Загадка Александра Македонского Гульчук Неля

– Птолемей просил передать, что будет с минуты на минуту.

Гетера, казалось, не услышала его. Тогда, вздохнув, флотоводец, исполненный гордости, продолжал рассказывать:

– Оракулы подтвердили, что Александр – сын Зевса-Амона! Теперь царь уверен, что все, что он делал до сих пор, боги будут одобрять и в будущем.

Глаза Таиды осветились радостью:

– Я знаю – Александр обессмертит свое имя в веках!.. Ведь он непобедим!..

– Да. Достаточно вспомнить Тир, один из самых богатых городов финикийского побережья. Ведь там были даже слоны. Свои верфи для строительства кораблей.

– Неарх, умоляю расскажи, – воскликнула Таида. Ее явно интересовало все, что касалось Александра.

Все вошли в дом. Рабыни расставляли на столах фрукты.

Друзья удобно расположились на мягких, устланных коврами ложах в покоях Иолы.

– Никто не верил, что Александр покорит город, лежащий на острове, не имея кораблей. Я слышала, что тирский флот достаточно сильный, чтобы не подпустить даже и царя Македонского, – продолжала расспрашивать Таида.

– А ты прекрасно осведомлена! – с удивлением воскликнул Неарх.

– Да, в Милете много говорили об этом. Говорили, что осада была очень трудной.

– Конечно, ведь между побережьем и городом лежала полоса бурного моря, дно которого вблизи круто обрывалось, создавая естественную труднопреодолимую преграду. А на неприступных стенах жители установили мощные метательные орудия.

– Не понимаю, зачем непременно нужно было брать этот неприступный Тир? – пожала плечами Иола. – Ведь столько жизней пришлось погубить!..

Неарх рассмеялся:

– Иола, ты рассуждаешь, как старый Парменион, Клит, да и многие гетайры, которые не понимали, что нельзя оставлять в тылу враждебные города. А Тир тем более. Персы могли отрезать нас от моря.

– Как же вы подобрались к Тиру? – поинтересовалась Иола. – Вы что превратили море в сушу?

– Да, Александр превратил море в сушу, клянусь Посейдоном.

Таида и Иола с изумлением и любопытством смотрели на Неарха.

– Царь просто приказал засыпать пролив, отделяющий остров от берега, соорудить мол, по которому часть войска подошла к стенам Тира. Жители с усмешкой наблюдали за строительством дамбы с зубцов своих стен и не скрывали злорадства, когда волны пожирали насыпанный грунт и камни. На наших глазах они сожгли соломенную куклу, изображавшую Александра. Но богиня Тихе поспешила на помощь царю Македонскому.

Таида внимательно слушала, старалась не упустить из рассказа ни малейшей детали.

– Так как же помогла Александру богиня судьбы?

– Корабли из Сидона, Арада и Библа переметнулись на нашу сторону, и у нас появилось явное превосходство на море. Корабли со всех сторон окружили остров. На палубах были установлены тараны. Первая волна воинов, пытавшихся прорваться в город, была почти полностью уничтожена, во главе второй – встал Александр. Началась страшная бойня. Наши воины яростно разили все, что попадало под меч. Мы убили более шести тысяч мужчин, а женщин, детей и стариков отдали в руки работорговцам.

Иола сидела потрясенная, по ее щекам текли слезы.

Таида же невозмутимо поинтересовалась:

– Я слышала, что когда наступил новый день, две тысячи молодых людей, которым удалось уцелеть, были приколочены к крестам, и кресты стояли вдоль дороги. Это правда?

– Да, мы с Гефестионом пытались убедить царя не делать этого, но Александр ответил, что сочувствие не должно быть свойственно мужчинам, что ужас, посеянный в сердцах людей, предотвращает будущее кровопролитие.

– Это ужасно, ужасно! Таида, как можешь ты все это слушать! Неарх, пожалуйста, прекрати! – рыдая, прошептала Иола.

Неарх нежно обнял Иолу, лицо его осветилось улыбкой.

– Давайте лучше поговорим о любви, о прекрасных женщинах!

Иола прижалась к любимому:

– Это действительно лучше!

Внезапно по узкой улочке загрохотали кованные металлом сандалии. В блеске серебра чеканил шаг отряд македонских воинов. Восемь рабов в парадных одеяниях несли царские носилки с пурпурными занавесями по сторонам.

Таида торжествующе вскричала:

– Это Александр зовет меня!..

Гетера стремительно двинулась к воротам с победно поднятой головой и неожиданно столкнулась с идущим ей навстречу Птолемеем. Внезапная догадка пронзила его. Он с горечью спросил:

– Таида, любимая, ты торопишься на свидание с Александром?

Она мягко отстранила его:

– Да, Александр зовет меня.

Птолемей в отчаянии воскликнул:

– Сколько мне еще придется ждать? Я итак уже достаточно долго ждал встречи с тобой.

Таида, улыбаясь, заметила:

– Я тоже долго ждала от тебя вестей в Милете. Так подожди еще немножко.

– Сколько? Вечность? – тихо вымолвил он.

Гетера, счастливая, весело рассмеялась:

– Время покажет, дорогой!..

Неарх подошел к оставленному в одиночестве Птолемею, положил руки ему на плечи, заглянул в глаза:

– Я предупреждал тебя. Ты любишь ее, Птолемей! Ты любишь ее – и в этом твое несчастье. И запомни, ей нужен не раб, а повелитель!..

Воины, сверкая копьями, мерно шагали, сопровождая великолепные носилки, уносившие гетеру.

XII

На золоченом ложе сидела Таида и рядом с ней возлежал Александр.

– Спасибо тебе, о царь, что позвал меня. Ты доволен, что я здесь?

Он внимательно разглядывал ее. Она была необычайно прелестна: изящество стройного и гибкого тела, почти не скрываемого облегающим нарядом; лицо с ярко-синими глазами, обрамленное роскошными волосами; полные губы, влекущие и беззащитные. После небольшой паузы Александр ответил:

– Да, божественная. Я рад, что ты приплыла сюда, повинуясь моей просьбе.

– Так это ты звал меня? – удивилась Таида, хотя прекрасно знала о просьбе царя к Птолемею от Лисиппа. Но ей хотелось услышать подробности именно из уст Александра.

– Да, это я, увидев в Книде прекрасную обнаженную Афродиту, похожую на тебя, просил Птолемея пригласить тебя в Милет.

Таида попыталась скрыть охватившее ее радостное чувство и, вздохнув, с грустью произнесла:

– Я так долго ждала вас в Милете. А в Египет меня пригласила Иола.

– Не огорчайся. Главное, что ты здесь. Я хочу, чтобы ты была самым драгоценным украшением на пирах, которые я буду устраивать в честь своих побед.

Таида от сознания своего успеха радостно затрепетала. Она добилась главного – она желанна. И, нежно глядя в глаза царю, с достоинством проговорила:

– Да, такую похвалу надо высоко ценить. Это глас судьбы. Я оправдаю твое доверие, Александр. Тем более что впереди тебя ждет множество побед.

Она с восхищением смотрела на него. Лицо Александра осветилось, беседа с гетерой доставляла ему удовольствие. Он взглянул ей прямо в глаза:

– Ты обладаешь даром прозрения, божественная. Как бы ты мне посоветовала – мириться с Дарием или?..

Гетера мгновенно оживилась, вскинула голову, глаза ее вспыхнули:

– Вперед! Только вперед! Нельзя останавливаться – это гибель! Но почему ты спрашиваешь об этом?

– На днях я получил послание от Дария. Он предлагает мне поделить мир – уступить земли западнее Евфрата и признать меня равным ему, Великим царем, царем царей.

Глаза Таиды гневно засверкали:

– Александр Великий должен владеть всей страной, а не ее частью.

– Великий? – улыбнулся явно довольный царь.

– Да! – убежденно ответила Таида.

– Более того, он просит меня отпустить его семью и пленных персов и за это предлагает десять тысяч талантов.

– Значит, Дарий еще не сдается! – гневно вскричала Таида. – Ничтожный глупец! Разве царь Македонский нуждается в том, что итак принадлежит ему.

Александр был явно восхищен умом и находчивостью Таиды. Он получал удовольствие от беседы с ней.

– Ты права, не то что некоторые мои полководцы, вроде опытного Пармениона, которые считают, что я должен согласиться с условиями, предложенными персами. Но нет. И деньги, и страна Дария принадлежат мне.

– Пусть Дарий сам явится к тебе с повинной, а если нет, приди к нему и окончательно уничтожь его.

Таида с нежностью прижалась к Александру:

– Кто остается несгибаемым – на том держится мир. К нему тянутся слабые.

Царь крепко сжал Таиду в своих объятиях и уже с явным интересом спросил:

– Скажи мне, каким путем, по-твоему, может правитель добиться, чтобы его звали великим?

Таида оживилась, беседа все более и более увлекала ее:

– Прежде всего я хочу сказать тебе, что в школе гетер в Коринфе я увлекалась преимущественно чтением исторических сочинений, которые брала в библиотеке. И тогда я убедилась в правоте одного мудреца, который писал, что правителей называют великими по различным причинам, а не по какой-то одной.

– По каким же?

– Во-первых, это грандиозные завоевания. Мне кажется, это самый быстрый путь. Им пошел Кир Великий. Затем законотворчество. В нем величие Хаммурапи, «совершеннейшего из царей», утвердившего славу Вавилона.

Далее – строительство величественных общественных сооружений. Именно это принесло величие Периклу.

Беседа с гетерой все больше и больше захватывала и удивляла царя:

– Ну, а как с мудрым и великодушным правлением?

– Я задумывалась и над этим вопросом. Но, поверь мне, для истории это не имеет большого значения. Человек бывает велик не столько по свойствам души, какими может обладать и нищий, сколько по власти над мыслями и воображением людей. Сколько было царей, которые правили со справедливостью и добротой. Тысячи, наверное. Однако их имена навеки затерялись в истории.

Александр спросил, медленно выговаривая слова:

– Значит, ты считаешь, война – это лучший путь?

Таида решительно ответила:

– Я сказала – самый быстрый. Он также и самый опасный, ибо войну можно проиграть. Но ты – непобедим. Персия падет под ударами войска Александра Великого!

– Так я и знал! Ты можешь быть истинной подругой великого человека, – восхищенно глядя в прекрасные глаза Таиды, воскликнул Александр.

Ослепительная благодарная улыбка осветила ее лицо, с трепетом она спросила:

– Как Аспасия у великого Перикла?

Александр внезапно почувствовал, что охвачен волнением, и рассердился на себя, не будучи в состоянии отвести от нее взгляда. Он внезапно придвинулся к ней, словно влекомый какой-то силой:

– Таида…

Он взял ее руку, и она замерла в его руке. Ее прерывистое дыхание словно пробудило его.

– Таида…

Лицо ее приблизилось к нему.

Их губы слились в одно целое. Внезапно она, словно сверхчеловеческим усилием воли, оторвала свои губы и прошептала:

– Нет… нет…

Таким же шепотом он яростно потребовал:

– Почему?

В ней мгновенно сработал женский инстинкт, раздразнить, усилить его страсть до исступления:

– Не знаю… Просто мне кажется все… слишком внезапным…

Ее сопротивление привело его в бешенство. Он схватил ее на руки, Отнес в спальню и бросился рядом с нею на ложе. Притворство было больше ни к чему.

Это был высший полет. Они оба были охвачены подлинной страстью, огромным и сильным чувством.

Птолемей одиноко сидел в огромной зале на длинной скамье. Горел светильник в виде серебряной раковины, украшенный драгоценными камнями. Пламя скудно освещало предметы, делая их очертания неясными и расплывчатыми.

Он сидел на скамье, обхватив голову руками и упершись локтями в колени.

– Она говорила, что любовь ее вечна. Ей следовало сказать, что любовь ее – бесчувственный камень.

Подобно раненому зверю, Птолемей поднял голову. В неверном свете колебались тени предметов. Ему почудилось промелькнувшая тень Таиды. Он вскочил и закричал:

– Но я не хочу, чтобы ты была бесчувственным камнем. Я хочу, чтобы ты меня любила, любила… И чтобы любовь твоя творила чудеса.

Голос у него сорвался. Он снова обхватил голову руками.

Александр и Таида, все также полные любви и обожания друг друга, направились в ванную. Резвясь и хохоча в воде, как дети, они были счастливы. Затем оделись и принялись за ужин.

Ужин был отменный, но Александр почти не чувствовал вкуса еды. Отнюдь не гурман вообще, он был настолько увлечен Таидой, что просто не замечал, что кладет в рот.

Внезапно улыбнувшись, он сказал:

– У меня есть для тебя маленький подарок.

Тут он заколебался, и его улыбка исчезла. Он не хотел касаться этого вопроса сейчас. Таида молчала, потупившись, с трепетом ожидала, что он скажет. А потом произнесла, догадавшись сама:

– Я… Я… Должна уйти?

В замешательстве Александр ответил:

– Да, тебе придется вернуться. Я не могу поступить иначе.

Ее голова опустилась, глаза потухли.

– Но ты знаешь, почему? По причине того, что мне слишком хорошо с тобой. Ты понимаешь, что я хочу сказать, Таида? Слишком хорошо! По той же причине, по которой я хотел бы, чтобы ты осталась здесь, я должен отослать тебя. Это проклятье моего положения. Ты… Ты будешь мешать мне.

В явном смущении, не зная, что еще сказать, он безжалостно продолжил:

– Это никоим образом не может зачеркнуть моей благодарности за то счастье, которым я обязан тебе…

Александр извлек из шкатулки ожерелье. Чудесное ожерелье из изумрудов. Оно стоило целого состояния.

Таида скользнула по дару царя равнодушным взглядом:

– Благодарю тебя…

Затем совершенно неожиданно, одним стремительным движением она бросилась в его объятия. Она приникла лицом к его плечу, и он привлек ее к себе, изумленный.

Гетера плакала.

– Не надо дарить мне… ничего!

Царь бормотал в ее пышные волосы:

– Но все же… Хоть что-нибудь!..

Она скорбно повторила:

– Не надо! Я знаю, я… я гетера, но я все-таки женщина. Знаешь ли ты, что такое любить беззаветно, больше всего на свете, царь? Только ради такой любви стоит жить!..

Александр поцеловал ее мокрое от слез лицо и спросил:

– А как же Птолемей? Он с таким отчаянием влюбленного глядел на тебя.

Таида не растерялась:

– Птолемей мудр, образован и мужествен. Я люблю слушать его рассуждения об истории, о твоих подвигах…

Царь рассмеялся:

– Я начинаю ревновать тебя к нему. Ты любишь его?

Она чистосердечно призналась:

– Он мне нравится. Мне с ним интересно.

Гетера тряхнула головой, и тяжелый узел волос распустился, темные волны закрыли ее, словно плащ.

– Никогда еще природа не одаривала женщину столь щедро, – в восторге воскликнул Александр. – Чары прелестной женщины – великая сила!..

Таида засмеялась:

– Даже боги забывают перед ними все. А ты – сын бога.

Царь резко встал:

– Я должен сейчас же уйти.

Она также поднялась и стояла перед ним, снова потупившись.

– Тогда… наверное… пора прощаться…

Он с удивлением взглянул на нее:

– Прощаться? Почему? Приходи на праздник. Жду тебя.

Александр проводил Таиду до двери.

XIII

Птолемей вышел на балкон, оставив влюбленных одних. И дом Иолы погрузился в темноту.

Птолемей вспомнил глаза Неарха, когда тот опустился перед Иолой на колени, и невольно застонал.

Яркое египетское небо огромным звездным шатром окружило его.

Грусть овладела Птолемеем, хотя он не чувствовал никакой зависти при воспоминании о двух влюбленных. Наоборот, он радовался за Неарха.

Длительная разлука с Таидой терзала его, грызла сердце мрачными картинами пережитых страданий и опасности, картинами ужасных мгновений, проведенных в битвах с персами, пожаров городов и храмов. Он пережил все это, в то время как Таида, прекрасная и желанная, ждала его в Милете.

Птолемей вызвал Таиду в Милет по приказу Александра, вопреки своему желанию. Он мечтал о встрече с любимой, но не хотел делить ее ни с кем. Он твердо решил дождаться ее и объясниться.

Но, несмотря на глубокую ночь, Таида все еще не появлялась. Раздосадованный Птолемей вышел в сад и вспомнил слова Неарха:

«Я предупреждал тебя! А сейчас я посоветую тебе набраться терпения! Запомни, долго ты будешь ждать ее».

Птолемей не мог себе представить, что Таида никогда больше не возвратится к нему. Что-то подсказывало ему, что Таида должна вернуться и быть с ним, только с ним.

Сердце его забилось быстрее. Это случалось с ним не в первый раз, и он сам, и его друзья подметили эту слабость и отравили ему немало веселых часов своими насмешками. Немало белокурых и рыжих, светлолицых и смуглых, высоких и маленьких красавиц воспламеняли его сердце, и всякий раз ему казалось, что именно ту, которой он подарил свою быстро вспыхнувшую страсть, он должен назвать своей, чтобы быть счастливым. Но, прежде чем доходило дело до чего-нибудь решительного, у него уже возникал вопрос, не нравится ли ему еще больше другая. В конце концов он начал думать, что его сердце не может принадлежать какой-нибудь одной женщине, но всему слабому полу. Он молод, богат, красив, знатен, так что ему не следует связывать свою участь с одной-единственной. Правда, он чувствовал себя способным сохранить верность, так как отличался постоянством и готовностью на всякие жертвы ради друзей, но к женщинам он относился иначе. На этот раз, он был уверен, Эрот ранил его не на шутку.

Теперь он только и мечтал, как можно скорее увидеться с нею.

Несмотря на окружающую его темноту, которую не мог развеять яркий свет луны, ему показалось, что он стоит при сияющем блеске солнечного полдня, в этом же цветущем саду, на этом же месте, а Таида в глубоком волнении кинулась к нему, и он целует ее глаза, губы, шею, руки…

Видение вскоре исчезло, но оно было так ярко, точно случилось наяву.

Неужели Таида значит для него больше, чем он сам думал? Неужели его привлекали в ней не только ее гибкий ум и красота? Неужели им овладела истинная глубокая страсть?

Мужества и твердости у него было достаточно, но никогда еще не приходилось ему так бороться с собой, как теперь.

Проклятое видение! Оно всплывало перед ним снова и снова, смеялось и манило к себе.

Птолемей просто не узнавал себя.

А Таида все не появлялась.

С криками первых петухов Птолемей покинул дом Иолы.

Надо было готовиться к празднику, который Александр устраивал для жителей Мемфиса.

Едва лошадь, уносившая Птолемея, скрылась за поворотом улицы, восемь рабов доставили к дому Иолы царские носилки с пурпурными занавесями по сторонам, из которых вышла Таида.

Всего несколько мгновений не дождался Птолемей любимой.

Вскоре Таида уже была в просторной комнате, где она обычно отдыхала.

Стены комнаты были выбелены, а над дверьми и окнами, выходившими в сад, были начертаны иероглифы священных изречений.

У дальней стены стояло ложе, застеленное прекрасно выделанной шкурой леопарда.

Во всех углах комнаты были статуи. В трех углах фиванская троица: Амон, Мут и Хонсу, а в четвертом – Исида. Перед каждым изваянием стоял небольшой жертвенный алтарь, в котором были углубления, наполненные благовонными маслами. На деревянном ларе разместились многочисленные фигурки богов, лежали амулеты, а в ящиках хранились одежды и украшения.

Посреди комнаты стоял стол и несколько табуретов.

Пол был устлан коврами с изображениями крокодилов, заглатывающих гигантских кузнечиков, и диковинных растений, возносящихся к зеленовато-синему небу.

Когда Таида вошла в комнату, Феба еще крепко спала на циновке возле ложа хозяйки.

Разбудив рабыню, Таида приказала ей срочно приготовить наряды и украшения к предстоящему празднику.

Едва оставшись одна, она преклонила колени перед статуей Исиды и, поцеловав ступни ее ног, проговорила:

– Именно здесь, в Египте, благодаря тебе, божественная Исида, мне посчастливилось встретиться с Александром. Так пусть исполнится воля богов!

Затем она прилегла на ложе, чтобы немного отдохнуть и поразмыслить о событиях минувшего дня.

Таида уже не сомневалась, что исполнит волю греческих жрецов, знала, чем привлечет внимание царя и всех присутствующих на празднике.

Наступал рассвет; целый поток света, победив мрак ночи, опрокинулся на землю, залил улицы и окутал Мемфис золотом солнечных лучей, словно пышной царской мантией.

С пилонов храма Амона донеслись удары медного гонга, а вслед за этим торжественное многоголосое пение.

Жители Мемфиса, где бы они ни находились, упав на колени, молитвенно протягивали руки к восходящему, набирающему силу светилу.

Жрецы, руководившие египетским народом, не пренебрегали ни одним природным явлением. Что бы ни происходило на земле или на небе, они все приветствовали как явление божества. С утра и до ночи, от начала разлива Нила и до самой засухи, они заполняли жизнь нильской долины бесконечными гимнами и жертвоприношениями, шествиями и празднествами, прочно связывая тем самым человеческую личность с богами и их представителями на земле.

Солнце стояло в зените. Лучи его не проникали в узкие и тенистые улочки жилых кварталов, но зато буквально заливали зноем широкую мощеную дорогу, которая вела ко дворцу фараона. Обычно в этот час она бывала пустынной. Но сегодня ее заполнили пешеходы и колесницы, всадники и паланкины. Нагие рабы время от времени поливали дорогу водой из кожаных мешков.

Во дворце фараона царило необычайное оживление. Александр, царь Македонский, сын Зевса-Амона, давал пир в честь знатных египтян и жителей города.

Громкие звуки праздничной музыки заглушали гомон толпы. Звуки труб подхватывали флейты, двойные и камышовые, арфы, фригийские лиры, барабаны из одного, выжженного внутри, ствола дерева, на которых играли изогнутыми палочками.

На площади, раскинувшейся недалеко от входа во дворец, стояло множество столов со всевозможными лакомствами, с финиками, фигами, гранатами и другими фруктами.

Под легкими тенистыми навесами раздавались подарки: сандалии и платки всех форм и расцветок, украшения, амулеты и зонты, благовонные эссенции.

Друзья и знакомые приветствовали друг друга, а дети показывали друг другу подарки.

Особым успехом пользовались маги, вокруг которых прямо на земле сидело множество зрителей. Передние места были предоставлены детям.

Страницы: «« ... 1213141516171819 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Многие эссе и очерки, составившие книгу, публиковались в периодической печати, вызывая колоссальный ...
Антология «Поэтический форум», объединившая произведения 101 поэта, является самостоятельным издание...
Эта история уже изрядно обросла легендами, слухами и домыслами, которые сочиняли и разносили медсест...
Владимир Колотенко мощный, вдохновенный фантазёр. Перед этой мощью можно только снять шляпу…Не отпуг...
В данной книге рассматривается, каким образом в программе 1С осуществляется ведение складского учета...
Настоящее руководство рассчитано на обучение широкого круга пользователей работе с первичными учетны...