлопнул Дениса по плечу. — Да это не самая главная тайна, завтра тебе то же самое скажут. Просто афишировать не стали, ни к чему это. Так что ты подумай, нужен был тебе этот урядник? Почему новгородские уже третий год независимы, почему никакой экспансии к ним, никаких действительно серьезных нападений, — об этом подумай. Сейчас среди них раскол, но не удивлюсь, если при нашем наступлении они достанут пару козырей из рукавов. — Я бросил взгляд на насупившегося Дэна, который что-то подсчитывал в уме. Мне даже показалось, что я услышал тяжелый скрип заржавевших механизмов в его голове. Я махнул ему рукой на прощанье и весело добавил: — Да что ты так сдулся, будто конфетку не дали? Прорвемся, все путем будет. Завтра не опаздывай, на «Комсомольской» в центре давай?
— Так она же закрыта, — отрешенно сказал Дэн. — Там теперь вся территория оцеплена, как туда?
— Для нас, похоже, выход будет. — Я вылез из машины и закончил уже через окно: — На КПП возле «Красных Ворот» тебя пустят: там поезд ходит специальный. Я по поверхности идти не хочу.
Заходя в метро, я обернулся и посмотрел на Дэна. Он все еще сидел за рулем своего Астрика и беззвучно шевелил губами. Наверное, вспоминал, что он знает о Новгородской области. Мне даже стало немного жаль друга: весь оставшийся день будет думать о наступлении. Бедняга, но — хочешь быть урядником, значит, придется немного покататься на паровозике по новгородским лесам.
На следующий день в восемь утра я подходил к КПП на станции «Красные Ворота». Начальство дало целый лишний час отоспаться, наверное, это «надбавка за сложность», а если быть честным, то — «за смертность». Тьфу, пора заканчивать так думать, что-то я слишком сгущаю. Все будет: победа, за нами Москва, ни шагу назад и так далее и тому подобное. На платформе скопилась куча народу, уже год как станция «Комсомольская» была закрыта, все поезда проезжали ее мимо, на станцию можно было попасть лишь дважды в день: к восьми утра и восьми вечера на «Красные Ворота» приходил специальный поезд, который возил сотрудников на работу и обратно. На земле вся площадь Трех Вокзалов была огорожена от посторонних глаз. На ее территории располагался какой-то новый железнодорожный центр «Соединения», куда можно было попасть только по специальному пропуску. Словно маленький город в центре большого, там образовалась эта новая крепость. Иногда, когда было свободное время, мы любили прогуляться по центру опустевшей Москвы, а секретную зону называли Кремлем Трех Вокзалов: три здания — Ярославского, Ленинградского и Казанского — гордо возвышались над бетонной оградой.
Если честно, я всеми фибрами души ненавидел это место, для меня всю жизнь площадь Трех Вокзалов ассоциировалась с грязью, мусором, криками цыган, шаурмой, серой формой полиции, шустрыми приезжими, неизвестными выходцами из бывших советских республик и многим другим. Три вокзала были просто больным нарывом на городе, неизбежным злом мегаполиса. В самую страшную пору, во время начавшегося беспредела в столице, мне, слава богу, удалось не оказаться рядом с этим местом ни разу. В период бойни в городе площадь стала центром бандитов и другого всевозможного отребья. Сотни историй, слухов и легенд ходило о диких, раздирающих душу событиях ТАМ. Изнасилования, убийства, торговля людьми — добрая половина статей Уголовного кодекса была там воплощена в жизнь, проклятое место стало тогда настоящим адом на земле. Поле Чудес во Франции было детским садом по сравнению с этим рассадником Зла.
Для меня лидеры движения «Соединение», которые сейчас сидят в Кремле, навсегда останутся освободителями Москвы именно от этого места. Несколько месяцев шли бои против бандитских шаек, но главным было уничтожение этой площади. Просто в какой-то момент в город вошла бронетехника с неизвестными людьми, тяжелые танки и бронетранспортеры двинулись по городу с развернутыми знаменами России. Я помню, как выбежал на улицу и стал смотреть на проходящую колонну, и вместе со мной на улицах стояли сотни тысяч людей. Тогда «Соединение» еще не представляло из себя четко оформленную систему — тысячи людей шли в Москву, среди них было много военных и других силовиков. Военные в «Соединении» занимали с самого начала приоритетное место, речей они не говорили, но их действия впечатляли сильнее слов. Они убивали. Просто убили всех, кого нашли на этой площади, без переговоров и разведки. Это было утром, тогда вся территория площади буквально окрасилась кровью, «хирурги» в зеленой форме удаляли раковую опухоль быстро и слаженно. Никакого серьезного сопротивления военные отряды «Соединения» не встретили, лишь несколько попыток защититься было предпринято ошарашенными внезапностью атаки бандитами. Кто-то пытался бежать, но почти никому это не удалось, пулеметный огонь косил без остановки обезумевших нелюдей. Раковая опухоль была вырезана, но несколько месяцев ушло на удаление распространившихся метастазов. Во главе военных отрядов тогда стоял Воронов, именно он приказал сжигать все, тысячи тел были сожжены там же, словно символ карающего огня, серебристые фигуры огнеметчиков шагали вперед, поливая все алым пламенем. С тех пор площадь была закрыта, здания вокзалов от пожара не пострадали, и теперь там за огороженным забором была секретная территория, на которую мне предстояло попасть. Перед КПП выстроилась довольная приличная очередь, каждый боец обязан был предъявить пропуск, который сначала тщательно изучался, а потом следовал обыск. Я невольно развеселился, глядя на эту картину — прямо как у меня в родном городе. Провинциальный клуб, претендующий среди молодежи городка на звание самого пафосного, всегда смешил меня своим напускным шармом и серьезностью. Напыщенные понты сотрудников клуба были самым забавным явлением. У входа в заведение не хватало только таблички: «Это самое пафосное место Нижних Хряков! Вход 50 р.».
Вспомнились танцующие вокруг сумок девушки. Неужели тут не будет пританцовывания с бутылками пива на высоченных каблуках? Коротко стриженные молодые люди есть, правда, в камуфляже, а не в спортивных костюмах, а вот дам нету. Интересно, а драка будет? Я усмехнулся: что-то совсем в клубную жизнь ударился, надо будет как-нибудь в ночнушку сходить. Ага, когда страну восстановим… хотя наверняка и сейчас работают — что им Кризис, что — революция!
— Молодой человек, ваш пропуск? — вежливо осведомился боец в черной форме.
— Пожалуйста, — протянул я найденную мной вчера в конверте синюю карточку. — Могу пройти?
— Да. — Сотрудник КПП еще раз придирчиво взглянул на мое удостоверение и протянул мне его обратно: — Прошу вперед.
После тщательного обыска я вышел на платформу, где уже стоял специальный поезд. Если честно, я ожидал увидеть неведомого железного зверя на шпалах, воина переходов и тоннелей. Как же! Самая обычная «банка сгущенки», даже не перекрашен. А еще забит полностью — и когда только успели набежать, давно я не видел полных вагонов в метро.
Я посмотрел на ожидающих отправления — нахмуренные лица с мешками под глазами говорили только о желании забить на все, вернуться домой и лечь спать. Мы так в универ до Кризиса ездили, с полпути часто возвращались. Глупо, нерационально, но в момент, когда понимаешь, что четыре пары ты просто не выдержишь, это решение кажется максимально продуманным. От ностальгических воспоминаний меня отвлек знакомый голос:
— Андрей, привет! Я твою наглую морду из соседнего вагона увидел. Ты чего улыбаешься?
— Привет, Денис. — Я повернулся к другу и честно ответил: — Да универ родной вспоминал, пары там, все дела…
— Ясно, — кивнул Дэн и тоскливо вздохнул. — А у вас свой пьяный дворик был?
— Обижаешь. — Я даже удивился такому вопросу. — Целых два, через дорогу и возле РГСУ. Так что ты мне таких вопросов больше не задавай!
— Обещаю, — кивнул Дэн.
Из динамиков поезда раздался голос:
— Уважаемые пассажиры, двери закрываются, поезд следует только до следующей станции.
Мы втиснулись в ближайший вагон, двери закрылись, и поезд стал набирать скорость, Дэн ухватился рукой за поручень, хитро прищурился:
— Андрей, а почему ты поверху не пошел? На специальном поезде захотел покататься?
— А мне тут кэпэпэшники службу безопасности в ночном клубе напоминают. — Я посмотрел на недоумевающего Дениса и пояснил: — Деревенском, разумеется.
Дэн заржал так, что все оставшееся время нашей недолгой поездки до «Комсомольской» на нас смотрел весь вагон.
«Комсомольская» почти не изменилась; после разочарования с вагоном я совсем не удивился, когда увидел простую станцию. Единственное, что прибавилось, так это выход из вагона на платформу через двери типа лифтовых. Я подобную систему видел только на нескольких станциях в Питере. Поезда, которые шли дальше, «Комсомольскую» проходили без остановки, а платформа оставалась закрытой от лишних глаз. Хотя ничего сверхтайного я на станции не увидел.
Нас встречали несколько человек в серой форме чистильщиков, они проводили огромную толпу добровольцев наверх. Я с интересом разглядывал интерьер, но ничего нового не увидел, с радиальной нас вывели наверх и повели к зданию Казанского вокзала. Тут один из огромных залов ожидания приспособили под конференц-зал. Просторное помещение было неплохо обставлено: несколько сотен стильных металлических стульев и довольно высокая платформа, на которой возвышался гигантский экран. Ух ты, может, фильм покажут? Пока добровольцы рассаживались по местам, я посматривал на лычки на камуфляжах бойцов. Кого тут только не было! Всего я насчитал примерно восемь-десять различных военных частей, в основном казаки-добровольцы и относительно немного чистильщиков. По званиям — рядовой и унтер-офицерский состав. Многие решили не пользоваться поездом, и наша группа оказалась самой малочисленной. Всего в конференц-зале собрались не менее тысячи человек, и скорее всего — это только ударная группа бронепоезда. Остальные отряды, очевидно, проходят инструктаж где-то еще. Не думаю, что власти выделят много войск на операцию: несмотря на все перспективы, о своей обороне нужно думать в первую очередь — гуков, бандитов и огромного количества самопровозглашенных боевых частей еще никто не отменял.
Собрание было недолгим — нас кратко ввели в курс дела, а на экране лишь показали маршрут нашего поезда. Полковник, проводивший инструктаж, лично для меня не сказал ничего нового. Десант расположится в шести бронированных вагонах, вооружение бронепоезда будет обслуживать специально подготовленная команда. Задача казаков — прикрытие на земле, в случае нападения и остановок поезда на станциях. Главной ударной силой послужит батальон профессиональных военных. Новгородцы окажутся под тройным прессом: с одной стороны, на их укрепленные позиции будут нападать наши союзники, с другой — диверсионные отряды чистильщиков займутся освобождением станций. А с третьей — ударный клин бронепоезда. План выглядел вполне сносным и легко выполнимым, тем более что наша задача была самой простой — сидеть в бронированном вагоне и изредка выходить на прикрытие. Прямо золото, а не работа. Кроме поезда по Октябрьской железной дороге пойдут бронедрезины, этакие тяжелые танки на рельсах, они будут сопровождать поезд. После общего инструктажа началось распределение по сотням. Нашу сотню добровольцев из Первого казачьего корпуса прикрепили к восьмому дополнительному вагону. После построения и распределения все сотни были направлены в депо к бронепоезду.
По дороге Дэн счастливо щурился и улыбался так, что, казалось, уже побывал в Питере и вернулся обратно. Повосхищавшись всем происходящим, он сказал:
— Я же говорил, что все хорошо будет! А ты: посмертно, посмертно…
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. — Я дал легкий подзатыльник размечтавшемуся другу. — Вот когда вернемся, тогда будешь лыбу тянуть.
Перед тем как зайти в депо, новый сотник вновь построил наш отряд. Сотником был назначен Владимир Сергеев из Второй сотни. Он с минуту молча смотрел на строй, затем заговорил:
— Я ваш новый сотник. Скажу сразу: я категорически против такого сбора добровольцев, на данный момент вы не являетесь сплоченным и слаженным отрядом. Вы просто вооруженный сброд со всех отрядов, но я не имею права обсуждать приказы, а тем более уклоняться от их выполнения. Задача проста как грабли, и я не потерплю никаких нарушений дисциплины и иерархии. Может, в ваших бывших сотнях вы и вели себя вольготно, но со мной у вас ничего не выйдет. Вы у меня будете по струнке ходить, я буду требовать от вас максимального результата. И никаких самоволок и приключений! Кто решит, что умнее меня, на этой дороге и останется. Сотня! Смирно! Даю вам час, чтобы ознакомиться с системой и структурой бронепоезда! Ровно через час весь личный состав должен быть в вагоне номер восемь!
Бронепоезд назвали «Красная стрела», в честь легендарного поезда, символа соединения двух столиц. Масштабно подошли, кто-то из парней сказал, что даже количество вагонов полностью соответствовало брату-близнецу. Размеры поезда были велики, на каждом вагоне намалевано по одной букве, и, когда поезд проезжал, складывалась фраза: С-о-е-д-и-н-е-н-и-е Р-о-с-с-и-и! Представляю, как это увидят новгородцы: под этим милым лозунгом на них обрушится раскаленный металл — несколько пушек, зенитных установок, десятки пулеметов, пять танков Т-90 и три БМП были в составе нашей машины смерти на рельсах. Если честно, то я нашим врагам совсем не завидую, просто не знаю, кто сможет остановить эту силу.
На платформе было очень много народу и техники. Наше внимание привлекли парни в странной черно-белой форме (черный низ, белый верх, а сама одежда наподобие спецовки). У каждого надпись на спине — «Спецкоманда».
Мы с Дэном выловили одного из таких черно-белых, тот копался на открытой вагон-платформе, их называют фитинговыми, на которой стояла одна БМП. Тихо матерясь, он дергал какой-то рычаг, который и не собирался двигаться. Денис перепрыгнул к нему и гаркнул:
— Бог в помощь!
— Ну, не знаю, как по поводу Всевышнего, — крякнул парень, дергая заевший рычаг, — но казачья помощь не повредит. Подсоби, а то эта сволочь не двигается.
Я присоединился к ним и стал помогать дергать рычаг. После нескольких безуспешных попыток тот наконец поддался, и в тот же миг платформа слегка приподнялась. Раздался щелчок, и, словно по мановению волшебной палочки, из краев платформы поднялись двухметровые бронепластины. Боец смахнул пот со лба и выдохнул:
— Спасибо, пацаны. А то я минут двадцать с этим рычагом мучался, хоть бы одна сволочь подошла и помогла! Я Артем.
— Андрей. — Я протянул руку. — Андрей Ермолаев, вахмистр. Десантный вагон. А это — Дэн, мой друг.
— Артем Павлов, — еще раз представился боец и пожал нам руки. — Я тут вроде как в составе спецкоманды. Рядовой, хотя тут черт знает что, а не звания. Старший специалист, младший…
— Слушай, Тема, — сказал Дэн, — пошли на перрон, покурим? Ты нам что-нибудь расскажешь про этого монстра, а то я чуть не обделался, когда эти штуки вылезли. — Денис кулаком постучал по внезапно возникшим тяжелым пластинам.
— Пошли, — легко согласился Артем.
Он нажал на невидимую дверь в пластине, та легко раскрылась, и мы вновь перепрыгнули на перрон.
Какое-то время курили молча, я с интересом рассматривал поднятые бронепластины. Артем проследил за мной и с гордым видом сказал:
— Новая маскировка и одновременно броня. В ходе боя пластины выдвигаются и задвигаются за две секунды. Броня выдерживает прямое попадание небольшой ракеты, ну и пулеметный огонь, понятно, выдержит. Тут система супер, БМП или танк за тридцать секунд спускаются на землю. Можно сразу в бой.
— Круто, — с умным видом поддакнул Дэн. — Только рычаг надо втроем дергать!
— Очень смешно, — огрызнулся Артем. — Нет, на самом деле спуск платформы и маскировка осуществляются автоматически, там механизм не заедает. Начальник поезда потребовал перед отправкой каждую платформу на ручном управлении зазубрить. Только о том, что ручной механизм нужно втроем запускать, мне никто не сказал.
— Сурово! — Я посмотрел на длинную цепь вагонов. — Тема, мы ведь одно дело делаем. В бою вместе будем, ты нам по-человечески расскажи про поезд, что тут да как.
— А вам что, инструктаж не проводили? — подозрительно спросил Артем. — Я сам из техников, не военный. Нас готовили месяц, не раз ездили пробные рейды, высадка, учебные стрельбы…
— А нас только вчера набрали. — Я увидел, как округлились глаза у Артема, и усмехнулся. — Видимо, десантный отряд набирался в спешном порядке. Там у новгородцев раскол, пока снова не соединились, нужно действовать. Казачьи сотни, надеюсь, особенно задействовать не придется. Наше дело простое: зачистка станций и прикрытие. Так что всех подряд собрали. Мы и маемся, как неприкаянные, скоро в вагоне будем куковать. Хотели хотя бы посмотреть, какая система, что да как. Буклетиков о поезде нам не раздавали…
— Ну, ладно, слушайте. — Артем уселся на край железного борта. — Этот бронепоезд еще в Чечне использовался. Я не помню его предыдущее название, хотя мне говорили. Его, естественно, хорошенько модернизировали. Добавили брони, вагоны десантные, зенитные установки и так далее. Меня самого на этот проект два месяца назад подписали, а к поезду тоже недавно подпустили. Ты прав, Андрей, торопится начальство серьезно. Я вроде как техник, но оружие тоже положено. — Артем показал на короткий мини-пулемет на боку. — А вообще тут много разных категорий сотрудников — спецы, десант, экипажи бронемашин, артиллеристы на пушках и зенитках. Ну и, разумеется, из чистильщиков несколько десятков тут шарится, вроде как контролирующий орган. Бронепоезд серьезный, вы сами видите, несколько дополнительных платформ, противоминных. Самая главная фишка — это головной вагон, у него такая броня — прямое попадание «летучки» выдержит. Вот, ну это вкратце, вам же представление надо иметь, в бою посмотрим, что тут да как. Тяжело будет — БМП и танки легко прикрыть смогут, они более мобильные, плюс еще восемь бронедрезин идут.
— Дрезины? — переспросил Дэн. — Они же небольшие…
— Ага, ты их видел? — усмехнулся Артем, смоля сигарету. — Настоящие маленькие крепости. Танки ударные на рельсах.
— А где они? — Денис повернулся к Артему. — Посмотреть-то можно?
— Не знаю, — пожал плечами Артем. — Дрезины в другом депо, а в каком — без понятия. Пацаны рассказывали, у них там кроме экипажа танка еще несколько тяжелых пулеметов и десант. На дрезинах чистильщики идут, у них самое опасное задание, плюс чистильщики прикрывают поезд с земли. Опасней только у ремонтной команды, вот это действительно смертники, если что сломается во время боя, заменять придется им… Э, парни, там начальник поезда идет. — Артем обернулся в сторону головного вагона и пулей заскочил на платформу. Через секунду его светловолосая голова высунулась вновь. — Удачи, пацаны, в Питер приедем — надо будет кутнуть. — И техник снова исчез за замаскированной дверью.
Мы с Денисом медленно пошли к восьмому вагону, который на несколько часов станет нашей надежной защитой или последним пристанищем.
Глава 6
Канис выскочил на пригорок и стал, принюхиваясь, смотреть вдаль, навстречу наступающему рассвету. Чутье собаки никогда не подводило, десятки раз небольшая банда наживалась на беззащитных беженцах или переселенцах благодаря его исключительному нюху. Канисом его называли подчиненные, никто не знал настоящего имени своего главаря. Сейчас он чувствовал добычу — это было непередаваемое ощущение, самое потрясающее ощущение в жизни. Некое звериное состояние проснулось в его душе. Он улыбнулся ночи, да, сегодня он получит очередной подарок. Очнувшись от сладостного чувства предстоящей охоты, Канис резво двинулся к мерцающему огоньку метрах в тридцати от пригорка.
Двери в маленьком одноэтажном домике были открыты, на бетонном полу горел костер, вокруг которого сидели три человека. Раньше тут находился крохотный придорожный магазин, один из тех источников сигарет, чипсов, пива и водки, которые еще не так давно можно было встретить по всей территории нашей необъятной страны. Когда заявилась банда, магазинчик еще работал. Славная получилась добыча, очень, так сказать, живая и молодая. Тогда они здорово повеселились, теперь, после почти месяца простоя, у них будет новая работа.
Канис ворвался в магазинчик:
— Бинокль, быстро!
— На звезды решил посмотреть?! — заржал бородатый верзила, обнажая желтые зубы. — Да ты у нас романтик, Канис!
Через мгновение смех прекратился: горящая головня ударила бородатому прямо в лицо. Верзила страшно заорал, схватившись за лицо, и опрокинулся на спину. Канис бросил презрительный взгляд на катающегося на полу человека и язвительно вопросил:
— Еще есть шутники?
Остальные замотали головами, затем один из них, самый молодой, рванулся к рюкзаку и начал торопливо шариться в нем. После недолгого поиска он подобострастно протянул дешевенький бинокль:
— Держи, Канис.
Командир взял бинокль в руки:
— Собирайте барахло, скоро сорвемся. — Он перевел взгляд на скулящего в углу бородатого. — Чтобы к моему приходу он был на ногах. Если не сможет вести машину, то больше он нам не нужен. Ясно?
Канис вернулся на пригорок. Острое чувство наживы не покидало его, он не сомневался, что охота будет. Хорошо бы беженцы, а еще лучше — машина с семьей. Сейчас многие бегут в разные концы страны — кто-то в деревни в поисках хорошего пропитания, кто-то в города за защитой, но не все добираются. Благодаря таким, как Канис, эти маленькие группы пропадают бесследно. Редко когда у беженцев встречается серьезное оружие, максимум травмач или газовый. При воспоминании о травматическом пистолете у Каниса снова заныло предплечье. Яростная мамаша, в попытке защитить себя и своего сынка, начала стрелять по настигающим их хищникам, стрелять она толком не умела, но по руке все-таки единожды Каниса зацепило. А потом их догнали, и они ответили за все. И всем.
Канис приложил окуляры бинокля к глазам. Ночь отступала по всему фронту. Обзор у Каниса был прекрасный, дорога как на ладони, но он чувствовал, что добыча придет не оттуда. Бросив взгляд в сторону железной дороги, он заметил нечто странное. Тщательно протерев окуляры и объективы, хорошенько настроив бинокль еще раз, Канис стал присматриваться к обнаруженному им предмету. Далекая точка медленно, но неуклонно приближалась, превращаясь в линию. Канису еще несколько минут пришлось всматриваться, прежде чем он окончательно распознал объект. Когда же понял, что к ним приближается, то на миг похолодел и замер, затем быстро пригнулся и продолжил наблюдать за машиной на рельсах. Похоже, этот орешек нам не по зубам, кисло ухмыльнулся Канис. Огромная бронедрезина шла довольно шустро для своего класса, длинный ствол танковой пушки грозно смотрел вперед, несколько пулеметных башен постоянно вертели короткими спаренными стволами в поисках врага.
Главарь банды буквально вжался в землю, глядя на монстра. Кому-то скоро сильно не повезет, думал он. Бронедрезина двигалась со стороны Москвы, значит… Канис задумчиво почесал темя и выпятил нижнюю губу. Тут проходит Октябрьская железная дорога; если смотреть по карте, то их маленькое убежище находится на границе Тверского агломерата и Новгородской автономии. То, что это москвичи, у Каниса не возникало никаких сомнений, только они могли снарядить такую экспедицию… У тверских, этих верных собачек Москвы, духу бы не хватило отправить танк на рельсах к новгородцам. Автономы же совсем отмороженные, даже Канис их откровенно побаивался. Нет никого страшнее новгородских автономов, их дрезиной не возьмешь. Тут армия нужна, непонятно, на что москвичи рассчитывают. Да, у автономов серьезный раскол, это везде знают, но, чтобы одной бронедрезиной штурмовать… Нет, пожалуй, это просто авангард.
Через минуту Канис вновь приник к биноклю, и его подозрения подтвердились. На рельсах появилось еще несколько точек, одна за другой. Решив не терять ни минуты, бандит вскочил и побежал к своим людям.
Изворотливый ум отъявленного убийцы работал быстро, в считаные секунды он представил свою выгоду от этого дела. Главное — успеть, на границе с новгородцами они будут, скорее всего, через полтора часа, на машине Канис доберется до ближайшего блокпоста через час. Вот там-то его и ждет награда, автономы обещают огромный приз за помощь в борьбе с Центром. Если он предупредит их о нападении московских, то не прогадает.
Когда Канис забежал в свое логово, оба его бойца уже были готовы. Главарь бросил младшему ключи от машины и рыкнул:
— Теперь ты — водила. Врубай на полную катушку, у нас новое дело.
Молодой зарделся от гордости и побежал к автомобилю. Он не подведет, новый водитель будет намного лучше предыдущего, ответственней, быстрее, аккуратней, а главное, не будет шутить над шефом. Никогда. Результат неудачной шутки он уже видел.
Канис перевел взгляд на второго бандита:
— Как Бугай? Не оклемался?
— Мы его пытались поднять, — начал оправдываться тот, — только у него один глаз вытек и второй почти не видит, он от нас отмахиваться ножом стал. Сначала лежал, скулил, сейчас вроде притих. Может, уже и окочурился.
До этого безмолвно лежавший верзила вскочил и с диким криком рванулся вперед. Реакция Каниса была мгновенной: он быстро отклонился в сторону, и бородач провалился вперед. Он ударился лицом о железную стойку и свалился на пол. Второй бандит быстро отскочил в другой угол магазинчика и вопросительно посмотрел на командира. Канис приложил палец к губам и подошел к тлеющему костру; он выудил длинную горящую палку и направился к лежащему без движения водителю. Тот почуял его приближение, дернулся и стал подниматься, но Канис снова свалил его ударом тяжелого кулака, и горящая палка с шипением вошла во второй глаз. Бугай заорал еще сильнее, а главарь с садистским удовольствием наблюдал за страданиями раненого.
Затем он махнул рукой второму бандиту и выскочил на улицу. У входа уже стояла старая «семерка». Канис рванул дверь и уселся на переднее сиденье рядом с новым водителем. Второй кинул свои вещи в багажник и устроился на заднем сиденье. Машина сорвалась с места. Когда они отъехали на добрых два десятка метров, до их ушей донеслись леденящие душу вопли:
— Ка-ани-ис!!! Су-ука-а!!! Будь ты про-окля-а-а-ат!!! Про-о-окля-а-ат!!!
Молодой водитель вел немного неуверенно, но аккуратно. Несколько минут они на полной скорости неслись по полупустой дороге. Сидевший сзади робко спросил:
— Канис, а куда мы сорвались! Почему «калаш» в багажнике? Взяли бы в салон!
— Сопляк ты еще спорить! — осклабился главарь. — Если бы мы кого преследовали, тогда можно оружие доставать, но мы к серьезным людям едем, если успеем, то будет награда.
— К кому? — озадаченно спросил молодой водитель, вцепившись руками в руль. — К Марату, что ли?
— К какому еще Марату? — заржал Канис. — Это, по-твоему, серьезные люди? Ну вы и шныри! Мы к новгородским едем! — Канис дал молодому бандиту по шее. — Вопросов лишних не задавай, баранку лучше крути! Иначе за предыдущим отправишься! Усек?
Молодой водитель при упоминании о предшественнике пугливо глянул на главаря и вцепился в руль еще сильнее. Канис с довольным видом смотрел на убегающую вдаль побитую дорогу. Это его триумф, автономы будут очень благодарны, когда он им доложит об опасности… хотя… можно и не говорить. Москвичи снесут первый кордон за считаные минуты, а если Канис немного опоздает… Железнодорожные будут идти быстро, не задерживаясь на станциях и блокпостах, просто расстреляют издалека и проедут по трупам. Обыскивать тела и забирать трофеи, скорее всего, не будут, оружие и боеприпасы у них есть. А вот времени нет, то есть совсем нет. Канис сразу понял их план — молодцы, москвичи! Прокатиться с утра по головам сонных защитников слабых блокпостов — это весело. После раскола на блокпостах бойцов почти нет, все силы в основном против своих же направлены. И такого подарка автономы не ожидают. А если чуть-чуть опоздать, то можно будет неслабо поживиться.
Поток сладостных мыслей прервался после негромкого хлопка колеса. Сначала казалось, что ничего не произошло, и пару секунд машина ехала все так же прямо. Затем ее прилично болтануло, и она резко накренилась набок. Неопытный водитель не стал крутить руль, лишь крепко вцепился в него, даже не пытаясь хоть как-то предотвратить неизбежную аварию. Машина еще раз круто накренилась, на этот раз уже в другую сторону, и рухнула в залитую водой канаву у дороги. В этот миг, за сотую долю секунды, прежде чем крыша перевернувшейся машины коснулась жидкой поверхности, в голове Каниса пронеслось короткое слово — «смерть».
Удар был очень сильным, скрежет металла смешался с криками боли раненых людей. Затем воцарилась тишина.
В утреннем тумане со стороны одного из небольших заброшенных деревенских домиков, стоявших неподалеку от канавы, в которой лежала машина, показались несколько фигур в камуфляже. От группы отделились два человека и направились в сторону аварии. Оба облачены в серый камуфляж, больше похожий на форму уборщиков, но никаких сомнений в их боевом предназначении не возникало, поскольку у каждого поверх камуфляжа темнел бронежилет, на голове были черная маска и шлем, а в руках короткий полицейский АКМ. Кроме того, на плече желтела оригинальная нашивка в виде метлы на фоне карты России, под нашивкой — полукругом — надпись «Очищать и Охранять». Еще одна характерная особенность красовалась на носках высоких берцев — железные бляшки в виде головы собаки, веселые лучики поднимающегося солнца игриво отскакивали от оскаленных морд собак.
Это были чистильщики.
Бойцы подошли к перевернутой машине, один из них передернул затвор автомата и дал короткую очередь по корпусу наискосок. Похожий на рык звук послышался из глубины машины. Грязный человек с неимоверными усилиями выполз из автомобиля и, оставаясь на коленях, вытянул руки вверх.
— Пощадите, я молю вас! — прохрипел он. — Мой брат болен! Я вез его к вам! Мне не к кому больше обратиться! Я из Твери! Я не центральный!! Я не тот, кто вам нужен! Я помогу!
Мозг Каниса работал на пределе возможностей, он не понимал, кто и как подбил его машину, а главное — зачем. Люди в серой форме уборщиков просто стояли и смотрели на него, ничего не предпринимая. Автоматная очередь раздробила его левую ногу ниже колена, он держался из последних сил, но слабел с каждой секундой. А эти стоящие, как статуи, бойцы просто смотрели, потом один из них издал глухой смешок и направил дуло автомата на Каниса. Мгновенно похолодевший Канис заторопился:
— Не надо! Молю! Пожалуйста! К вам приближаются центровые! Они на железной дороге! Я хотел предупредить! Я сам…
Договорить он не успел, выстрел из автомата размозжил голову. Тело убийцы бросило назад, и оно свалилось в грязную жижу канавы.
На груди бойца зашуршал коммуникатор:
— Доложите обстановку.
— Объект ликвидирован. Возвращаемся.
Боец выпустил еще пару коротких очередей по салону и двинулся обратно к заброшенным домам; второй собрал противомашинную «колючку», которая стала причиной аварии, и устремился за ним. Группа уже собиралась выступать. Командир чистильщиков только спросил:
— Стукачи?
— Да, — кивнул боец с коммуникатором, — хотел блокпост предупредить.
— Ясно. — Командир взял поудобнее свой новенький автомат и приказал: — Выдвигаемся. Авангард дрезин приближается к первой станции. Через час начнется полномасштабное наступление.
Спустя несколько секунд группа уже была в пути.
Сотни бойцов Центра и союзников-новгородцев готовились к бою. Огромные силы должны были ворваться в независимую автономию и принести в регион новую власть. Союзники нанесут первый удар, за ним последует атака тысяч чистильщиков, а потом клином ворвется бронепоезд. Командование Центра прекрасно понимало, что утаить его практически невозможно. Огромный состав будет виден издалека, поэтому десятки групп чистильщиков заранее перекрывали дороги, чтобы хоть как-то оттянуть поступление противнику информации о нашествии. За ночь было вырезано около сотни маленьких групп и опорных постов, под звездным небом в кромешной тьме безжалостные отряды бойцов с нашивкой в виде метлы на плече уничтожали все живое, что попадалось им на пути.
…После группы, растворившейся в утреннем тумане, не осталось и следа, лишь перевернутая простреленная машина и три трупа были напоминанием о недавней акции.
Глава 7
Град снарядов из зенитной установки накрыл заградительный пост и практически уничтожил его полностью. Первые две дрезины уже час пробивали дорогу раскаленным железом, бронепоезд выходил к разрушенным укреплениям почти без сопротивления. Новгородцы были полностью не готовы к нападению: пулеметные гнезда, бронебойные орудия, заградительные ежи и неплохой запас боеприпасов оказались бессильны перед грамотной синхронной атакой объединенных сил. После артобстрела шли чистильщики, и, когда поезд приближался к очередной разрушенной станции, она, как правило, уже была пуста. По сути, мы двигались просто по трупам. Десятки солдат новгородской земли лежали на дымящихся развалинах. Лишь единожды бронепоезд был атакован небольшой моторизованной группой. Три БМП и два танка были, видимо, вдалеке от железнодорожного пути, поэтому добрались до нас с запозданием.
Из бойницы, оборудованной в десантном вагоне, я видел картину этого боя. Понятно, ни танки, ни БМП, ни тем более пехотинцы, вооруженные гранатометами старого образца, не могли нанести бронепоезду серьезного урона. В нашем восьмом вагоне было четыре пулеметных гнезда и около двух десятков бойниц. Тяжелая артиллерия находилась в третьем, шестом, седьмом, двенадцатом и восемнадцатом вагонах. Все, естественно, бронированы. Несколько попаданий из танковых пушек и гранатометов не оставили и следа, лишь после одного из выстрелов задымился третий вагон. Однако пожар распространиться не успел, шустрые безмолвные техники в черно-белой форме моментально все потушили. А потом единый залп из всех орудий «Красной стрелы» буквально стер с лица земли небольшой отряд новгородцев.
Миновав Мстинский мост, мы почти сразу же вошли на станцию Бургу. Ни на той, ни на другой не встретили сопротивления: как и на предыдущих оплотах, защитники были полностью вырезаны чистильщиками. Я с каким-то неведомым для себя чувством смотрел через бойницы на мертвую зону. Сопротивление было сломлено за несколько часов, раскол сделал свое дело: потеряв единство, автономы уже ничего не могли нам противопоставить. Блицкриг удался.
Появился сотник Сергеев и рыкнул чуть не в самое ухо:
— Вахмистр, ко мне.
Я оторвался от бойницы и пошел за сутулой фигурой сотника. Мы зашли в небольшой кубрик, там уже были два других вахмистра. Сотник оглянулся на стоящих возле бойниц казаков и прикрыл дверь. В кубрике было очень тесно, мы буквально прижимались друг к другу. Сотник обвел всех унтер-офицеров тяжелым взглядом и сказал:
— Другого места нет, приходится проводить совещание в этой кладовке, мать твою.
— У нас проблемы? — поднял брови вахмистр Иванов. — Пока чисто шли.
— Чисто шли, потому что перед нами дорожку чистили, — хмуро сказал Сергеев. — А вот со следующей станцией заминка вышла. Спецназ при штурме был полностью уничтожен, станция Малая Вишера оказалась сильнее, чем предполагалось. Там, по донесениям разведки и союзников, должен был быть совсем небольшой блокпост, бойцов пятьдесят, не больше, но вместо него обнаружился укрепленный бастион. Через тридцать минут мы будем подходить к цели. Десант приказано выбросить за пару километров до станции. Штурм ее продолжается до сих пор, нам отведена решающая партия. Если тут задержимся, то всех ждет смерть. Новгородцы уже подтягивают к железной дороге новые силы, по сути, дорога и является границей между двумя группировками. Все, кто по левую сторону, — наши, а все, кто стреляет справа, — враги.
— Задача? — коротко бросил третий вахмистр.
— Десантные сотни будут штурмовать оплот с правой стороны, отряды чистильщиков — с нами. Слева ударят союзники, по центру — орудия с поезда. Дорога в нескольких местах может быть взорвана, так что задержаться мы тут можем надолго.
Я решил уточнить до конца:
— Сотник, станция держится, несмотря на то что все силы отправлены на ее штурм?
— Это еще не самое плохое, — глянул на меня Сергеев. — К новгородцам скоро подойдут их танки.
…Танковый корпус мчался на максимальной скорости, но, похоже, спасти Малую Вишеру ему уже не успеть. Все станции на территории Новгородской автономии подверглись нападению отрядов диверсантов, лишь хорошо укрепленные Малая Вишера и Чудово смогли отбиться. Когда командование автономии опомнилось, было уже слишком поздно — все захваченные станции были укреплены почти мгновенно. Этим занимался бронепоезд. На каждую «точку» выбрасывался десант, с вагонов снимались портативные боевые установки, и за какой-то час станция обрастала новыми пулеметными гнездами, а несколько единиц бронетехники вместе с зенитными установками превращали ее в довольно хорошо укрепленный блокпост. За несколько часов движения поезда в тылу армии автономов создалась целая линия обороны. Автономы оказались в тяжелейшей ситуации: за спиной у них центровые, а впереди отряды новгородцев — союзников Центра.
Командир танкового корпуса пожевал травинку и оглянулся на столб пыли, поднимаемый его железными дьяволами. Хорошо, что командование догадалось его часть оставить в резерве. Теперь именно от них все будет зависеть, только бронетехника сможет остановить уничтожение сохранившихся станций. Маловишерцы и чудовцы своим упорным сопротивлением нарушили планы Центра по полному окружению и уничтожению основных сил автономов. Вишеру уже не спасти, но у Чудова оставалась надежда на подход подкрепления. Последняя линия обороны, преграждающая дорогу в Северный агломерат.
Вытянувшись длинной колонной, корпус прошел мимо стрелки с надписью «Малая Вишера» и двинулся к Чудову. Командир решил подготовить там московским хороший сюрприз. Самолеты они не используют, значит, с воздуха танки не засекут, и засада должна удаться. Главное — уничтожить поезд, без него вся система распадется, линия будет прорвана.
Командир еще раз подумал о дальновидности своей позиции насчет роли и значения танкового корпуса. Ему, майору Невзорову, пришлось битый час доказывать необходимость полной укомплектованности его части. К счастью, ситуацию удалось переломить, и командование отдало нужные приказы. Только поэтому тыл всей армии автономов оказался прикрыт.
Из второго люка высунулся радист:
— Товарищ майор! Эскадрилья Васильева будет прикрывать вишерцев! Командование требует, чтобы корпус шел к Малой Вишере!
— Передайте командованию, что Вишеру уже не спасти. Единственное, что мы можем сделать, это собрать силы для отпора у Чудова!
— Товарищ майор, — неуверенно обратился радист и, когда тяжелый взгляд майора уткнулся в него, медленно договорил: — За это вешают.
— Не страшно, — сказал майор, не отводя взгляда. — Я действую из сложившейся ситуации. Пускай меня потом повесят, но маршрут мы не поменяем.
Радист козырнул и вновь исчез внутри огромного командирского танка. Невзоров только ухмыльнулся, подумав об угрозе виселицы: напугали, блин! После того как вырезали почти все блокпосты на линии железной дороги, вешать нужно большую часть штаба. И дело не в ненужной переброске войск на границу с раскольниками и даже не во внезапности нападения — в произошедшем виноват сам Верховный Правитель Новгородской автономии. Майор еще раз бросил взгляд на свое соединение, поднимающее столбы пыли. Да уж, хорош танковый корпус! Постеснялись бы: сорок Т-90 плюс пару десятков устаревших Т-72 корпусом не назовешь; кроме того, в состав соединения входило еще несколько БМП-2, десяток грузовых машин с пехотой, восемь БТР и шесть тягачей. По своей сути, корпус был просто сбродом всей бронетехники тыла. Майор мог рассчитывать только на ударные Т-90, остальная техника либо была старого образца, либо просто не могла выполнять определенные задачи. Из БТР или БМП бронепоезд не подобьешь, а там ведь еще около шести дрезин.
Командир прикурил сигарету и выпустил сладкий дым в синее небо. До Чудова идти оставалось совсем немного.
Глава 8
Несколько пуль свистнули совсем рядом, Алексей резво перекатился в сторону и прижал автомат к груди. Черт, так долго не продержаться! Алексей был простым рядовым в армии автономов; похоже, что до офицера ему так и не дослужиться. Эх-х, не сбудется мечта! Ну и черт с ней, с мечтой! Зато сегодня еще сколько-то центровых навсегда лягут в новгородскую землю. Долбаные москвичи, не могут сидеть у себя спокойно, все к власти стремятся, только вот станция под названием Малая Вишера оказалась для наглых захватчиков непобедимой цитаделью. Выродки из Центра не знали, что именно отсюда должно было начинаться наступление на отделившихся предателей. Именно они открыли планы и карты центровым, чтобы те смогли уничтожить все блокпосты. Так и произошло: все блокпосты были уничтожены, кроме Вишеры, в которой находилось около тысячи солдат.
Алексей подполз к краю площадки на крыше, на которой он прятался, и дал несколько коротких очередей по перебегающим между зданиями центровым. Уже третий штурм. Первые два, за исключением диверсии десанта, дались вишерцам малой кровью. Но противника становилось все больше и больше. Грохот выстрелов становился сильней с каждой минутой. Рядом бухнулся сержант Миша Русов. Устало стерев пот со лба, Мишка выдохнул:
— Вот суки, не останавливаясь долбят. Скоро отбиваться будет уже нечем, да и некому.
— Где подполковник? — Алексей вспомнил про начальника блокпоста. — Когда подкрепление подойдет?
— Командир погиб, — просто сказал сержант. — Подкрепление должно быть с минуты на минуту, главное, поезд не пропустить…
Тут раздался свист, грохот взрыва, и в нескольких десятках метров от них взлетело на воздух пулеметное гнездо. И сразу тут и там замелькали фигуры атакующих. Алексей коротко выругался, дал еще очередь и перезарядил автомат. Единственное, что обнадеживало, это то, что центровые хотят взять станцию без больших разрушений, им очень нужен путь для своего бронепоезда, именно поэтому они до сих пор просто не снесли сопротивляющихся своей артиллерией.
Миша вынул бинокль и обозрел горизонт в надежде увидеть подкрепление, но вдалеке было пусто. Алексей подполз ближе и спросил:
— Нету?
— Нет. — Сержант покачал головой. — Не продержимся…
Читать бесплатно другие книги:
