Антираспад Орлов Антон
— У нас тут нет фондов для материальной помощи всем подряд!
— Мы при деньгах, — с достоинством сообщила Аманда. — И документы у нас с собой.
— Хоть это хорошо, — буркнул сотрудник консульства.
— Ну вот, сразу видно, что мы почти дома, — с невозмутимой миной констатировал Норберт.
— Что? — повернулся к нему чиновник. — Еще домой вас отправляй, как будто мне другой головной боли мало. В общем, это… Завтра утром зайдете в консульство, документы оформить. — Он слегка скривил рот, словно одна только мысль о том, что придется-таки сделать эту работу, была для него невыносима. — И не опаздывайте, после обеда приема не будет! А билеты домой на свои деньги покупайте. Еще чего — за счет консульства! — Высказавшись таким образом, он, не попрощавшись, раздраженной подпрыгивающей походкой направился к своей машине.
Денорцы и тигонцы после недолгого обмена косыми взглядами тоже расселись по машинам и уехали. Тогда сотрудники «Антираспада» взяли такси и велели шоферу найти какой-нибудь хороший отель, благо деньги у них и правда были — полная сумка: полученные от Зеруата гонорары плюс выручка за проданный металлоискатель.
— Странно, что на Раглоссе он не отобрал у нас наличные, — заметила Аманда.
— Считал, что они все равно никуда не денутся, — усмехнулся Норберт. — Вот и просчитался…
Утром побывали в родном консульстве, где им пришлось три с половиной часа ждать (валенийская бюрократия даже в чужих мирах не отступала от своего привычного стиля), прежде чем им оформили документы. Весь остаток дня гуляли по белтийской столице. А вскоре после того, как они вернулись в отель и заказали ужин, устроившись трапезничать на балконе номера Аманды, портье по видеофону сообщил, что к ним пришли посетители.
— Из консульства, — вздохнула Аманда. — Сейчас начнут выяснять, сколько у нас с собой валюты, чтоб настучать налоговым на Валене! Я их знаю, ребятки.
Но это были не чиновники из консульства, а мужчина и женщина в дорогих, элегантных костюмах, выдержанных в умеренно-милитаристском стиле. В первый момент никто не узнал Тайсемура и Стеллу — на корабле они ходили одетыми, как оборванцы. Теперь же сразу напрашивался вывод, что эти двое принадлежат к верхушке общества. Заказали еще кофе и бутылку ликилы. Тайсемур спросил, нет ли у «Антираспада» проблем с документами, потом предложил Олегу высокооплачиваемую работу на Деноре. Компьютерщик деликатно, но твердо отказался (Норберт догадывался, что его друг, как и он сам, хочет вернуться на Валену из-за Илси).
— Вам нужен корабль, на котором мы сюда прилетели? — откинувшись в кресле с бокалом ликилы в руке, осведомился денорец.
Пока Норберт и Олег смотрели на него в замешательстве, Аманда согласилась:
— Нужен, и очень! Только разве его нам отдадут? А со своим кораблем мы бы такой перспективный бизнес раскрутили.
— Мы со Стеллой дарим его вам. Надо оформить договор купли-продажи, чтоб у вас были все необходимые документы.
Аманда открыла рот, но Норберт ее опередил:
— Извините, он же не ваш.
— Наш, — отрезал олигарх. — Мы угнали его с Раглоссы, и теперь он принадлежит нам как трофей. Пусть кто-нибудь попробует это оспорить!
— Он не зарегистрирован.
— Мы зарегистрируем его на Деноре, заочно. Если учесть, что Раглосса в ближайшем будущем станет сателлитом Денора, тут нет ничего незаконного.
«Значит, у них уже все решено!» — со смесью восхищения и оторопи подумал Норберт, а вслух сказал:
— Вдруг объявится прежний владелец, Зеруат? Что мы тогда станем делать?
— Если объявится Зеруат, дайте знать на Денор. Мы со Стеллой будем вам очень признательны.
На другой день денорцы, воспользовавшись гиперсвязью, официально зарегистрировали корабль как свою собственность, а еще через день состоялась сделка.
— «Суперсветовой звездолет класса D-103/2, регистрационный номер 6567800, владельцы на паях — Ларре, Мерриато, Осокин», — вслух зачитала Аманда. — Не понимаю, Нор, почему тебя написали первым? Я надеюсь, ты не считаешь себя директором «Антираспада»?
— По алфавиту, — объяснил Норберт. — Каждому из нас принадлежит треть звездолета.
— Хм… по алфавиту… Поскольку я директор, мой голос — решающий!
— Решает большинство, то есть два голоса против одного.
Аманда поглядела на него с сомнением, но промолчала.
…Денорцы помогли им также с транспортировкой. Так как звездолет Зеруата, по словам земных специалистов, не был приспособлен для гипербросков, отправить его на Валену можно было только в трюме гипергрузовика, и олигархи устроили это за свой счет.
— На Раглоссе нас ждала грязная, унизительная смерть, — сказал Тайсемур, когда сотрудники «Антираспада» начали благодарить за помощь. — Мы не забываем своих долгов.
— Мы вам тоже многим обязаны, — возразил Норберт. — Без вас мы бы не выбрались с Раглоссы так быстро. Именно вы угнали звездолет! И драться мы теперь умеем, благодаря вам. — Он взглянул на Стеллу. — В общем, мы в расчете, и спасибо за корабль.
— Не хотите к нам на Денор? — улыбнулась Стелла. — Подумайте… Ты, Олег, сможешь получить первоклассную работу, а ты, Нор, выучишься и станешь археологом, как тебе хотелось.
— А как у вас насчет частного бизнеса? — заинтересовалась Аманда.
— У нас много предпринимателей, но вы, с вашим капиталом, вполне могли бы просто жить в свое удовольствие, — ответила Стелла уклончиво.
Норберт сдержал усмешку: похоже, денорцы отлично понимают, чего стоит Аманда как предприниматель, но из соображений такта не говорят об этом вслух.
— Спасибо, — еще раз поблагодарил он. — Может, когда-нибудь потом, в будущем. Сейчас нам надо на Валену.
— Если надумаете, обратитесь в денорское посольство на любой планете, — посоветовал на прощание Тайсемур. — Со ссылкой на нас.
Киреас Зенебех тоже навестил их в отеле и приглашал к себе в гости на Тигону…
Коренастый мужчина с широким бледным лицом, сидевший напротив Зеруата, повторил инструкцию:
— Прилетаю на Валену, разыскиваю Аманду Мерриато, Норберта Ларре и Олега Осокина. Вот этих… — Он потрогал грязным пальцем фотографии на столе. — Ликвидирую их и возвращаюсь на Цимлу. И вы мне платите остальную сумму.
— Не совсем так, — тихо поправил Зеруат. — В первую очередь вы должны… гм… прервать жизненный путь Норберта Ларре. Он самый опасный.
— Опасный? Прошел древний Тренажер?
— Нет, в Тренажере он не был.
— Только не морочьте мне голову! — Киллер бросил тяжелый взгляд на собеседника. — С парнем, у которого за спиной Тренажер, справиться трудней, чем с обычным клиентом. Они как дьяволы. За такого я возьму по тройному тарифу. Учтите, когда я его убью, то посмотрю, есть ли у него татуировка.
Услышав шокирующе-откровенное «когда я его убью», Зеруат гадливо поджал губы: жизнь воистину безжалостна, если ему, кроткому, незнакомому со злобой человеку, приходится пользоваться услугами таких подонков! Овладев собой, терпеливо повторил:
— Никакой татуировки у него нет. Но он должен первым покинуть этот мир.
— Договорились. — Киллер рассовал по карманам пачки банкнот. — Чем эти трое вас огорчили?
— Они присвоили мои деньги, — сухо ответил Зеруат. — Весьма крупную сумму. Отправляйтесь на Валену немедленно!
Киллер вразвалку направился из полуподвальчика, где помещалось кафе, на улицу. Минут через десять Зеруат последовал за ним. Похоже, он сумел воспользоваться своими каналами связи и анонимными банковскими счетами, не засветившись (впрочем, так и должно быть, ведь это его личные каналы и счета, никто из коллег-сенаторов о них не знает). Шаркая, он побрел к стоянке такси. Итак, все дела сделаны, теперь можно вернуться на Ючан — там он будет в большей безопасности, чем здесь, на Цимле.
Янда, последний перевалочный пункт, осталась позади. Лайнер «Вихрь» мчался по гиперпространственному каналу к Валене. Норберт, Олег и Аманда сидели в салоне для пассажиров первого класса — с ковровым покрытием, имитирующим травяной газон, и объемными земными пейзажами, очень похожими на валенийские.
— Ребятки, теперь у нас есть свой корабль для путешествий в трехмерном космосе и капитал, — помешивая платиновой ложечкой кофе, рассуждала Аманда. — Когда мы улетали с Валены, там были неблагоприятные условия для бизнеса. Вот я и думаю, не податься ли нам куда-нибудь в другой мир?
Так как она смотрела на Норберта, тот пожал плечами:
— Я пока придержу свои деньги. Выясню, что с сестрой, и потом уже буду решать.
— Я тоже должен кое-что выяснить, — сказал Олег.
— Не собираешься на Денор? — Аманда протянула ложечку роботу-стюарду (робот походил на металлическую клумбу: скользящая по ковру полусфера, из которой вырастало множество серебристых манипуляторов с подносами, бутылками, столовыми приборами и прочим), отхлебнула кофе. — Денорцы тебе такую зарплату предлагали!
— Тут есть и плюсы и минусы. Я не знаю, что за жизнь у них на Деноре. Сначала надо бы посмотреть.
— А ты, Нор, какого мнения об олигархах? — Она опять взглянула на Норберта.
— Сложный вопрос. Ими трудно не восхищаться: вот так бегать, драться, командовать, когда твое тело — почти как одна сплошная рана. В общем, тут нам до них далеко. И корабль они нам подарили. Но если такие, как они, чего-то захотят, они вряд ли будут особо считаться с желаниями других людей, и это уже плохо. Лично я предпочел бы Лидону, Землю, Алзону, Белт… Короче, мир, где правительство не слишком крутое.
— Белт мне понравился. Давайте туда, ребятки? Обратимся к королю с просьбой о гражданстве…
— К парламенту, — поправил Норберт. — Там конституционная монархия.
— Вот-вот. По-моему, на Белте благоприятные условия для нашего бизнеса!
«Вихрь» прибыл на Валену вечером. Никакой официальной встречи на этот раз не было: поздняя осень — не сезон для туризма, так что среди пассажиров преобладали транзитники и те, кого интересовал Тренажер. Выполнив бюрократические процедуры, сотрудники «Антираспада» справились насчет своего корабля (он уже стоял в ангаре Гипортала) и вышли на поле, где ждали машины. Было темно, дул пронизывающий ледяной ветер.
— Вы не знаете, кто сейчас губернатор Чантеомы? — обратилась Аманда к шоферу такси.
Тот, слегка удивившись, ответил:
— Харо Костангериос.
— А кто же еще! — буркнул Норберт.
Миновав поле Гипортала, машина въехала в город. Со всех сторон сверкали огни, на тротуарах белел тонкий слой снега. Автомобиль вильнул, объезжая солидную канаву, до половины перерезавшую улицу. За полтора года их отсутствия Венеда ничуть не изменилась!
Глава 13
Плохо одетые пожилые люди с самодельными плакатами стояли у ограды губернаторской резиденции. Их лица покраснели от холода, губы сердито двигались, у некоторых блестели на щеках слезы. Что они говорят, не было слышно — вместо их речи звучал хорошо поставленный, полный сдержанной иронии голос закадрового комментатора:
— Итак, воинственно настроенные дедушки и бабушки, жертвы знаменитого паркуанского утопления, опять атакуют нашего губернатора! Сегодня состоялся их сто первый поход на Венеду. Увы, требования паркуанских старичков банальны: они просят денег. Мы будем держать вас в курсе дальнейших баталий, а сейчас переходим к зубоскрежетательному и кроволеденящему!
Далее показали сюжеты: о рабочем, сорвавшемся с крыши десятиэтажного дома (крупным планом — скрюченное тело на тротуаре, забрызганный кровью и мозгами снег); о поножовщине между двумя пьяными дворниками на Центаврийской улице. «Вечерние новости Мишеля Перкоиса» подошли к концу, губернатор выключил стереовизор. Гениальная находка!.. У него были основания гордиться своей изобретательностью: ведь именно он, Харо Костангериос, около года назад выпустил Перкоиса в эфир. Раньше были официальные новости, серьезные и скучные, а также программы частных телекомпаний, по большей части оппозиционные — в силу железной необходимости: иначе их никто не стал бы смотреть. Но губернатор Чантеомы нашел такой вот третий вариант.
Программа Перкоиса была якобы независимой (губернатор ее тайно спонсировал) и якобы оппозиционной (много шокирующих сенсаций, криминала, крови, черного юмора). Она в рекордные сроки завоевала популярность. Перкоис обо всем говорил отстраненно, с убийственной холодной иронией, и скоро за ним утвердилась репутация журналиста, который не подчиняется никому. На самом деле у него был хозяин — Харо Костангериос.
Смещение акцентов — вот что стало главным в работе Перкоиса. Взять хотя бы сюжет с бывшими жителями затопленного Паркуана. В течение полутора лет старики осаждали губернатора, требуя денежной компенсации за ущерб, которую он пообещал им после наводнения. Официальная программа эти факты, естественно, замалчивала, частные программы со свойственной им бестактностью утверждали, что губернатор должен заплатить, раз обещал. А что делал Перкоис? Он показывал все акции паркуанцев — и насмехался над ними, не позволяя себе никаких неделикатных комментариев в адрес губернатора. Так и надо работать с общественным мнением!
Дела в Чантеоме обстояли не блестяще: наладить туристический бизнес не удалось, поскольку главная приманка для состоятельных инопланетян — Малая Императорская Резиденция — до сих пор находилась под водой (хм… теперь уже, наверное, подо льдом). Большинство частных предпринимателей либо обанкротились, либо уехали, а те, кто остались, проворачивали дела нелегально, и люди губернатора никак не могли поймать их с поличным. Мошенники цинично заявляли, что власти сами виноваты: восемьдесят пять процентов с оборота — это, мол, слишком много! (Работать надо как следует, тогда не покажется много!) Единственным стабильным источником дохода оставался Чантеомский Тренажер, в недрах которого исчезла маленькая дрянь Илси. Но девять десятых от выручки забирал Соледад! Бюджет Чантеомы находился в состоянии хронического дефицита.
Между тем Премьер-Губернатор серьезно занемог — это означало, что грядут всепланетные выборы, и у Харо Костангериоса тоже будет шанс… Хорошо бы на этот случай иметь своих детей под рукой, а не черт знает где: кандидат на пост верховного правителя должен быть образцовым семьянином. Поэтому, когда секретарь доложил, что Норберт вернулся, и вроде бы при деньгах, губернатор обрадовался: по крайней мере, сына — образованного, красивого, преуспевающего молодого человека — он сможет предъявить валенийской общественности.
Незаметно пролетела неделя. Норберт узнал, что Илси все еще не вышла из Тренажера, а тетка по-прежнему живет вместе с отцом в губернаторской резиденции. Однажды вечером те пригласили его в гости. Лионелла выглядела больной и постаревшей, что не мешало ей отпускать едкие замечания в адрес Норберта. Отец держался покровительственно; обронил с усмешкой, что его отпрыск постранствовал по Галактике — и хватит, теперь пора взяться за ум, поступить на государственную службу. Норберт слушал их со скучающей миной: оба нисколько не изменились.
Он купил серый с сине-зелеными блестками электромобиль марки «Риэра» лидонского производства (последняя модель) и каждый день гонял на нем по Венеде, обычно не один, а с кем-нибудь из знакомых девчонок. Олег целыми днями сидел за компьютером «Антираспада», который перекочевал к нему домой: признался, что хочет написать программу вроде древнебекрийских, но неизвестно, потянет ли машина. Аманда сокрушалась, что частный бизнес в Чантеоме совсем захирел, и пыталась наладить новые деловые контакты — ей не терпелось вложить свои деньги в какое-нибудь прогарное предприятие.
Над Венедой нависало низкое ватное небо, снегопад усилился. Норберт довез Линду до бара, где та по вечерам танцевала, и повернул домой. В такую погоду кружить в одиночку по городу не хотелось. И в бар не хотелось, надоело. Запарковав машину на площадке, поглядел снизу вверх на дом: белые на красном фоне прямоугольники лоджий и равнобедренные треугольники подъездов радовали глаз геометрической четкостью линий; соседние здания поглотила снежная пелена, и дом Норберта казался единственным в мире островком упорядоченности и симметрии. В дверях столкнулся с соседкой по этажу.
— Здравствуйте! — Соседка зажмурилась от летящих в лицо снежинок. — А к вам тут девушка приходила. Сразу, как только вы с другой девушкой уехали!
— Какая девушка?
— Молоденькая, в куртке с капюшоном. Слишком легкая курточка для такой погоды. А вы, я смотрю, то с одной, то с другой… — Соседка покачала головой — образ жизни Норберта не вызывал у нее одобрения — и нырнула в белую круговерть.
Дома он сварил крепкий кофе. Мутно-белое окно портило ему кайф; поставив чашку на прозрачный столик, Норберт пересек гостиную, нажал на кнопку. Опустились жалюзи. Тревожную, взбаламученную белизну перечеркнуло множество параллельных друг другу, темных горизонтальных линий — вот уже несколько дней, как жалюзи заклинило в этом положении, но у него все не доходили руки вызвать мастера. Не то чтобы времени не хватало. Времени было сколько угодно. Он не знал, куда себя девать, болтался по барам, и жизнь не доставляла ему особого удовольствия. Почему? Хотел бы он это понять. Такое состояние духа не доставало его с тех пор, как он покинул Валену полтора года назад. А теперь вернулся — и все началось по новой.
Секс не мог вытащить его из этой засасывающей хандры, хоть и позволял отвлечься. С девчонками Норберт был дружелюбен и тактичен — те, как правило, это ценили, — но на долговременные отношения он не соглашался — ни с кем, ни разу. Во время учебы в Соледаде у него в числе прочих была женщина-психолог средних лет, и однажды она выдала анализ: он боится серьезных привязанностей после гибели матери, потому что боится новых потерь. Удалось ли ей угадать правду? По крайней мере, сам Норберт никакого страха не ощущал. Он просто не хотел серьезных привязанностей. Единственным исключением была Илси, но Илси — другое дело. Когда Норберту было тринадцать, а ей шесть, они помогли друг другу выжить и не сломаться — двое одиноких детей в окружении требовательных, бесцеремонных, погруженных в свои интриги взрослых. Помощь была взаимной: Норберт вышел из оцепенения только потому, что обнаружил рядом с собой существо, которое находилось в худшем положении, чем он, и при этом пыталось его поддержать вполне искренне, в отличие от старших.
Допив кофе, не глядя протянул руку, нащупал возле подлокотника дивана пульт стереовизора. Элитарное кино: герой смотрит то на дождь за окном, то на женскую туфельку на подоконнике; и мужчину, и туфельку показывают в разных ракурсах — сверху, снизу, справа, слева; его энцефалограмма, его кровеносная система в инфракрасных лучах, поверхность туфельки под микроскопом, сетчатка глаза героя, тоже под микроскопом… Приверженцы данного течения утверждали, что для настоящего кино главное не действие, а его философский подтекст, и надо показывать зрителю этот подтекст в очищенном виде. Хмыкнув, Норберт переключился на другой канал. В глубине экрана закружились сотканные из света концентрические круги и листья с пульсирующими прожилками, полилась тяжелая, тягучая синтезированная музыка — «древесный сок». Зародившись три года назад на Алзоне, этот стиль быстро завоевал популярность. Как раз что-нибудь такое ему сейчас и нужно. Усилив громкость, Норберт откинулся на спинку дивана; «древесный сок» молотом бил по мозгам, и он не сразу уловил, что в дверь звонят. Девушка в куртке с капюшоном? Что ж, он не откажется от приятной компании!
Он открыл дверь, не задавая вопросов, и увидел перед собой коренастого мужчину с пистолетом. Рефлекторно выбросил вперед правую руку (преподанные Стеллой уроки не прошли даром!), одновременно ощутил болезненный укол в шею и то, как его распрямленные пальцы врезались в мягкое…
…Очнулся на полу в гостиной. Во рту пересохло, шея болела. Запястья и щиколотки были связаны и успели занеметь. Потолочные панели неярко светились, за окном — чернота. Часы показывали без четверти девять. Посетитель сидел на диване, прижимая к лицу окровавленный платок. Заметив, что Норберт на него смотрит, сипло сообщил:
— Ты мне глаз повредил, ублюдок!
— Не стоит приходить в гости с пистолетом.
Мужчина выругался, вскочил и пнул Норберта по ребрам. У него перехватило дыхание от боли.
— Он предупреждал, что ты опасный. Дерьмо! Заплатишь за глаз!
— Кто предупреждал? — с трудом выговорил Норберт.
— Старик, у которого ты деньги украл. Деньги отдашь, понял? Где они?
Кое-что прояснилось: этого типа нанял Зеруат. Надо попробовать заговорить ему зубы, потянуть время. А дальше что? Освободиться от веревок вряд ли удастся. Норберт не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
— Не здесь. В банке.
— Я не пришил тебя сразу только потому, что мне нужны деньги, которые ты прикарманил. — Киллер не то зловеще оскалился, не то поморщился. Он по-прежнему держал у левого глаза платок. — Я тебя самого без глаз оставлю!
— Надо связаться с банком, снять деньги со счета. На это потребуется время.
Звонок. Киллер замер. В дверь громко постучали, потом опять позвонили. Киллер крадучись вышел в коридор, напоследок предупредив:
— Тихо, или тебе конец!
Норберт напряг мышцы, пытаясь разорвать веревки. Без толку! Оглядел комнату: диван, мягкие кресла, стеклянный столик на витой металлической ножке… Ничего такого, чем можно воспользоваться. Ну и влип… Из коридора доносился глуховатый голос киллера:
— Нету его здесь! Нет дома, да! Я его дядя, в гости приехал. Не знаю, когда будет. Говорю же, куда-то ушел! А чего дверь открывать, и так поговорили, до свидания!
Тяжелые шаги.
— Тебя спрашивала шлюха с нежным голоском, я ее спровадил. Ублюдок! Мне теперь нужны деньги, чтобы глаз вылечить!
Та девушка! Вдруг она заподозрит неладное и сообщит в полицию? Да нет, вряд ли стоит рассчитывать на чудо. Он влип по-крупному, и ни одна из его девушек ему не поможет… если, конечно, это не Стелла Вирс Акуон. Но Стелла сейчас далеко. На Деноре…
— Я из тебя дерьмо вытрясу, если не получу денег!
— Давай подождем до завтра, — предложил Норберт. — Завтра поедем в банк и все устроим.
— Подождем?! У, гад! У тебя есть аптечка?
Норберт объяснил, где лежит аптечка. Киллер вышел, напоследок грязно выругавшись. Скрип. Плеск воды. Кроме позорного животного страха Норберт ощущал жгучую досаду: и надо же было так по-дурацки влипнуть! Еще раз в отчаянном усилии напряг мышцы — ни черта не получилось. Бандит вернулся, его левый глаз был залеплен пористым антисептическим пластырем. С ходу пнув Норберта, процедил:
— Ублюдок жадный, хороших медикаментов дома не держишь! У тебя в аптечке одно барахло! Таких, как ты…
Дальше Норберт не слушал, его внимание приковало окно: там, за стеклом, что-то мелькнуло.
Заметив, куда он смотрит, киллер резко обернулся, выхватил из-за пазухи пистолет. Несколько секунд стоял, вглядываясь во тьму, потом попытался закрыть жалюзи вручную — те жалобно заскрипели, но не поддались.
— Гад! — Киллер опять отвесил Норберту пинка. — Ни хрена у тебя дома не починено!
«Начинаю галлюцинировать», — с тоской подумал Норберт. Его квартира находилась на втором этаже, под окном карниз — узкий, наверняка обледенелый. Вероятно, кто-нибудь хорошо натренированный, вроде Стеллы или Тайсемура, и мог туда забраться — заглянуть в освещенную комнату, увидеть на полу связанного Норберта, поскорей вызвать полицию. Но это же только теоретически!
— Сволочь, еще голову морочит! Все отдашь, понял? Только сначала я тебе глаз выдавлю! — Киллер присел около него на корточки.
— Спорим, что в этом случае никаких денег не будет?
— Такие, как ты, всем житья не дают! — Уцелевший мутный глаз яростно сверкал на широком красноватом лице киллера. — Я вас всех ненавижу, я уже много таких убил! И еще убью!
— За что ненавидишь?
— За то, что все вы подонки!
— Ты уверен? — Норберт решил, пока есть возможность, поддерживать диалог: это лучше, чем постоянно получать пинки или сразу остаться без глаза.
— Уверен! — прошипел собеседник. — Вы у меня поперек горла стоите.
В следующее мгновение наступила почти полная темнота. Киллер замолчал, потом растерянно произнес:
— Ублюдок, теперь я из-за тебя совсем ослеп. Ни хрена не вижу!
Норберт не стал разрушать его иллюзию. Вырубили электричество, только и всего. На металлическом корпусе настенных часов дрожали слабые блики, поблескивал возле черной глыбы дивана стеклянный столик. С улицы, сквозь метель и жалюзи, сочился зыбкий свет фонарей.
— А-а… Твой … потолок погас, — с облегчением выдохнул киллер. — Вот подонок! — Поднявшись, он ударил Норберта, носком ботинка в бок. — Такие, как ты, всем мешают жить! Ты ограбил старика и выбил мне глаз! Я пошурую в твоей квартире и что-нибудь да найду, и все деньги мне отдашь! Понял, ты? Все вы …!
Совсем рядом — как будто в одной из соседних комнат — раздался странный звенящий всплеск: звук осыпающихся осколков. Окно, сообразил Норберт. Его глаза успели привыкнуть к темноте, и он увидел, что киллер повернулся в сторону дверного проема, а навстречу ему бесшумно метнулась другая тень. Полиция так не действует! Норберт не знал, можно ли считать новоприбывшего союзником, но на всякий случай предупредил:
— Осторожно, здесь убийца!
Топот, пляска размытых темных пятен. Тяжелый стук упавшего тела, приглушенный толстым ковром. Затем хруст костей, замирающий хрип — победитель добивал побежденного.
Ноль — один… Норберт приподнял голову, пытаясь разглядеть, кто одержал верх.
— Нор, ты жив? — спросил тихий, испуганный голос.
— Илси?!
— Нор? — Пятно придвинулось, он ощутил осторожное прикосновение. — Что с тобой? Ты можешь встать?
— Не могу. Поищи на кухне нож. Свет вырубили, только что.
— Нор, пожалуйста, не умирай!
На лицо Норберта упала капля. За ней — вторая, третья…
— Илси, я не собираюсь умирать! Я связан, но жив и здоров. Принеси нож, надо веревки разрезать. Пока не очнулся киллер.
— Так я же его убила! — все тем же испуганным голосом сообщила сестра. — Сейчас принесу. Пожалуйста, потерпи…
Она выскользнула из комнаты бесшумно, зато с кухни чуть погодя донесся лязг сыплющихся на пол столовых приборов. Вскоре девочка вернулась.
— Сейчас…
Норберт перекатился на бок и через секунду почувствовал, что руки свободны. С трудом сел, попробовал пошевелить пальцами.
— Спасибо, Илси. Как ты догадалась, что у меня неприятности?
— Этот тип очень грубо разговаривал, тогда я начала беспокоиться и решила заглянуть в окно. Свет тоже я выключила, на щитке в подъезде. Это же вполне естественно в такой ситуации!
— Вполне естественно? — тупо переспросил Норберт.
— Ну да! В книгах всегда так. Извини, что я разбила окно в комнате с лоджией.
— Ничего. Очень хорошо, что разбила.
Он понял, в чем дело: до пятнадцати лет запертая в четырех стенах губернаторской резиденции (выпускали ее только в школу, причем и туда и обратно возили на машине), Илси о реальной жизни имела опосредованное представление, черпая информацию из книг и фильмов. Человек, обладающий стандартным жизненным опытом, на ее месте так не поступил бы. Глубоко вздохнув, Норберт спросил:
— Давно из Тренажера?
— Сегодня. Я сразу пришла сюда, но тебя не было дома. Так интересно одной гулять по городу! А почему на тебя напал киллер?
— Долгая история.
Вспыхнул свет, Норберт зажмурился. Спустя несколько секунд глаза привыкли, и он увидел треугольное личико сестры, теперь уже не бледное, а покрытое легким ровным загаром. На ней была все та же синяя куртка с капюшоном, только рукава стали коротковаты: в Тренажере Илси немного подросла. Стеклянный столик лежал на боку, рядом скорчилось на винно-красном ковре тело киллера. В углу валялся пистолет.
Звонок… Илси мгновенно распрямилась, как сжатая и отпущенная пружина.
— Сейчас выясню. — Норберт поднялся, ухватившись за подлокотник кресла. — Надеюсь, не полиция.
В этот раз он, подойдя к двери, спросил:
— Кто там?
— Господин Ларре? — раздался голос соседки, жившей на первом этаже. — Я слышала звон стекла и стук, словно упало что-то тяжелое. Это из вашей квартиры?
— Да. Погас свет, я впотьмах врезался в окно и потом еще споткнулся. Извините за шум!
— Кто-то повернул переключатель на щитке. Вам не нужен врач?
— Спасибо, со мной все в порядке.
Соседка ушла.
— Ты не порезалась? — спохватился Норберт, повернувшись к сестре.
— Нет. А с ним что делать? — Она покосилась на прикрытую дверь гостиной, в темно-синих глазах мелькнул испуг.
— С ним?.. — Да, подумал он, эту проблему следовало решить, и побыстрее. — В Чанте утоплю. Позже, когда соседи успокоятся.
— Я с тобой.
Норберт не хотел, чтобы она с ним ехала, но Илси жалобно повторяла: «Вдруг на тебя опять нападут, а меня рядом не будет?» — и в конце концов расплакалась. Тогда он сдался. В маминой спальне (там все оставалось нетронутым со дня ее смерти) достал из шкафа пушистую белую шубу. Илси шуба оказалась велика, подол волочился по полу.
Тело киллера Норберт завернул в простыню, перед этим обшарив его карманы. Блокнот (обычный, не электронный); фотографии — он сам, Олег и Аманда; солидная сумма денег; пистолет, заряженный парализующими капсулами (одна из них и вонзилась ему в шею — кожа в этом месте до сих пор оставалась нечувствительной, а по краям побаливала, как при ожоге); нож; набор отмычек; электронный фонендоскоп; документы на имя Джагеля Веоча с Алзоны; билет на гиперкорабль до Цимлы с непроставленной датой (другой пистолет, импульсный, Илси выбила у киллера во время драки). Вероятно, Зеруат сейчас на Цимле. Норберт позвонил Олегу, потом Аманде: порядок, оба живы! Проверил, нет ли кого на лестнице, затем взвалил труп на плечо и, сгибаясь под тяжестью, вытащил из квартиры.
Снаружи бушевала метель, по лицу хлестали снежные хлопья. Дома растворились в мутном хаосе, слабо мерцали словно повисшие в воздухе окна. «Риэра» превратилась в сугроб, очертаниями напоминающий автомобиль.
— Какая странная погода, — пробормотала позади Илси. (Ну да, раньше ее в такую погоду не выпускали на улицу!)
— Откроешь багажник?
Она справилась. Машина медленно выехала со двора: свет фар не мог пробить кипящую снежную кашу, и Норберт опасался невзначай кого-нибудь зацепить. Или нарваться на полицейский патруль. «Дети губернатора задержаны с трупом в багажнике», — представив себе такие комментарии, он криво усмехнулся.
Он неплохо знал Венеду — и все же чуть не миновал нужный поворот. Въехав на мост, затормозил. Ни правого, ни левого берега не видно, зато и с берега ни черта не разглядишь! Вспыхнуло слабое сияние, оно приближалось, наконец мимо них смутной громадой проплыл двухэтажный автобус. Норберт немного выждал — нет ли других машин на подходе? — и вытащил труп. Доволок его до края моста, перебросил через перила. Далеко внизу треснул тонкий лед, тяжело плеснула вода.
— Все! — Норберт вернулся в машину. — Поехали домой.
— Это был очень скверный тип, раз он напал на тебя, — сказала Илси, перед этим всю дорогу молчавшая.
— Киллер, одно слово. Его нанял мой бывший клиент. — Держа одну руку на руле, Норберт потер противно ноющую шею и спросил: — Как там было, в Тренажере?
— Трудней, чем я думала. — Илси выглядывала из пушистой шубы, как мультипликационный зверек. — Вначале я плакала. Одно дело читать или слушать об этом, и совсем другое — когда попадаешь туда. Карен… Кстати, я ее убью, если встречу! Она тоже была в Тренажере, только не в нашем, а в другом, она мне рассказывала.
— В Денорском. Карен — олигарх с Денора.
— Понятно тогда… Она говорила, что Денор — замечательный мир.
— Для олигархов — наверняка. Но я сомневаюсь, что у них там все в порядке с социальной справедливостью.
— Я ее убью!
— Выбрось это из головы! Виновата не Карен, а старый проходимец, мой клиент. Он не должен был отдавать тебе предмет, за которым охотилось столько народу. Карен поступила настолько прилично, насколько это возможно для человека в ее положении. Лишних свидетелей обычно убивают — она вместо этого отправила тебя в Тренажер, выложив, между прочим, полтора миллиона империалов. Посмотри на вещи объективно, Илси!
— Для того чтобы смотреть объективно, надо знать все, — прошептала девочка. — Ты просто не знаешь…
— Узнаю, если расскажешь.
Илси молча глядела на пляску снежинок за лобовым стеклом. Потом, уже когда автомобиль въезжал во двор, тихо произнесла:
— Кое-что Карен все-таки не получила! Так ей и надо. Хотя непонятно, была эта штука нужная или нет.
— Что за штука?
— Квадратик такой пластмассовый. Я уронила железную коробку, и он оттуда выпал. Он до сих пор у меня в кармане лежит, за подкладку провалился; на нем какой-то узор с точками нарисован.
(Схема? Та самая, которую пытался воспроизвести по памяти Зеруат? Значит, схема все это время была у Илси?)
— Если хочешь, я отдам его тебе, — уловив заинтересованность брата, добавила девочка. — Ты — единственный взрослый, которому можно доверять.
— Не единственный! — запарковав машину между двумя сугробами, возразил Норберт. — Во-первых, до сих пор ты близко знала только нашего отца и тетку. Таких, как они, на самом деле немного. Сама увидишь. А во-вторых, ты тоже почти взрослая. Ты провела в Тренажере полтора года, сейчас тебе шестнадцать.
— Да. Кроме папы и тети Лионеллы, я еще знала Карен. Она вела себя не так, как другие взрослые, а потом забрала эту проклятую коробку и заперла меня в Тренажере. — Илси шмыгнула носом, уткнувшись в воротник шубы.
— А что она, по-твоему, должна была сделать? Если учесть, что в коробке лежал предмет, из-за которого чуть не передрались представители нескольких миров?
Девочка что-то пробормотала — еле слышно, Норберт не разобрал ни слова.
— Что-что? Не понял.
— Взять меня с собой, — чуть громче повторила Илси.
— Н-да… — Редко бывало, чтобы Норберт не мог сообразить, что ответить. Так и не решив эту задачку, он распахнул дверцу автомобиля: — Пойдем!
К дому он двинулся первым, протаптывая тропинку в снегу. Сестра шла следом, но возле самой двери вдруг выскочила вперед, сбросила шубу ему на руки и юркнула в подъезд.
— Ты что? — Норберт догнал ее на площадке второго этажа.
— Я хотела проверить, нет ли тут еще киллеров. Нету!
В квартире было холодно; в комнату, где прошлой весной жил Зеруат, сквозь разбитое окно намело снега. Норберт опустил жалюзи — они сразу начали колыхаться и стучать о стенку. Поплотнее закрыл дверь. Илси тем временем сбросила куртку, закатала рукав отделанной кружевами шелковой кофточки. Выше локтя серебрилась татуировка.
— Нор, смотри — у меня эмблема Тренажера!
— Здорово! — Он улыбнулся. — А ты прямо в этом тренировалась?
— Нет, Тренажер выдает другую одежду. Свою я только сегодня назад получила, кружева там не уцелели бы. У тебя нет мороженого?
Читать бесплатно другие книги:
