Джентльмены неудачи Жукова-Гладкова Мария

Глава 24

Вечером мы сидели у Татьяны. Она в красках расписывала мне стояние в очереди в зале приема передач в «Кресты». Чего она только там не наслушалась…

Я поведала подруге о событиях дня, потом добавила, что, насколько я поняла из слов Андрея, немца скоро освободят.

– Он сам платить будет или?..

– Думаю: «или», а потом с немца эти деньги сдерут.

– Иван Захарович?

По-моему, кандидатов на обстригание барона было несколько. Например, депутат Ковальчук, активно немцем интересовавшийся. Или тот же Ящер: я, мол, тебя посадил, я тебя и вытащу.

Упомянутый всуе Ковальчук, словно услышав, что мы его вспомнили, позвонил и спросил, нет ли новостей от Светки. Новостей не было.

– Вы встречались с Иваном Захаровичем? – поинтересовалась я.

– Встречался. Нет у него Светки. Куда она могла деться? Кто ее мог прихватить?! Юля, ты не в курсе, где Ящер?

– Скоро должен выйти из подполья.

Ковальчук попросил держать его в курсе и отключился. За окном стемнело, я уже собиралась вернуться к себе в квартиру и лечь спать, когда во дворе прозвучало два хлопка.

– Стреляли, что ли?! – воскликнула Татьяна и припала носом к оконному стеклу.

– Я – вниз! – крикнула я соседке, срываясь с места.

Татьяна последовала за мной.

Первым, что я увидела, был лежащий на проходившей мимо дома асфальтовой дорожке мужчина. Подбегая к нему, я запустила набор Пашкиного номера: сотовый я, естественно, брала с собой в Татьянину квартиру. Только бы Пашка лыко вязал!

– Пашенька, родненький! – заверещала я. – У моего дома стреляли! Ко мне можешь приехать? С камерой! Пашенька, постарайся!

Пашенька что-то промычал, но я надеялась, что он все-таки приедет. Он умеет действовать на автопилоте. Тем временем я опустилась на колени перед лежащим на асфальте парнем. Взяла его руку в свою. Никак не нащупывался пульс. Но тут в его груди что-то клокотнуло. Я резко передвинулась к его лицу. Жаль, с фонарями у нас напряженка. Хоть сама забирайся на столб и ввинчивай лампочки!

– Кто в тебя стрелял? – спросила я. – Почему?

– Ящеру скажи… – прохрипел парень. – Ушел он… Но был, гад…

– Кто был?

– Тата…

У парня изо рта пошла кровь. «Это конец», – поняла я.

– Юлька! – послышался голос Татьяны. Она сидела на газоне, рядом с каким-то кустом. – Иди сюда! Тут еще один!

«Сергей?!»

Я рванула к соседке и склонилась над парнем. Даже по фигуре было понятно, что это не Татаринов. Парень был еще жив.

Я мгновенно запустила набор «Скорой», потом тут же позвонила Андрею и описала ситуацию, попросила продублировать вызов «Скорой». Потом еще набрала и «ноль-два», чтобы мой вызов зарегистрировали. Затем опять Пашке, но у него дома никто не взял трубку. Выехал? Молодец!

Татьяна понеслась домой: парню следовало оказать первую помощь и по возможности что-то у него узнать до приезда милиции. Я держала раненого за руку и пыталась разговорить. Ранен он был в грудь. Но парень могучий, может, и выживет?

– Ты чей? – спрашивал я. – Кому что передать?

– Вадиму… – прохрипел раненый.

«Так, и от Вадима тут появился представитель? Что они здесь все делали?» Не хватало только ребят Ивана Захаровича!

– Пистолет спрячь, – попросил парень.

Я огляделась по сторонам, нашла ствол, тут вернулась Татьяна, я вручила ствол ей и велела засунуть его в какой-нибудь террариум. Парня и так ранили, нечего его еще и под статью подводить. Пусть считается потерпевшим. Мертвому-то уже все равно, что на него свалят.

Я подложила парню под голову сложенную куртку, тут опять вернулась Татьяна, присела рядом, а вскоре темноту нашего двора прорезали фары нескольких машин. Хорошо, что среди прибывшей бригады оказалось немало моих знакомых, иначе покоя бы нам с Татьяной долго не было. Пашка появился на такси, после милиции и до «Скорой».

Раненого быстро увезли, труп же у нас во дворе пролежал довольно долго. Следственная бригада не особо спешила. У нас с Пашкой к завтрашней программе уже был готов сюжет, значит, я спокойно могу идти на показ мод и не беспокоиться о том, что буду демонстрировать народу на голубом экране.

У прибывших оперативников я поинтересовалась личностями убитого и раненого. Убили жителя моего родного города, зарегистрированного на Гражданском проспекте. Издалека его что-то принесло с севера на юг – я живу в противоположной части Питера. Но чего не сделаешь ради пользы дела?

Раненый же оказался зарегистрированным в Новосибирске.

– Что они тут у вас делали, Юлия Владиславовна? – спросил следователь. – Не из-за вас ли стрелялись, случайно? Дуэль по месту прописки дамы?

Я честно призналась, что обоих видела впервые в жизни.

– Подумать только: ни одного свидетеля, – вздохнул знакомый опер. – Ни собачников, ни прохожих… Народ наш, если выстрелы слышит, сразу разбегается.

– А вон Юлия Владиславовна сразу же на место стрельбы рванула, – заметил следователь.

– Это моя работа. Как, впрочем, и ваша. Зато завтра по городу специально гоняться не надо, сюжеты выискивать.

– Логично. Вы вообще поблизости никого не видели?

– Ни души, – сказали мы с Татьяной.

Двое оперативников отправились делать поквартирный обход. Интересно, что скажут мои соседи? Как выяснилось в дальнейшем, соседи поголовно советовали органам «обращаться к Юленьке». Она им лучше всех все расскажет. Тем более что многие видели, как мы с Татьяной вылетели из подъезда к уже лежащим на земле телам. Как мужики стрелялись, не видел никто.

– Никого третьего не было? – несколько раз спросил следователь и у меня, и у Татьяны.

– Мы не видели, – дружно отвечали мы с соседкой. – Если кто-то и был, то ушел, не дожидаясь нашего появления.

Про себя же я прикидывала, зачем тут появлялся Сереженька. Нет, я не так сформулировала. Если он появлялся здесь, то однозначно направлялся ко мне. Вот только зачем? Какого лешего ему от меня понадобилось? Ну хоть бы позвонил вначале. Или он считает, что все мои телефоны на прослушке? Что ему нужно?!

Эти двое – человек Ящера и человек Вадима, – по всей вероятности, его пасли. Шли след в след. А он начал стрелять. Почему? Или это наблюдатели пальнули друг в друга? Или Сергей выстрелил в одного наблюдателя, а тот – во второго? Что по этому поводу сможет сказать баллистическая экспертиза? Из одного ли оружия выпущены пули, попавшие в тела наблюдателей?

И куда теперь подался Сереженька? Где его искать? Или не нужно его искать? Ведь он вполне мог идти убивать меня… С этой сволочи станется!

На следующий день я узнала, что в убитого и раненого попали пули, выпущенные из разных стволов. Андрей сообщил также, что убитый был судим, а сибиряк даже не задерживался милицией.

– Что он говорит? Или он еще без сознания?

– Нет, десять минут врачи разрешили нам с ним побеседовать. Приехал он в Питер в гости к дальнему родственнику. Тот проживает в следующем за твоим доме. Возвращался после прогулки по городу. Начали стрелять…

– Сколько человек?

– Двое. Он и подумать ничего не успел, как схлопотал пулю. Жалко парня. Эти, видимо, приняли его за… А кто их знает, за кого они его приняли? Убитый работал на Ящера, числился охранником у него в клубе. Не тебя ли он поджидал?

– Чтобы пристрелить меня у родного подъезда? Я помню, Андрюша, как ты сам говорил, что меня легко убить. Легко вычислить, куда я поеду. Можно просто вызвать меня на труп, на происшествие. Зачем сидеть под кустом, если я уже дома?

– Тебе не звонили вчера с приглашениями на труп или на происшествие?

Я покачала головой. Вчера я специально проверила АОН. Не звонил никто.

– Может, он тебя охранял? – высказал предположение Андрей.

– По поручению Ящера? По своей личной инициативе? Что ж я тогда не в курсе? Почему меня не оповестили об этой благотворительной акции? Своих добровольных защитников не знаю? Или скажешь: это был мой поклонник? Автографа жаждал? Готов был его у меня получить хоть под дулом пистолета? Вдруг я не соглашусь! Или он, может, маньяк? За что он парился-то?

– Убийство по неосторожности. Тещу грохнул.

– По неосторожности?

– Это суд так квалифицировал. Он тещу за задницу укусил по пьяному делу. Гонялся за ней, она под кровать попыталась залезть, задница не поместилась. Ну, он ее и укусил. Теща от разрыва сердца копыта откинула. Ему четыре года дали. На следствии и в суде он клялся и божился, что вообще ничего не помнит. Знает о случившемся только по рассказам очевидцев: жены и тестя. Тесть, правда, ничего вразумительного тоже сказать не мог: пили-то вместе с зятем. И даже по квартире гоняли бабу вроде бы вместе… Но это так и осталось тайной. Ну, теперь они на том свете с тещей встретятся, все и обсудят.

Я спросила, смогу ли я поговорить с раненым сибиряком. «Почему бы и нет?» – пожал плечами Андрюша. Если сибиряк, конечно, согласится. Мне почему-то казалось, что он не будет возражать.

Андрей только просил подождать пару дней, пока что врачи могут к нему не пустить.

Поскольку известные мне номера телефонов Ящера и Неандертальца упорно не отвечали (вернее, автомат сообщал, что аппараты или выключены, или находятся вне зоны действия сети, а на стационарных никто не снимал трубку), от Андрея проехала к до боли знакомому мне элитному клубу Ящера. Охранникам на входе, тут же меня узнавшим, сказала, что прошу или Вячеслава Николаевича, или Константина Георгиевича со мной созвониться, только вечером. Днем я с ними разговаривать не смогу.

От клуба я направилась на демонстрацию моделей осеннего сезона. Коллекция, представленная известным (в определенных кругах) модельером Вольдемаром Светловым (в миру, как я выяснила в дальнейшем, – Василием Отрыжкиным), называлась «Осенние цветы в белые ночи». Я не могла проследить никакую логическую связь между тем, что демонстрировалось на подиуме, и названием акции. По-моему, лучше подошло бы нечто типа: «Крик одинокого павиана в ночных джунглях». Сам павиан являлся народу в красных портах и сиреневой рубашке с жабо, своим моделям он доставал только до пупа, но в нем было столько энергии, что казалось: вставь ему пропеллер под порты – полетит, как Карлсон.

В толпе восторженных зрителей я заметила певца Артура Небосклонова в паре с каким-то немолодым тучным мужиком, по виду армянином. Его продюсер? Сопровождающий певца был одет в костюм-тройку, Небосклонов же появился на демонстрации моделей женской одежды (зачем они ему?) в халате, видимо, очень дорогом, сшитом в стиле «Учкудук – три колодца». Или это одно из последних творений «павиана», а я ничего не понимаю в моде и ее современных тенденциях?

Пашка все-таки пошел со мной в зал, упаковав телекамеру в спортивную сумку, чтобы не привлекать внимания. Мало ли что? Некогда мне потом будет его вызывать, да и могут не пустить, если вдруг по какой-то причине оцепят зал. Марианна здоровалась с женщинами, причем, как я обратила внимание, она была знакома почти со всеми собравшимися. Дамы изображали нежную любовь друг к другу, целовались, иногда трижды, но в воздухе явственно витали выпускаемые собравшимися ядовитые пары – топор можно было вешать. Мы по моей просьбе сели подальше, чтобы следить за всем залом.

– Ты тут всех знаешь? – спросила я у бывшей модели, ныне жены нефтяного короля.

– Ну, не то чтобы всех… А вообще, на эти тусовки ходят практически одни и те же люди. Бывшие модели, по каким-либо причинам закончившие карьеру. Жены богатых людей, попавшие в эту категорию не из модельного бизнеса, но в силу своего статуса они должны следить за модой и просто появляться на подобных тусовках. Это же сейчас очень модный модельер. Поэтому все тут. Нельзя не прийти. Сразу же решат: или у мужа твоего дела плохи, или он тебя решил заменить на другую. Ненавижу их всех! – прошипела Марианна.

Показ мод проходил под сладкий голос Небосклонова, льющийся из динамика. В конце он вышел на сцену самолично и спел без фонограммы, о чем свидетельствовало качество выдаваемых им звуков, не облагороженных современными методами звукозаписи. Сама коллекция впечатляла, ну и «павиан»… М-да… Зато теперь я знаю, к кому обращаться, если я вдруг захочу запеть. По одежке же встречают. Мне стало понятно, в чем прийти к продюсеру и спросить: вам не нужны новые певицы без слуха и голоса? Вот она я, в наряде от «павиана»!

Я спросила у Марианны, неужели кто-то может надеть на себя что-то из сшитого этим новомодным модельером. Ну, за исключением моделей, которым деньги платят за то, чтобы они в таких нарядах по подиуму дефилировали. Марианна кивнула. Сама она, правда, была одета стильно, брючки и кофточка, судя по всему, были куплены в каком-то дорогом иностранном бутике и на эксклюзив от павиана не походили даже отдаленно.

– Ну ведь поставили в Москве нечто, именуемое Петром Великим? И у нас в Петропавловке уже давно стоит, то есть сидит. И из красивой сказки «Щелкунчик» сделали невесть что. Я от души порадовалась, когда одна прославленная балерина сказала, что она этой постановки не видела и смотреть ее не будет. Вот и это примерно то же самое. Кто-то наденет и будет говорить знакомым: это мне лично Вольдемар Светлов шил! В Москве «положено» одеваться у Юдашкина, причесываться у Зверева. Престижно это, демонстрирует твой статус. А в нашей питерской деревне сейчас положено одеваться у Светлова.

– А причесываться? – подал голос Пашка, который от вида коллекции, созданной «павианом», полностью протрезвел.

– Могу сводить вас обоих. Скоро у нас состоится конкурс парикмахерского искусства.

– Если только мне срочно понадобится выйти из запоя… – молвил родной оператор, потом посмотрел на меня: – Юль, мне гораздо больше нравится снимать в тюрьме. Там, по крайней мере, все нормальные люди. И место бы этому модельеру они определили, не задумываясь. Самое подходящее.

Но на показ я пришла не на «павиана» смотреть и не на его коллекцию, мне требовалось поговорить с Марианной о бывших женах убиенных владельцев недостроенного особняка. В идеале познакомиться с ними.

– Валька вон там сидит, в пятом ряду, – показала Марианна, выслушав меня. – Мы с ней давно знакомы. Ее первый муж, тот, которого убили, работал на одном рынке с моим, поэтому мы часто пересекались, когда наших мужиков сопровождали. А теперь даже, можно сказать, дружим. Мужья – не конкуренты, ее новый благоверный переработкой цветных металлов занимается. Хотите расскажу, как она с ним познакомилась?

Я хотела. Никогда не знаешь, какая информация тебе может пригодиться в дальнейшем.

После насильственной смерти первого благоверного Валька в ужасе поняла, что осталась практически ни с чем. Бльшая часть имущества была оформлена на подставных лиц. Муженек считал себя самым умным. Конечно, он не собирался на тот свет… Возвращаться в модельный бизнес было уже поздно, да и молодые конкурентки ее не пустили бы. Более того, чувствовала бы она там себя фигово: из жены нефтяного короля обратно в модели – не самый приятный ход. Вот если наоборот…

Валька подумала-подумала и отправилась на биржу труда. Когда ее спросили о специальности, она честно ответила: бывшая жена нефтяного короля. Инспектор прибалдела от такого, видимо, вдова нефтяного короля пришла на биржу труда впервые. На вопрос, какую вакансию ищет соискательница, дама ответила: ищет она вакансию жены, потом назвала сферу желаемых приложений талантов мужа.

– Так вам, вообще-то, в брачное агентство надо, а не к нам, – заметила инспектор.

– Нет, – твердо сказала Валька. – Жена «нового русского» – это очень тяжелая и очень нервная работа! Но меня трудности не страшат, тем более что я на своем опыте уже знаю, какие подводные камни меня ждут.

На Вальку сбежалась смотреть вся биржа – как сотрудники, так и безработные, дело дошло до начальника, и он пригласил Вальку к себе в кабинет. Она ему с самым серьезным видом изложила свою проблему. Начальник слушал исключительно внимательно, кивал, потом сказал, что один его знакомый как раз ищет жену.

Первый блин получился комом, но зато второй – то, что надо. Валька стала законной супругой переработчика цветных металлов.

– Так ей мужа нашли на бирже труда?! – поразилась я, прикидывая, не сделать ли мне из этого сюжет. Не совсем моя тематика, конечно… Лучше отдам его своей коллеге в холдинге, специализирующейся по семейным и околосемейным проблемам. Она мне потом тоже что-нибудь подкинет.

Марианна кивнула. Начальник, проявивший деятельное участие в судьбе Вальки и ее мужа (тоже его знакомого), был на свадьбе свидетелем со стороны жениха.

– Познакомь меня с этой девушкой, – попросила я Марианну. – Всегда восторгаюсь находчивыми людьми, твердо идущими к своей цели.

Когда показ закончился, мы поднялись со своих мест и стали пробираться к Вальке, болтавшей с кем-то у самой сцены. Но столкнулись с Артуром Небосклоновым. Вернее, мы не успели врезаться друг в друга – он заметил меня раньше и издал дикий вопль ужаса, потом, словно его пчела ужалила, сорвался с места и изо всех сил, расталкивая женщин в стороны, бросился к выходу. Его продюсер застыл соляным столпом. Народ вокруг стал переговариваться, со всех сторон слышались недоуменные вопросы: «Что с Артуром?» Марианна первой задала прямой вопрос продюсеру. Тот ничего не ответил и поспешил вслед за подопечным.

– Паша! – тихо сказала я оператору.

– Понял, – ответил он и стал просачиваться к выходу вслед за продюсером.

Небосклонов испугался, что я опять приведу к нему женщин? Или на самом деле совершу криминальное насилие над его организмом? Ну-ну.

Пока мы пробирались дальше, дамы, обсуждавшие Небосклонова, пришли к выводу, что у него просто началась белая горячка. Это же естественное состояние для популярного певца. Вероятно, помогает в процессе творчества. И вообще, какому гению незнакома белая горячка? Насчет подобных «знакомств» гениев я могла бы согласиться, но вот насчет отнесения Небосклонова к этой категории… М-да.

Наконец мы добрались до Вали, я представилась и сказала, что меня интересует недостроенный особняк.

– А его так и не достроили? – удивилась она.

Я спросила, в каком виде ее бывший муж покупал дом. Оказалось, что он купил землю, на которой стоял один фундамент. Значит, пирамидостроитель дом вообще не строил?

– Строил, – сказала Валя. – Деревянный, на финском фундаменте. Только дом сгорел. Вкладчики подожгли. Все – дотла. Остался только финский фундамент, который, надо отдать должное строителям, клали надежно.

Судя по рассказу Вали, при ее муже было сделано то, что мы видели с Татьяной. По идее, владельцу казино, которому она продала дом, оставалось не так уж и много – в основном отделка. Если, конечно, он не собирался делать перепланировку.

– Валя, ваш муж мог что-то спрятать в доме? – спросила я. – Имелись ли какие-то документы, которые по каким-либо причинам не нашлись? Или ценности? Или деньги? Или еще что-то?

Валя посмотрела на меня удивленно и задумчиво произнесла:

– Не знаю… А почему вы спрашиваете?

Я вкратце рассказала о суете вокруг дома. Об интересе правоохранительных органов, следах крови в разных местах, о заточении немца в подвале и его развороченных стенах.

– В стене подвала? Нет, пожалуй… Если мой бывший что-то и спрятал, то в каких-то банковских ячейках, причем заграничных, до которых я так и не смогла добраться. Доверить такое дело – сокрытие ценностей – никому нельзя, и мой вообще мало кому доверял. А сам… Я не могу представить, чтобы он сам рылся в подвале. И еще там же постоянно работали строители.

Я поблагодарила Валю, и мы с Марианной стали пробираться к выходу. Она подтвердила имеющуюся у меня информацию о супруге владельца казино. Пьет по-черному. На показах не появляется, поэтому мне лучше съездить к ней домой.

В холле, перед входом, Артур Небосклонов проводил очередной митинг. Поднаторел уже в этих делах, после борьбы за освобождение своего спонсора ячеслава Николаевича, держащего певца на коротком поводке. Небосклонов рассказывал женщинам – женам и подругам богатых людей, – как опасно связываться с представителями СМИ, не относящимися благосклонно к шоу-бизнесу, и как представители СМИ, в особенности натуралы, занимающиеся криминальной тематикой, могут испортить жизнь порядочным людям. Слово «натуралы» Небосклонов произнес с такой интонацией, с какой я сказала бы «гомики». А может, пошантажировать Артура Пашкиной записью, если он опять рыпнется? Самый большой доход Небосклонову приносят девочки-поклонницы, страдающие от неразделенной любви к популярному певцу. Они ходят на его концерты, покупают кассеты, диски, плакаты и всю прочую хренотень со священным ликом своего кумира. А если девочки узнают, что он по женщинам… никак? Вполне может потерять бльшую часть аудитории. Ведь он же никогда публично не признавался в своей голубизне. Наоборот, раскручивал образ этакого донжуана.

– Паш, пошли отсюда, – я дотронулась до плеча оператора.

Артур сделал вид, что не заметил меня. Уже отошел от первого испуга? Или считает, что поклонницы спасут его от моей скромной персоны?

На улице, когда мы с Пашкой, распрощавшись с Марианной, садились в мою машину, нас догнал продюсер Небосклонова.

– Просите, вы – Смирнова? – уточнил он у меня.

Я кивнула.

– Вы можете мне объяснить, что происходит? А то этот обормот только вопит и впадает в истерику, когда слышит ваше имя.

– А он рассказал вам, как подавал в милицию заявление об изнасиловании? И в качестве ответчицы называл меня?

Рот у продюсера открылся, потом лицо его стало наливаться краской. Я помнила, что для раскрутки имени Артуру пришлось регулярно нежничать с продюсером, а ревность мужчинам свойственна в не меньшей степени, чем женщинам.

– Вы… вы… пытались?!

– Даже если бы мне выплатили мой годовой доход единовременно, я бы не согласилась с ним переспать.

По лицу продюсера стала расплываться улыбка.

– Ах да, я вспомнил. У вас же мужчина в тюрьме…

– Уже не в тюрьме.

– Вы добились его освобождения?

– Он совершил побег из спецавтозака. Если вы смотрите телевизор, и не только новости шоу-бизнеса…

– Да-да! Вспомнил! А он, то есть Артур, в самом деле ходил в милицию? Сам?! Он не мог до этого додуматься! Юля, мы можем с вами встретиться и поговорить подробно? Я должен быть в курсе, что происходит. А то этот обормот мне сюрприз за сюрпризом выдает.

– Я вам могу и сейчас все объяснить. Вы участвовали в перевозе наркотиков или это Артур делал без вас?

– Что?! – лицо продюсера опять напомнило мне морду гиббона. – Какие наркотики?! Да за наркотики я бы его лично кастрировал! Он колется? Нет, не может быть, я же лично регулярно смотрю его вены. Нюхает? Или экстази глотает?

– Насчет того, что он там сам употребляет, сказать не могу – вам виднее. Его прихватили на перевозке. Не менты.

– Но почему?! Почему он за это взялся?

– Видимо, вы ему мало платите. А ему хотелось денег. Красивой жизни.

– О Боже! – продюсер схватился за голову. – А я-то думал: любовники! Он… он заставлял меня ревновать. Он говорил: его поклонники, его богатый любовник… Значит, никакого любовника нет? – Глаза продюсера загорелись. – Он сам заработал эти деньги? Перевозкой наркотиков?

– Это уж вы выясняйте с Артуром. Я с ним в кровать не ложилась и над постелью дуэньей не стояла. Не знаю. И знать не хочу! А в милицию меня обвинять он пошел по приказу, в этом я не сомневаюсь. У тех людей, которые… его прихватили, на меня зуб. Вы уж его утихомирьте, если можете, – я кивнула на вход в здание, откуда пока больше никто не выходил. Те, кого митинг Артура не заинтересовал, давно ушли, остальные продолжали слушать певца. Представляю, что он там может наговорить! – И для всех будет лучше, если он вообще забудет о моем существовании. А то я и обидеться могу. Кстати, расспросите его о том, как он поил моих коллег вином со снотворным. Оператора и, между прочим, Димона Петроградского. Учтите: все зафиксировано на пленке!

– Димона Петроградского?! Артур пытался усыпить Димона Петроградского?! Не может быть!

– Не только пытался, а усыпил.

Оставив прибалдевшего продюсера стоять столбом на тротуаре, мы с Пашкой загрузились в мою машину и отбыли.

– Куда теперь? – спросил оператор. – Ко второй тетке? К пьянице? Тогда надо купить что-нибудь выпить.

– Нет, попробуем в больницу прорваться, – сказала я. – Если нас, конечно, пустят.

В больнице «Скорой помощи» нам с Пашкой повезло: среди врачей и медсестер нашлись поклонницы моего таланта, регулярно смотрящие «Криминальную хронику» на нашем телеканале и читающие мои репортажи в «Невских новостях». Да и ряд героев моих репортажей, которых не смогли дострелить или дорезать на месте, лечились у них.

Я сказала, что сюжет о прицельной стрельбе по сибиряку пойдет сегодня вечером, более того – стреляли-то у моего собственного подъезда, так что я лично заинтересована в получении информации из первых рук.

Нам с Пашкой выдали халаты и попросили не задерживаться более десяти минут. Парень еще плох, хотя однозначно выздоровеет: из Сибири приехал, сибирское здоровье, настоящий богатырь.

С этим я полностью согласилась. Помнила, что парень огромный (мишень хорошая), а войдя в палату, увидела, что задняя спинка кровати снята, чтобы герой мог вытянуть ноги.

Меня он узнал сразу и, как я поняла, не по вчерашней встрече, я же его до вчерашнего дня никогда не видела. Разве можно забыть такого богатыря? Но откуда он может меня знать? Ведь наш канал, насколько мне известно, на Сибирь не идет, «Невские новости» распространяются, но там-то моя фотография не фигурирует.

– Наклонись ко мне, – попросил парень.

Я склонилась над его губами, и он зашептал мне на ухо, чтобы я срочно связалась с Вадимом.

– Как?!

Сотовый, который я ему лично покупала, все время был выключен или находился вне зоны действия сети, как объявлял автомат. Я решила, что Вадим уже отбыл в Сибирь.

Ан нет! Вадим, как и другие герои этой драмы, пребывал в известном мне участке Ленинградской области, неподалеку от Выборга.

– Так, значит, я там у вас была? – поняла я.

– А ты сомневалась? – парень улыбнулся.

К сожалению, парень не помнил наизусть ни одного телефона из тех, что были на руках у ребят под Выборгом (сказал, что никогда не мог запомнить никакие номера, а где сейчас его мобильный и записная книжка – он не представляет), поэтому и попытался мне объяснить, как найти деревню и дом, где базируется сибирская команда. Деревня, как я поняла, отстояла на значительном расстоянии от места разворачивавшихся событий. Но ничего, найду. Если что – Анфиса Васильевна поможет.

– А что ты делал у моего подъезда?

– Ждал Татаринова. По поручению Вадима. Мы считали, что Татаринов обязательно должен к тебе прийти. Больше не к кому. Но оказалось: ждали не только мы.

– Так Сергей вчера в самом деле приходил?!

Парень кивнул.

– Он сумел от нас уйти. То есть… я не совсем понял, что произошло. В меня выстрелили, я автоматически тоже нажал на курок. Пистолет ты спрятала?

– Не волнуйся. Он в надежном месте. Выздоровеешь – отдадим.

На всякий случай я сказала парню, что менты не в курсе, что он тоже в кого-то стрелял. Он – случайный прохожий, попавший под огонь.

– У меня заранее была приготовлена легенда, – улыбнулся сибиряк. – Ну, если кто-то заинтересуется… Спасибо, Юля.

– Тебе что-нибудь привезти?

– Нет, все есть, – он кивнул на тумбочку. – Мой «родственник» старается. Но про Вадима ему знать не надо. Лучше ты поезжай.

Потом сибиряк по моей просьбе сказал несколько слов в камеру (с видом умирающего), и мы с Пашкой его палату покинули. Заехали в холдинг, сдали еще одну кассету с больничной подписью, а Пашка сделал подарок Димону Петроградскому – вручил ему запись части выступления Артура Небосклонова. Димона очень впечатлил халат «Учкудук – три колодца».

– Мы тут совсем закрутились с этим грузом, а про дамочку-то нашу забыли, – сказал Ящер.

– О-о-о! – затонал Костя. – Вот что значит – сидеть в деревне. В городе я бы не забыл.

– Сколько осталось до конца срока?

– Мало, – ответил Костя. – Месяц. Два… Не больше.

– Ребят надо посылать к ней.

– Кардинально решаем? – уточнил Костя.

– Да. Хватит. Надоело! В последнее время – сплошные обломы. А тут еще и она может начать кочевряжиться.

– Несчастный случай сделаем?