Дело о ленивом любовнике Гарднер Эрл

– Это все, – сказал Мейсон.

Один из офицеров дорожной полиции описал процедуру осмотра машины с телом Оллреда, упомянул, что машина была поставлена на первую скорость, когда опрокинулась с обрыва, и что, очевидно, ее намеренно направили под откос.

Мейсон не задал вопросов.

– Роберт Флитвуд, займите свидетельское место, – велел Дэнверс.

Флитвуд принес присягу, занял место и начал давать показания, повествуя о событиях, приведших к встрече его, Оллреда и миссис Оллред в мотеле «Уютный отдых» около десяти вечера в понедельник.

– Что произошло потом? – спросил Дэнверс.

– Он был достаточно добросердечен. Он все еще изображал мужа моей сестры. Поздоровался со мной за руку, спросил, как я себя чувствую, не возвращается ли память. Я сказал, что нет, и тогда Оллред объявил, что мы отсюда уезжаем, потому что он нашел на этой дороге местечко получше. Багажа у меня не было, кроме бритвы и туалетных принадлежностей, которые дал мне Оллред. У миссис Оллред был очень маленький чемодан. Мы могли уехать почти тотчас. Ну, он поднял крышку багажника, чтобы положить туда чемодан миссис Оллред, и вдруг вытащил пистолет и велел ей туда влезть. Она отказалась. Он больно ударил ее по лицу, и она поняла, что он не шутит. Она влезла. Тут я и заметил, что у нее идет носом кровь.

Он последовательно рассказал всю историю, включая и то, как он взял верх над Оллредом и как пришел на ранчо Овербрука. Рассказ его почти слово в слово совпадал с тем, который он выдал Мейсону и Трэггу накануне.

– Вы были знакомы с Овербруком?

– Не лично, но знал о нем кое-что из бухгалтерских книг. Он с нами переписывался насчет рудников. Я знал, что он не выдал бы меня Оллреду.

– Итак, что вы сделали?

– Ну, – сказал Флитвуд, – я ведь притворялся, что у меня амнезия. Я решил, что самое лучшее будет продолжать притворяться. Я вывел машину на дорогу к владениям Овербрука, свернул с дороги туда, где, мне показалось, можно оставить машину. Место было мягкое, по обе стороны канавы, которые вместе с дождем размыли землю, но машина там проехала.

– На первой скорости?

– Кажется, на второй.

– Что произошло потом?

– Я съехал с дороги и остановил машину.

– Потом что?

– Миссис Оллред, очевидно, воспользовалась ручкой стартера, чтобы открыть замок багажника…

– Но вы точно не знаете, использовала ли она ручку?

– Нет. Все, что мне известно, – когда она туда залезла, крышка захлопнулась, а когда я остановил машину, она открыла багажник.

– И что произошло?

– Почти сразу, как я остановил машину, она открыла крышку багажника, выскочила на землю и пустилась бежать.

– В каком направлении?

– Назад. К дороге, с которой мы только что съехали.

– Вы что-нибудь сказали?

– Я ее позвал и крикнул: «Вам не надо бежать! Он в нокауте! Он абсолютно без сознания!»

– Она что-нибудь ответила?

– Нет. Просто продолжала бежать.

– Но вы достаточно громко кричали, чтоб она вас услышала?

– Конечно, она меня слышала.

– Что потом?

– Я больше о ней не заботился. Я вспомнил об оллредовском пистолете, который все еще держал в руках. Я его бросил как можно дальше.

– В каком направлении?

– Наверно, к северу – в северо-восточном направлении от машины.

– Что произошло потом?

– В доме Овербрука свет не горел, но я слышал лай собаки, и он меня вел. Я пошел прямо к дому Овербрука.

– Вы вышли снова на дорогу?

– Нет. Просто держался того направления, где лаяла собака.

– Что произошло потом?

– Я вытащил Овербрука из постели. Попросил его меня приютить. Сказал, что не знаю, кто я, – и ничего о себе не знаю.

– Он согласился?

– Да. Уложил меня в постель.

– И вы легли спать?

– Да.

– Вы пытались выйти?

– Нет. Собака следила за мной. Я не мог.

– Под собакой вы разумеете собаку Овербрука?

– Да.

– Где она была?

– В гостиной.

– Откуда вы знаете?

– Потому что я встал и вроде подумал, что надо бы осмотреться. Я слышал, как зашумела машина, и подумал – уж не Оллред ли пришел в себя. Попробовал открыть дверь и выглянуть, но там оказалась собака, и она зарычала.

– Разве там не было окна?

– В том-то и дело. Комната выходила на другую сторону дома, и я не мог видеть то место, куда поставил машину. Я хотел выйти и посмотреть из окон другой комнаты.

– Дом простой?

– Да.

– Из двух комнат?

– Из четырех. Комната, где спал Овербрук, кухня, комната, где спал я, и гостиная.

– Овербрук там был один?

– Да.

– Что случилось после этого?

Флитвуд улыбнулся:

– Я попался в свою собственную ловушку. К дому подъехал мистер Перри Мейсон и узнал меня. С ним была девушка, которая претендовала на меня как на своего пропавшего мужа. Я не мог ничего с этим сделать, не показывая Овербруку, что я ему солгал насчет амнезии, а я был не готов к тому, чтобы разоблачать себя. Я все еще считал, что для меня будет гораздо лучше притворяться, будто я не помню ничего, что случилось после того удара по голове, так что я продолжал в том же духе.

– И что произошло?

– Мистер Мейсон отвез меня в полицейское управление.

– Задавайте вопросы, – предложил Дэнверс Перри Мейсону.

Мейсон обратился к Дэнверсу:

– Я полагаю, у вас приготовлена карта той местности, где останавливалась машина, и так далее. Вы собираетесь со временем ее предъявить. Почему бы не приобщить ее к делу прямо сейчас и не дать мне возможность допросить свидетеля в связи с картой?

– Очень хорошо, – согласился Дэнверс и вручил Мейсону карту, которая была такой же, как рисунок, который Берт Хемфрейз приготовил для Пола Дрейка.

– Мы сейчас же удостоверим ее правильность, если вы хотите, по показаниям агента, который ее чертил…

– Думаю, в этом нет необходимости, – перебил Мейсон. – Агента можно выслушать позже, а теперь у нас на свидетельском месте Флитвуд, и надо закончить с ним.

– Очень хорошо. А вот несколько фотографий следов.

– Посмотрите на карту, – сказал Мейсон, обращаясь к свидетелю, – и скажите, точно ли эта карта, или схема, изображает окрестности дома Овербрука?

– Да, сэр. Это так.

– Где же вы оставили машину?

– В этой точке.

– А где находился багажник машины?

– Вот здесь. Именно там, где вы видите отпечатки ног женщины, точки, отмеченные здесь как «следы бегущей женщины». Вы видите, они начинаются здесь, где был багажник. Они следуют по направлению к дороге.

– А здесь вы видите точки, обозначенные как «следы женщины, возвращающейся к машине».

– Да, это так.

– Чьи они?

– Ну, я, разумеется, не знаю наверняка чьи. Я полагаю, что здесь была миссис Оллред и…

– Неважно, что вы думаете, – перебил Дэнверс. – Придерживайтесь того, что вы знаете, а вы, мистер Мейсон, придерживайтесь вопросов по существу дела. Я возражаю, ваша честь, против вопросов защитника, относящихся к такому предмету, что свидетель вынужден делать заключения и…

– Возражение можно было бы принять, но вопрос уже задан и ответ на него получен.

– Не полностью получен, ваша честь.

– Очень хорошо, возражение принято. Ответ свидетеля не будет приниматься во внимание. Продолжайте, мистер Мейсон.

– Почему, – спросил Мейсон, – вы не обратились в полицию?

– У меня не было возможности.

– У вас была возможность добраться до телефона и позвонить по номеру Доннибрук шестьдесят девять восемьдесят один, правда?

– Да.

– Это номер кого-то, кто вас интересует?

– Да.

– И вы хотели обратиться к этому лицу за помощью?

– Ну, мне хотелось выйти из затруднительного положения, в которое я попал.

– А вы говорили с этим лицом?

– Не говорил. Это номер мисс Бернис Арчер, моего друга.

– Близкого друга?

– Да.

– И вы хотели с ней посоветоваться о том, что происходит.

– Да. Я не собирался просить ее о помощи или связываться с полицией, но я не хотел, чтобы она думала, будто я связался с замужней женщиной.

– Вы звонили ей со станции обслуживания автомашин, когда миссис Оллред была в дамской комнате этой станции?

– Да, сэр.

– И вы не дождались, чтобы на звонок ответили?

– Нет, сэр. Мне помешали. Миссис Оллред вышла, а я не хотел, чтобы она меня видела у телефона.

– Это была первая ваша возможность воспользоваться телефоном?

– Ну да, первая возможность, да.

– В воскресенье вы целый день были в мотеле?

– Да.

– А в понедельник утром?

– Да.

– Там телефона не было?

– Нет, сэр.

– Вы пытались найти телефон?

– Да.

– Миссис Оллред все время была там?

– Не все время, нет. Но она была близко. Не думаю, что она оставляла меня больше чем… ну, минут на десять-пятнадцать.

– Вы могли бы встать и выйти в любое время, если б захотели?

– Ну, думаю, что да. Да.

– Вы не хотели?

– Ну, я хотел посмотреть, как развиваются события.

– Вы все же понимали, что Оллред может явиться каждую минуту?

– Сказать по правде, мистер Мейсон, я не хотел делать ничего, что могло бы вызвать сцену, потому что я не хотел быть поставленным перед необходимостью объяснять мои поступки.

– Почему?

– Потому что я считал, что, если я всех одурачу и если Оллред подумает, что я верю, будто меня сбила машина Патриции, я смогу как-то повернуть ситуацию в свою пользу.

– Каким образом?

– Усыпив подозрения Оллреда, я бы получил шанс связаться с Джеромом и объяснить ему все.

– Вы делали попытки связаться с Джеромом?

– Да.

– Когда?

– Когда мы были в отеле в Спрингфилде.

– Что же вы сделали?

– Позвонил мистеру Джерому по телефону.

– Ах, позвонили?

– Да, сэр.

– И что вы сказали ему?

– Я с ним не говорил, а просил ему передать. Его не было.

– Что вы просили передать?

– Вопрос отводится как неправомерный, не относящийся к делу и основанный на слухах, – перебил Дэнверс.

– Поддерживаю! – рявкнул судьи Колтон.

– Нет, минутку, – настаивал Мейсон. – Ваше отношение к ответчице в данном деле, миссис Оллред, основано каким-то образом на ваших деловых связях?

– Ну, только в некотором роде.

– Вам известно, что компаньон Оллреда мистер Джером собирался выйти из дела?

– Ну, вообще-то да.

– И вы ожидали, что поступите на службу к мистеру Джерому?

– Отводится как вопрос, не имеющий отношения к делу, неправомерный и основанный на слухах, – вмешался Дэнверс.

– Прошу прошения, – огрызнулся Мейсон. – Мне хотелось бы выяснить мотивы, которыми руководствовался свидетель. Я хочу это показать на перекрестном допросе.

– Вы правы, – согласился судья Колтон. – Возражение снимается.

– Ну, – сказал Флитвуд задумчиво, – наверно, я об этом думал.

– И истинная причина, скрывавшаяся глубоко внутри, была та, что вы рассчитывали выступить против Бертрана С. Оллреда, при необходимости убить его, полагаясь на поддержку Джерома с его деньгами и связями. Это так?

– Неправда!

– Даже в общих чертах?

– Нет.

– Тогда почему вы просто не подождали благоприятного момента, не улыбнулись миссис Оллред и не сказали: «Извините, миссис Оллред, но это просто игра с моей стороны. Теперь я вас покину»?

– Ну… из-за определенных трудностей. Я хотел еще потянуть, пока Джером не получит шанс поймать Оллреда за руку. По телефону я просил ему передать, какие действия он должен предпринять. Я хотел, чтобы Оллред занимался мною, пока Джером не добудет доказательства.

– Значит, вы были союзником Джерома?

– Некоторым образом. Я собирался с ним сотрудничать.

– Это все, – объявил Мейсон.

– Вопросов больше нет. Вызовите П.Э. Овербрука.

Овербрук, неуклюжий в рабочей одежде, пробился к свидетельскому месту – добродушный великан, смущенный присутствующей в зале толпой и странным окружением. Он принял присягу, назвал свое имя и адрес чиновнику и беспокойно повернулся лицом к Дэнверсу.

– Вы П.Э. Овербрук, который имеет участок, называемый ранчо Овербрука? Вы видели чертеж и можете указать месторасположение вашего дома на нем?

– Да, сэр.

Мейсон сказал Дэнверсу:

– Насколько мне известны правила, советник, наводящие вопросы разрешаются при прямом допросе, только когда они предварительные; если вы не хотите, чтобы я возражал, пусть бы лучше свидетель сам давал свои показания.

– Мой вопрос был только предварительным. Я хотел сэкономить время.

– Вы бы больше времени сэкономили, если бы предоставили свидетелю возможность самому давать показания, – сказал Мейсон. – Время важно, но есть и другие важные обстоятельства.

Дэнверс улыбнулся и напомнил:

– Я спасаю время, а вы спасаете шею ответчицы.

– Достаточно, джентльмены, – предостерег судья Колтон. – Пожалуйста, продолжайте вести дело, мистер Дэнверс.

– Вы видели Флитвуда, свидетеля, который сейчас давал показания?

– Да, сэр.

– Когда вы увидели его впервые?

– Ну, так он же явился ко мне вечером в понедельник.

– В какое время в понедельник?

– Да уж не могу теперь и сказать. После того, как я спать улегся. А проснулся я оттого, что собака лаяла. На часы я не смотрел.

– Хорошо. Что разбудило вас?

– Сначала собака залаяла, а потом мне показалось, что я слышу шум мотора.

– Значит, вы не спали, когда Флитвуд подошел к дому?

– Нет, сэр.

– И что произошло?

– Собака довольно громко лаяла, и я понял, что кто-то прямо во дворе. Потом я слышал, как кто-то с собакой разговаривает, а потом раздался стук в дверь.

– Собака не кусалась?

– Нет. Эта собака не кусается. Она лает, подбегает и нюхает человека – не знаю уж, что бы было, если бы человек сделал что-нибудь плохое. Но если человек прямо проходит к дому и стучит в дверь, собака только продолжает лаять.

– Значит, вы открыли дверь и впустили Флитвуда?

– Да, сэр.

– Что было потом?

– Ну, человек этот сказал мне, что он пришел в себя, когда бродил поблизости, что он догадался, что попал в автомобильную аварию, что он не знает, кто он такой, ничего не может о себе вспомнить. Так что я, естественно, его впустил.

– Что было дальше?

– Ну, сэр, я ведь не знал, кто он такой, но мне казалось, что я слышал шум автомобильного мотора, и это навело меня на подозрения.

– Вы ничего не сказали этому человеку о том, что слышали, как останавливался автомобиль?

– Нет, я даже не был уверен, что в самом деле слышал машину. Я подумал, что так могло быть, – и по тому, как собака себя вела, возможно, машина тут останавливалась.

– Этот человек сказал вам что-нибудь насчет того, что он приехал в автомобиле?

– Нет. Он сказал, что совершенно ничего не помнит, просто очнулся, когда шел по дороге.

– Вы знали, что он лжет?

– Ну, по правде говоря, я подумал, что парня разыскивает полиция.

– И что же вы сделали?

– Что ж, ночь была холодная и дождливая, не хотел я выставлять его вон и неприятностей не хотел. У меня есть свободная комната с кроватью, и одеяла на ней постелены. Я предупредил его, что дом у меня холостяцкий, так что придется ему лечь без простыней, только с одеялами.

– А он что сказал?

– Он очень обрадовался. Так что я его отвел в комнату.

– А потом?

– А потом, – улыбнулся Овербрук, – я взял Принца – собаку то есть, привел в гостиную и велел Принцу стеречь и держать парня на месте, а потом снова лег спать. Я знал, что тот парень ни за что не выйдет из комнаты, если там Принц.