МИФфия невыполнима Асприн Роберт
– Что происходит? – прошептал я.
Ааз знаком приказал мне молчать, а Гленда открыла рот в беззвучном крике. Ее спина изогнулась дугой и в такой необычной позе девица пробыла не меньше минуты. Это была самая долгая минута в моей жизни.
Я не мог оторвать от нее глаз, ужас на ее лице потряс меня. Но вот эта бесконечная минута прошла, и все закончилось. Гленда плюхнулась на спину, закрыла глаза и захрапела. Ааз махнул мне рукой, и мы двинулись через комнату, лавируя между книгами, рукописями и древней рухлядью.
– Ну и что же произошло? – спросила Танда за мгновение до меня.
– Харольд дал мне шнур, который не позволил ей стать вампиром, – ответил Ааз. – Прошлой ночью они оставили ее в живых только потому, что она им очень понравилась.
– Так вот почему тела Гленды не оказалось в морге среди остальных покойников, – сказал я.
– Именно. Они хотели превратить ее в вампира. Сделать своей.
– Так, значит, теперь она не станет вампиром? – спросил я, оглядываясь на кровать, на которой храпела Гленда.
– Кто знает, – пожал плечами Ааз. – Шнурок мы, во всяком случае, снимем только утром.
– А как насчет следующих двух ночей? – поинтересовалась Танда.
– Посмотрим, – засмеялся Ааз.
Будь моя воля, я не снимал бы с нее веревки целый месяц. Что касается Гленды, мой девиз был предельно прост: “Лучше сейчас перестараться, чем потом сожалеть”. Врагу своему не пожелал бы провести ночь среди обломков древней культуры, со страхом ожидая, что вот-вот твою кровь высосут ставшие вампирами коровы.
Помещение, в котором мы оказались, было довольно обширным и имело потолок в виде купола. Повсюду стояли стеллажи с древними манускриптами, перемежающиеся грудами антикварной мебели. В отличие от Ааза и Танды я не был книжным червем, интересующимся всякими допотопными писаниями. Все эти манускрипты и свитки были покрыты пылью, и их было противно взять в руки. Потеребив пару ветхих книг, похожих на поваренные, и решив, что готовиться в кулинары не буду, я отправился в другое крыло зала, где нашел прелестную древнюю кроватку. Почти очистив ее от пыли, я огляделся и завалился спать.
Сон не приходил. Танда и Ааз о чем-то шептались, а я сам был слишком возбужден дневными событиями, чтобы уснуть. Перед моим мысленным взором бесконечной чередой проходили коровы, вампиры и заваленные трупами столы в морге. Поняв, что уснуть не удастся, я повернулся на спину и принялся пялиться в потолок.
Так я мучился примерно час. то закрывая глаза в безуспешных попытках уснуть, то открывая снова. Открыв в очередной раз глаза, я вдруг понял, что смотрю на нечто весьма любопытное. На гладком каменном потолке я обнаружил очень древний рисунок. Покрытый пылью веков, он был почти невидим в неярком свечении позолоченных стен.
Но рисунок там точно был, и чем дольше я в него вглядывался, тем лучше осознавал, что в комнате нет ничего более важного, чем этот рисунок кисти древнего художника.
Это был план замка. Но на плане замок был изображен не в его теперешнем виде, а таким, каким он был во времена графа Жвачника. Я напряг зрение и разглядел довольно четкие очертания строения. Я нашел жилище Харольда, которое в свое время было личными покоями графа Жвачника. Помещение, в котором мы находились, когда-то служило библиотекой, а комната с коровьими черепами значилась под названием “Королевское хранилище”.
Но наибольший интерес для нас представлял коридор, ведущий из “библиотеки” вниз, в глубину горы, туда, где находился энергетический центр замка. Центр был укрыт огромным куполом, что я тоже посчитал весьма интересным.
Примерно через час я уже хорошо запомнил рас” положение главных пунктов на плане, включая потайные выходы из замка. Оставалось надеяться, что коровам-вампирам об этой древней карте ничего не известно.
Я поднялся с антикварной кровати и подошел к антикварному столу, за которым потели над антикварными манускриптами Ааз и Танда.
Обвязанная золотым шнуром Гленда тихо посапывала на своем ложе.
– Хорошо вздремнул? – поинтересовался Ааз.
– Не столько хорошо, сколько продуктивно, – ответил я.
Он удивленно посмотрел на меня и, показав на лежащую перед ним книгу, сказал:
– Здесь сказано, что район около замка является центром эманации магической энергии всего измерения. До появления Жвачника этот регион являлся курортом, куда слетались демоны из всех измерений, чтобы насытиться волшебной силой и “молодиться.
– Мощная штука, – заметил я.
– Ничего подобного я раньше не встречал, – ответил Ааз.
– А в этой книге говорится, что битва между вампирами и обычными людьми продолжалась более двух сотен лет, и в результате погибли почти все люди и почти вся нежить, – сказала Танда, ласково поглаживая лежащий перед ней манускрипт. – Это одна из последних книг, поступивших в библиотеку перед Исходом.
– Исходом? – переспросил я.
– Именно, – ответил Ааз. – Как мы поняли, после компромисса, к которому пришли воюющие стороны (одну сторону он спас от полного уничтожения, а другую – от голодной смерти), граф Жвачник и его вампиры покинули этот регион и замок, установив вокруг него защитный экран, чтобы никто не мог воспользоваться источником магической энергии.
– Создается впечатление, что граф не доверял даже своим самым близким соратникам, – добавила Танда.
– И что же случилось с этим графом? – спросил я.
– Кто знает? – пожал плечами Ааз. – Возможно, Харольд расскажет нам утром о его судьбе.
– Но до этого я хочу вам кое-что показать. – Я пригласил вслед за мной пройти к античной кровати.
– Почему ты решил, что я хочу спать! – возмутился Ааз.
– Поверь мне и ни о чем не спрашивай, – сказал я и, указав на предмет мебели, стоящий футах в десяти от нас, распорядился: – А теперь передвиньте эту кушетку сюда и ложитесь рядом. Но только на спину, – добавил я и улегся на кровать, которую только что покинул.
Ни один из них и ухом не повел.
– Неужели вы не можете мне поверить хотя бы на пять секунд? – обиделся я.
Ааз фыркнул и улегся на край кушетки, оставив место для Танды.
– Что вы там видите? – спросил я, показывая вверх.
– Ничего, кроме темного потолка и пыли, – произнесла Танда.
– А я вижу, что даром теряю время, – буркнул Ааз. – В книгах масса сведений, которые нам просто необ…
И в этот момент в древней библиотеке вдруг воцарилась полная тишина.
– Интересно, не правда ли? – сказал я.
– Что это? – спросила Танда. – Прекрати играть с нами в угадайку и скажи прямо – что это такое!
Я теперь видел карту совершенно ясно, так, словно она была напечатана на листке белого пергамента.
– Это – рисунок, – сказал я, указывая на наиболее четкие линии справа от Танды.
– Карта! – воскликнул Ааз.
– Именно! – подхватил я. – И если вы ее хорошенько изучите, то увидите, где мы сейчас находимся.
– Великие небеса! – пробормотала Танда, увидев над собой план замка.
– Минут через пять рисунок станет для вас еще яснее, – сказал я. – Взгляните на то, что справа от библиотеки, в которой мы сейчас находимся.
Я замолчал, предоставляя им возможность самостоятельно разобраться в схеме, которую я изучал уже не один час,
– Похоже, что там какой-то коридор, – наконец произнес Ааз.
– Где? – спросила Танда.
– Рядом с комнатой, которая именуется “Личной библиотекой”. На противоположной стороне от “Королевских покоев”, – сказал я.
– Коридор ведет вниз, – сказал Ааз.
– В центр магической энергии, – пояснил я. – Вы представляете, что случится, если окунуться в этот поток силы?
– Случится нечто такое, ученик, что ты себе и представить не можешь, – ответил Ааз.
– Верно, – согласилась Танда, снова обратив взор к потолку, – но спуститься туда сможет только Скив.
– Знаю, – буркнул Ааз, продолжая изучать план замка.
– Что вы хотите этим сказать? – спросил я. Перспектива тащиться в одиночестве по коридору, ведущему в центр магической силы, мне не очень-то нравилась.
– Я потерял свою волшебную силу, – со вздохом произнес Ааз – Танда же не волшебница, а всего-навсего убийца. Гленде мы доверять не можем, Так что остаешься ты. ученик. Из всех нас лишь ты один можешь сойти вниз в гору.
Я посмотрел на план и проследил взглядом весь коридор, ведущий в глубину холма к центру невообразимой мощи. Перспектива быть высосанным до смерти коровой-вампиром теперь казалась мне не такой уж и плохой. В ней по крайней мере не было никаких неясностей.
Глава четырнадцатая
Настало время смотреть вверх.
Микеланджело
Остаток ночи тянулся крайне медленно. Ааз и Танда лежали бок о бок на кушетке, пялясь в потолок и рассуждая о том, как можно выбраться из замка.
Ааз, узнав, что никакой золотой коровы не существует, а наша волшебная карта была лишь трюком, призванным спасти Харольда, полностью утратил интерес к этому предприятию и мечтал лишь о том, как улизнуть отсюда.
Вот уж действительно – лучше поздно, чем никогда.
Когда дверь открылась и в комнату вошел Харольд, Ааз и Танда сидели за столом, а я стоял рядом с ними.
Через дверной проем я увидел, как лучи утреннего солнца заливают бывшие “Королевские покои”. Похоже, что мы сумели благополучно пережить еще одну ночь полнолуния в стране коров-вампиров.
Харольд посмотрел на спящую Гленду, которая всю ночь так и оставалась в одном положении.
– Она не пыталась убежать? – спросил он.
– Только в момент захода солнца, и всего несколько секунд, – ответил Ааз. – Золотой шнур ее удержал.
– В таком случае она спасена, – сказал Харольд.
– А что эта веревка смогла сделать? – спросил я. Мне казалось странным, что довольно тонкий шнурок, не способный сдержать и ребенка, не позволил восстать ото сна могучему вампиру.
– Если говорить упрощенно, не вдаваясь в технические подробности, то магия шнура удержала ее от полного превращения в кровососа, – ответил Харольд. – Кроме того, шнур за ночь очистил ее кровь, и она теперь никогда вампиром не станет. Если желаете в этом убедиться, взгляните на ее шею.
Я подошел к слегка похрапывающей Гленде. Слюна, вытекшая во сне у нее изо рта, оставила на одеяле большое мокрое пятно. Я легонько повернул ее голову набок, чтобы разглядеть то место, на котором оставались следы зубов вампиров.
Там, где еще вчера шея была красной и воспаленной, остались всего лишь две едва заметные точки.
– Удивительно, – заметил я.
– Согласен, – сказал, подойдя ко мне, Ааз.
– Оставьте шнур на ней, и пусть она еще немного поспит, – произнес Харольд. – За это время ее организм частично восполнит вчерашнюю потерю крови.
Я посмотрел на Гленду. В этот момент мне было ее почти жалко. Почти. Однако вспомнив, как она навсегда бросила меня в чужом мире, я подавил в себе нарождающееся чувство жалости.
– Как вы провели ночь? – спросила у нашего хозяина Танда.
– Как обычно, – пожимая плечами, ответил тот. – Так, как я всегда провожу ночь в полнолуние вот уже много-много лет. Я превратился в корову, щипал траву и спал стоя. Даже вспоминать об этом не хочется.
– Ах вот как? – протянула Танда. – Так вы об этом хотели рассказать нам утром?
– Это всего лишь часть истории, – рассмеялся Харольд и, оглядевшись по сторонам, сказал: – Любопытная комнатка, не так ли?
– Мы почерпнули массу полезных сведений из этих книг, – сказал Ааз, и я обратил внимание на то, что мой наставник ни словом не обмолвился о карте на потолке. Мне тоже не хотелось о ней говорить.
Интересно, знал ли Харольд о существовании карты?
– Вот и отлично, – улыбнулся Харольд, – это позволит вам лучше понять, что произошло со мной и как мы дошли до жизни такой. Не лучше ли нам пройти на солнечный свет? – закончил он.
– А как быть с ней? – поинтересовался я, показывая на спящую Гленду.
– Она не проснется, пока на ней шнур, – пожал плечами Харольд, – Думаю, что здесь ей будет хорошо.
Возражать мы не стали и прошли вслед за хозяином в главную комнату.
Я был очень рад снова оказаться в светлом помещении. Особенно приятно это было после ночи тревожных раздумий в пыльном и темном зале. Признаться, в прошлом мне приходилось знавать и более приятные вечера.
– Не хотите ли что-нибудь съесть? – спросил Харольд, проходя в кухню.
– Все что угодно, кроме морковного сока, – ответил, улыбнувшись в мою сторону, Ааз.
– Вовсе не смешно, – буркнул я.
Харольд посмотрел на нас и пожал плечами, явно не понимая, о чем мы говорим.
– Я могу приготовить вам сандвич с холодной кониной, сандвич с огурцами или салат из свежих помидоров. Выбирайте. Да, кроме того, у меня есть вода и фруктовые соки.
– Вот это да! – восхитилась Танда. – Вы питаетесь гораздо лучше, чем весь остальной народ.
– Неужели?! – не скрывая изумления, спросил он. – Я так долго находился в этой комнате, что совершенно не знаю, что происходит в мире.
– Оно и к лучшему, – заметил я. – Однако в данный момент мне хотелось бы получить всего лишь стаканчик воды.
Ааз и Танда, тоже ограничившись водой, попросили Харольда побыстрее продолжить рассказ.
– Вы остановились на том месте, когда граф Жвачник и ваш народ пришли к соглашению о том, что на большую часть месяца вампиры станут превращаться в коров, – напомнил Ааз и поинтересовался: – Как этого удалось добиться?
– Вообще-то это сделал я, – ответил Харольд.
– Каким образом? – спросил Ааз, опередив меня на долю секунды.
– Потому что я нашел выход, понял, как улучшить положение моего народа и изменить наш мир в лучшую сторону.
– В таком случае вернемся к истокам, – сказала Танда. – Поведайте нам, как вы пришли к этому пониманию.
– Я познакомился с путешественницей по измерениям по имени Лейла. Когда она здесь появилась, я владел небольшим рестораном и баром неподалеку от замка. Лейла зашла в мое заведение, мы разговорились, она рассказала о жизни в других измерениях и предложила мне стать ее учеником. Ей казалось, что я обладаю очень высоким магическим потенциалом.
Я бросил взгляд на Ааза, но тот не обратил на меня внимания. Ааз ни разу не говорил, что я вообще обладаю каким-нибудь потенциалом, а я не осмеливался его спросить. Если бы я попробовал это сделать, то он сказал бы “нет” и рассмеялся бы мне в лицо. Или просто рассмеялся бы, ничего не сказав.
– Лейла взяла меня в путешествие по измерениям. Она познакомила меня с сотнями различных мест, обучила началам магии… и пала от рук убийцы.
По глазам Харольда я видел, что гибель Лейлы до сих пор причиняет ему душевную боль, хотя это печальное событие, насколько я понимаю, произошло много-много лет назад. Наверное, он ее очень любил.
– После того как ее не стало, я при помощи И-Скакуна вернулся сюда. Магический экран вокруг замка был очень прочен, и ни я, ни другие люди, ни вампиры Жвачника не могли в него проникнуть. Но поскольку я уже был немного знаком с магией, мне удалось снять защиту,
– Неполные знания могут нести с собой серьезную опасность, – заметил Ааз, глядя на меня.
Настала моя очередь не обращать на него внимания.
– Несомненно, – согласился Харольд и продолжил: – Я обосновался в этом помещении, обнаружил комнату, в которой вы провели ночь, и начал выяснять, что произошло с людьми. И чем больше я читал, тем более приходил к убеждению, что моя жизненная миссия состоит в спасении человечества и полном уничтожении вампиров.
– Иными словами, – вмешалась Танда, – вы снова развязали войну.
– Строго говоря, именно это я и сделал, – ответил Харольд.
– Ну и что же случилось? Почему вы не преуспели в своих благородных начинаниях? – поинтересовался Ааз.
– Потому что вернулся граф Жвачник.
– Что?! – изумился я. – Как?! Ведь ему к этому времени было много тысяч лет от роду.
– Да, это так, – ответил Харольд.
– Когда ты наконец поймешь, мой туповатый ученик, что могущественные вампиры, так же как и могущественные маги, живут много тысячелетий? – сурово глядя на меня, спросил Ааз.
– Ладно-ладно, – сказал я. – Продолжайте рассказ.
– По правде говоря, я в то время тоже не подозревал, что граф Жвачник еще жив, – сказал Харольд. – Поскольку я освободился от действия заклятия, не позволяющего выступать против коров, я начал собирать силы сопротивления. В конце концов мне удалось сколотить отряд, я снял с них заклятие, и мы приступили к планированию военных действий. Когда численность отряда достигла пятидесяти человек и мы все обучились кавалерийскому делу, начался отлов коров и их истребление.
Мы все промолчали, а Харольд продолжил:
– Битва велась успешно, мое войско возрастало, и все больше коров-вампиров гибло от наших рук. С каждым принесенным в замок черепом убитой коровы мы становились все сильнее и сильнее. Это было прекрасное время.
Последние слова были произнесены таким тоном, что Харольд сразу показался мне старцем, вспоминающим дано ушедшие молодые годы.
– И когда же появился граф Жвачник?
– Примерно через пять месяцев после начала военной кампании. Он явился сюда в сопровождении своих самых могущественных вампиров-подручных, и нелюди практически без боя уничтожили все мое войско.
– Держу пари, что вы догадались воздвигнуть вокруг своих воинов защитный экран, – сказал Ааз.
– Да, я сделал это, – ответил Харольд. – Я был так уверен в надежности защиты, что даже не выставил часовых.
– Думаю, это бы вам не помогло, – молвил Ааз.
Танда понимающе кивнула, а я так и не понял, что они этим хотели сказать.
– Граф Жвачник, само собой разумеется, пребывал в ярости. Он заключил меня в этом помещении и наложил на меня заклятие. С тех пор каждый месяц в полнолуние, когда он и его вампиры питаются людьми, я превращаюсь в корову и щиплю траву.
– И когда же это началось? – участливо спросил я.
– Точно не знаю, – ответил Харольд, – у меня не было никакого желания следить за временем.
– И с тех пор Жвачник и его вампиры убивают людей? – поинтересовался Ааз.
– Строго говоря, нет, – ответил Харольд. – Убийства начались несколько лет назад, после того, как Жвачник погиб от руки своего главного подручного по имени Убальд.
– И этот Убальд отказался поддерживать демографический баланс? – спросила Танда.
– Эта проблема его нисколько не волновала, – ответил Харольд. – Негодяй сказал, что людей расплодилось очень много и пищи вампирам хватит на столетия.
– Но он почему-то не снял с вампиров коровье проклятие, – сказал я.
– Ни он, ни граф Жвачник этого сделать не могли, – поспешил развеять мои сомнения Харольд. – Убальд, впрочем, до сих пор пытается это сделать. При помощи черепов в соседней комнате он надеется сконцентрировать достаточное количество энергии, чтобы разрушить чары.
– Резонно, – заметил Ааз. – Столь сильное заклинание, продержавшееся так долго, снять почти невозможно, но кое-какие шансы на успех все же есть.
– Времени у него на это предостаточно, – сказал Харольд.
– А как появилась карта? – поинтересовался я.
– Когда граф Жвачник был еще жив, и он, и его подручные обитали довольно далеко от замка. И вот однажды здесь появился картограф. Я попросил его помочь мне бежать, но он ответил, что сделать этого не может.
– Да, он не соврал, – сказал Танда.
– Но почему? – спросил я.
– Картограф ответил, что он не вправе вмешиваться в дела измерений и может использовать свои магические силы только для перемещения в любое место (именно поэтому ему удалось преодолеть защитный экран, поставленный Жвачником), – пояснил Харольд.
– Интересно, – вмешался Ааз, – как вам удалось толкнуть его на ложь о том, что в этом измерении имеется золотая корова, дающая золотое молоко, и отметить это на карте?
– Но карта ничего не говорит о корове с золотым удоем, – со смехом сказал Харольд. – Я и есть та самая корова, к которой карта указывает путь, и я действительно готов дать очень много золота тому, кто меня найдет.
– Весьма разумно, – рассмеялась Танда. – Вы действительно корова (пусть и не все время), а золота у вас более чем достаточно.
Я наслаждался игрой чувств на физиономии моего наставника. Мы расшифровали карту, нашли искомую корову, и теперь нам предстояло получить груду золота. Я почти видел, как у моего наставника текут слюнки. Но получить золото и вывезти его отсюда, сохранив всю кровь в жилах, – две большие разницы, как говорят в одном из измерений.
– Ведь вы извращенец, не так ли? – спросил Харольд, заметив выражение лица моего наставника.
– Изверг! – рявкнул Ааз, продемонстрировав многочисленные зубы.
– Прошу прощения, – продолжил Харольд, – но вы очень любите деньги и золото, не так ли?
Этот вопрос заставил меня и Танду расхохотаться, а Ааз, одарив нас свирепым взглядом, буркнул:
– Естественно.
– Вы заберете отсюда столько золота или других сокровищ, сколько сможете унести, – сказал Харольд. – У нас здесь этого добра тонны и тонны. В этой горе имеются богатейшие золотые жилы. Но за это вы должны помочь мне отсюда бежать.
Скорее на Завихрении №6 засияет солнце, чем Ааз откажется от этого предложения, подумал я. Впрочем, я тоже возражать не стану.
Что касается Харольда, то этот человек-корова был мне чем-то симпатичен. Кроме того, я, как и он, однажды уже потерял своего наставника, а мы – парни из гильдии учеников чародеев – должны поддерживать друг друга.
– Вы знаете, каким образом можно отсюда бежать? – спросила Танда у Харольда, глядя при этом в глаза Ааза, которые уже при одной мысли о будущем богатстве хищно поблескивали.
– Если бы знал, меня здесь давно бы не было, – печально ответил наш хозяин.
Ааз вопросительно взглянул на меня.
– Почему бы и нет? – произнес я, пожимая плечами.
Ааз перевел взгляд на Танду.
– Придется сказать, коль скоро мы так далеко зашли, – со вздохом ответила та.
– Вот и хорошо, – произнес Ааз. – Мы вам поможем.
Я был уверен в том, что мой наставник не имеет понятия о том, как помочь Харольду бежать, но его слова привели нашего хозяина в радостное расположение духа.
Чтобы не упустить ничего важного, мы еще часок потолковали с Харольдом, и к концу беседы я столько узнал о вампире Убальде, что мне даже за хотелось хлебнуть морковного сока.
При всей своей низости Убальд отличался крайней, вздорностью характера, был почти столь же стар, как граф Жвачник, и крайне отрицательно относился к текущему положению вещей на измерении Коро-Вау. Кроме того, он обожал устраивать вечеринки, которые перерастали в оргии. Если верить Харольду, то к утру последней ночи полнолуния Убальд и его банда настолько упивались кровью, что превращались в стадо едва держащихся на ногах идиотов.
Однако несмотря на то что идиоты едва держались на ногах, они по-прежнему оставались коровами, и людям с золотыми лопатами приходилось затратить много сил, чтобы отыскать крупный рогатый скот в разных углах замка и выгнать скотину на персональные пастбища.
Мысль о том, чтобы зайти в спальню и обнаружить там на кровати двух пьяных коров, была мне глубоко противна. А сегодня как раз была последняя ночь полнолуния. Самая опасная ночь месяца.
Мне не терпелось приступить к делу.
Наконец Ааз решил, что мы наговорились достаточно, и, пройдя в библиотеку, попросил Харольда показать нам книги, в которых говорилось о заклятиях, наложенных на замок, на графа Жвачника, и о тех магических силах, которые заполняли эту округу.
Но прежде всего следовало разбудить Гленду. Храпящую, пускающую слюни Гленду.
Я, честно говоря, оставил бы ее спать еще пару сотен лет или до тех пор, пока она не умрет во сне от голода. Но Харольд и Ааз в отношении ее имели, очевидно, иные планы, и этими планами они со мной поделиться не соизволили.
– Вы уверены, что она полностью излечилась? – спросил я у нашего хозяина.
– Абсолютно убежден, – ответил Харольд, – магический шнур делает все, что надо.
– А не могли бы мы для пущей уверенности связать ее и на эту ночь? – спросил я.
– Свяжем-свяжем, не волнуйся, – рассмеялся Ааз.
Я следил за тем, как он подошел к Гленде, развязал узел и снял с нее золотой шнур, намотав его себе на руку.
Лично я считал, что Гленда вполне заслужила того, чтобы всю оставшуюся жизнь большую часть каждого месяца быть телкой. Поскольку она в любом случае уже была бессердечной кровопийцей, то почему бы ей не побыть некоторое время в шкуре коровы?
Как только Ааз снял веревку, Гленда сразу проснулась. Издав легкий стон, она ухитрилась принять сидячее положение. Ее щеки покрывала смертельная бледность, а глаза затуманились.
– Что случилось? – спросила она.
– Ты отлично проспала всю ночь, – сказал Ааз.
– И при этом храпела, как лошадь, – добавила Танда.
Я хотел спросить, откуда ей известно, что лошади храпят, но сразу же от этой идеи отказался, решив, что сейчас совсем не время вмешиваться в ее личную жизнь.
Гленда пощупала шею, на которой не осталось ни малейших следов вампирьих укусов. Мне показалось, что она немного удивилась, обнаружив, что при прикосновении шея не болит.
Заметив на руке Ааза золотой шнур, она вздрогнула, подняла глаза:
– Неужели я обречена стать вампиром?
– Вы были обречены, – ответил вместо Ааза Харольд. – Именно с этой целью Убальд и его приятели оставили вас в живых.
– Неужели этот шнур – именно тот предмет, за который я его принимаю? – поинтересовалась она, не сводя глаз с моего учителя.
– Этой ночью в целях безопасности тебе придется им перевязаться, – ответил Ааз, не вдаваясь в пояснения. – Я обещал это своему ученику для спокойствия его души.
– Полагаю, что мне следует всех вас поблагодарить, – сказала она, глядя на волшебную веревку.
– Помоги нам выбраться отсюда, и мы в расчете, – ответил Ааз.
– Сделаю все, что в моих силах, – ответила она, – но прежде всего мне хотелось бы получить стакан воды.
– Теперь я окончательно убедился в вашем исцелении, – с радостной улыбкой произнес Харольд. – Воду я вам сейчас принесу.
Я понятия не имел, почему скромное желание выпить стакан воды означало полное исцеление. Мне это казалось даже несколько глупым. Но спрашивать я, как вы понимаете, не стал. Не исключено, что вампиры воду вообще не употребляют, а пьют только кровь.
Когда Харольд удалился в кухню, Гленда подняла на Ааза исполненный ярости взгляд и спросила: