Дело об отложенном убийстве Гарднер Эрл

– Не знаю, Пол, – улыбнулся адвокат. – Наверное, я так устроен. Когда я начинаю докапываться до сути тайны, я, кажется, не в состоянии нажать на тормоза. Я пытаюсь опустить ногу, но все время что-то мешает дотянуть ее до педали.

– Да уж, – согласился Дрейк.

– Фактически, шеф, именно я вынесла негатив из дома, – спокойным тоном заметила Делла Стрит. – Они не могут осудить тебя за это.

– Ты действовала по моему указанию, Делла, – улыбнулся Мейсон. – Не впутывайся.

– Я возьму часть ответственности на себя, – возразила она.

Эмиль Сканлон закончил чтение записки, прошептал что-то своему секретарю и объявил:

– Продолжаем предварительное слушание дела по обвинению Мэй Фарр.

Оскар Овермейер поднялся на ноги.

– Мы понимаем желание суда провести слушание дела как можно быстрее. Однако в течение последних нескольких часов, даже вернее будет сказать, минут в окружную прокуратуру представили доказательства, существенно меняющие все дело. Теперь мы готовы показать при помощи свидетелей, что убийство не было совершено так, как предполагалось изначально. Фактически мы можем сказать, что имеем дело с отложенным убийством. То, что Харольд Андерс посчитал выстрелом, и то, что, как утверждала Мэй Фарр, было выстрелом, на самом деле явилось щелчком затвора объектива и вспышкой фотоаппарата. Мы, конечно, понимаем, что суд желает скорейшего завершения слушания. Для этой цели мы приглашаем нашего первого свидетеля, Сиднея Эверсела, и обращаем внимание суда на то, что его показания станут настолько существенными и эффективными, что повлекут за собой полное изменение порядка вызова других свидетелей.

Сканлон нахмурился в задумчивости, украдкой взглянул на Мейсона, увидел, что адвокат защиты не собирается выступать ни с какими возражениями, и заявил:

– Хорошо. С целью разрешения этого дела максимально быстро я позволяю вам пригласить свидетеля Сиднея Эверсела.

Сидней Эверсел прошел к месту дачи свидетельских показаний и принял присягу.

– Вы знаете что-нибудь об этом убийстве? – спросил судья Сканлон.

– Кое-что, – ответил Эверсел. – Я точно знаю, когда оно не было совершено.

– Что конкретно вам известно?

– Я собираюсь честно обо всем рассказать, – начал Эверсел. – Я уже давно люблю Хуаниту Вентворт. Я познакомился с ней и влюбился в нее, когда она еще была женой Пенна Вентворта и совместно проживала с ним. Сила моих эмоций сделала меня неблагоразумным.

Эверсел замолчал и сглотнул слюну. Очевидно, он выучил эту речь наизусть, но понял, что произнести ее сложнее, чем он предполагал. Через минуту он продолжил:

– Вентворт был дьявольски умен. Он все узнал о наших чувствах друг к другу. Я думаю, он страшно ревновал свою жену ко мне. Он хотел, чтобы Хуанита – миссис Вентворт – вернулась к нему. Она ушла от него вскоре после того, как познакомилась со мной. Он угрожал, что, если она этого не сделает, он подаст на меня в суд за раскол семьи. Он отказывался дать ей развод. Все его действия были поступками эгоиста, не думающего о других.

– Не надо ничего комментировать, – прервал Сканлон свидетеля. – Рассказывайте то, что знаете.

– Меня возмущала несправедливость заявлений Вентворта, – продолжал Эверсел, – потому что мне было доподлинно известно, что Вентворт приглашал на свою яхту многих женщин. Я решил раздобыть доказательства, которые заставили бы самого Вентворта защищаться – поставили бы его в такое положение, когда он вынужден был бы выслушать логические доводы и согласиться дать своей жене развод, не втягивая в это дело меня.

– И как вы поступили? – спросил судья Сканлон.

– Вечером двенадцатого числа я находился в яхт-клубе и следил за его яхтой. Я знал, что мисс Фарр – частая гостья на «Пеннвенте». Ночь оказалась жаркой и душной. Вентворт открыл люк в каюте. Я пододвигался к яхте все ближе и ближе, прислушиваясь. Когда я решил, что все складывается для меня удачно, я взобрался на борт и заглянул в люк. Я увидел Вентворта в компрометирующем положении. Я положил палец на кнопку спуска и тихо позвал его по имени. В первый раз он меня не услышал. Тогда я позвал его во второй раз, и он с беспокойством поднял голову. В этот момент я нажал на кнопку спуска, сработала вспышка, которая синхронизирована с затвором объектива. У меня получился резкий, четкий снимок.

– Что вы сделали потом?

– Это самая невероятная замена юридической процедуры, которую только можно представить, – прошептал Карл Рунцифер Оскару Овермейеру. – Ты собираешься позволять Сканлону таким образом проводить слушания? Ты не думаешь возражать против такого допроса свидетеля?

– Это нам не поможет, – так же шепотом ответил Овермейер. – Он всегда так ведет дела и, что удивительно, обычно добивается результатов.

– Я повернулся и бросился бежать с яхты, – продолжал Эверсел. – Я поехал домой и проявил эту пленку. Получился отличный негатив. Я просто не мог ждать. Я знал, что миссис Вентворт находится в Сан-Диего. Я прыгнул в свой самолет и полетел в Сан-Диего, объяснил ей ситуацию и вернулся вместе с ней. К тому времени, как мы оказались у меня дома, негатив уже высох. Я положил его в увеличительную камеру и напечатал один снимок. Естественно, я находился в приподнятом настроении. Затем я отвез миссис Вентворт обратно в Сан-Диего. В дальнейшем негатив у меня украли. Во время его исчезновения по территории рыскал Перри Мейсон, адвокат мисс Фарр. Я требую, чтобы этот негатив был мне возвращен. Когда его представят, я подам в суд на мистера Мейсона за кражу со взломом.

Эмиль Сканлон в задумчивости поджал губы и усердно старался не смотреть в сторону Мейсона.

– Если что-либо в таком роде и имело место, – сказал судья, – то это не относится к рассмотрению настоящего дела. Насколько я понимаю, ваши слова показывают, что убийство не было совершено в то время, как предполагалось изначально. Это все, что относится к проводимому сейчас расследованию.

– Можно мне задать вопрос? – подал голос Оскар Овермейер.

– Да, – кивнул судья.

– Когда вы в первый раз летели в Сан-Диего, мистер Эверсел, вы взяли прямой курс, который частично пролегал над океаном?

– Да, – ответил Эверсел. – У меня самолет-амфибия. Ночь была беззвездная. Дождь еще не начался, так что я решил лететь над океаном.

– Когда вы находились над входом в гавань, вы случайно не заметили никакой яхты?

– Заметил.

– Что это была за яхта?

– «Атина», принадлежащая Фрэнку Марли.

– А кто такой Фрэнк Марли?

– Партнер Вентворта.

– Вы с ним знакомы?

– Да. И хорошо знаю его яхту.

– Вы летели на небольшом расстоянии от воды?

– Да.

– Что вы сделали, если вообще что-нибудь сделали?

– Я покружил над яхтой, решив, что то, что она отправляется в открытое море, может оказаться важным.

– Ваш самолет снабжен какими-либо осветительными приспособлениями, которыми вы могли бы…

– Да. У меня есть прожектора на крыльях. Я зажег их и направил на яхту.

– Что вы увидели?

– Я абсолютно точно идентифицировал «Атину». Я заметил, что кто-то стоит у штурвала. Я понял, что это женщина и на ней одежда того же цвета, что была на Мэй Фарр, когда та поднималась ранее на борт «Пеннвента».

– Это все, – улыбаясь, объявил Овермейер, кланяясь судье.

Перри Мейсон встретился взглядом с Эмилем Сканлоном и приподнял брови в немом вопросе. Судья кивнул.

– Вы пролетали над какими-нибудь другими яхтами по пути в Сан-Диего? – спросил Мейсон.

– С разрешения суда я хотел бы заметить, что это не имеет никакого отношения к делу, – сказал Овермейер. – Это попытка запутать рассматриваемые аспекты и…

– Я сам задал бы этот вопрос, если бы его не задал мистер Мейсон, – прервал судья Овермейера. – Я говорил ранее, что не намерен допускать никаких технических возражений. Давайте послушаем, что скажет свидетель.

Эверсел неуютно заерзал в свидетельском кресле. Он с мольбой во взгляде посмотрел на Овермейера, затем отвел глаза.

– Отвечайте на вопрос, – приказал судья Сканлон. Его голос приобрел властность и походил на голос рефери, разговаривающего с профессиональным игроком в бейсбол.

– Естественно, когда я направлялся в Сан-Диего, я летел примерно тем же курсом, что взяло бы судно, идущее в Энсенаду.

– Меня не интересуют ваши объяснения, – перебил его Сканлон. – Вы их можете сделать потом. Вам задали вопрос: вы пролетали над какими-нибудь другими яхтами или нет?

– Да.

– Вы узнали какие-либо из этих яхт?

– Одну из них.

– Это был «Пеннвент»? – суровым тоном спросил Эмиль Сканлон.

Эверсел смотрел прямо перед собой.

– Да, – ответил он с явной неохотой.

– Вы кружили над яхтой?

– Один раз.

– Что вы увидели?

– Она двигалась вперед. В каюте был открыт люк.

– У штурвала кто-то стоял?

– Я считаю, что этот свидетель не мог отчетливо видеть то, что вы спрашиваете, – выступил с возражением Овермейер. – Вы рассчитываете слишком на многое…

– Не рассчитываю, – ответил Сканлон. – Свидетель, который видел, что делается на одной яхте, и давал показания о цвете одежды находившегося на ней лица, стоявшего за штурвалом, несомненно, в состоянии определить, был ли кто-либо у штурвала второй яхты. Отвечайте на вопрос, мистер Эверсел.

– У штурвала никто не стоял.

– Вы сделали только один круг над «Пеннвентом»?

– Да.

– Вы уверены, что у штурвала никого не было?

– Уверен.

– Где находилась эта яхта?

– Примерно в миле от берега и в десяти от волнореза.

– А как далеко от яхты Фрэнка Марли? – поинтересовался Мейсон.

– Примерно в трех милях.

– Вы знали, мистер Эверсел, что Вентворт отличался буйным характером? – небрежно спросил Мейсон.

– Знал.

– Вы не сомневались, что если Вентворт поймал бы вас на борту своей яхты, он бы не стал с вами церемониться?

– Нет, не стал бы.

– Вы знали, что Вентворт был сильным человеком?

– Да.

– Именно поэтому, как я предполагаю, вы были вооружены?

– Я взял с собой револьвер. Я не собирался…

Свидетель внезапно замолчал, когда полное значение вопроса Мейсона дошло до него.

– И у вас не было повода, чтобы оставить револьвер дома перед тем, как сесть в самолет? – продолжал Мейсон.

– Если честно, я совсем о нем забыл.

– Так что, когда вы кружили над яхтой Вентворта, вы были вооружены, не так ли?

– Мне не нравится, как вы сформулировали вопрос.

– Не имеет никакого значения, нравится вам это или нет, – сказал судья Сканлон. – Отвечайте.

– Да, я был вооружен! – рявкнул Эверсел.

– Каким видом револьвера?

– «Кольтом» тридцать восьмого калибра.

– Это все, – объявил Мейсон с улыбкой.

– Я не уверен, что на этой точке следует заканчивать допрос этого свидетеля, – решил нахмурившийся Сканлон. – Возможно, мы еще вернемся к этому вопросу. Пожалуйста, оставайтесь в зале суда, мистер Эверсел.

– У меня есть еще один вопрос, – заявил Мейсон. – Вы утверждали, что отпечатали с негатива один снимок, не так ли, мистер Эверсел?

– Да.

– Где он?

– Я отдал его заместителю окружного прокурора.

– Мистеру Овермейеру?

– Нет, мистеру Рунциферу.

Мейсон улыбнулся и повернулся к представителю окружной прокуратуры.

– Не могли бы вы представить этот снимок, мистер Рунцифер? – попросил Мейсон.

– Это часть конфиденциальной информации, хранящейся в окружной прокуратуре, – заявил Карл Рунцифер. – Я возражаю против подобного требования. Если вы хотите, чтобы эта фотография была приобщена к делу, представьте ее сами и не забудьте объяснить, каким образом негатив оказался у вас.

– Если у вас, господа, больше нет вопросов к мистеру Эверселу, он может покинуть место дачи свидетельских показаний, – исключительно вежливым тоном сказал судья Сканлон. – Но, пожалуйста, оставайтесь в зале суда, мистер Эверсел.

Эверсел покинул свидетельскую ложу.

Рунцифер и Овермейер победно улыбнулись друг другу.

– А теперь мы хотели бы пригласить Хейлз Тумс для дачи свидетельских показаний.

– Спасибо, – повернулся к нему Сканлон, – но у суда есть свои идеи о том, кто выступит следующим свидетелем. Мистер Рунцифер, пройдите, пожалуйста, к месту дачи свидетельских показаний и примите присягу.

– Я? – воскликнул Рунцифер. – Я возражаю на основании…

– Пройдите к месту дачи свидетельских показаний, мистер Рунцифер, – прервал его Сканлон.

– Тебе лучше это сделать, – шепотом сказал ему Оскар Овермейер, – если ты, конечно, не хочешь, чтобы тебя обвинили в неуважении к суду. Он не шутит.

Рунцифер медленно прошел вперед, поднял правую руку и принял присягу.

– Имеется ли у вас фотография, – обратился к свидетелю Эмиль Сканлон, – сделанная с использованием вспышки свидетелем, который только что давал показания?

– Ваша честь, я возражаю, – заявил Оскар Овермейер. – Это часть…

– Я не хочу слышать никаких возражений, – перебил его Сканлон. – Мне нужна фотография, если она у вас есть.

Последовала напряженная драматическая тишина.

– Хотя это полностью противоречит моим желаниям, я предоставляю фотографию мировому судье по его просьбе, несмотря на выраженный протест, – сказал Рунцифер.

Рунцифер не смог избежать снисходительного тона, произнося слова «мировому судье».

Он открыл свой портфель и достал оттуда увеличенный снимок на глянцевой бумаге, который протянул Эмилю Сканлону. В этот же момент он бросил враждебный взгляд на Мейсона.

– Раз уж мы заговорили с вами о фотографиях, – продолжал Сканлон, – я вижу, что у вас их с собой немалое количество. Что на них изображено? Внутренняя часть «Пеннвента»?

– Да.

– Представьте их! – приказал судья.

Рунцифер достал из портфеля и другие фотографии и объяснил, что они показывают расположение тела, внутреннее убранство каюты, когда яхту вернули в гавань, внешний вид яхты, яхту на своем обычном месте у причала яхт-клуба, а также снимок с самолета, представляющий, как стоят яхты. Сканлон последовательно пронумеровал все фотографии и объявил, что они приобщаются к делу.

– Это все, мистер Рунцифер. Спасибо.

Рунцифер неохотно направился на свое место.

– Давайте теперь послушаем Хейлз Тумс, – объявил Эмиль Сканлон. – Пожалуйста, пройдите вперед и примите присягу.

Зрители начали поворачивать головы и вытягивать шеи, но никакого движения, свойственного для момента, когда свидетель направляется к месту дачи показаний из зала, не последовало.

– Ей разве не вручали повестку? – поинтересовался нахмурившийся Сканлон.

– Вручали, – едким тоном ответил Рунцифер. – Она заявила, что делалась, по крайней мере, одна попытка, чтобы заставить ее покинуть страну. Когда ей вручали повестку, она, как мы поняли, собиралась покинуть юрисдикцию суда.

– Меня это не интересует, – ответил Эмиль Сканлон. – Мы сейчас рассматриваем только смерть Вентворта и возможную причастность к этому делу Мэй Фарр. Вопрос в том, где сейчас находится Хейлз Тумс?

– Я не знаю, – ответил Рунцифер.

Сканлон с суровым видом повернулся к Мейсону.

– Мистер Мейсон, – обратился он к адвокату защиты, – теперь я хочу попросить вас занять место для дачи показаний.

Мейсон послушно прошел в свидетельскую ложу, прекрасно понимая, что любой протест будет сразу же отклонен.

– Вы знакомы со свидетельницей Хейлз Тумс? – спросил Эмиль Сканлон.

– Да.

– Вы обсуждали с ней это дело?

– Да.

– Вы знаете, где она сейчас находится?

– Нет.

– Вы знаете, каким образом она уехала?

– Со слов другого человека.

– Вы имели прямое или косвенное отношение к ее отъезду?

– Нет.

– Это все, – объявил судья.

– Мне хотелось бы задать этому свидетелю несколько вопросов, – сказал Рунцифер.

Сканлон помедлил с минуту, а потом ответил:

– Я не предоставлял ему возможности задавать вам вопросы, мистер Рунцифер.

– Но здесь другая ситуация.

– Я вначале выслушаю ваш вопрос, а потом посмотрю, разрешать его или нет, – постановил Сканлон.

– Когда вы разговаривали с мисс Тумс, – обратился Рунцифер к Мейсону, – не обсуждали ли вопрос ее возможного отъезда из страны за определенное денежное вознаграждение и не обсуждали ли вы с ней необходимую сумму?

– Можно это и так сформулировать, – спокойно ответил Мейсон. – Она сделала предложение, я его отклонил.

– О! – с сарказмом в голосе произнес Рунцифер. – Вы отправились к ней на квартиру. Она заявила вам, что может дать показания, убийственные для вашей клиентки, и предложила покинуть страну, а вы настолько этичны, что даже не стали рассматривать подобное предложение. Вы именно это пытаетесь сказать?

– Вам не требуется отвечать на этот вопрос, мистер Мейсон, – постановил судья Сканлон. – Мистер Рунцифер, я не намерен допускать никаких саркастических замечаний ни от одной из сторон. Мы собрались здесь с единственной целью: выяснить, достаточно ли доказательств, чтобы обвиняемая предстала перед судом присяжных в связи с убийством Пенна Вентворта. Это все. Вы можете выражать свое недовольство в другом месте, но только не в зале суда.

– Прошу прощения, ваша честь, – обратился к судье Мейсон, – но я хотел бы ответить на заданный вопрос.

– Отвечайте.

Мейсон положил ногу на ногу, улыбнулся Рунциферу и начал говорить:

– Ваш вопрос, мистер Рунцифер, предполагает ложный факт. Показания Хейлз Тумс, вместо того чтобы принести ущерб моей клиентке, на самом деле оказались бы очень для нее выгодными. Мне жаль, что ее здесь нет.

– Хорошо, – победно заявил Рунцифер. – Если уж вы сами открыли эту дверь и коснулись характера ее показаний, я задам вам еще один вопрос. Надеюсь, что суд разрешит его. Разве не является фактом то, что Хейлз Тумс отправилась в яхт-клуб, чтобы встретиться с Вентвортом, он сообщил ей, что собирается вечером в Энсенаду, и попросил ее составить ему компанию? Она сошла на берег, чтобы взять кое-какую одежду и купить продуктов, а когда вернулась, яхты у причала уже не было, она подождала какое-то время и увидела, как в гавань возвращается яхта Фрэнка Марли. Хейлз Тумс решила выяснить, кто управлял яхтой Марли, и увидела, что единственным лицом, спустившимся на берег, оказалась Мэй Фарр, ваша клиентка.

– Это, в общем и целом, то, что она утверждала, – ответил Мейсон.

– И вы считаете, что это может пойти на пользу вашей клиентке? – спросил Рунцифер.

– Считаю, – серьезным тоном ответил Мейсон.

Последовала тишина. Представители окружной прокуратуры были явно удивлены и начали шепотом совещаться.

– Я думаю, это все, мистер Мейсон, – сказал Эмиль Сканлон. – По крайней мере, я не разрешу, чтобы вам задавали еще какие-либо вопросы. Вы можете оставить место для дачи свидетельских показаний.

Мейсон вернулся на свое место.

Рунцифер встал и с мольбой в голосе обратился к судье:

– Ваша честь, позвольте мне задать мистеру Мейсону еще один вопрос?

– Я не уверен, что следует это делать, – ответил Сканлон. – Я думаю, что вы уже достаточно хорошо обрисовали картину. А что за вопрос вы хотели задать?

– Почему мистер Мейсон утверждает, что показания Хейлз Тумс могли принести пользу его клиентке?

– Это только вызовет лишние споры, – решил Сканлон.

– Мне кажется, ваша честь, – сказал со своего места Мейсон, – что если бы вы разрешили этот вопрос, а я на него ответил, то он снял бы недопонимание на этом этапе.

– Тогда отвечайте. По правде говоря, меня самого интересует ответ, хотя я считаю вопрос неуместным и попыткой использовать свидетеля, который, очевидно, был честен и откровенен. Мы слушаем вас, мистер Мейсон.

Адвокат подошел к месту, где сидел Сканлон и были разложены фотографии.

– Для ответа на этот вопрос мне потребуется соотнести некоторые факты, – сообщил Мейсон.

– Поступайте, как считаете нужным, – сказал судья. – Мы собрались здесь для того, чтобы разобраться с этим делом. Представляйте факты сжато и логично. Нам не нужны пылкие аргументы.

– Я не собираюсь выступать ни с какими аргументами, – улыбнулся Мейсон.

– Прекрасно. Отвечайте.

– Я думаю, что определение, данное этому делу уважаемым представителем обвинения, наверное, является его лучшей характеристикой. Ваша честь, возможно, помнит, что оно было названо «Делом об отложенном убийстве». Совершенно очевидно, что в Пенна Вентворта стреляли со значительного расстояния, так как следов пороха ни на одежде, ни на теле не обнаружено. Вероятнее всего – сверху, о чем ваша честь знает из разговора с патологоанатомом. Естественно предполагать, что стреляли в открытый люк каюты, с расстояния шести или восьми футов, которое могло быть и больше – до того значения, с которого человек в состоянии точно прицелиться. Например, мне известно, что мистер Эверсел прекрасно стреляет из револьвера и даже имеет репутацию отличного стрелка. Это правда, мистер Эверсел?

Эверсел помедлил, а потом резко кивнул.

– Ваша честь, если мы еще продолжаем вести допрос свидетелей, – закричал Рунцифер, – я считаю, что следует попросить мистера Эверсела вернуться к месту дачи показаний.

– Давайте я буду об этом беспокоиться, – спокойно ответил судья Сканлон.

– Вы подтверждаете мое заявление насчет вашего хорошего знания оружия, мистер Эверсел? – продолжал Мейсон.

Эверсел явно не собирался отвечать.

– Хорошо, оставим пока этот вопрос, – сказал Мейсон. – Я просто упомянул это, чтобы мы не забыли, в каком положении находились стрелявший и тот, в кого стреляли. Давайте рассмотрим все кандидатуры. Начнем с Андерса. Представляется маловероятным, что убийство совершил он. Доказательства показывают, что яхта Вентворта находилась всего в двух милях впереди яхты Марли, когда их увидел Эверсел. Яхта Вентворта в состоянии развивать гораздо меньшую скорость, чем яхта Марли. Однако, делая все скидки на скорость, следует предположить, что Вентворт снялся с причала вскоре после отъезда Мэй Фарр и Андерса из яхт-клуба, возможно, где-то в течение получаса. Андерс заявляет, что выбросил свой револьвер. Это подтверждает Мэй Фарр. Доказательства показывают, что орудие убийства найдено. Это совершенно определенно не тот револьвер, что имел при себе Андерс. Более того, Андерс вернулся в город и практически сразу же отправился в Северную Мезу. Насколько я понимаю, полиция смогла восстановить все его передвижения и убедилась, что он не появлялся в яхт-клубе после разговора со мной. Мэй Фарр и я поехали в яхт-клуб. Мы обнаружили, что «Пеннвента» больше нет у причала. Мы повернули назад, и мисс Фарр оставалась со мной, пока не добралась до того места, где Андерс выбросил револьвер. Затем она вернулась в яхт-клуб и взяла яхту Марли.

– Вы это признаете? – не веря своим ушам, переспросил Рунцифер.

– Конечно, признаю. Давайте теперь рассмотрим кандидатуру Мэй Фарр. Предположим, она догнала яхту Вентворта, что вполне вероятно. Она бы не смогла установить «Атину» вдоль борта «Пеннвента» без ведома Вентворта. Подобное просто невозможно: обязательно послышатся стук, удары бортом о борт, царапанье боками. Более того, она бы не смогла, установив «Атину» рядом с «Пеннвентом», оставить штурвал и без посторонней помощи перебраться на борт яхты Вентворта. Потребовалось бы, чтобы Вентворт снизил скорость или чтобы кто-то ей помогал, или и то, и другое. Однако предположим, что Вентворт снизил скорость, и Мэй Фарр удалось перебраться на борт «Пеннвента». Они спустились в каюту. Яхта Вентворта снабжена автопилотом. Ему не требовалось постоянно стоять у штурвала, но невозможно представить такое стечение обстоятельств, чтобы он находился в каюте, а мисс Фарр осталась на палубе и выстрелила в него через люк. Теперь давайте рассмотрим кандидатуру Эверсела. Он – летчик. Он низко пролетал над яхтой и был вооружен. Он прекрасно стреляет… Но перед тем, как я продолжу рассуждать на эту тему, я хочу обратить ваше внимание на два важных предмета на этих фотографиях. Посмотрите на снимок, сделанный Эверселом. Я хочу, чтобы вы, ваша честь, взглянули вот на эту небольшую полочку. Там находится что-то круглое в коробочке, рядом с ним лежит другой предмет цилиндрической формы.

Рунцифер встал и быстрым шагом направился к месту, где восседал Эмиль Сканлон, чтобы тоже рассмотреть то, на что указывал Мейсон.

– Это редкая монета, – заметил заместитель окружного прокурора. – Вентворт был известным коллекционером.

– Не исключено, – согласился Мейсон. – А если вы возьмете лупу, то увидите на предмете определенные отличительные черты: параллельные линии, которые пересекают другие параллельные линии.

Судья Сканлон взял увеличительное стекло и принялся изучать то, на что указывал Мейсон.

– И что в этом важного, мистер Мейсон? – спросил он.

– Секундочку, ваша честь. Посмотрите, пожалуйста, на фотографию каюты, сделанную через люк после того, как «Пеннвент» вернули в порт, – попросил Мейсон. – Вот та же полка. Но на ней уже ничего нет.

Сканлон кивнул.

– Теперь мы столкнулись со следующей ситуацией, – продолжал Мейсон. – Чем бы ни оказались эти два предмета, они находились на борту «Пеннвента», когда Эверсел фотографировал Вентворта. Сделав снимок, Эверсел сразу же покинул яхту. Вентворт бросился в каюту на корме. Мисс Фарр выбежала на палубу. Нет никаких доказательств того, что Эверсел, Андерс или Мэй Фарр возвращались на яхту. Но у нас имеются два предмета, которые ясно видны на одной фотографии и отсутствуют на другой, сделанной позднее. Почему? Куда они делись? Кто их взял?

– У вас есть теория на этот счет, мистер Мейсон? – поинтересовался Сканлон.

– Да, – кивнул адвокат. – Мне хотелось бы пригласить еще одного свидетеля.