Песнь Сюзанны Кинг Стивен

Строфа 7. Засада

Роланд Дискейн был последним из великих воинов Гилеада, и, пожалуй, самым лучшим из них, во многом благодаря по-своему романтической натуре, отсутствию воображения и смертоносным рукам. Теперь его конечности поразил артрит, но сухой скрут никоим образом не отразился ни на остроте слуха, ни на зоркости глаз. Он слышал, как голова Эдди ударилась о боковую стойку коробки Ненайденной двери, когда их засосало в проем (и, наклонив голову, в последнюю долю секунды успел уйти от контакта с верхней перекладиной дверной коробки). Он слышал пение птиц, поначалу странное и далекое, словно птицы пели в его сне, потом оно приблизилось и стало совершенно обычным. Солнечный свет ударил в лицо и, наверное, ослепил бы, учитывая, что Роланд с Эдди вышли в него из глубокого сумрака пещеры. Но глаза Роланда превратились в узкие щелочки в тот самый момент, как он увидел этот яркий свет. Прищурился он автоматически, даже не думая об этом. А если бы не прищурился, не заметил бы яркую круглую вспышку по правую руку от него в тот самый момент, когда он и Эдди коснулись твердой, темной земли. И Эдди бы точно умер. Возможно, умерли бы они оба. Но опыту Роланд знал, что такие идеально круглые вспышки бывают лишь в двух случаях: если солнце отражается от очков или оптического оружейного прицела.

Автоматически, точно так же, как прищуривал глаза, стрелок ухватил Эдди под рукой за рубашку. Он почувствовал, как напряглись мышцы молодого мужчины, когда их ноги отрывались от забросанного камнями и костями пола Пещеры двери, почувствовал, как они расслабились после удара головой о боковую стойку. Но Эдди стонал, пытался что-то сказать, то есть не потерял сознание.

— Эдди, за мной! — проревел Роланд, поднимаясь, поставил на ноги и Эдди. Боль взорвалась в правом бедре, спустилась почти до колена, но он не подал и вида. Едва заметил ее. Тащил Эдди к зданию, к какому-то зданию, мимо ряда, даже Роланд знал, что это такое, заправочных колонок. Только их украшал логотип «МОБИЛ», а не «СИТГО» или «СУНОКО», знакомые стрелку.

Эдди, возможно, не потерял сознание, но в тот момент мало что соображал. По его левой щеке текла кровь из раны на голове. Тем не менее, ногами он шевелил, как мог, и с помощью Роланда преодолел три деревянные ступеньки, ведущие, как теперь уже понял Роланд, к местному универсальному магазину. Размерами он заметно уступал магазину Тука, но в остальном не сильно…

Сзади и чуть слева громыхнуло. Стрелявший находился так близко, что Роланд сразу понял: раз слышит выстрел и ничего не чувствует, значит, пуля летит мимо.

И действительно, тут же около уха раздалось: «Вж-ж-ж-ж!» Витрина магазинчика разлетелась вдребезги, осколки посыпались в торговый зал. Табличка, висевшая на двух шнурках, с надписью «МЫ ОТКРЫТЫ, ТАК ЧТО ЗАХОДИТЕ В ГОСТИ» подпрыгнула и завертелась.

— Ролан… — голос Эдди, слабый и далекий, словно он говорил с набитым ртом. — Ролан… что… кто… О-ох! — последний изумленный вскрик последовал после того, как Роланд с такой силой втолкнул Эдди в дверь, что тот шлепнулся на пол, а сам Роланд тут же упал на него.

Вновь громыхнуло, стрелял все тот же человек, и винтовка у него была очень мощная, большого калибра. Роланд услышал, как кто-то закричал: «Твою мать, Джек!» — после чего затарахтел скорострел, Эдди и Джейк называли его автоматом.

Еще две пыльные витрины, по обе стороны двери разлетелись мелкими осколками. Бумажки, которые висели в них, какие-то объявления для жителей городка, Роланд в этом не сомневался, подбросило к потолку, после чего они спланировали на пол.

В магазине в этот момент находились только три покупателя, две женщины и пожилой джентльмен. Все трое, конечно же, повернулись к входной двери, к Роланду и Эдди, и на их лицах читалось непонимание, свойственное всем людям, никогда не державшим в руках оружие. Роланд, случалось, называл такое выражение лица жвачным, словно видел в этой троице, жители Кэллы Брин Стерджис, в большинстве своем ничем от нее не отличались, овец, а не людей.

— На пол! — проревел Роланд, лежа на своем находящемся в полубессознательном состоянии, а теперь еще и пытающемся отдышаться, напарнике. — Ради любви к вашим богам, НА ПОЛ!

Пожилой джентльмен в клетчатой фланелевой рубашке выпустил из руки банку с изображением помидора на ней, и повалился на пол. Женщины — нет, и вторая очередь скорострела убила их обоих: первой пули прошили грудь, второй — снесли верхнюю часть головы. Женщина с простреленной грудью рухнула, как мешок с зерном. Со снесенной макушкой — сделала два шага к Роланду, кровь из раны изливалась на волосы, как лава из вулкана. На улице «заговорили» второй и третий скорострелы, наполняя день шумом, наполняя воздух над ними свинцовыми пулями. Женщина с отстреленной макушкой повернулась вокруг оси, взмахивая руками и, наконец, свалилась на пол. Роланд потянулся за револьвером и облегченно вздохнул, обнаружив, что он по-прежнему в кобуре: пальцы обхватили такую родную, отделанную сандаловым деревом рукоятку. Риск оправдался. Оружие перенеслось вместе с ними. И они с Эдди попали в этот мир не посредством Прыжка. Стрелявшие их видели, видели их очень хорошо.

Более того. Они их поджидали.

— Вперед! — кричал кто-то. — Вперед, вперед, не давайте им шанс очухаться, вперед, кретины!

— Эдди! — проревел Роланд. — Эдди, мне нужна твоя помощь!

— Ч..? — едва слышно, ничего не соображая. И смотрел Эдди на него только одним глазом. Правым. Левый залила кровь из раны на голове.

Роланд протянул руку и влепил ему затрещину, достаточно сильную, чтобы брызги крови полетели во все стороны.

— Охотники! Идут, чтобы убить нас! Убить всех, кто здесь есть!

Взгляд (само собой, только правого глаза) обрел осмысленность. И быстро. Роланд понимал, каких это стоило усилий, не просто прийти в себя, но прийти в себя с такой скоростью, учитывая жуткую боль в голове, и почувствовал гордость за Эдди. Он ни в чем не уступал Катберту Оллгуду. Стал вернувшимся к жизни Катбертом.

— Что тут творится? — спросил кто-то осипшим, нервным голосом. — Что тут, черт побери, творится?

— Лежать, — не оглядываясь, ответил Роланд. — Если хотите жить, оставайтесь на полу.

— Делай, что он говорит, Чип, — добавил второй голос. Роланд подумал, что принадлежал он мужчине в возрасте, который держал банку с нарисованным на ней помидором.

Роланд пополз по полу, усыпанному осколками стекла, не обращая внимания на те, что впивались в руки и колени. Пуля просвистела у виска. Роланд даже не дернулся. За разбитыми окнами магазина стоял прекрасный летний день. У заправочных колонок с надписью «МОБИЛ» перед магазином Роланд видел старый автомобиль, принадлежащий то ли женщинам, то ли мистеру Фланелевая рубашка. За колонками и автостоянкой проходила асфальтированная дорога. По другую ее сторону расположились несколько серых, чем-то похожих зданий. На одном висела большая вывеска «МУНИЦИПАЛИТЕТ СТОУНЭМА», на втором «ПОЖАРНАЯ И СПАСАТЕЛЬНАЯ СЛУЖБА СТОУНЭМА», на третьем и самом большом — «ГОРОДСКОЙ ГАРАЖ». На стоянке перед этими зданиями, тоже заасфальтированной (Роланд бы сказал, что она покрыта металлом), автомобилей было больше, один размерами превосходил большой фургон. Из-за них выскочили человек семь или восемь и помчались к магазину. Один держался сзади, и Роланд его узнал: Джек Андолини, правая рука Энрико Балазара. Такие уродливые физиономии не забывались. Стрелок видел, как этот человек умер, подстреленный и сожранный живьем омароподобными чудовищами, которые населяли мелководье Западного моря, но теперь Андолини вновь стоял перед ним. Потому что вокруг оси, которая звалась Темной Башней, вращалось бесконечное множество миров, и, пройдя через Ненайденную дверь, они оказались в другом. Однако, только один мир был настоящим, истинным. Мир, где человек, умирая, умирал навсегда. Возможно, этот мир был настоящим, возможно, и нет. В любом случае, Роланд не мог позволить себе такую роскошь, как думать и волноваться об этом.

Встав на колени, Роланд открыл огонь, взводя курок ребром ладони правой руки, целясь прежде всего в парней со скорострелами. Один из них рухнул мертвым на белую разделительную полосу дороги, кровь струей захлестала из горла. Второго отбросило назад на земляную обочину дороги, с дырой между глаз.

А тут и Эдди оказался рядом с ним, стреляя из второго револьвера Роланда. Первые две пули не нашли цель, удивляться этому не приходилось, учитывая его состояние. Зато три следующие уложили троих: двое упали мертвыми, третий завопил: «Я ранен! Джек, помоги мне, у меня пуля в животе!»

Кто-то схватил Роланда за плечо, не отдавая себе отчета в том, как это опасно, прикасаться к стрелку, тем более во время боя.

— Мистер, что тут…

Роланд искоса глянул на голос, увидел мужчину лет сорока, в галстуке и фартуке мясника, успел подумать: «Хозяин магазина, должно быть, он и объяснял Каллагэну, как пройти на почту», а затем с силой оттолкнул мужчину. Спустя долю секунды с левой стороны головы мужчины брызнула кровь. Касательное ранение, предположил Роланд, ничего серьезного. А вот если бы Роланд не оттолкнул его…

Эдди перезарядил револьвер. Роланд сделал то же самое, но чуть медленнее. Тем временем двое из оставшихся в живых охотников укрылись за одним из старых автомобилей на ближней к магазину стороне дороги. Очень уж близко от них. И это плохо. Роланд услышал приближающийся шум мотора. Посмотрел на мужчину, которому хватило ума послушаться Роланда, упасть на пол и избежать участи женщин.

— Эй! — позвал Роланд. — У тебя есть пистолет?

Мужчина во фланелевой рубашке покачал головой. Его синие глаза ярко блестели. Он испуган, да, решил Роланд, но не в панике. Перед этим покупателем, раскинув ноги, сидел хозяин магазина и в изумлении смотрел, как красные капли падают и пятнают белый фартук.

— Магазинщик, у тебя есть пистолет? — спросил Роланд.

Прежде чем хозяин магазина успел ответить, если он вообще мог ответить, Эдди схватил Роланда за плечо. «Атака легкой бригады»[47], — воскликнул он. Слова слились в одно, буквы путались и налезали друг на друга, получилось что-то вроде «атаалекобликаты», но Роланд все равно не понял бы, о чем речь. Но главное заключалось в том, что Эдди увидел еще шесть человек, которые бежали через дорогу. На этот раз рассыпавшись и зигзагом.

— Давай, давай, давай! — подгонял их Андолини, размахивая обеими руками.

— Господи, Роланд, это же Трикс Постино, — вырвалось у Эдди. Трикс вновь тащил какой-то огромный карабин, хотя Эдди и не мог сказать, что это модификация «М-16» большего калибра, которую тот называл «чудесная машина Рэмбо». В любом случае, Триксу повезло не больше, чем в перестрелке в «Падающей башне»[48]. Эдди выстрелил, и Трикс повалился на парня, уже лежащего на дороге, не снимая пальца со спускового крючка, паля по ним из своего огромного карабина. Возможно, в пальбе этой не было ничего героического, просто умирающий мозг посылал последние сигналы в указательный палец правой руки, но Эдди и Роланду вновь пришлось плашмя броситься на пол, и еще пятеро бандитов сумели укрыться за старыми автомобилями на этой стороне дороги. Ситуация менялась к худшему. Поддержанные огнем прикрытия из-за автомобилей на другой стороне дороги, автомобилей, на которых и приехали эти парни, в этом Роланд не сомневался, в самом ближайшем будущем они могли превратить маленький магазинчик в стрелковый тир, без особой опасности для себя.

Все это очень уж напоминало случившееся на Иерихонском холме.

Так что пришло время трубить отход.

Шум приближающегося автомобиля продолжал нарастать, большой двигатель, тяжелый груз, судя по звуку. И действительно, на вершине холма, слева от магазина, показался огромный лесовоз, груженый спиленными, в три обхвата стволами. Роланд увидел, как широко раскрылись глаза водителя, как отвисла его челюсть, и почему нет? Перед магазинчиком маленького городка, рядом с которым он, несомненно, останавливался много раз, чтобы купить там бутылочку пива или эля в конце долгого, жаркого дня в лесу, на дороге лежало с полдюжины окровавленных тел, прямо-таки солдат, убитых в бою. И Роланд точно знал, что они и были солдатами, пусть и не регулярной армии.

Заскрежетали тормоза передних колес лесовоза. Тут же включились пневматические задних. К скрежету тормозов добавился визг гигантских черных шин, которые и заблокированные продолжали двигаться по асфальту, оставляя дымящийся черный след. Многотонный груз лесовоза повело в сторону. Роланд видел, как от стволов летят щепки, потому что бандиты на другой стороне дороге не прекращали стрельбу. Что-то завораживающее было в этом лесовозе и кренящихся бревнах, чем-то напоминал он погибших чудовищ Эльда, падающих с неба с объятыми огнем крыльями.

Безлошадный передний торец лесовоза накрыл первое тело, потом оно угодило под переднее колесо. Красными веревками полетели кишки. Ноги и руки оторвало, наконец, голова Трикса Постино лопнула, как грецкий орех, взорвавшийся в огне. Стволы, заваливались все сильнее и грозили перевернуть платформу. Колеса, высота которых доходила Роланду до плеча, с шипением продвигались вперед, поднимая тучи кровавой пыли. Лесовоз, все более замедляя ход, величественно скользил мимо магазина. Водителя в кабине Роланд уже не видел. На мгновение лесовоз отрезал магазин и находящихся внутри людей от бандитов, которые вели огонь с другой стороны дороги. Хозяин магазина, Чип и единственный выживший покупатель, мистер Фланелевая рубашка, смотрели на проплывающий мимо лесовоз, на лицах читалось беспомощность и изумление. Хозяин магазина рассеянно вытирал кровь, которая стекала из раны на щеку, и, как воду, сбрасывал капли на пол. Рана-то у него серьезнее, чем у Эдди, подумал Роланд, только он этого еще не понял. Может, оно и к лучшему.

— Отходим, — приказал стрелок Эдди. — Немедленно.

— Дельная мысль.

Роланд схватил мужчину во фланелевой рубашке за руку. Взгляд мужчины переместился с лесовоза на стрелка. Роланд мотнул головой в сторону дальней от фронтона стены магазина, и пожилой джентльмен тут же кивнул. В том, что соображает он быстро, двух мнений быть не могло.

Снаружи платформа лесовоза, наконец-то перевернулась, аккурат на один из старых автомобилей (и, с надеждой подумал Роланд, прятавшихся за ним охотников). Покатились бревна, скрежет раздавленного металла напрочь заглушил ружейный огонь.

Эдди схватил магазинщика точно так же, как Роланд — второго мужчину, но Чип не продемонстрировал ни сообразительности, ни стремления выжить, свойственные мистеру Фланелевая рубашка. Он продолжал смотреть на дыры, окаймленные осколками стекла, которые совсем недавно были витринами магазина, и его глаза раскрылись еще шире, хотя, казалось, что дальше некуда, когда лесовоз вошел в последнюю стадию самоуничтожения: тягач оторвался от перевернувшийся платформы и, съехав по склону мимо магазина, нырнул в придорожный лес. Стволы же продолжали раскатываться, поднимая облако пыли и оставляя за собой вздыбленную землю, расплющенный «шевроле» и еще двух раздавленных охотников.

Однако, живых было гораздо больше. Так, во всяком случае, показалось Эдди, потому что стрельба возобновилась с новой силой.

— Давай, Чип, пора сматываться, — рявкнул Эдди, и силком потащил Чипа в глубь магазина. Чип пошел, продолжая оглядываться через плечо и вытирая кровь со щеки.

В глубине магазина, в левой части, находился пристроенный зал для ленча, с прилавком, несколькими табуретками, тремя или четырьмя столами. Тут же стоял кофейный столик, на котором лежали старые глянцевый женские журналы. Когда они добрались до этой части магазина, интенсивность стрельбы усилилась. Но потом прекратилась, заглушенная взрывом. Топливный бак лесовоза, догадался Эдди. Услышал посвист пули, увидел, черная дыра появилась в башне маяка, изображенного на картине, которая висела на стене.

— Кто эти люди? — спросил Чип ровным, будничным голосом. — Кто вы? Я ранен? Мой сын служил во Вьетнаме, знаете ли. Вы видели этот лесовоз?

Эдди не ответил ни на один вопрос, только кивнул, улыбнулся и потащил Чипа следом за Роландом. Он понятия не имел, куда они идут и как будут выбираться из этой передряги. Наверняка знал только одно: Келвина Тауэра в магазине точно нет. Что, вероятно, следовало считать плюсом. Тауэр мог обрушить на них весь этот адский огонь, а мог и не обрушить, но в том, что адский огонь обрушился на них из-за Тауэра, сомнений у Эдди не было. Если бы только старина Кел…

Огненная игла внезапно пронзила левую руку Эдди, и он вскрикнул от удивления и боли. Мгновением позже вторая вонзилась в голень. Нижняя часть правой ноги просто взорвалась об боли, и он вскрикнул вновь.

— Эдди! — Роланд оглянулся. — Ты…

— Да, все нормально, иди, иди!

Они приблизились к тонкой стене из древесноволокнистых плит с тремя дверьми: «ДЛЯ МАЛЬЧИКОВ», «ДЛЯ ДЕВОЧЕК», «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ».

— ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ, — крикнул Эдди, посмотрел вниз и увидел кровавую дыру на правой штанине джинсов, на три дюйма ниже колена. Пуля не раздробила колена, что было хорошо, но, мамочка родная, болела нога ужасно. Над его головой разлетелась лампа. Осколки стекла посыпались на голову и плечи Эдди.

— Я застрахован, но одному Богу известно, покроет ли страховка такой ущерб, — будничный голос Чипа не изменился ни на йоту. Он все стирал кровь с лица, потом стряхивал с пальцев на пол, оставляя цветовые пятна теста Роршаха. Пули так и свистели вокруг. Эдди увидел, как одна чиркнула по воротнику Чипа. Джек Андолини, старина Двойной Уродец, что-то кричал на итальянском. И Эдди почему-то не думал, что он приказывает своим людям отступать.

Роланд и покупатель во фланелевой рубашке уже проскочили через дверь. Эдди последовал за ними, поддерживаемый лошадиной дозой адреналина, выплеснувшегося в кровь, таща с собой Чипа. Они оказались в подсобке, довольно-таки приличных размеров. Энди учуял какие-то приправы, мяту, но, прежде всего, кофе.

Теперь уже мистер Фланелевая рубашка показывал дорогу. Роланд следом за ним шел по центральному проходу подсобки, мимо поддонов, на которых стояли ящики с консервами. Эдди хромал за ними, не отпуская хозяина магазина. Старина Чип потерял много крови, и Эдди думал, что он в любой момент может грохнуться в обморок, но Чип, наоборот, оживлялся. Все спрашивал Эдди, что произошло с Рут Бимер и ее сестрой. Если Чип спрашивал про женщин, которые оказались в магазине, когда началась стрельба (а Эдди полагал, что именно о них Чип и спрашивал), ему оставалось только надеяться, что память не сразу вернется к Чипу.

В дальней стене подсобки была еще одна дверь. Мистер Фланелевая рубашка открыл ее и уже хотел выйти. Роланд схватил его за рубашку, оттолкнул от двери, вышел первым, низко пригнувшись. Эдди поставил Чипа рядом с мистером Фланелевая рубашка, а сам встал перед ними. Позади пули пробивали дверь с надписью «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ», создавая удивленные белые глаза дневного света.

— Эдди! — позвал Роланд. — Ко мне!

Эдди прохромал через дверной проем. Они стояли на разгрузочной площадке. За ней простирался акр неухоженного двора. Справа Эдди увидел какие-то бочки, слева — два больших мусорных контейнера, но у него сложилось впечатление, что мусор бросали куда угодно, только не в контейнеры. Картину дополняли несколько горок из банок из-под пива, достаточно больших, чтобы вызвать интерес археологов будущих столетий. «Ничего такого, на чем может отдохнуть глаз, если выйти на заднее крыльцо после тяжелого трудового дня», — подумал Эдди.

Роланд указывал револьвером еще на одну заправочную колонку, только более древнюю и старую в сравнении с теми, что находились перед магазином. С написанными на ней двумя буквами.

— "ДТ", — прочитал их Роланд. — Это что-то вроде бензина? Да?

— Да, — кивнул Эдди. — Чип, колонка дизельного топлива работает?

— Конечно, конечно, — ответил Чип, все также буднично. — Многие здесь заправляются.

— Я знаю, как с ней управляться, — подал голос Фланелевая рубашка. — Вы уж позвольте мне, она капризная. Вы и ваш дружок сможете меня прикрыть?

— Да, — кивнул Роланд. — Лей туда, — и указал на подсобку.

— Эй, нет, — удивленно возразил Чип.

Сколько все это заняло времени? Эдди сказать не мог, во всяком случае, наверняка. Зато мог гарантировать, что лишь раз в жизни ощущал такую вот остроту чувств: когда добивал загадками Блейна Моно. Они реагировали на малейший нюанс, даже на изменение боли в правой ноге, где пуля могла задеть, а могла и не задеть кость. Он чувствовал, как отвратительно пахнет на заднем дворе: гнилым мясом, плесенью, дрожжами, человеческими испражнениями, и одновременно улавливал чудесный запах хвойного леса, который начинался буквально за забором. Он слышал гудение самолета, который летел где-то далеко-далеко. Он знал, что любит мистера Фланелевая рубашка, потому что мистер Фланелевая рубашка был здесь, рядом, связанный с ним и Роландом едва ли не самыми крепкими узами на свете. Но время? Нет, сколько прошло времени, он сказать не мог, но полагал, что приказ отступать Роланд подал не более чем девяносто секунд тому назад, ибо в противном случае их бы смяли, независимо от того, перевернулся бы лесовоз или нет.

Роланд указал налево, сам повернулся вправо. Он и Эдди стояли на платформе для разгрузки спиной к спине, на расстоянии каких-то шести футов, подняв револьвер к щеке, словно дуэлянты, ожидающие команды повернуться лицом друг к другу. Мистер Фланелевая рубашка спустился по лесенке в конце разгрузочной площадки, настоящий живчик, взялся за хромированную ручку на боковой поверхности колонки, начал ее быстро-быстро вращать. Цифры в маленьких окошечках побежали назад, но, вместо того, чтобы вернуться к четырем нулям, застыли на 0019. Фланелевая Рубашка попытался довернуть рукоятку. Потом, поняв, что она дошла до упора, сдернул «пистолет» шланга с ржавого крюка.

— Джон, нет! — воскликнул Чип. Он все еще стоял в дверном проеме, подняв обе руки, одну чистую, вторую — по локоть в крови.

— Отойди в сторону, Чип, а не то тебя…

Два человека выбежали из-за угла магазина со стороны Эдди. Оба в джинсах и фланелевых рубашках, только, в отличие от рубашки джентльмена в возрасте, эти выглядели совершенно новенькими, с еще не разглаженными складками на рукавах. Эдди не сомневался, что купили их именно для этой поездки в Ист-Стоунэм. И одного из бандитов Эдди узнал, узнал очень хорошо: в последний раз видел его в «Манхэттенском ресторане для ума», книжном магазине Келвина Тауэра. Однажды Эдди уже убил этого парня. Десять лет спустя, в «Наклонной башне», берлоге Балазара, из того же револьвера, который сейчас держал в руке. В голову пришли строчки из старой песни Боба Дилана, что-то насчет цены, которую ты платишь за то, чтобы пройти через все дважды.

— Эй, Большой Нос! — крикнул Эдди (похоже, кричал так всякий раз, встречая этого представителя болотной живности). — Как поживаешь?

По правде говоря, выглядел Джордж Бьонди не очень. Даже собственная мать не назвала бы его красавцем и в лучшие дни (а все из-за чудовищных размеров носа), а тут его лицо опухло и сильно изменило цвет из-за синяков, которые только-только начали бледнеть. Особенно выделялся синяк промеж глаз.

«Это я его так отделал, — подумал Эдди. — На складе в магазине Тауэра». Так оно и было, но только казалось, что произошло все это тысячью годами раньше.

— Ты, — Джордж Бьонди так изумился, что даже не поднял пистолет. — Ты. Здесь.

— Я-то здесь, — ответил Эдди, — а вот тебе следовало остаться в Нью-Йорке, — и с этими словами снес Джорджу Бьонди лицо. И его приятелю тоже.

Тем временем Фланелевая рубашка сжал рукоятку «пистолета», утопив клавишу включения колонки, и из ствола вырвалась темная струя дизельного топлива. Окатила Чипа, который что-то негодующе вскрикнул и, пошатываясь, вышел на разгрузочную площадку.

— Это же опасно! — крикнул он. — Может начаться пожар! Прекрати это, Джон!

Джон не прекратил. Еще три человека появились из-за угла со стороны Роланда, успели взглянуть в спокойное и ужасное лицо Роланда, попытались податься назад. Умерли, не успев сделать и шага. Эдди подумал о полудюжине легковых автомобилей и большом «Уиннебейго»[49], что стояли по другую сторону дороги, прикинул, сколько же человек послал Балазар в эту маленькую экспедицию. Конечно же, не только своих людей. И как он заплатил за наемников?

«А ему и не пришлось платить из собственного кармана, — подумал Эдди. — Кто-то отвалил ему кругленькую сумму и велел не скупиться. Набрать как можно больше людей, предпочтительнее из других городов. И этот кто-то убедил его, что парни, на которых им придется охотиться, заслуживают того, чтобы к ним отнеслись серьезно».

Из магазина донесся глухой удар. Зола вылетела из трубы и исчезла на фоне темного, маслянистого дыма, поднимающегося над местом крушения тягача лесовоза. Дверь в подсобку слетела с петель, «прошагала» половину прохода, окутанная облаком дыма, упала плашмя. Скоро бандит, который бросил гранату, бросит вторую, а учитывая, что на полу уже с дюйм дизельного топлива…

— Притормози его, если сможешь, — Роланд коротко глянул на Эдди. — Пусть натечет побольше.

— Притормозить Андолини? — переспросил Эдди. — Как я это сделаю?

— Своим незакрывающимся ртом! — крикнул в ответ Роланд, и Эдди увидел удивительное, радующее глаз и греющее душу зрелище: Роланд улыбался, почти что смеялся. При этом он посмотрел на Фланелевую рубашку, Джона, и крутанул правой рукой: продолжай качать.

— Джек! — крикнул Эдди. Он понятия не имел, где в этот момент находится Андолини, поэтому крикнул в небо, насколько мог, громко. С учетом того, что вырос он на улицах Бруклина, где не привыкли к хорошим манерам, получилось очень громко.

Последовала пауза. Интенсивность стрельбы упала, потом выстрелы смолкли.

— Чего? — откликнулся Андолини. В голосе слышалось удивление, где-то даже добродушное, без злобы. Правда, Эдди сомневался, что Андолини удивило его обращение к нему. Зато твердо знал, что Джеку хочется отдать должок. Конечно, на складе книжного магазина Тауэра он получил по физиономии, но главное заключалось в другом: его там жестоко унизили. — Это ты, Шустрик? Тот самый парень, который пообещал размазать мои мозги от Нью-Йорка до Хобокена, а потом сунул мне ствол под подбородок? Слушай, отметина у меня так и осталась!

Эдди буквально видел, как Андолини, произнося эту глупую речь, одновременно машет руками, расставляя оставшихся людей в позицию для атаки. Сколько их у него осталось? Восемь, десять? Они уже многих уложили. Парочку он поставит справа от магазина. Парочку — слева. Остальные встанут за спиной мсье Гранаты. И как только Джек даст отмашку, они бросятся вперед. Аккурат в озеро дизельного топлива.

Во всяком случае, Эдди на это надеялся.

— Сегодня у меня тот же револьвер! — крикнул он Джеку. — Только на этот раз ствол я воткну тебе в задницу, если не возражаешь.

Джек рассмеялся. Легко, расслабленно. Конечно, он играл, но играл неплохо. Внутри-то у него все кипело, пульс наверняка перевалил за сто тридцать, верхнее артериальное давление — за сто семьдесят. И не потому, что он хотел отдать должок панку, который унизил его, просто близилось к завершению выполнение самого серьезного задания во всей его карьере плохиша, по значимости сравнимое с Суперкубком.

Приказ, разумеется, отдал Балазар, но на поле боя командовал Джек Андолини, фельдмаршал, и на этот раз речь шла не о том, чтобы убедить какого-нибудь бармена делиться прибылью или еврейчика, владельца ювелирного магазина на Ленокс-авеню — в необходимости защиты от тех, кто зарится на чужое. Здесь развернулось настоящее сражение. Ума Джеку хватало, во всяком случае, в сравнении с уличной шушерой, с которой доводилось общаться Эдди, когда он наркоманил в компании Генри, но Джек одновременно был и глупцом, правда, по шкале, не имеющей ничего общего с IQ[50]. Панк, которого он сейчас поддразнивал, однажды уже побил его, и очень ловко, но Джек Андолини ухитрился про это забыть.

Струя дизельного топлива перелетала через разгрузочную платформу и разливалась по старым, покоробленным половым доскам подсобки. Сэй Янки фланелевая рубашка, вопросительно глянул на Роланда. Стрелок сначала покачал головой, потом махнул правой рукой: еще.

— А где магазинщик, Шустрик? — голос Андолини, такой же добродушный, определенно приблизился. Значит, он перешел дорогу. Эдди решил, что Двойной Уродец направляется к магазину. И пожалел о том, что дизельное топливо не взрывается. — И где Тауэр? Отдай его нам, и мы оставим в покое тебя и твоего дружка, до следующего раза.

"Конечно, — подумал Эдди и вспомнил фразу, которую иной раз произносила Сюзанна (с интонациями и голосом Детты Уокер), когда хотела выразить крайнее недоверие: «А также я не кончу тебе в рот или на волосы».

Эту засаду специально устроили для прибывающих стрелков, Эдди был в этом уверен практически на сто процентов. Плохиши могли знать, а могли и не знать, где находится Тауэр (он, конечно, не верил ни единому слову, срывающему с губ Андолини), но кто-то точно знал, где и когда появятся Роланд и Эдди, войдя в Ненайденную дверь, и поделился своими знаниями с Балазаром. «Вам нужен парнишка, который вздрючил вашего человечка, мистер Балазар? Тот самый, что прогнал из книжного магазина Джека Андолини и Джорджа Бьонди до того, как Тауэр сломался и подписал нужный вам документик? Отлично. Он появится вот в этом месте. Он и еще один тип. Между прочим, вот вам денежки, чтобы нанять небольшую армию наемников. Их может и не хватить, потому что парень крут, а его дружок еще круче, но вам может повезти. Даже если не повезет, даже если тот, кого зовут Роланд, сможет уйти, оставив за собой гору трупов… ну, прикончить парнишку — уже большое достижение. А в наемниках недостатка нет, не так ли? Само собой. Мир набит ими битком. Миры».

А как насчет Джейка и Каллагэна? Им тоже подготовили торжественную встречу, через двадцать два года после этого когда? Короткое стихотворение на заборе, огораживающем пустырь, предполагало, что они, если последовали за его женой, попадут именно туда. «СЮЗАННА-МИА, РАЗДВОЕННАЯ ДЕВОЧКА МОЯ» — это одна строка стихотворения. «ПРИШВАРТОВАЛА СВОЙ БРИГ АЖ В ДИКСИ-ПИГ В ГОДУ 99». И, если их тоже поджидали, живы ли они сейчас?

Но Эдди свято верил: если бы кто-то из их ка-тета умер, Сюзанна, Джейк, Каллагэн и даже Ыш, они с Роландом об этом бы узнали. А если он заблуждался, и идея это была лишь романтической блажью… что с того, Эдди не собирался от нее отрекаться.

Роланд поймал взгляд мужчины во фланелевой рубашке и провел рукой по горлу. Джон кивнул и тут же разжал пальцы на рукоятке «пистолета», отпустив клавишу включения колонки. Чип уже стоял рядом с разгрузочной платформой и лицо его, там где не было крови, посерело. Роланд не сомневался, что в самом скором времени хозяин магазина грохнется в обморок. Что ж, невелика потеря.

— Джек! — закричал стрелок. — Джек Андолини!

— Это большой братец Шустрика? — спросил Андолини. Очень веселым голосом. И близким. Роланд решил, что он сейчас у самого магазина, возможно, на том самом месте, где появились он и Эдди, пройдя через Ненайденную дверь. То есть до новой атаки оставалось совсем ничего. Понятное дело, местность сельская, но люди здесь все равно жили. И поднимающийся столб черного дыма над перевернувшимся лесовозом кто-то уже заметил. То есть осталось совсем немного времени до того, как они все услышат приближающийся вой сирен.

— Полагаю, ты можешь называть меня его командиром, — ответил Роланд. Указал на револьвер в руке Эдди, на подсобку, потом на себя: «Жди команды», — Эдди кивнул.

— Почему бы не послать его к нам, mi amigo[51]. К тебе все это не имеет никакого отношения. Я его возьму и позволю тебе уйти. Шустрик — единственный, с кем я хочу поговорить. Его ответы на мои вопросы доставят мне огромное удовольствие.

— Тебе нас не взять, — вежливым голосом ответил Роланд. — Ты забыл лицо отца своего. Ты — двуногий мешок с говном. Твоего командира зовут Балазар, и ты лижешь его грязную жопу. Другие знают об этом и смеются над тобой. «Посмотрите на Джека, — говорят они, — от этого лизожопства он становится еще уродливее».

Последовала короткая пауза.

— У вас грязный рот, мистер, — голос Андолини звучал спокойно, да только все добродушие из него исчезло. Уже не чувствовалось, что разговор забавляет его. — Но вы знаете, что говорят о палках и камнях[52].

Издалека донесся вой сирены. Роланд кивнул сначала Джону (который не отрывал от него глаз), потом Эдди. «Скоро», — предупреждал кивок.

— Балазар будет строить свои башни из карт и после того, как ты превратишься в груду костей в безымянной могиле, Джек. У некоторых грезы становятся явью, но не у тебя. Твои так и останутся грезами.

— Заткнись!

— Слышишь сирены? Твое время практически…

— Вперед! — проорал Джек Андолини. — Вперед! Взять их! Мне нужна голова этого старого гребаного козла, слышите? Мне нужна его голова!

Круглый черный предмет влетел в дыру, образовавшуюся на том месте, где стояла дверь «ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ». Еще одна граната. Роланд ее ждал. Выстрелил один раз, от бедра, и граната взорвалась в воздухе, практически разнесла тонкую стенку между подсобкой и залом для ленча. Оттуда донеслись крики удивления и боли.

— Давай, Эдди! — прокричал Роланд и начал палить в разлитое по полу подсобки дизельное топливо. Поначалу Роланд уже подумал, что ничего из его затеи не выйдет, но потом слабые язычки синего пламени появились в центральном проходе и начали распространяться к остаткам дальней от них стены. Но пламя не взметнулось к потолку. Боги, как же он хотел, чтобы в колонке было топливо, которое в этом мире называли бензином!

Роланд откинул цилиндр, выбросил отстрелянные гильзы, начал перезаряжать револьвер.

— Справа, мистер, — будничным голосом предупредил Джон, и Роланд мгновенно распластался на разгрузочной платформе. Одна пуля пролетела там, где только что была его грудь, вторая зацепила кончики длинных волос. Он успел зарядить только три из шести гнезд барабана, на одно больше, чем ему потребовалось. Два охотника упали на спину с одинаковыми дырами по центру лба, чуть ниже линии волос.

Еще один бандит выскочил из-за угла магазина со стороны Эдди, увидел, что Эдди поджидает его с хищной усмешкой на окровавленном лице. Бандит тут же отбросил пистолет и начал вскидывать руки. Пуля Эдди пробила ему сердце еще до того, как они поднялись на уровень плеч. «Он учится, — подумал Роланд. — Да помогут ему боги, но он учится».

— По моему разумению, огонь слишком медленно разгорается, парни, — заметил Джон, забираясь на разгрузочную платформу. Подсобку заполнял дым от расстрелянной гранаты, но пули продолжали лететь сквозь него. Джон не обращал на них ни малейшего внимания, и Роланд поблагодарил ка за то, что на их пути оказался такой хороший человек. Такой мужественный человек.

Джон достал из кармана брюк прямоугольную серебристую коробочку, откинул крышку и большим пальцем вертанул маленькое колесико. Над коробочкой возник приличных размеров язык пламени. Вот эту горящую коробочку Джон и бросил в подсобку. И в том месте, где она упала в дизельное топливо, ярко вспыхнул огонь и начал быстро распространяться по подсобке.

— Что с вами такое? — бушевал Андолини. — Возьмите их!

— Приходи сам и возьми нас! — крикнул Роланд. Он уже спрыгнул с разгрузочной платформы и дернул Джона за штанину. Джон последовал его примеру и упал бы, если б Роланд не поддержал его. А Чип, магазинщик, именно в этот момент решил отключиться, со стоном, похожим на вздох повалился на замусоренную землю.

— Да, приходи! — поддакнул Эдди, слезая с платформы. — Возьми Шустрика, возьми паршивого Шустрика, не посылай мальчишек делать мужскую работу, слышишь меня? Сколько у тебя было парней, два десятка? А мы все стоим на своих ногах! Так что приходи! Приходи и возьми нас сам! Или ты хочешь до конца своих дней лизать жопу Балазару?

Новые пули полетели сквозь дым и пламя, но охотники, оставшиеся в магазине, не выказывали желания форсировать огненное озеро. Никто не появлялся и из-за углов.

Роланд указал на правую голень Эдди, куда попала пуля. Эдди поднял руку с оттопыренном большим пальцем, но брючина ниже колена потемнела от крови, а при каждом шаге в сапоге хлюпало. Боль же пульсировала в такт сердцебиению. Однако, он все больше склонялся к тому, что кость не задета. «Может, — признавался он себе, — причина в том, что я хочу в это верить».

К первой сирене присоединились две или три новых, и все они приближались.

— Вперед! — провизжал Джек. Чувствовалось, что он на грани истерики. — Вперед, трусливые сучьи дети, возьмите их!

Роланд полагал, что оставшиеся в живых плохиши могли атаковать их двумя минутами раньше, может, тридцатью секундами раньше, если бы Андолини лично возглавил атаку. Но теперь о лобовой атаке не могло быть и речи, и Андолини не мог не понимать, что, поведи он своих людей вкруг любого из углов магазина, Роланд и Эдди расстреляли бы их, как глиняных птичек в ярмарочном тире. Единственное, что ему оставалось, это осада или обходной маневр через лес, но и первый, и второй варианты требовали времени, которого у Андолини не было. Впрочем, не мог он и оставаться у магазина. В этом случае ему пришлось бы иметь дело с местными полицейскими или пожарниками, в зависимости от того, кто подъехал бы первым.

Роланд подтянул к себе Джона, чтобы перейти на шепот.

— Нам нужно немедленно убираться отсюда. Ты нам поможешь?

— Ага, думаю, да, — ветер переменился. Воздух втягивало в магазин через разбитые витрины и выдувало через дверь черного хода, благо стена, отделявшая магазин от подсобки приказала долго жить. Клубы черного, маслянистого дыма от горящего дизельного топлива заполняли двор. Джон закашлялся, замахал рукой, разгоняя дым. — Следуйте за мной. И смотрите под ноги.

Джон поспешил через заваленный мусором двор. Переступил через разломанный ящик, проскользнул между ржавой мусоросжигательной печью и грудой еще более ржавых железяк. На одной из них Роланд увидел слова, которые встречались ему в его странствиях: «ДЖОН ДИР»[53].

Роланд и Эдди шли спиной вперед, прикрывая Джона, то и дело оглядываясь, чтобы не споткнуться. Роланд не терял надежды, что Андолини все-таки решится на последнюю атаку, и он убьет его, как однажды уже убил. Случилось это на берегу Западного моря, а теперь он вновь попался на пути стрелка, десятью годами моложе.

«Тогда как я, — думал Роланд, — чувствую себя на тысячу лет старше».

Однако, слова эти были далеки от истины. Да, теперь он страдал, наконец-то, от болезней, свойственных преклонному возрасту. Но у него был ка-тет, существование которого зависело от него, не просто ка-тет, но состоящий из стрелков, они вдохнули в него новую жизнь, чего он никак не ожидал. Вновь появились люди, которых он хотел сберечь и защитить, которые стали дороги ему никак не меньше Темной Башни. Вот он и надеялся, что Андолини поведет своих бандитов в последнюю атаку. Потому что чувствовал: убив Андолини в этом мире, он убьет его навсегда. Этот мир был другим. Более реальным, чем все другие миры, включая его собственный. Он чувствовал это каждой косточкой, каждым нервом. Роланд вскинул голову и увидел то, что и ожидал: облака, вытянувшиеся в линию. Из замусоренного двора в лес уходила тропка, начинающаяся меж двух гранитных глыб. И здесь Роланд увидел елочкообразные тени, накладывающиеся друг на друга, но все равно указывающие направление. Ему пришлось присмотреться, чтобы увидеть их, но, раз увидев, он понял, что ошибки быть не может. Как и Нью-Йорк, в котором они нашли мешок на пустыре и где Сюзанна увидела бродячих мертвяков, это был настоящий мир, тот самый, в котором время бежало только в одном направлении. Они смогли бы попасть в будущее, если б нашли дверь, как, он в этом не сомневался, попали туда Джейк и Каллагэн (Роланд тоже помнил стихотворение, написанное на заборе, и теперь понимал, как минимум, его часть), но вот вернуться в прошлое возможности у них не было. Это был настоящий мир, где поговорка «Сделанного не вернешь» являлась абсолютной истиной, наиболее близкий к Темной Башне. И они по-прежнему находились на Тропе Луча.

Джон уводил их в лес, вниз по склону, подальше от поднимающихся столбов черного дыма и нарастающего воя сирен.

Они не прошли и четверти мили, как Эдди заметил среди деревьев синие блики. Ноги скользили на усыпавших тропу сосновых иголках, и когда им осталось преодолеть последний пологий склон, ведущий к длинному, узкому и неописуемо красивому озеру, Эдди увидел, что с одной стороны тропы чьей-то заботливой рукой поставлен поручень. Привела тропа к маленькому пирсу, вдающемуся в озеро. У пирса чуть покачивалась на воде моторная лодка.

— Это моя, — пояснил Джон. — Я пришел в магазин за продуктами и ленчем. Не ожидал никаких приключений.

— Что ж, зато получили их по полной программе.

— Это точно. Будьте осторожны, а то остаток пути придется преодолевать на пятой точке, — Джон ловко добрался до озера, держась за поручень для подстраховки и, скорее скользя, чем переступая ногами. Эдди заметил, что башмаки у него старые, изношенные, какие, в основном, и носили в Срединном мире.

Спустился следом, стараясь не нагружать раненую ногу. Роланд замкнул колонну. Внезапно за лесом прогремел взрыв, внезапный и резкий, совсем, как первый выстрел из винтовки большого калибра, только куда более громкий.

— Это пропан Чипа, — пояснил Джон.

— Не понял? — Роланд вопросительно посмотрел на него.

— Газ, — ответил Эдди. — Он хотел сказать, газ.

— Ага, газ для плиты, — Джон забрался в лодку, схватился за шнур стартера. Навесной компактный двадцатисильный мотор завелся сразу, с пол-оборота. — Залезайте, ребята. Пора нам отсюда сматываться, — добавил он.

Эдди не заставил просить себя дважды. Роланд задержался на мгновение, чтобы трижды постучать себя по горлу. Эдди вспомнил, что Роланд прибегает к этому ритуалу всякий раз, когда предстоит пересечь открытую воду, и решил, что при случае надо спросить стрелка, что сие означает. Но такого шанса ему не представилось; прежде чем вопрос этот вновь пришел ему в голову, между ними проскользнула смерть.

Плоскодонка легко и грациозно буквально летела над водой, как и любая легкая лодка с мощным мотором, догоняя собственную тень под бездонным голубым летним небом. За их спиной облако черного дыма пачкало эту синеву, поднимаясь все выше и выше, расширяясь с каждой минутой. Десятки людей, в большинстве своем в шортах, плавках или купальниках, стояли на берегах маленького озера, повернувшись к дымовому облаку, ладонями прикрывая глаза от солнца. Лишь некоторые удостоили взглядом проплывающую мимо моторку.

— Это Кейвадин-Понд, на случай, если вы не знаете, — нарушил молчание Джон. Указал вперед, еще на один вдающийся в воду пирс, размером побольше. А рядом с ним аккуратный, выкрашенный белой краской с вертикальными зелеными полосами на углах, и горизонтальными под крышей, эллинг с открытыми воротами. Когда они приблизились, Роланд увидел покачивающиеся на воде, привязанные каноэ и каяк.

— Эллинг мой, — добавил мужчина во фланелевой рубашке. Выговором и интонациями он практически ничем не отличался от жителей Кэллы, так что Роланд и Эдди понимали его без труда.

— Выглядит ухоженным, — заметил Эдди, главным образом, чтобы хоть что-то сказать.

— Само собой, — кивнул Джон. — Я и сторож, и маляр, и плотник. Никто же и близко не подойдет к полуразвалившемуся эллингу или дому. Мешает бизнесу, не так ли?

Эдди улыбнулся.

— Пожалуй, мешает.

— Мой дом в полумиле от воды. Джон Каллем, — он протянул правую руку Роланду, продолжая уводить лодку от все поднимающегося столба черного дыма, держа курс на эллинг. Роланд пожал руку, крепкую и шершавую.

— Роланд Дискейн из Гилеада. Долгих дней и приятных ночей, Джон.

Потом протянул руку Эдди.

— Эдди Дин, из Бруклина. Рад познакомиться.

Джон пожал его руку, а глаза не отрывались от его глаз. Когда же руки расцепились, он спросил:

— Молодой человек, что-то сейчас произошло? Произошло, не так ли?

— Я не знаю, — ответил Эдди. И честности в ответе определенно недоставало.

— Ты давно уже не был в Бруклине, сынок, не так ли?

— Не был ни в больше-чем-доме, ни в никаком доме, — ответил Эдди Дин, и тут же добавил, словно боялся потерять мысль. — Миа заперла Сюзанну. Заперла в году девяносто девятом. Сюзи может попасть в «Доган», но смысла в этом нет. Миа заблокировала контрольные рычаги. Сюзи ничего не может сделать. Она похищена. Она… она…

Он замолчал. Мгновение все слышал ясно и отчетливо, как во сне перед самым пробуждением. И тут же отрезало, как часто бывает со снами. Он даже не знал, то ли это действительно послание от Сюзанны, то ли игра воображения. «Молодой человек, что-то сейчас произошло?» Значит, Каллем тоже почувствовал? Тогда на воображение не спишешь. Скорее, какая-то разновидность телепатии. Джон ждал, а поскольку продолжения не последовало, повернулся к Роланду.

— Ваш приятель часто становится таким странным?

— Не часто, нет. Сэй… Мистер, то есть. Мистер Каллем, я благодарю за помощь, оказанную нам, когда мы в ней нуждались. Я говорю, спасибо тебе, большое спасибо. Возможно, с нашей стороны неприлично просить о большем, но…

— Но вы просите. Я понимаю, — Джон чуть подкорректировал курс, направил лодку точно на распахнутые ворота маленького эллинга. Роланд прикинул, что доберутся они туда через пять минут. Он ничего не имел против поездки в этой тесной моторной лодке (которая, к тому же, заметно просела под весом троих взрослых мужчин), но вот Кейвадин-Понд находил уж очень открытым местом. Если бы Джек Андолини (или его сменщик, за провал Джека могли и отстранить) опросил достаточное число зевак на берегу, то нашел хотя бы двух-трех, которые вспомнили бы маленькую моторку с тремя мужчинами на борту. И аккуратный, белый с зелеными полосами эллинг («Эллинг Джона Каллема, и пусть будет тебе от этого польза», — сказали бы эти свидетели). И до того, как это произошло, им следовало двинуться дальше по Тропе Луча, отправив Джона Каллема в какое-нибудь безопасное место. Безопасным Роланд понимал три расстояния до горизонта или примерно сто колес. Он нисколько не сомневался, что Каллем, этот совершенно незнакомый им человек, спас жизнь и ему, и Эдди, решительно встав на их сторону. И ему совершенно не хотелось, чтобы в результате Каллем расстался с собственной жизнью.

— Что ж, я сделаю все, что смогу, уже принял такое решение, но должен у вас кое-что спросить прямо сейчас, пока есть такая возможность.

Эдди и Роланд быстро переглянулись.

— Мы ответим, если сможем. То есть, Джон из Ист-Стоунэма, если сочтем, что ответ не принесет тебе вреда.

Джон кивнул. Собрался с духом, слова дались ему нелегко.

— Я знаю, вы — не призраки, потому что видел вас в магазине, а теперь еще и пожал вам руки. Я вижу тени, которые вы отбрасываете, — он указал на тени, которые частично лежали на борту лодки, а частично скользили по воде.. — Вы настоящие, все так. И вот мой вопрос: вы — приходящие?

— Приходящие, — повторил Эдди. Посмотрел на Роланда, но лицо стрелка оставалось бесстрастным. Эдди вновь повернулся к Джону Каллему, который сидел на корме и рулем нацеливал моторку на эллинг. — Извините, но я что-то не…

— Они часто здесь появляются, в последние несколько лет, пояснил Джон. — В Уотерфорде, Стоунэме, Ист-Стоунэме, Лоувелле, Суидене… даже в Брайтоне и Денмарке, — название последнего городка он произнес, как «Денмаа-ааак».

И увидел, что они по-прежнему ничего не понимают.

— Приходящие — люди, которые вдруг появляются, — продолжил он. — Иногда они в старомодной одежде, словно пришли… из прошлого, по-другому и не скажешь. Один вот шел голым по разделительной полосе на дороге 5. Его видел Анстрем-младший. В прошлом ноябре. Иногда они говорят на других языках. Такой вот тип появился в доме Дона Рассерта в Уотерфорде. Расселся на кухне. Донни — вышедший на пенсию профессор истории из колледжа Вандербилта, он записал этого парня. Тот полопотал по-своему, потом ушел в прачечную. Донни решил, что парень принял ее за ванную, последовал за ним, но тот исчез. Прачечная в доме Донни — комнатка без окон и дверей, но этот парень исчез.

Донни прокрутил запись на кафедре (каа-аафедре) иностранных языков колледжа, и никто из профессоров и преподавателей этот язык не признал. Один, правда, сказал, что это искусственный язык, как эсперанто. Вы, парни, говорите на эсперанто?

Роланд покачал головой. Эдди ответил осторожно:

— Я о нем слышал, но в действительности не знаю, что это за яз…

— А иногда, — Джон понизил голос, они уже скользили в тени эллинга, — иногда они покалеченные. Или обезображенные. Рунты.

Роланд дернулся, так внезапно и сильно, что лодку сильно качнуло. И они едва не оказались в воде.

— Что? Что ты сказал? Повтори снова, Джон, ибо я хочу тебя расслышать.

Джон вероятно, подумал, что причина в его выговоре, а потому постарался произнести слово по всем правилам грамматики.

— Ruined. Словно участвовали в атомной войне, или попали в зону радиоактивного заражения, или что-то в этом роде.

— Медленные мутанты, — догадался Роланд. — Я думаю, он говорит о медленных мутантах. Здесь, в этом городе.

Эдди кивнул, на ум пришли Серые и Млады из Луда. А также бесформенный улей и чудовищные насекомые, которые по нему ползали.