Особенности национального лечения: в историях пациентов и ответах юриста Саверский Александр

У моего отца случился инсульт в командировке в Лагани (Республика Калмыкия) утром, так его из гостиницы никак не хотели госпитализировать в течение всего дня. Приезжали три раза, сделали укол дибазола – ему это не помогает. И только поздним вечером он оказался в больнице. Знакомый врач через день сказал: увозите его в столицу Элисту, здесь он не выживет. Заплатили, привезли в Элисту, а толку нет: томограф, единственный на всю республику, не работает. Лечат вслепую. Мой отец через 18 дней умер. Для кого наша медицина существует? (Альбина)

Альбина, данный случай должен быть рассмотрен прокуратурой, должна быть дана правовая оценка и действиям «Скорой помощи», и стационарной. Причем сделать это несложно. Нужно сравнить историю болезни и карты вызова «Скорой» с текстами приказов Минздравсоцразвития: приказ МЗиСР РФ от 5 сентября 2006 г. № 643 «Об утверждении стандарта медицинской помощи больным с инсультом, не уточненным как кровоизлияние или инфаркт»; приказ МЗиСР РФ от 1 августа 2007 г. № 513 «Об утверждении стандарта медицинской помощи больным с инсультом (при оказании специализированной помощи)».

Ваши рассуждения как раз являются обычным примером того, как врачи пациентам промывают мозги, делая виноватым кого угодно, кроме себя. Из вашего письма в основном следует, что, кроме первого дня, где виноваты врачи «Скорой», ваш папа умер из-за отсутствия томографа (какого, кстати: магнитно-резонансного или компьютерного?).

Но на самом деле широко известно, что для больных с инсультом важны первые несколько часов, а приказ МЗиСР

РФ от 5 сентября 2006 г. № 643 «Об утверждении стандарта медицинской помощи больным с инсультом, не уточненным как кровоизлияние или инфаркт» вовсе говорит о необходимом наборе помощи в условиях «Скорой помощи» в течение 30 минут. И, похоже, здесь дибазолом не должны были обойтись.

Очевидно, ваш отец не получил в первый день медицинской помощи по поводу того заболевания, которое угрожало его жизни, а это может квалифицироваться как преступление согласно ст. 124 УК РФ «Неоказание помощи больному», повлекшее за собой смерть.

В то же время, как видите, здесь нет ни слова о томографии, на которую пытаются все списать (типа, мы бедные, нищие – что с нас взять). Наша практика показывает, что пациенту в стационаре могут не дать и антибиотик стоимостью 20 рублей при диагнозе сепсис – поэтому сложное оборудование и недоступные медикаменты здесь, как правило, ни при чем. Хотя, конечно, наличие томографии позволяет видеть локализацию инсульта, дифференцировать ишемический и геморрагический инсульт (что важно с точки зрения лечения), его объем, смещение структур головного мозга, наличие тромбов и т. п., но это нужно позднее, чтобы оценить прогнозы, тяжесть поражения, необходимость оперативного вмешательства и его объем. И это уже в стационаре, хотя, например, в стандарте даже в стационаре при диагнозе «преходящие транзиторные ишемические атаки» томография не значится и является далеко не единственной диагностической процедурой, позволяющей оценить состояние больного.

Поэтому, оценив работу «Скорой помощи», также нужно оценить работу стационаров, но уже с использованием второго приведенного мной приказа.

В целом здесь надо понимать, что следование стандартам обеспечивает диагностику и лечение доказанной эффективностью и безопасностью, поскольку стандарты пишутся с использованием зарекомендовавших себя на многих пациентах наилучших практик. Поэтому хотя отступление от стандарта возможно, но требует очень серьезных обоснований, поскольку ставит врача перед необходимостью объяснять это отступление в суде.

Нужно понимать, что правовой метод реагирования позволяет «просветить» всю ситуацию от начала до конца: были ли проявления инсульта, правильно ли и своевременно ли был поставлен диагноз, правильно ли назначено лечение, выполнялось ли оно на всех этапах правильно, необходима ли была дополнительная диагностика (включая томографию), доступна ли она была врачам, если «нет, не доступна», – кто не обеспечил доступ в силу существующих стандартов и т. д.

 Что делать, когда выписывают из больницы, не вылечив до конца? (Игорь)

Требуйте выписного эпикриза с указанием состояния, в котором выписывают. Это само по себе может решить проблему, так как в данном случае действия врача могут квалифицироваться по ст. 124, 125 УК РФ. Если эпикриз не выдают или в нем неверно отражено ваше состояние, оставляйте следы (пишите соответствующие заявления главврачу). В острых ситуациях (а у нас случались и такие выписывания) надо звонить на горячие линии органов управления здравоохранением, к нам (8-495-644-72-38), в Росздравнадзор, в милицию.

Мне 23 года. Я решила удлинить ноги, поскольку мечтала о карьере манекенщицы. Обратилась в центр в г. К., где мне, прежде чем поставить прибор Илизарова, сломали ноги. Я пробыла там девять месяцев, пока сращивались кости и их тянули, а потом поняла, что раны не заживают. Я практически выкрала свою историю болезни и приехала домой, где провела обследование, и выяснилось, что у меня в кости золотистый стафилококк. Как я узнала, это обычное осложнение подобных вмешательств. Меня об этом не предупреждали, а теперь у меня остеомиелит, и я – потенциальный инвалид.

 Могу ли я рассчитывать на какое-то возмещение?

(Елена)

Ох, Лена, Лена, что же вы с собой делаете? Как можно позволить сломать себе обе ноги, ваши ноги – не чьи-то? Да еще с внешностью потенциальной манекенщицы, то есть и так все у вас было ничего. Вспоминаю историю вице-мисс из Самары, там тоже была пластика, после которой девушка-красавица вряд ли когда-нибудь станет нормальной. Мне это трудно понять. В нашей практике есть истории про пластику с летальными исходами.

Однако здесь дело даже и не в вас. Мало ли кто чего из пациентов хочет, врач не имеет права ломать здоровые ноги без жизненных на то показаний – это умышленное причинение тяжкого вреда здоровью! Поэтому здесь не просто надо лишать лицензии, а и лишать врача пожизненно практик как минимум. Для этого надо обращаться в прокуратуру.

Факт заражения стафилококком доказать несложно – это, конечно, не ваша вина, и здесь дело не только в информированности или ее отсутствии, здесь дело в том, что до вмешательства у вас не было остеомиелита, а теперь есть. Иных причин для заражения кости, кроме вмешательства, нет. Даже пытаясь сослаться на то, что вы сами где-то заразились, ответчик должен это доказать. Но золотистый стафилококк – внутрибольничный штамм, и потому в бытовых условиях вы не могли его себе занести. И в любом случае входными воротами для него стали раны, санацию которых должен был контролировать ответчик, кроме того, что он сам их вам и нанес (пусть и по вашей же просьбе, что не делает его действия менее противоправными). Поэтому тут и доказывать ничего особенно не надо.

А право вы имеете, как обычно: на возврат денег, уплаченных по договору, на возмещение морального вреда, размер которого определит суд, и возмещение утраченного дохода и расходов на предстоящее лечение (боюсь, что пожизненно, поскольку остеомиелит очень плохо лечится, и от нажитых вами сантиметров точно ничего не останется в результате предстоящего хирургического вмешательства).

Желаю вам чудо-выздоровления!

В солярии меня не предупредили о необходимости применения защитных средств. В результате я получила ожоги.

 Могу ли я получить компенсацию? (Наташа)

Исполнитель услуги (салон) несет ответственность за ее безопасность – ст. 7 Закона «О защите прав потребителей». Поэтому вас должны были не только предупредить о необходимости использовать защитные средства, но и проследить, чтобы перед началом процедуры все правила безопасности были выполнены (надета шапочка, закрыта грудь и т. п.).

Эти условия, судя по всему, салон нарушил, так что вы вправе предъявить претензии и потребовать возврата платы за услуги солярия и моральный вред. Причем в данной ситуации солярий должен рассматриваться как средство повышенной опасности, что не требует доказательства вины ответчика. Что касается компенсации лечения ожогов, то вы ее вряд ли получите, если будете лечить ожоги платно. Суд взыскивает стоимость только тех услуг, которые не могли быть получены вами бесплатно. Ясно, что при ожогах вам обязаны оказать помощь в государственной или муниципальной системе здравоохранения бесплатно.

В данной ситуации можно говорить и об обращении в прокуратуру, так как нарушение требований безопасности для здоровья потребителей может расценивать как преступление по ч. 1 ст. 238 УК РФ.

При этом вред, причиненный здоровью, должен быть зафиксирован. Для этого нужно было сразу же после получения ожогов обратиться в ожоговый центр или поликлинику и проследить, чтобы врач указал в медицинской документации, что пациент жалуется на ожоги, полученные в солярии.

Решение конфликтов через суд

 Как готовиться пациенту к разбирательству, если есть предпосылки к тому, что будет судебный иск?

Когда у человека есть основания думать, что вред здоровью или смерть причинены в результате медицинской помощи, он должен понять, чего он хочет.

Есть административный путь. Чтобы пальчиком погрозили, то есть вынесли какой-то выговор, провели «разбор полетов» внутри системы здравоохранения. Для этого надо написать жалобу в местный департамент здравоохранения, в Минздрав, в любой административный орган, который имеет отношение к здравоохранению. И можно об этом забыть. Бюрократическая машина прокрутится, на выходе будет какое– то письмо, скорее всего, отписка о том, что проведена клинико-экспертная комиссия, которая причинно-следственные связи не выявила, но выговор вынесла. Понять это трудно, но обычно бывает именно так.

Второй вариант – это уголовное преследование, которое, как правило, движет людьми в тяжелых конфликтах – они хотят, чтобы врач больше не работал, «потому что нахамил, нагрубил, близкий человек погиб, а он еще и бегает от меня, – в общем, нехороший человек, не должен работать». Тогда нужно обращаться в прокуратуру, потому что, к сожалению, на данный момент лишить врача практики можно только в процессе уголовного судопроизводства. Здесь имеется достаточно серьезный перекос в сфере ответственности. Мы считаем, что лишать права заниматься медицинской практикой можно и в административном порядке, но, к сожалению, Кодекс об административных правонарушениях не содержит норм наказания врача вообще, даже штрафов нет! Из-за этого перекоса и эмоций очень много криков: «Врачи – убийцы!», которые не обоснованны, потому что случись чего – так сразу уголовное преследование вместо административного. И сама корпорация врачебная начинает на это очень негативно реагировать и защищаться, потому что не всегда врач должен сидеть в тюрьме, а оштрафовать его могут только по приговору уголовного суда. Это ненормально, все равно как если бы водителя автомобиля за любой проступок на дороге пытались посадить в тюрьму.

К сожалению, в уголовном преследовании есть большое количество минусов и для потерпевших, потому что прокуратура здесь выглядит как черный ящик, куда все входит, но ничего не выходит: вы совершенно не управляете процессом. Общеизвестно, что следователи не любят эти дела; у нас есть дела, которые тянутся по восемь лет. Результатом такого недоброкачественного правового разбора, кстати, послужило дело Игоря Брежо, который вынужден был после такой работы прокуратуры нанимать киллера для того, чтобы решить проблему самому Это, конечно, неправильный выбор, но человек, не нашедший справедливости, не видел другого выхода.

Последний вариант выяснения взаимоотношений – иск в гражданский суд с целью возмещения морального вреда, причиненного некачественным оказанием медицинской помощи, вследствие смерти человека, морального вреда либо смерти или причинения вреда здоровью. Это можно делать наряду с обращением в прокуратуру. Если в течение года следователь ведет себя демонстративно не в вашу пользу, не возбуждает уголовного дела, пишет какие-то непонятные отписки, лучше обращаться уже в гражданский суд.

Потому что гражданский суд, в отличие от уголовного преследования, позволяет самому потерпевшему допрашивать свидетелей, знакомиться с оригиналами документов, что практически в другом месте сделать невозможно, и, соответственно, сформировать то представление и получить ответы на те вопросы, которые у человека имеются. Хотя, к сожалению, должен сказать, что гражданские иски – денежные. «Ты за деньгами сюда пришел или правду узнать?» – вопрос, который нередко возникает у судей.

При предъявлении иска нужны сам иск, справка о смерти, если человек умер, какой-нибудь выписной эпикриз, письмо из Департамента здравоохранения или из Министерства здравоохранения, где подтверждаются определенные события и (они же) служат основанием для подачи иска. Но нельзя иск предъявлять так: «Я считаю, что врачи все виноваты, что они нехорошие». Это не иск, и, скорее всего, он не будет принят, потому что он безоснователен. Более того, человек может быть обвинен в клевете, потому что выдвигает необоснованные и неподтвержденные обвинения в адрес врача.

 Здравствуйте! Скажите, пожалуйста, есть ли срок давности для врачебных ошибок?

Я потеряла слух 26 лет назад в возрасте двух лет из-за применения антибиотиков в больнице.

 Имею ли я право на компенсацию? Спасибо. (Мария)

Формально да, можно предъявить иск, никаких сроков давности в гражданском деле по причинению вреда здоровью не имеется. Сложность в другом: нужно будет доказать, что назначенные антибиотики не были показаны для спасения жизни. Вероятно, речь шла о каком-то серьезном инфекционном воспалительном процессе, возможно, шла борьба за жизнь. Если это так, то антибиотики были показаны. Тогда нужн хотя бы доказать, что именно они повлекли потерю слуха. Это очень трудно. То есть как побочный эффект – возможно, если не было иных факторов влияния на слух, а только антибиотики, и они не были показаны, то тогда можно что-то доказать.

Но ни один эксперт в однозначной форме этого не подпишет, тем более что если применяли антибиотики, значит, у вас был инфекционный процесс – он, видимо, и привел к потере слуха. Если же есть уверенность в обратном, то в суд идти можно. Но сложностей много, потому что 26 лет назад была немножко другая медицинская практика, были другие законы, инструкции, стандартов не было вообще, и для того, чтобы суд понял, как врач должен был действовать 26 лет назад, он должен иметь учебники того времени, инструкции, нормативную базу.

 Скажите, у нас есть вообще законодательство, прямо касающееся врачебной ошибки? Или чтобы по этому поводу судиться, надо «сбоку» заходить – как в случае с казнокрадством через какую-нибудь статью про «превышение служебных полномочий»? (Сергей)

Сергей, к большому счастью, у нас нет законодательства – и, я надеюсь, не будет – о врачебных ошибках, потому что термин «ошибка» не юридический: ни в одном нормативном акте его нет. Есть в Законе «О защите прав потребителей» понятие «недостаток услуги», мы это обобщаем в понятии «дефекты медицинской помощи». Сегодня стандарты разработаны по 700 заболеваниям. Стандарт можно сравнить с историей болезни, то есть то, как лечили, с тем, как должны были лечить. Если в стандарте есть, а в истории – нет, это – дефект.

Дальше надо смотреть: есть ли причинная связь дефекта с вредом. В Уголовном кодексе есть целый ряд статей, где врач является субъектом, который будет судим, если он совершил общественно опасное деяние. Это, прежде всего, причинение смерти по неосторожности врачом (ч. 2 ст. 109), это причинение тяжкого вреда по неосторожности (ч. 2 ст. 118), это неоказание помощи больному (ст. 124). Это основные статьи, по которым врач может нести уголовную ответственность. Есть еще ст. 125, которую следует помнить всегда, – «Оставление в опасности». Там сказано, что если человеку, который заведомо для другого лица находится в опасности, это лицо не помогает – это преступление, которое наказывается сроком до двух лет.

В гражданском обороте прав специальных статей, касающихся врачей, конечно, нет. Общие основания ответственности сосредоточены в ст. 1064 и ст. 1095 ГК РФ.

Заболел зуб (была суббота), пошла в платную клинику. Полечили один канал из трех, заплатила деньги, следующая явка была назначена на понедельник. Пришла в понедельник, весь зуб не долечили: опять только один канал (не смогли правильно обезболить и делали наживую), деньги заплатила. Боль не проходит. Вечером пошла в другую клинику, там сказали, что предыдущие специалисты практически ничего не сделали. Когда я попросила копию карточки в первой клинике и сверила работы с актами выполненных работ, оказалось, что они брали денег больше, чем делали.

 Вопрос: как я могу доказать, что предыдущее лечение – неполное (фактически услуг оказано меньше, чем заплачено денег)? Как я могу истребовать обратно заплаченные деньги и возмещение морального ущерба? Заранее спасибо. (Юлия)

Проблема в том, что, когда врач вынужден выбирать – деньги или качественная медицинская помощь, – мы никогда не можем определить, чем он руководствовался на самом деле. Поэтому я вообще противник частной медицины как таковой. Известны случаи, когда в платных центрах небеременным женщинам делали аборты.

Первое, что надо понимать, – вы находитесь в системе платной медицины, и на нее распространяется в полном объеме Закон «О защите прав потребителей». Статья 4 – это качество, ст. 7 – безопасность, ст. 10 – информация, ст. 29 – права потребителя при обнаружении недостатков услуг и так далее.

Там все четко расписано: что должны сделать пациенту, на что он имеет право. Важен и вопрос доказательств: что есть у пациента, чтобы доказать вину врача? Здесь ситуация выглядит как матрешка: приходите в первое учреждение, вам там что-то пишут и делают, приходите в следующее, где говорят, что в первом это что-то не так сделали, и пошли другие записи с учетом уже вины коллег, и даже если вина не указана прямо, по характеру назначенного лечения, снимкам, томограммам можно понять, что в первой клинике вас не долечили или навредили. И уже на основании этих вторых записей вы можете обвинить первых врачей в том, что они что-то не так сделали.

Чтобы отстоять свои права, следует направить в виновную клинику письменную претензию. В ней в хронологическом порядке указываете ход событий и что вам была оказана медицинская услуга ненадлежащего качества, причинившая вред или недостигшая результата. В связи с этим требуйте расторжения договора и возврата уплаченных денег на основании ст. 29 Закона «О защите прав потребителей». Кроме того, вы вправе требовать возмещения расходов на предстоящее лечение. Для этого как раз нужна калькуляция предстоящих расходов на лечение из другого центра.

Также вы вправе требовать компенсацию за причиненный моральный вред (физические и нравственные страдания). Однако имейте в виду: если дело дойдет до суда, то потребуются подтверждения – доказательства, что из-за некачественной помощи вам был причинен моральный вред, иначе компенсация будет совсем мизерной. Размер компенсации определяется судом индивидуально – в зависимости от вида, значимости дефектов, их устранимости, доказанной степени страданий и вины ответчика.

Ваши претензионные требования должны быть выполнены в течение 10 дней после получения претензии (ст. 31 Закона). За каждый день просрочки клиника выплачивает неустойку в размере 3 % от суммы претензии. При этом максимальный размер неустойки не может превысить стоимость услуг с дефектом. Так что фактически вы можете получить двойную цену претензионных требований: сумма, указанная в претензии, плюс столько же в качестве неустойки за просрочку.

Здравствуйте! Я воспитываю трехлетнего сына, ребенок – инвалид. В областном центре, где мы находились на лечении, мне сказали, что в диагнозе ребенка виноваты врачи, то есть «испортили» ребенка при родах.

 Могу ли я что-нибудь доказать спустя три года? (Ольга)

Дай вам бог сил в воспитании и лечении вашего ребенка! Действительно, есть серьезные основания полагать, что довольно большая часть детей-инвалидов стала таковыми по причине нерационального ведения родов. А на кого впоследствии ложится лечение такого ребенка, не говоря уже о моральной составляющей? На мать, конечно.

Но прежде чем обращаться в суд или прокуратуру, нужно быть уверенным, что поражение ЦНС у ребенка не возникло по другой причине: не было серьезных травм, наследственных заболеваний, серьезных заболеваний матери во время беременности. Если есть основания думать, что в заболевании ребенка виновны врачи, то рациональнее в вашей ситуации обращаться в гражданский суд для компенсации затрат на лечение и воспитание вашего ребенка.

Нужно подготовиться к затяжному процессу. Я очень негативно реагирую на такие ситуации, как ваша. На Западе врач, который сказал родным о том, что ребенка «испортили», лишается лицензии. Ведь нужно доказать то, что причиной вреда стала врачебная ошибка. А человек уже в этом уверен. Это плохо. Уже врачи виноваты.

В идеале все должно выглядеть совершенно по-другому: врач, который установил, что его коллега виноват, должен написать письменное заявление в свою корпорацию, ассоциацию, в правоохранительные органы. Но ведь он этого не делает. Вместо этого он сообщает это вам и после этого прячет голову в песок. Сколько раз у нас такое было: сначала нагрузят человека, а потом на вопрос: пойдете ли в суд – говорят, да что вы, меня же уволят? Разве это честно? И что он напиет в ваших документах? Что виноваты врачи? Конечно, нет.

В любом случае вам нужно прежде всего собрать документы. В силу ст. 31 Основ законодательства об охране здоровья граждан вы имеете право на копии всех медицинских документов в отношении себя и своего ребенка.

То есть нужно получить как минимум все бумаги из женской консультации, где вы состояли на учете во время беременности, из роддома, все документы на ребенка. Если не дают, то жаловаться совершенно спокойно в правоохранительные органы на основании указанной статьи. Получив документы на руки, можно составить себе представление о том, действительно ли врачи виноваты и можно ли доказать их вину. Если есть сомнения в виновности врачей, лучше провести независимую экспертизу или просто получить консультацию, например в системе Министерства обороны, и получить предварительную оценку этих документов. Если подтвердится, что врачи виноваты, то можно выбирать – уголовное преследование или гражданское.

В декабре 2008 года мой муж с признаками простуды и кровохарканьем обратился в клинику М. Сделав рентген, ему поставили диагноз «обострение хронического бронхита». После Нового года (4 января) ему стало хуже, он стал задыхаться, и мы вынуждены были обратиться в эту же клинику, куда нас в тотже день госпитализировали с подозрением на туберкулез. 6 января с диагнозом «диссеминированный туберкулез легких в фазе распада» нас перевели в туберкулезную клиническую больницу № 3 (в Куркино), где мой муж 21 января умер от гемосидероза легких. В клинике М. мы показывали анамнез 2000 года, когда этот диагноз был поставлен впервые, но они не обратили на него никакого внимания.

 Насколько реально добиться, по крайней мере, увольнения врачей М., установивших неправильный диагноз, назначивших изначально (в декабре) неправильное лечение и, как следствие, потерявших время, в результате чего, на мой взгляд, и наступила смерть моего мужа? И что вообще вы посоветуете делать дальше? (Елена)

Уважаемая Елена, примите соболезнования в связи со смертью вашего мужа!

Что касается правовой составляющей, то добиться увольнения врачей, если их не уволит сама клиника М., можно только через приговор уголовного суда: лишение практики на пару лет. Поэтому ваше «по крайней мере» выглядит довольно оптимистично. Вам нужно определить точно, какой справедливости вы хотите. Вы можете обратиться в прокуратуру или следственные органы с заявлением о возбуждении уголовного дела. Здесь следствию предстоит доказать, что ваш муж не умер бы такой же смертью и в то же время, какой и когда он умер, если бы помощь в М. не имела дефектов.

В делах такого рода речь идет о совокупности причин, приведших к смерти: ими являются и болезнь, и дефект медицинской помощи. Следствие должно сознавать, что отсутствие любой из этих причин не позволяет сделать однозначный вывод о том, что человек умер бы в то же самое время. Следствие и суд не могут основываться на предположении, что ваш муж умер и если бы помощь не имела дефектов, даже если эксперты это напишут в экспертном заключении. Таким образом, формально вина врачей в уголовном деле может быть установлена.

Однако и вы, и следствие, и суд должны будете оценить, насколько значимо повлияла бы правильная медицинская помощь на продолжительность и качество жизни вашего мужа. Если будет осознано, что это было бы несущественно и прогноз был крайне неблагоприятен при поступлении в клинику М. (то есть шансов не было), то вина врачей минимизируется и их нельзя полноценно обвинять в смерти мужа, хотя формальные основания останутся. Я не могу оценить шансы на обвинительный приговор, не зная всех обстоятельств дела, – возможно, сразу необходимо советоваться со специалистами о прогнозах для жизни вашего мужа в тот момент. Вы сами можете это сделать, заказав досудебное исследование по документам в центре судмедэкспертиз Министерства обороны РФ, 8-499-263-06-66.

У вас также есть право на обращение в гражданский суд для возмещения морального вреда и расходов на лечение мужа (последнее в том случае, если вы их несли лично). В этом случае действует презумпция вины (ст. 1064 ГК РФ), т. е. ответчик считается виновным до тех пор, пока не докажет, что вред наступил не по его вине.

Здравствуйте, Александр Владимирович! Получены ли вами меддокументы Кроликова Николая Алексеевича 1957 г. рожд., которому в 2006 году 29 мая сделали операцию – протезирование митрального клапана; с послеоперационным осложнением – ГНОЙНО-СЕПТИЧЕСКОЙ ИНФЕКЦИЕЙ – кардиохирурги многопрофильной б-цы № X г. Санкт-Петербурга, оперировавшие больного, поместили Н.А. Кроликова в психушку?

 Где провести независимую адекватную экспертизу?

Ваши комментарии? (Людмила Кроликова)

Уважаемая Людмила! К сожалению, в «Лигу пациентов» ежедневно обращается больше десяти человек (а во время информационных всплесков – от 100 до 400), и далеко не все дела я помню – помню, конечно, те, которые веду сам. Вашим делом я не занимался. Документов от вас на наш адpec: 107078, Москва, а/я 212, Саверскому А.В., мы не получали. Если вы говорите об электронной почте, то далеко не на все я успеваю отвечать, что весьма печально, но именно понимание того, что мы (весьма ограниченным числом людей и ресурсов, а мы не берем денег с пациентов по целому ряду соображений, и государство нам не помогает) не можем помочь всем нуждающимся, заставляет нас говорить о создании здравоохранной прокуратуры или уполномоченного по правам пациентов в России, – с решением об этом также можно ознакомиться на сайте Общественного совета по защите прав пациентов при Росздравнадзоре http:// openmed.ru.

Экспертизу в процессуальном смысле этого понятия, чтобы она имела силу доказательства, надо проводить в установленном законом порядке (ГПК РФ и УПК РФ), ее назначает суд в гражданском деле и следователь в уголовном. Вы вправе в гражданском суде ходатайствовать о выборе места экспертизы, но в конечном счете это определяет суд. В настоящее время я не могу порекомендовать ни одного независимого и адекватного учреждения судмедэкспертизы в отношении живых лиц из числа имеющих лицензию. Что же касается экспертизы по материалам дела, для чего лицензия не нужна, то единственным серьезным государственным учреждением остается Главный государственный центр судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Министерства обороны РФ (8-499-263-0666).

 Что делать, если пациент считает, что то, что прописал врач, причинило вред его здоровью? Как это доказать в суде? (Иван)

Для обращения с иском в суд нужны основания. А именно – подтвержденный вред здоровью: выписки из истории болезни, иные медицинские документы, а также обоснованное мнение о наличии причинно-следственной связи между применением того, что прописал врач, и возникшим вредом. Помимо этого, придется доказать, что врач действовал с нарушением обычно предъявляемых требований закона, приказов, стандартов и т. п., то есть совершил дефект медицинской помощи.

При этом вы должны помнить, что любое медицинское вмешательство вредоносно. Например, многие таблетки – горькие, и это уже моральный вред. Что же говорить о полостных операциях, где уже сам разрез является вредом? Здесь значение приобретает обоснованность медицинского вреда – насколько он устраняет больший вред, вред болезни. Поэтому пациент всегда выбирает между болью от болезни и болью медицинского вмешательства, между страхом перед болезнью и страхом больницы.

В судебном процессе, скорее всего, потребуется провести судмедэкспертизу, задача которой – высказать свое мнение о наличии или отсутствии связи между дефектами медицинской помощи и наступившим вредом.

Трудность состоит еще и в том, что вредом также является сама болезнь. И эксперты часто играют понятиями вредавследствие дефекта и вреда вследствие болезни. Однако экспертиза не является единственным доказательством по делу. Поэтому важно не только сформулировать вопросы перед экспертами, но, собрав другие доказательства (выписки из литературы, копии приказов, стандартов), грамотно допросить экспертов в суде. Нам нередко удавалось изменить позицию экспертов на прямо противоположную. Есть, по крайней мере, одно дело со смертельным исходом, которое мне удалось выиграть вообще без экспертизы. Могу сказать, что главный залог успеха – уверенность в своей правоте. По своему опыту могу сказать, что тогда выиграть можно все. А вашу уверенность почувствует и суд.

 Скажите, на что я могу рассчитывать, если мне лечили платно сколиоз и не вылечили? (Вениамин)

В случаях, когда никакого вреда не причинено, но услуга или не оказана вообще, или оказана плохо, или оказанная услуга не соответствует условиям договора, то в соответствии со ст. 29 Закона РФ «О защите прав потребителей» вы вправе потребовать по своему усмотрению:

• безвозмездного устранения недостатков услуги (например, потребовать долечивания, дополнительного курса процедур);

• возмещения понесенных расходов на исправление недостатков (например, на долечивание и т. п. в другом медицинском учреждении или у частного врача);

• соответственного уменьшения цены услуги;

• повторного оказания услуги.

При этом, если допущенные недостатки являются существенными, вы вправе вообще расторгнуть договор и потребовать возмещения убытков.

В соответствии со ст. 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Таким образом, к возможным вариантам возмещения убытков при некачественном оказании медицинской услуги можно отнести:

• возмещение расходов на оплату такой же услуги в другом медицинском учреждении или у частного врача, которые потребитель уже понес или должен будет понести в будущем (либо стоимости оказанной услуги на момент удовлетворения требования, но не менее фактически уплаченной суммы);

• возмещение дохода, который потребитель получил бы, если бы услуга была оказана надлежащим образом (неполученной заработной платы, гонорара и т. п.).

Написала претензию в свою клинику на неправильно проведенное платное лечение зубов, а они уже месяц молчат.

 В какие сроки они должны ответить? (Татьяна)

Согласно ст. 31 Закона РФ «О защите прав потребителей» ваши требования об уменьшении цены за оказанную услугу, о возмещении расходов по устранению недостатков, о возмещении убытков, причиненных расторжением договора на оказание услуги, должны быть удовлетворены в течение 10 дней со дня предъявления соответствующего требования.

А вот уже за нарушение установленных сроков удовлетворения всех вышеизложенных требований потребителя исполнитель должен уплатить вам неустойку в размере и в порядке, установленных ст. 28 Закона РФ «О защите прав потребителей», – 3 % в день за каждый день просрочки, но не свыше суммы услуг с недостатками.

 А что такое вообще моральный вред? С чем идти в суд? (Лидия)

Согласно ст. 151 ГК РФ моральный вред – это физические или нравственные страдания, причиняемые гражданину нарушением его личных неимущественных прав либо возникающие в результате посягательства на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага.

В соответствии со ст. 15 Закона РФ «О защите прав потребителей» моральный вред, причиненный потребителю вследствие нарушения изготовителем (исполнителем, продавцом) или организацией, выполняющей функции изготовителя (продавца) на основании договора с ним, прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами Российской Федерации, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины.

То же повторяется и для бесплатной медицины в нормах главы 59 ГКРФ (ст. 1099–1101).

Компенсация морального вреда осуществляется независимо от возмещения имущественного вреда и понесенных потребителем убытков.

Необходимо различать моральный вред и возникающие часто в ходе оказания медицинской помощи неудобства, как– то: неприятные на вкус препараты, болевые ощущения (если невозможно их избежать, о чем пациент должен быть предупрежден) при производстве процедур и т. п.

К физическим страданиям можно отнести:

• боль от неверно проведенных или противопоказанных врачебных манипуляций (лечения), препаратов или от последствий таких действий;

• боль, которая могла быть облегчена доступными способами и средствами, но не была облегчена;

• боль, возникшая или продолжающаяся в результате неоказания (несвоевременного оказания) медицинской помощи.

К моральным страданиям можно отнести чувства голода, жажды, гнева, обиды, горя, унижения и т. п. из-за невозможности передвигаться, продолжать занятия спортом, потери работы, социальной неадаптированности, нарушения привычного образа жизни, невозможности иметь детей, жить нормальной половой жизнью и т. п. в связи с увечьем; потери родных или близких людей.

В каждом конкретном случае вопрос о наличии морального вреда решается особо, с учетом всех деталей, при этом необходимо доказать:

• факт претерпевания морального вреда – с помощью свидетелей, выписок из истории болезни, хотя некоторые ситуации не требуют доказательств, поскольку считается общепризнанным, что смерть, например близкого человека, приносит моральные страдания;

• неправомерные действия причинителя вреда;

• причинную связь между неправомерными действиями и фактом претерпевания морального вреда.

Вина ответчика предполагается до тех пор, пока он не докажет, что вред наступил не по его вине. Но вина должна быть установлена судом, поскольку взыскание морального вреда в ином случае не допускается.

У меня погибла мать, как я считаю – по вине враrчей.

 Каковы размеры возмещения морального вреда?

(Виктория)

При определении размеров компенсации морального вреда в соответствии со ст. 151 ГК РФ суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.

Практика показывает, что в большинстве случаев суд при определении размера компенсации учитывает:

• умышленность причинения вреда;

• является ли медицинское учреждение бюджетным или коммерческим (с бюджетных организаций компенсация взыскивается в меньшем размере);

• степень телесных повреждений (при увечьях) и в целом значимость неблагоприятных последствий;

• возможность загладить неблагоприятные последствия;

• длительность и силу страданий;

• личность потерпевшего и его самооценку;

• уровень жизни в данной местности.

Средняя сумма возмещений морального вреда по России составляет за 2007 год 12 ООО рублей (данные Федерального фонда ОМС), в нашей практике суммы в случаях со смертельным исходом колеблются от 100 тысяч рублей до одного миллиона шестисот тысяч, и цифры растут: за утрату ноги в Новосибирске женщина получила 2 миллиона, а в Воронеже за заражение ВИЧ во время переливания крови – три с половиной миллиона.

Много говорят о страховании ответственности врачей. Может ли это решить проблему? (Дима)

Я думаю, это только выпустит эмоциональный пар, а на самом деле будет стимулировать конфликты… деньгами, как вы понимаете. Получение страховки в большинстве случаев все равно будет происходить в судебном порядке, а нормальных судебных механизмов нет. Система здравоохранения захлебнется от исков, простимулированных деньгами. Из-за исков повысятся и цена страховок, и цена на медицинские услуги, – это неизбежный цикл, который я называю «вскипанием цен в замкнутой системе».

Кроме того, страховка может покрывать только часть иска. К примеру, страховка предусматривает компенсацию вреда на сумму 100 тысяч рублей, а иск у меня на миллион шестьсот. А судебное решение не должно быть привязано к страховке. И если уж и страховать сегодня, то не врачей, а медорганизации. Это обосновано как тем, что врач не является субъектом гражданского права, так и тем, что мед организация выступает ответчиком в суде. И что помешает пациенту предъявлять иски медорганизации, невзирая на страховку врача, мне не ясно.

 Нужно ли вносить изменения в Уголовный кодекс?

(Екатерина)

Изменения нужно вносить в Кодекс об административных правонарушениях, а связи с этим и в УК РФ – я об этом говорил уже много-много раз. Основное желание тех, кто к нам обращается с жалобами, чтобы навредивший врач больше не работал. Сейчас лишить права заниматься профессиональной деятельностью можно только по приговору уголовного суда, а это не всегда нужно. Чтобы человек никогда больше не работал в медицине, достаточно было бы зафиксировать административное правонарушение одно– или многократное или грубое – в зависимости от тяжести деяния и его последствий. В данном случае я говорю о переносе ряда норм Уголовного кодекса, касающихся преступлений врачей, совершенных по неосторожности, в КОАЛ. Это позволит, например, и экспертам быть более искренними в своих заключениях, поскольку они будут понимать, что врача не посадят, а только выгонят из профессии, или накажут штрафом, или пошлют учиться.

Контроль качества медицинской помощи

К кому обратиться с жалобой на медицинский персонал травматологического отделения больницы г. А. за бездеятельность в отношении к больным, в частности запущенной травмы моей жены К., которой в течение трех недель не производилось лечение от ожога 3-й степени? (Иван Васильевич)

Уважаемый Иван Васильевич, с 1 января 2008 года в Основы законодательства об охране здоровья граждан были внесены изменения, которыми функция контроля качества медицинской помощи передана от Росздравнадзора в субъекты Федерации (исключая контроль за федеральными учреждениями, который сохранен за Росздравнадзором). При этом Росздравнадзор пытается продолжать осуществление контроля, однако это не очень-то легитимно. Поэтому обратиться в его территориальные органы можно, а вот какой будет результат, предположить сложно (Федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения и социального развития. 109074, г. Москва, Славянская площадь, д. 4, стр. 1; e-mail: info@ roszdravnadzor.ru).

Я не могу огульно предлагать вам обратиться в прокуратуру или в гражданский суд с иском, потому что я не знаю, что произошло на самом деле и к чему привело, то есть что сейчас с вашей женой. Для того чтобы это знать, надо видеть историю болезни жены, знать, что с ней сейчас, как ее все-таки лечили, была ли ошибка в диагнозе, в оценке состояния. Много вопросов, на которые каждый раз приходится отвечать, для того чтобы понять, была ли вина врачей или нет.

Однако не могу советовать и обращаться в Минздрав вашего региона, как то предлагается сейчас законом, потому что ожидать объективного разбора не приходится. Дело в том, что учреждения, коими являются все государственные и муниципальные поликлиники и больницы, либо принадлежат субъекту РФ, если это субъектовые учреждения, либо финансируются им в большей степени, если это муниципальные учреждения, поскольку денег, конечно, у самих муниципалитетов не хватает.

Таким образом, учреждения зависимы от субъекта РФ, но и субъект от них зависим. Дело в том, что собственник учреждения в силу ст. 120 ГК РФ несет субсидиарную ответственность за него, то есть когда у учреждения появляются долги, которые он покрыть не может, их должен покрывать собственник. Представьте ситуацию, когда субъект РФ в отношении своего учреждения устанавливает виновность действий в причинении вреда (на административном уровне, конечно).

Такое признание может служить основанием для признания вины в гражданском суде по иску о возмещении вреда, включая и моральный. Размер иска, одного или нескольких, может стать таковым, что у учреждения не будет денег н его покрытие. Кто будет платить деньги? Ответ очевиден: субъект РФ. Причем за муниципальное учреждение, у которого нет денег, – тоже. Ведь больница должна работать и дальше, ее ведь не закроют, иначе будет социальный взрыв. Но тогда следует ли ожидать, что субъект РФ в процессе осуществления этого самого контроля качества медицинской помощи будет объективным в отношении своих же учреждений? Конечно, нет!

Вот и остается единственный путь – прокуратура и суд, но только в том случае, если у вас есть хотя бы какая-то уверенность в виновности врачей.

Вы можете также обратиться в «Лигу пациентов» для получения консультаций, медико-правового анализа и составления документов (107078, г. Москва, а/я 212; тел. (495) 644-72-38; e-mail: [email protected]).

 Вы неоднократно говорили о необходимости создания института уполномоченных по правам пациентов; вопрос как-то решается? (Инна)

Скорее не решается. Непонятно было, при каком органе он должен существовать, хотя после создания в системе президентской власти Уполномоченного по правам ребенка ответ становится очевидным, но тогда не очевидна компетенция. Может ли Президент РФ наделить такой орган необходимыми для работы полномочиями: проведения проверок по заявлениям граждан, изъятия документов, проведения экспертиз, выдачи предписаний, вынесения административных взысканий и решений. Всего перечисленного Уполномоченный по правам ребенка не может, а без этого смысл в таком уполномоченном по правам пациентов – нулевой. В некоторых государствах, к примеру в Норвегии или Грузии, уполномоченные работают при парламентах… В Австрии – это орган, созданный в рамках Конституции, – аналогов этому в мире пока нет, но это – признание значимости проблемы. После создания такого органа Австрия взлетела на первую строчку в мировом рейтинге качества медпомощи.

 А зачем создавать уполномоченного по правам пациентов, если есть уполномоченный по правам человека? (Владимир)

Формально, да. А на деле аппарат Уполномоченного по правам человека в РФ практически не занимается защитой прав граждан на охрану здоровья. Объективные причины этого мне не понятны, но это факт: из 32 477 обратившихся за 2006 год в аппарат В.П. Лукина граждан лишь 435 человек обратились с вопросами, связанными со здравоохранением, из которых 46,5 % пожаловались на психиатрическую помощь. Из этого следует, что Уполномоченный не знает, что на самом деле происходит в здравоохранении России, потому что только в «Лигу пациентов», созданную в 2000 году, сейчас обращаются 10 человек в день! Например, в последнем докладе Уполномоченного в разделе № 3 «Право на медицинскую помощь» есть фраза: «Отсутствие в медицинских стандартах достаточной степени свободы для дифференцированного подхода к диагностике и лечению, позволяющего врачам относиться индивидуально к каждому пациенту, является сдерживающим фактором в решении вопроса повышения качества оказываемой медицинской помощи».

В реальности перед правозащитниками всегда стоит проблема, как заставить врачей выполнять закон и стандарт, а не как им дать больше свободы, которую у них никто не отнимал: у врача всегда есть право отстоять правильность назначенного лечения в суде, тем более что суды обычно опираются при вынесении решений не на стандарты, а на экспертные заключения. Так что я уверен, что права малоимущих и социально не защищенных граждан на медицинскую помощь вполне соответствуют всем направлениям деятельности этой службы и должны находиться на рассмотрении Уполномоченного по правам человека в первую очередь.

Но у Уполномоченного по правам человека нет тех специальных полномочий, которые необходимы для защиты пациентов. Об этих полномочиях я говорил раньше.

Но есть еще прокуратура… (Владимир)

Действительно, есть, но этого мало. Добиться возбуждения уголовного дела в случае виновности врача практически невозможно. С 1992 до 2004 года в России не было широко известно ни об одном приговоре уголовного суда против врача за причинение смерти или вреда. В 2004 году появилось как минимум два таких приговора. Да и сейчас таких дел единицы. Действия прокуратуры порой нарушают права граждан на правосудие и справедливость, чем защищают их. Вот стандартный набор нарушений в прокуратуре:

• нарушаются сроки уголовно-процессуального законодательства (есть дела, которые без возбуждения тянутся по семь-восемь лет, хотя согласно уголовно-процессуальному законодательству РФ на проверку сообщения о преступлении отводится от 10 до 30 дней);

• дела не возбуждаются, как уголовные, а ведутся в рамках прокурорской проверки, хотя ряд необходимых процессуальных действий невозможно осуществить без возбуждения уголовного дела – например, назначить и провести судебно-медицинскую экспертизу (ст. 196 УПК РФ);

• назначаемые исследования, которые прокуратурами почти всегда называются «экспертизой», не могут считаться таковыми, поскольку требуют возбужденного уголовного дела, предупреждения экспертов об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения (такое предупреждение может быть сделано только на этапе предварительного следствия – этапе уголовного дела, – иначе оно ничтожно, ст. 307 УК РФ);

• исследования, называемые «экспертизой», назначаются в зависимом от виновного ЛПУ учреждении.

Кроме того, врачи, что бы ни говорили, продолжают в огромной степени влиять на общество и политику. В команде каждого кандидата в мэры и губернаторы есть главный врач или будущий министр здравоохранения. Поэтому возбуждение уголовного дела против врачей нередко считается политическим делом, а правосудие перед политикой нередко отступает.

В любом случае – и я думаю, что все к тому придет, – в структуре прокуратуры должна быть создана специализированная здравоохранная прокуратура по аналогии с транспортной и природоохранной.

Прокуратура никогда не решит проблему правовых консультаций, досудебного разбирательства и юридического сопровождения дел.

Александр, я звонил в вашу Лигу, хочу подъехать: сколько стоит ваша помощь и насколько сегодня дорого судиться по медицинским делам? (Юрий)

Консультации и составление документов в «Лиге» бесплатные. А вот ведение дел адвокатом (мы лишь сотрудничаем с некоторыми из них, но в штате их не имеем) может оказаться недешевым. Заметного числа адвокатов в сфере здравоохранения не появилось, потому что адвокатская работа в этой сфере очень дорогостоящая в силу психологической, медицинской и юридической специфики, пациенты не готовы за это адекватно платить. К тому же вопрос оплаты в таких делах часто становится вопросом этики: как можно с матери пожилого возраста, потерявшей, как она считает, по вине врачей единственного сына, взять деньги за защиту ее прав? С другой стороны, обращение пациента в суд без адвоката или грамотного представителя чревато проигрышем даже перспективного дела, поскольку пациенты не имеют специальных познаний ни в медицине, ни в юриспруденции. Сейчас, например, еще продолжается процесс, где против нас в суде выступает «скамейка» ответчиков в составе представителя Правительства Москвы, Департамента здравоохранения Москвы, главного врача родильного дома, адвоката с двадцатилетним стажем, следователя и академика РАМН (специалист, приглашенный ответчиком). У истца без нашей поддержки, как вы понимаете, шансов не было, но сообща мы дело по первой инстанции уже выиграли. Ждем кассационного спора. Я денег за участие в этом процессе не получал, но не исключаю, что, если кончится все нормально, меня отблагодарят, как уже было не раз. Но это – не бизнес, как вы понимаете. Ведь никто не знает, чем закончится суд.

Поскольку мы сами не веем коммерческую деятельность, то и цен на адвокатов я не знаю, но представьте, что вам надо оплатить работу адвоката в течение двух и более лет. Я думаю, что процесс будет стоить минимум две тысячи долларов или судебное заседание от двухсот долларов и выше, но это предположения.

Сложность дел, как вы знаете, усугубляется тем, что независимых экспертных организаций в России, имеющих лицензии на проведение судебно-медицинской экспертизы, гистологических исследований и т. п., так и не создано. Бюро судебно-медицинских экспертиз подчиняются областным управлениям здравоохранения. Патологоанатомические бюро и вовсе располагаются на территории больниц и подчиняются их главным врачам. Ясно, что эти зависимости предопределяют некорректность судебно-медицинских и патологоанатомических заключений в пользу врачей. Это затрудняет объективность правовых оценок, лишает саму систему здравоохранения возможности исправлять ошибки. Существует запрет бюджетным учреждениям на любые выплаты в пользу пациентов. Любое отступление от сметы расходов расценивается как нецелевое использование средств, уголовно наказуемое деяние. Таким образом, государственные и муниципальные учреждения вынуждены судиться с пострадавшими пациентами даже тогда, когда они сознают свою вину. Эта проблема не решена.

И всем этим сложностям пациент и адвокат могут противопоставить только уверенность в правоте, а также свои знания и опыт при минимуме ресурсов. Конечно, это «донкихотство», но без него невозможно движение к справедливости и правде, которую хотят знать люди.

 Каково ваше отношение к идее оборудовать операционные системой видеонаблюдения?

Я уже видела такое в некоторых продвинутых центрах, причем не только в платных… (Люся)

Положительное отношение. Это один из простых и действенных способов контроля, который защищает в итоге и пациента, и врача от неправомерных обвинений. Как и внесение подписи пациента «ознакомлен» или «согласен» в форму отчетности, историю болезни.

Главный вопрос пациента

Ответьте, пожалуйста, на главный вопрос – как лечиться качественно и бесплатно? (При учете неквалифицированных «докторов» и их пофигистского отношения к пациентам.) (Арина)

Арина, несмотря на то что вопрос ваш главный, но он столь же прост, как сама жизнь. То, что зависит от вас: нужно быть культурным человеком, чтобы уметь спросить врача так, чтобы и не обидеть его, и в то же время получить нужную вам помощь. Нужно знать о своей болезни как можно больше. Нужно уметь видеть, тот ли это врач, который может вам помочь, и нужно знать, что вы можете поменять его и учреждение здравоохранения. Нужно уметь и бороться за свои права. Например, знать ст. 124 и ст. 125 УК РФ (неоказание помощи больному и оставление в опасности). А с точки зрения государства нужен целый комплекс мер по реформе – сейчас разрабатывается и почти готова Концепция развития здравоохранения до 2020 года, остается надеяться, что это тот документ, который снимет множество наболевших вопросов, включая и ваш «простенький».

Формально юридически у вас есть все права на получение медицинской помощи бесплатно в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения в любом необходимом объеме. Поэтому вы можете попытаться заставить врача выполнить его должностные обязанности правовыми способами, но путь сей не прост, а другого (правильного) нередко и нет, – уговоры не всегда помогают. И если вы не реагируете на безразличие или хамство, вы его стимулируете, потому что получается уже два безразличия: врача и ваше. Да и зачем врачу что-то менять, если можно ничего не менять. Создать же для него стимул – необязательно денежный, но правовой – вполне реально.

Здесь возможен такой диалог (характерно, что такие диалоги более возможны, когда есть опасность не для себя, а для близкого человека, особенно для ребенка), потому что за другого мы готовы воевать намного жестче, чем за себя.

Вы: Не обращаться же в прокуратуру или в «Лигу пациентов» из-за этого.

Врач: Из-за чего?

Вы: Из-за того, что вы не оказываете моему ребенку медицинскую помощь. Статьи УК надо называть?

Думаю, что после этого может что-то измениться в отношении врача. Но можно услышать в ответ и другое:

– Да обращайтесь, ради бога! Многие уж обращались, и что?

И тогда уж точно нужно обратиться в прокуратуру или милицию, а «врача» этого при возможности поменять, если уж на него столько жалоб и толку от него никакого.

Глава 2 Вопросы врачей

 А есть ли права у врачей? Или у этой категории, напротив, есть только обязанности? ( Марк )

Права у врачей есть, как у всех трудящихся, но со своими особенностями… по поводу вредности. И как у всех трудящихся, у врачей больше обязанностей, чем прав. При возникновении опасных ситуаций, когда пациент ведет себя неадекватно, у вас есть право обратиться в правоохранительные органы, если охрана не помогает.

Много прав у ассоциаций врачей вплоть до сертификации – хорошая основа для саморегулирования, но они не используются.

Но если вам это важно, я не считаю вашу профессию легкой, и она заслуженно занимает даже среди самых уважаемых профессий первое место (это показывают и последние соцопросы, несмотря на весь тот негатив, который сформировался по отношению к системе здравоохранения в обществе).

Поэтому следует гордиться принадлежностью к врачебной профессии, а та волна негатива, которая есть в информационном поле, сегодня необходима самому здравоохранению. Это как чистилище от хамства и ошибок, которые не хотят признавать, от лжи, от закрытости, от ненужных решеток на окнах и замков на дверях. Пока не придет желание признать недостатки, не будет настоящих перемен, и давление общества будет лишь усиливаться. Врачебная корпорация должна наконец поднять голову, создать понятные пациентам и государству правила своей работы и гнать тех, кто эти правила хоронит вместе с пациентами. Пока корпорация прикрывает преступников – она сама преступна. Сейчас все меняется – и врачи, и пациенты, и тяжело всем, но я верю в перемены и вижу, что люди ищут, наконец, решения, ищут выходы, а это уже означает движение вперед…

Пока врачи, милиционеры, учителя и остальные «проблемные» профессии не будут получать зарплату, соц. пакет и остальные блага, которыми стоит дорожить, не будет порядка!!!

 А как нам, врачам, защитить себя от пациентов, которые все чаще необоснованно хамят, угрожая судом и наличием «сильного юриста»?!!

Множество примеров вымогательства со стороны пациентов. Стоматолога, уверенного в качестве выполненной работы, «умная» пациентка таскала по судам, пока он не вылечил ей бесплатно еще 7 зубов… (Илья)

Наверно, врач чувствовал свою вину, иначе зачем бы он в платном (надо полагать) центре лечил бесплатно 7 зубов. В системе здравоохранения работает очень много юристов, которые иногда достаточно эффективны, есть и адвокаты, гонорары которых несопоставимы с теми, что могут себе позволить заплатить пациенты, а медицинские клиники находят и по 10 тысяч долларов на это. В платной системе актуально страховать ответственность организаций.

Я согласен, что в системе здравоохранения есть проблема, связанная с недостаточностью заработных плат, но призываю врачей начать вместе считать. В этом году государство (2009 г.) тратит на здравоохранение, например, 1 трлн 200 млрд рублей. Это очень большие деньги. Почему они не доходят до зарплат врачей? Может быть, нужно убрать как можно больше факторов, которые мешают врачам нормально зарабатывать. А их достаточно. У нас стацонары, например, съедают 60 % всех ресурсов, а в Европе – 40 %. Большая часть пациентов, которых можно было пролечить в поликлинике, отнимают у здравоохранения во много раз больше денег, потому что требуют уже гораздо большего лечения в стационарах.

А сколько лекарств на самом деле нужно людям? Сейчас, например, только на свиной грипп тратится 4 млрд рублей (осень 2009 г.). Разве очевидно, что свиной грипп надо лечить? Эти деньги уже могли бы повысить зарплату врачей-специалистов, которые работают в поликлиниках и к которым очереди по полгода. Согласитесь, что низкие зарплаты не могут служить оправданием дефектов медицинской помощи. Если человек позволяет себе плохо работать (вправе ли вообще врач плохо работать?), то он себя не уважает. А если он себя не уважает, то он не уважает и окружающих.

При этом врачам надо объединяться в саморегулируемую организацию, которая сможет создавать правила и следить за их выполнением, изгоняя (как крайний вариант) тех, кто эти правила нарушает. Членство в этой ассоциации или врачебной палате должно быть обязательным, и она должна быть вправе лицензировать своих членов. К сожалению, на данном этапе административно-командных отношений в отрасли невозможно обойтись без Кремля, который должен обеспечить передачу части государственных полномочий такой организации. Здесь не должно быть эмоций – должна быть серьезная работа по анализу ситуаций, по реформе здравоохранения и созданию врачебной корпорации. Не черной, как сейчас по факту: врачи друг друга прикрывают, когда совершают ошибки, а хорошей, эффективной корпорации, в которой действительно будут врачи с большой буквы.

Работаю врачом в поликлинике. В моих должностных обязанностях перечислены состояния пациентов, при которых я должна принять больных независимо от наличия полиса и их места жительства (боль, температура, осложнения заболевания).

 Какие ситуации или состояния по существующему законодательству обязывают врача поликлиники принять больных вне часов приема? (Мария)

Таких нормативов нет. Есть нормативы, сколько участковый врач должен тратить на прием пациента в среднем, – 12 минут. А норматива работать после приема не существует, более того, это нарушение трудового законодательства. Я со страхом думаю о хирургах и акушерах, которые берут в руки скальпель после 30 часов работы. В этом смысле к врачу, который отказывает в приеме больным, сложно применить ст. 125 УК РФ «Оставление в опасности», когда администрация заставляет работать после работы, но нервы помотать могут.

С учетом постановления Правительства РФ от 14 февраля 2003 г. № 101 «О продолжительности рабочего времени медицинских работников в зависимости от занимаемой ими должности и (или) специальности» продолжительность рабочего времени медицинского персонала колеблется от 24 до 39 часов.

Согласно ст. 379 ТК РФ в целях самозащиты трудовых прав работник, известив работодателя или своего непосредственного руководителя либо иного представителя работодателя в письменной форме, может отказаться от выполнения работы, не предусмотренной трудовым договором, а также отказаться от выполнения работы, которая непосредственно угрожает его жизни и здоровью, за исключением случаев, предусмотренных ТК РФ и иными федеральными законами. На время отказа от указанной работы за работником сохраняются все права, предусмотренные трудовым законодательством и иными актами, содержащими нормы трудового права.

Поэтому если врача обязывают работать свыше установленного для его должности лимита в неделю, то это уже нарушение Трудового кодекса, и в этом смысле правильнее говорить об ответственности главного врача, который не смог обеспечить прием больных как руководитель, и так по цепочке можно дойти до других руководителей. Надеюсь, это когда-нибудь случится, и, может быть, тогда можно будет ответить себе на вопрос: почему при том, что в России чуть ли не самое большое число в мире врачей на душу населения, образуются такие очереди в поликлиниках?