Князь Рус Павлищева Наталья

Незнакомец был примерно такого же роста, что и сам Рус, тоже светловолосый, одет в кожаные штаны и рубаху, только на голову накинуто еще что-то. Русу бросилось в глаза, что вся одежда мехом внутрь, даже то, что было на голове.

И вдруг он осознал, что и сам лежит весь в меху. Видно, на него надели, пока лежал в беспамятстве.

– Эй! – Голос князя от многодневного молчания и волнения был хриплым. – Эй, ты кто?

Сидевший встал, подошел к Русу и принялся внимательно в него вглядываться. Князю это совсем не понравилось, приподнялся на своем ложе, снова строго спросил:

– Кто ты?

– Я Чигирь.

Вот так просто: Чигирь, и все тут, словно пришедший в эти леса с Непры Рус должен был знать всех Чигирей на свете! Хотя куда больше Руса потрясло то, что незнакомец не только понимал его речь, но и сам говорил так же! Чуть посоображав, князь решил, что попросту бредит, а в бреду чего не привидится!..

Однако, ущипнув себя, он почувствовал боль, оглядевшись, видел все совершенно отчетливо, без тумана, в голове не было горячечного жара, только сильная слабость. Немного побаливала рана, знобило и сильно хотелось есть. Значит, он все же не бредит? Но тогда откуда в далекой лесной глуши сородич?!

– Откуда ты здесь?

– Я здесь живу.

– А… нашу речь откуда знаешь?

– Вашу? – удивился необычный знакомый. – Я своей говорю.

Рус даже застонал от невозможности понять, что происходит. Где-то в дне пути отсюда стан, который они поставили, придя в эти места с Непры. Непра далеко, так далеко, что и помыслить трудно, родовичи пробирались много лет, а теперь перед ним у костра сидел человек, который говорил их речью и утверждал, что эта речь его!

– А кто ты?

– Я Рус.

– Недужен? – заботливо поинтересовался незнакомец. – Почему…

Вот следующего слова Рус не понял. Заметив это, Чигирь пояснил:

– Ты одной ногой так делаешь, – и показал, что князь хромает.

– Да, рана здесь. В болоте чуть не утонул. Нарыв на ноге, потому хромаю.

Он хотел сказать, что до дома уже недалеко, но осекся – стоит ли выдавать, где их стан? Правда, тут же подумал, что это глупо, дымы видны издалека, все равно найдет, если захочет. Чигирь, видно, понял его сомнения, усмехнулся, кивая в сторону стана:

– Ты оттуда?

– Оттуда. А ты откуда? Где живешь? Где твой Род?

Чигирь помотал головой:

– Много говоришь… Надо кушать и спать. Потом скажешь.

Руса удивило, что Чигирь ведет себя так, словно у них в лесу каждый день появляется кто-то чужой невесть откуда да еще и едва живой. Он, видно, подбил тетерева и теперь протягивал князю половину птицы:

– Ешь.

То ли приправленный какой-то травкой тетерев был действительно необычайно вкусен, то ли Рус оголодал на подмерзших ягодах и несоленой рыбе, но он с удовольствием вгрызся в сочное мясо.

Чигирь ел спокойно. Заметив, что князь успел съесть свою часть и даже быстро обглодать косточки, протянул Русу еще большой кусок. Тот воспротивился:

– Нет, ешь сам.

– Я много ел, ты голодный. Ешь, силы нужны. Завтра домой идти будем.

– К тебе или ко мне? – осторожно поинтересовался князь.

Чигирь вытаращил на него глаза:

– К тебе. Ко мне далеко, слабый, не дойдешь.

– И то хорошо, – пробормотал Рус.

Тем временем Чигирь поставил к огню какую-то плошку и сыпанул в нее из мешочка горсть травы. По поляне разнесся приятный сладковатый запах. Отодвинув плошку концом большого сука, незнакомец накрыл варево большим листом и поднял глаза на Руса:

– Сил у тебя нет. Пить надо. Немного поспишь и будешь сильный.

– Нет, – замотал тот головой. – Пить не буду.

– Не бойся. Я не колдун. Смотри, – Чигирь отпил из плошки сам, показывая, что это не отрава и не сонное снадобье. Русу стало стыдно, человек помочь старается, а он не доверяет. Но все же пробормотал:

– Я верю, только сначала поговорить хочу.

– Говорить будем потом. Пей.

Снадобье было горьким, но Рус слишком ослаб, чтобы что-то чувствовать. Засыпая, он подумал, что сам, пожалуй, мог и не дойти до дома.

Когда к костру вернулась Мста, Рус уже снова спал. Вдвоем они наполовину раздели чужака, Мста осмотрела рану и покачала головой:

– Нескоро поправится, долго ходить не сможет. Много дней прошло, не заживает.

– Через два дня метель, холодно…

Мста привязала к ране распаренные травы, но их было слишком мало, чтобы полностью снять красноту. Оставалось только ждать, когда сильное тело Руса само справится с болезнью.

Вдруг Мста поднялась:

– Утром пойду туда, – она кивнула в сторону дымов, – скажу, что он здесь.

Чигирь только кивнул, другого выхода у них не было. Человеку нужно в настоящее тепло, нужны травы и снадобья, чтобы побороть недуг, он слишком долго был на холоде и без помощи, ослаб и мог погибнуть. Иначе краснота перекинется с ноги на все тело, тогда беда, тогда смерть. Тащить Руса до его дома слишком тяжело, а Зима-Морена уже взялась за землю не шутя. Скорее Мсте сбегать за помощью.

Девушка притащила двух зайцев, большую куропатку и еще одного тетерева. Потом они вместе приготовили еще две нодьи, одну за другой чуть подальше, натаскали туда лапника и даже устроили шалашик около второй. Кто знает, сколько проходит Мста? Идешь на день, с собой бери на седмицу… Лес щедрый, да только Чигирю несколько дней от недужного хода никуда не будет, станет сидеть как привязанный.

Рус просыпался, в полудреме выпивал снадобье и снова валился на лапник, от него пока толку никакого. Но так лучше, во сне тело набиралось сил, а снадобье боролось с горячкой.

Утром Мста привязала к ногам лыжи и, махнув рукой, заскользила в сторону стана. Чигирь остался с Русом дожидаться помощи.

Словен с Инежем, Радоком и Аболей рубили сухостой для очагов. Уже лег снег, а подморозило еще раньше, и хотя запасов валежника пока хватало, было решено лучше добавить сейчас, пока не приходилось лазить по сугробам по пояс.

Началась девятая зима с тех пор, как они покинули родные места. Леса, где жили теперь, другие, приходилось к чему-то привыкать, а от чего-то отвыкать.

Здесь многое было иначе, раньше ложились снега и начинались морозы, позже приходило тепло. Росли немного другие ягоды и травы, ходили другие звери. А научить их некому, никто не мог подсказать, когда можно опускать семена в землю, чтобы взошло хоть на огороде. В первый раз посеяли слишком рано, почти все пропало, оставшееся пустили на семена для следующего посева. Теперь решили не спешить, выждать, пока морозы не прекратятся совсем.

Также никто не мог подсказать, как охотиться на малознакомых зверей. Зайцев, куропаток, больших птиц брали легко силками, на еду хватало. Но нужны были и крупные, для шкур.

В этих лесах также брали лося, кабанов, медведей. Иными были лисы – серые, со словно поседевшим мехом. Родовичи не сидели без дела, год за годом они сами придумывали новые силки, новые охотничьи хитрости.

Но нигде не жили подолгу, всякий год на новом месте, потому главной бедой было холодное жилье. К чему строить хорошее жилье, если по весне его бросать и уходить? Да и для строительства нужно много времени, а его обычно не хватало. Пока подбирали место, пока вставали, едва успевали возвести хоть какую-то крышу над головой.

Они все время торопились за горы Рипы в Земли предков, а потому были готовы терпеть холод и тяготы пути. Но ныне им спешить оказалось некуда, потому за жилье взялись всерьез.

Родовичи быстро отказались от обмазанных глиной стен домов, на морозе глина осыпалась, и сквозь оголенные ветки легко проникал ветер. Стали ставить стены тыном, укрывать сверху корьем и ветками, утаптывать снаружи снегом. Но нутром понимали, что это негодное для тутошних холодов жилье, нужно ставить другое. Потому на сей раз щели между бревнами туго забили мхом, наверх в несколько слоев настелили ветки с жердями и укрыли лапником, снаружи тоже привалили лапником. Оставалось только утоптать снегом.

Если бы кто-то посмеялся над таким сооружением, его бы не поняли. А как же иначе? Пока родовичам в голову не приходило, что жилье нужно утеплять и снизу. Дома этого не требовалось, там долгих суровых зим не бывало, потому и в пути такого не делали.

А вот дровами запасаться научились. Лучше по легкому морозцу нарубить побольше, чтоб потом в самую стужу не мучиться, вгрызаясь топором в трещащее от холода дерево.

Словен поплевал на ладони и занес топор над очередным высохшим деревом. От его медного топора скоро останется только рукоять. Что делать тогда? Может, где-то и были медные камни, да им все недосуг поискать, все торопились вперед. Теперь придется.

У другой срубленной сосны возились Инеж с Радоком. Аболь обрубал ветки у сваленного до этого. Сосна вкусно пахла, попадая в огонь, правда, сгорала быстро. Работа спорилась, от всех четверых валил пар, мокрые от пота волосы липли к шее и лбу, а вот ноги явно мерзли.

Вдруг краем глаза Словен заметил глубже в лесу какое-то движение. К ним частенько выходили лоси, спокойно стояли, смотрели, потом уходили. Пока была еда, их не били, человек не брал лишнего, иначе потом лес не даст еще. Но это не лось, между деревьями споро двигался… человек!

Словен остановился, опустив топор, это заметил Аболь и тоже замер. Опустили топоры и Инеж с Радоком. Рус с Давором и Тишеком ушли больше седмицы назад, но им вернуться рано. Да и человек шел один. Словена невольно поразило то, как легко он двигался, почти бежал, словно ноги не проваливались в снег!

Рука князя невольно потянулась к луку со стрелами. К ним шел чужак! Но как уверенно шел, словно не боялся, знал, что они здесь. Сзади к Словену подошли все трое, встали, напряженно приглядываясь.

Незнакомец был куда ниже их ростом, коренастый, скорее даже толстенький, весь закутан в мех. И двигался странно: не шагал, а просто передвигал ноги, толкая их вперед. Но, приглядевшись к его ногам, родовичи поняли почему – к ним оказались привязаны широкие полосы не то коры, не то дерева. Ай да хитер! Вот почему он не проваливался в снег.

Человек действительно шел прямо к ним. Приблизившись, крикнул:

– Рус там!

Голос молодой, почти детский. Но раздумывать над голосом было некогда, Словен с родовичами метнулся навстречу:

– Где Рус?!

– Там, – рука указала на след на снегу, оставленный ногами пришельца.

– Далеко?

– День пути. – Подошедший посмотрел на ноги Словена и остальных и помотал головой: – Так нет. Так надо! – рука указала на свои полозья.

А Словен вдруг сообразил, что понимает речь незнакомца и тот понимает его! Вытаращив глаза, он смотрел на подошедшего, и тут у князя зародилось сомнение: женщина?! Даже головой затряс, чтобы прогнать видение. Так же, оторопев, стояли и остальные.

Рука незнакомца сбросила накидку с головы, и подозрения Словена подтвердились: перед ними стояла молодая девушка! Не дождавшись ответа от оторопевших родовичей, она повторила:

– Там Рус. Недужен. Нужно забрать.

Говорила не совсем правильно, но вполне понятно. Голос резковатый, требовательный.

Сзади раздался голос Аболя:

– Словен, они втроем ушли. Почему один Рус? Может, снова колдуны? В лес заманивают…

Всем четверым стало жутковато, но речь Аболя услышала и девушка, насмешливо сверкнула глазами:

– Рус был в болоте. Встретили недалеко, день пути. Там Чигирь остался, я бежала помощь звать.

Словену стало стыдно: а вдруг и правда Рус в беде, а они раздумывают? Мотнул головой:

– А ты кто?

– Я Мста.

– Откуда нашу речь знаешь? Волховица?

Та снова помотала головой, насмешливо глядя:

– Нет. Это речь моего Рода.

– Где твой Род?! – Теперь уже в лицо девушки впились все четыре пары глаз.

– Там, – кивнула девушка в сторону далеких дымов.

– Рус дошел до вас?

– Нет, попал в болото.

– Вы завели?

Блеснули светлые глаза:

– Сам попал. Мы встретили недалеко. Он недужен, нога… и весь горячий.

Недоверчивый Аболь вдруг поинтересовался:

– А вы-то как здесь оказались, если живете там?

– Сюда шли, посмотреть, кто живет.

– Похоже на правду.

– Рус не может идти, помочь надо. – Похоже, незнакомку начало раздражать тугодумие сородичей Руса. Сама она уже давно мерила бы версты, выручая своего сородича.

– Ну? – поинтересовался у родовичей Словен. Инеж прошептал:

– Она не лжет. Видно, Рус и впрямь где-то лежит больной.

Девушка почти раздраженно потребовала:

– Идти надо!

Но Словен покосился на закатное солнце и помотал головой:

– Нынче поздно.

– Завтра утром. Рано.

Развернулась и, скинув заплечный мешок, принялась отвязывать свои деревяшки с ног, явно готовясь устраиваться на краю поляны!

– Ты чего?!

– Здесь подожду!

– Пойдем в наше жилище, здесь недалеко.

Но девушка почти строго повторила:

– Здесь ждать буду. Идите.

Она так и осталась, не приближаясь к стану, а ошарашенные родовичи отправились восвояси. Мста смотрела им вслед с сожалением: глупые люди, брести по колено в снегу, когда можно встать на лыжи!

Немного погодя Словен с товарищами услышал сзади стук топора. Она что, деревья рубит?! Поспешили к Тимару, может, тот сможет что узнать?

Волхв выслушал озабоченно, кивнул:

– За Русом надо идти, он был в беде, но сейчас уже нет. А к девке я сам схожу, посмотрю, не волховица ли.

С Тимаром порывались любопытные: интересно увидеть девку, что говорит их речью, но живет так далеко от Непры. Но старик потребовал, чтобы отправился только Словен, нечего пугать человека.

Подходили осторожно, кто знает, что там, а приблизившись, подивились.

Мста не стала дожидаться, пока стемнеет, выбрала себе пихту для нодьи, свалила ее и устроила знатный ночлег. Пока родовичи ходили к стану и возвращались обратно, она развела огонь под вершиной и принялась разделывать подбитого глухаря.

Словена поразила нодья, но главное – умение девушки так ловко справиться с немалым деревом. А самой Мсте очень не понравились сородичи Руса: несколько рослых мужчин явно побаивались ее, обыкновенную девушку! Сам попавший в беду Рус ей нравился куда больше.

Разговор у нодьи получился долгим… Зато после него родовичи многое знали о здешних местах и Роде самой Мсты. Говорили трудно, с остановками, не все сразу понимали, но постепенно привыкли, речь потекла легче.

Сговорились со светом троим выйти на помощь Русу. Порывался сам Словен, но князя не отпустили, пошли Радок, Выр и Могута. Тимар убедил родовичей, что девка не опасна и речь понимает хорошо.

Глядя на Мсту, родовичи и себе привязали на ноги большие куски коры, конечно, не то что у нее, но все же не проваливались по колено.

Рус открыл глаза и огляделся. Все так же горело, чуть потрескивая, большое бревно, сидел у огня Чигирь, вокруг темно, искры взлетали в черное небо и гасли. Где-то вели свою злую песню волки. Но волчья ночь еще не пришла, они не приближались к огню, выли далеко.

Его спаситель чиркал по кости, видно что-то вырезая. Снова вкусно пахло мясом, у Руса свело пустой живот, но как попросить?

Чигирь оглянулся:

– Поспал? Вставай, кушать будем.

Князь почувствовал, что жар спал и нога уже не горит тоже. Видно, Чигирь знал свое дело, его снадобье помогло. Он протянул Русу полтушки зайца:

– Ешь.

– Благодарю.

Рус взял, мысленно клянясь, если выживет, щедро отблагодарить Чигиря. Только вот чем, если у него самого, кроме потрепанной одежды, ничего нет?

Прикончив зайца и еще раз поблагодарив своего спасителя, Рус все же принялся задавать вопросы:

– Чигирь, где ты живешь? Здесь есть жилье поблизости?

Слово «поблизости» Чигирь явно не понял, пришлось объяснить. Вообще, он понимал не все, как и Рус его слова тоже. Но если прислушаться, то получалось вполне сносно.

– Мой Род далеко, там, – Чигирь махнул в сторону дальних дымов. – Я пришел посмотреть, кто здесь.

– Вы давно здесь живете?

– Нет, пришли.

И снова Рус едва не ахнул: неужели кто-то из дальних родовичей проделал тот же путь, что и они, но только раньше? Значит, многих не пустили Рипейские горы?

– Давно? Откуда?

– Оттуда, – теперь Чигирь махнул в сторону заката. Заметив, что Рус смотрит недоверчиво, еще раз показал: – Оттуда.

Это была явно не сторона Непры и Треполя.

– А туда давно пришли?

– Туда?

– Ну, откуда вы туда пришли?

– Здесь жили…

– Давно?

– Всегда.

Вот теперь Рус уже ничего не понимал совсем. Сколько ни выспрашивал Чигиря, по словам спасителя получалось, что его Род, вполне сносно говорящий речью самого князя, всегда жил на этих землях! Ну, не совсем на этих, а чуть подальше, но ни о какой Непре или соседях Треполя Чигирь слыхом не слыхивал. Объяснить, из какой дали явились они сами, не получалось, новый знакомый не понимал, что далеко-далеко есть земли, где нет леса. Как это леса может не быть? А что есть? Степь. Что такое степь? Это где больше травы и мало деревьев.

Чигирь довольно закивал, он знал, что есть такие земли, и даже однажды бывал там! Не успел Рус подивиться и обрадоваться, что Чигирь с сородичами, оказывается, тоже бывал в степях, как тот добавил, что ему степь не понравилась.

– Почему?

– Холодно, ветер ледяной, только снег да снег. В небе красиво, и Матка над самой головой, но все равно в лесу лучше.

Рус снова потерял дар речи:

– Где Матка над самой головой?

На всякий случай он ткнул в небо, показывая на звезды: мол, ты это имеешь в виду? Чигирь кивнул:

– Да, там в небе так делает… – он выписал сложную дугу. – И светит, как радуга летом, но там только зимой. И долго-долго сначала день, а потом ночь. Когда день, солнце не уходит совсем, а когда ночь, не появляется. Плохо, Чигирь не любит, когда темно.

Несмотря на то что Русу приходилось напрягаться, чтобы разобрать, что говорит новый знакомый, он все же сообразил, что речь идет о… Землях предков?! Голос Руса снова захрипел от волнения:

– Ты… там бывал?

– Бывал.

– А за снегами что?

– Что?

Рус замотал головой:

– Чигирь, повтори еще раз. Есть горы, за которыми ледяная пустыня и страна за северным ветром.

Про ледяную пустыню и страну Чигирь понял, а вот про горы никак!

– Нет гор!

Князь вспомнил про исчезнувшие Рипы, кивнул:

– Были.

– Были, – согласился Чигирь.

– А за ними? Есть Земля, где всегда тепло, где живут счастливо…

Чигирь смотрел на Руса сочувственно:

– Земли предков?

– Да!

– Их нет. Там только снег и лед. – Чигирь что-то посоображал и покачал головой: – Вы искали эти Земли?

Князь вздохнул:

– Искали…

Чигирь поворошил угли в костре, подбросил еще веток и усмехнулся:

– Туда нельзя идти без одежды. А где твои степи?

– Далеко на полудень. Очень далеко. Там нет столько снегов, там тепло…

Видно, в голосе основательно намерзшегося за эти годы Руса прозвучало такое сожаление, что Чигирь фыркнул:

– Почему ушли?

Что нашло на князя, к чему было рассказывать незнакомому человеку, встретившемуся в диком холодном лесу, их родовые беды?! Но он сказал, почему-то почувствовав, что с Чигирем отныне связан на всю жизнь:

– Тесно стало. Мало земли, много людей…

– Земли не может быть мало, ее очень много.

– Там мало.

Они еще долго беседовали о разных землях. Постепенно Рус забыл, что сидит у ночного костра с чужаком, обогревшим и накормившим его, казалось, знакомы давным-давно.

Огонь по стволу перебрался дальше, пришлось передвинуться и им. Сама придумка Русу очень понравилась, горит ровно и подкладывать не нужно. Укрывшись с другого бока, можно спать у огня всю ночь. Только не забывай поворачиваться и переползать за самим огнем. Стало понятно, почему вдоль всего ствола набросан лапник.

Наконец, Чигирь посоветовал:

– Спи, завтра твои сородичи придут. Домой пойдешь, сил много надо.

– Кто придет?!

– Мста ушла к твоим сородичам, сказать про тебя.

– Мста – это кто?

Чигирь немного подумал и объяснил:

– Дочь.

Рус вспомнил женский голос, позвавший Чигиря. Вот кто его спас!

– Ушла одна через лес?

– Она много ходит.

– А волки?

– Ее не тронут.

Мста бежала впереди, время от времени останавливаясь и поджидая, остальные шли по ее следу. Сама она тоже старалась держаться своего следа, чтобы не плутать и не искать по лесу Чигиря с Русом.

Когда среди деревьев мелькнула одинокая фигура Мсты, Рус спал. Чигирь напряженно вглядывался в приближавшуюся дочь. Почему она идет одна? Не нашла сородичей Руса, или они не захотели забрать больного товарища? Он оглянулся на спящего сладким сном парня. Внутри сразу созрело решение: если сородичи от него отказались – забрать с собой! Долгая ночная беседа убедила Чигиря, что перед ним хороший человек. Ничего, он сильный, выдюжит, а немного погодя встанет на ноги и сможет, хоть и медленно, идти сам…