Братство талисмана Саймак Клиффорд
Дункан открыл глаза и сел. Перед ним сидел на корточках Конрад и показывал пальцем через угасавший костер. Тайни стоял, напряженно вытянувшись, как на поводке, и негромко рычал, оскалив клыки.
Из темноты сверкали два широко расставленных шара зеленого огня, а между ними — лягушачий рот, обсаженный по краям блестящими зубами, а вокруг всего этого — шаров и пасти — впечатление лица, столь отвратительного, что мозг отказывался принять его, не в силах поверить, что такое может существовать. Рот был, как у лягушки, но морда совсем другая: вся в углах и острых гранях, а наверху что-то вроде гребня. Изо рта капала слюна.
Существо явно было голодно и желало подойти к костру, но его удерживало то ли рычание Тайни, то ли что-то еще.
Дункан увидел существо на одну секунду, затем оно исчезло, стерлось. Сначала исчезли зеленые шары и зубы, на секунду дольше задержался общий контур морды, вернее, намек на контур, затем исчез и он.
Тайни быстро шагнул вперед, продолжая рычать.
— Нет, Тайни, — тихо сказал Конрад. — Не надо.
Дункан вскочил.
— Они появились за последний час, — объяснил Конрад, — подкрались в темноте. Но этого я увидел впервые.
— Почему ты не разбудил меня?
— Не было необходимости, милорд. Мы с Тайни следили. Они только смотрели на нас, больше ничего.
— Много их, кроме этого?
— Не один, я думаю, но немного.
Дункан подбросил хвороста в огонь. Тайни обошел костер кругом.
— Иди сюда и успокойся, — подозвал Конрад собаку. — Сегодня их больше не будет.
— Откуда ты знаешь, что больше не будет?
— Они просто смотрели на нас, но решили не браться за нас сегодня. Может потом…
— Откуда ты знаешь?
— Не знаю, просто догадываюсь. Костями чувствую.
— Они что-то замышляют.
— Возможно.
— Конрад, ты не хотел бы вернуться обратно?
Конрад зло ухмыльнулся.
— Как раз, когда они ушли по-хорошему?
— Я хотел сказать, — пояснил Дункан, — что здесь опасно. Мне вовсе не хочется вести всех вас на смерть.
— А вы, милорд?
— Я, конечно, пойду дальше. Я должен это сделать, хотя бы в одиночку. Но я не требую, чтобы остальные…
— Старый лорд велел мне заботиться о вас, — прервал Конрад. — Он с меня шкуру спустит, если я вернусь один.
— Знаю. Так было с тех пор, как я был мальчиком.
— Отшельник, может, и захочет вернуться. Он с самого начала скулит.
— Отшельник, — сказал Дункан, — провозгласил себя солдатом господа. Это ему необходимо для восстановления самоуважения. Он чувствует, что провалился как отшельник. Он хоть и трусливый дурак, но не вернется без нас.
— Значит, идем вперед. Трое товарищей по оружию. А как насчет ведьмы?
— Пусть сама решает. Ей нечего терять, куда бы она ни пошла. Когда мы ее нашли, у нее не было ничего.
Итак, что бы ни говорил дух, за ними следят и идут по их следу не только безволосые. Мег была права: поблизости были и другие. Видимо, они были тут и во время вахты Дункана, только он не знал об этом. Больше того — и Тайни не знал. А вот ведьма знала. Странно, что ее это не очень встревожило: свернулась у вьюков и спит себе. Может, она чувствовала, что нападения не будет? Но как она могла знать? Дункан удивлялся этому. И почему они действительно не напали? Все люди сгрудились у костра, выскочить из темноты — и все. Такому маленькому отряду не выстоять.
А как они выстоят другой раз? Ясно, что придет время, когда разрушители перебьют их. Они будут бдительны, но одной бдительности мало. Часть разрушителей встретит свою смерть, но остальные закончат работу.
И все-таки он не повернет назад. У него есть некий талисман, в котором, может быть, заключены все горящие молнии, и они разобьют древнюю тьму. А если он не повернет назад, не повернут ни Конрад, ни отшельник.
Близился рассвет. Темнота рассеивалась, уже можно было видеть тропинки в лесу. Над лагерем пролетели утки.
— Конрад, ты не замечаешь ничего странного? — Спросил Дункан.
— А именно?
— Как выглядит это место. Как-то все искажено, не так, как было вечером.
— Освещение, — предположил Конрад. — На рассвете все выглядит по-другому.
«Нет, — подумал Дункан, — дело не в освещении.» Он пытался установить, что именно не так, но не мог. Не было ничего определенного, на что можно было бы указать пальцем. Тем не менее все было не так, даже ручей не такой, будто взяли местность и слегка повернули, не сильно, но достаточно заметно, и наблюдатель видел, что все перекошено.
Эндрю сел.
— Что неправильно? — Спросил он.
— Все неправильно, — ответил Конрад.
— Нет. Я знаю. Это в воздухе.
— Ночью у нас был гость, — сообщил Дункан. — Он выглядывал из кустов.
— Не один, — поправил Конрад. — Но выглянул только один.
Эндрю проворно вскочил и схватился за посох.
— Значит, ведьма была права.
— Конечно, права, — отозвалась Мег со своего места. — Старая Мег всегда права.
Дэниел встал, сделал несколько шагов к костру, остановился, сердито фыркнул и стукнул копытом по земле.
— Дэниел тоже знает, — сказал Конрад.
— Мы все знаем, — ответил Эндрю. — Что будем делать?
— Мы пойдем дальше, — сказал Конрад. — А ты как хочешь.
— Почему ты думаешь, что я не пойду?
— Я думаю, что пойдешь.
Мег откинула одеяло и встала.
— Они ушли, — проговорила она. — Я их больше не чувствую. Но они навели на нас чары. Здесь прямо воняет ловушкой.
— Я не вижу никакой ловушки, — возразил Конрад.
— Чары не на нас, — заметил Эндрю, — а на всем этом месте.
— Откуда ты знаешь? — Поинтересовался Дункан.
— Ну, как же, тут все странное. Посмотрите вон туда, прямо над ручьем. В воздухе дрожит радуга.
Дункан посмотрел, но никакой радуги не увидел.
— Маленький народ иной раз пытается сделать такое, — продолжал Эндрю, — но у них плохо получается. Неумехи.
— А разрушители — нет?
— Разрушители — нет, — ответила Мег. — У них сила. Они знают свое дело.
«Безумие, — подумал Дункан, — стоять и рассуждать в заколдованном месте. Но похоже, что так оно и есть. Все странно сдвинулось, все как бы не в фокусе.»
— Может, пойдем? — Предложил он. — Позавтракаем позже. Если мы немедленно двинемся, мы выйдем из этой странности, которую вы называете чарами. Вряд ли они идут на большое расстояние.
— Дальше может быть еще хуже, — возразил Эндрю. — Наверняка впереди чары более сильные. Если мы пойдем обратно, то наверняка скоро выйдем из них.
— Как раз этого они и хотят, — сказал Конрад. — Иначе зачем чары? Но мы не пойдем обратно. Милорд решил идти вперед.
Он взял седло и положил его на ожидающего Дэниела.
— Иди сюда, — обратился он к Бьюти. — Пора тебя навьючивать.
Бьюти взмахнула ушами и быстро подбежала к Конраду.
— Никто не обязан идти с нами, — сказал Дункан. — Мы с Конрадом пойдем, а остальные как хотят.
— Я вам сказал, что пойду, — буркнул Эндрю.
— Я тоже пойду, — поддержала Мег. — Эта воющая куча мало доверяет такой старой девке, как я. А я видела и худшие чары.
— Мы ведь не знаем, что будет впереди, — предупредил Дункан.
— По крайней мере, у вас есть пища, — сказала она. — Она маячит перед глазами бедной старой души, которая сызмальства перебивалась кое-как, ела орехи и корни, как свинья. И здесь товарищество, в каком я никогда не бывала.
— Не будем тратить время, — угрюмо произнес Конрад.
Он схватил Мег за талию и посадил в седло.
— Держись.
Дэниел слегка загарцевал, как бы приветствуя свою наездницу.
— Тайни, вперед! — Приказал Конрад.
Собака затрусила по тропе, Конрад пошел за ней почти вплотную. Бьюти заняла свое место, Эндрю тащился рядом с ней, энергично упираясь посохом. Позади шел Дэниел и Дункан.
Чары усиливались. Местность сделалась еще более фантастичной. В рощах выросли чудовищные дубы, кустарник стал еще гуще, и во всем было что-то нереальное.
Человек сомневался, были ли тут дубы и камни или только чудились. И это было не все: что-то мрачное нависло над всем.
«Если бы дубы были просто громадными дубами, а кусты — кустами, — думал Дункан, — человек мог бы принять их.» Но здесь эти обычные вещи были искажены и перекошены, будто не всегда росли тут, а были посажены временно. Вся картина колыхалась, как отражение в текучей воде.
Временами вспыхивали кусочки радуги, они то появлялись, то исчезали, но ни разу не сложились в полную дугу.
Долина все еще оставалась, и холмы поднимались по обе ее стороны, но чуть заметная тропа, по которой они шли, исчезла, и теперь они с трудом продирались через лес. Конрад держал Тайни прямо перед собой и не позволял собаке широких обходов. Дэниел нервничал и, опустив голову, обнюхивал все на пути.
Перед Дунканом ковылял Эндрю, с необычной силой ударяя посохом. Бьюти топотала рядом, близко придвинувшись к Эндрю. Похоже, она чувствовала склонность к этому необычному компаньону.
«Может, она считает, — подумал Дункан, смеясь этой мысли, — что теперь у нее тоже есть собственный человек, как у Тайни — Конрад и у Дэниела — я.
Конрад и Тайни остановились. Остальные подтянулись к ним.
— Впереди перегораживает путь болото, — сообщил Конрад. — Может оно тут быть?
— Это не болото, — ответил Эндрю. — Болота не перегораживают дорогу. Они с одной стороны. Открытая вода.
Сквозь деревья виднелось болото, раскинувшееся так широко, что свободной земли не было.
— Может, оно неглубокое, — предположил Дункан. — Попробуем перейти через него, держась ближе к холму.
Он пошел вперед, Конрад нагнал его, остальные шли сзади. У края воды Конрад и Дункан остановились.
— Похоже, глубокое, — сказал Конрад. — Несколько глубоких омутов. А про какой холм вы говорили? Здесь нет никакого холма.
Он был прав. Цепь холмов, вдоль которой они шли, теперь переместилась влево, а прямо перед ними лежало заросшее болото.
— Стой здесь, — сказал Дункан.
Он шагнул в воду. С каждым шагом вода поднималась, и он чувствовал под ногами топкую грязь. Перед ним был один из омутов, на которые обратил его внимание Конрад — что-то черное, маслянистое на вид, более тяжелое и предательское, чем вода. Дункан повернулся, чтобы пройти по краю. Чернильно-черная вода забурлила, что-то яростно выбивалось из нее. Показалась горбатая спина. Дункан схватился за меч. Горб осел, вода снова покрылась маслянистым налетом, но в другом омуте, чуть подальше, поверхность взорвалась пеной, оттуда показалась злобная голова на змеином теле и метнулась вперед над уровнем воды. Голова была чешуйчатая, треугольная, небольшая по сравнению с величиной тела, увенчанная двумя рогами. Щеки напоминали пластины доспехов.
Голова разинула широченную пасть, из которой торчали кривые клыки.
Дункан держал меч наготове, ожидая нападения, но его не последовало. Медленно, как бы неохотно тело снова опустилось, голова исчезла под водой. Болото снова было спокойным, черным и угрожающим.
— По-моему, вам лучше вернуться, — посоветовал Конрад.
Дункан осторожно выбрался из болота.
— Перейти не удастся, — сказал Конрад.
К ним подошел Эндрю. За ним топотала копытами Бьюти.
— Это не болото, — заявил он. — Тут его никогда не было. Это чары.
— Болото или не болото, — проговорила Мег со спины Дэниела, — но такое колдовство может вас убить.
— Что же делать? — Спросил Дункан.
— Поищем другую дорогу, — ответил Эндрю. — Обойдем заколдованное место. Какой бы силой не обладали те, кто навел это колдовство, они не могут растянуть его повсюду. Они знали, где мы идем, и на этой дороге навели чары.
— Ты надеешься на холмы? — Спросил Дункан. — Хорошо ли ты знаешь те места?
— Не так, как эту долину, но знаю. В нескольких милях отсюда к востоку есть другая тропа. Скверная, очень извилистая, вверх и вниз по холмам. Тяжело идти. Но она поведет нас на юг, она выведет нас за пределы этих холмов, что загораживают нам юг.
— Я думаю, — подтвердила Мег, — что нам лучше поискать ту тропу.
Глава 12
Они нашли эту тропу, но она оказалась неверной. Они не поднялись и до половины холма, как тропа исчезла. Однако из околдованного места они ушли.
Здесь уже не было ни радуги, ни ощущения искажения, скошенности. Местность как местность, какой ей и полагается быть. Честные дубы, честные камни, с честным лишайником на них, обычный нормальный кустарник. Мрачные ощущения исчезли, предчувствия тоже. Но идти было тяжело. Они то лезли вверх, то осторожно сползали вниз.
Дункан взглянул на небо. Солнце было почти в зените.
— Давайте остановимся, отдохнем и закусим, — предложил он, — а затем повернем к востоку и постараемся найти правильный след. Ты ведь уверен, что он есть? — Обратился он к Эндрю.
Тот кивнул:
— Я ходил здесь, но не часто и уже давно, много лет назад.
Конрад развел костер. Дэниел и Бьюти стояли, свесив головы — отдыхали от тяжелого пути. Тайни растянулся на земле.
— Мы могли бы использовать духа, — промолвил Конрад, — но он где-то далеко оглядывает местность впереди.
— Я бы сказал, — заметил Эндрю, — что теперь у меня куда больше уважения к нему, чем раньше. Он расхрабрился, летает средь бела дня и выполняет работу, чего от роду не делал.
Среди деревьев мелькнула серая тень.
— Волк, — отметил Дункан.
— Здесь куча волков, — подтвердил Эндрю. — Больше, чем было раньше.
За первой шмыгнула вторая тень, а дальше на склоне показался еще один.
— Вот уже трое, — сказал Дункан. — Их может быть и больше. Не пойдут ли они за нами?
— Насчет этого можно не беспокоиться, — уверил Конрад. — Волк труслив. Встань перед ним, и он убежит.
Мег слегка вздрогнула.
— Они чуют кровь, — сообщила она. — Они чуют ее заранее.
— Бабьи сказки, — буркнул Конрад.
— Нет, не сказки, — возразила Мег. — Я знаю. Они знают, куда идет смерть.
— Не наша кровь, — сказал Конрад, — и не наша смерть.
— Если бы здесь был Снупи, — вздохнул Эндрю, — он бы, наверное, нашел тропу. Но о нем нечего и думать. У него нет чести. Даже когда он разговаривал с вами и давал вам слово, он не собирался помогать нам.
— Обойдемся и без него, — резко ответил Дункан.
— Во всяком случае, — добавил Конрад, — мы ушли от колдовства, приготовленного для нас.
— От колдовства — да, — согласился Эндрю, — но здесь будут и другие вещи.
Они закусили и снова двинулись, направляясь к востоку, вернее сказать старались держаться восточнее, потому что на этой запутанной извилистой местности нельзя было идти в каком-то одном направлении. Было много препятствий: то осыпавшаяся почва на подеме, так что приходилось обходить холм, то завал упавших деревьев, который тоже приходилось обходить, но все-таки они пробирались к востоку.
Солнце близилось к закату, а они еще не нашли никакой тропы. В этом районе вообще не было человеческих следов.
Не было ни сгоревших ферм, ни вырубок, которые когда-то могли быть полями. Древние деревья, поседевшие от старости, стояли непотревоженными.
Время от времени они видели волков, но всегда издали.
«Пропали мы», — думал Дункан, но вслух этого не высказывал. Что бы не говорил Эндрю, но тропы так и не было. Может, они так и будут углубляться в чащу и ничего не найдут? А вдруг чары все еще действуют, только на другой лад?
Солнце уже почти зашло, когда они спустились в узкую долину, тенистое и спокойное место, вызывавшее меланхолические чувства. Здесь человек обязательно пойдет тихо и не повысит голоса. Солнечный свет еще захватывал вершины холмов и золотил осеннюю листву, но к долине уже приближалась ночь. Дункан прибавил шагу и поравнялся с Конрадом.
— В этом месте пахнет злом, — сказал тот.
— Возможно, но оно подходит для лагеря. Укрыто от ветра, и, наверное, есть вода. Это лучше, чем быть на продуваемых ветром холмах.
— Мне кажется, что я вижу что-то впереди. Белое. Может, церковь.
— Странное место для церкви.
— Я не вполне уверен. В темноте не разглядишь.
— По-моему, я тоже вижу. Прямо перед нами что-то белеет.
Подойдя ближе, они увидели здание, похожее на крошечную церковь. Высокий тонкий шпиль поднимался к небу. Дверь была открыта. Перед ней было расчищенное пространство — ни куста, ни деревьев, и они прошли через него с великим удивлением, потому что здесь не должно было быть церкви, даже маленькой — ведь вокруг не было никакого жилья. Кто же ходил в эту церковь? Однако здание стояло.
«Часовня, — подумал Дункан. — Одна из тех тайных часовен, которые по каким-то причинам ставят в местах, далеких от какой-либо дороги.»
Дункан и Конрад почти подошли к часовне, когда их догнал Эндрю.
— Это часовня Иисуса-на-Холмах, — проговорил он. — Я слышал о ней, но никогда не видел и не думал, что когда-нибудь найду ее, тем более, что те, кто говорил, сами не очень-то верили в ее существование.
— Однако, она здесь, — заметил Конрад.
Эндрю был заметно потрясен. Рука, державшая посох, дрожала.
— Священное место, — огляделся Дункан. — Может, место паломничества.
— Но недавнее, — добавил Эндрю. — Не больше, чем несколько сотен лет. Оно на очень не святой земле. В древние времена здесь была языческая гробница.
— Очень много святых мест воздвигнуто на бывших языческих, — возразил Дункан. — Наверное, предполагалось, что язычники скорее примут христианство, если церкви будут построены на знакомых им местах.
— Да, я знаю. Когда я читал святых отцов, я встречал упоминания о таких местах. Но эта часовня была чем-то еще.
— Языческой гробницей, ты сказал. Место друидов скорее всего.
— Нет, не друидов, — покачал головой Эндрю. — И не гробницей человека, а местом, где собиралось зло и в определенные дни устраивало вакханалии.
— Но если так, зачем же здесь построили часовню? Мне кажется, церковь должна избегать таких мест, тем более в старые времена.
— Не знаю. В старые времена были воинствующие священники, которые волей неволей должны были встречаться с дьяволом лицом к лицу.
— И что тогда случалось?
— Не знаю. Рассказывали многое, но, может быть, все неправда.
— Но часовня есть, — проговорил Конрад, — значит, разрешено было ее поставить.
Дункан поднялся по трем темным ступеням к дверям часовни и вошел внутрь. Часовня была крошечная, вроде домашней, всего по одному окну с каждой стороны, с низкосортными цветными стеклами, шесть скамей, по три с каждой стороны узкого прохода. А на алтаре…
Дункан в ужасе остановился. Во рту стало горько и сердце сжалось при виде распятия, висевшего за алтарем. Оно было вырезано из целого куска дуба, и сам крест, и фигура Христа, но оно было перевернуто. Фигура Христа стояла на голове. Она была запачкана, а над ней было написано по латыни непристойное выражение.
Дункану показалось, что его ударили по лицу. Он с трудом держался на ногах, колени подгибались. Он сам удивился реакции на это надругательство и кощунство: ведь он не был ревностным христианином, не был ни набожным, ни благочестивым. Но теперь он, рискуя своей головой и головами других, выполнял дело церкви.
Распятие было предметом издевательства, взрывом языческого хохота, насмешки над верой, зубоскальства и, вероятно, ненависти. Враг насмехался над тем, что не мог победить.
Конрад говорил, что часовню, видимо, разрешили построить на языческой земле, но при виде этого возник вопрос: почему разрешили? Тогда перевернутое распятие имело причины.
Много лет назад пришли люди от имени Христа, воинствующие люди, намеревавшиеся вбить христианство язычникам в глотку, и построили часовню. И вот теперь шутка обернулась против них, и часовня стала посмешищем.
Он услышал за спиной хриплый вздох: вошли Конрад и Эндрю, увидели распятие и на мгновение задохнулись от ужаса.
— Насмешка, — прошептал Дункан, — живое издевательство. Но господь выдержит это, сочтет пустяком.
Часовня была чистой и ухоженной. Не было никаких признаков разрушения временем. Ее недавно подметали, и все было в хорошем состоянии.
Они медленно пятились к двери. На ступеньках, съежившись, сидела Мег.
— Вы видели? — Спросила она.
Дункан молча кивнул.
— Я не знала, что мы идем к этому месту. Кабы знала — сказала бы вам, остановила бы.
— Ты знала, что здесь?
— Только слышала.
— И ты не одобряешь этого?
— Зачем мне одобрять или не одобрять? Я ни с кем не ссорилась. Но я не хотела бы, чтобы вы это видели. Я ем ваш хлеб, еду на вашей лошади, ваша большая собака не рвала на куски моего тела. Вы не рубили меня мечом, высокий человек помог мне встать и подсадил на лошадь, даже этот прокисший отшельник угостил меня сыром. Могу ли я желать вам вреда?
Дункан наклонился и погладил ее по голове.
— Ладно, бабушка, переживем.
— Что будем делать? — Спросил Эндрю.
— Проведем здесь ночь. Мы устали за день и дальше идти не можем. Нам нужно поесть и отдохнуть.
— В этом месте я куска не проглочу, — сказал Эндрю.
— А что делать? Идти на холмы? Продираться в темноте через лес? Мы не пройдем и мили.
Говоря это, он про себя думал, что они с Конрадом ушли бы, оставили бы это проклятое место позади. Могли бы идти всю ночь, если понадобится, лишь бы уйти подальше от часовни Иисуса-на-Холмах. Но ноги Эндрю подкашивались от сурового обращения, какому они подвергались, а Мег, хотя она наверняка станет отрицать, умирает от усталости. Тогда, в пещере отшельника, он сожалел, что ему навязались добровольцы, и теперь ясно, что он был прав.
— Я схожу наберу топлива для костра, — сказал Конрад. — И я слышу, как справа журчит ручей.
— А я принесу воды, — вызвался Эндрю.
Дункан посмотрел на него, зная, сколько храбрости нужно отшельнику, чтобы идти одному в темноте. Он подозвал Дэниела и Бьюти, расседлал и развьючил их. Бьюти прижалась боком к Дэниелу, и тот, казалось, был рад, что она рядом.
«Они оба, — подумал Дункан, — знают, как и мы, что здесь неладно.» Тайни без отдыха сновал вокруг, подняв голову, чтобы уловить запах опасности.
Конрад развел костер, и они с Мег готовили еду. Свет костра падал на белые стены часовни.
На западном холме завыл волк, другой ответил ему с севера.
— Кто-то из тех, кого мы видели днем, — пробормотал Эндрю.
Узкая долина ночью стала влажной, навевала чувство страха. Опасность шла по ней на мягких лапах. Дункан подумал, что предчувствие опасности, возможно, вызвано зрелищем поруганного распятия, но, может, появилось само по себе.
Читать бесплатно другие книги:
