Бриллианты требуют жертв Жукова-Гладкова Мария

Глава 28

Примерно через неделю нас с Татьяной к себе пригласил Иван Захарович Сухоруков. Встречал радушно, в компании с верными оруженосцами Лопоухим и Кактусом. Ни китайцев, ни Балаева, ни немцев, ни французов в особняке Ивана Захаровича не наблюдалось, по крайней мере, в пределах видимости.

Нас пригласили за накрытый стол и, как обычно, вначале хорошо накормили.

– Любопытство, конечно, мучает? – спросил Иван Захарович.

Мы кивнули.

– А что интереснее всего? – спросил хозяин.

Мы с Татьяной задумались.

– Были ли вообще драгоценности, – сказала я.

– Что делали немцы в провинциальном городке, – сказала Татьяна.

– И все?! – поразился Иван Захарович.

– Вы спросили, что интереснее всего, – напомнила я.

– Отвечаю, Юленька: драгоценности были. И на территории усадьбы, и в подземелье.

Тем временем Лопоухий нас покинул и вскоре вернулся с известной нам книгой «Петербургские тайны».

– И вы экземпляр откопали? – удивилась я, хотя чему тут удивляться.

Мне любезно пояснили, что это тот же, который читали мы.

– Забрали у Александры?

– Она сама отдала, – поведал Иван Захарович.

– Ваня, зачем обирать бедную девушку! – воскликнула Татьяна. – Тебе что, банкиров и бизнесменов мало? Девка живет чуть ли не в нищете. А ей еще дочь поднимать без мужа. И родители…

Иван Захарович опять разразился диким хохотом. Его поддержали Лопоухий с Кактусом.

– В чем дело? – не поняли мы с Татьяной.

– Ой, девки! Ой, девки! – качал головой Иван Захарович. – Плохо вы в людях разбираетесь! Ой, плохо!

– Что с Александрой? – спросила я.

– Жива, – ответил Сухоруков. – Она, надо отдать ей должное, умная женщина и поняла, как должна себя вести.

– С тобой?! – воскликнула Татьяна.

Сухоруков кивнул и рассказал, что драгоценности графов Беловозовых-Шумских, оставленные в подземелье, были спрятаны в толстых картинных рамах. Там были сделаны специальные небольшие тайнички.

Александра помогала родителям разбирать невесть откуда появившуюся у банкира Глинских коллекцию. Она ведь по образованию искусствовед, хотя, конечно, у нее нет их опыта и знаний. Родители сразу обратили внимание на слишком толстые рамы и обсуждали этот вопрос. Александра прислушивалась к их разговорам, потом сама решила внимательно осмотреть хотя бы одну. Осмотрела, причем под лупой. Часть времени она работала в отсутствие родителей, занимаясь реставрацией богатств банкира. Он попросил придать вещам товарный вид – тем, которым возможно, и тем, реставрацию которых могут взять на себя члены семьи Ольги и Александры. Александра умела и любила работать с бронзой и занималась подсвечниками и люстрами. Одновременно отчищала и картинные рамы. Банкир, иногда наблюдая за ее работой, не заметил ничего необычного – ну полирует девка также и рамы, так он же ей это сам велел. Спереть – не сопрет. Там в основном были полотна больших размеров.

Но Александра добралась до тайников и извлекла из них все драгоценности, о существовании которых банкир, как она поняла, и не догадывался.

Потом она стала читать соответствующую литературу, благо что знала, в каких библиотеках что спрашивать, и «Петербургские тайны» она прочитала – прихватила книгу в особняке банкира. И расспросила про нее женщин, которые раньше работали в научном обществе – о чем она мне сама рассказывала, только не уточняла, когда их расспрашивала. Кстати, это библиотека не только Беловозовых-Шумских. Графы-то свое богатство спрятали в подземелье – как и самые ценные книги, которые потом Глинских выставил на всеобщее обозрение. От Беловозовых-Шумских наверху в основном остались дамские романы. Когда в особняке разместили научное общество, туда свезли немало книг из других мест. Ими и пользовались ученые. В общем, Александра поняла, что за драгоценности она нашла.

– Родителям и сестре о своей находке не сказала? – уточнила я.

Иван Захарович покачал головой.

– А откуда все-таки взялось кольцо, которое Глинских носил к старому ювелиру? – спросила Татьяна. – Кольцо графини Беловозовой-Шумской.

– Его случайно нашли Ольга и Виктор Анатольевич.

– Так его нашла Ольга, а не сестра банкира? – удивилась я, вспоминая рассказ Андрюши. – Сестра банкира сказала…

Я поняла, что сказала она не все. Или исказила истину. Или на самом деле знала не все.

Ольга, как мы уже знали, стала стипендиаткой банка, а потом решила захомутать богатого мужчину. Глинских для этой цели подходил прекрасно, тем более у нее имелся на него выход. Напомнить о себе, о родителях… Банкиру она приглянулась, в особенности после того, как изменила внешность под его вкус.

Как-то Виктора Анатольевича пригласили на костюмированный бал. Требовалось прийти в костюмах екатерининской эпохи. Кто-то стал заказывать их своим обычным портнихам, а банкир вспомнил про сундуки с платьями в подземелье и решил поднять парочку наверх и дать Ольге что-то примерить. Он собирался идти на бал с ней. На ее вопросы, откуда он взял сундуки со старыми платьями, по-настоящему старыми (а екатерининской эпохи или нет, никто из приглашенных не отличит), Глинских только таинственно улыбался, говоря: это сюрприз для тебя, любимая. Но это – настоящие старые платья. Хотя это и так было видно.

Ольга с большим интересом доставала все из сундуков и примеряла, красуясь перед банкиром. Внезапно на поясе одного почувствовала что-то твердое – там оказался маленький кармашек, в котором лежало старинное кольцо.

Банкир заинтересовался, кольцо взял, обещал оценить и подарить Ольге. Думал ли он в самом деле ей его дарить или нет, неизвестно.

Но оценивать понес, правда, не сразу. Но, может, времени не было. Как нам всем известно – к старому ювелиру Мильцу по рекомендации Аллы Николаевны. Мильц узнал работу своего прадеда. И начал действовать, оповестив о ней одновременно трех заказчиков.

– А с какой стати он их оповещал? – спросила Татьяна.

Иван Захарович усмехнулся.

– Это был старый хитрый жук. И он решил рубить со всех деньги. Правда, на этот раз перехитрил сам себя. Получил по башке.

По словам Ивана Захаровича, прекрасно знавшего о существовании ювелира (ведь в криминальном мире все всех знают, пусть и не лично, но наш крестный папа не мог не слышать об этом скупщике краденого), тот в последние годы, после снятия железного занавеса, стал работать и с иностранными клиентами. Конечно, определенного плана.

Например, с Гансом Феллером, которому был нужен такой человек в России. Ганс и члены его банды, знающие русский язык, давно заинтересовались русским рынком. Когда поток богатств, хлынувший из России во время перестройки, стал редеть, Феллер решил изучить ситуацию изнутри – посмотреть, где тут еще можно черпать богатства. Он наладил связи с черными археологами, которые были только рады сдавать накопанное за твердую валюту, намывщиками (которых даже обеспечил немецким оборудованием для подводных работ в нашем регионе), затем вышел на Аркадия Зиновьевича. Периодически брал у него товар.

Феллеру поступил заказ на старинные русские драгоценности (этот международный аферист вообще часто работает под заказ), потом он по своим каналам узнал историю драгоценностей Беловозовых-Шумских и выяснил легенды, связанные с графами. Причем их драгоценности включали не только изделия, выполненные прадедом Мильца.

У Беловозовых-Шумских должны были храниться две китайские реликвии, о месте нахождения которых никто не знал.

– Эти перстни со змеями? – уточнила я. – А откуда они попали к графам?

По словам Ивана Захаровича, один из предков Беловозовых-Шумских пожелал посмотреть мир. Как это было сделать? В особенности в те времена, когда еще не только «Боингов», а и дирижаблей не существовало. Следовало путешествовать или по земле, или по морю. Он решил по морю. Нанялся на корабль и отправился в плавание.

Купеческий корабль заходил в Китай, где отоваривался специями и чаем. Команда спускалась на берег и с интересом осматривала диковинную страну. Беловозов-Шумской считал, что не зря отправился в плавание.

По пути назад на борт корабля взяли нескольких китайцев. Как они договорились с капитаном, Беловозов-Шумской не знал. Однако уже в море капитан пригласил его к себе в каюту. Там сидел и первый помощник. Они все трое были из титулованных семей, но оказались или алкашами (первый помощник), или в чем-то провинились (капитан очень любил женщин), или просто не могли усидеть дома (Беловозов-Шумской). Более того, никто из них не мог рассчитывать на богатое наследство и одновременно любил риск.

– Китайцы везут сокровища, – сказал капитан. Оказалось, он знает китайский язык, о чем пассажиры и не подозревали, и услышал их разговоры.

Сделав это сообщение, капитан внимательно посмотрел на Беловозова-Шумского. Как тот понял, первый помощник уже все знал и согласился на предложение капитана.

Беловозов-Шумской недолго думал. Во-первых, он понял: если откажется после того, как его посвятили в заговор, то станет кормом акулам. Во-вторых, следовало похвастаться перед родственниками, которые были против его морского вояжа неведомо куда. В-третьих, деньги никогда не помешают.

И он согласился. Капитану и первому помощнику требовался третий, так как китайцев было десять человек. Вдвоем не справиться. Втроем справились, однако понесли потери. Помощник капитана погиб. Капитан был тяжело ранен и умер через три дня, Беловозов-Шумской выжил.

Трупы китайцев сбросили за борт, команда вопросов не задавала, решив, что те хотели захватить командование судном в свои руки. Что с них возьмешь? Китайцы. Однако в море сбросили только девять трупов. Куда делся десятый, Беловозов-Шумской так и не узнал.

– И много было драгоценностей?

– Только перстни со змеями. Все деньги они отдали капитану в качестве платы. Китайцы знали: им просто нужно добраться до места, где их будут встречать как дорогих гостей. Или планировали прикончить команду. Беловозов-Шумской был разочарован. Думал-то, что везут кучу всего. Он не знал истинной ценности этих змей.

– А куда делся китаец?

– Прыгнул за борт, надеясь, что его обнаружит какое-то другое судно. Так у него был хоть какой-то шанс выжить. Его в самом деле подобрало рыболовецкое индийское судно и потом он правдами и неправдами добрался до Америки. Это предок Франка Ли. И вот уже третий век китайцы ищут эти перстни.

– А зачем они везли сокровища в Россию? – спросила Татьяна. – Тем более по морю такой круг делали, если у нас с ними сухопутная граница, причем…

– Совсем необязательно, что они везли их в Россию. Это была какая-то шайка, которая, украв реликвии, хотела покинуть пределы родной страны. Чем быстрее, тем лучше. Русский корабль для этой цели подходил прекрасно. Что бы они сделали потом? Вероятнее всего, в самом деле захватили бы корабль с товаром, если бы капитан не стал действовать сразу же, в первую ночь. Этого уже не скажет никто.

– Но эта информация как-то дошла и до Ганса Феллера, – сказала я.

– Да, – кивнул Иван Захарович. – И он, и Франк Ли понимали: нужно искать драгоценности Беловозовых-Шумских. Среди них должны быть китайские реликвии, которые стоят гораздо дороже, чем все остальные кольца и серьги, вместе взятые. Хотя и от тех отказываться не стоит, раз работы прадеда Мильца так ценятся на Западе.

– Так и Франк Ли был знаком с Аркадием Зиновьевичем?

Иван Захарович кивнул. Франк Ли, как и Ганс Феллер, попросил Аркадия Зиновьевича сообщить ему, если вдруг всплывет что-то из коллекции Беловозовых-Шумских.

Потом в Россию прибыл Николя Шумской с целью разыскать драгоценности предков. Про китайские кольца он знал, но не считал самыми ценными. Николя тоже нашел Аркадия Зиновьевича и попросил сообщить ему, если всплывет что-то из того, что прадед Аркадия Зиновьевича делал для графини Беловозовой-Шумской. Аркадий Зиновьевич и ему обещал с ним связаться.

Сам внимательнейшим образом изучил рисунки своих предков, чтобы сразу узнать вещь, если ему что-то принесут.

И вдруг появился банкир. С кольцом. Одним. Но из коллекции. К тому же банкир купил особняк Беловозовых-Шумских, как быстро выяснил Аркадий Зиновьевич. Справедливо решил, что где одно кольцо, там и все остальные.

Решил выступить посредником и отдать богатства тому, кто предложит самую высокую цену.

И позвонил Франку Ли, Гансу Феллеру и Николя.

Однако и Глинских не был идиотом, вернее, жизнь приучила его не доверять партнерам, тем более старому ушлому еврею, рекомендованному ему ушлой Аллой Николаевной, прошедшей огонь, воду и медные трубы.

Находясь в гостях у Аркадия Зиновьевича, Глинских прикрепил «жучок», которым его обеспечил начальник службы безопасности его банка. «Жучок» реагировал на голос. Тогда включалась запись.

По вечерам банкир прослушивал записанное за день. Прослушав, делал выводы. И приходил в ярость.

Во-первых, потому что нашел только одно кольцо. Во-вторых, его сдали. Мало ему проблем с чеченцами, так тут еще следует ждать китайцев, немцев и француза. Ладно бы страдал за дело, а так…

Банкир посоветовался с братом Гришей. Брат подумал и сказал: если драгоценности тут и были, их прихватили родители Ольги с Александрой, хотя незаметно, чтобы они разбогатели за последние годы. И где бы они нашли драгоценности? Ведь Гриша, его сестра, муж сестры и банкир внимательно все осмотрели перед тем, как показать искусствоведам. Скорее всего, Беловозовы-Шумские все вывезли перед революцией. В смысле все драгоценности, а то кольцо осталось в платье случайно. Хотя в таком случае, что тут делал Николя? Может, часть все же не найдена?

Банкир согласился с братом, но следовало допросить Ольгу. Тем более вся семейка собралась мотать за границу, лишние драгоценности пришлись бы очень кстати.

И тут Ольга попалась в ловушку.

– Она что, в самом деле пришла грабить банкирский особняк?! – не могла поверить я.

– Нет. Она пришла за кассетами с записью разговоров Аркадия Зиновьевича, – пояснил Сухоруков. – Несколько дней назад она заметила, что у банкира в спальне вдруг появился магнитофон, которого там раньше не было. И с утра прихватила одну кассету. Просто из любопытства. Дома прослушала. Потом дала прослушать Александре. Это была кассета со звонками Аркадия Зиновьевича китайцу, немцу и французу. Александра тут же поняла, о чем речь, и очень захотела получить остальные. Почему бы не продать драгоценности тем, кто знает их истинную цену?

– Так она что, за эти годы ничего не продала?

– Одно колечко. Но официально, в магазин. В комиссионную ювелирку. Там как раз работает кто-то из ее сокурсниц. Она же не к скупщику краденого ходила? Путь кольца никто не смог проследить.

– И она послала Ольгу за остальными кассетами?

– Да, – подтвердил Иван Захарович. – И Гриша убил ее из-за них. Он пришел в особняк, как и собирался по договоренности с Глинских, чтобы вытащить из подземелья товар для Аллы Николаевны, а там Ольга, которая точно знала, что любовника не будет до поздней ночи. В результате Ольга получила молотком по виску.

– Кто убил старого ювелира? – спросила Татьяна.

– Глинских. Пока тот не успел растрепать, кто принес ему кольцо на оценку. Банкир, естественно, не хотел, чтобы ему на хвост села вся компания международных аферистов, которая станет искать его по всему миру. Пришел и ушел через чердак так, что Валера Лис его не видел.

– Он и тело оттащил в кладовку? Ведь экспертиза точно показала: в кладовке кровь Мильца и его туда волокли по полу.

– Да.

– Зачем?

– А шут его знает… Чтоб подольше не нашли. У Глинских теперь не спросишь. Сестра не знает.

– А Валере кто по башке дал?

– Китаец. Один из людей Франка Ли. Они оставили одного человека в квартире. На всякий случай. Они же следили за двором. И в квартире нашли труп. Чтобы к ним не было никаких претензий, использовали первую подвернувшуюся кандидатуру. Человек Франка Ли обставил убийство соответствующим образом. И Валеру специально не добил. Китайцы же вызвали милицию – анонимно. Нечего в чужие квартиры по ночам вламываться.

– Но почему они так по-идиотски вели себя во дворе старого дома? Рыскали…

Иван Захарович расхохотался.

– Франк Ли тоже спрашивал меня, в чем они прокололись. Сам понять не мог. Недооценил наших ушлых бабок и людей, побывавших у Хозяина и знающих, что в их дворе живет скупщик краденого, к которому их кореша или друзья друзей, или просто товарищи по несчастью носят товар. Эти люди замечают то, что не видят простые обыватели. А тут – китайцы. Что делать? Ничего хорошего от них ждать не следует. Да и вообще люди, живущие в том дворе, привыкли не ждать от жизни подарков. Но хотят спокойствия и чтобы никто не мешал. Китайцы могли помешать. Наши не знали, как именно, но решили подстраховаться. И они же не сдавали своих. Наоборот, считали, что так защищают.

– Но неужели Глинских не давил на Александру и ее родителей? Не мог он оставить их в покое. А ведь Ольгу не пытали. Она не сопротивлялась и ни с кем не сражалась, – мне это было точно известно, поскольку я, во-первых, выезжала на место, во-вторых, говорила с экспертом Василием.

– Да, банкир пожалел, что Гриша не сдержался. Но его двоюродный брат вообще слыл человеком эмоциональным, а тут отвергнувшая его девушка еще обносит особняк его брата… Сестре они сказали, что Ольга пыталась выносить ценности.

А потом банкир встречался с Александрой. Спрашивал, зачем ее сестра воровала пленки. Александра делала удивленное лицо, хотя жутко переживала из-за смерти Ольги. Понимала, что сама послужила причиной ее смерти. Однако больше думала о живых. Ольге все равно не поможешь, а у Александры есть дочь и престарелые родители, которым нужна помощь.

Ну она и сказала про француза Николя, который в самом деле звонил Ольге, как подруге человека, который проживает в особняке его предков. И не только звонил, а и встречался с ней во время визита в Петербург. Глинских решил, что Ольга действовала по наущению Николя. Александра вздохнула свободнее. И еще на всякий случай подключила меня.

– А как вы додумались, что в дело замешана Александра? – спросила я.

– Благодаря тебе, Юленька! – воскликнул Иван Захарович. – Спасибо тебе, родная, за подсказку!

– Какую?

– Фото банкирской задницы.

– При чем тут оно?! – воскликнули мы хором с Татьяной.

– Кольщик – отец ребенка Александры. Они на самом деле поддерживают отношения, хотя ее родители категорически против. И она во все колонии к нему на свиданки ездит, и передачки шлет.

– Он знал про драгоценности?

– Да. И посоветовал их попридержать. Если особо не горит. Краденым вещам всегда лучше полежать. А потом банкир вдруг обратился к нему. Захотелось наколку сделать на интимном месте. Посоветовал кольщика кто-то из партнеров, в свое время побывавших в местах не столь отдаленных. Ну тот и прикололся. Демонстрировал банкиру (который сам выбрал татуировку) рисунки, которые наносят опущенным, идейным гомосексуалистам, людям, подвергшимся социальной казни… Потом веселил Александру.

И вдруг меня осенило.

– Так Гришу Петрова в том деревенском доме убили Александра и ее давний любовник?

– Да, – подтвердил Иван Захарович. – А привез его туда муж банкирской сестры, тоже посвященный во все дела.

Александра знала про дом. Еще когда она с родителями занималась коллекцией, он щедро раздавал обещания. В частности, дать им ключи от дома, который все равно никем не используется, чтобы родители Александры могли туда поехать летом вместе с внучкой. Дачи у них не было. Пусть домик банкирской бабки и далеко, но все равно свежий воздух.

Когда Александра узнала про побег Григория, то пришла к вполне определенному выводу. Он, скорее всего, будет скрываться там. Хотя, конечно, могла и ошибиться. Уговорила кольщика вместе съездить, показала книгу с рассказом о закопанных сокровищах на территории давно покинутой усадьбы. Кольщик решил составить ей компанию.

В доме в самом деле застали одного Гришу. Муж сестры уже уехал домой. Прижали к стенке, он и поведал все, что знал. Про намерение банкира смотаться, про наезды чеченцев, про подземелье, про убийство Ольги. Когда они выжали из него все, Александра сама нажала на курок, сказав: «Вот тебе за Ольгу».

А потом они с кольщиком вдруг обнаружили, что на месте усадьбы копаются немцы, которым, по всей вероятности, и звонил старый ювелир. А по окрестностям ездит некая белобрысая девица, исследует кладбища. Решили разведать обстановку. Для начала в каком-то областном центре купили парик, который Александра надевала под платок, чтобы потом местные жители думали, что это одна девица ездит по округе. Роста они были одинаково высокого, то есть издали их вполне можно было принять за одну женщину.

Александра, как искусствовед, интересовалась и церквями. Ей вообще всегда было интересно ходить по музеям, смотреть достопримечательности. А что интересного в старой русской деревне? Церковь. Она смотрела иконы, купила одну по дешевке у бабки, говорила со священником. По ходу дела и она, и кольщик выясняли обстановку в провинциальном городке, где обосновались мы.

– Она лазала в наш номер? – спросила Татьяна. – И выпустила моих мышей?

– Нет, – покачал головой Иван Захарович. – К вам залезала местная певица, по просьбе Камаза. Он хотел выяснить, кто вы такие. Она и к немцам лазала, и к диве Руслана. От вас сбежала, когда змея стала выползать из термоса. Коробку с мышами она просто в ужасе бросила в окно, а они потом вернулись в дом. Поэтому ее тетка – администратор тетя Люся – и прикидывалась идиоткой. В смысле, что вроде бы не только дива Руслана приходила, но и еще одна похожая. В особенности, когда разговоры пошли, что могло быть две девки.

– Тогда кто спер коллекцию Гоги Вахтанговича?

– Камаз. Он давно на нее облизывался. Не сам, конечно. Его подручные. Чего не воспользоваться возможностью? Камаз давно торгует иконами и разной церковной утварью. Догадайтесь, девочки, кто у него главный покупатель?

– Ты, Ваня, что ли? – Татьяна прищурилась. – Вроде бы ты иконами никогда не промышлял.

– Бог с тобой, Таня! Да чтобы я национальное достояние разбазаривал?! Как ты могла обо мне такое подумать?!

Я от комментариев воздержалась, вместо этого предложила другую кандидатуру: Ганс Феллер.

Иван Захарович кивнул и подтвердил, что Камаз – постоянный поставщик товара Гансу. Охватил весь свой район, где мог – скупил по дешевке, что не продавали – взял силой. Теперь у него там два каких-то спившихся иконописца стараются. Камаз не дает им пить, пока работают. Икону напишут – разрешает ужраться до потери пульса.

Поэтому немцы и рванули в тот городок – у них там такие связи, только публично их не демонстрировали. О том, кому Камаз сдает товар, знают он сам и пара приближенных.

– Кстати, они и подругу Руслана грохнули. По договоренности с Феллером. От нее следовало избавляться. Много знала.

– А они ее допросили? Что она искала на старых кладбищах?

Дива искала могилу какого-то немца, помершего в этих местах в дореволюционные времена. Ей сказали: предка кого-то из искателей клада. Мы – копаем клад, ты – ищи могилу, тем более тебе будет легче, чем нам, прочитать надписи на надгробиях. И она искала. Ничего не нашла.

Немцам в самом деле нужно было отыскать немецкую могилу. В Германии много людей, желающих найти могилы предков на территории России – как и умерших во времена Петра Первого, так и во времена Второй мировой войны. К Гансу Феллеру с такими заказами обращаются богатые немцы. Он фотографирует могилы, рыщет по архивам. Не сам, конечно, подчиненные. Банда включает специалистов разного профиля. Недавно поступил запрос на могилу в регионе Камаза. Чего ж было не заставить работать бабу Руслана, если они взяли ее с собой? Зря кормить ее, что ли?

– Но почему ее задействовали? Зачем она им вообще понадобилась? Ведь задание искать могилу, как я поняла, – только побочное? Потому что можно было самим не отвлекаться и не привлекать Камаза? И все?

– Немцам нужен был банкир.

Ганс Феллер работал не только со старым ювелиром Аркадием Зиновьевичем, но и с Аллой. После насильственной смерти ювелира он обратился к Алле – ему требовались старые русские драгоценности, причем необязательно Беловозовых-Шумских. Но лучше, конечно, графские, о чем он, правда, не говорил владелице художественной галереи. Алла Николаевна тут же смекнула, что на этом деле можно заработать. Обещала подумать. Про подругу Руслана она хорошо знала – история гремела в Питере. Оказалось, и немцы про нее слышали, так как Руслан в свое время разделался с одним бизнесменом, которому в голову пришла дурная мысль жениться на его даме.

Алла Николаевна вместе с Гансом Феллером придумали, как взять Глинских за задницу. Драгоценности-то где-то должны быть, думал Феллер. Алла, как известно, давно облизывалась на банкирскую коллекцию, выставленную в особняке. Сообщники объяснили диве, что избавят ее от Руслана, если охмурит банкира и выполнит еще несколько поручений.

– Так это немцы застрелили Руслана?!

– Как я уже говорил, у Феллера в банде разносторонние специалисты. Есть и полные отморозки, – заметил Иван Захарович. – Вы же видели нескольких. Чего им чеченца прихлопнуть? Это у нас никто не решался. И менты его трогать боялись. А немцам плевать с высокой колокольни. Мало того что хлопнули, они еще и его логово обнесли. А там – как говорят, – Иван Захарович улыбнулся, – было около двухсот тысяч долларов. Наличными, естественно. Не говоря про прочие мелочи. В смысле российские рубли в гораздо большем количестве, которыми немцы также не побрезговали. Поэтому они и поперлись клад искать. Для отвода глаз. И баба с ними с радостью поехала. А другая часть банды прихватила банкира и объяснила популярно, что сдадут его с потрохами – чеченцам, не ментам. Банкир поплыл. Выдал все, что знал. Немцы пришли к выводу, что лучше синица в руках, чем журавль в небе. Хотя и синица оказалась очень жирной. Не исключаю, что они выяснили номера счетов Глинских за рубежом.

– Они уехали из России?

– Да.

– Зачем было банкира совать в чемодан?

– Ганс любит подобные штучки. Не первый раз такое проделывает. Допрошенных им людей потом находят в чемоданах. И в гостиницах, и в аэропортах, и на вокзалах. Везде, где пассажиры без присмотра оставляют свои вещи.

– А что с кладом на месте старой усадьбы Беловозовых-Шумских? – спросила я. – Его кто-нибудь нашел?

– Про него нам рассказал еще Николя, – сообщил Иван Захарович. – Их семья просто запустила эту легенду. Приятно же, когда в семье есть легенда. У кого – привидение, у кого сокровища. Все нашли, еще когда вернулись домой после разгрома войск Наполеона. Но ведь было интересно наблюдать за раскопками? Ведь скоро триста лет пройдет, а все копают. Новые и новые поколения. В книгах про клад пишут, теперь в Интернете информация про него есть. Кое-что из закопанного было спрятано в картинных рамах. И найдено Александрой.

– Так все-таки что с ней? – спросила я. – У нее отобрали все до последнего?

– Ну зачем же?! Никогда нельзя отбирать у человека все. Тогда его действия непредсказуемы. Тем более я никогда не обираю женщин. И мотивы ее мне понятны. И себя она показала верной – своему мужику никогда не изменяла, передачки отправляла, на свиданки ездила. Я ей предложил обмен. Отдельную двухкомнатную квартиру, на которую ей было никак не накопить, чтобы съехать от родителей, и работу.

– Но ведь драгоценности стоят гораздо больше! – воскликнула Татьяна.

– А жизнь? – усмехнулся Иван Захарович. Помолчал и добавил: – Она осталась довольна сделкой. Ей было бы не продать эти драгоценности – без последствий для себя. Как и ее мужику, известному кольщику, с которым они то сходятся, то расходятся все эти годы. И в любом случае жениться и жить вместе им нельзя – он вполне может опять влететь с конфискацией. Он ведь художник по призванию, но вороватый художник… Поэтому и влетал. А на зоне выживал – и даже хорошо жил, – потому что в самом деле мастер. Но сейчас речь не о нем. Забудьте об Александре. Ментам я ее не сдам, вы, конечно, тоже. Пусть живет. Она не пропадет.

– А как там Балаев? И его братья по вере?

– Балаев – отлично, вам, девочки, приветы передавал, тебе, Юля, особенно горячий. Про Багамы помнит. А его соотечественники намерены возвращать переведенные за границу деньги, снятые со счетов. А потом требовать с сестры Глинских украденное из квартиры Руслана. Они ведь уверены, что это было сделано по приказу банкира. С самого теперь не спросишь, можно с родственников. Им не позавидуешь. У Балаева, кстати, с ней свои счеты – это она решила отравить их с Николя после исчезновения брата. Мало ли, кто-то случайно доберется, пока они еще не умерли? Но тут мы хорошо сработали.

– А что чеченцы собираются делать с немцами?

– Про немцев они не знают. Я не рассказываю. Зачем давать людям лишнюю информацию?

– У тебя, Ваня, никак и в банде Феллера свой человек есть? – спросила Татьяна.

Иван Захарович таинственно улыбнулся.

– А драгоценности у тебя? – прищурилась Татьяна.

– Кое-что, – опять улыбнулся Иван Захарович и кивнул Лопоухому.

Тот нас покинул и вернулся с несколькими коробочками, где на бархате лежали кольца, серьги и медальоны. Ни одного ожерелья или браслета не было. Видимо, их нельзя было спрятать в картинных рамах.

– А китайские змеи? – спросила Татьяна.

– Вшивый о бане, а Таня о змеях, пусть и золотых, – хмыкнул Иван Захарович. – Их я подарил Франку Ли.

Мы уставились на Сухорукова. Он – не тот человек, который просто так делает подарки. Тем более мужчине. Тем более такие ценные.

– Мы с ним давно знакомы, – пояснил нам Иван Захарович. – И я хочу, чтобы он был мне чем-то обязан. Для меня эти китайские перстни на самом деле не представляют никакой ценности. Ну золото и золото, рубины и рубины, брюлики и брюлики. А для них это очень важно. Потом Франк Ли что-то сделает для меня. Когда мне это будет нужно. Ну а поскольку вы, красавицы, так активно участвовали в этом деле, я хочу кое-что подарить вам. Ведь все женщины любят драгоценности. Юленька, думаю, тебе подойдет вот это кольцо с бирюзой. Говорят, она привлекает любовь. Пора бы уж тебе…

– Иван Захарович, не начинайте!

– Ладно, молчу, молчу. Но кольцо бери. Танюша, а тебе я хотел подарить медальончик.

– Со своим локоном, пока есть что вкладывать? – спросила Таня, взглянув на сильно поредевшую с годами шевелюру Ивана Захаровича.

– Да мы, Таня, тебе можем все по волоску скинуться, – заметил Лопоухий. – На память.

– Тебя, Виталя, я и так никогда не забуду, – заметила моя соседка, но за медальончик поблагодарила.

За сим мы и покинули особняк Ивана Захаровича.

Эпилог

Где-то через неделю мы с Пашкой снимали сюжет об ограблении ювелирного магазина и убийстве нескольких человек. Потом я брала интервью у владельца, довольно известного у нас в городе. Кольцо с бирюзой было у меня на пальце. Он обратил на него внимание и попросил посмотреть.

Мы сидели у него в кабинете. Он достал лупу и какие-то другие приспособления, названия которых я не знала. Смотрел долго, потом поднял на меня усталые глаза.