Дело одноглазой свидетельницы Гарднер Эрл

– И вы сказали им, что это фотографии той самой женщины, которая ставила у вас машину?

– Я сказал, что ее лицо кажется мне знакомым.

– Что еще?

– Я сказал: вполне возможно, что это была она.

– Но вы не сказали им, что совершенно уверены в том, что это она?

– Нет.

– А позже, когда вам показали ее рядом с другими женщинами в ряд, вы сразу узнали ее по тем фотографиям, не так ли?

– Да, сэр.

– Вот как?

– Она показалась мне знакомой.

– Разумеется, но даже тогда вы не могли бы с полной уверенностью сказать, что это она?

– Хм, я сказал, что она похожа на женщину, которую я видел раньше.

Мейсон улыбнулся свидетелю.

– У меня все, – объявил он.

– Еще есть вопросы у обвинения? – спросил судья.

– Относительно нашей с вами беседы, – обратился Бергер к свидетелю, – вы подтверждаете тот факт, что я не советовал вам ничего другого, кроме как указать пальцем на обвиняемую, когда вас попросят опознать ее?

– Да.

– У меня все.

– Одну минуту, – произнес Мейсон, когда свидетель повернулся, чтобы уйти. – У меня есть еще пара вопросов.

Свидетель остановился.

– Сколько времени вы пробыли в кабинете Гамильтона Бергера, когда он посоветовал вам указать пальцем на обвиняемую?

– Где-то с полчаса.

– О чем вы говорили?

– Минуточку, ваша честь, – подскочил со своего места Бергер. – Я протестую. Этот вопрос несущественен и не имеет прямого отношения к делу. Моя беседа со свидетелем не подлежит оглашению.

– Ваша честь! – обратился к судье Мейсон. – Только что Гамильтон Бергер спрашивал свидетеля о том, что он говорил ему во время беседы. Это был повторный допрос обвинения. В соответствии с правилами, если обвинение задает вопрос, касающийся части беседы, то противная сторона имеет право спросить о всей беседе. Опираясь на данное правило, я хочу знать все, что было сказано свидетелю во время этой беседы.

Физиономия Бергера побагровела.

– Ваша честь! – взорвался он. – Я категорически протестую против подобного вмешательства в конфиденциальную беседу! Как окружной прокурор, я имею право задавать любые вопросы, касающиеся дела, и я…

– Но вы задали вопрос, – произнес судья Кейт, – касающийся части беседы. К тому же этот человек не является вашим клиентом, а всего лишь свидетелем. Протест отклонен.

– Продолжим, – сказал Мейсон, – так о чем вы тогда говорили?

– Ну, мы говорили о моих показаниях.

– И что вы сказали?

– Ну, я сказал мистеру Бергеру то же самое, что и здесь.

– А что мистер Бергер сказал вам?

– Он сказал, чтобы я показал на обвиняемую пальцем, и больше ничего.

– Припомните, – сказал ему Мейсон, – а не говорил ли он вам, что не стоит упоминать о чем-либо, если только вас не станут расспрашивать об этом особо?

– М-м… да.

– И о чем же?

– О том, что у этой женщины не было при себе багажа.

– Понятно, – протянул Мейсон. – Когда эта женщина покинула стоянку, у нее в руках ничего не было?

– Нет, сэр.

– Совсем ничего?

– Ничего, кроме маленькой дамской сумочки.

– Вы в этом уверены?

– Да.

– И Гамильтон Бергер просил вас не упоминать об этом, так?

– Да, если только об этом не станут спрашивать.

– Благодарю вас, мистер Дэнверс, – с сарказмом произнес Мейсон. – У меня все.

– У меня нет вопросов, – пробормотал Гамильтон Бергер, пытаясь прикрыть свое поражение поспешным вызовом очередного свидетеля.

Следующим свидетелем оказался пилот, который заявил, что его нанял некий мужчина для того, чтобы доставить в Бейкерсфилд женщину. Ему сказали, что этой даме необходимо поспеть на автобусную станцию «Пасифик Грейхаунд» в Бейкерсфилде к часу дня. Он согласился и доставил пассажирку в указанное место, как и обещал. Лицо дамы скрывала густая вуаль, однако он хорошо запомнил, как она была одета. Он обратил на это внимание главным образом из-за вуали. Он также запомнил ее фигуру и внешний облик.

– Не видите ли вы в этом зале женщину, чья фигура и внешний облик походили бы на ту женщину, которую вы доставили в Бейкерсфилд? – спросил его Гамильтон Бергер.

– Да, сэр.

– Где она?

– Если мистер Бергер советовал вам указать на нее пальцем, то вы не смущайтесь, показывайте, – подсказал с ухмылкой Мейсон.

– Он мне этого не советовал, – возразил свидетель, – он лишь велел сказать: «Это обвиняемая».

В зале раздался взрыв смеха.

– Но ведь вы видели ее до этого на опознании и заявили мне, что она похожа на ту женщину, которую вы перевозили! Разве это не так? – с возмущением воскликнул Бергер.

– Минуточку, – вмешался Мейсон, – я протестую, поскольку подобный вопрос окружного прокурора к своему свидетелю может навести его на определенный ответ.

– Возражение принято, – объявил судья Кейт. – Это можно также рассматривать как попытку оказать давление на своего свидетеля. Однако возражение принимается на основании того, что вопрос прокурора может быть наводящим.

– Итак, вы видели эту женщину раньше?

– Да.

– Это обвиняемая?

– Она на нее похожа.

– Задавайте ваши вопросы, – резко объявил Мейсону Бергер.

– Сколько раз вы видели обвиняемую до сегодняшнего дня в суде?

– Всего раз.

– Это все. Спасибо.

– Одну минуточку! – выкрикнул Бергер. – Свидетель не понял вашего вопроса. Он имел в виду, что видел ее один раз, при опознании. На самом деле он видел ее дважды. Один раз на опознании, а второй – когда доставлял ее самолетом. Вы со мной согласны? – обратился к свидетелю Бергер.

Невозмутимость Мейсона составляла резкий контраст с возбужденным состоянием прокурора.

– Я возражаю, ваша честь, – заявил адвокат. – Это явная попытка выдать предположение за факт, к тому же это явная попытка со стороны окружного прокурора подсказать свидетелю, как ему отвечать на его вопрос.

– Окружной прокурор, будьте любезны ограничиваться прямыми вопросами, обращенными к свидетелю, – произнес Кейт.

– Хорошо, – едва сдерживая себя, процедил Бергер. Он повернулся к свидетелю: – Когда вы показали, что видели эту женщину только раз, вы имели в виду… э… скажите, что вы имели в виду?

– О, – протянул Мейсон, – свидетель не столь глуп, чтобы не понять, как ему следует отвечать на этот вопрос после подсказки прокурора. Я исхожу из того, что он имел в виду, что видел эту женщину всего раз, на опознании.

– Ну да, я так и хотел сказать, – сказал свидетель.

– У меня все, – произнес Бергер.

– Одну минутку, – задержал Мейсон свидетеля. – Прежде чем вы покинете зал, мне хотелось бы кое-что выяснить о мужчине, который договаривался с вами о найме самолета. Вы смогли бы его узнать, если бы увидели снова?

– Да.

– Вы видели его после этого?

– Нет.

– Вы могли бы описать его поподробнее?

– Ну, ему лет шестьдесят, и он как-то неуверенно двигался. Он… я даже подумал, не пьян ли он, но я не почувствовал запаха спиртного. Может, он принял наркотик или еще что. Он двигался так, словно искал дорогу на ощупь и… одним словом, я запомнил, как он двигался и как выглядел.

– Он был высокий?

– Нет, низенький и толстоватый. Лет эдак шестидесяти… я к нему особо не приглядывался. Я почему-то сразу решил, что он отец женщины.

– Теперь об опознании. Вам показывали обвиняемую вместе с другими женщинами?

– Нет, одну.

– И мистер Бергер указал вам на нее?

– Отвечайте лишь «да» или «нет», – вмешался Бергер.

– Нет.

– Тогда это сделали полицейские?

– Не совсем так.

– Как вас понимать?

– В общем, они сказали, что им нужно опознать одну женщину. Они отвели меня в комнату, в которой, кроме надзирательницы, была только эта женщина.

– Вот как! – воскликнул Мейсон. – А не сказали ли они вам, что эта женщина, без всяких сомнений, ваша пассажирка, которую вы перевозили в Бейкерсфилд? И что вам остается лишь подтвердить это?

– Что-то в этом роде. Они сказали мне, чтобы я держался уверенно и не разводил бодягу, не то какой-нибудь дотошный адвокат вытянет из меня все кишки, когда я предстану перед судом с показаниями.

– Так вы сказали, что вы уверены?

– Нет, я этого не говорил. Я не был уверен. Я сказал, что она на нее похожа. И только на следующий день я почувствовал, что совершенно уверен.

– И все это время полицейские продолжали обрабатывать вас?

– Ну, в общем, да.

– У меня все, – провозгласил Мейсон.

– У обвинения вопросов нет, – объявил Бергер и пригласил следующего свидетеля.

Следующим свидетелем был водитель такси из Бейкерсфилда, который доставил женщину в густой вуали к автобусной станции «Пасифик Грейхаунд». Он признался, однако, что не может опознать женщину, поскольку та была в густой вуали и он не видел ее лица и не заметил, как именно она была одета. Он только запомнил, что это была стройная женщина лет тридцати – тридцати пяти.

– Вы слышали голос обвиняемой, Миртл Ингрем Фарго? – спросил его Гамильтон Бергер.

– Да, сэр.

– Вам не показалось, что голос миссис Фарго, обвиняемой, чем-то отличается от голоса вашей клиентки, которую вы доставили на автобусную станцию в Бейкерсфилде?

– Нет, сэр, мне этого не показалось.

– Можете приступать к допросу, – сказал Бергер Мейсону.

– Значит, вы не почувствовали никакой разницы?

– Нет, сэр.

– А в чем они схожи?

– Ну, они звучат примерно одинаково.

– Но вы не можете утверждать, что у обвиняемой и вашей пассажирки один и тот же голос, не так ли?

– Нет, наверняка не могу.

– Одним словом, вы не можете опознать ту женщину по голосу?

– Хм… я уже сказал, что не заметил в их голосах особой разницы.

– Я вижу, – сказал Мейсон, – что Гамильтон Бергер проводил беседу и с вами, я прав?

– Ну да, я рассказал ему все, что мне известно.

– И он спросил вас, не смогли бы вы опознать обвиняемую по ее голосу? И вы ответили, что нет, верно?

– В общем, да.

– И тогда он сказал вам: «Я вызову вас в качестве свидетеля и спрошу, чем отличаются голоса этих женщин, а вы мне ответите, что не находите особой разницы». Так ведь все было, да?

– Я… точно не помню.

– Это Гамильтон Бергер предложил вам сказать, что вы не находите разницы между голосами, верно?

– Да.

– Вопросов больше нет, – объявил Мейсон.

– И у меня тоже все, – сказал Гамильтон Бергер. – Моя следующая свидетельница – миссис Ньютон Мейнард, и я надеюсь, мистер Мейсон, что вы опросите ее столь же тщательно.

– Никаких посторонних комментариев не должно быть, – вмешался судья.

Мейсон улыбнулся, глядя на выражение физиономии Бергера.

Когда миссис Мейнард вышла вперед, все обратили внимание, что левый глаз свидетельницы был закрыт повязкой. Она подняла правую руку и поудобнее устроилась на свидетельском месте.

Гамильтон Бергер задал ей несколько предварительных вопросов, после чего осведомился:

– Где вы были двадцать второго сентября сего года?

– Я была в Лос-Анджелесе, потом в Сакраменто; в обоих местах в один и тот же день.

– Понятно, миссис Мейнард. А как вы добирались от Лос-Анджелеса до Сакраменто?

– Я ехала автобусом «Пасифик Грейхаунд».

– Вы помните, в котором часу вы выехали из Лос-Анджелеса?

– Да, сэр. Я выехала из Лос-Анджелеса в восемь тридцать утра.

– А в котором часу вы прибыли в Сакраменто?

– Около десяти минут одиннадцатого того же вечера. Согласно расписанию мы должны были прибыть в Сакраменто в десять ноль пять, но автобус на пять минут опоздал.

– Во время вашей поездки вы разговаривали с обвиняемой, миссис Миртл Ингрем Фарго?

– Да, сэр, разговаривала.

– Когда вы увидели ее в первый раз?

– Первый раз я увидела ее, когда она вышла из такси в Бейкерсфилде.

– Вы видели ее до этого?

– Нет, сэр.

– Вы находились в автобусе на протяжении всего пути от Лос-Анджелеса до Бейкерсфилда?

– Совершенно верно, сэр.

– Была ли обвиняемая в автобусе на этом отрезке пути?

– Нет, сэр, ее тогда не было.

– Вы в этом уверены?

– Совершенно уверена, сэр.

– Если бы она находилась в автобусе, вы бы ее запомнили?

– Я непременно запомнила бы ее. Этой женщины не было в автобусе, пока он ехал от Лос-Анджелеса до Бейкерсфилда. Она появилась в густой черной вуали на автобусной остановке в Бейкерсфилде, куда приехала на такси. Такси вел шофер, который только что давал свидетельские показания.

Миссис Мейнард поджала губы с видом непорочной добродетели и взглянула на Мейсона, словно говоря: «Ну что, съел? Теперь попробуй-ка опровергнуть мои показания».

– Вы вступали в беседу с обвиняемой? – спросил ее Бергер.

– Да, сэр, я с ней беседовала.

– Долго?

– Да, сэр.

– Не могли бы вы рассказать суду, при каких обстоятельствах это произошло?

– Видите ли, я довольно любопытна по природе. Характер у меня общительный. Когда я куда-нибудь еду, мне всегда хочется узнать что-то новое, так сказать, расширить свой кругозор. А этого не получится, если сидеть надувшись и ни с кем не разговаривать…

– Нам это и так понятно, – прервал ее окружной прокурор. – Пожалуйста, не уклоняйтесь от предмета разговора, миссис Мейнард. Расскажите, пожалуйста, как вы заговорили…

– Так я вам это и рассказываю. Пожалуйста, не сбивайте меня, – недовольно огрызнулась свидетельница.

В зале послышался смех, а судья широко улыбнулся.

– Продолжайте, – смутился Гамильтон Бергер, – только постарайтесь говорить коротко и по существу.

– Мы были бы ближе к делу, если бы вы сами не перебивали меня, – резко заявила она. – Итак, на чем это я остановилась? Ах да. Я рассказывала вам, что увидела даму, которая выходила из такси и была в темной вуали, чем возбудила мое любопытство. Я увидела, как она прошла в дамскую комнату и потом обратно, но уже без вуали. Когда мы садились в автобус, я постаралась оказаться к ней поближе и заговорила с ней, а после того, как несколько пассажиров сошли во Фресно, у меня появилась возможность сесть с ней рядом. Я так и поступила и завязала с ней беседу. Не стану скрывать, что мне хотелось узнать побольше об этой особе. Прежде всего меня интересовало, почему она была в вуали.

– Вы ее об этом спросили? – поинтересовался Гамильтон Бергер.

– Я хотела, но не успела. Когда я стала задавать наводящие вопросы, она не моргнув глазом заявила, что едет в этом автобусе от самого Лос-Анджелеса. И тогда я подумала про себя: «Ах ты лгунья. Ты…»

– Неважно, что вы подумали, – прервал ее Бергер, однако в его голосе прозвучали триумфальные нотки. – Сообщите лишь то, что она сказала вам.

– Я это и пытаюсь сделать. Я стала расспрашивать ее о поездке и попыталась выведать, по какой причине она была в вуали и почему так торопилась добраться до автобусной станции и…

– Прошу вас, постарайтесь вспомнить как можно точнее, о чем у вас шла беседа? – прервал ее снова Гамильтон Бергер.

– Насколько я помню, я сказала ей, что надеюсь, что она не подумает, будто я пытаюсь лезть в ее личные дела, просто я по натуре любопытна… и она заверила меня, что ничуть не возражает, что она рада поговорить с кем-нибудь и что до этого она сидела рядом с мужчиной из Лос-Анджелеса, от которого так здорово разило спиртным, что ее едва не стошнило.

– Вы спрашивали о чем-то еще?

– Да, сэр. Я решила закинуть удочку. Я спросила: «А куда подевался тот мужчина? Я его что-то не заметила». А она стала крутить головой по сторонам и заявила: «Видимо, он сошел в Бейкерсфилде». Как бы не так! – фыркнула миссис Мейнард. – Его в автобусе не было. Я это знаю наверняка. Я все это время находилась в автобусе и никаких пьяных мужчин не видела точно так же, как и ее саму.

– Вы в этом уверены?

– Совершенно уверена.

– Что еще произошло во время поездки?

– Мы сидели рядом и разговаривали на протяжении всего пути от Фресно до Стоктона, там она сошла, и в автобус сели двое мужчин. Один из них пытался узнать у меня, ехала ли эта женщина в автобусе от самого Лос-Анджелеса. Я сразу смекнула, что здесь что-то нечисто…

– Оставьте при себе ваши догадки, – сказал Гамильтон Бергер, – нас не интересуют разговоры, которые велись в отсутствие обвиняемой. Забудьте пока об этих мужчинах. Возможно, вас спросят о них немного позже, меня интересует, сколько времени вы провели в автобусе рядом с обвиняемой.

– Всю дорогу от Фресно до Стоктона. Разумеется, иногда мы выходили на остановках, остановки были то короткими, то длинными, но на протяжении всего пути от Фресно мы сидели рядом и разговаривали.

– Вы запомнили, как она была одета?

– Я запомнила все, что касается этой женщины, – заявила миссис Мейнард с категоричностью абсолютно уверенного в себе человека.

– И как же она была одета?

– Довольно скромно, как и я. Помнится, я заметила ей, что мы одеты похоже, и она ответила, что всегда скромно, но со вкусом одевается в дорогу, потом она сделала пару комплиментов насчет моего костюма. Я точно не помню, что она сказала, кроме того, что она похвалила мой вкус, однако эта дама намекнула, что я ее старше, а мне это не понравилось. Если я и старше ее, то на год или два, к тому же все говорят, что выгляжу я гораздо моложе, и я…

– Никто в этом не сомневается, – оборвал ее Гамильтон Бергер, затем повернулся к Мейсону и с насмешливым поклоном сказал: – Не хотите ли задать несколько вопросов, мистер Мейсон?

– О да, благодарю вас, – откликнулся Мейсон, поднимаясь со своего места, и, обойдя стол, с приветливой улыбкой приблизился к свидетельнице. – Вы и в самом деле выглядите намного моложе, миссис Мейнард, – сказал он.

– А вы откуда это знаете? – ощетинилась она. – Я вам не говорила, сколько мне лет.

– Да, конечно, – улыбнулся Мейсон, – но сколько бы вам ни было, вы выглядите гораздо моложе.

– Меня это не сильно волнует, – отрезала миссис Мейнард. – Меня этим не пронять.

– О, я имел в виду совсем другое, – заверил ее Мейсон. – Я заметил, что у вас что-то случилось с глазом, миссис Мейнард?

– Да, сэр, мне в глаз что-то попало, и началось воспаление. Теперь я вынуждена носить тугую повязку.

– Почему тугую?

– Чтобы можно было надеть очки, – пояснила миссис Мейнард. – Если повязка была бы слабой, я не смогла бы носить очки.

– О, – протянул Мейсон, – так вы вынуждены носить очки?

– Я не вынуждена, сэр. Я их ношу.

– Так вы носите очки?

– Да, сэр, ношу.

– И как давно?

– Думаю, уже лет десять.

– Вы носите их постоянно?

– Нет, сэр.

– Нет?

– Нет.

– И когда вы их снимаете?

– Когда сплю и умываюсь, сэр.

Страницы: «« ... 1011121314151617 »»

Читать бесплатно другие книги:

Казалось бы, кому интересны дела о разводах и наследстве? Но если за такие дела берется знаменитый а...
Величайший адвокат литературы XX века Перри Мейсон всегда на страже клиента! Каким бы загадочным ни ...
Перри Мейсону вновь, уже в который раз, предстоит столкнуться с головокружительным судебным делом – ...
Для всех истинных любителей отечественной иронической фантастики Евгений Лукин – примерно то же, что...