Память золотой рыбки (сборник) Швиттер Моник

Он лежит рядом и напевает. Мои мертвецы смотрят на меня как с почтовой открытки, передают привет из другого мира. Беспомощно и глуповато улыбаются мне и в объектив, красные от смущения, один в плаще, другой в черной коже. Белоснежка закрыл глаза и напевает.

Держась за руки, мы бежали из ванной к кровати, голые и мокрые. Я обернулась и посмотрела на наши следы на паркете. «Вперед!» — сказал он и налетел на дверной косяк. «Сюда, налево», — потянула я его в свою сторону, а потом в кровать.

«Я мерзну», — произносит он с закрытыми глазами. Я ложусь на него. Он продолжает напевать, но теперь на терцию ниже. Кожа у него гладкая и прохладная, как бумага. Я прижимаюсь щекой к его груди, слышу звук полнее и глубже, смотрю поверх его плеча на пустую белую стену. Наши очки остались в раковине. «Кто не видит, должен пробовать на запах и вкус», — говорит он. Я нюхаю его плечо. «Да, — говорит он, — дальше». Я не чувствую запаха. Только легкий аромат мыла, и больше ничего. Я обнюхиваю лоб, нос, уши, губы, шею и не чувствую никакого запаха. Мой нос странствует по черноволосой груди мимо пупка к члену, который, удобно устроившись, белеет в темном гнезде. Я не чувствую запаха. Он ничем не пахнет. Никакого намека на запах, кроме аромата мыла, который я вычитаю из общего обонятельного восприятия. «Дальше, давай дальше», — говорит он. Я нюхаю мошонку и бедра, белые колени, черные волосы на голени, лодыжки, ангельские ступни. Ничего. Я нюхаю того, кто не пахнет. Я провожу языком по его телу, снизу вверх, вдоль и поперек. Ничего, я не чувствую ничего. Это отсутствие запаха и вкуса вызывает у меня отвращение.

«Я мерзну». Одним движением я оказываюсь на нем и сажусь верхом на его член. Он открывает рот и стонет едва слышно: «О-ох». Он открыл глаза, черная радужка зловеще поблескивает. Одним рывком бедер он сбрасывает меня вниз и обрушивается сверху.

Я закрываю глаза и рот. Я вижу перед собой Давида, черную фигуру в коже и шлеме. Он снимает шлем и улыбается. «Привет, — говорит он, — поехали!» Белоснежка лежит на мне, я улыбаюсь Давиду. Мы движемся вверх и вниз. Моего носа достигает подобие запаха. Вместе с запахом приходят воспоминания. Мои любимые мертвецы, я, он. Картины, сменяя друг друга, наслаиваются. Я обнимаю отца, чувствую в себе член Давида и слышу голос: «Жаль, конечно, что, когда я это узнаю, будет уже слишком поздно». А открытки живут и движутся, снимают пальто, приближаются ко мне, целуют меня, смотрят на меня, краснеют, улыбаются, разговаривают. Мой отец говорит: «Пусть тебе повезет больше, девочка моя, пусть повезет». «Ну давай, поехали, — говорит Давид и садится на мотоцикл, — ну-у-у!»

Я открываю глаза. На меня смотрит Белоснежка. «Ты не помнишь?» — спрашиваю я. Он отворачивается. Я беру его за подбородок. Он сопротивляется. Я хватаю сильнее и поворачиваю его голову. «Нет», — говорит он. Моя рука соскальзывает вниз, к его горлу. Он произносит мое имя. Я нажимаю, и он не сопротивляется.

УЖИН С ДЮРРЕНМАТТОМ.

Вместо послесловия

(Перевод М. Завгородневой) 

Моей мамы вообще-то не было с нами, когда мой крестный и его жена из кантона Аппенцель пригласили меня. Мамы не было тогда с нами, но она напоминает мне об этой встрече. Она пересказывает мне то, что после того ужина в «Кроненхалле» десять лет назад я рассказала ей и потом — я думаю, сразу же — забыла.

Почему мы заговорили об этом? О моем крестном, его аппенцельке и «Кроненхалле»? Конечно же случайно. Любая история появляется больше благодаря случаю, чем ее рассказчику.

Моя история практически была уже придумана, история о вожделенном месте под названием «Кроненхалле». О месте, в котором я никогда не бывала, но оно лежало в запасе в шкатулке или в кладовой моей фантазии, чтобы стать местом действия какого-нибудь торжества. Например, когда предстояла встреча с дорогими мне покойными. Например, изысканный ужин с Дюрренматтом. Которого я сделала бы моим крестным, не будь у меня своего. Дядя Фриц. Не спрашивая его, конечно. Это преимущество живых. Умерших присоединяют к живым, так оно всегда бывает, так полагается.

Моя история практически была уже придумана, но затем настала Пасха.

С утра я оставляю маме поздравления на автоответчик в Цюрихе. После обеда она перезванивает мне в Гамбург.

— Не знаешь, чего и ждать, — говорит она. — Небо то угрожающе темное, то по-домашнему голубое. А у вас?

— Холодно, конечно, ветрено и серо, — говорю я, — стабильно серо.

Она смеется:

— Беседа о погоде.

— У Дюрренматта погодные условия и устройство мира взаимосвязаны.

— Действительность сложнее, — отвечает она.

— Я вспомнила об этом, потому что сейчас работаю над одним текстом...

— О погоде?

— О «Кроненхалле».

Тишина.

— Ресторан, — добавляю я.

— Ага, — она тянет «а» в конце и поднимает интонацию вверх.

Через час мы прощаемся, и я кладу трубку.

В течение часа мама рассказывала мне о том, что я забыла: о совместном ужине в «Кроненхалле», ведь марку-то надо держать, с крестным и его женой — аппенцелькой, которая когда-то была его секретаршей. Повод не очень радостный — смерть моего отца, своего рода поминки, раз уж на похоронах пообщаться не удалось. Да, прискорбно, и его смерть — это большая потеря. В определенном смысле это связывает нас, крестного и крестницу, что он был, а теперь умер, ушел навсегда. Они были на могиле (подтверждающий кивок аппенцельки), чтобы поверить в то, что не укладывается в голове: он, связь, которой уже не существует (аппенцелька качает головой, будто не может поверить). И мы, он — дядя, и я — ребенок, как концы разорванной цепи, не так ли. Сожаление в голосе, изборожденное морщинами лицо, кивок и тяжелый вздох. Еще вина, да? Легкий жест руки, аппенцелька сразу же понимает и подзывает официанта.

Мама рассказывает все так быстро и легко, что у меня захватывает дух. Десять лет спустя, с ходу и по телефону, за восемьсот шестьдесят шесть километров, она пересказывает мне то, что когда-то ей рассказала я; она рисует перед моими глазами картины, воскрешает и оживляет то, что я забыла: мою собственную историю, историю о том, как крестный перестал быть моим крестным. Чем дольше она рассказывает, тем чаще я киваю, думаю, чувствую и говорю: «Да, да, так оно и было». Как будто эта история выдерживалась у мамы в подвале, а теперь ее достали в самый подходящий момент, откупорили и разлили по бокалам.

Вот вино я вспомнила сразу, во рту стоит его кислый вкус, перед глазами фиолетовые губы аппенцельки, невольно облизываю свои и слышу ее металлический голос: «Тогда нам не надо было идти в “Кроненхалле”, раз ты ничего не ешь». Вижу осуждающий взгляд крестного, который заставляет ее замолчать и отвечаю: «Просто я не ем мясо, уже давно». Вижу, как они оба кивают, хотя явно не знали этого или забыли и считают это большой ошибкой. «Тогда у тебя не так много радости в жизни», — говорит аппенцелька и вздрагивает, так как крестный слишком сильно наступает ей на ногу под столом. Я смотрю на нее и отвечаю: «Не много». Возникает неловкая пауза, так как всем троим неприятно, и появляется ощущение чего-то общего между нами.

Мама рассказывает эту забытую историю так, что я смеюсь. Она ждет, пока я успокоюсь и говорит: «Все закончилось внезапно. По его знаку, такому незаметному, что ты его почти не увидела, он послал аппенцельку расплачиваться, следил за ней глазами, наблюдая за ее действиями — к сожалению, она была у тебя за спиной, — а сам пытался отвлечь тебя вымученными вопросами о твоих планах на будущее. Когда аппенцелька вернулась к столу, крестный вскочил с места, она помогла ему надеть пальто, и крестный сказал: «Конечно, мы можем подвезти тебя до дома».

Да, все так и произошло, и я больше не слышала ничего о своем крестном и его аппенцельке. И о себе знать не давала.

Теперь у меня появилась другая проблема: до разговора с мамой я была уверена, что никогда не была в «Кроненхалле». А после ее звонка эта история застряла у меня костью в горле. История, которая пытается проникнуть в мою уже практически придуманную историю о вожделенном месте под названием «Кроненхалле». О месте, в котором я в действительности никогда не бывала, о месте, где я бы с удовольствием встречалась с умершими писателями. С Дюрренматтом, например.

Теперь в моей жизни есть два ресторана «Кроненхалле». Реальный и вымышленный. Как всегда, действительность проигрывает, а выдумка это мое средство выжить. В действительности я лишилась крестного, а в вымысле я почти перешла с Дюрренматтом на «ты» (откуда до обращения «дядя Фриц» было рукой подать).

Кстати, Дюрренматт, как можно понять из первой истории, ведет себя как завсегдатай, и кажется, он им и является. Он говорит слишком громко, особенно называя официантов по имени; он громко смеется, особенно над своими шутками; он принимается за еду с показным аппетитом и комментирует, то, что жует; он чавкает; он ковыряет пальцем в зубах, в то время как другой рукой кому-то машет; он без зазрения совести глазеет на даму за соседним столиком; он спрашивает меня, почему я на него так глупо смотрю, и смеется (тоже слишком громко). Он шепчет: «Не оборачивайся» и наблюдает за чем-то, что я не вижу, потому что слушаюсь его; он презрительно свистит и говорит слово, которое обозначает половой орган самца домашнего животного, хотя он имеет в виду человека. Затем он наклоняется ко мне и ласково спрашивает, на чем мы остановились.

Тем временем тележка снова проезжает мимо по невидимым рельсам, и он ее неоднократно останавливает поднятой рукой и протяжным криком «Стой», как будто он кондуктор (хотя у него нет ни фуражки, ни сигнального флажка), после чего машинист поднимает крышку и показывает мясо, от которого поднимается пар. Он поглощает лучшие куски, прежде чем заговорить о чем-то сущностном и основополагающем.

Когда я спрашиваю себя, как и когда начались наши встречи в «Кроненхалле», я могу дать простой ответ: они начались с чтения его романа «Обещание». Известно, что он состоит из описания поездки на машине из Кура в Цюрих с последующим продолжительным обедом в «Кроненхалле», причем один из героев рассказывает другому историю. (Тот, кому рассказывают историю, записывает ее и публикует под своим именем Фридрих Дюрренматт и под заглавием «Обещание».) Сама история происходит в маленьком городке под названием Мегендорф, недалеко от Цюриха. Название вымышленное, как доказала нам после прочтения романа учительница немецкого с помощью политической карты кантона Цюрих. «Города с таким названием не существует», — сказала она, выдыхая запах кофе. Для меня же Мегендорф был так же реален, как и «Кроненхалле», который, как я тогда предполагала, возможно (да и на здоровье), тоже был выдуман Дюрренматтом. «Кроненхалле» был не менее реален, чем кофейное дыхание учительницы. Даже закрывать глаза было бесполезно: все становилось только явственней — и учительское амбре, и интерьеры ресторана. И я хотела туда — не к дыханию учительницы, нет! И не в Мегендорф, Боже упаси! В Мегендорфе, как известно, девочек убивают[15]. Я хочу в «Кроненхалле», за накрытый стол. Потому что там рассказывают истории — истории, с которыми, как пишет Дюрренматт в конце своего романа «Обещание», «можно делать все, что хочешь».

И. С. Алексеева

ЗОЛОТАЯ РЫБКА В РУССКИХ СЕТЯХ 

Вот уже в третий раз молодые переводчики со всей России, пройдя сложный конкурс, собрались в Москве на настоящий праздник художественного перевода, который длился целую неделю. А мне выпала честь обсуждать с ними их творения, умерять некоторые слишком фантазийные порывы, вспоминать вместе с ними правила русского литературного языка — и радоваться, что по всей стране подрастает столь энергичная молодая смена.

Каждый переводчик представил на обсуждения перевод одного рассказа Моник Швиттер — оригинальной молодой швейцарской писательницы, которая под конец приехала к нам сама и помогла разрешить те непростые вопросы, которые мы не могли разрешить самостоятельно. Скажу честно: с самого начала и до самого конца нам было нелегко. Удивительное знание жизни в самых разнообразных ее проявлениях, порой совсем неприглядных, виртуозные диалоги, превращающие каждый рассказ в театральную миниатюру (безусловно, сказывается богатый опыт Моник Швиттер как актрисы и как сценариста), но главное — поразительно точный психологический рисунок каждого персонажа и каждой сцены заставляли нас сначала вживаться в образы героев и только потом подбирать для них слова. К этому надо добавить обилие озорной и красивой языковой игры, часто совершенно непереводимой (как, например, название рассказа «Haiku und Ноггог»), во имя которой приходилось жертвовать иногда точностью смысла.

Самая скрытая и самая сложная часть нашей переводческой работы, как и всегда, заключалась в преодолении культурных различий, порой трудноуловимых. Именно так случилось и с «золотой рыбкой», которая в русском культурном восприятии связывается с бесплатным подарком судьбы, а у автора означает просто короткую память. Та трагическая история, которую Моник Швиттер называет «Память золотой рыбки», лишилась бы своей эмблематической «тени», если бы мы назвали ее просто «Короткая память», и, что греха таить, возможно, превратилась бы в заурядную реалистическую новеллу про плохого отца. Вот почему мы дерзнули оставить исконный образ, а автор — Моник Швиттер — написала к нему пояснение.

Вообще, особым результатом нашей совместной работы оказалось не только оттачивание мастерства, но и приобретение новых друзей — и мы все горды тем, что дружим теперь с талантливой писательницей и очаровательным человеком Моник Швиттер.

Ну и главный результат — книга! Надеемся, мы внесли скромный, едва заметный, но все же вклад в русскую переводную литературу, поймав в сети свою золотую рыбку.

Спасибо фонду «Pro Helvetia» и Гете-Институту за этот праздник!

Ирина Алексеева 2013

Сведения об участниках переводческого семинара 

Перевод выполнен в рамках переводческого семинара,

организованного Гете-Институтом в Москве.

АЛЕКСЕЕВА ИРИНА СЕРГЕЕВНА — руководитель семинара.

Переводчик с немецкого. Профессор кафедры перевода РГПУ им. А.И. Герцена, проректор по науке Института иностранных языков Санкт-Петербурга, директор Санкт-Петербургской высшей школы перевода РГПУ им. А.И. Герцена. Автор ряда книг по теории перевода и методике обучения переводчиков, в частности «Теория перевода» (1998), «Устный перевод. Немецкий язык» (2002), «Введение в переводоведение» (2004), «Текст и перевод» (2008), а также более ста научных статей. В ее переводах публиковались произведения Л. Тика, Э.-Т.-А. Гофмана, Г. Келлера, Г. Гауптмана, Г. Тракля, Г. Гессе, Г. Броха, Р. Музиля, Г. Бёлля, Э. Елинек и др.

БАРЕНКОВА АННА ВЛАДИМИРОВНА

Переводчик с немецкого и английского. В 2004 г. окончила факультет иностранных языков Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. Участвует в семинаре по художественному переводу под руководством М.Ю. Кореневой в Институте им. Гете в Санкт-Петербурге. Призер XI Международного конкурса молодых переводчиков «Littera Scripta» (2011). Занимается в студии художественного перевода при Доме писателей под руководством Т.Н. Чернышевой. В ее переводах издавались «Татуированный пес» П. Маара, «Художественные материалы и их применение в живописи» М. Дернера, «Москва ‘41» и «Сталинград» А. Верта.

ВЕСЕЛОВА НАТАЛЬЯ ВЯЧЕСЛАВОВНА

Аспирант Ярославского государственного педагогического университета по специальности «Русская литература». Сотрудник Немецкой школы при Генеральном консульстве ФРГ в Санкт-Петербурге. В 1995 г. окончила факультет раннего обучения иностранным языкам Череповецкого государственного педагогического института. В 1993-1994 гг. в качестве стипендиата DAAD находилась на семестровом обучении в университете Лейпцига на факультете германистики и литературоведения. Преподавала немецкий язык в Череповецком государственном университете.

ВЕСЕЛОВСКАЯ ЕЛЕНА СЕРГЕЕВНА

Начала изучать немецкий язык в Казани при Немецком доме. В 2011 г. окончила специальный филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета по специальности «Преподаватель немецкого, английского и итальянского языков». В 2012 г. окончила магистратуру на кафедре немецкой филологии филологического факультета СПбГУ.

ВИНОГРАДОВА ОЛЬГА АЛЕКСАНДРОВНА

В 2007 г. окончила факультет иностранных языков Кузбасской государственной педагогической академии. Победительница VI Открытого Евразийского конкурса на лучший художественный перевод в номинации «Немецкий язык» (2008). Участвовала в седьмой русско-немецкой переводческой мастерской «Vice Versa».

ВОЛОШИНА ЕЛИЗАВЕТА СЕРГЕЕВНА

Переводчик с немецкого и английского. В 2009 г. окончила переводческий факультет Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А. Добролюбова (английский и немецкий языки). Училась у В.В. Сдобникова и О.В. Петровой.

ЗАВГОРОДНЕВА МАРИЯ ПАВЛОВНА

Аспирант кафедры немецкой филологии Пермского государственного национального исследовательского университета (ПГНИУ) по специальности «Теория языка». В 2010 г. окончила факультет современных иностранных языков и литератур ПГНИУ по специальности «Немецкая филология».

ИГУМНОВА МАРИНА МИХАЙЛОВНА

Журналист информационного агентства «Байкал-Daily». В 2013 г. окончила факультет иностранных языков Бурятского государственного университета им. Д. Банзарова по специальности лингвист-переводчик.

ИЛЛАРИОНОВА СВЕТЛАНА СЕРГЕЕВНА

Окончила романо-германское отделение филологического факультета МГУ им. Ломоносова (2007). Продолжила образование по специальности «Журналистика» в Университете Майнца, Германия (окончила в 2009 г.).

ЛУКЬЯНОВА ЕВГЕНИЯ АЛЕКСАНДРОВНА

В 2010 г. окончила историко-филологический факультет Российского государственного гуманитарного университета (специализация «История, культура и литература России и Германии»), Магистр социологии (НИУ Высшая школа экономики). Переводила с немецкого детские книги в рамках проектов Российской государственной детской библиотеки.

ОШАРИНА ЕКАТЕРИНА МИХАЙЛОВНА

В 2013 г. окончила филологический факультет Санкт-Петербургского государственного университета как бакалавр кафедры немецкой филологии. Учится в магистратуре при той же кафедре по программе «Межкультурная коммуникация: немецко-русский диалог» и получает второе высшее образование в сценарной мастерской Высшей школы режиссеров и сценаристов при Ленфильме. Занимается переводами в рамках театрально-музыкальных проектов.

ПОСКРЕБЫШЕВА НАТАЛЬЯ ОЛЕГОВНА

Студентка пятого курса Ижевского государственного технического университета имени М.Т. Калашникова по специальности «Перевод и переводоведение».

САМУЛЕНОК ЮЛИЯ АНАТОЛЬЕВНА

Старший научный сотрудник Государственного Русского музея. В 2005 г. окончила исторический факультет Санкт-Петербургского государственного университета. Принимает участие в семинаре по художественному переводу под руководством М.Ю. Кореневой в Немецком культурном центре им. Гете в Санкт-Петербурге.

ФИЛАТОВА ЕКАТЕРИНА СЕРГЕЕВНА

Переводчик с немецкого и английского. В 2001 г. окончила факультет иностранных языков Самарского государственного педагогического университета. В ее переводе вышел роман Маргарет Лоренс «Каменный ангел» (Москва: Текст, 2012).

ЧИЖОВА АННА АЛЕКСЕЕВНА

Преподаватель немецкого языка и русского как иностранного. В 2009 г. окончила филологический факультет Московского педагогического государственного университета (кафедра всемирной литературы). С 2011 по 2013 г. обучалась в магистратуре Института филологии и истории Российского государственного гуманитарного университета (кафедра теории и практики перевода).

Страницы: «« 1234567

Читать бесплатно другие книги:

Николая Асеева называют соратником Маяковского. Это верно только отчасти. Он был добрым знакомым Хле...
Огненно-пронзительная искренняя книга Юрия Витальевича Мамлеева «Россия Вечная» – живой поток, утоля...
«…Может, ну их, моральные принципы?»Девушка скинула халат, подошла к зеркалу. Мозги мозгами, но и от...
Магическую Ларвезу настигает страшное проклятие Китона, страны нечеловеческой расы, которую люди уни...
2015 год. Еще лет 20 назад это казалось бы антинаучной фантастикой, но теперь превратилось в суровую...
Второй приключенческий роман украинского писателя и искателя кладов Дмитрия Севера. Бордо, Рокфор и ...