Холодная месть Чайлд Линкольн

Глава 52

Нед Беттертон ехал по Франклин-Рузвельт-драйв на взятом напрокат «шевроле-аэро». Настроение у репортера было хуже некуда. Через час следовало вернуть автомобиль в прокат у аэропорта, а вечером улететь домой в Миссисипи.

Все, маленькое репортерское приключение завершилось.

Сейчас трудно поверить в то, что несколько дней назад везение шло сплошной полосой. Он так здорово раскусил «парня-иностранца в плаще»! Используя метод социальной инженерии, известный как «претекстинг», позвонил в «Дикси эрлайнз», выдал себя за копа и выведал адрес Фальконера, прилетевшего в Миссисипи двумя неделями раньше: Нью-Йорк, Ист-Энд-авеню, 702.

Легко, да. Но тут-то он и уперся в стену. Во-первых, дома 702 по Ист-Энд-авеню не существовало в природе. Улица была всего в десяток кварталов длиной, шла прямо у берега Ист-Ривер, номера домов кончались задолго до 702-го.

Затем Нед выследил специального агента Пендергаста. Проводил до особняка под названием «Дакота». Но домище оказался натуральной крепостью, пролезть невозможно. В будке у входа всегда торчал портье, внутри постоянно околачивались привратники и лифтеры, на попытки разговорить отвечали вежливо, но твердо, делая бесполезными все уловки и увертки. Не удалось ни проникнуть в здание, ни получить какие-либо полезные сведения.

Беттертон попытался вызнать что-нибудь про капитана нью-йоркской полиции. Но женщин-капитанов оказалось несколько, и кого бы и как он ни спрашивал, но так и не смог выведать, кто сотрудничал с Пендергастом и летал в Нью-Орлеан. Наверняка это было неофициально, не по служебному заданию.

А главной проблемой был сам чертов огромный дурацкий Нью-Йорк. Никого не разговорить, все как параноики: «частная жизнь», «личная информация» и прочее. Это не Дальний Юг…

Оказалось совершенно непонятно, как здесь говорить с людьми, какие шестеренки вертеть, как втираться в доверие, задавать вопросы. Даже акцент стал проблемой — люди сразу настораживались.

После неудачи с Пендергастом Беттертон вернулся к поискам Фальконера и почти преуспел. Исследуя возможность того, что объект использовал фальшивый номер на настоящей улице — ведь Ист-Энд-авеню не самый лучший выбор для фальшивого адреса, — Беттертон прошел ее от начала до конца, стуча в двери, останавливая прохожих на улице, спрашивая, знает ли кто живущего неподалеку высокого блондина с уродливой бородавкой на лице, говорящего с немецким акцентом. Большинство — типичные ведь ньюйоркцы — либо отказывались разговаривать, либо советовали убираться подальше. Но некоторые из людей постарше оказались вежливее и разговорчивей. От них Беттертон узнал: этот район, известный теперь как Йорквиль, раньше был центром немецкой эмиграции. Старики с тоской вспоминали рестораны «Ди Лореляй» и «Кафе Моцарт», чудесные пирожные в «Кляйне кондиторай», яркие красивые танцзалы, где каждую ночь танцевали польку. Теперь все исчезло, сменилось безликими закусочными, супермаркетами и бутиками.

Несколько человек подтвердили, что да, видели такого типа. Дружелюбный старичок даже сказал где: у заброшенного, разваливающегося здания на Ист-Энд-авеню между Девяносто первой и Девяносто второй улицами, у северной оконечности парка Карла Шютца.

Беттертон начал «пасти» здание и вскоре выяснил, что тут невозможно слоняться без дела и притом оставаться незамеченным и не вызывать подозрений. Пришлось взять напрокат машину и наблюдать из нее. Он провел три изнурительных дня, наблюдая. Часы с невыносимой медлительностью сменяли друг друга, а в дом никто не входил и никто из него не выходил. Деньги были потрачены, время отпуска заканчивалось. Хуже того, Крэнстон названивал каждый день, интересуясь, где черти носят подчиненного. Намекал, что незаменимых нет.

Так и подошло к концу время, отведенное для розысков в Нью-Йорке. Билет на самолет сдать нельзя, сменить рейс стоит четыреста долларов. А денег таких уже нет.

И потому в пять часов вечера Беттертон ехал по Франклин-Рузвельт-драйв к аэропорту, собираясь сесть на самолет и улететь домой. Но когда увидел знак, указывающий на выезд с Ист-Энд-авеню, в нем вдруг всколыхнулась надежда, странная, неразумная — и необоримая. Захотелось на минутку свернуть, глянуть напоследок еще раз. И смириться с разочарованием.

Места припарковаться не было, и Беттертон начал делать круги по кварталу. Безумство. Точно ведь на рейс опоздаешь! Но, проезжая в четвертый раз, он увидел, что перед руинами остановилось такси. Заинтригованный, он подъехал, дерзко припарковался прямо перед ожидающей машиной, вытащил карту и, притворившись, что разглядывает ее, стал наблюдать за видимым в зеркале заднего вида входом в полуразрушенное здание.

Прошло пять минут, дверь открылась. На улицу вышел человек с парой увесистых сумок в руках. У Беттертона перехватило дыхание. Высокий худой блондин. Даже издали заметна бородавка под правым глазом.

— Да провалиться мне, — прошептал Нед.

Блондин швырнул сумки в такси, забрался внутрь и захлопнул дверь. Машина немедленно тронулась, проехала мимо «шевроле». Беттертон глубоко вдохнул, отер ладни о рубашку, отложил карту. Затем, вдохновенно и цепко взявшись за руль, покатил за такси, которое свернуло на Девяносто первую улицу и направилось на запад.

Глава 53

Доктор Фелдер ощущал себя третьим лишним. Доктор Пул и Констанс жизнерадостно гуляли под руку по зоопарку Центрального парка. Уже зашли к котикам, поглядели на полярных медведей, Констанс попросила показать японских снежных макак. Она казалась гораздо оживленнее, раскрепощеннее, чем когда-либо. Конечно, обычная сдержанность осталась. Странно было бы полагать, что особа настолько флегматичная может запрыгать от радости. Но всегдашняя настороженность определенно понизилась на градус-другой. Правда, Фелдеру не доставляло особого удовольствия, что его пациентка раскрепостилась с посторонним доктором.

Вышагивая рядом, Фелдер думал, что она уж слишком подобрела к Пулу. Это раздражало.

Еще на подходе к вольеру они услышали вопли и визг животных, играющих друг с дружкой, носящихся сломя голову по площадке, огороженной скалами и каналом.

Фелдер украдкой глянул на Констанс. Ветер трепал ее темные волосы, на обычно бледных щеках разгорелся румянец. Она улыбалась, наблюдая за проказами самого шаловливого детеныша. Тот, визжа от восторга, спрыгнул с камней, шлепнулся в воду, выбрался, вскарабкался наверх и тут же спрыгнул опять. Точь-в-точь как человеческий малыш.

— Поразительно: им вовсе не холодно! — воскликнула Констанс.

— Потому их и называют «снежными обезьянами», — ответил Пул, смеясь. — На их родине бывает холодновато.

Понаблюдали за ними немного, и доктор Фелдер демонстративно посмотрел на часы. Оставалось еще полчаса, но доктору хотелось как можно скорее вернуть Констанс в «Маунт-Мёрси». В зоопарке трудно обеспечить надлежащий контроль, случиться может всякое, а доктор Пул слишком уж приблизился к границе допустимого в отношениях с пациенткой. Возможно, уже и ступил за грань — с остротами, заливистым смехом, с гулянием взявшись за руки.

Констанс сказала что-то Пулу вполголоса. Тот повернулся к Фелдеру и сообщил:

— Прошу прощения, но нам следует вымыть руки. Кажется, это близко, в здании тропических видов.

— Хорошо, — согласился Фелдер.

Они прошли по дорожке до нужного здания. Внутренность его была имитацией влажного тропического леса, где животные и птицы находились в естественной среде обитания. Туалеты были в конце длинного коридора. Фелдер ожидал у его начала, Пул же проводил Констанс до двери и остался караулить снаружи.

Прошло несколько минут. Фелдер снова посмотрел на часы: одиннадцать сорок. Прогулка запланирована до полудня. Он заглянул в коридор: Пул стоял у двери, скрестив руки и задумавшись.

Прошло еще несколько минут, и Фелдер забеспокоился. Подошел к Пулу, шепотом спросил:

— Может, нам стоит проверить?

— Кажется, да…

Пул наклонился к двери и спросил:

— Констанс? С вами все в порядке?

Ответа не последовало. Во взгляде Пула появилась тревога.

— Лучше нам зайти и проверить!

Подавив внезапно нахлынувший страх, Фелдер кивнул. Пул зашел в туалет, громко объявляя о себе, чтобы предупредить возможных посетительниц. Дверь за ним захлопнулась. Фелдер услышал, как он зовет, открывает двери кабинок.

Через минуту он появился в дверях с пепельно-серым лицом:

— Она исчезла! Окно распахнуто, и ее нет!

— О боже! — выдохнул Фелдер.

— Она не могла уйти далеко! — зачастил Пул. — Скорее, нужно ее найти! Наружу! Вы — налево, я — направо! И ради бога, смотрите в оба!

Фелдер помчался, выскочил наружу, едва не вышибив дверь, обежал здание, вертя головой, высматривая беглянку.

Напрасно.

Добежал до задней стены, куда выходили окна туалетов. Вот то окно, в самом деле распахнутое. Но… оно ведь забрано решеткой…

Решеткой?!?

Фелдер беспомощно завертел головой, высматривая Пула, который должен был прибежать с другой стороны. Но не прибежал. Чертыхаясь, Фелдер понесся вокруг здания и через шестьдесят секунд оказался у двери.

Но Пула не встретил.

Фелдер заставил себя успокоиться, рассуждать логично. Разве могла Констанс вылезти через окно, забранное решеткой? И где, черт побери, Пул? Погнался за нею? Наверное…

Зоопарк обнесен стеной. Выхода два: первый — на Шестьдесят четвертую улицу и Пятую авеню, второй — у южного края зоопарка. Фелдер кинулся к южному выходу, повернул турникет, выходя, посмотрел на Центральный парк: потерявшие листву деревья, длинные аллеи, людей немного. Хотя время обеда, парк на удивление пустынен.

Приметного силуэта Констанс нигде не видно. Доктора Пула — тоже.

Ясно, что она не покидала зоопарк. А может, выбежала через другой выход? Фелдер внезапно осознал весь ужас ситуации. Констанс — признанная безумной убийца. Разрешение на вывод ее за пределы больницы получил он, Фелдер, используя личные связи. Если Констанс убежит, с карьерой будет покончено раз и навсегда.

Звонить в полицию? Нет… Сразу представился заголовок в «Таймс».

Голова идет кругом. Так, спокойно! Нужно сосредоточиться. Пул наверняка отыскал Констанс. Потому и не подошел. Сейчас нужно связаться с ним, только и всего.

Фелдер двинулся назад, зашел в зоопарк, вернулся к зданию тропических видов. Тщательно проверил и внутренность здания, и окрестности. Напомнил себе: Пул наверняка отыскал ее, ситуация под контролем. Доктор Пул изловил беглянку и удерживает где-то неподалеку. Вероятно, ему нужна помощь.

Лихорадочно порывшись в карманах, Фелдер вытащил мобильный телефон, набрал номер, но услышал лишь сообщение о недоступности абонента.

Он вернулся в здание и ворвался в женский туалет. Окно по-прежнему было открыто. Но решетка на нем очевидна, не ошибешься. Фелдер замер, и наконец к нему пришло понимание случившегося.

Он сам слышал, как Пул звал Констанс, как открывал и закрывал двери кабинок. Но зачем же делать это, если на окне решетка и нет возможности убежать?

Фелдер осмотрел небольшое помещение туалета — прятаться негде…

И тут с кошмарной, ужасающей ясностью он осознал: объяснение возможно лишь одно.

Доктор Пул — соучастник побега.

Глава 54

Кори Свенсон валялась на кровати в своей спальне, слушая через наушники «Nine Inch Nails», и вдруг сквозь рок-грохот прорвался телефонный звонок. Она нехотя встала, вытащила из ушей наушники, раскопала лежащую в два слоя на полу одежду и вытащила телефон.

Хм, незнакомый номер.

— Да?

— Алло? Это Коринна Свенсон?

— Коринна?

У говорившего был акцент Дальнего Юга. Выговор не такой изящный и мелодичный, как у Пендергаста, но и не настолько уж непохожий. Потому Кори оживилась и встревожилась.

— Да, это Коринна.

— Меня зовут Нед Беттертон.

Она молчала, выжидая.

— Я репортер.

— Какого издания?

Собеседник помялся немного:

— «Эзервилльской пчелы».

Кори рассмеялась. Надо же!

— Ладно, я оценила шутку. Кто вы на самом деле? Друг Пендергаста?

На этот раз собеседник, похоже, был серьезно сконфужен.

— Э-э, я не шучу. Я и в самом деле звоню из-за Пендергаста.

Кори ничего не сказала.

— Извините, пожалуйста, что связываюсь с вами вот так, но, насколько я понимаю, именно вы поддерживаете интернет-страничку о специальном агенте Пендергасте.

— Верно, — подтвердила Кори настороженно.

— Так я и нашел ваше имя. Только вчера узнал, что вы в городе. Я работаю над сюжетом о двойном убийстве в Миссисипи. Мне хотелось бы поговорить с вами.

— Ладно, говорите.

— Не по телефону. С глазу на глаз.

Кори задумалась. Чутье говорило: пошли его подальше. Но ведь любопытно, при чем здесь Пендергаст.

— Где встретимся?

— Я не слишком хорошо знаю Нью-Йорк. Как насчет ресторана «Карнеги Дели»?

— Мне бастурма не идет.

— Я слыхал, у них отличные пироги с сыром. Может, через час? На мне будет красный шарф.

— Ладно.

В ресторане оказалось с десяток типов, обмотанных красными шарфами, и когда Кори все-таки отыскала Беттертона, настроение уже скатилось ниже точки замерзания.

Он встал, здороваясь, и выдвинул для нее кресло.

— Спасибо, я и сама могу сесть, я не обморочная южная красотка, — съязвила Кори, выдергивая кресло из его рук и усаживаясь.

Она критически оглядела собеседника: парень мелкий, но выглядит крепким, ни капли жира, лицо симпатичное, разве что оспины портят. Блейзер на нем скверный, безвкусный, шевелюра темно-рыжая, жесткая, нос, похоже, когда-то был сломан. Любопытный парень.

Беттертон заказал кусок сырного пирога, Кори же ограничилась сэндвичем с беконом и помидорами. Когда официантка ушла с заказом, Кори сложила руки на груди и уставилась на Беттертона:

— Ну, и в чем дело?

— Около двух недель назад супруги Карлтон и Джун Броди были жестоко убиты. Произошло это в городе Мэлфорш, штат Миссисипи. Супругов ужасно пытали перед смертью.

Голос его заглушили лязг посуды и крики официанток.

— Продолжайте, — подбодрила Кори.

— Преступление не раскрыто. Но я обнаружил пару ниточек и выуживаю информацию по мере сил. Ничего определенного, конечно, но заставляет задуматься.

— При чем здесь Пендергаст?

— Сейчас расскажу. Начну по порядку. Десять лет назад супруги Броди вдруг исчезли. Жена инсценировала самоубийство, затем пропал и муж. А несколько месяцев назад оба вдруг появились как ни в чем не бывало, снова поселились в Мэлфорше и зажили обычной жизнью. Жена сказала, что инсценировала самоубийство из-за неудач на работе и в семейной жизни. Мол, оба уехали и заправляли пансионом в Мексике. Но и то и другое оказалось враньем.

Кори даже подалась вперед, слушая. Ведь как интересно оказалось, а?

— Незадолго до возвращения супругов в Мэлфорш там побывал Пендергаст вместе с женщиной, капитаном нью-йоркской полиции.

Кори кивнула — не иначе, Пендергаст явился с Хейворд.

— Никто мне так и не сказал, чем они занимались и почему. Кажется, Пендергаста заинтересовало место в глубине близлежащих болот — Испанский остров.

Затем Беттертон рассказал обо всем узнанном, о своих подозрениях насчет крупномасштабного производства наркотиков и контрабанды.

Кори снова кивнула. Хм, наверное, над этим Пендергаст и работал в такой секретности.

— Чуть меньше двух недель назад в Мэлфорше объявился тип с немецким акцентом. Супругов Броди жестоко убили. Я проследил этого типа до Нью-Йорка. Он пользовался фальшивым адресом, но я сумел вызнать, где этот тип бывает: в старом заброшенном доме. Номер четыреста двадцать восемь по Ист-Энд-авеню. Я кое-что вынюхал: здание стоит в сердце старого немецкого квартала Йорквиль, им владеет с тысяча девятьсот сорокового года компания по торговле недвижимостью. А у этого типа есть огромная яхта, пришвартованная там же в гавани. Я проследил за ним от дома до яхты.

Кори опять кивнула, думая, когда же он попросит сведения в обмен на сообщенные ей.

— И что?

— И потому я считаю, что Пендергаст, о котором вы столько всего знаете, — ключ ко всей этой истории.

— Несомненно, он это дело расследует, и оно немаленькое.

Повисла неловкая тишина. Затем Беттертон выговорил смущенно:

— Мне кажется, это не так.

— Вы о чем?

— Когда агент ФБР расследует дело, он не взрывает бары и магазины, не топит кучу лодок и не выжигает дотла нарколабораторию на острове среди болот. Вряд ли такое допускается ФБР.

— Отчего же нет? Пендергаст часто расследует… по собственному почину.

— Но это не расследование! Это месть, сведение счетов! Этот Пендергаст — это все его рук дело.

— Что именно? — спросила Кори холодно.

— Убийство Броди. Контрабанда наркотиков, если там действительно наркотики. Но уж точно там делается что-то большое и незаконное, сомнений нет.

— Ну-ка, постойте-ка. Вы только что назвали Пендергаста наркобароном и убийцей, я не ослышалась?

— Скажем так: я очень подозреваю, что он сильно замешан в таких делах. А там, по-моему, все пахнет наркотиками, и ничем другим. Этот агент ФБР уже по уши…

Кори встала. Грохнул отшвырнутый стул.

— Парень, ты свихнулся? — спросила она громко.

— Пожалуйста, сядьте!

— Я рядом с тобой не сяду! Подумать только, Пендергаст — торговец наркотиками!

В ее голосе было столько изумления и отвращения, что люди в ресторане начали поворачиваться, интересуясь, в чем дело. Но Кори было наплевать.

Беттертон, захваченный врасплох, съежился:

— Нельзя ли потише…

— Да Пендергаст — самый честный человек из всех, кого я знаю! Ты ему и в подметки не годишься!

Беттертон аж покраснел от смущения. Теперь уж точно на них смотрел весь ресторан. К столику заспешили официанты, и такое завершение встречи почти казалось наилучшим.

Долгая тревога и отчаяние, порожденные отсутствием Пендергаста, злость на обман — ведь столько времени она считала его мертвым! — сгустились и выплеснулись на беднягу Неда.

— И ты зовешь себя репортером? Ты расследуешь? Да ты свою задницу при свете дня обеими руками не отыщешь! Пендергаст мне жизнь спас! Чтоб ты знал, благодаря ему я в колледже учусь. И притом ничего между нами нет, потому что он — самый достойный человек из всех живущих. Понял, ты, засранец?

— Мисс, простите, что происходит, мисс?

Официант в панике махал руками, будто колдовал, желая, чтобы буйную Кори волшебным образом унесло прочь.

— Ты мне своей «мисс» не тыкай! Я уже ухожу.

Кори повернулась, окинула взглядом замершее в ужасе ресторанное сборище:

— Что, не нравится крепкое словцо? Катитесь в свои захолустья!

И гордо зашагала прочь из ресторана, вырвалась на Седьмую авеню и там, среди торопящихся на обед людей, наконец перевела дыхание.

Да, дела серьезные. Кажется, Пендергаст угодил в беду, а может, и завяз по уши. Но ведь он всегда умел выпутаться. Справиться со всем. Кори пообещала ему не вмешиваться — и твердо решила сдержать обещание.

Глава 55

Констанс сидела на заднем сиденье автомобиля, несущегося по Мэдисон-авеню. Она слегка удивилась тому, что доктор Пул разговаривал с водителем по-немецки, но ведь Пул не объяснил, когда и как намерен доставить ее к Пендергасту. Ее мучило нетерпение. Так хотелось поскорее оказаться в особняке на Риверсайд-драйв, снова увидеть Алоизия.

Джадсон Эстерхази, он же доктор Пул, сидел рядом — высокий, стройный, с тонко очерченным лицом аристократа, высвеченным полуденным солнцем. Как и планировалось, побег осуществился безукоризненно. Конечно, жаль доктора Фелдера — наверняка это погубит его карьеру. Но безопасность Алоизия превыше всего.

Констанс искоса посмотрела на Эстерхази. Пусть он и родственник Алоизия, но есть в нем что-то неприятное. Жесты, движения, высокомерная гримаса торжества. По правде говоря, Эстерхази не понравился ей с самого начала. Его манеры, речь, самое его существо будили инстинктивное подозрение.

Но это не важно. Главное, чтобы он доставил ее к Пендергасту, так нуждающемуся в ее помощи.

Машина притормозила. Сквозь затемненное окно Констанс заметила: сворачивают на восток по Девяносто второй улице.

— Куда мы едем? — спросила она.

— В место, где временно остановимся, чтобы подготовиться и отбыть, э-э, к вашему финальному пункту назначения.

Констанс эта фигура речи совсем не понравилась.

— К моему финальному пункту?

— Да. — Высокомерная улыбка на лице Эстерхази стала глумливой ухмылкой. — Туда, где все придет к возмездию.

— Простите?

— Да, мне нравится, как это звучит, — мечтательно произнес Эстерхази. — Все придет к возмездию. Так!

— А Пендергаст? — спросила она резко.

— Это уже неважно.

Его брезгливость, высокомерие и злоба, с какой он отреагировал на имя агента, заставили Констанс вздрогнуть от страха.

— О чем вы?

Эстерхази грубо расхохотался:

— Ты еще не поняла? Тебя не спасли, а похитили!

Он повернулся к ней, проворный и ловкий, и, прежде чем Констанс успела двинуться, она ощутила у рта его руку и резкую, сладковатую вонь хлороформа.

Сознание возвращалось медленно, словно выплывало из густого, липкого тумана. Констанс выждала, пока мысли придут в порядок. Она обнаружила, что привязана к стулу, а во рту у нее кляп. Ноги тоже привязаны за щиколотки. Констанс осмотрелась: небольшая комната, пахнет сыростью и плесенью, издали доносятся негромкие звуки. Из мебели, кроме стула, только пыльный стол, пустая книжная полка, кухонный шкаф, скелет кровати, лишенный матраса. За дверью слышались шаги. Наверняка Эстерхази. Снаружи доносился шум уличного движения.

Констанс захлестнуло чувство вины. Она позволила себя обмануть, и так нелепо, глупо, грубо. Непростительно! Сама помогла похитителю.

Осторожно, контролируя дыхание, она попыталась выяснить, как можно высвободиться. Поняла: руки не привязаны, но прикручены клейкой лентой. Пошевелила ими — не слишком туго. И непрочно. Связали ее кое-как, второпях. Эстерхази, впрочем, и сам сказал: «…временно остановимся, чтобы подготовиться и отбыть к вашему финальному пункту назначения».

К финальному пункту назначения…

Констанс принялась напрягать и расслаблять руки, растягивать и дергать ленту. Та постепенно ослабевала. Внизу, этажом ниже, ходил Эстерхази. В любое время он может подняться, чтобы забрать ее и увезти.

Она дернула изо всех сил — и лента подалась. Констанс высвободила руки, содрала повязку со рта, выплюнула кляп. Освободила щиколотки. Встала и тихо подкралась к двери. Попробовала открыть. Увы, как и следовало ожидать, дверь была заперта. И очень прочна.

Констанс подошла к единственному в комнате окну, выходящему в заброшенный садик на заднем дворе. Окно было закрыто и забрано решеткой. Констанс выглянула наружу сквозь грязное стекло: типичный дворик Ист-Энда, общий сад для нескольких старых кирпичных домов, отделенных друг от друга высокими кирпичными стенами. Заросший сад, пустынный. Но в следующем, за изгородью, сидела рыжая женщина в желтом свитере и читала книгу.

Констанс замахала руками, затем тихонько постучала в окно. Женщина не обращала внимания, уставившись в книгу.

Констанс торопливо обыскала комнату, выдвинула ящики стола и шкафа. Обнаружила столярный карандаш. Обшарила полку и на самом верху обнаружила старую запыленную книгу. Выдрав ее форзац, девушка спешно нацарапала записку. Сложила ее и снаружи написала:

Пожалуйста, немедленно передайте эту записку доктору Фелдеру в больницу «Маунт-Мёрси», Малый Губернаторский остров. Пожалуйста!

ЭТО ВОПРОС ЖИЗНИ И СМЕРТИ!!

Подумав немного, добавила:

Фелдер даст вам денег.

Она подошла к окну. Женщина все еще читала. Констанс поскребла стекло, постучала — женщина ее не замечала. В конце концов, захлестнутая отчаянием, Констанс схватила книгу и ударила углом в стекло. То со звоном расселось, посыпались осколки. Женщина наконец оторвалась от книги и посмотрела в сторону шума.

И тут же с лестницы донесся топот Эстерхази.

Констанс сунула записку в книгу и швырнула ее в соседский сад и крикнула:

— Возьмите записку! Пожалуйста, поезжайте скорее!

Книга шлепнулась у ног женщины, и та удивленно посмотрела на нее.