Сэнсэй IV Новых Анастасия

Стас, увлечённо слушая Сэнсэя, спросил:

– Так что, Иисус прогнал его?

– Ну что ты, – добродушно протянул Сэнсэй. – Нет конечно. Это же Исса! За Ним, помимо Его истинных учеников, ходили разные люди. Одни ради того, чтобы просто послушать утешительные, добрые слова Иисуса. Другие, подобно Симону, тайно желали обучиться чудесам. Даже были и те, кто специально был внедрён по приказу власть имущих в группу последователей, дабы отслеживать все действия и передвижения Иисуса.

– Неужели власть имущих интересовало Учение Иисуса? – иронически осведомился Виктор.

– И Учение, и личность Иссы, особенно после столь смелых в то время прилюдных заявлений Иоанна Предтечи.

– А Иисус знал об этих людях в его окружении?

– Конечно. Это же был Исса!

– Что, знал и молчал?! – с искренним недоумением изрёк уже Костик.

Сэнсэй, глянув на парня, полного сочувствия и сопереживания, сказал:

– Давайте, ребята, не будем опережать события и идти по порядку. Тогда вы лучше поймёте суть деяний Иссы, которые впоследствии глобально повлияли на историю всего человечества. Так вот, Кифа, даже когда ему удавалось присутствовать на сокровенных беседах Иисуса со своими истинными учениками, пытался логикой и умом понять то, что другие воспринимали душой. Ведь желания Кифы исходили из материальных побуждений и стремлений. Поэтому Учение Иисуса Кифа плохо понимал, зато ему льстило, что он находился рядом с Личностью, которая пользуется среди людей такой славой и уважением. Он жаждал обучиться у Иисуса всему, что впоследствии могло принести ему славу и деньги.

Николай Андреевич, задумавшись, озадаченно спросил:

– А почему ты говоришь «истинные ученики Иисуса»? И кто они были? Те двенадцать человек, которые перечислены в Евангелиях?

– Потому и говорю, что не все те, кого позже приписали к Его ученикам, когда создавали патриархальную религию, были таковыми. В группу истинных учеников Иисуса входили как мужчины, так и женщины. И это была необычная группа, в ней царила атмосфера свободы и равноправия. Это была группа, созданная по образцу внутреннего круга Имхотепа. Более того, именно женщина – Мария Магдалина была первая среди учеников Иисуса, кого Он назвал преемником Его Учения, своим Посланником, что на греческом языке звучит как apostolos.

– Ты хочешь сказать, что Мария Магдалина была первым апостолом?! – удивлённо изрёк Николай Андреевич, очевидно шокированный таким сообщением. – А я думал…

– Это не ты думал, – спокойно, но чётко промолвил Сэнсэй, словно этим пытался сказать больше, чем говорил вслух. – Это тебя заставили так думать. Дали тебе готовую информацию под маркой образца для подражания, а ты её и воспринял, причём безапелляционно, даже не вникая в суть происходящего. Но стоит только снять шоры, и ты увидишь происходящее под совершенно другим углом зрения, ты увидишь цельную картину.

– Возможно и так, – согласился с ним Николай Андреевич.

В разговоре возникла некоторая пауза. Татьяна, видимо съедаемая любопытством, поспешила спросить:

– А как Иисус познакомился с Марией Магдалиной?

– Когда Иисус вернулся с Востока, Он часто посещал различные прибрежные города Тивериадского озера, в том числе и Мигдал-Эль, где жила Мария. Этот древний город лежал на пути межд Копернаумом, где Иисус нередко бывал, и Тивериадой. Между прочим, остатки Мигдал-Эля уцелели и до наших дней. Правда сейчас там стоит небольшой посёлок Медждель. В Мигдал-Эле Иисус и встретился с Марией, которая впоследствии была названа Магдалиной. Опять-таки, как я уже говорил, она не была ни блудницей, ни «одержимой семью бесами», от которых якобы впоследствии её излечил Иисус. Если у кого и были бесы зависти, лжи, гордыни и лицемерия, так это у тех, кто, творя религию, оклеветал деву Марию из Мигдал-Эля. На самом деле она была чиста, красива, умна, бескорыстна и милосердна. И хоть Мария происходила из довольно богатой семьи, она добровольно отказалась от всех привилегий и высокого положения в обществе ради того, чтобы быть с Иисусом и помогать Ему.

– А почему её назвали Магдалиной? – осведомился Костик.

Николай Андреевич осторожно высказал своё предположение:

– Наверное, ей дали такое имя по названию города Мигдал-Эль, в котором она жила.

– Отнюдь, – возразил Сэнсэй. – Здесь всё гораздо серьёзнее. В Евангелии от Матфея (в главе 16 стих 13–26) сохранился сюжет, который формировался на основе реальной истории. Только главным её героем был не Пётр, а Мария. Иисус как-то спросил своих учеников, за кого они Его почитают, то есть кем считают. Ученики отвечали, что за Учителя. И лишь Мария, поняв, что в тот момент вопрос исходил от Сущности Его, ответила «Ты – Иисус, Сын Бога». И тогда Иисус сказал ей: «Блаженна ты, Мария, потому что не плоть и не кровь открыли тебе это, но Отец Мой, сущий на небесах. И Я говорю тебе: ты – есть Магдала Церкови Моей и врата ада не одолеют её». Именно с тех пор Марию стали называть Магдалиной. И это отнюдь не потому, что она была из города Мигдал-Эль. Просто в арамейском языке magdala означает «башня». Для посвящённых людей «Магдала Церкви Иисуса», «Башни Шамбалы», «Столпы Веры» – это схожие понятия, означающие особых людей, которым открывают и доверяют знания Шамбалы. В разные времена, на разных языках этих людей называли по-разному, но суть от этого не меняется. Древние славяне, к примеру, именовали их «Вежи», что означало «Столпы Знания», то же что и «Башни Шамбалы». Не случайно, даже на сегодняшний день слово «Вежа» сохранило в своём обозначении у разных народов такие разные на первый взгляд понятия, как «башня», «знающий», «сведущий».

Так что если говорить о Марии Магдалине, то она была именно тем ближайшим учеником, кому Иисус не только доверил тайные знания, но и вручил то, что сегодня люди именуют «Граалем», а, по сути, адаптированную формулу Первичного Звука. Это и есть те самые «ключи от Царства Небесного», о которых Иисус говорил: «И дам тебе ключи от Царства Небесного; а что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах».

– Так что же получается, в Евангелиях Вежу Христову заменили Петром? – угрюмо произнёс Володя.

Сэнсэй лишь пожал плечами и с оттенком грусти промолвил:

– Это всего лишь дела человеческие…

Но не успел Сэнсэй это договорить, как ребят словно прорвало на вопросы.

– Нет, ну зачем они Марию подменили Петром, какой резон-то?

– А куда делся Грааль?

– А правда, что Пётр трижды предал Христа?

– Если бы трижды, – укоризненно сказал Сэнсэй. – Кифа он и есть Кифа. Даже в ту ночь, когда люди Понтия Пилата реанимировали Иисуса, Кифа, думая, что Исса мёртв, предлагал Марии Магдалине деньги, дабы выкупить у неё «ключи от царства небесного», ту тайну, которую Иисус передал ей на последней вечере, а заодно и апостольское достоинство вместе с первенством среди апостолов. За что Мария обличила его как помыслившего «человеческим покуситься на дар Божий».

– Ну да, решил по-горяченькому, – хмыкнул Женя.

Андрей же, не совсем поняв слова Сэнсэя, проговорил:

– Так он же «человеческим» покушался. Я так понимаю, это означает «по-человечески».

– Отнюдь, – возразил Сэнсэй. – Дело в том, что Иисус в своём Учении разделял понятия сущности человека на Божественное и Человеческое, как мы делим на Духовное начало и Животное начало. Поэтому и Он, и ученики Его так говорили, употребляя слово «человеческое» в понятии материального.

– А что такое апостольское достоинство? – задал вопрос Юра. – Это что, какой-то документ?

– Нет, – ответил Сэнсэй. – Апостольским достоинством считается приобщение к Духу Святому через наложение рук. Иисус, когда творил чудеса исцеления, как правило, возлагал руки на голову человека. И человек действительно выздоравливал. Это действие не было каким-то ритуалом, в который, кстати говоря, его превратили позже. Просто так Исса через чакраны рук воздействовал на энергетику человека своей личной духовной силой. И, между прочим, лишь некоторые Его ученики из истинных апостолов смогли так же лечить других людей, ибо чиста была их внутренняя вера и велика духовная сила.

Кифа же, по своей человеческой наивности, решил с помощью денег купить этот дар у Марии. Ибо как в понятиях учеников Иссы не было ничего невозможного для человека с большой верой, так и в понятиях Кифы не было ничего невозможного для человека с большой суммой денег. Естественно, что он возвратился от Марии, так и не получив чего желал, только ещё больше на неё озлобленный. Он и раньше к ней холодно относился, ревнуя её первенство в общине Иисуса, а теперь и вовсе возненавидел.

Но после этого случая среди учеников и последователей Иисуса появился такой термин, как «симоня», означающий людей, желающих за деньги обрести себе апостольское звание и достоинство ради собственной славы, власти и престижа. И этот термин настолько прижился в народной молве, что уже гораздо позже, в период средневековья, «симонией» уже называли практику покупки и продажи церковных должностей, которая, кстати, существует в скрытой форме и по сей день. А в средние века, когда была сильна политическая власть религии, созданной на основе Учения Иисуса, «симония» стала чуть ли не главным источником доходов папства и королей.

– «Источником дохода»?! – насмешливо переспросил Володя.

– Да. В эпоху папства появляется так называемая «лепта святого Петра» – своеобразная дань «святому престолу». Дошло даже до такого абсурда, что в XII веке папство придумало и ввело в оборот специальные грамоты – индульгенции (от латинского слова indulgentia – «милость»), по которым за определённую сумму, внесённую в папскую казну, человек получал свидетельство об отпущении конкретного греха или же разрешение на совершение любого преступления или греха.

– То есть, по сути, эта была открытая торговля преступлениями через «святой престол», – сделал вывод Николай Андреевич.

– Да. Причём так называемая в средневековье «Такса» была на всё, начиная от различных видов убийства, заканчивая кровосмешением, «греховным сожительством» и так далее.

– Интересно, а как её юридически-то оформляли? – с иронией проговорил наш специалист по юриспруденции Виктор. – Что, прямо так и писали открытым текстом?

– Так и писали: «Если кто убьёт отца, мать, брата, сестру, жену или вообще родственника, он очистится от греха и преступления, если уплатит 6 гроссов». Кровосмешение оценивалось в 4 турских ливра, содомский грех и скотоложство – в 36 турских ливров и так далее.

– Получается, фактически папская индульгенция поощряла преступления?! – немало удивившись услышанному, изрёк Виктор.

Сэнсэй же дополнил свой ответ:

– Причём подобная практика длилась столетиями и обосновывали её тем, что католическая церковь якобы обладает неким запасом добрых дел, которые совершили Иисус, дева Мария, апостолы, святые. И эти добрые дела могут покрыть грехи людей. Торговля индульгенциями была массовой. Получалось, самыми «невинными» были богатые, а бедняки, не внесшие «святой лепты Петра»…

– … без вины виноватые, – закончил предложение Виктор.

– Верно, – кивнул Сэнсэй.

После такого сообщения наш коллектив загудел, словно улей.

– Во дают!

– Ничего себе «святая лепта»!

– Ай да Пётр, ай да… Ионы сын, – с юмором проговорил Женька.

– Ну что же поделаешь, – устало, но с улыбкой промолвил Сэнсэй,  каковы деяния человеческие, таковы и последствия. – И немного повременив, продолжил свой рассказ: – После ухода Иисуса Кифа несколько подрастерялся в круговороте жизненных событий. В то время Учение Иисуса духовно пробудило многих людей, часть которых не просто открывали для себя Бога, но и освобождались от страхов своего существования, обретая душевное спокойствие и свободу. И такие люди – истинные последователи Учения Иисуса – становились опасными для власть имущих, ибо никого не боялись и не признавали над собой никакой власти, ни епископов, ни первосвященников, ни прокураторов, ни жрецов. Они знали, что над ними только Бог, они знали, что эта жизнь временна и дана для духовного роста, дабы выйти из-под власти материи и перейти в совершенно другой мир – мир вечности, мир Бога.

Но была и другая категория людей, наподобие Кифы, которые хоть и ходили за Иисусом, да понимали Его слова по-своему, пропуская их через призму своего Животного начала. Кифа хоть и пробыл рядом с Иисусом достаточно долго, но ничему, что считал главным для себя, а именно тем чудесам, которые творил Иисус, так и не научился. Возвращаться к рыбной ловле – так это же надо добывать себе хлеб насущный тяжким трудом! Грамоте он не был обучен: читать, писать не умел. А красиво жить хотелось, по крайней мере чтобы его так же почитали и уважали, как и Иисуса. Первое время Кифа ещё как-то держался, пользуясь славой Иисуса и тем обстоятельством, что он когда-то был рядом с Ним. А когда на последователей Учения Иисуса начались гонения, Кифа тут же переметнулся в иудейскую общину, к своему другу священнику-иудею Иакову, тому самому сыну Иосифа, которого сейчас приписывают к «братьям» Иисуса. Позже, когда гонения несколько утихли, они вдвоём создали свою общину со своими правилами, заимствуя догматы как из иудаизма, так и из Учения Иисуса, толкуя их на свой лад…

И далее Сэнсэй открыл нам такие сведения, которые оставили в нас просто неизгладимые впечатления.

– …Вообще надо отметить, что в первом веке нашей эры в Палестине был целый духовный всплеск, на волне которого организовались различные общины, школы, течения, направления. Естественно, было и немало тех, кто использовал это ради своей корысти и наживы. Иаков и Кифа были как раз из этой категории людей. Они так бы и пребывали «пастырями» своей небольшой религиозной общины, имея с неё свою копейку, живя тихо и мирно, если бы в их судьбы не вмешались Архонты со своими планами и играми большой политики.

– Архонты? – удивился Женя. – А они-то здесь каким боком?

– Я вам уже рассказывал, что появление и тем более деятельность в миру духовно сильных личностей вызывает значительное ослабление архонтской власти. Для Архонтов это является угрозой, в первую очередь, их аримановской идеологии, которую они навязывают народам. А тут в мир пришёл сам Иисус! Архонты с самого начала отреагировали на появление Иисуса среди людей, памятуя прокол своих предшественников в истории с Имхотепом. Практически с первых проповедей Иисуса в группу Его последователей были внедрены люди Архонтов. В Иерусалиме под непосредственным влиянием «Вольных каменщиков» находился синедрин…

– Синедрион? – переспросил Стас. – А это что такое?

– Это был такой высший коллегиальный орган власти в Иудее, с судебными и политическими функциями. Заседал он в Иерусалимском храме под председательством первосвященника. В его состав, наряду со жречеством (бывшими первосвященниками, главами священнических семейств, старейшинами, книжниками), входили и представители светской аристократии. Ещё до рождения Иисуса Архонты поставили во главе синедриона своего человека, вольного каменщика по имени Гиллель, который происходил из высшего сословия. Он родился около 75 года до нашей эры в Вавилонии в знатной, богатейшей семье, которая приписывала своё происхождение от прямой ветви царя Давида. Вавилон, как я уже упоминал, был некогда одним из мировых центров Архонтов, в котором они готовили свой жреческий клан «Вольных каменщиков». Правда, спустя время, подстраиваясь под доминацию других лидирующих культур и дабы сокрыть свои истинные корни происхождения, Архонты переименовали этих «Вольных каменщиков», назвав их «понтификами».

– Как?! – изумлённо проговорил Николай Андреевич – Понтификами?! Ты ничего не перепутал?

– Нет, к твоему сожалению, – улыбнулся Сэнсэй, глядя на его реакцию.

– Но, насколько мне известно, понтификатом называют время пребывания Папы Римского на этой должности. А Великим понтификом соответственно величают самого Папу!

– Совершенно верно, – подтвердил Сэнсэй. – А ты знаешь, почему Папа Римский стал наследником этого титула? И кого в Древнем Риме именовали понтификами? Да и откуда вообще пошло это наименование?

– Нет, – отрицательно покачал головой Николай Андреевич.

– Верховного римского епископа стали называть Великим Понтификом после упразднения института жречества, в котором этот титул носил главный жрец (а позже императоры). Само же слово «понтифики» образовано от латинского слова pontifices, что означает «строители мостов», а в буквальном переводе – «делающие мосты». Историки до сих пор голову ломают, почему высокопоставленные жрецы, по мановенью перста которых исполнялся любой приказ, называли себя «строителями мостов»? На этот же вопрос пытались найти ответы не только наши современники, но и древние исследователи, тот же Дионисий, Плутарх, Ливий и многие другие. А всё просто, проще некуда. Как говорится, если что-то хочешь хорошо запрятать – положи его на видное место!

В древности мосты строились из камня. Вначале каменными были лишь опоры моста, позже и деревянный пролёт заменили камнем. Мосты с каменными опорами строились и в Вавилоне… Даже на сегодняшний день сохранились упоминания, что подобный мост был возведён через реку Евфрат ещё при царе Навуходоносоре II (605–562 года до нашей эры). Такие мосты были переброшены через реку Нил и в Египте за 2650 лет до нашей эры. И строились они по ещё более древним чертежам. А теперь догадайтесь, кто их строил в те времена? Ведь возведение мостов – это далеко не простое дело. Тут без точного инженерного расчёта, знания геометрии, математики, физики не обойтись, так как нужно знать нагрузку, учитывать оптимальную скорость воды в круговороте, точно рассчитать массу моста, чтобы он выдерживал не только возможный максимальный груз, но и сильный напор ветра, течение и так далее. В общем, нужно выполнить много расчётов, прежде чем приступить к строительству моста, особенно через серьёзные реки. И кто занимался такими сложными научными расчётами, строительством мостов в Древнем Египте? «Свободные каменщики» Имхотепа, организацию которых, как вы знаете, через некоторое время переименовали в «Вольные каменщики».

Архонты же образно назвали своих жрецов – «Вольных каменщиков» от Аримана – «понтификами». Ибо это были те люди, которые строили для них мосты во времени, по которым Архонты шли к своей власти. По мере необходимости «понтифики» расселялись по разным странам и городам, где Архонтам необходимы были «опоры» – то есть места концентрации их религиозной и политической власти. Возьмём такой исторический пример – древний город Пергам. Он был обычным городом, построенным в XII веке до нашей эры в Малой Азии. После того как туда заселились вавилонские жрецы, сотворив из города передовой и значимый в Древнем мире культурный центр по архитектуре, математике, медицине и другим наукам, титул правителя (который начал сочетать в себе и религиозную, и политическую власть) Пергама стал звучать как «Pontifex Maxsimus», что означало «Самый великий строитель моста». Благодаря своей активной работе, «понтифики» сотворили целое Пергамское царство (в III–II веке до нашей эры), которое уже в 133 году до нашей эры не просто вошло в состав Рима, а усилило могущество разрастающейся мировой державы – очередного детища диктатуры Архонтов.

Главная же «опора» в строительстве этого «моста» для Архонтов была возведена понтификами в самом Риме. И первый «камень» там был заложен ещё в 715 году до нашей эры, когда после смерти царя Ромула на его место сал Нума Помпилий – сын понтифика. Именно он, придя к власти, организовал и официально ввёл коллегию жрецов, среди которых высшей жреческой должностью обладали понтифики, а себя стал именовать не иначе как Великий Понтифик. Более того, Нума Помпилий учредил религиозные культы, создал ремесленные цехи, ввёл новый календарь и установил законы, по которым должно было жить общество.

Так Рим из простого города, благодаря понтификам, стал превращаться в целое государство. В Древнем Риме члены жреческой коллегии – понтифики обладали уже значительными полномочиями религиозной и политической власти. Ведь они осуществляли не только общий надзор за религиозными обрядами, но и согласно своим целям и намерениям вели так называемые Великие анналы ((annales maximi) – хронологические записи), то есть писали историю на свой лад, занимались составлением судебных правил. Причём, заметьте, аналогичными функциями в своё время обладали и тот же синедрион в Иудее, коллегия жрецов в Вавилоне, понтифики в Пергаме. И так можно долго перечислять их «точки опоры».

Гораздо позже, когда власть понтификов в Древнем Риме начала разрастаться до такой степени, что они стали управлять императорами, как пешками, тогда-то эти люди от Архонтов и ушли в тень тайновластия, передав титул Великого Понтифика (ставший уже публичным) их марионеткам: сначала императорам, а потом и папам римским.

– Ну ты меня сразил наповал этой информацией! – изумлённо проговорил Николай Андреевич.

– Так это ещё не самое интересное.

– Да?!

– Понтифики сотворили Римскую империю в качестве того мирового кнута, с помощью которого Архонты долгое время держали в повиновении другие государства Древнего мира. Идеология и система ценностей римских граждан была ориентирована (не без помощи понтификов!) на патриотизм. Но какой именно патриотизм? Патриотизм как представление об особой богоизбранности римского народа, о Риме как о высшей ценности для его гражданина, особое предназначение судьбой побед Рима в тех бесконечных захватнических войнах, которые по сути устраивали Архонты; о долге гражданина служить этой великой империи всеми силами, ставя приоритет государства выше личных интересов.

– Да, знакомая идеология, – задумчиво проговорил Николай Андреевич.

Женя, усмехнувшись, промолвил:

– Особой богоизбранности, говорите. Знаю я тут один народец…

– Слушайте, так к этому же Гитлер призывал! – в волнении от своей догадки воскликнул Виктор.

– Гитлер уже давно умер, – пробасил Володя. – Ты посмотри на сегодняшнюю Америку с их агрессивной внешней политикой и пропагандой для своих граждан патриотизма, вывернутого наизнанку.

Сэнсэй одобрительно встретил реплики старших ребят.

– Вот видите, вы уже начинаете кое-что понимать… Но и это ещё не самое интересное. Самое смешное, что сегодня современный мир живёт по юридическому шаблону римского права, того самого, который сочиняли понтифики!

– Ничего себе! – усмехнувшись, ошарашенно проговорил Стас.

– Вот это приехали в светлое будущее, – с немалым изумлением произнёс Николай Андреевич.

– И мы ещё сомневались, что этот мир принадлежит Ариману?! – переглянувшись с Володей, констатировал Виктор.

– Кстати об Аримане, – промолвил Сэнсэй. – Самым первым Великим Понтификом, который первоначально и создал этот мировой институт жрецов, был Ариман. Когда из непримечательной деревушки его «строителями» была воздвигнута одна из известных центральных «опор» под названием Вавилон, ставшая очередным местом средоточия религиозной и политической власти Древнего мира, тогда Ариман и сотворил из этого места столицу мирового жречества. Вместе со своими верноподданными Архонтами он воспитал там немало жрецов-понтификов, которые затем были задействованы в Ассирии, Персии, Тире, Сидоне, Эламе, Мидии, Сирии, Египте, Эфиопии, Ливии, странах Малой Азии и в других местах. Причём они не просто строили новые «опоры» для Архонтов, преданно выполняя все их приказы, но и пользуясь своим положением «жрецов», выдавая себя за посредников между богами и людьми, успешно выведывали, а затем и передавали в Вавилон, в частности в Эсагила, обо всех тайнах этих стран и их правителей. Благодаря этому Архонты держали руку на пульсе Древнего мира, управляя его политическими и религиозными рычагами.

Володя, внимательно выслушав Сэнсэя, спросил:

– Я не совсем понял, куда они передавали информацию? В Эса…

– В Эсагила, я уже упоминал этот город. Для Аримана, как для Великого Понтифика, Архонты в своё время построили в центре Вавилона целый храмовый город, который отделили от «внешнего мира» большой крепостной стеной. Его называли Эсагила. Кстати в нём, помимо многих храмов, располагался и огромный зиккурат Этеменанка.

– Зиккурат? А что это такое? – полюбопытствовал Костик.

– Зиккурат – это такое комплексное храмовое сооружение, которое строилось наподобие усечённой ступенчатой пирамиды, с тремя-семи башенными ярусами. Так вот, в Эсагила Архонтами и был сотворён религиозный центр не только Вавилонии, но практически всех тогдашних, прилегающих к этим территориям, стран Древнего мира, естественно с политическими рычагами управления.

– Хм, город в городе, – задумался Николай Андреевич. – Религиозный центр мира с политическими рычагами управления. Прямо как современный Ватикан в Риме… – На последней фразе он словно осёкся, глаза его оживились, очевидно, от какой-то догадки. – Так схема-то…

Но Сэнсэй не дал ему договорить и улыбнувшись промолвил:

– А ты что хотел…

После этих слов Николай Андреевич уже несколько сдержанно, но с не меньшим вдохновением изрёк:

– Ну и дела творятся на этом белом свете!

Сэнсэй, не заостряя внимание на данном моменте, стал рассказывать далее:

– Интересно, что люди прозвали Аримана как Немврод. В еврейском варианте оно уже звучало как Нмрод, что означало «восставать», «противиться» и вошло в качестве нарицательного имени в ветхозаветные библейские мифы, в том числе связанные и с Вавилонской башней. В дошедших до сегодняшних дней легендах Нимрода называют не иначе как «сильным звероловом», первым охотником и первым, кто развязал войны с другими народами.

– Звероловом? Это действительно определение прямо в точку, – заметил Виктор, – учитывая, как он вчера с лёгкостью подловил наше Животное начало.

– В книге Бытия сохранилось такое предание, что удачу в охоте Нимроду приносят кожаные одежды, сшитые Богом для прикрытия Адама и Евы. Завидев данные одежды, звери становятся перед Нимродом на колени. И тот их с лёгкостью убивает. А люди, видя это, провозглашают его своим царём.

– Вот так предание, – ухмыльнулся Стас, – всем преданиям предание!

– Это что же получается, кожаные одежды – наши тела, – стал по-своему толковать Виктор. – А Ариман использует наши же животные желания и намерения, дабы поставить нас перед собой на колени, поработить материей. То есть, по сути, убивает. И мы ещё за это провозглашаем его идеи, боремся всю жизнь за право первенства его подачек, то есть, фактически, провозглашаем материю своим царём?!

– Как это ни печально, но это предание живо до сих пор, – грустно усмехнулся Володя.

– Да какое же это предание, – в ужасе проговорил Виктор. – Это же реальность сегодняшнего времени!

Все посмотрели на Сэнсэя.

– Ну, в каждой сказке есть доля сказки, остальное правда, – с иронией ответил он.

– М-да-а, – протянул Николай Андреевич. – Ошарашил ты нас по самое нехоч!

– Разве?! – улыбнулся Сэнсэй. – Так это только начало рассказа. Сами напросились слушать. Теперь терпите, – шутя произнёс он. – Будете знать в следующий раз, к чему приводит безмерное любопытство.

Ребята рассмеялись, а Виктор с оптимизмом изрёк:

– Не, я такое любопытство ни на какие кожаные одежды не променяю!

– Тогда слушайте дальше… Вернёмся к подготовке Архонтов, которая была предпринята к приходу в этот мир такой сильной Духовной Личности, как Иисус. Так вот, «Вольные каменщики» направили Гиллеля из Вавилона в Иерусалим и со временем сделали так, что он занял почётное место руководителя синедриона, сместив инастию Бне-Батара. Впоследствии потомки Гиллеля, умершего около 10 года нашей эры, в течение многих поколений были иудейскими патриархами, пребывая под покровительством Архонтов… Когда Иисус начал свою деятельность на территории Палестины, то сразу же попал в поле зрения власть имущих. Тем более Иисус не просто излагал своё Учение, а говорил правду об этом мире, в том числе и о тех, кто называет себя «посредниками» между Богом и людьми…

– Да-да-да, он там что-то говорил про фарисеев, лицемерами их называл, – очевидно припомнил Стас текст из «Нового Завета». – Кстати, а кто такие фарисеи?

Женька, заслушавшись было Сэнсэя, несколько недовольно посмотрел на Стаса, когда тот изъявил желание высказаться. Но когда Стас задал свой вопрос, его друг прыснул от смеха.

– Во даёт! Тоже мне, знаток истории. Читал-читал и не знает кто такие… эти, как их. Ну, не важно! Ты бы хоть книжку перевернул для приличия, а то поди буквы-то вверх тормашками рассматривал.

Стас улыбнулся вместе с ребятами:

– Так я же в главное вникал, а не тормозил на мелочах.

– Вот, вот, – как старый дед закряхтел Женька, усаживаясь поудобнее. – На пядаль, чай, вовремя не жмёшь, а потом достаёшь всех своим тормозом. Гонщик ты наш, маккуларутрный!

– Да ну тебя! – махнул рукой Стас, беззлобно расхохотавшись вместе с парнями.

– Нет, правда, а кто такие фарисеи? – осведомился уже Андрей у Сэнсэя.

– Сейчас объясню, – сказал тот. – Фарисеи – это была одна из влиятельных на то время древне-иудейских религиозно-политических партий, которая конкурировала с не менее влиятельной партией саддукеев. Просто в партию саддукеев (как ныне считают, названную так по имени Садока – основателя династии первосвященников иерусалимского храма) в основном входила жреческая аристократия, которая по своей идеологии придерживалась буквального толкования Моисеева закона, то есть Торы, отвергала бессмертие души, воскрешение из мёртвых, то есть в общем отрицала эсхатологические и миссионерские идеи. Саддукеи состояли из влиятельных людей, которые занимали видные государственные и храмовые должности. Поэтому их больше интересовала политика и накопление капитала…

Партия же фарисеев (от древнееврейского «перушим», что означает «отделившиеся») объединяла представителей средних слоёв. Секта фарисеев, между прочим, появилась как раз после Вавилонского плена, в котором иудеи в своё время пробыли почти семьдесят лет, многое заимствовав из тамошней религии. Поэтому по своей идеологии фарисеи толковали Тору, дополняя своё учение интерпретацией преданий, перенятых от религии восточных народов. Они верили в бессмертие души, правда не отделяя это понятие от тела. И как раз идея о грядущем воскресении мёртвых в теле, перекочевавшая потом в христианство, была узаконена в системе иудаизма именно благодаря их стараниям.

Фарисеи настаивали на строгом соблюдении предписаний религиозного учения для своих последователей. Однако фарисейское благочестие во многом было показным. Иисус называл этих людей не только лицемерами, но и лицедеями, поскольку они выдавали религиозные взгляды, заимствованные по сути из Вавилона, за свои собственные. Более того, фарисеи в своём учении утверждали идею, что будущий Мессия будет воинствующим монархом, который покарает всех обидчиков иудеев и сотворит «Царство Божие на земле». Причём фарисеи считали себя единственными преемниками этого Царства.

– Сотворит Царство Божие на земле, – проговорил Виктор, – да ещё поди в «вечном теле», судя по их идеологии. Прямо какие-то аримановские заморочки.

Володя с ухмылкой глянул на него и изрёк:

– Ну так слышал, люди в Вавилонском плене побывали и многое оттуда переняли.

– А как они могли это перенять, если они рабами были? – озадаченно нахмурился Руслан. – Их же в плен взяли.

Женька не преминул и тут схохмить:

– Нет, Руслан, тебе явно вредно напрягать твою извилину.

Стас тут же с юмором отреагировал вместо Руслана:

– Так, как говорится, работа извилин не без перегибов.

Сэнсэй же, не обращая внимания на пересмешки ребят, пояснил Руслану:

– Рабство и гнёт в основном терпели бедные люди этого народа, а богатые, книжники, священники и там жили неплохо, приспосабливаясь к новым условиям. Даже после того как иудеев освободил из плена Кир II Великий (завоевав в 539 году до нашей эры Вавилон) и отпустил их в Палестину, многие из них остались жить в Вавилоне, а многие, – Сэнсэй подчеркнул это слово, – разбогатев на торговле, стали расселяться по крупным городам того времени.

– А книжники, это кто? – спросил Костик.

– Книжники – это профессиональные юристы и в то же время переписчики Святого Писания в одном лице.

– И тут юристы, как у римских понтификов, – заметил Виктор.

– А что ты хочешь, структура-то одна и та же. Книжники являлись пособниками фарисеев. А в общем, что саддукеями, что фарисеями руководили одни и те же лица. И хотя для народа они вроде как выглядели конкурирующими партиями с разными взглядами, однако на самом деле всё было то же самое, как и в политике партий других государств, причём как в те времена, так и сейчас. Внешне ругаются, враждуют, каждый прилюдно защищая свой электорат…

– Электорат? А как понять это слово? – поинтересовался Юра.

– Это от латинского слова elector – «избирающий», «выборщик». Так вот, политики лишь внешне всячески противостоят друг другу, а потом, когда публичные выступления заканчиваются, вместе, грубо говоря, в баню идут париться. Потому что, по большому счёту, всё это игры одних и тех же лиц – Архонтов. Их шестёрки лишь создают видимость бурной деятельности и защиты интересов народа. В действительности же они просто для Архонтов держат под контролем массы людей с разными взглядами. Отживут своё эти секты, партии, движения, дискредитируют себя в глазах общества – создадут новые, будут проповедовать другие взгляды, но суть тайного стремления к единовластию Архонтов останется та же.

Так и здесь. Саддукеи – это был мозговой политический центр. А фарисеям отводилась задача связать религиозность и государственность в виде национальной самобытности в одно целое и охватить как можно больший электорат, что они успешно выполняли. Иисус знал о них гораздо больше, чем простой народ, поэтому не зря называл всех этих управленцев «лицемерами». И что власть имущих окончательно добивало, так это то, что Иисус мало того что сам ничего не боялся, так ещё и учил этому других. Такое проповедование Свободы, естественно, их пугало. Чего только стоит поступок Иисуса, когда Он пришёл в Иерусалим и, зайдя в помещение Иерусалимского храма, выгнал оттуда менял и торговцев жертвенными животными.

– А что, разве такой сюжет есть в Библии? – призадумался Виктор.

– Остался, как ни странно. – И сделав паузу, словно что-то припоминая, Сэнсэй произнёс: – В Евангелии от Матфея в 21 главе есть такие строчки из реальных событий того времени: «И вошёл Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей». «И говорил им: написано: „дом Мой домом молитвы наречётся“; а вы сделали его вертепом разбойников».

Николай Андреевич сочувственно кивнул головой и заметил:

– А ведь по факту ничего не изменилось с тех времён. И сейчас в храмах на каждую услугу есть своя «такса».

– Ага, – поддакнул Виктор, – а ещё «святыми отцами» себя называют.

Стас же с иронией произнёс:

– А представляете, сейчас войти в Храм и выгнать оттуда всех торгующих и покупающих?!

– И кто же тогда останется? – спросил у него Женя, очевидно даже не осознав глубинную суть своего вопроса.

Повисла небольшая пауза, после которой весь коллектив взорвался в хохоте. Один Сэнсэй, лишь грустно улыбнувшись, продолжил:

– А теперь представьте, какой шок был у иудейских ортодоксов, составлявших синедрион, которые удерживали и религиозную, и политическую власть. Появился Некто, за которым пошёл простой народ, то есть фактически Иисус подрывал авторитет и власть над людьми этих управленцев, «священных», «неприкасаемых» особ; показал сущность тех, кто называл себя «посредниками» между Богом и людьми, что они всего лишь такие же смертные, которые вместо служению Богу спекулировали Его именем, фактически заставляя людей служить себе. Иисус учил людей Истине, как можно прийти в Царство Божие любому человеку, причём без этих «посредников». Ибо каждый человек есть Храм Божий. Нужно лишь заглянуть внутрь себя, чтобы узреть божественную искру. Поэтому Иисус своей проповеднической деятельностью пугал власть имущих иудеев больше, чем Рим, оккупировавший их территории, поскольку та оккупация была больше для народа, платившего налоги, чем для них самих, то есть богатые и при этой власти сохраняли свои богатства. Естественно, что иудейские ортодоксы перешли к решительным действиям, предали Иисуса суду синедриона, обвиняя его во всём в чём только можно: и что он опасный вождь, и что якобы призывал к восстанию против Рима, и даже в том, что он выходец из презираемой Галилеи. Единственное, чего они не могли, так это сразу его казнить, поскольку римлянами было урезано право синедриону выносить смертельный приговор человеку. Это должны были решать римские власти. Хотя опять-таки, кто стоял за решением властей в «столице мира» касательно серьёзных вопросов? Архонты.

Единственное, что Архонты не смогли предусмотреть – это пресловутый человеческий фактор, недооценили они духовное влияние Иссы на души человеческие. Не ожидали они, что тот же Понтий Пилат, сам римский прокуратор Иудеи, так рьяно займёт сторону Иисуса. Ведь Пилата считали человеком корыстным, жестоким, властолюбивым, который редко когда отступал от своих решений. За время его службы он не раз жестко пресекал беспорядки в вверенной ему Иудее. И тем не менее, встреча с Иисусом настолько глубоко затронула душу даже такого человека, что впоследствии, когда люди от Архонтов вынудили Пилата публично огласить Иисуса виновным, Пилат втайне от них всё равно спас Иисуса, сделав всё по-своему. Хотя при этом прекрасно понимал, что сильные мира сего подобного ему никогда не простят.

– В смысле «всё по-своему»? – переспросил Андрей.

– Ну, я уже вам как-то рассказывал. Во-первых, преданный Пилату римский сотник Лонгин мастерски инсценировал «смерть» Иисуса перед публикой, ударив копьём между пятым и шестым рёбрами под определённым углом, на самом деле не задев ни один жизненно важный орган. Тело Иисуса находилось лишь в бессознательном состоянии. Хочу напомнить, что двум другим приговорённым к распятию перебили голени, как это делалось обычно при таких казнях, чтобы человек умирал мучительной смертью от удушья. Во-вторых, по приказу того же Понтия Пилата в качестве исключения Иссу, после оглашения народу о его «смерти», сняли с креста и отнесли в пещеру, хотя распятых запрещалось хоронить в отдельных могилах или отдавать для погребения родственникам. Их просто бросали в общую могилу. Кроме того, возле этой пещеры, пока в ней находилось тело Иисуса, круглосуточно дежурила римская охрана, состоящая из преданных Пилату воинов. А в самой пещере телу Иисуса практически два дня оказывали медицинскую помощь один из лучших врачей того времени, прозванный «арабским Гиппократом», и его пять помощников-сирийцев, доставленных сюда по тайному приказу того же Пилата. И только после этого Иссу переместили в более безопасное место, дабы Он полностью восстановил свои силы. И опять-таки, когда Иисус выздоровел, именно Пилат снабдил Его немалыми средствами, дабы Исса тайно от людей Архонтов покинул эту страну и ушёл на Восток. И лишь в 36 году, когда до Архонтов дошла информация, что Исса остался жив, они не просто отозвали Понтия Пилата с занимаемой должности, но и устроили целое судебное разбирательство по поводу его деятельности на бывшем посту. И тем не менее, Пилат до конца своей жизни никогда не сожалел о содеянном. Более того, он считал спасение Иссы самым важным и самым значимым поступком в своей жизни.

– Да уж, судьба, – проговорил Володя.

– Так вот, возвращаясь к нашему рассказу, – продолжил Сэнсэй. – Ещё более самой личности Иисуса Архонтов раздражали те духовные зёрна, которые Он посеял среди людей. Как они ни пытались это искоренить, учиняя жёсткие репрессии для последователей Учения Иисуса, однако от таких мер самих последователей не становилось меньше. Не в силах уничтожить их физически, Архонты применили свою старую проверенную схему: если нельзя какое-то движение уничтожить, то нужно его возглавить. Таким способом захвата власти над «неугодными», как я уже говорил, они пользовались достаточно часто в истории и пользуются до сих пор. Так решается сразу несколько важных вопросов: притеснение или уничтожение активистов, установление влияния и контроля над данным движением и зарабатывание на нём достаточно солидных сумм.

Так вот, эту «операцию» Архонты поручают внуку Гиллеля – знаменитому в то время рабби Иерусалима авторитетному фарисею Гамалиилу. Тем более что ещё в период проповедей Иисуса на территории Палестины именно Гамалиилу был поручен тайный контроль и отслеживание деятельности Иисуса. Ещё тогда он внедрил своих людей в группу последователей, которые ходили за Иисусом.

Николай Андреевич слегка кашлянул, прочистив голос, и поинтересовался:

– Последователи Иисуса… Это те самые, которых в Библии называют «семьюдесятью апостолами, избранными Иисусом»?

– Как тебе сказать… На самом деле Иисус не избирал последователей своего Учения. Просто, кому хотелось послушать Его Учение, тот и слушал. И таких вольных слушателей было далеко не семьдесят и, как понимаешь, далеко не все из них были даже просто слушателями.

– А почему именно семьдесят? Не шестьдесят, не восемьдесят, – попытался разобраться в этом Виктор.

– Ну это элементарно. Когда люди Гамалиила письменно оформляли новую религию, то приписали Иисусу этих семьдесят учеников, названных уже ими «апостолами», взяв эту цифру с количества членов синедриона, которых было семьдесят плюс один главный первосвященник, который всё это и возглавлял. То есть просто переписали с той структуры, которая им была достаточно хорошо известна. И, кстати говоря, с помощью такой приписки можно было уже достаточно легко объяснить их читателям, откуда, к примеру, среди «святых апостолов» Иисуса взялась такая личность, как Варнава. Да и не только он.

– Ты хочешь сказать, что Варнава на самом деле не был апостолом?! – изумлённо проговорил Николай Андреевич.

Но если «Здравый смысл нашей компании» спрашивал это со знанием дела, очевидно, располагая сведениями про того Варнаву, то наш молодой коллектив сидел, даже не понимая о ком, собственно говоря, идёт речь, и почему Николай Андреевич так удивился, когда Сэнсэй ответил ему: «Он был внедрённым. Более того, преданным фарисеем».

– Варнава был фарисеем? – ещё больше удивился Николай Андреевич.

Тут уже Костик не выдержал, и подстёгиваемый не то любопытством, не то желанием быть в курсе разговора, выпалил на одном духу.

– Кто был этот Варнава?

Сэнсэй несколько помедлил с ответом, а затем стал пояснять. Но, как мне показалось, он больше разъяснял это Николаю Андреевичу, чем нашему Философу.

– В общем-то, имя Варнава – это даже не подлинное имя этого человека. Так он переименовал себя, когда затесался в последователи Иисуса. А настоящее его имя – Иосиф. Родился он на острове Кипр в семье богатых евреев, которые к тому же владели ещё и землёй близ Иерусалима. Получил специальное образование в Иерусалиме у Гамалиила. И между прочим, – Сэнсэй сделал на этом акцент, как бы обращая внимание Николая Андреевича на этот факт, – его сверстником и другом по обучению в Иерусалиме был не кто иной, как Савл. Тот самый Савл, который позже, благодаря стараниям Архонтов, превратился в апостола Павла, на догматах которого и было построено христианство.

Николай Андреевич заинтригованно промолвил:

– Даже так?! Павла же вроде как считают апостолом Христа среди язычников!

– Самое интересное, что подобный миф актив но поддерживается до сих пор, поскольку Павел был и остаётся особой фигурой в игре Архонтов. Ибо он есть их ставленник и выдвиженец, который фактически переделал Учение Иисуса, очень тонко провёл подмены и вывел основные положения новой религии, которые впоследствии и были приняты церковью за основу вероучения.

– А Павел тоже жил на Кипре вместе с Варнавой? – вновь попытался задать «умный вопрос» Костик, явно ещё не совсем понимая, в чём же тут изюминка ажиотажа.

– Отнюдь, – ответил Сэнсэй, с улыбкой глядя на такие старания Костика вникнуть в суть происходящего. – Он родился в 11 году нашей эры в малоазийском городе Тарсе (провинции Киликия). Ныне это город Тарсус в Турции.

– Он что, турок? – не без иронии спросил Руслан.

– Нет конечно, – усмехнулся Сэнсэй. – Турция как государство возникло в Малой Азии лишь в конце XIII начале XIV веков. А в те времена эти места, как практически и остальные земли, окружающие Средиземное море, принадлежали оккупировавшему их тогда Риму.

Николай Андреевич вновь вернул Сэнсэя к интересующей его теме:

– Значит, Савл был иудеем.

– Да. Он имел чисто иудейское происхождение. Считалось, что их род принадлежал к потомкам колена Вениамина… Точнее его звали Саул, что в традиционной передаче звучало как Савл. Это имя было ему дано в честь первого царя израильско-иудейского государства, правившего в конце XI века до нашей эры, который, как вы помните, согласно ветхозаветному тексту, был поставлен на царство «по воле Бога», но впоследствии стал ему «неугодным». Сэнсэй говорил с расстановкой, точно пытался подчеркнуть некую двойственность, таящуюся в смысле этих сведений.

– А-а-а, – припомнил Стас утреннюю беседу, – это тот, «испрошенный».

– Совершено верно.

– А имя Павел, откуда взялось?

– Отец его хоть и был иудеем, но имел римское гражданство, которое, естественно, унаследовал Савл, с чем и было связано его латинское имя Павел.

– Так получается, его с детства Павлом звали?

– Вне семьи – да. – И тут же Сэнсэй пояснил: – Дело в том, что Тарс был процветающим городом, который, кстати, славился своей греческой академией, образованностью своих жителей. Его основным населением были греки и арамеи.

– А греки-то откуда взялись в Тур… вернее в Малой Азии? – никак не мог уразуметь Руслан.

– Греков в Малой Азии в те времена было очень много. Массово они начали туда переселяться после завоеваний Александра Македонского, то есть ещё до образования Римской империи.

– Понятно, – протянул парень.

– Павла воспитывали по строгим правилам фарисейских традиций, – продолжал объяснять Николаю Андреевичу Сэнсэй. – Отец мечтал, чтобы сын имел блестящее, разностороннее образование. Поэтому помимо своего родного языка Павел практически с детства был обучен греческому, латинскому и не просто хорошо писал и говорил на этих языках, но знал культуру этих народов, читал труды их знаменитых писателей. Кроме того, надо отметить, что сам город Тарс был центром особого культа «спасения», который возник из почитания древнего бога Тарку. Это наложило некоторый отпечаток и на мировоззрение самого Павла. Впоследствии, когда уже трансформировали Учение Иссы в религию, Павел уделял большее внимание именно вопросу «спасения» (естественно в своей интерпретации), чем жизни самого Иисуса… Так вот, дальнейшее образование Павел получил в Иерусалиме, в раввинской академии, обучаясь у «ног самого Гамалиила», который, кстати говоря, тоже очень хорошо был знаком с греческой культурой.

Савл всячески высказывал свою преданность консервативному иудаизму и рьяно готовил себя к должности раввина, то есть религиозного наставника. Во времена проповедей Иисуса в Палестине он не был даже Его слушателем не то что учеником. Более того, после окончания Иерусалимской академии он проявил себя яростным ревнителем фарисейства и активно участвовал в гонениях, арестах и уничтожении неугодных власти людей, в том числе и истинных последователей Иисуса. В общем, он делал всё возможное для того, чтобы выслужиться перед синедрионом и иметь надежду быть принятым в этот иерусалимский «конклав».

– Конклав? А что это за слово такое? – смешно округлил глаза Костик.

– Это латинское слово, буквально означающее «закрытая комната». Гораздо позже так стали именовать совет кардиналов, который собирался в одном помещении для тайного избрания Папы Римского, – растолковал ему Сэнсэй и возвратился к прерванному рассказу. – В общем Савл мечтал о большой власти. Когда Архонты отдали приказ возглавить это новое, непокорное движение, вот тут-то Гамалиил и вспомнил про таланты своего ученика Савла. Он, как никто другой, подходил на роль «наставника» для новой религии. Тем более что тот очень хорошо знал греческую и латинскую культуру. А ведь именно среди греков Учение Иисуса нашло самый горячий отклик и распространялось, как говорится, словно огонь при порывистом ветре. Между прочим, – что-то вспомнив, проговорил Сэнсэй, переведя взгляд на Володю, – когда Гамалиил со своими людьми разрабатывал данную операцию, то между собой они присвоили Иисусу кодовое имя «Хирон», взятое ими из греческой мифологии. Так звали родившегося полуконём-получеловеком кентавра, обладавшего бессмертием. По легенде считалось, что свой род Хирон ведёт не по отцу Кроносу, а по матери Филире с её явно вегетативным происхождением, поскольку греческая Филира была представлена как «липа». Кроме того, среди других кентавров Хирон выделялся особой мудростью, благожелательностью и являлся воспитателем знаменитых героев. Это прозвище было дано Иисусу людьми Гамалиила отнюдь не случайно, поскольку Он в их глазах выглядел таковым и по своему происхождению, и по роду своей деятельности. Более того, мифический герой Хирон был прекрасным лекарем, который обучил врачебному искусству самого Асклепия. Его имя как раз и указывало на искусные руки, так как по-гречески «cheir» – это рука. А Исса, как известно, лечил людей также наложением рук.

– Да уж, весёлые ребятки взялись за дело, – пробасил Володя.

– А зачем они ему кодовое имя присвоили? – не совсем понял Андрей.

Виктор по-дружески хлопнул парня по плечу и, подмигнув, промолвил:

– Вот подрастёшь, станешь оперативником, тогда поймёшь.

– Да ну, – даже несколько расстроенно проговорил парень, – какие в те времена могли быть оперативники? Это же первый век нашей эры! Древность несусветная!

Мужчины от этих слов только ещё больше рассмеялись, а Володя со смехом пояснил:

– А знаешь, какая самая древняя профессия в мире?