Джентльмены неудачи Жукова-Гладкова Мария

Глава 25

– Юль, ты хочешь, чтобы я ехал с тобой к этой бабе? – спросил Пашка.

– Хочу. И очень тебя прошу. Запись может потребоваться. А пока давай-ка перекусим. Ты пивка попьешь.

Мы поели, потом Пашка закупил еще пива «в дорогу», и мы помчались по адресу, сообщенному мне Андреем. К Вадиму я решила отправиться завтра с утра. Ну не на ночь же глядя ехать под Выборг?

Нужный нам дом находился на Петроградской стороне. На единственной парадной двери с улицы нужной нам квартиры указано не было. Значит, вход со двора. Я заехала в «колодец» и поставила машину в одном из углов. Во дворе стояли всего три автомобиля. Представляю, сколько их набирается к вечеру и как люди отсюда выруливают по утрам…

Я еще не успела вылезти из машины, когда вдруг заметила двух крепких молодцев, выходивших из одного подъезда. Молодцев я узнала сразу: из охраны Вячеслава Николаевича Астахова. Именно эти типы в свое время держали меня на даче Ящера, откуда я с успехом сбежала в сопровождении других пленников – людей Ивана Захаровича.

И что эти двое здесь делали?

Пашка на парней не обратил никакого внимания: у нас в городе, и в особенности в местах, где появляемся мы с оператором, такие молодцы встречаются толпами. Как и среди героев наших репортажей. Вон, вчера ночью мы таких снимали, например. И только что в больнице навещали. Сибиряк, правда, был покрупнее.

В мою душу закралось какое-то нехорошее предчувствие. Хотя оно ведь закрадывалось и перед поездкой на показ мод… Но что там случилось? Подумаешь: Небосклонов речь толкнул перед женами богатых бизнесменов, призывая их к борьбе с представителями СМИ. Да плевать мне и на Небосклонова, и на этих жен. Среди моих зрителей и читателей они, конечно, встречаются, Марианна например, но составляют лишь ничтожно малую часть аудитории. А те, кто регулярно смотрит мои передачи и читает репортажи, нормальные люди. Вон, Марианна хоть и модель, но с головой, предназначенной не только для ношения шляпок.

Однако появление двух молодцев Ящера – это не выступление Небосклонова. Почему они здесь были? В совпадения я не очень-то верю. Тем более что Ящер тоже интересуется заброшенным домом. Я решила, что все выяснится только опытным путем.

Глядя через заднее стекло, я убедилась, что молодцы покинули двор через арку. На улице завелась машина. Может, я поступила неразумно, поставив свою «шестерку» во дворе? С другой стороны, если бы мы с Пашкой шли пешком, неизбежно столкнулись бы с этими двумя типами. Все, что ни делается, – к лучшему.

Мы вошли в подъезд, не закрытый кодовым замком. Правда, судя по просверленным в металле отверстиям, замок тут когда-то был. Значит, сорвали. В подъезде здорово воняло, и вообще он был грязным и мрачным. И здесь живут богатые бизнесмены? Или мы тут имеем еще один типичный для нашего города вариант: два-три нижних этажа – не расселенные коммуналки, два-три верхних – апартаменты нуворишей? Нам требовалось на четвертый.

Лифт отсутствовал, пролеты были большими, более длинными, чем в моем или Пашкином домах, перила сбиты, от них осталась лишь тонкая металлическая пластина, в свое время обитая деревом, сохранившимся лишь кое-где. Кому и дерево-то понадобилось? Или его сняли еще в блокаду и до сих пор не восстановили?

На четвертом этаже, как и на всех прочих, было три квартиры. Нам требовалась средняя. Дверь была железная, мощная. Я нажала на кнопку звонка, отдавшегося трелью где-то в глубине квартиры. Нам никто не спешил открывать. Так, может, и «сотрудники» Ящера ушли не солоно хлебавши? Или так напугали хозяйку, что она не желает открывать? Опасается, что вернулись последние гости?

Я снова нажала на кнопку – с тем же успехом. Пашка почему-то взялся за ручку и потянул дверь на себя.

И чуть не упал.

Оператор с трудом удержался на ногах, явно спасая камеру. Я застыла на месте. Такой поворот событий мне совсем не понравился. Мы переглянулись.

– Расчехляй, – сказала я оператору и первой шагнула в квартиру, стараясь ни до чего не дотрагиваться.

Женщину, чей возраст с ходу определить было бы трудно, мы нашли в кухне, кстати сказать, оборудованной по последнему слову техники. Оттуда она еще ничего не успела продать.

Женщина сидела на табурете, уронив голову на стол. На столе стояла бутылка портвейна неизвестной мне марки, опорожненная на две трети. Под столом – батарея других бутылок от самых разных напитков, правда, дешевых. В мойке возвышалась стопка грязной посуды, в основном кастрюли. На стене проводились соревнования по тараканьим бегам. Рыжие насекомые, конечно, бегали не только по стенам, они также пировали в мойке, важно разгуливали по столу с хозяйским видом и при нашем появлении даже не подумали разбежаться в разные стороны. А вообще мне было противно стоять на этой кухне, где пахло какой-то гнилью, все было засалено, в лучшем случае покрыто слоем пыли.

Я дотронулась до руки женщины. Теплая. Попробовала пульс. Он бился, но слабо. Может, парни просто увидели эту алкашку и сразу же ушли? Или не стали ее трогать, обыскали квартиру, и все? Надо, кстати, и нам посмотреть, обыскивали они квартиру или нет.

Преодолевая брезгливость, я потрясла женщину за плечо. Она даже не замычала.

– Юль, – подал голос Пашка, наблюдавший за моими манипуляциями, – надо бы «Скорую» вызвать. Ну… на всякий случай.

И это говорит оператор, не заметивший тех парней! А Пашка – алкоголик опытный, он понимает, как должен реагировать пьяный…

Но если вызывать «Скорую», то через милицию. А то эта «Скорая» будет сюда добираться часа два. Не выкладывать же мне свои кровные за вызов платной?

Я извлекла из сумки сотовый и набрала номер Андрея. Сказала, где мы находимся с Пашкой и что нам очень не нравится состояние хозяйки. На всякий случай я добавила, что видела, как из подъезда выходили люди Ящера.

Андрей велел дожидаться его на месте и пообещал сделать все, что нужно.

(Потом врач «Скорой» сказал мне, что, опоздай они хотя бы минут на десять, женщину уже не удалось бы спасти…

– Хорошо, что ты у нас такая любопытная и въедливая, – хмыкнул и Андрей под дружные кивки коллег.)

Пока ни «Скорая», ни милиция еще не приехали, и я отправилась на обследование всей квартиры.

«Ну и бардак», – думала я, переходя из комнаты в комнату в этих огромных апартаментах, которые когда-то, как я предположила, блистали чистотой и роскошью. В те времена, когда тут еще была прислуга. Или неработающая жена занималась только ублажением мужа и обеспечением его тылов. Сейчас же повсюду валялось грязное белье, верхняя одежда, груды барахла лежали на креслах, висели на спинках стульев. В некоторых углах валялись осколки битой посуды. Постельное белье аж почернело, а некогда розовое покрывало «украшали» многочисленные пятна от разных жидкостей, на него пролитых.

Ковры и ковровые дорожки… Где-то порванные (как можно ухитриться порвать ковер?), где-то прожженные, словно посреди комнаты кто-то пытался развести костер, залитые всякой гадостью практически сплошняком… Обоям тоже досталось: порваны, изрезаны, запачканы, прожжены. Как можно так запустить квартиру? Как можно вообще так опуститься? Ну, убили у тебя мужа – пусть даже ты безумно его любила, – но ведь твоя-то жизнь на этом не кончилась! Неужели нельзя найти для себя какого-то занятия? Я, признаться, никогда не понимала женщин, соглашающихся сидеть дома и не работать. Скучно! Ну, если у тебя еще есть какое-то хобби – хорошо. Или ты всегда мечтала писать картины, а у тебя раньше не было времени, потому что требовалось бороться за выживание. Теперь не надо бороться, и ты пишешь картины для собственного удовольствия. Такой вариант я могу понять. Но просто «раствориться» в муже?.. В особенности если нет детей, а тут, похоже, их не было. Вот он – результат такого «растворения».

Оглядываясь по сторонам, я не могла сказать, искал тут кто-то что-либо в последнее время или нет. В том, что хозяйка постоянно что-то ищет, сомнений не было. Но парни Ящера? Маловероятно, что в этом бардаке кто-то посторонний мог бы найти желаемое, даже если знал, где оно лежало при жизни хозяина.

Наконец прибыл Андрюша с коллегами, практически одновременно со «Скорой». Хозяйку потащили в ванную, а я рассказала приятелю и его коллегам о нашем с Пашкой появлении в этой квартире.

Бутылку из-под портвейна взяли на экспертизу. В дальнейшем в ней обнаружили яд… Отпечатки пальцев на бутылке, правда, отсутствовали, за исключением хозяйкиных.

Наверное, млодцы рассчитывали, что пьянчужку найдут не скоро – только после того, как соседи почувствуют запах. А когда еще до них дойдет этот запах – квартира большая. Или труп тут просто превратится в мумию… Или найдет кто-то из собутыльников дамочки: дверь-то была оставлена открытой. Но собутыльники вряд ли побегут в милицию. Они вначале вынесут все ценное из квартиры. Хотя я бы на месте парней дверь все-таки заперла.

Коллеги Андрея, вызвонив участкового, отправились по соседям. Участковый ничуть не удивился нашему появлению в квартире и сказал, что после смети мужа Селиверстова «покатилась вниз». Она и при жизни владельца казино прикладывалась к бутылке, только к более дорогим напиткам, а когда ее мужа не стало, вообще отпустила тормоза.

На этот раз ее откачали. Если она сейчас не ляжет в клинику, конец легко предрекаем.

Поскольку сегодня от нее все равно ничего нельзя было добиться, мы оставили хозяйку в квартире. Участковый нашел в вещах ключ и запер дверь. Мы договорились встретиться здесь же, завтра в полдень. Значит, моя поездка к Вадиму откладывается?

Мне было жаль Селиверстову. Сейчас она осталась одна. Ее только что вернули к жизни – но хотела ли она к ней возвращаться? Может, она посчитала бы смерть благом? Освобождением от мук? И ведь даже стакан воды ей некому подать.

Уезжала я из этого дома с тяжелым сердцем. Чувствовала себя виноватой – хотя вроде должна была бы испытывать иные ощущения. Ведь если бы я не решила сюда сегодня приехать, хозяйка отправилась бы на тот свет.

Но для меня день еще не закончился: пришлось ехать в Управление и составлять фотороботы людей Ящера. Я ведь не знала, как их зовут.

Вадим вспоминал, как начиналось их сотрудничество с Тахиром и как он сам ночью переходил через Пяндж.

Едва услышав, что Вадим хочет попробовать себя в роли контрабандиста, Тахир взвился к потолку.

– Ты ненормальный! – кричал Тахир. – В твоей жизни было мало риска? Мало было приключений на твою шальную голову?!

– Много. Поэтому я к ним привык. И сейчас мне их не хватает. Если хочешь, чтобы мы работали вместе, я должен сам пройти весь путь.

– Но для этого есть другие люди! Ты мне не веришь? Ты хочешь проверить, в каком месте сколько можно поиметь?

– Я тебе верю, Тахир, – серьезно ответил Вадим. – Иначе не прилетел бы сюда. Я просто хочу увидеть все своими глазами. Свежими глазами. Может, у меня появятся какие-то идеи. И – да. Ты прав. Я не могу без риска. Не могу! Называй меня как хочешь. Идиотом, сумасшедшим, психом. Но я все равно пойду.

И он пошел. И Тахир пошел вместе с ним. В кромешной тьме они в компании с двумя курьерами, знавшими дорогу как свои пять пальцев, ныряли под «колючку», часть пути ползли на брюхе к берегу, потом на полной скорости бежали по песчаной косе к кустам, в любую минуту ожидая появления пограннаряда, потом вброд пересекали холодную ленту реки…

– Я слышал, пограничники сразу открывают огонь на поражение, если засекут, – сказал Вадим. – Это правда?

Один из курьеров-таджиков, какой-то дальний родственник Тахира, усмехнулся.

– Эту границу невозможно контролировать, Вадим, – сказал Тахир. – Да, стреляют. Но опытный курьер в состоянии перейти ее днем и ночью. Конечно, большей частью ходят ночью. Но граница – почти пятьсот километров по Пянджу. У нас пограничников-то нет в таких количествах.

Они вновь ступили на афганскую землю, только на этот раз с другой целью. И в другом качестве. И еще он подумал, что во времена Советского Союза жителям этих мест даже в голову не приходило переправляться на другой берег с какими бы то ни было целями. А теперь туда часто ходят – за оружием и наркотиками.

Отто Дитрих фон Винклер-Линзенхофф беседовал с начальником «Крестов». То есть, конечно, наоборот. С другой стороны, начальник «Крестов» вряд ли принял бы простого русского парня, на немецкого же барона ему было просто интересно взглянуть. Начальник «Крестов» уже был наслышан о подготовке книги и о том, что барону в его вотчине понравилось. Еще более интересным оказалось предложение барона.

– Надо подумать, – сказал полковник.

Глава 26

В родную квартиру, можно сказать, я вошла мертвая. Сидя в ванне и наконец немного придя в чувство, я услышала телефонный звонок. АОН объявлял соседкин номер.

Когда я смогла вылезти из ванны, завернулась в махровый халат, позвонила Татьяне и сказала:

– Я без сил.

– К тебе гости, – объявила соседка. – У меня дожидаются.

– Кто еще? – спросила я довольно-таки грубо.

Человек взял трубку из Татьяниных рук. Вадим!

– Ты не хочешь меня видеть?

– Хочу, – ответила я, а про себя подумала: «Почему он не мог выбрать другой день?» Но в таком случае мне не придется ехать под Выборг. А то ведь мне из города сейчас не вырваться. Ни на день, ни на полдня. И органам не объяснить свое отсутствие, когда такие события разворачиваются в самом Питере.

– Так я зайду? – спросил Вадим.

Они зашли вместе с Татьяной и на пару принялись меня кормить. У них у обоих явно пунктик насчет моего питания. Только моих родителей в этой компании не хватает. Тех тоже больше всего, как мне кажется, беспокоит, что я ем. Хотя даже судя по моим передачам и статьям, у них нашлись бы гораздо более веские причины для беспокойства.

– Вадим, ты ведь очень рисковал… – начала я, набив брюхо до отвала. Сидела расслабленная, сытая и довольная. И вообще, приятно, когда вокруг тебя хлопочут близкие тебе люди и им не все равно, что с тобой. Которым ты можешь позвонить, если тебе плохо. Которые тебя выслушают и подадут не только стакан воды…

– Если б ты видела его маскарадный костюм! – Татьяна закатил глаза. – Звонят мне сегодня в дверь. Смотрю в глазок – цыганка стоит, причем здоровенная. Думаю: давно у нас цыгане по квартирам не ходили…

– И ты открыла цыганке? – спросила я у Татьяны.

– Ну, во-первых, у меня пресмыкающиеся охранники есть, как ты знаешь. Хотя некоторые, – Татьяна гневно посмотрела на Вадима, – и убили мою любимую змею! Но потом мне интересно стало: цыганка тебя спросила. По имени и фамилии. В табор, говорит, хотим ее пригласить.

Я посмотрела на Вадима и поинтересовалась, как он добирался до города.

– На электричке, – сообщил он. – Надо будет время от времени ездить, причем в цыганском одеянии. Я давно такого кайфа не ловил!

Вадим рассказал, что, заняв место в электричке, он долго оставался один в «купе» из двух скамеек: народ не жаждал занимать места рядом с цыганкой. Но потом в электричку набились под завязку, и место занимать народу все же пришлось. Поскольку Вадим не мог ничего не делая сидеть два часа в поезде, то решил почитать наш еженедельник, заодно поближе познакомиться с ситуацией в городе на Неве. Да и из-за печатного издания удобнее наблюдать за окружающей обстановкой.

Подсевший же народ (мужчина лет шестидесяти) после того, как разговор у них завязался, высказал удивление, что цыганка умеет читать. Пришлось сказать, что у них многие грамотные, хотя как там в таборе бывает на самом деле, Вадим не имел ни малейшего понятия. Потом тот же мужик обратил внимание на слишком грубый голос попутчицы.

Дальше стало еще интереснее. Народ перестал побаиваться грамотную цыганку, и одна самая смелая женщина попросила ей погадать. Ну, Вадим и погадал. Потом они вместе с мужиком на пару советы давали, как тетке устроить личную жизнь, и объясняли, как ее мужик воспринимал ее слова и действия. Психология-то ведь у мужчин и женщин разная, и реакция на одно и то же – различная…

Дорога пролетела незаметно. Вадим поднял престиж цыганского народа среди жителей Питера и области, правда, цыганский народ об этом даже не догадывается. В городе вообще никаких эксцессов не случилось – Вадим с легкостью добрался до моего дома.

О вчерашних событиях он в подробностях знал от Татьяны, а также – частично – от «родственника», проживающего в соседнем доме. Я рассказала о своем сегодняшнем визите в больницу к раненому. Вадим погрустнел.

– Зачем тебе сдался Серега? – спросила я. – Для чего твой человек его здесь ждал? Почему его ждал человек – или люди – Ящера? Что вы там все ищете под Выборгом?

– Наркоту, – кратко ответил Вадим.

– Так, многое становится понятным, – кивнула Татьяна. – И много там должно быть товара?

– Десять килограммов героина.

– Не слабо, – покачала головой соседка.

Я же спросила, чей это товар.

– Изначально – мой, – сообщил Вадим.

– Тогда при чем здесь Сухоруков? – тут же спросила я. – Его люди ведь тоже ищут.

– Иван Захарович должен был переправить товар покупателю в Европу. Давно. Больше трех лет тому назад. Но товар исчез. Для Ивана Захаровича репутация и доброе имя – превыше всего. Он заплатил мне за товар, как договаривались. Хотя чего ему это стоило… Но это другой вопрос. Поэтому Ивана Захаровича уважают. Он – человек и слова, и дела.

– Но Иван Захарович не мог не провести расследования по поводу исчезновения такого груза! – воскликнула я. – Он должен был живьем спустить шкуры с виновных!

– Он и спустил, – сказал Вадим.

Мы с Татьяной внимательно посмотрели на гостя. Вадим кивнул.

Груз, по его словам, шел через фирму ныне покойного бывшего тестя Сереги Татаринова. Тогда, правда, Серега еще не работал на тестя (и они даже не были родственниками) и трепыхался в индивидуальном порядке. Я кивнула: прекрасно помнила всю эту историю, как его заставили работать на «фирму». Время одиночек прошло…[2] Но тогда почему сейчас всем нужен Сергей?

До воссоединения Сергея с семьей Креницких по поручениям тестя в Финляндию ездили другие курьеры, менее талантливые проходимцы, чем Татаринов. В любом случае Серегин тесть рассматривал их как расходный материал – таких не жалко и потерять. Когда они уже выехали из Питера в Финляндию с товаром, Серегин тесть получил информацию, что на финской таможне начался какой-то месячник по проверке российских граждан. Я опять кивнула. Один раз мне довелось ехать на третий день подобного месячника, так машину всю перетрясли, и не только мою. Очередь была на таможне немереная.

Бывший Серегин тесть (тогда еще им не являвшийся) велел своим ребятам возвращаться. Но поскольку ездить по трассе и по Питеру с таким грузом опасно (по закону подлости милиция может остановить, а от десяти килограммов героина не откупиться, да и, главное, товар будет жалко), Серегин тесть, сам прекрасно знавший трассу, велел ребяткам груз припрятать, на всякий случай напомнив, что с ними станется, если товара не окажется в тайнике. Серегин тесть даже подсказал место: старый финский фундамент у леса.

Ребятки все припрятали и вернулись домой, чтобы отправиться в путешествие, когда на таможне будет не так жарко. Покупателю позвонили, объяснили ситуацию. Он поскрипел зубами, но понял: лучше получить груз позднее, чем не получить вообще.

Но когда ребятки поехали за грузом, его не оказалось там, где они его спрятали. Серегин тесть лично выезжал на место, перерыл все, как трактор, потом пополз на коленях к Ивану Захаровичу. Иван Захарович не стал церемониться.

Но груз как сквозь землю провалился.

– Местные жители?

– Дело было ночью. Они не могли видеть, как кто-то лазал по фундаменту. А если и видели, что кто-то подъезжал к месту, не углядели, куда именно прятали. И деревня уже стояла заброшенная.

– Но, выходит, увидели все же!

– Или это какой-то другой фундамент, – заметила Татьяна. – Там же бывшая финская территория. И даже финские дома сохранились. Мне в свое время, еще при коммунистах, одна знакомая рассказывала, как к ним в дом – а она жила в Репино – приезжала бывшая финская хозяйка. Хотела посмотреть бабуля, что сталось с ее жилищем. А в доме к тому времени жило четыре семьи, пользуясь одной коммунальной кухней. Финнка пришла в ужас.

– И что было дальше? – спросила я у Вадима.

Иван Захарович продолжал искать даже после того, как выплатил неустойку. Не могли десять килограммов героина исчезнуть бесследно. В той местности постоянно паслись его люди, чтобы следить за всеми новыми лицами, а также и за старыми. Мало ли кто из аборигенов это перепрятал, даже не зная – что это такое. Но раз прячут, значит, и им пригодится. Или вдруг кто-то случайно наткнется? В Питере груз не всплыл.

Поэтому и охотничьи домики Иван Захарович решил возводить в той местности, и база принадлежит ему – через подставных лиц. Это, конечно, приносило доход, но тут было и дело принципа. Однако героин исчез. Сухоруков возвращался к теме время от времени, его люди обследовали все фундаменты в окрестностях, а также все заброшенные дома. Но ничего не нашли, если не считать трех старинных икон.

Мысль вновь заняться поисками героина пришла в голову Ивану Захаровичу, когда в «квадрате» вдруг появились Серега с Ящером, временно исчезнувшие из виду после организованного побега.

– Кстати, побег-то для кого организовывался? – спросила я.

– Для меня, – спокойно ответил Вадим. – Мы с Иваном Захаровичем – давние партнеры, а тут он узнал, что я приехал погостить в Питер и так глупо влетел. Решил помочь. А эти два гаврика… ну, повезло им. И ведь ты вроде просила Татаринова освободить? И претензии Ящера тебе требовалось снять? Вот Иван Захарович и тебе тоже помог.

«Ну, это вопрос спорный», – подумала я, только не стала ничего говорить вслух. Но я, лично знакомая с Сухоруковым, сомневалась в его благородстве и желании помочь – Вадиму или мне самой. За всеми действиями Ивана Захаровича всегда скрывается тонкий, точный и очень хитрый расчет. Он мог устроить побег Вадиму – заодно. Тем более что я знала: он давно планировал эту акцию. И именно для Сереги с Ящером. Вот с какой целью – так и не удалось докопаться.

А Вадим продолжал рассказ. После появления в «квадрате» Сереги и Ящера люди Сухорукова тоже занялись поисками, выяснив, где именно Серега и Ящер роются. Более того, Иван Захарович по каким-то своим каналам разузнал, что в ночь, когда два курьера прятали груз, Серега пересекал финскую границу.

– И что из того? – спросила Татьяна.

– Он мог видеть, как те двое завернули на проселочную дорогу.

– Мало ли кто куда заворачивает! – воскликнула я. – Неужели ты сразу же реагируешь, если видишь впереди, как кто-то свернул? Тем более на этой трассе? Ехали из Питера, но не в Финляндию, может, просто живут люди под Выборгом. Или родители их там обитают. Бред!

– А Сергей был знаком с теми двумя? – спросила Татьяна у Вадима.

– Нет, – покачал он головой. – Он и с будущим тестем вроде бы еще не был знаком. Только слышал про него. Или даже не слышал. Но после побега они с Ящером дернули в тот район!

Я задумалась, потом сказала, что Серега, имевший доверительные отношения с тестем, скорее всего, слышал от него про исчезнувший груз. Тесть поведал об этом зятю после того, как Сергей этим зятем стал – спустя год или более после исчезновения груза. Татьяна кивнула. Оказалось, что то же самое сказал и Лопоухий, как нам сообщил Вадим.

– Ну вот, это все объясняет, – заметила я. – Серега слышал звон. Таким образом он и заинтересовал Ящера. Ящер организовал поиски. Если бы Серега точно знал, где груз, стали бы они копаться в окрестностях? Они бы сразу его достали.

– Логично, – сказала Татьяна. – Согласна с Юлей. Но груз, я так понимаю, никто не нашел?

Вадим покачал головой. Его люди, также разместившиеся в той местности, прихватили Серегу, когда он с каким-то парнем пришел в недостроенный особняк. Ящер тогда улизнул.

– Это вы охранника кокнули?

– Так получилось. Он выхватил пистолет, мой парень выстрелил первым. А Серегу мы взяли к себе.

– Он что-то сказал?

– Мы не успели выбить из него показания…

Вадим скривился. И тут до меня дошло:

– Рыжая у вас?

– Была у нас. Вас, дамы, мы транспортировали на базу, а ее оставили у себя. Иван Захарович попросил попридержать эту красотку. Ну и ребята думали… Долго без женщин сидят, девочек туда не пригласишь… Но лучше никаких женщин, чем эта! – Вадим закатил глаза.

Ребята, уже натерпевшиеся выходок рыжей, решили поместить к ней Сергея – в воспитательных целях (для него). Думали, что Татаринов после проведенного вместе со Светочкой времени будет готов на все, только бы их рассадили по разным помещениям.

Но кто же мог предположить, что они друг другу понравятся! Или Сергей понравится Светке. Или она решит, что им нужно объединиться.

Татьяна расхохоталась.

– Да, Юль, ты вышла за мужика, которого себе в мужья планировала рыжая, а она прихватила твоего бывшего!

– Да на здоровье! Я за их счастье свечку поставлю. – Я посмотрела на Вадима. – Я так понимаю, что они сбежали?

Сибиряк грустно кивнул, покрыл Светку трехэтажным матом, вздохнул и покачал головой – с явным восхищением.

– Ну и темперамент, – сказал он.

Я нахмурилась.

– Что ты, Юленька! – воскликнул Вадим, заметив мое недовольство. – Да разве хоть один нормальный мужчина променяет тебя на нее? Это надо психом быть патентованным, чтобы с рыжей связаться! Наши к ней подступиться не могли. Одна держала оборону против всех моих парней! Вот и кинули ей Татаринова в наказание. А она… они… В общем, это, конечно, она придумала, как им сбежать.

– И как? – мне было просто интересно.

Оказалось, что Светка очень тщательно исследовала стены в комнате своего заточения. Дом был деревянный и старый, кое-где дерево подгнило. Ей повезло, что пара гнилых досок оказалась аккурат под окном. Возможно, туда во время дождя набиралась вода и скапливалась в каких-то выемках, а дожди в Питере и области явление частое. Когда к Светке подсадили Сергея, она – как решили Вадим с приятелями – дала ему задание выбить доски, сама же предпринимала отвлекающие маневры: орала как резаная, пела революционные песни, ругалась, стучала в дверь, возмущалась и все в таком же духе. Тюремщики-то вначале решили, что Светка завелась из-за Сереги, но после побега они изменили свое мнение.

Сбежали они ночью, когда Вадим с приятелями, приняв на грудь дозу горячительных напитков, отдыхали. Тюремщики были уверены: из окна, даже если Светка с Сергеем и смогут открыть его неслышно, им не выбраться – застрянут.

Но они выбрались под окном…

– Тогда что же Ковальчук нам лапшу на уши вешает? – посмотрела на меня Татьяна.

– А если Светка с ним не связалась? – предположила я. – Мало ли какие у них там трения. И она ведь своего отца знает лучше, чем мы. Как он отреагирует на появление Сергея?

– А Сергей-то тут при чем? – не понял сибиряк. – Вы думаете, Светка его папе в качестве потенциального зятя представит?

– Что сделает Светка – не знает никто, – заметила я. – Но, узнав о наркотиках, Светка сама может взяться за перекапывание окрестностей. А с ее энергией она быстро вспашет даже целину.

– А если папа-коммунист где-то прячет эту парочку? – не унималась Татьяна. – Светка сообщила ему о грузе, а место… вдруг Серега в самом деле его знает? Папа пообещал организовать поиски с помощью специалистов… Ну, например, он взял в аренду собачек, натасканных на поиск наркотиков. Теперь же за бабки все можно. А коммунист с его связями… Юль, ты знаешь, у Ковальчука есть какая-нибудь дача?

– Ну как же, депутат – и без дачи? – усмехнулась я. – Должна быть. Причем где-нибудь в престижном районе. Думаю, это мы выясним без проблем. Завтра озадачу Андрюшу. У нас ведь визит планируется к вдове владельца казино. Там и спрошу как бы между делом. Андрюша же в курсе, что я давно Ковальчуком интересуюсь. Решила, мол, народу показать депутатскую загородную недвижимость.

Выслушав мои планы, Вадим попросил разрешения пожить у меня, пока я не выясню ответов на интересующие и его вопросы.

– Можешь и подольше задержаться, – сказала я.

– Да я бы с удовольствием, – вздохнул гость. – Ты, Юля, у меня – самое светлое и радостное воспоминание, связанное с Питером. Все остальное…

Вадим посмотрел на Татьяну:

– Я помню: я тебе змею должен. Приеду в гости в следующий раз, в смысле, из Сибири, – привезу кого-нибудь. Но придется тебе немного обождать, пока тут суета не уляжется.

– А ты считаешь, что, если ты сбежал из спецавтозака в Питере, тебя в Сибири арестовать не могут? – спросила Татьяна.

– Да обвинение с меня уже снято, – расплылся в широкой улыбке Вадим. – И все документы, связанные с моим задержанием, исчезли. Испарились! Добрый волшебник прилетел – и фьюить… Никто меня не задерживал, из спецавтозака я не сбегал…

– В роли доброго волшебника, как я понимаю, выступал Иван Захарович? – уточнила я.

Вадим кивнул и пояснил: Иван Захарович хочет восстановить порушенные связи. После исчезновения груза три года тому назад возникло некоторое… Как бы правильнее выразиться? Недопонимание. Вроде как Иван Захарович в подведомственном ему регионе не очень хорошо контролирует обстановку и передвижение грузов. А тут Иван Захарович продемонстрировал, что он очень-таки хорошо контролирует регион.

– Поэтому следует ждать других грузов, – пришла к выводу я.

– Сухоруков же решил сеть аптек открыть. Стать новым Брынцаловым.

– Тогда почему ты сегодня цыганкой переодевался? – Татьяна прищурилась. – Если обвинения, выдвинутые против тебя, сняты…

– В вашем Питере, к сожалению, есть не только органы… А я за свою жизнь много врагов нажил. И поскольку тут такая песня… В общем, я решил: так будет лучше. Ну и вообще… Кайф хотел словить – и словил. Давно я так не веселился! В следующий раз беременной монашкой оденусь.

Татьяна попросила непременно пригласить нас на это представление и отправилась в свою квартиру. Вадим остался у меня.

– Опять Смирнова влезла?! – застонал Ящер. – Нигде нет от нее покоя. Вот стерва!

– Ты рыжую вспомни, – сказал Костя. – Если бы тебе предоставили выбор: оказаться запертым в комнате с Юлькой или со Светкой, ты бы кого выбрал?

– Юльку, – не задумываясь, ответил Ящер.

– Вот-вот. Все познается в сравнении! И бабы тоже. А вообще, Смирнова делала свою работу. Вынужден признать: делает она ее хорошо. Хотя нам иногда она очень мешает жить.

– Ох, эти бабы, – вздохнул Ящер. – Интересно, которая из них прячет Серегу?

– А ты считаешь, что он у одной из них? – удивился Костя.

Вадим вспоминал историю так называемого «таджикского коридора», рассказанную ему Тахиром. Друг в свое время участвовал в его становлении. По этому коридору в Россию и Европу идут наркотики из стран «золотого полумесяца». Вначале на коридоре опробовали опий-сырец, потом перешли к героину – самому дорогостоящему в мире зелью. Тахир был готов поставлять в Россию и то, и другое. В особенности если Вадим сможет организовать дешевую переработку.

Глава 27

Утром я встала с огромным трудом. Если бы не Вадим, разбудивший меня ароматами, доносившимися из кухни, не знаю, когда я вообще смогла бы оторвать голову от подушки.

Я заехала за Пашкой, потом за Андреем и одним его коллегой в Управление, оттуда мы направились к вдове Селиверстова. У подъезда нас уже поджидал участковый с ключом.

По пути я спросила у приятеля о загородной недвижимости Ковальчука. Ответил его коллега, которому в свое время довелось по долгу службы, в связи с очередным заказным убийством, побывать в соседнем доме. Мне подробно рассказали, как доехать.

– Что снимать будем? – подал голос Пашка. – Или на сосну какую-нибудь меня погонишь?

– Хочу сделать серию репортажей: «Места отдыха слуг народа от служения народу».

– Если нужна будет какая-нибудь помощь, обращайся, – тут же сказали представители органов, питающие к слугам народа те же чувства, что и основная масса населения. Чувства эти усилились после отмены льгот военнослужащим.

Разговаривая на больную тему, мы поднялись к квартире Селиверстовой. Несмотря на готовность участкового открыть ключом дверь, решили позвонить.

– Спит, наверное, – высказал предположение участковый и дверь открыл.

Вдова владельца казино сидела в наполовину заполненной ванне и поливала себя из душа. Располневшая, обрюзгшая тетка, кожа – какого-то пепельного цвета.

– Так, гражданочка, мытье заканчиваем, вытираемся, из ванной выходим, – бодрым голосом скомандовал участковый.

В ответ зазвучала ругань.

– Не надо так, – тихо сказала я. – Дайте я с ней поговорю. С глазу на глаз.

– Если что – кричи, – сказал Андрей и дверь в ванную прикрыл.

Я села на край ванны в форме гигантской морской раковины и сказала:

– Привет. Меня зовут Юля. А тебя как?

– Ты кто такая? – спросила Селиверстова.

– Журналистка. Работаю по криминалу. Ты знаешь, что тебя вчера чуть не убили?

Селиверстова все-таки представилась, ее звали Ксения, и выпучила на меня глаза.

– Кому я нужна, к чертям собачьим? – ответила вопросом на вопрос.

Я подробно рассказала ей, как мы приехали с оператором, как нашли дверь открытой, ее, сидевшую без движения за столом, как вызвали «Скорую» и милицию…

Селиверстова нахмурилась.

– Так это ты меня вчера укладывала? – спросила она. Судя по выражению ее лица, она что-то усиленно вспоминала.

Я кивнула.

– То-то я помню: какая-то незнакомая баба… – пробормотала она.

– А мужчин ты помнишь? У тебя вчера днем были двое мужчин, – и я, как могла, описала людей Ящера, объявленных в розыск. Потом я высунула нос из ванной, позвала Андрюшу, и он вручил мне фотороботы, сделанные при моем непосредственном участии. Я показала их Селиверстовой.

Она ткнула в одну фотографию и сообщила, что этот тип раньше работал у ее мужа. Второго она не знала. Андрей, как я видела в щелочку между дверью и косяком, нас внимательно слушал.