Наколдованная любовь Фирсанова Юлия

Глава 13

ТЕМНАЯ УГРОЗА И ОТКРОВЕНИЯ

— Эй, там, предупредить забыл, вы поосторожнее, тенелов вокруг гуляет, — раздался откуда-то из ниоткуда голос спохватившегося недовеликана.

— И помогать он нам не собирается, — покряхтывая, со всей возможной для утомленного организма поспешностью подхватился на ноги магистр, используя прием риторического утверждения, рассчитанного на противоположный ответ. А зря!

— Не собираюсь, сами справитесь, — хмыкнул Деванир и добавил чести ради перед тем, как окончательно разорвать контакт: — Испытания не зря даются, вмешиваться в плетение судьбы и богам не след.

— А кто такой тенелов? Какой-то зверь? — насторожилась Оля, не спеша выбираться из казавшихся весьма надежной защитой объятий Ламара.

— Нежить. В Таравердии его теневым прохожим называют. Стоит твари тени живого создания коснуться, всю жизнь до капли выпьет, — поморщился Аш и оглядел спутников как досадную помеху, что-то вроде кирпичей, привязанных к ногам прыгуна в высоту.

— Ты его убьешь, если встретим? — поинтересовалась девушка, припомнив особенности профессии сейфара.

— Должен, даже если он из древних, — бросая острые взгляды по сторонам, отрывисто согласился Аш, в отличие от Деванира вовсе не собиравшийся оставлять людей без помощи. — Наверняка одолею, если не придется одновременно прикрывать вас и драться. Хорошо бы ловушку ему устроить…

— У меня самого меч имеется! Пусть тело менять, как сейфары, не способен, но все равно я боец не из последних! — возмутился Ламар, с ходу зачисленный в список беспомощных гражданских лиц, подлежащих защите.

— Увы, мой мальчик, никакое оружие, кроме клинка сейфара, не сможет нанести раны тенелову, а если нежить, поражающая быстротой, коснется хоть края твоей тени, то даже я не смогу вернуть жизнь бездыханному телу, — быстро выпалил Коренус, пресекая героические и самоубийственные устремления ученика. Испуганно пискнула Оля, сообразившая, что их компания, выжившая после встречи с невидимой погибелью, вполне может помереть в ближайшем будущем от чего-нибудь менее легендарного, но не менее опасного.

— Нам надо спрятаться так, чтобы не отбрасывать тени, дабы Аш смог сразиться с тенеловом, — подвел итог сказанному магистр.

— Где? — хмыкнул рыцарь, демонстративно обводя рукой светлый бор, залитый солнечным светом и слабо приспособленный для игры в прятки со смертью.

— Там! — находчиво предложил маг, ткнув пальцем вверх, в направлении толстых ветвей, составляющих крону синих собратьев сосен.

— Здравая мысль! — приободрился сейфар.

Что ж, возразить Ламару было нечего, и он недовольно забухтел. Поэтому первой на толстую ветку рыцарь подсадил Олю и проследил, чтобы девушка на всякий случай обвязалась веревкой. Вторым совместными усилиями обоих мужчин удалось разместить на ближайшем «насесте» Коренуса, ни в какую не желавшего расставаться с отощавшим мешком. Нахохлившийся магистр в фиолетовой мантии, вцепившийся в ствол дерева, оказался уморительно похож на глухаря-мутанта. Толстую ветку на соседнем дереве, располагающуюся повыше первого убежища, заняла птица более гордого полета — Ламар. Этот забрался на «сосну» без посторонней помощи в один прыжок, усложненный какими-то умопомрачительными подтягиванием и переворотом. Аш обошел вокруг ствола, проверяя, не отбрасывают ли сидельцы тени на землю, и, удовлетворившись результатом, прошел к соседнему дереву, сел на землю, скрестив ноги, и не то завыл, не то запел нечто странное, аккомпанируя себе на маленькой дудочке. Кажется, большая часть песни звучала на звуковых волнах, недоступных уху человека. Зато где-то вдали душевно завыл кто-то очень крупный и вдохновенно скорбящий.

— Самое время для концерта, — язвительно фыркнул рыцарь.

— Тш-ш, сейфар его приманивает, — объяснил магистр причину музицирования.

— Это монстр в ответ воет? — опасливо уточнила Оля. Девушку бросило в дрожь от странного звука.

— Нет, милая, воет пещерный крыг, вполне обычный гигантский белый волк, — улыбнулся Коренус и поспешил частично успокоить встревоженную перспективой знакомства с неизвестным певцом девушку: — Они до темноты на охоту не выходят, ночной хищник.

Тем временем Аш закончил концерт, убрал дудочку в кармашек на плече и с коротким комментарием перетек из сидячего в стоячее положение:

— Идет.

Навстречу врагу сейфар не бросился. Стоял расслабленно, продолжал насвистывать то ли для призыва объекта, то ли просто развлекаясь, и ждал. И тень его — приманка — лежала на земле столь же спокойно.

— А этот тенелов Ашу через тень повредить не может? — жалобным шепотом уточнила у Коренуса девушка, вцепившись в ветку до побеления костяшек пальцев.

— Для созданий, подобных нашему другу, единичное касание нежити не смертельно, — с удовольствием, ибо учение других отвлекало его самого от волнения за сейфара, принялся просвещать Олю магистр и замолк, не закончив фразы, потому что тот, кто шел на зов, явился перед людьми во всей своей красе. Он не походил на зверя, и на человека тоже не походил. Если уж подбирать сравнения, то знаменитая поговорка: «Кто, кто? Конь в пальто!» — (серо-буро-козявчатом пальто) более всего соответствовала описанию внешности монстра.

Высокая, почти под два метра, и несуразно-непропорциональная по человеческим меркам фигура двигалась быстрыми рывками. Вот она здесь, а через миг уже там. Причем, где именно там, угадать, рассчитав траекторию, было невозможно.

Но Аш каким-то образом умудрился просчитать. Когда тенелов, нацелившийся на тень сейфара, метнулся к вожделенной добыче, мужчина сместился влево и полоснул выхваченным из ножен мечом. Отхваченный кусок из «плаща» нежити вспыхнул на солнце и осел пеплом на траву. Тенелов дернулся, как от боли, но отступить не подумал. Теперь показавшая зубы добыча сделалась для твари еще более желанной. Нежить не стала кружить, она осела на траву, растекаясь лужей неопрятной расцветки, стремившейся захватить своими очертаниями тень сейфара. Не тут-то было! Аш совершил боковой прыжок, длине которого позавидовал бы и горный козел. Одновременно с прыжком клинок бойца прочертил на растекшихся очертаниях нежити некую сложную фигуру, чем-то похожую на звезду, согрешившую с параболой.

Дикий вой, раздавшийся следом, слышали не уши, но души уцелевших людей. Разрубленная на куски тварь содрогнулась в тщетной попытке зарастить несовместимые с не-жизнью раны и, вспыхнув бездымным пламенем, осела изрядной кучкой серого пепла. Аш устало потер запястье.

— Тварь задела тебя? — заволновался маг, машинально зашарив на поясе в поисках несуществующего антидота.

— Лишь краем, я подставился, иначе фигуру мгновенной смерти нарисовать было нельзя, — ответил сейфар и успокоил заахавшую было при известии о производственной травме девушку: — Не кричи, кобылица. Тенелова больше нет, онемение через минуту-другую пройдет без последствий. Спускайтесь покамест. Легко мы отделались, спасибо Деваниру за предупреждение.

— Скорей уж тебе спасибо, что нас прикрыл, — резонно возразил Ламар и сиганул с «сосенки» так, что землица содрогнулась не хуже, чем от шагов невидимого монстра. Широк в кости был драконоборец и весил изрядно за счет нарощенных на костяк мышц. Пока Аш массировал руку, рыцарь быстро, даже не крякнув, спустил с соседнего дерева багаж мага и его самого. Оля, возившаяся со зловредно затянувшимися узлами на веревке-страховке (а ведь специально на банты старалась завязывать), прокопалась подольше, но в итоге и она оказалась внизу в целости и сохранности.

Поглядев на пепел твари вблизи, вернее, на ту его часть, которую не успело унести ветром для удобрения местных насаждений, рыцарь азартно полюбопытствовал:

— Ты лучше скажи, коль не тайна, чем твой клинок такой особенный, что тварей берет? Заклятый?

— Нет, секрет в особой ковке и благословении Седьмой, той, которую вы именуете Пророчицей под Вуалью, — ответил Аш и продолжил, утоляя профессиональное любопытство драконоборца и его искреннее недоумение, сводящееся к вопросу на тему: «Какое отношение Седьмая имеет к доброй драке?» — Оружие сейфара создается из переплетения дюжины прутов, выкованных из разных металлов. Сам знаешь, вампира надо бить серебром, водяного бродильщика келью, на дергаса действует сталь… Благословленный клинок в руке сейфара имеет силу Пророчицы Меняющей Шкуры, потому в сражении на кромку выпускает тот металл, который несет для противника смерть. Но в руке чужака оружие останется мертвым грузом. Лишь дланям сейфаров, которым дарована возможность изменять себя, подвластна его сила.

— Не знал, — выдохнул зачарованный рассказом о волшебной игрушке Ламар. Даже пацифистка Оля и та слушала историю про оружие-трансформер с превеликим интересом. Ну а про магистра и говорить не стоит, тот, кажется, записывал все на корочку дословно, так сказать, для потомков, внося коррективы в имеющийся багаж сведений.

— Теперь знаешь, — закругляясь с откровениями, пожал плечами Аш.

— Не могу не признать справедливости слов Ламара, спасение наше — твоих рук дело, сейфар! — вступил в беседу магистр, а девушка энергично закивала головой, соглашаясь с магом. — Однако, если вернуться к словам полубога, меня сильно занимает один вопрос. Что имел в виду Деванир, когда говорил про полную розу и наши возможности?

Никакие тенеловы, тем паче дохлые и не оставившие после себя ничего для научных исследований, не могли помешать Коренусу, стремящемуся разгадать словесную шараду. Он пощипал бороденку, раздумывая над словами полубога, заглянул в исхудавший мешок, скорбно вздохнул и подзатянул горловину остатками бичевы.

— Я скажу и покажу, если вы обещаете мне не препятствовать, а ты, Оля, помочь, — неожиданно отозвался посмурневший куда более, чем при известии о приближении «коня в пальто», Аш. Он был мрачен, как невыспавшаяся Смерть. — Клянусь, никакого вреда для Таравердии я не замышляю.

Сейфар встал перед тремя спутниками, широко расставив ноги, и гордо вскинул голову. «Как русский солдат из старого фильма перед расстрелом», — невольно встревожилась девушка.

— Думается мне, твой рассказ стоит клятвы, сейфар, — поразмыслив, признал Коренус и сложил руки в очень странном жесте. Одна ладонь легла на сердце, вторая опустилась поверх нее. Три пальца были поджаты, указательный и безымянный выставлены козой.

«Знак клятвы именем Семерых?» — наскоро подсчитав число употребленных в дело пальцев, предположила Оля и уверилась в правдивости своих мыслей, когда Ламар скопировал жест магистра и кивнул Ашу, давая понять, что ждет обещанных откровений.

— Если это никак не навредит Коренусу и Ламару, я обязательно помогу, — подтвердила девушка, то ли беспечно забыв упомянуть себя в перечне неприкосновенных персон, то ли не сочтя свою ничтожную кандидатуру достойной помещения в список.

— Не навредит. Знайте же, я Рейашен, внук восседающего на высоком шпиле, — раскрыл инкогнито Аш.

— И чего же ты, принц остроухий, в Фодаж из Веспана подался? — грубовато ляпнул совершенно растерявшийся от подобного заявления рыцарь. — Ведь та троица в синей заграде о тебе толковала?

— Принц… — ошалело повторила за Ламаром Оля и почему-то отчаянно покраснела, хотя Камелита, таравердийское высочество, при первой встрече почти не стеснялась. — Как же к тебе надо обращаться…

— А как раньше звала, так и теперь зови, Ашем, тебе так привычнее будет, — дернул уголком губ сейфар.

Ничего в своем поведении после раскрытия инкогнито представитель правящей династии Веспана менять не собирался и почтительного обхождения с соблюдением церемониала ни от кого не требовал. Он не считал необходимым соблюдение этикета другими, поскольку сам обращался к спутникам с чуть суховатой бесцеремонностью, в целях экономии сил и времени для действительно важных дел.

Профессия сейфара, может, и не облагораживала, но заставляла четче разделять нечто действительно важное и чепуху.

Ответив девушке, Аш перешел к более важной теме:

— Да, Ламар, Айса с братьями вели речь обо мне. Я послан в Фодажский лес дедом, чтобы добраться до Столпа. Так в Веспане зовется то место, которое вы именуете Камнем истины. Столп не только разбивает чары, опутавшие просителя, коснувшегося поверхности камня. Если дотронуться до него ключом и пожелать всей силой души, то возникнет видение, дающее ответ на заданный вопрос.

— Хм, интересная особенность, не учтенная в наших летописях. А что есть ключ? — Глаза магистра искрились фанатичным любопытством. Внешне Коренус никак не выказал удивления откровениями сейфара. Наверное, сам обо всем начал догадываться после короткометражки из синей заграды. Просто не спешил озвучивать мысли ради сохранения мира в отряде.

— Вот ключ. — Аш вытащил из-под рубашки серый медальон без украшений и щелкнул крышкой. — Прости, коб… Ольга, я не сказал раньше, не доверял вам до конца.

Синяя вспышка мелькнула в воздухе, и Оля слегка пошатнулась, когда последний, седьмой камешек занял свое законное место в перстне. Ладонь словно опустили в мешок, где играли котята. Было тепло, чуть-чуть царапалось, щекоталось и пушилось.

Платок на пальце без всякого участия людей развязался и упал под ноги. Перстенек искрился на солнышке и, кажется, сам был даже не кусочком, а вполне самостоятельным солнышком, сиявшим гордо, чисто и весело. Он будто даже не светил, а омывал отряд живительным светом, пробуждавшим самое лучшее, что есть в душе.

— Аш, а если у тебя уже был ключ, зачем ты хотел еще и перстень? — спросила Оля, когда услужливая память, шокированная семицветными переливами, выдала картину первой встречи с сейфаром в коридоре сожженной таверны.

— Чем больше сила ключей, тем четче видение. Когда-то в сокровищнице шпиля в Веспане хранилось три камня, но два были утеряны паломниками, ушедшими в Фодаж безвозвратно. Дед доверил мне последний из ключей, и я не могу подвести своего родича и владыку.

— Остальные камни в перстне девы Оли — тоже ключи. Следовательно, видение, вызванное с их помощью, должно отличаться ясностью? — сделал закономерный вывод магистр.

Аш кивнул.

— Эй, ты хочешь сказать, изумруд в фамильном перстне тоже ключ, раз к нему липнут все остальные? — удивился Ламар, недоверчиво сдвинув брови, потом почесал щеку и задумчиво ответил сам себе, не дожидаясь экспертного заключения от мага: — А может, и так…

— Ну-ка, ну-ка, мой друг, что пришло вам на ум? — оживился Коренус, радуясь возможности получить новую информацию.

— В летописи рода есть история о том, как наш прапрапрадед в честь своей первой победы над драконом сделал из кольца наследника родовой перстень, вставив в него камень, найденный в брюхе чудовища, — потоптавшись на месте, поведал рыцарь. — Ты же, магистр, сам говорил, что камушки-ключи по миру разлетелись, один и к дракону на зуб попасть мог. Теперь-то уж без толку гадать, что и как было, главное, как сейчас есть. Меня другое тревожит.

— Что? — коротко спросил Аш.

— Какой вопрос ты должен задать, сейфар? — выпалил Ламар и добавил почти смущенно, почти оправдываясь, ибо неловко подозревать того, с кем сражался плечом к плечу: — С Веспаном мы не враждуем, но и отношения между нашими державами добрыми не назовешь.

— Мой вопрос касается только внутренних дел Веспана, я надеюсь на это, — поправился Рейашен и выдал секретную информацию: — Из замка высокого шпиля исчез венец властителя. Без него невозможна передача маски следующему в роду. Поиски ничего не дали. Камень истины или Столп — наша единственная надежда избежать междоусобицы в случае ухода Рыжего в свет. Только венец определяет истинного владыку Веспана.

— А чего ж ты молчал-то? — пожал могучими плечами искренне удивленный таравердиец. — На кой Таравердии ваши свары? Между собой погрызетесь, а потом про договор забудете и бешеными псами на нас кинетесь? Не-е, мы теперь о землю расшибемся, а тебя к Столпу непременно доставим, чтобы ты про венец выспросить мог. Клянусь Семерыми!

— Похвально, мой друг, оказывается, я смог вдолбить в вашу голову достаточно знаний о внешней политике для того, чтобы вы сделали верные выводы, — умилился Коренус и загордился личными подвигами на педагогической ниве.

— Оземь не надо, я не могу тратить бездну времени на отскребание рыцарей. — Аш улыбнулся широко, словно у него с плеч тяжеленный, куда уж мешку Коренуса, камень свалился. Качнул головой так, что тяжелый хвост волос хлопнул по спине, и потом признательно добавил: — Спасибо вам, я не думал, что объясниться будет так легко.

Бегство, сражение, короткий отдых и содержательная беседа о высоких материях завершились небольшой ревизией ресурсов, оставшихся в распоряжении отважной, уж во всяком случае, отважной на три четверти личного состава, компании.

Потеря котелка (проклятая невидимая зверюга раскатала его в амебообразный блин) была трагична, но благодаря присутствию в мешке у магистра сковороды почти восполнима. Пока Коренус пел панихиду по любимой посудине, прошедшей с ним огонь и воду, Оля мысленно откорректировала меню будущего обеда и поделилась с друзьями захваченным из дома бабушки темным шоколадом. После «небольшой» пробежки по лесу быстрые углеводы были самым уместным перекусом. И пусть сама девушка больше любила молочную «Аленку», сейчас и «Бабаевский» пошел за милую душу. Большая плитка исчезла со свистом. Вдобавок, мужчины еще и запили ее уцелевшим коньяком из заначки магистра, отпраздновав заодно свое второе рождение. Девушка радовалась жизни вместе со всеми, но коньяк употреблять категорически отказалась.

Коренус сверился с компасом и обрадовал честную компанию: убегание от призрачных монстров оказалось чрезвычайно полезным времяпрепровождением, оно было не только способом экстренного выживания, но и мощным средством приближения к цели. Одним словом, до Камня истины, если у компаса никакие магические контуры не замкнуло наглухо, оставалось всего несколько часов ходу. Что в светлом сосновом лесу с минимумом подлеска оценилось четверкой «бывалых туристов» как легкая приятная прогулка.

Прогулка действительно была легкой и приятной на протяжении почти двух часов. Да, ноги девушки уже приятно гудели, но не ныли. Неужели Деванир, кроме того, что вылечил растяжение, заодно снял с нее и усталость? Когда Оля спросила об этом Коренуса, маг лишь пожал плечами и ответил:

— Все может быть, милая, возможно даже, у него это получилось случайно, когда врачевал твою ногу. Боги и полубоги часто творят чудеса походя.

— Все равно я ему опять даже спасибо сказать не успела. Нехорошо получилось. Надеюсь, он еще появится, — пожалела добросердечная девушка.

— А я надеюсь, что нет, — сердито встрял Ламар. — Хоть он и вылечил тебя, возлюбленная невеста, от этого красноволосого неприятностей больше, чем пользы. Не зря же его боги в камень запихнули!

Оля покосилась на ревнующего рыцаря, улыбнулась и, слазив в кармашек рюкзачка, предложила:

— Хочешь конфету? Ее надо сосать!

При ревизии запасов она совершенно случайно нашла предмет, с неизвестными целями прихваченный кем-то из друзей еще в супермаркете и оплаченный одновременно с кучей прочих покупок.

Ламар разулыбался, принял подношение и заткнулся. Следующие несколько минут девушка отчаянно старалась сдержать рвущийся наружу хохот. Бесспорно, мир Вердана и Фодажские леса со времени блужданий по оным Семерых богов видели немало чудес, но такого, Оля могла биться об заклад, тут не встречалось. Рыцарь-драконоборец уверенно шел по сосняку и с наслаждением, шумно чмокая и чавкая, сосал чупа-чупс. Язык Ламара уже не был черным, потихоньку он начал принимать живописный оттенок светлой синевы.

Глава 14

ЯВЛЕНИЕ КАМНЯ

— Ой, — замечтавшаяся Оля уже привычно ткнулась носом в спину и мешок магистра. Тот, соответственно, притормозил, потому что Аш встал как вкопанный.

Сейфар сурово сдвинул брови, склонил голову и с самым трагическим видом изучал вполне себе живописную полянку с ярко-зеленой, какую встретишь только по весне, густой травой. Милую такую полянку: травка шелковистая, кроваво-красные цветики, вроде мелких колокольчиков, покачивали головками на ветерке. Вот только форма у поляны была странной, как показалось девушке, похожей на расплывшуюся кляксу зеленых чернил.

— Горе-то какое, — посетовал Коренус, слазил за платком и шумно высморкался. — Какая же тварь такое сотворила?

Оля и Ламар — замыкающий переглянулись с равным недоумением. Магистр покосился на нерадивого ученика и девушку, незнакомую с местными реалиями, вздохнул и объяснил раньше, чем скорбящий Аш выдал грубую правду жизни в резких выражениях:

— В Фодажских лесах обитает несколько динолей, крылатых единорогов, я видел их как-то раз, мельком, поблизости от Камня истины. Серебристая шкура, белоснежные крылья, струящаяся по ветру грива. Издалека, конечно, видел. Чудесное создание не позволило мне приблизиться. Диноли чрезвычайно осторожны и не подпускают к себе людей. Волшебные звери, частично сотканные из магии мира… Когда уходит крылатый вестник, мертвой плоти не остается, она обращается в траву и цветы.

«Так это не клякса, — запоздало сообразила девушка. — Если присмотреться, очертаниями небольшая полянка действительно походит на лежащую лошадь с крыльями».

— Думаешь, его убили? — насторожился рыцарь, опуская руку на эфес меча.

— Диноли почти бессмертны, — со строгой скорбью ответил магистр. — Но если приходит срок и крылатый уходит в мире, то цветы на поляне ухода прорастают белые или голубые. Красный — ясный знак насильственной гибели.

— И если кто-то оказался способен не только поднять руку на диноля, но и воплотить черное намерение в жизнь, нам стоит поостеречься, — закончил Коренус под согласный кивок Аша.

Первый шок от столкновения с местом преступления прошел, и теперь сейфар выглядел почти беспечным и расслабленным. Эта расслабленность могла обмануть любого наблюдателя, если только тот не вздумал бы подойти ближе и заглянуть принцу в глаза. Но тогда менять мнение оказалось бы поздно.

Ламар серьезно кивнул, принимая рассказ к сведению. Если прикончили какую-то крылатую осторожную лошадь, то и бескрылым людям надо поостеречься. После знакомства с невидимой погибелью и тенеловом, которые решили свести близкое знакомство с путешественниками на почве гастрономии, в драконоборце существенно поубавилось бравады. Уверенность в личной силе и неуязвимости дала небольшую трещинку — допущение, что не все в Фодажском лесу можно порубать верным мечом.

Беспечная радость от прогулки и возбужденное предвкушение пополам с опаской: «Как оно все будет у камня-то?» — исчезло из души Оли, изгнанное печалью. Она никогда не видела динолей, но описания Коренуса и его тихого голоса, полного искренней печали, хватило для того, чтобы чувствительная девушка с живым воображением тоже загрустила. А вот испуга не было, может быть, потому, что Оленька за последние три дня уже устала бояться всего подряд, а может быть, подсознательно настолько верила в надежность защиты спутников, что места для страха не осталось.

— Пришли. — Тихий голос Коренуса разорвал похоронное, напряженное молчание последних десяти минут.

— Где? — не понял Ламар и отчаянно закрутил головой по сторонам.

— Здесь, мой друг. — Легкая улыбка скользнула по губам мага. Он подошел к рыцарю и указал ровненько между двумя соснами.

В том направлении, торжественно поименованном — «пришли», просматривалась небольшая, может, метров десять в диаметре, поляна неровной овальной формы.

— А где тогда Камень истины или этот сейфаров Столп? — резонно, подозревая подвох, спросил Ламар.

— Должен быть там, — уверенно заявил Коренус и многозначительно ткнул в висящий на запястье поисковый амулет. Тот налился ядрено-зеленым светом и особо интенсивно засиял, стоило повернуть руку в сторону небольшого куста полузеленой малины. Или это была не малина, а нечто, лишь похожее на нее листьями и формой едва начинающих розоветь ягод. Куст неопознанного растения дислоцировался у западного края поляны.

— Раз должен, найдем, — подвел итог Аш и шагнул на поляну первым.

Поляна-то в общем и целом оказалась вполне тривиальной, похожей на ту, где торчал столб с замурованным за грехи злоязычия Деваниром. Травка, мелкие, пышные, как на унавоженной почве, кустики, камешки, изредка похрустывающие под ногами. Вокруг поляны светло-голубой аналог местного сосняка с вкраплением густых зарослей колючего ягодного кустарника.

В компасном направлении запада, целиком оккупированном роскошным кустом «малинника» размером с половину рыцаря в высоту и в три Коренуса в обхвате, не просматривалось ничего, кроме самого куста. Точнее, не просматривалось до той поры, пока Ламар не отвел часть зарослей своей мозолистой, никаких перчаток не надо, пятерней. Вот тогда стал виден колоннообразный камень, торчащий, как одинокий зуб во рту после налета безумного стоматолога. Камень был приземистый, где-то по бедро Ольге. Чтобы освободить доступ к искомой и найденной святыне, мужчинам под многозначительное покряхтывание Коренуса пришлось вырубить половину буйного куста. Нетупящийся меч Ламара в очередной раз поработал не по профилю, на сей раз газонокосилкой.

Зато теперь освобожденный от растительности камень оттенка не благородной слоновой кости, а банальной серой пыли, предстал перед паломниками во всей своей… хм… неприглядности и неэффектности. Насмотревшаяся на лесные чудеса Оля была даже как-то разочарована и совершенно понимала скептическое настроение Ламара и Аша, которые оглядывали находку, как покупатели, получившие по предоплате «Оку» вместо «лексуса».

Кроме того, Оля уже успела немножко свыкнуться со свежеобретенной способностью видеть магию. Так вот, как на камень ни смотри, ничего магического в нем не было и в помине. Просто некрупный, одиноко стоящий булыжник, вроде тех, которые остаются в фундаменте брошенного долгостроя.

— Это точно он? — еще раз уточнил рыцарь с явным недоверием в голосе.

— Да, — уверенно опознал камень Коренус, единственный из всех присутствующих, который имел сомнительное счастье лицезреть уникальный артефакт во времена прошлых посещений лесного массива. — Пусть неказистый вид не смущает вас, друзья мои. Это и есть Камень истины, и он явит нам свою силу, стоит только возложить на его поверхность руки.

— Ну, коль ты говоришь… — почесал в затылке Ламар и, потоптавшись вокруг знаменитого булыжника, вяловато спросил: — Как класть-то, без разницы, или порядок есть?

Теперь задумался магистр. Случаев из практики работы реликтового объекта со столь запутанным на двух жертвах и затянутым на узлы в труднодоступных местах заклятием у него на памяти не встречалось. В конце концов Коренус пощипал бороденку и огласил:

— По моему разумению, будет лучше, если вы с девой Олей возложите руки на камень одномоментно и так, чтобы ладони соприкасались.

Аш с магистром отступили подальше от камня с целью улучшения обзора. Девушка, напротив, подошла ближе к очарованному жениху и робко улыбнулась ему. «Неужели наконец заклятие, столь причудливо переплетшее ее судьбу с судьбою Ламара и уволокшее из привычного мира, будет разрушено? И если так, то что настанет потом? Может быть, она сразу исчезнет из волшебного мира, как тот чемодан с одеждой, притянутый силой Земли? А что будет с расколдованным рыцарем? Не возненавидит ли он свою экс-невесту за то, что два с половиной дня считал ее любовью всей жизни и судьбой? Не будет ли сердиться?» — Куча мыслей теснилась и толкалась в голове Ольги, сердце билось так гулко, что кровь прилила к щекам, обдавая кожу жаром румянца. Было стыдно, почему-то обидно и невыразимо тоскливо.

Истолковав, как обычно, ее поведение весьма причудливым образом, Ламар страстно провозгласил, посверкивая очами:

— Не страшись, возлюбленная моя невеста, ибо знаю я, истинна любовь моя и никакой магии не разрушить тех цепей, что сковали сердце мое навеки!

«Ой, хоть бы разрушила!» — тут же прогоняя эгоистку-тоску, мысленно от всей души пожелала великодушная Оленька, пуще себя жалея мужчину, выставляющего себя полным идиотом. Нет, конечно, кто же спорит, когда тебе всякие разные пылкие слова от большой любви говорят, очень приятно, но только если от любви, а не от чар, и желательно все-таки тет-а-тет, а не при всем честном народе. Пусть даже этого народа — только двое знакомых.

Горячая и твердая ладонь поймала ладошку невесты и припечатала к плоской вершине камня, а сама опустилась рядом. Теплый такой был камень, нагретый летним солнцем, совсем рядом с большим пальцем деловито полз маленький голубой муравей, волок скрюченную в рогалик дохлую гусеницу. Упирался, а волок.

«Теплый камень, и никаких чудес», — успела подумать Оля и сразу же распахнула от изумления глаза и рот, благословляя дар покойной магессы.

Как же это было прекрасно! Из камня вверх заструились нежные, как усики у зеленого горошка, и столь же прочные тонкие ленточки разноцветного света. И через призму их сияния девушка смогла разглядеть наплетенное на себе и на Ламаре заклятие. Больше всего оно походило на даже не абы как намотанную, а бестолково запутанную игривым котенком грязную пряжу. Там, где лучики касались мотка, пряжа таяла и пропадала. Рука рыцаря, а затем и все тело в считаные секунды оказались избавлены от нечаянного творения магистра Коренуса.

Пылкий взор, устремленный на возлюбленную деву, сменился своеобразным не то задумчивым, не то растерянным выражением лица. Оля стыдливо потупилась, решила для себя: «Ну вот, начинается, сейчас будет сердиться». Сама-то она чувствовала себя немного иначе, из сердца ушли сомнения и сожаления о том, что намагиченным романтическим отношениям пришел конец. Чего жалеть, если это было не настоящее, а колдовство? Наверное, прав магистр, ее тоже немножко задело чарами, потому в голове бродили странные мысли и царил бардак. Ну какая из нее жена рыцаря-драконоборца? Разве она его достойна? Пусть лучше Ламар найдет когда-нибудь свою настоящую любовь, которую захочет пронести от храма до замка на руках и которой будет шептать все те слова, которые шептал наколдованной невесте, но шептать от чистого сердца. Пусть он будет счастлив! А сейчас хорошо, если им с Ламаром удастся остаться если не друзьями, то добрыми приятелями.

А Камень истины продолжал свою работу. Конечно, он был создан не только для того, чтобы разрушать наведенные по ошибке чары. Так повелось, что сюда, на поляну, издавна приходили желавшие поглубже заглянуть в себя и, как правило, приходили одни. Потому что демонстрировать собственное не всегда приглядное нутро посторонним, даже если они самые близкие из друзей или, тем более, если они лишь числятся таковыми, не самая приятная штука.

Магистр, одержимый мыслью о необходимости устранения магической ошибки, как-то забыл упомянуть о главном побочном эффекте воздействия артефакта.

Теперь те, кто держал ладони на нагретом солнышком камне, ощутили, как раскрываются навстречу чужим взглядам их души, выставляя на белый свет все без утайки. Оля видела порывистого, не слишком внимательного к чужим словам и чувствам, самолюбивого и почти самовлюбленного, вернее, влюбленного в свой образ победителя чудищ, рыцаря, который, в сущности, остался в душе ребенком, жаждущим восхищения и охочим до смертельно опасных, будоражащих кровь приключений. Но из вороха сверкающей шелухи все увереннее проглядывала истинная твердость мужчины, блюдущего долг и честь, преданного всей душой родине, друзьям и высоким идеалам рыцарства. Так видела Ольга, а Ламар в свою очередь видел робкую, в чем-то трусоватую, очень добрую девушку, не безвольную, безотказную, готовую по первой просьбе броситься на помощь первому встречному. Мягкую, до наивности доверчивую и чистую. Да, самому рыцарю всегда нравились другие женщины, но не симпатизировать этой он просто не мог.

— Подействовало? — с плохо скрываемым нетерпением потребовал Аш ответа от замерших, как два камня у третьего, людей.

— Воистину, — признал Ламар. И голос его не звучал зло, в нем было больше задумчивости с примесью некоторой ошарашенности. Как если ты проходил несколько дней в зеленых очках и считал, что только так и надо, а теперь вдруг уронил их с носа и понял, как был неправ.

Приободрившись, Оля улыбнулась и подняла взгляд на бывшего, уже, к счастью, бывшего, жениха. А тот вдруг захрипел, скребя руками камень, на губах запузырилась кровь, а в горле… В горле почему-то оказалась палка с сизым пером на конце. Стрела!

Приклеенная улыбка так и осталась на лице Ольги, подхватившей Ламара и, не выдержав тяжести, рухнувшей вместе с ним в колючие обрезки малинника у подножия камня. Девушке ли было удержать тяжеленного рыцаря? Она падала, не в силах разобраться, что, зачем, почему и как происходит. Но, правду сказать, даже и не пыталась понять, настолько была поглощена ощущением разверзающейся под ногами бездны и ужасом неотвратимо надвигающейся потери.

«Нет, только не так! Так нельзя!» — заметалась сумасшедшей белкой мысль в опустевшей голове, а перстень — дар к помолвке — обжег огнем не только палец и руку, а, кажется, все тело с душою в придачу. Панику вымело враз, остались лишь цель и вера в то, что нужное средство есть! Оля вспомнила о даре покойной магессы и взмолилась всем Семерым богам сразу: «Только дайте успеть!» — и жарко зашептала:

— Ламар, держись, миленький, держись!

А на скромной полянке у Камня истины сейчас разыгрывалось совсем другое представление, не имеющее ничего общего с экстренной медицинской помощью магического характера или благоговейным поклонением святыням.

— Не дергайся, Рей, и ты, старик, руки от пояса со склянками подальше держи, — раздался уже где-то слышанный грубый голос. — Значит, эта каменюка и есть Столп? Никогда бы не подумал. Выходит, зазря я кровищу диноля на булыжник посреди соседней поляны извел? Славно Семеро пошутили, ха-ха! Ну-ка, сейфар, ни с места! Замри, я сказал, коль жить хочешь и жизнь спутникам своим сохранить.

— Что тебе надо, Чемаш? — с ледяным равнодушием, говорящим о пребывании в пограничном состоянии перед трансформацией и боем, уронил Аш.

Он действительно замер на месте, только голову повернул в сторону стоящего меж кустов мужика в серо-зеленом, запятнанном бурыми пятнами, потрепанном одеянии. Это был тот самый человек, которого показывало видение в синей заграде. Один из двух братьев остекленевшей злючки Айсы. Мужчина держал стрелу наложенной на тетиву лука, а глаза его с каким-то сумасшедшим весельем маньяка следили за людьми на поляне.

— Ты сейчас, сейфар, достанешь из-под рубашки медальон, который забирал из Веспанской скоровищницы, и кинешь мне под ноги. Осторожно, чтобы я не занервничал, а то с моей следующей стрелой поближе познакомится девица. Ты знаешь, я бью без промаха, — процедил Чемаш. Он замер статуей лучника: одна рука сжимает рукоятку, вторая натянула тетиву со стрелой. Хищный, выкованный из серого металла лист наконечника, смазанный чем-то тягуче-зеленым, был красноречивее слов.

— Зачем? Айса мертва, тебе все равно не нравилась ее затея. Чего ты хочешь добиться? — по-прежнему ровно спросил Аш.

Взгляд Коренуса метался между шантажистом, веспанским принцем и зарослями малины, куда свалились Оля и раненый Ламар. И не было в глазах магистра паники. Лишь бешеная работа мысли.

— Медальон, сейфар! Я считаю до трех и стреляю в девицу, а может, лучше в старика? И на сей раз поражаю насмерть. Кого выберешь? — поторопил лучник, отступив на более удобную позицию. — Если попытаешься напасть, стреляю без предупреждения! В тебя-то если и промажу, то девице сердечко подстрелю, а толстяку в живот засадить успею! Сдохнут.

— Я тебя понял, не стреляй. — Сейфар продолжал говорить ровно, словно пытался успокоить больного бешенством зверя. И только Оля могла почувствовать, как отчаянно боится этот балансирующий на грани боевого транса бесстрашный мужчина, на первый взгляд равнодушный ко всему происходящему и к собственной участи. По большому счету, собственная судьба была ему действительно глубоко безразлична, но долг требовал выполнения, а те, которые находились рядом, защиты. Именно невозможность одновременно защищать и исполнять долг сводила сейчас Аша с ума. Но Чемашу, ушедшему далеко-далеко по дороге безумия, уже не дано было этого заметить.

— Один! — громко начал отсчет лучник.

Сейфар сдернул через шею серый медальон без узора и кинул под ноги лучнику, потом предложил, все-таки сделав окончательный выбор:

— Я даю слово, что не нападу, если ты не обнажишь против нас оружия. Маг и девушка тоже не будут драться. Слово сейфара! Скажи, зачем тебе мой медальон?!

— Слово сейфара? — несказанно удивился нежданному подарку лучник и одобрительно кивнул: — Молодец, а то я уж и не знал, как с вами быть. Но слово Рейашена нерушимо и свято. Верю! Договорились! — Веспанец криво ухмыльнулся, снял стрелу с тетивы, подхватил медальон и, одним широким прыжком оказавшись у камня со стороны, свободной от раненого рыцаря и закрывающей его своим телом всхипывающей девицы, объявил:

— Никогда в бредни о чарах и богах не верил, а теперь другого выхода, кроме как поверить, у меня нет. А игрушка твоя — ключ к месту силы, так сестра говорила. Айсу и Шемана вернуть хочу, пусть подскажут как!

Чемаш отчаянно хлопнул медальон на Камень истины и приготовился получить ответ на запрос. Замер, выждал и страдальчески скривил губы в гримасе дикого разочарования и насмешки над самим собой, дураком, ожидавшим подсказки от обманщицы-судьбы.

«Все зря!» — шепнули губы, загорелось боевым ражем тело, готовясь к последнему бою. Рейашен еще не успел понять, что перемирие нарушено, что Чемаш, ценя слово сейфара, свое не ценил ни на грош. Как говорится, человек — хозяин своему слову: хочу — даю, хочу — назад беру!

Рыцарь, «замаскированный» от глаз безумца склоненной Ольгой, подарил сейфару несколько дополнительных секунд. Он незаметно подцепил и метко метнул в голову врага камешек. Увы, слишком мелкий, чтобы пробить череп или хотя бы отправить противника в нокаут, но этого было достаточно для дезориентации.

То, что происходило потом, никогда не могло бы войти в анналы истории рыцарства как красивый поединок. Не только и даже не столько потому, что Чемаш собирался напасть подло, без объявления войны, сколько потому, что к сословию рыцарей обычно причисляют людей. С веспанцем же начало твориться нечто странное. Плечи его забугрились мускулами так, что торс стал казаться сгорбленным, руки удлинились и проросли крючковатыми когтями-лезвиями, а лицо сделалось звериной маской с клыками.

Аш, отпустив на свободу инстинкты сейфара, успел совершить полное преобразование до того момента, как вышедший из себя в прямом и переносном смыслах соотечественник кинулся на него с хищным рыком.

Бой этих двоих, не обладая реакцией сейфара или того чудовища, в которое трансформировался Чемаш, отследить не было никакой возможности. Для людей-наблюдателей все слилось в одно цветовое пятно, движущееся по поляне на такой невероятной скорости в сопровождении хруста, рыка и воплей, что нельзя было определить, кого бьют в данный момент и кто вообще побеждает: свой или чужой. Кроме того, невозможно было помочь своему герою по точно такой же причине. Чтобы попасть во врага, а не в сейфара, сначала надо было бы затормозить слившихся в единый клубок поединщиков хоть на миг.

Оля тихо не то поскуливала, не то ойкала, нервически зажав между зубами костяшки пальцев. Ламар с совершенно целым, только измазанным в крови горлом, бессильно сжимал и разжимал кулаки, Коренус судорожно перебирал мешочки и скляночки на поясе, не решаясь пустить их в ход.

Но вот пятно резко остановило кружение и распалось. Враг остался лежать на траве сломанной куклой, сделанной гениальным и кровожадным мастером. Творец, кажется, никак не мог решить, сотворить из игрушки человечка или зверя, остановился где-то посередине работы, задумался о цвете, снова заспорил сам с собой, заляпал работу красной краской и бросил окончательно.

Аш тяжело дышал. Лицо его не подверглось изменениям, а вот костяк, мускульная масса и когти возвращались в обычное состояние, присущее человеку.

— Мертв? — деловито уточнил рыцарь, всегда готовый поучаствовать в приведении врага в нужную кондицию, раз уж в бою помочь не пришлось.

— Мертв, — почти с сожалением выдохнул усталый веспанец и слабо удивился: — А ты почему жив после того, как стрела попала в горло? У Чемаша они ядовитые.

— Я и сам думал — конец, да дева Оля вылечила, — с легким смущением объяснил Ламар и поднял с земли два обломка окровавленной стрелы. — Пока ты голову дурню крутил с пустым медальоном, оттягивая время, вылечила. Хорошо, что он ничего заметить не успел, а то бы добил.

— Скользящую иллюзию искаженного покрова я и без ингредиентов могу сотворить, — гордо пояснил сидящий прямо в траве магистр Коренус, самоотверженно прикрывавший процесс врачевания своей магией. Именно поэтому с толстячка в три ручья катился пот, а вовсе не от страха, как мог подумать не только враг, но и друг.

— А это тоже твоя работа? — удивленно выпалил рыцарь, ткнув пальцем в окровавленные останки врага.

Груда бифштекса с тканью, железом и кожей мелко-мелко завибрировала, распалась на мельчайшие, уже не поддающиеся идентификации частицы, усыпавшие ровным слоем камни и редкую траву. Сразу после «дезинтеграции» трупа на месте его распада выросли яркая, зеленая с голубыми колокольчиками трава и крупный, с голову взрослого мужчины, цветок удивительного серебряного цвета. Бутон едва заметно покачивался на невысокой толстенькой ножке, наливаясь соком и цветом прямо на глазах изумленных зрителей, а потом лопнул. Из центра его выпорхнул с музыкальным ржанием маленький крылатый жеребенок и, озорно перебирая копытами в воздухе, улетел прочь с поляны.

— Какой миленький! Неужто это и был диноль? Откуда же он взялся? — всплеснула руками девушка, выходя из краткого ступора, в который повергло ее созерцание останков Чемаша.

— «Коль в срок трехдневный убийца кару понесет, Диноль крылатый вновь с травою прорастет!» — в качестве объяснения гордо процитировал Коренус очередную выдержку из неизвестного широкой публике труда магистра Лимориса. — Так вот оно бывает! Никогда бы не подумал, что доведется увидеть столь дивное чудо рождения! Теперь, пожалуй, мне передохнуть немного надо! — Старик откинулся спиной на свой мешок и замолчал. Даже глаза полуприкрыл от усталости.

Оля молча переводила взгляд с рыцаря на магистра, с магистра на Аша. Последний поморщился, перенося вес с одной ноги на другую, и повернулся. Рубаха сейфара с правого бока оказалась разорвана на клочки, вдоль ребер шли три длинных кровавых полосы буквально распаханной плоти. Девушка судорожно всхлипнула и со всех ног кинулась к мужчине, прижалась к целому боку, крепко обняла.

— Ты чего, кобылица? Не переживай, цел я, цел, — смущенно пробормотал Аш и неловко похлопал девушку по спине.

— Как же цел? У тебя весь бок в крови, лечить надо, — жалобно сказала Ольга.

— Сейчас само затянется, у сейфаров с этим быстро, — поморщился мужчина и тут же насторожился: — А у тебя почему руки в крови?

— Это, наверное, я измазалась, когда стрелу Ламара из горла мечом доставала и дырку залечивала, — стыдливо (ну вот, Аш и так грязный, а она его еще больше измазала!) призналась девушка и тут же, сменив тон на строгий, велела: — Стой смирно, я теперь тебя лечить буду!

— А если не постою, то ты возьмешь у рыцаря обломки стрелы и засадишь мне под ребра, чтоб не возражал, — усмехнулся сейфар забавной и такой очаровательной строгости девушки.

— Типун тебе на язык! — рассерженно пожелала Оля и в пику внешней сердитости очень ласково и бережно коснулась пальцами ран, оставленных когтями оборотня.

Горячая волна пробежала по телу Аша, ускоряя процесс заживления. Закрылись порезы, нанесенные безжалостным врагом. Розовые рубцы шрамов на глазах истончились до белых полосочек и пропали. Теперь о ранах напоминала только истерзанная рубаха. На сей предмет, увы, целительная магия не действовала.

— Хорошо, — похвалил сейфар работу девушки и уточнил: — Ты силу для целительства откуда брала?

— Силу? — озадачилась Оля, улыбавшаяся во весь рот оттого, что друг и спаситель не только жив, но и здоров, а то, что голова малость кружится, в ногах ватная слабость и кудряшки от пота слиплись на лбу, — пустяки. — Не знаю. А откуда ее надо брать?

— Вот и я не знаю, как ты порезы от ядовитых когтей оборотня-верргасу в минуту залечила, а Ламара от стрелы, смазанной желчью гидры, спасла. У меня ты силу не брала, сама, хоть и притомилась, на ногах держишься, и это после двух исцелений кряду… — призадумался Аш, анализируя ситуацию.

— Перстень! Милая дева черпала силу большей частью из камней, или же они изливали свою энергию через нее, она действовала только как проводник, — устало пояснил магистр, все-таки следивший за происходящим, несмотря на усталость. Слишком много важного и интересного происходило здесь и сейчас, чтобы потворствовать нуждам организма.

— Ламар, а ты правда совсем здоров, а то вдруг я что-то не долечила? Я не знала, что на стреле яд, — на всякий случай уточнила обеспокоенная Оленька.

— Здоров! Как дракон до встречи со мной, — хохотнул рыцарь, к которому после падения с глаз романтической приворотной пелены в полной мере вернулись природный оптимизм и грубоватое чувство юмора. — Спасибо еще раз, дева Оля. Невестой тебя не назову, не взыщи, воистину, то были чары, что разум дурманили! Но сестрой отныне и до конца дней своих звать готов!

— Ну еще бы, как не назвать, когда она такие котлеты готовит, — вкрадчиво заметил маг и подмигнул набычившемуся было драконоборцу.

— При чем здесь котлеты, магистр Коренус?! Братья отдельно, котлеты отдельно! — возмутилась Ольга, даже ножкой топнула. Подскочила к рыцарю, взяла того за обе руки и пылко заговорила: — Спасибо, Ламар, я сама тебя с радостью буду братом звать! Всегда о таком большом и сильном братике мечтала! А то Васька тощий, как бродячий кошак!

Похваленный таравердиец расплылся в довольной улыбке и так крепко обнял девушку, доказывая мощь, силу и готовность встать на защиту названой сестры от любой опасности, что только ребра затрещали. К счастью, до перелома радость Ламара не зашкалила.

— Значит, вы исполнили то, зачем пришли к Камню истины, — подвел итог Аш и объявил: — Теперь моя очередь!

— Нам что-нибудь надо сделать? — охотно принялась расспрашивать Ольга, как обычно стремясь помочь всем и каждому, тем более сейфару.