МИФфия невыполнима Асприн Роберт

Глава двенадцатая

Из этого донжона обязательно должен быть выход.

Граф Монте-Кристо

И снова я повстречался с незнакомым мне явлением.

Прежде мне еще не доводилось бывать в комнате, заполненной мертвецами. Возможно, мне просто не везло.

И это были не какие-нибудь там мертвые люди, а люди, из которых прошлой ночью высосали жизнь. Покойников было штук пятнадцать – двадцать, все они были обнажены, и на шее у каждого виднелись следы укусов. Жмурики лежали на спине, уставившись в потолок пустыми глазами.

Я замер, высоко подняв факел и не испытывая никого желания двигаться, пока мои спутники не составят мне компанию.

Я не боялся, что мертвецы мне что-нибудь сделают, – не настолько я суеверен. Меня просто беспокоила мысль, что я могу совершить опрометчивый шаг. Во всяком случае, я пытался себя в этом убедить.

– Кажется, тебе крупно повезло, – сказал Ааз, помогая Гленде выбраться из люка. – Ты сумела пережить эту ночь.

– Похоже на то, – ответила она, тяжело опершись на стол, на котором покоился какой-то мертвый парень. Парень был точной копией бармена из заведения, именуемого “У Одра”. Мне уже начинало казаться, что большинство мужчин в этом измерении как две капли воды похожи друг на друга.

– Получается, что они убивают свою пищу, обрекая себя на бескормицу? – недоуменно спросила Танда.

– Думаю, большинство коров так не поступают, – ответил Ааз. – Но мы находимся в королевском замке, а на элитный скот правила не распространяются.

– Потрясающе! – вступил я в беседу. – Таким образом, мы оказались в обществе смертоносных коров-вампиров, одна из которых, по слухам, дает золотое молоко.

– Странное местечко, верно? – с глубокомысленным видом заметил Ааз.

– Я это только что и сказал.

– Надо поправить ковер и закрыть люк, – решительно произнесла Танда. – Для того, чтобы по возможности замести следы.

Передав Танде факел, я вместе с Аазом приступил к работе, и через несколько секунд комната оказалась точно такой, какой была до нашего появления.

– Ну а теперь куда? – спросила Гленда.

Я достал карту, развернул и поднес к свету, чтобы Ааз и Танда могли ее видеть.

Морг – комната, в которой мы находились, – теперь был в самом центре карты, а золотая корова перебралась на кухню. Наш путь из морга проходил не через обычную дверь, а через стенную панель в самой глубине комнаты. Если верить карте, то панель вела в потайной ход, протянувшийся по всему замку.

– Знаете, – сказал я, – следуя этим потайным ходом, мы будем все дальше и дальше углубляться в замок и удаляться от выхода.

– Похоже на то, – согласился Ааз, глядя на карту.

– Но ты же понимаешь, Ааз, что это не имеет никакого значения, – заметила Гленда. – Неужели ты не можешь сказать своему ученику правду?

Мы посмотрели на нее, а она по-прежнему стояла, опершись на стол, декорированный обнаженным трупом.

– Как прикажешь тебя понимать? – спросил Ааз, которому тон Гленды явно пришелся не по душе.

– Очень просто. Мы не сможем выйти из замка, не выиграв игру, предложенную нам этой картой. А для выигрыша нам надо поймать золотую корову, которая, видимо, правит всем этим измерением. Вывести нас отсюда может только золотая корова, и тебе это прекрасно известно.

В этот момент я понял, что чрезмерная потеря крови повлияла на ее умственные способности. Мне хотелось лишь одного – как можно скорее убежать или улететь из этого замка, чтобы тут же, не теряя ни секунды, скакнуть в другое измерение.

– Неужели? – сказал я с ядовитой улыбкой. – Это же чистое безумие – охотиться за золотой коровой, которая стоит во главе огромного стада вампиров. Даже хуже, чем безумие. Это – настоящее самоубийство. Мы кончим так же, как фураж, который валяется на столах. Гленда, ты нуждаешься в длительном отдыхе.

Все остальные промолчали.

Гленда продолжала смотреть на меня, а я вдруг понял, что ни Ааз, ни Танда не подхватили мою версию о ее безумии.

Я перевел взгляд на своего наставника, лицо которого почему-то приняло баранье выражение.

– Гленда права, – сказал Ааз. – Нам здесь противостоит такая магия, что без помощи карты нам отсюда ни за что не выбраться.

Я вопросительно глянул на Танду.

– Они оба правы, – улыбнулась она. – Даже с помощью Гленды мне лишь с большим трудом удается удерживать защитный экран. Окружающие нас магические силы настолько сильны, что без поддержки свыше нам не выстоять. А карта ведет нас к источнику этой поддержки.

В этот момент я понял, что могу уже считать себя покойником – не хуже, чем все эти ребята на столах. У меня просто не хватило ума, чтобы улечься рядом с ними и перестать дышать. Я еще раз посмотрел на своего наставника, пожал плечами и, придав своему лицу выражение посмертной маски, сказал:

– В таком случае пошли, пока сюда не явились парни с лопатами, чтобы помешать нашей охоте за сокровищами до того, как она началась.

Бросив взгляд на карту, я сложил ее, сунул в сумку и мимо столов с покойниками двинулся к дальней стене морга. Проходя мимо жмуриков, я хотел им сказать, чтобы они не беспокоились, что я обязательно к ним вернусь, и было бы очень хорошо, если бы они зарезервировали для меня столик. Однако промолчал, решив держать свои мрачные мысли при себе.

Всю дальнюю стену морга занимал большой стеклянный шкаф с медицинскими приборами и препаратами, и никакой секретной панели я не увидел. Если верить карте, панель находилась как раз за шкафом. Я взялся за край огромного сооружения, потянул, и оно легко и бесшумно отошло от стены, открывая очередной потайной ход.

Оглянувшись на Танду, Ааза и Гленду, внимательно следивших за моими действиями, я бросил:

– Давайте факел и следуйте за мной. Сверимся с картой, когда окажемся внутри. И не забудьте закрыть за собой шкаф!

Мне было приятно ощущать себя вожаком, хотя вел я всех вовсе не туда, куда мне хотелось. Кроме того, я первым могу оказаться не там, где надо, и в результате погибну раньше их. Да, жизнь вождя имеет свои – и весьма серьезные – недостатки.

Танда передала мне факел, я скользнул в проход за шкафом. Проход был ничуть не уже дворцовых коридоров в Поссилтуме. Стены в нем были деревянные, хотя попадались и каменные участки. В отличие от вырубленного в скале туннеля под моргом этим путем, судя по виду, пользовались довольно часто. Пройдя шагов десять, я остановился. Шедший последним Ааз вернул на место шкаф и знаком показал, что готов следовать за нами.

Меня очень занимал вопрос, сможем ли мы в случае необходимости вернуться этим путем назад, но я не стал просить Ааза это проверить. Не стал просить только потому, что боялся получить отрицательный ответ.

Примерно через сто шагов потайной ход раздваивался. Один вел направо и слегка наверх, другой шел прямо – во всяком случае, до того места, куда достигал свет факела.

Танда находилась за моей спиной, поэтому я отдал ей факел, а сам достал карту. Она снова изменилась, теперь ее центром был перекресток, на котором мы стояли. Карта требовала, чтобы мы шли направо. И вверх.

Я вспомнил, как стоял перед этим замком и глазел. Столь огромного здания я никогда раньше не видел. Теперь же, если следовать карте – а Ааз и Танда этого определенно хотели, – мы можем оказаться на самом верху дворца. Меня утешало лишь то, что, когда из меня будут высасывать кровь, передо мной откроется прекрасный ландшафт.

Проход поднимался и поднимался. Иногда это были ступени, иногда просто пандус. Он поворачивал направо. Затем через двадцать шагов снова направо. Создавалось впечатление, что он вдет в обход какого-то зала.

Закручиваясь широкой спиралью, тайный ход вел нас все выше и выше. Уже через двадцать минут я полностью потерял ориентацию в пространстве и не имел ни малейшего представления, в какой части замка мы находимся. Я знал лишь то, что мы покрыли немалое расстояние.

Коридор закончился невысокой лестницей.

Я остановился и подождал Танду. Позади, примерно в десяти шагах от нее, шли Ааз и Гленда, и меня удивляло то внимание, которое уделял мой наставник предавшей его женщине. Ясно, что ему от нее что-то нужно, но вот что именно? А поскольку он не отходил от изменницы, спросить я не мог.

Когда они приблизились к нам, Гленда тяжело опустилась на пол, а я достал карту.

Карта показывала, что потайной ход заканчивается в том месте, где мы сейчас стоим, и прямо передо мной, если верить карте, должна была находиться дверь, ведущая в огромный бальный зал.

Я посмотрел на стену перед собой. Никакой двери там, естественно, не было, но я волноваться не стал, решив, что она появится тогда, когда будет нужно.

Вернувшись к изучению карты, я увидел, что нам предстояло пройти через зал и в дальнем его конце отыскать панель, закрывающую вход в очередной потайной коридор. Судя по карте, золотая корова теперь пребывала в тронном зале, расположенном на несколько этажей выше.

– Похоже, нам в первый раз придется показаться на открытом пространстве, – заметил Ааз, изучив карту.

– Сейчас там никого нет, – сказала Танда.

– В таком случае нужно действовать как можно быстрее, – заключил я, складывая пергамент.

– Держи карту под рукой, – велел Ааз. – Когда окажемся в бальном зале, нам придется снова к ней обратиться.

– Естественно, – ответил я с таким видом, словно и сам знал, хотя такая мысль мне даже в голову не пришла.

– Ты еще можешь идти, Гленда? – спросил Ааз. Гленда кивнула и, с трудом поднявшись на ноги, привалилась к стене.

– Я могу идти столько, сколько надо, – ответила она.

– Тогда – вперед! – бросил Ааз.

Факел был у Танды, поэтому я подошел к стене и надавил на то место, где, согласно карте, должна была находиться дверь, ведущая в зал.

В стене, как я и ожидал, разверзся проход.

Я шагнул в него и ничего не увидел. В первый момент я даже подумал, что карта врет, но затем догадался, что потайной вход закрыт огромным гобеленом.

Я нырнул направо под ткань и довольно быстро вырвался на свободу, Танда с факелом в руке последовала за мной.

Однако в искусственном освещении в данный момент необходимости не было. В зале вдоль одной из стен шел ряд огромных, высотой в два этажа, окон, через которые лился солнечный свет. Холмы на горизонте казались мне старинными, манящими к себе друзьями. Судя по высоте солнца, до заката оставалось около часа, и нам следовало поторопиться, если мы не хотели встретиться с золотым вампиром, в которого к ночи превратится золотая корова.

– Вот это да! – восхитилась Танда, рассматривая инкрустированные золотом стенные панели и золоченый потолок зала. Пол в зале был сложен из полированных каменных плит с золотыми прожилками.

Даже в самых невероятных снах мне не приходилось бывать в залах подобной красоты и великолепия.

Ааз и Гленда остановились рядом с нами и принялись глазеть по сторонам.

Я был готов поспорить с кем угодно, что этот зал мог одновременно вместить не менее пятисот человек.

– Я помню, что была здесь прошлой ночью, – едва слышно прошептала Гленда.

Я содрогнулся, представив ее в этом огромном зале в окружении голых вампиров, жующих ее шею.

– В таком случае не будем ждать, когда заиграет оркестр, – сказал я, развернул карту и посмотрел на нее.

Карта снова изменилась. Видимо, она менялась каждый раз, когда мы проходили через потайную дверь.

Выход из зала теперь находился не у дальней стены, а за похожим на сцену возвышением, расположенным напротив окон.

– Сюда, – сказал я, направляясь к небольшой лестнице, ведущей на массивный деревянный подиум. На дальней стороне сцены не оказалось ничего, кроме решетки из деревянных досок.

Бросив еще один взгляд на карту, которую я по-прежнему держал в руке, я направился туда, где должен был быть проход. Карту я благоразумно засунул обратно в сумку.

После нескольких неудачных попыток я нашел слабо закрепленные доски и, раздвинув их в стороны, шагнул в очередной затемненный переход. Танда проследовала за мной, держа факел таким образом, чтобы я мог видеть, куда ставлю ногу.

Я застыл как вкопанный, так потрясла меня открывшаяся перед нами картина.

– Что б мне всю жизнь могилы копать! – воскликнула Танда.

Перед нами оказался вовсе не потайной ход, а обширный зал с низким потолком. Весь зал был уставлен рядами многоярусных полок, и на всех этих полках теснились, не оставляя свободного места, черепа.

Черепа коров. Тысячи и тысячи белых черепов пялились на нас пустыми глазницами.

Шедший последним Ааз, вернув на место доски, присоединился к нам, и я был рад, что его реакция на увиденное ничем не отличалась от моей. Я всегда бывал очень доволен, когда мой наставник испытывал потрясение.

– Кто-нибудь может мне объяснить, что все это значит? – спросила Гленда, и ее голос эхом прокатился по похоронному залу.

– Возможно, это представители многих поколений королевской семьи? – предположил Ааз и тут же добавил, указывая на череп, украшенный ожерельями из драгоценных камней: – Посмотрите-ка сюда. Это скорее всего основатель династии.

Не исключено, что он был прав. Кроме того, помещение было до краев наполнено магической энергией.

– Ты ничего не чувствуешь? – спросил я у Танды.

– Магические силы, – ответила она.

– Неужели здесь находится энергетический центр? Фокус, в котором сливаются потоки? – изумился Ааз.

– Похоже на то, – кивнула Танда. – В то же время нельзя исключать, что черепа способны усиливать магическое поле и превращать магическую энергию в нечто иное.

В этот момент я с огромным удивлением обнаружил, что двигаюсь в сторону ближайшей полтей с черепами. Прикоснувшись к белой холодной кости, я ощутил, что она действительно излучает энергию, но вовсе не ту, обращению с которой учил меня Ааз. Эта была совсем иная сила, и использовали ее не в магических целях.

– Энергия вампиризма, – сообщил я. Танда и Гленда, подойдя ко мне, неуверенно прикоснулись к черепу.

– Он прав, – сказала Танда. – Эти черепа поглощают магическую энергию и преобразуют ее в ту силу, которая нужна коровам для превращения в вампиров.

– Ты что, надо мной смеешься? – возмутился Ааз.

– И вовсе нет, – вступилась за Танду Гленда. Обведя рукой ряды черепов, она добавила: – Перед вами источник, превращающий жвачных животных в вампиров.

– И похоже, поток энергии усиливается, – тревожно сообщила Танда.

– Солнце садится, – пояснил я, – нам надо как можно скорее отсюда уходить.

Я развернул карту, чтобы выяснить наш дальнейший путь. Нужная дверь, как водится, оказалась в противоположной стене помещения. И за этой дверью находилось нечто такое, что совсем не должно было там находиться. Все получилось слишком легко и быстро.

За дверью была… ЗОЛОТАЯ КОРОВА. До сокровища, которое мы столь долго искали, оставался только шаг. Лишь одна дверь отделяла нас от комнаты, именуемой “Лужайка”.

– Посмотрите, – сказал я, расстилая карту так, чтобы все могли видеть. – И что же теперь делать?

Ааз взглянул на карту и обнажил в улыбке острые зубы.

– Мы возьмем в заложники их вождя и освободим его в обмен на нашу свободу.

– Отличный план, – заметила Танда.

– Интересно, почему я не думал, что все окажется так легко? – спросил я.

– Да потому что, как правило, все оказывается сложнее, чем ты рассчитываешь, – ответила Гленда.

Поток энергии вокруг меня усилился, черепа начали издавать едва слышное низкое гудение.

– В любом случае, – сказала Танда, – отсюда нам надо убираться как можно скорее.

Сунув карту в сумку и плотно закрыв ладонями уши, я двинулся между тысячами гудящих коровьих черепов к потайной двери в дальней стене королевского склепа.

К тому времени, когда я до нее добрался, мой собственный череп уже раскалывался от мощного гудения пустоглазых останков.

Дверь, как я и предполагал, легко открылась, и, шагнув через порог, я в тот же миг оказался на толстом ковре из великолепной травы. Танда, Гленда и Ааз вошли следом, и мой наставник плотно прикрыл за собой дверь. Как только он это сделал, сводящий меня с ума гул прекратился.

Передо мной открылась совершенно удивительная картина. Картина эта была настолько невероятной, что я не верил своим глазам.

На противоположной стороне лужайки какой-то парень, развалясь в шезлонге, читал газету.

Если бы на нем был белый фартук, то он был бы вылитым барменом из забегаловки “У Одра”. Через гигантские окна комнату заливали лучи заходящего солнца, холмы за окнами казались розовыми, золотыми и красными.

Я огляделся. Если не обращать внимания на полосу зеленой травы, на которой мы стояли, помещение походило на хороший гостиничный номер с большой постелью, кухонной нишей в одной стене и с дверью в ванную – в другой.

Постоялец этого номера расположился в гостевой, если так можно выразиться, части помещения. Но гостей здесь, видимо, не принимали, так как, помимо шезлонга, в комнате имелся только один стул.

Он взглянул на нас и потряс головой, словно не веря своим глазам. Затем, снова посмотрев на нас – на сей раз более внимательно, – он. вскочил с шезлонга с выражением неподдельного счастья на физиономии.

– Великие небеса! – вскричал парень. – Наконец-то вы пришли!!!

– По-моему, он рад нашему появлению, – прошептала Танда.

Обитатель гостиничного номера направился к нам, сияя такой широкой улыбкой, что я испугался, не лопнут ли у него щеки.

– Входите, друзья, входите, – сказал он, жестом приглашая нас в ту часть помещения, где стоял стул. – Не бойтесь ничего. Я так счастлив вашему прибытию!

– Неужели? – спросил Ааз.

– Да, очень, – со смехом ответил наш хозяин. – Не могу поверить, что карта наконец привела сюда тех, кто способен меня спасти!

Глава тринадцатая

Не всегда и не на все можно держать пари.

М.Джаггер

Хозяин провел нас с лужайки в то, что, вне всяких сомнений, было его домом.

– Прошу прощения за беспорядок, – сказал незнакомец и принялся собирать разбросанные повсюду книги, блокноты и тарелки. Тарелки он поспешил сунуть в мойку. Нам пока оставалось только наблюдать за его действиями.

– Меня зовут Харольд. Извините, что не могу предложить вам стулья.

Выглядел он действительно как типичный Харольд.

Это имя очень шло ему, как и всем остальным парням, которых мы встречали в закусочных на Коро-Вау. Харольд притащил кухонный табурет, сел на него и жестом пригласил нас занять единственный стул и шезлонг.

Мне стало ясно, что он никогда не принимал гостей, способных сидеть. Мы же были настолько потрясены, что наши реакции едва ли возможно было описать словами. В том, что моя реакция не поддавалась описанию, я был абсолютно уверен.

Я строил разные предположения, что может находиться в Комнате сокровищ, но о том, что мы встретим какого-то парня по имени Харольд, я уж точно не думал.

Да и как могла мне прийти в голову мысль, что карту нам подсунул жаждущий какого-то мистического спасения человек?

Гленда приняла его предложение и, тяжело вздохнув, с трудом опустилась в шезлонг.

– Неужели вас прошлой ночью схватили? – тревожно глядя на нее, спросил Харольд.

– Да, – ответила Гленда.

Харольд, похоже, искренне огорчился.

– Весьма сожалею, – произнес он. – Вам очень повезло, что вы сумели пережить ночь.

– Мы видели комнату, заваленную менее удачливыми людьми, – сказал Ааз.

Мне показалось, что бедняга Харольд вот-вот хлопнется в обморок.

– Это я во всем виноват, – пролепетал он, заламывая руки и тряся головой. – Это моя вина.

– Ладно-ладно, – успокоительно произнес Ааз. – Не могли бы вы объяснить нам, что здесь происходит?

– Лучше всего начать с самого начала, – вставил я, прислонясь к кухонной стойке.

С того места, где я стоял, были видны боковая стена комнаты и два окна высотой в пару этажей. На долину за окнами уже опустилась тень, но солнце еще стояло над вершинами гор, и его лучи по-прежнему играли на зеленой траве.

Если это и была тюрьма, то такой милой камеры мне видеть не приходилось.

– Еще раз прошу меня извинить, – кивнул Харольд. – Я настолько потрясен вашим появлением и тем, что карта сработала, что совсем забыл о правилах хорошего тона.

– Итак, с самого начала, – напомнил Ааз.

– И, умоляю, во всех подробностях, – сказала Танда. – Сейчас перед вами находятся четыре человека, которые вообще перестали понимать что-либо.

– Хорошо, – ответил Харольд и снова кивнул, да так, что мне показалось, будто его голова сидит на пружинке. Он взглянул в окно и глубоко вздохнул: – Рассказ будет долгим, а в нашем распоряжении не более получаса. Мне придется продолжить повествование завтра утром.

– Мы не возражаем, – сказал Ааз и, чтобы окончательно успокоить Харольда, растянул свою чешуйчатую физиономию в обворожительной улыбке. – Начинайте, а завтра продолжим.

Харольд принялся кивать как заведенный. Его голова ходила вверх-вниз с такой скоростью, что у парня обязательно должна была заболеть шея,

– Итак, вы находитесь в здании, которое “много столетий назад именовалось Замком графа Жвачника.

Я был не единственный, кто, услыхав эти слова, фыркнул. Танда, как мне показалось, тоже захихикала. Что касается Ааза, то он, пытаясь сдержать смех, принялся трясти головой. Глядя на своего наставника, я громко расхохотался. Но Харольд, по счастью, был так увлечен поиском нужных слов, что ничего не заметил.

– Как следует из исторических хроник особи типа Жвачника и наш народ долгое время существовали бок о бок в состоянии неустойчивого равновесия, – продолжил Харольд, набирая темп. – Они пили нашу кровь, а мы их убивали, когда находили. Все было сбалансировано. Легенда гласит, что Жвачник – древний и многоопытный вампир – явился на это место и захватил его. Он поработил Доннер-Веттер и соорудил замок.

Харольд помахал руками – видимо, для того, чтобы мы сообразили, в каком замке находимся.

– Затем граф Жвачник повел своих сатрапов на людей, используя ту магическую силу, которую излучает замок. За несколько столетий ему удалось захватить всю планету и поставить людской род на грань полного уничтожения.

Харольд посмотрел в окно. Солнце уже цеплялось за вершины гор. Близился закат.

– Помимо людей, подручные графа Жвачника смели с лица планеты всех теплокровных животных, и сделали они это, как вы понимаете, в своем обычном кровожадном ключе. И вот настал момент, когда им стало не хватать крови.

Только сейчас я сообразил, что мы действительно не видели на Коро-Вау никаких животных, кроме коров и лошадей. Ни собак, ни свиней, ни оленей. Здесь водились лишь коровы, лошади и люди.

– Позвольте задать один маленький вопрос, – попросил я, и Харольд согласно кивнул, не отрывая глаз от окна. – Вы сказали, что пособники Жвачника в то время еще не были коровами, а были людьми, но с вампирскими замашками?

– Да, – ответил Харольд. – Старинные легенды гласят, что вампиры когда-то, в далекой древности, произошли от нас, но точно никто этого не знает.

– В других измерениях это было именно так, и вряд ли Коро-Вау явилось в этом отношении исключением.

– О других измерениях я тоже слышал, – согласился Харольд.

– Итак, что же произошло дальше? – спросил я.

– Граф Жвачник, который вовсе не был глупцом, понял, что надо принимать какие-то меры, иначе простые люди исчезнут с лица планеты. А к этому времени люди остались единственной пищей вампиров.

– Разумно, – согласилась Танда. – Отсутствие пищи означает неизбежную гибель.

– Именно, – сказал Харольд. – Поэтому Жвачник заключил договор с остатками людей о том, что вампиры будут питаться ими лишь в полнолуния, а на все остальное время оставят их в покое.

– И ваши люди согласились? – спросила Гленда изумленно, что полностью отражало и мое состояние.

– Боюсь, что у моих предков не было выбора, – ответил Харольд. – Используя могущественные магические силы этой земли, граф Жвачник наложил заклятие на людей, а затем, прибегнув к еще более мощному заклинанию, превратил всех своих адептов в коров.

– Так почему ваш народ не истребил их всех, пока они находились в коровьей ипостаси? – спросил Ааз. – Ведь это так просто.

– Только на первый взгляд, – сказал Харольд. – Забить жвачных было бы несложно, если бы не заклинание, не позволяющее нам так поступить. Это колдовство ничего не позволяет нам делать, кроме как готовить себя к столпотворению. И вот уже в течение многих столетий мы в полнолуние толпой выходим на съедение. – Печально покачав головой, Харольд продолжил: – Люди Жвачника превратились в благопристойных коров, которые лишь в полнолуние становятся вампирами, чтобы устраивать оргии и пить нашу кровь. Что касается нас, то мы превратились в пищевой продукт для своих парнокопытных хозяев. Ни на какие великие (впрочем, как и малые) дела мы не способны. Мы сумели выжить – и все.

Харольд посмотрел в окно. Солнце уже было готово исчезнуть за вершинами гор.

– Следуйте за мной, и побыстрее, – сказал он, направляясь в сторону ванной.

– В чем дело? – поинтересовалась Танда.

– На ночь я превращусь в корову, а вампиры заполнят замок, чтобы подкрепиться. Если вы не укроетесь в помещении с мощным магическим экраном, они вас найдут и убьют.

Харольд провел нас в ванную комнату, открыл настенный шкафчик, нажал в нем какую-то кнопку и отступил, когда стена за унитазом отошла в сторону.

– Это самое защищенное помещение во всем замке, – сказал он, – Оставайтесь здесь до тех пор, пока я не открою дверь. Ни при каких обстоятельствах отсюда не выходите. Вы меня понимаете?

– Понимаем, – ответил Ааз.

Я первым вошел в закрытое для магии помещение. Гленда и Танда последовали за мной. Ааз, чуть задержавшись, перекинулся парой слов с Харольдом и вошел следом за нами.

За ванной комнатой оказался вырубленный в скале зал. Камень стен был весь пронизан золотыми прожилками. В зале было тепло, а золото стен слегка светилось, создавая приятный полумрак. Все помещение было заполнено древними манускриптами и свитками, антикварными столами, креслами и прочими предметами мебели. Такого количества старья в одном месте я никогда раньше не видел. Когда мы все оказались в комнате, Харольд, не говоря ни слова, задвинул панель.

– Даже доброй ночи не пожелал, – буркнула Танда, а Гленда молча направилась к стоявшей у стены антикварной кровати.

– Я вздремну, если не возражаете. – Она улеглась на древнее ложе и смежила веки.

– Отличная мысль, – произнес Ааз, взглянул на меня, извлек на свет добытый им шнур с золотой нитью и приложил палец к губам, призывая всех мае хранить тишину. Взяв одеяло с другой античной кровати, он подошел к Гланде: – Позволь мне тебя укрыть. Ночью здесь может быть прохладно.

– Спасибо, – сонно пробормотала Гленда.

Ааз склонился над ней и знаком пригласил Танду и меня подойти ближе. Я понятия не имел, что задумал мой наставник.

Ааз укрыл Гленду одеялом и мгновенно набросил на нее шнур. Это было сделано настолько ловко, что Гленда ничего не почувствовала. Он опять же знаком велел мне достать свободный конец шнура, который свалился на пол за кроватью. Я встал на колени и сделал так, как он приказал. Ааз сделал вид, что заправляет под ней одеяло. Затем он одним движением затянул шнур, связал концы в узел и отступил от кровати. Мы с Тандой сделали то же самое.

Я не понимал, как всего один виток шнурка сможет удержать Гленду. Более того, я не имел ни малейшего представления, зачем нужны эти сложные манипуляции.

Но Ааз явно знал нечто такое, что мне было неведомо, и в этом не было ничего удивительного.

Гленда начала двигаться взад-вперед, взад-вперед, пытаясь освободиться от уз, но золотой шнур, удерживающий ее, даже не натянулся сильнее. Она открыла глаза, и такого ужаса во взгляде мне никогда еще видеть не приходилось.