Дело бродяжки-девственницы Гарднер Эрл

– Дело Эддисона! – объявил судья Китли. – Предварительное слушание. Джентльмены, готовы?

– Обвинение готово, – отозвался Гамильтон Бергер.

– Защита готова, – сказал Мейсон.

Гамильтон Бергер собирался было вызвать первого свидетеля обвинения, но Мейсон опередил его, обратившись к судье:

– Ваша честь, мы вызвали в качестве свидетельницы Веронику Дэйл. Но насколько нам известно, она лишена полицией связи с внешним миром и поэтому не явилась. Имея в виду тот факт, что вышеназванная Вероника Дэйл является свидетелем защиты, мы полагаем, что будет справедливо, если суд даст указание полиции доставить ее сюда.

Гамильтон Бергер с неприятной усмешкой взглянул на Мейсона:

– Она появится здесь. Не беспокойтесь. И выступит свидетелем обвинения.

Судья Китли заявил:

– Насколько я понимаю, мистер Мейсон, вы в данный момент настаиваете лишь на присутствии мисс Дэйл независимо от того, чьей свидетельницей она является?

– Да, ваша честь, – подтвердил Мейсон.

Судья Китли кивнул и обратился к Гамильтону Бергеру:

– Итак, ваш первый свидетель, господин прокурор.

– Чарльз Неффс, – ответил Бергер.

Чарльз Неффс оказался помощником шерифа. Вечером, незадолго до полуночи, он, находясь на своем посту, ответил на звонок обвиняемого Эддисона, который сообщил, что совместно с Лоррейн Феррел, вдовой Эдгара Феррела, обнаружил труп Феррела. Звонили из ближайшего от места происшествия телефона.

– И что вы тогда сделали? – спросил Бергер.

– Я выехал к месту происшествия.

– Один? – спросил Бергер.

– Нет, сэр. Я взял с собой еще одного помощника шерифа и еще частного детектива, некоего Дрейка, который в то время находился у меня и спрашивал…

– Один момент, – перебил его Мейсон, – любой разговор, который состоялся между Полом Дрейком и данным свидетелем и о котором не знает обвиняемый, естественно, не имеет никакого отношения к обвиняемому.

– Естественно, – согласился судья Китли.

– Ваша честь, – вмешался Бергер, – в данном случае есть особые обстоятельства, обвинение располагает сведениями, что с юридической точки зрения Пол Дрейк является агентом обвиняемого.

– Вы можете доказать это?

– Я могу представить факты, из которых следует этот вывод, – заявил прокурор.

– Вы можете доказать это? – вновь спросил Мейсон.

Вмешался судья Китли:

– Нет никакой надобности заводить спор по этому поводу. Суд вынес свое решение. Свидетель не должен передавать свой разговор с каким-либо третьим лицом как свидетельское показание, если предварительно не будет установлено, что существовала некая связь между этим третьим лицом и обвиняемым. Продолжайте ваши показания, мистер Неффс.

Неффс продолжал:

– Я направился туда, где ждали меня Эддисон и миссис Феррел. Это была станция техобслуживания в полутора милях от старого фермерского дома. Этот дом…

– Минутку, – прервал его Гамильтон Бергер. – Мне кажется, что мы можем обратиться к карте, это должно прояснить ситуацию. Вот карта, которую я прошу вас внимательно рассмотреть и точно указать ваш путь. Я полагаю, мистер Мейсон, вы согласитесь, что в данный момент эта карта может быть использована, учитывая тот факт, что я обещаю в случае необходимости представить доказательства того, что на ней точно изображена местность, о которой идет речь.

– Не возражаю, – сказал Мейсон.

– Да, – продолжал Неффс, – по карте я могу точно показать свой путь. Я ехал вот по этому шоссе, в сторону – вот, согласно стрелке; здесь – ставлю цифру «один» – я остановился.

– Это станция техобслуживания? – спросил Бергер.

– Да. Здесь меня ждали Эддисон и миссис Феррел, – подтвердил Неффс.

– Что было потом?

– Они указали мне дом, где нашли тело Эдгара Феррела.

– Вот фотографии, – сказал Бергер, – вы можете сказать, что на них изображено?

– Да, сэр. На них изображена комната, где найдено тело. Дом снят с разных точек. Труп был найден в юго-западном углу дома, в комнате, которая отмечена на фотографии.

– Эти фотографии делали вы?

– Нет, но я присутствовал при этом.

– Вы изучали их?

– Да.

– Что они показывают в общем и целом?

– Ту обстановку, которую я обнаружил в доме и вокруг него, участок рядом с домом. Все в том самом виде, какой я нашел, когда прибыл на место происшествия.

– Прошу приобщить эти фотографии к делу в качестве вещественного доказательства, – сказал Бергер.

– Защита не возражает, – сказал Мейсон. – Только надо обвести кружком комнату, где найдено тело.

– Вот окно той комнаты, – протянул Бергер еще одну фотографию.

Пока все были заняты просмотром снимков, Бергер задал новый вопрос:

– И что же вы обнаружили, мистер Неффс?

– Я вошел в дом вместе с Эддисоном и женой покойного. Я предупредил их, чтобы они ничего не трогали. Они согласились, но заявили, что уже оставили в разных местах отпечатки своих пальцев. Я поднялся по лестнице, открыл дверь спальни и увидел лежащее на полу тело.

– Можете вы описать положение тела?

– У меня в машине был фотоаппарат. Я сделал снимки трупа.

– Вы можете предъявить их?

Неффс выполнил требуемое.

– Что вы заметили в спальне?

– Немного. Обратил внимание на керосиновую лампу. Она была потушена, но бачок был полон. Почти полон. В оконном стекле было видно отверстие от пули. Я…

– Слова «отверстие от пули» характеризуют не факт, а лишь заключение, к которому пришел свидетель, осмотрев объект, – заметил Мейсон.

Судья Китли молча кивнул. Гамильтон Бергер раздраженно заявил:

– Конечно, конечно. Если суд желает быть столь скрупулезным, мы вычеркнем «от пули» и оставим лишь «отверстие». Мистер Неффс, опишите, что это было за отверстие.

Неффс улыбнулся:

– Круглая дырка, мистер Бергер. Почти в точности под размер пули калибра 38.

Публика в зале рассмеялась, оценив юмор Неффса, а судья призвал ее соблюдать тишину.

– У вас есть снимки отверстия?

– Да, сэр. Я сфотографировал все окно.

Неффс предъявил и это фото.

– Я вынул стекло и наложил на него с обеих сторон прозрачный пластик, – продолжал Неффс.

– Зачем?

– Потому что пуля, пройдя сквозь стекло, оставила в нем трещины. Я боялся, что куски стекла могут выпасть, разбиться, и тогда вещественное доказательство будет уничтожено. Нельзя будет доказать, что это была геометрически правильная, круглая дырка.

Бергер кивнул приставу, и тот достал деревянный ящик толщиной в несколько дюймов, но площадью в несколько квадратных футов. Бергер открыл ящик и извлек из него стекло, обложенное двумя толстыми листами пластика.

– Это то самое стекло? – спросил он Неффса.

– Да, сэр, то самое.

– Когда вы занимались стеклом, мистер Эддисон и миссис Феррел ничего не говорили вам?

– Говорили.

Вмешался Мейсон:

– Я протестую против передачи каких-либо слов миссис Феррел, сказанных в отсутствие обвиняемого. Против передачи слов, сказанных обвиняемым или в его присутствии, я не возражаю.

– Отлично, – откликнулся Бергер, – что говорил Эддисон и что было сказано в его присутствии?

– Эддисон сказал, что знает это место, так как подумывал, не купить ли дом, когда его за три недели до случившегося предлагали для продажи. Когда миссис Феррел сказала ему, что беспокоится за своего мужа, он спросил, не считает ли она возможным, что ее муж находится в этом загородном доме, который он, оказывается, купил. Она ответила, что ничего не знает об этой покупке своего мужа.

– Постойте, – сказал Бергер. – Давайте кое-что уточним. Я хочу, чтобы не возникло причин для недоразумений. Итак, обвиняемый Джон Эддисон заявил вам тогда, на месте преступления, в присутствии миссис Феррел, что он был там один-единственный раз, три недели тому назад, когда дом был предложен для продажи.

– Да, сэр, так он сказал.

– Скажите теперь, вы не заметили никаких следов вокруг дома?

– Да, сэр, заметил.

– Что за следы?

– Следы автомобильных шин.

– Вы можете описать их?

– Я сделал с них снимки, сэр.

– Эти фотографии сейчас у вас?

– Вот они, сэр. – Свидетель выложил снимки с отпечатками шин.

– А теперь, господа, прошу обратить внимание на этот снимок. Что вы можете сказать о нем, Неффс?

– На нем видно, что автомобиль побывал здесь сразу же после дождя. То есть следы были оставлены в момент совершения преступления. Потом грязь запеклась на солнце.

– А так как на этом месте машина делала поворот, остались следы всех четырех колес?

– Да, сэр.

– Вы знаете, когда последний раз там был дождь?

– Да, сэр. Вечером восьмого и утром девятого.

– То есть в понедельник в ночь и во вторник утром?

– Да, сэр. Во вторник часа в четыре утра.

– А каково было состояние почвы, когда вы в сопровождении миссис Феррел и обвиняемого были на месте убийства?

– Тогда вся земля была сухая.

– Были ли еще какие-нибудь следы машины вокруг дома, кроме тех, что изображены на этом снимке?

– Да, сэр. Были и другие. Но эти сохранились лучше всего.

– Значит, эти следы сохранились лучше всего потому, что были оставлены после дождя?

– Да, сэр. Я бы сказал, в течение двадцати четырех часов после дождя.

– И потому они четко сохранили рисунок протекторов всех четырех колес?

– Да, сэр.

– Скажите, у вас была возможность осмотреть автомобиль обвиняемого?

– Да, сэр. Я осмотрел его.

– Когда?

– Двенадцатого, во второй половине дня.

– И что вы обнаружили?

– Я заготовил пластичную массу, с помощью которой снимают отпечатки протектора. По этой массе я проехал на его машине, выполнив поворот. После этого я сделал снимок оставленных следов.

– И что же вы обнаружили? Я полагаю, что в этом вопросе вы можете считаться экспертом?

– Следы абсолютно идентичные. В этом не может быть сомнений.

– Снимки у вас при себе?

– Да, сэр.

Все углубились в рассмотрение снимков. Было очевидно, что на судью Китли идентичность отпечатков произвела большое впечатление.

– Теперь вы можете задавать вопросы свидетелю, – обратился Бергер к Мейсону.

Мейсон указал на вырезанный кусок стекла:

– Вы собственноручно вырезали его?

– Да, сэр.

– И теперь он в том же состоянии, когда был частью всего оконного стекла?

– Да, сэр. За исключением того, что я его вырезал. На нем по краям остались следы стеклореза.

– Это я понимаю. Я говорю лишь об отверстии и расходящихся от него трещинах.

– Да, сэр.

– Эти трещины расходятся всего на два-три дюйма. Так это обычно и бывает?

– Да, сэр.

– Вы можете сказать, какая сторона стекла была наружной, а какая – обращенной к спальне?

Свидетель улыбнулся и отрицательно мотнул головой:

– Нет, сэр, не могу.

– Вам не показалось, что это стоило отметить, когда вы вырезали стекло?

– Нет, сэр. Ведь обе стороны совершенно одинаковы.

– Но одна из них наружная, а другая – нет.

В расспросы Мейсона вмешался Гамильтон Бергер:

– Вряд ли суду столь необходимо это знать. Какая разница между двумя сторонами стекла? Никакой!

– Ну а что сталось с остальной частью стекла? – спросил Мейсон.

– Его забрали для опытов в лабораторию, – ответил Бергер.

– Каких опытов?

– Сквозь него стреляли из пистолета 38-го калибра, – пояснил Бергер. – Затем измеряли диаметр отверстия. И, мне кажется, свидетелю известно об этом.

– Это верно? – спросил Мейсон свидетеля.

– Да, сэр.

– Кстати, – торжествующе сообщил Бергер, – размеры отверстий, полученные во время опыта, в точности совпали с размерами отверстия, оставленного пулей, поразившей Феррела.

– И вы собираетесь представить их тоже как вещественное доказательство? – спросил Мейсон.

– Я не вижу оснований для этого, – заявил Бергер. – После проведения испытаний стекло разбито. Но остались фотографии и осколки стекла. Мне кажется, свидетель может пояснить это.

– Да, сэр, – начал Неффс. – Стекло мы не стали сохранять. Отверстия оказались слишком близки к краю стекла. Когда попытались вырезать кусок стекла, оно треснуло и раскололось.

– Все. У меня больше нет вопросов, – сказал Мейсон.

Бергер, несколько удивленный лаконизмом Мейсона, вызвал следующего свидетеля – специалиста по дактилоскопии.

Свидетель показал, что он обнаружил в загородном доме убитого отпечатки пальцев Лоррейн Феррел, Джона Райсера Эддисона и, кроме того, отпечатки пальцев двух неизвестных лиц, по его мнению женщин.

Следующим свидетелем обвинения был Фрэнк Парма – еще один помощник шерифа.

– Вы прибыли в загородный дом Феррела днем двенадцатого числа? – спросил Бергер.

– Да, сэр.

– В какое время?

– Примерно в час.

– Вы вели специальное расследование?

– Да, сэр.

– И что вы обнаружили?

– «Смит-и-вессон» калибра 38 номер 64805.

– Где вы нашли его?

– Если можно, я покажу на карте. Вот здесь. Примерно в восьмидесяти с чем-то футах от дома. Прямо напротив окна комнаты, где нашли труп. Револьвер лежал под камнем в русле высохшего ручья.

– У вас сохранились фотографии этого места?

– Да, сэр. У меня также есть снимок булыжника, о который он ударился, когда его, видимо, выбросили из…

– Не следует утверждать, что «его, видимо, выбросили», говорите лишь о том, что вы точно установили, – прервал Бергер.

– Да, сэр. На револьвере остались отметины от удара о булыжник, находившийся примерно в двух футах от него. На камне остались следы краски и волокна дерева. У револьвера была деревянная ручка. Кусочек ее откололся при ударе.

– На пистолете нашли какие-нибудь отпечатки пальцев?

– Никаких, сэр.

– Совсем никаких?

– Нет, сэр. Оружие было тщательно протерто.

Бергер открыл небольшой саквояжик и извлек из него револьвер.

– Он самый, сэр, – узнал оружие свидетель.

– Вы не установили личность владельца оружия?

– Да, сэр. Установлено, что примерно семь месяцев назад его приобрел Джон Райсер Эддисон.

– Вы предъявили оружие обвиняемому?

– Да, сэр.

– И что он сказал?

– Обвиняемый опознал револьвер и заявил, что он дал этот револьвер Эдгару Феррелу, когда тот собирался на рыбную ловлю.

– Что вы можете сказать о патронах?

– Их не было. Барабан был пуст.

– В каком состоянии был ствол?

– В стволе остались следы пороха.

– Вы ничего больше не хотите спросить? – обратился Бергер к Мейсону.

– У меня нет вопросов, – ответил адвокат.

– Попросите доктора Паркера К. Лоретта, – сказал Бергер.

Доктор Лоретт, занявший свидетельское место, назвался врачом-хирургом, упомянув, что его часто привлекают для вскрытий и он связан с полицией, что по просьбе полиции он произвел вскрытие трупа Эдгара Феррела.

– Что было причиной смерти? – спросил Бергер.

– Пулевое ранение. Пуля вошла в левую часть черепной коробки, немного сзади уха, и застряла в лобной кости.

– Значит, пуля проникла в мозг?

– Да. Она вызвала сильнейшее повреждение тканей мозга и внутреннее кровотечение в черепной коробке.

– И эта рана была причиной смерти?

– Да, сэр.

– Сколько, по-вашему, может прожить человек, получивший такую рану?

– Самое ничтожное время. Потеря сознания и смерть наступают практически в течение нескольких секунд.

– Получив такую рану, человек уже не может двигаться?

– Нет. Не может. Правда, падая, человек изменил положение тела. Но это уже от него не зависело.

– Вы нашли пулю?

– Да, сэр, нашел.

– В каком состоянии она была?

– Сплюснута на конце, но в основном не повреждена.

– То есть?

– Я хочу сказать, что в основном она сохранила свою цилиндрическую форму и отметины, которые остаются на пуле после выстрела, даже если пуля никуда и ни в кого не попала.

– Вы как-нибудь пометили найденную пулю?

– Да, сэр.

– Как?

– Я выцарапал на ней свои инициалы.

– Я покажу вам пулю и попрошу ответить, та ли это пуля, о которой вы говорили.