Джентльмены неудачи Жукова-Гладкова Мария
– Иуда! – прошипела Селиверстова. – Значит, он предал Колю?!
Я мягко попросила ее рассказать об убийстве ее мужа. Прерывая рассказ рыданиями, Селиверстова поведала мне, что не сомневалась с самого начала: в организации убийства участвовал кто-то из своих. Ведь только самые близкие к боссу знают все места, где он бывает. Муж Ксении был осторожным человеком, постоянно менял трассы своих передвижений, никогда дважды подряд не ездил одной дорогой, но и его подстерегла пуля киллера. Убили его на трассе, в городе, стреляли с чердака дома, мимо которого он проезжал не чаще чем три раза в месяц. И ведь в машине кроме него находились еще охранник и водитель. Оба остались живы.
– Охранник – вот он, – она ткнула мокрым пальцем в фоторобот. – Наверное, он как-то подал сигнал киллеру…
Селиверстова горько разрыдалась. Андрей быстро принес стакан воды, сунул мне в щель, я подала его женщине. Но Ксения, выхватив его из моих рук, треснула им о край ванны. Осколки полетели во все стороны, я только успела юркнуть под раковину и таким образом не поранилась. Андрей зашел в ванную комнату, я жестом показала ему, чтобы он уходил, вылезла из-под раковины, опять села на край ванны и погладила рыдающую Ксению по волосам.
– Успокойся. И постарайся вспомнить, что было вчера. Ты же хочешь, чтобы убийца твоего мужа сидел в тюрьме? Значит, ты должна нам помочь. Он приходил сюда вчера днем?
– Не помню. Честно, не помню! У меня все дни, как в тумане…
– А в другие дни приходил?
– Да. Он часто приходит ко мне.
Я напряглась. Андрей под дверью, как я догадывалась, превратился в одно большое ухо.
– Зачем? – мягко спросила я. – Зачем он приходит к тебе?
– Говорит: жалеет, – Ксения грустно усмехнулась. – Выпивку мне приносит. Иногда и закуску. Но выпивку – всегда. И все время таскает бумаги какие-то. Хочет, чтобы я их подписала. Но я не подписываю. Ничего не подписываю! Не дождется!
Я попыталась расспросить Селиверстову о недостроенном особняке под Выборгом, но она о нем или не помнила, или не знала, хотя, как выяснил Андрей, до сих пор являлась его законной владелицей.
Ничего больше не добившись от хозяйки квартиры, я спустила воду в ванне, потом завернула Ксению в полотенце (довольно грязное, но другого под рукой не было), и мы на пару с Андреем отвели ее в спальню. Участковый опять забрал ключ себе и пообещал нам зайти к Селиверстовой завтра. Уходя, мы проверили: в квартире не осталось ни капли спиртного.
Мы с Андреем, с его коллегой и Пашкой поехали в Управление. Внезапно мне в голову ударила мысль.
– А ведь за дом и землю надо платить какие-то налоги? На такую домину, как недостроенный особняк, налоги должны быть немаленькими. И наши чиновники не могут оставить без внимания такой лакомый кусок. Домом кто-то интересовался? И его хозяйкой?
– Я интересовался, – сообщил Андрюша. – Уже после нашего разговора о нем. Помнишь, как я тебе в первый раз о доме и его владельцах рассказывал после того, как ты ими заинтересовалась? Я стал копать глубже. Налоги все уплачены.
– Но ведь Селиверстова не могла этим заниматься!
– Не могла, – задумчиво произнес Андрюша. – Но интересно, что за бумаги подсовывал ей наш друг?
– Я бы занялся этим делом потщательнее, – заметил коллега Андрея. – Всем делом. Не только недостроенным особняком. Но и казино, и всем, что есть. Или было.
На следующий день Андрей сообщил мне, что здание, где ныне размещается один из клубов Ящера и в котором раньше находилось казино Селиверстова, до сих пор принадлежит вдове Селиверстова, как и до смерти мужа – вначале Андрей получил неверную информацию. Вернее, ему сказали, что Ящер казино «прихватизировал», что соответствует действительности. В настоящее время оно сдано Вячеславу Николаевичу в аренду, и он единовременно заплатил за нее после гибели Николая Селиверстова. Срок аренды подходит к концу примерно через месяц.
– Зачем ему было травить Ксению? – спросила я. – Неужели в таком случае здание перейдет Ящеру?
– У нее нет наследников. А после ее смерти… Ну, подделает Ящер ее подпись! Не сам, конечно. Видимо, его достало ее нежелание подписывать бумаги. А кто будет особо разбираться после ее смерти? Тем более такой. Алкоголичка отравилась пойлом. И Ящер подмаслит кого надо. И с особняком, наверное, то же самое. Положил на него глаз Вячеслав Николаевич! Место от Питера удаленное, стоит домик у лесочка… Подвал, опять же, есть.
Андрюша помолчал немного и выпалил:
– Ну и сволочь же этот Ящер! И за что его бабы любят?!
– Думаешь, ее мужа пристрелили по его приказу?
– А ты по-другому думаешь? – спросил Андрей. – Киллера нанять было дешевле, чем выкупать казино у владельца. Да Селиверстов и не собирался его продавать. Поэтому Вячеслав Николаевич решил вопрос через оптический прицел. Но это не докажешь…
Отто Дитрих понял, что без Ивана ему никак не обойтись. И сокамерники это подтвердили.
– Возьмешь меня к себе на работу? – спрашивал дедок. – Я много чего умею. Ты же видел. Ты не обижайся на меня, лады? Ну, вначале, когда я услышал, что ты немец… А ты оказался нормальный мужик. В общем, Отто Дитрих, как у нас говорят: кто старое помянет – тому глаз вон.
– И меня возьми, Отто Дитрих, – просил бомж. – Я у тебя жить постоянно буду. Квартирка-то моя – давно тю-тю. За харч работать на тебя стану верой и правдой. Ну, конечно, если каждый день стакан будешь наливать…
– Я девок буду твоим клиентам поставлять, – сказал сутенер.
– А я торговлю контрабандным товаром организую, – пообещал спекулянт. – По тройной цене. Прибыль – пополам.
«Надо каким-то образом сматываться», – думал Сергей. Юльку он теперь считал ангелом во плоти. Хотя стала бы она его прятать, как Светка? За все надо платить. И почему эта сумасшедшая не найдет себе мужика, который будет ублажать ее добровольно?
Хотя все от нее сбегают. Вон, Ящер например. И остальные, конечно, тоже.
Как бы позвонить Юльке? Светка его к телефону не подпускала, возможности выйти из дома у него тоже не было.
– Может, все-таки поговорить со Смирновой? – Ящер посмотрел на Костю.
– О чем?
– Обо всем!
– Ты ее как бабу хочешь? – уточнил Костя.
– Да, – кивнул Ящер. – После Светки я так считаю: Юлька – золотая середина. Хотя – стерва…
– Погоди немного, – говорил Иван Захарович Вадиму. – Ты еще нашу Юленьку плохо знаешь.
Лопоухий, присутствовавший при разговоре, хмыкнул. Кактус угрюмо молчал.
– Неужели никто не смог, а она сможет?
– Если уж эта стерва взялась за дело… – Иван Захарович покачал головой. – Раньше я тоже скептически относился к ее возможностям.
– Если нужно сделать кому-то гадость – зови Юленьку. Будет гадость в квадрате, – вставил Лопоухий.
– Если Юльку куда-то не пускают, будь уверен: все равно влезет, – заметил Кактус. – Ей неинтересно, если дверь открыта или ей на блюдечке с золотой каемочкой ключ принесли. А вот если забор поставили в километр высотой, да еще ров прокопали… Пролезет.
– Ты не волнуйся, Вадик: у меня все под контролем, – продолжал ворковать Иван Захарович, обнимая гостя за плечи. – За этой стервой мы следим, и за людьми Ящера тоже. Близко их к Юльке не подпустим.
– Почему Ящер за ней следит? – уточнил Вадим.
– По той же причине, что и мы. Он с ней знаком немножко дольше, чем ты. Правда, меньше, чем я. Я первый сориентировался! – Иван Захарович довольно улыбнулся.
Глава 28
На следующий день мы с Татьяной поехали в загородный особняк Ковальчука, не предупредив об этом хозяина. Раз уж, по сведениям органов, у него только одна единица загородной недвижимости, то нам следовало ее посетить. Странно, что у депутата ничего не оформлено через подставных лиц. И на Светку ничего нет, и на супругу. Или, может, органы не докопались? Или все остальное – за границей? С трудом верилось, что у лица, имевшего доступ к золоту партии, а ныне депутатствующего, так мало недвижимости, причем у лица, никогда не подвергавшегося конфискации. Или опыт конфискации у друзей и соратников научил его заметать следы? Ковальчук и замел их – так, что с лупой не отыщешь.
Пашку мы не взяли, велели ему сидеть у Татьяны (куда оператор прибыл до нашего с соседкой отправления в путь), пить не больше одной бутылки пива в час, чтобы в случае необходимости примчаться по нашему зову и быть в состоянии на собственных ногах добраться до такси.
Особняк Ковальчука не выделялся в ряду других домов ничем особенным. В этом поселке каждый хозяин постарался выпендриться, но чтобы затмить других – нет, такого не получилось. Доходы у владельцев этой загородной недвижимости, как я догадывалась, были примерно на одном уровне.
Дом Ковальчука окружал забор без единой щелочки, снабженный электроникой. Мы с Татьяной вылезли из машины, закрыли ее, и я нажала на кнопку звонка. Если в доме кто-то есть, нас сейчас рассматривают на мониторе. Нам не задали ни одного вопроса, и первым звуком, который мы услышали, было тихое шипение. Я дернулась.
– Не змея, – мгновенно отреагировала Татьяна. На соседку в этом деле можно положиться – уж она-то голоса своих любимых пресмыкающихся распознает сразу.
Но это отодвигались в сторону ворота.
– Машину туда не загоняй, – посмотрела на меня соседка. – Мало ли что…
И перевела взгляд на забор. М-да, через такой сигать будет сложно, хотя по верху и не проложена колючая проволока.
Мы пешком пошли по аллейке к дому. На обочинах аллейки, присыпанной песочком, на равном удалении друг от друга стояли высокие деревянные ящики – у нас в городе такими на зиму укрывают статуи, в Летнем саду, например, в Пушкине, в парке Екатерининского дворца. Но сезон начался, и статуи, предназначенные для всеобщего обозрения, уже открыты. А тут что, еще не успели? Неужели у них нет садовника? Хотя бабушка с внуком еще не перебрались на «дачу»…
Когда мы поднялись на крыльцо, дверь перед нами распахнулась, и мы увидели радостно улыбающуюся Светку.
– Привет! – она облобызала вначале меня, потом Татьяну. – Я так и знала, что вы меня найдете.
– А сама что же не позвонила? – спросила я, оглядываясь по сторонам и думая, что нашим слугам народа, подобно английской королевской семье и некоторым английским лордам, следует временами открывать двери своих дворцов для народа. Особняк депутата, в общем, не уступал в роскоши резиденциям русских царей и знати. Хотя я не исключала, что кое-что из запасников русских царей или хотя бы князей перекочевало в особняки наших нуворишей.
– Свет, а в парке у вас статуи, да? – поинтересовалась Татьяна.
– Ага. Папаша давно мечтал. Вначале хотел в Италии заказать, потом одного нашего скульптора отыскал. Такое делает – от тех, что стоят в Летнем саду, не отличишь. Но я вам этого не говорила, а то папаша всем хвастается, что у него они из Италии выписаны. Хотя другие, ну, его приятели, тоже всем говорят, что у них одно из Франции, из Версаля, другое – из какого-то австрийского замка, что-то из итальянских дворцов Медичи, ну и так далее. А на самом деле – я почти уверена – во всех этих случаях наши умельцы постарались. За десятую, если не за сотую часть цены, которую пришлось бы заплатить за иностранные скульптуры. А сделано-то не хуже!
Мы с Татьяной кивнули, осматривая ведущую вверх лестницу с позолотой, украшенную ангелочками обоего пола. Кто просто крылышками махал, кто стрелу готовил, кто сидел, закинув одну пухленькую ножку на другую, на гостей глядючи. Холл, в котором мы стояли, был поскромнее: только напольные вазы «под Китай».
– Свет, так отчего ты не позвонила? – снова спросила я.
– У тебя же АОН, а Татьянин номер я не помню. Не хотела засвечиваться. И сотовый я свой потеряла. Как позвонить-то, чтобы номер не определился? Тут же автоматов никаких нет. Записная книжка – дома. Твой сотовый я наизусть не помню. Но я же с вами обеими не первый день знакома! Вы же вычислили, где я могу скрываться!
– А папа знает, что ты здесь?
– Я ему пока тоже не звонила, – вздохнула Светка. – Но, как и вы, он может догадаться. Я рада, что вы додумались первыми. Нам с вами посоветоваться надо, как жить дальше.
– «Нам» – это тебе и Сергею? – спросила я.
– Юль! – Светка сложила ручки на груди. – Ты на меня не обижаешься? Но вы ведь вроде того… расстались, да?
– Пользуйся, – сделала я широкий жест.
– Только лучше б ты нашла себе другого мужика, – вставила Татьяна и высказала все, что думала о моем бывшем милом.
– Он меня пока устраивает, – призналась Светка. – Сексуален.
– Как все дебилы, – заметила Татьяна.
Бывший милый, видимо, подслушивавший нашу беседу, выскочил из-за какой-то статуи, украшавшей верх лестницы. Отсюда нам было не видно, кто это такая. Правда, когда мы до нее добрались, я с удивлением узнала богиню правосудия с весами. Сережа никак не может расстаться с тюремной тематикой. И зачем такое Ковальчуку? Для вдохновения – законы творить?
Татаринов, в свою очередь, высказал Татьяне все, что он думал о ней. Оказывается, наши с ним отношения не сложились из-за моих соседей. У других родители в личную жизнь вмешиваются, у нас обоих родители жили далеко, и вообще, его мать и отец во мне души не чаяли, но вот соседи вечно лезли не туда, и если бы не они, я бы продолжала с ним встречаться, несмотря на его женитьбу, как и любая другая женщина.
– Ты слушай, слушай, Света, – спокойно заметила Татьяна, скрестив руки на груди. – Сереженька такого высокого мнения о себе, что считает: каждая женщина должна возносить молитву Всевышнему, если он выразил желание… гм.
– А что вы все хотите?! – заорал Сергей. – Вам, бабам, всем одного надо! Юлька почему на меня разобиделась? Потому что я от нее в «Крестах»… отказался!
Я открыла рот, чтобы ответить, но не успела. Светка завелась с полоборота. Рыжая вопила, что не ей Серега нужен, а она – Сереге. Если бы не она, он так и сидел бы под замком! И в первом ее плену, и во втором все мужики только и мечтали заняться с нею сексом, но она никому не давала, блюла свою честь.
– Все мечтали?! – орал, в свою очередь, Серега. – Шлюх нельзя было пригласить, а ты оказалась под боком. И что ж, тебя зря кормили? Надо кормежку отрабатывать!
– Это за хлеб и воду любовью заниматься?! Да я за черную икру с семгой не отдаюсь!
Тут я тихо сообщила Светке, что в «Крестах», когда я, приложив неимоверные усилия, прорвалась к Сереженьке, он, вместо того чтобы заняться со мной любовью, стал жрать котлеты. Поэтому он и считает, что женщины за жратву должны отдаваться и что для женщины жратва дороже всего.
– Это для таких, как Сереженька, главное – брюхо набить! Судит о людях по себе! – рявкнула Светка. – Ты здесь у меня уже на сколько нажрал? За троих уплетаешь!
Татаринов заметил, что ему силы восстанавливать надо после сеансов со Светкой – она его так измочаливает, что не есть он не может. И она не должна забывать, где он содержался в последнее время. Некоторые после полугода в тюрьме всю жизнь потом отъесться не могут.
Скандал нарастал. Подключилась и Татьяна. Я прислонилась к стене, не желая в нем участвовать. Я вспоминала ту нашу ночную встречу в «Крестах»… Я пришла к нему, готовая отдаться в любом месте, я так готовилась к той встрече, а он набросился на котлетки… И все мои чувства к нему разом пропали. А потом он еще пытался свалить на меня вину за убийство. Подонок! Как я вообще могла жить с этим мужчиной?
Интересно, что теперь предпримет Светка? Она, конечно, не страдает от любви к Сереге, по-моему, она не страдает от любви вообще. Хотя Ящера Света пыталась вернуть, но там было другое – ущемленное самолюбие. Серега был просто нужен ей для побега, одна она не справилась бы. И тут, в доме, ей был нужен мужик.
А рыжая уже перешла в наступление. Выпустив когти и издав воинственный клич, как какая-нибудь помойная кошка, закаленная в уличных драках, она пошла на Серегу. Тот, уже знакомый со Светкиным темпераментом не понаслышке, а также с ее острыми крепкими ноготками, стал отступать к лестнице, потом развернулся и понесся по ступеням. Светка рванула за ним с истошными воплями.
Татьяна осталась внизу и повернулась ко мне.
– Что будем делать? – спросила подруга.
– Пошли наверх, – устало сказала я. – Когда-нибудь им надоест бегать. Или Светка его догонит, отлупит, пар выпустит и сможет с нами разговаривать.
Мы сделали несколько шагов к лестнице и внезапно застыли. Из-под лестницы выскользнула мужская фигура. Лицо его показалось мне чем-то знакомым.
– Простите, пожалуйста, – сказал приятный баритон, – вы не будете так любезны разрешить мне воспользоваться вашим телефоном? Юлия, если не ошибаюсь?
– Вы кто? – спросила я, пытаясь вспомнить, где же видела мужика.
Он был одет в старые джинсы, в которых, как говаривала моя бабушка, только от долгов бегать, и свитер из фланели или чего-то подобного – такими у нас активно торгуют в магазинах секонд-хэнд, на ногах – кроссовки.
– Ну как бы вам сказать, уважаемые дамы? С вами, милейшая, – он посмотрел на Татьяну, – мы никогда не встречались. С вами, божественная Юлия, к моему величайшему сожалению, тоже. Но вы… делали обо мне репортаж.
– Когда? – спросила я. На память я никогда не жаловалась, но, может, этот был жертвой? Какой-нибудь недостреленный профессиональным киллером бизнесмен, которого я видела без сознания и залитым кровью? Поэтому и признать его не могу.
Но это оказался пирамидостроитель, сбежавший вместе с Серегой, Ящером, Вадимом и компанией из спецавтозака.
– А что вы здесь делаете?
– Простите, можно я вначале позвоню? И очень прошу вас не сообщать Светлане о моем пребывании в доме. Я знаю, что на вас можно положиться, божественная Юлия! Прошу и вас, уважаемая Татьяна.
И он изобразил легкий поклон. Я протянула ему свою трубку. В голове крутилась масса вопросов. Как же он проник в этот дом? Или это – по договоренности с папой-коммунистом? И появление Светки с Серегой оказалось для пирамидостроителя неприятной неожиданностью?
Кстати, а как сама Светка проникла в дом? Ведь ключа у нее явно с собой не было. И тут ключик не оставляют ни под каким половичком, поскольку даже половички отсутствуют. Или она перелезла через забор? От Светки можно было ожидать подобного.
Их с Серегой вопли долетали до нас то ли со второго, то ли с третьего этажа, становясь все тише и тише. Светка одержала убедительную победу? «Ну не Серега же», – решила я.
А пирамидостроитель, как я поняла, звонил Александру Евстафьевичу. Про нас с Татьяной, надо отдать ему должное, он даже не заикнулся. Просто сообщил, что Света «с мужчиной» в особняке, он сам им на глаза не показывался. Затем спросил, что ему делать дальше. Выслушав ответ, отключил связь, рассыпаясь в благодарностях, вернул мне телефон и рассказал: Александр Евстафьевич прибудет сюда часа через два, может, через три. Если мы не желаем с ним встречаться, то нам стоит решить вопрос со Светланой до появления ее уважаемого родителя.
– Нет, мы желаем встретиться с ее уважаемым родителем, – сказала я и поинтересовалась, почему гражданин – простите, как вас звать-величать? – не мог позвонить Ковальчуку раньше, если в доме, как нам только что сообщила рыжая, есть телефон.
Уважаемого пирамидостроителя величали Николаем Всеволодовичем (мы с Татьяной сказали, что нам очень приятно). По его признанию, до телефона было просто не добраться, так как единственный аппарат Светка перетащила в спальню, которую заняла вместе со своим мужчиной. Более того, жизнь Николая Всеволодовича в последние дни оказалась очень осложнена. Светке и ее мужчине на глаза попадаться было нельзя, поскольку его пребывание в доме Александра Евстафьевича должно было остаться тайной для всех. Питался Николай Всеволодович по ночам, да и то с опаской. Ведь кто может предсказать, когда Светке придет в голову идея попить чайку? Поэтому горячую пищу он принимал раз в день – часа в четыре утра. Делал запасы на весь день, как белочка. Но питаться днем ему приходилось без чая и без лимонада, которым холодильники тут не затарены.
– А тут большие запасы пищи? – удивилась Татьяна.
– О да! Ведь никогда не знаешь, когда придется выехать за город. Много полуфабрикатов, спиртное…
– А прислуги нет? – поразилась я.
– Когда Александру Евстафьевичу требуется, он присылает сюда домработницу. Он не хочет иметь большой штат прислуги. У него уже давно работает одна женщина – и в городской квартире, и здесь. Она и приезжает убираться. Но ведь это не каждый день требуется? Да ведь и супруга Александра Евстафьевича не работает, и Света. Так что… – он развел руками. – А садом занимается супруга Александра Евстафьевича. Она очень любит цветы… если вы приедете сюда, скажем, в июле, когда она тут будет постоянно жить с внуком… Тут такие клумбы! Такие запахи! А сейчас, раз тут я, Александр Евстафьевич домработницу и не присылает. И супруга с внуком пока не переезжают… Пока не решен вопрос.
– Я могу спросить, как вы думаете его решать?
Николай Всеволодович не успел ответить: послышался приближающийся голос Светки. Пирамидостроитель буркнул: «Простите мою невежливость, дамы» и юркнул под лестницу.
Мы с Татьяной переглянулись и с трудом сдержали смех.
Наверху лестницы появилась Светка и спросила:
– Вы что не проходите? Ну как не родные, в самом-то деле! Девки, – сказала рыжая без перехода, – я, по-моему, Серегу слишком сильно по башке стукнула. Пойдите взгляните.
Мы поднялись по лестнице и, удивленно поворачивая головы то вправо, то влево, проследовали за Светкой в большую комнату с отполированным до блеска паркетом. Серега лежал у стеночки, рядом – осколки от вазы. По всей вероятности, напольной. Так и оказалось.
– Вазу жалко, – вздохнула Светка. – Но ничего, папа новую закажет своему скульптору.
– А вазы и статуи вам один человек делает? – уточнила Татьяна.
– Ага, – Светка кивнула.
Я попросила адресок. Мне будет интересно сделать репортаж об этом человеке.
Мы с Татьяной склонились над Серегой, я приложила руку к его шее: пульс ощущался. Значит, жив.
– Надо бы что-то холодненькое к башке приложить, – заметила Татьяна. – В годы моей юности пятак прикладывали… Где теперь те пятаки?
– Приложи осколок, – предложила рыжая. – Зачем им пропадать?
Я ощупала голову Сергея: на макушке уже набухала шишка. Бывший милый застонал. Мы с Татьяной перевернули его и усадили. Серега открыл глаза, скривился, снова закрыл.
– Свет, принеси полотенце, – сказала Татьяна. – Только вначале смочи его холодной водой.
Светка ушла, не споря, а мы с Татьяной посмотрели на Сергея.
– Наркота где? – спросила соседка.
Серега резко дернулся, потом прошипел:
– Суки, и про это вынюхали!
– Как не вынюхать, если столько народу в одном месте копалось.
– Да, конечно, Сухоруков не мог вам не сообщить… – устало произнес Серега, снова закрывая глаза. – Может, вы отыщете. Все – суки!!!
«И этого мужчину я любила? – почему-то подумала я, глядя на его искаженное злобой и ненавистью лицо. – Из-за этого мужчины я страдала? Я пролила столько слез? Ради него я преодолевала различные препоны? Зачем?»
С другой стороны, не попади Серега в «Кресты», я никогда не занялась бы тюремной тематикой, не сделала бы столько репортажей, вызвавших большой резонанс в городе. Да и знакомство с Иваном Захаровичем оказалось плодотворным и просто интересным. Не будь Сереги, пересеклись бы мы с Сухоруковым? «Нет худа без добра», – сказала я сама себе.
– Так ты знаешь, где груз, или нет? – спросила я нейтральным тоном.
– Сидел бы я здесь сейчас, если бы знал, – хмыкнул Серега. – Давно бы вместе с Ящером за границу смотался.
– Кстати, ты знаешь, что с Ящера-то сняли все обвинения, а с тебя – нет? – спросила я. – Думаешь, Ящер стал бы ради тебя прилагать какие-то усилия? Кто ты ему? Он бы забрал наркоту и, в лучшем случае, дал бы тебе под зад коленом. В худшем же…
– Стерва! – рявкнул Серега и скривился. Видимо, боль отдалась в голове. – Сука! Все – суки!!!
– И как ты собирался пересекать границу? – подала голос Татьяна. – Ты не догадываешься, что объявлен в розыск?
– Или на финской таможне у тебя остались старые связи? – проворковала я. – Раньше-то ты там часто ездил. И все с контрабандой. Но тебе требовались денежки для дальнейшей безбедной жизни. Десять килограммов героина могли бы тебе ее обеспечить. Но ты выбрал не того партнера, Сережа!
– Так Ящер что, нашел груз? – Серега выпучил на меня глаза. – Он нашел десять килограммов героина?! Или… сколько?
– Он передо мной не отчитывается, – пожала плечами я. – Откуда ты знал про груз? От бывшего тестя?
Серега кивнул.
– Кто еще знал?
– Все мертвы. За исключением Сухорукова и его приспешников… Теща моя могла знать, но она, как тебе известно, тоже на небесах.
Насчет небес я очень сомневалась, считала, что Елена Сергеевна отправилась в диаметрально противоположном направлении, но вслух ничего говорить не стала. О мертвых, как известно, или хорошо, или никак.
– Как ты считаешь, кто мог прихватить наркоту из тайника?
– Елена Сергеевна, – отчеканил Серега. – Тещенька моя была женщиной страстной. Мужиков умела охмурять. Тестюшка точно не брал. Те два обормота, курьеры в смысле, – тоже. Если бы они взяли, то признались бы. Их же… страшно подумать, что с ними сделали. – Серегу передернуло.
– А местные жители?
– Дело было ночью, у леса. Потом, с какой стати они стали бы копаться в старом финском фундаменте? В том же районе вообще о старых финских домах всякие нехорошие слухи ходят. То там голоса слышны, то огоньки мерцают, то люди в белом появляются… Местные там не шастают. Днем еще – куда ни шло, ночью – никогда. Мальчишек вездесущих там тоже нет – вы же жили в деревне. Кто там остался? Летом люди приезжают, но, опять же, побаиваются.
Серега рассказал, что вначале два курьера показали другой брошенный фундамент, там строительство не шло. Люди Ивана Захаровича перекопали там все вдоль и поперек и фундамент из земли вывернули. Но ничего не нашли. Потом кто-то из приспешников Сухорукова, вроде бы Лопоухий, как самый хитрый, высказал предположение, что курьеры ночью ошиблись с местом. Темно, фонари на проселочной дороге приказали долго жить (базы-то и охотничьих домиков тогда еще не было), они даже фары боялись включать лишний раз, чтобы не привлечь внимания. Высветили фундамент – и вперед. Вначале вообще в лесу хотели закапывать, а тут узрели фундамент и решили там спрятать, чтобы легче искать потом было.
Тогда люди Сухорукова облазали все старые фундаменты в окрестностях и тоже их перекопали вдоль и поперек. Оставался один, над которым активно шло возведение известного нам особняка. Но там трудились строители, а привлекать внимание никому по-прежнему не хотелось.
– Сухоруков отдал приказ пристрелить нефтяного короля? Или тогда уже дом перешел к владельцу казино?
– Нет, дом был у нефтяника. Он фактически его и строил, то, что сейчас там есть. Я не знаю, почему его убили и по чьему приказу. Вдова отозвала строителей. Какая стройка? Люди Ивана Захаровича полезли в дом. А там уже все залито! Ну, сами понимаете, старый финский фундамент был взят за основу, потом поверх него что-то положили. Я не строитель, не могу объяснить, но там был гладкий пол, все заделано…
– Так Иван Захарович этот пол вскрыл или нет? – не поняла Татьяна. – Думаю, не мог он его так оставить.
– Не знаю. Владелец сменился быстро, опять начались работы. Потом и того владельца пристрелили, и его казино прибрал к рукам Ящер. У Ящера с Сухоруковым давно были трения. Ну, вы об этом и без меня знаете.
– И Ящер о грузе услышал только от тебя? – прищурилась Татьяна. – Темнишь ты что-то, Сережа!
В этот момент появилась Светка, объявившая, что насилу нашла в этом доме маленькое полотенце, попадались одни только простыни. Вернулась она, правда, не только с полотенцем, но и с миской холодной воды и аптечкой. Втроем мы занялись Серегиной головой. При Светке нам обсуждать пропажу груза не хотелось.
Однако я не могла о нем не думать. Конечно, Иван Захарович должен был перевернуть недостроенный особняк вверх дном. И строителей своих подослать. А Серега, не зная об этом, потащил Ящера на поиски. Сереге нужно как-то обеспечить свое будущее после побега из тюрьмы. Иван Захарович ему помогать не намерен, и Серега об этом знает. Оставался главный конкурент Сухорукова – Ящер. Значит, Серега просто водил Ящера за нос? Надеялся: мало ли что, а вдруг он все найдет?
Но раз наркоту в самом деле никто не нашел – в смысле, Иван Захарович, Серега, Ящер, владельцы дома, – то где же она? Не могла она просто исчезнуть! Может, все-таки кто-то из «черных археологов»? Подать идейку Ивану Захаровичу? Но людей жалко. Иван Захарович же всю душу тогда вытрясет из всех, имеющих самое отдаленное отношение к археологии.
Оставался последний вариант – груз вывез за границу Колобов, бывший партнер Серегиного тестя, и искать наркоту следует где-то в Европе. Если она, конечно, давно не распродана.
Но грузом интересовались не только мы с Татьяной, но и Светка. Подхватив Серегу под белы рученьки, она отвела его в комнату, где вокруг круглого стола стояли четыре кресла. Мы все как раз в них разместились.
– Свет, чайку сделай, – попросил Серега. – Англичане считают: крепкий чай – лучшее средство от головной боли.
– Ты не англичанин, – заметила Светка. – А в России лучшим средством считается водка. Девчонки, выпить хотите?
Я сказала, что за рулем, Татьяна не отказалась. Светка пошла к бару, открыла его и завопила:
– Опять этот домовой бутылку спер! Девчонки, – повернулась она к нам, – меня домовой достал! В кои-то веки я мясо потушила. Думала: два дня мы его с Серегой жрать будем, к плите подходить не придется. Прихожу на кухню утром, а там мяса осталось на один раз! И продукты из холодильника пропадают. Вот сволочь прожорливая! У других корочку хлеба оставят ему за плитой – и счастлив, а наш…
– В таком доме и домовой должен быть с соответствующими запросами, – невозмутимо заметила Татьяна. – А ты ему специально что-то оставляла?
– Рюмку водки и кусок колбасы. Хлеба тут у меня нет. А ехать я никуда не хочу. И не на чем.
– И что было с водкой и колбасой?
– Даже не притронулся! А упаковка ветчины из холодильника пропала. И картошку я сварила для салата – сожрал почти все. Только кожуру оставил. Он, видите ли, с кожурой картошку не жрет!
– Ты же тоже ее чистишь, – заметил Серега, помолчал, подумал и заявил: – А вообще, в этом доме кто-то есть.
– Я же тебе говорю: домовой! – завопила Светка. По-моему, если бы у нее сейчас под рукой оказалась еще одна ваза, то она и ее разбила бы о Серегину голову.
– Пусть будет домовой, – согласился Серега, бросив опасливый взгляд на рыжую.
Светка поведала нам с Татьяной, что ей по ночам слышатся необъяснимые шорохи и шаги. Половицы тут, слава богу, не скрипят: дом новый, но все равно где-то хлопала дверь («Это от сквозняка», – прокомментировал Серега), где-то что-то падало. Но главное, пропадала еда!
– А бомжи сюда не могли забраться? – с невинным видом спросила Татьяна.
– Да тут бы сразу сигнализация сработала! – воскликнула Светка.
Я как раз поинтересовалась способом попадания рыжей в особняк. Неужели у нее был с собой ключ?
– Ха! – хрюкнула Светка. – Папик у меня не зря при всех режимах на плаву оставался и только обогащался при каждом. Тут никакой ключ не подойдет. И нет никаких ключиков.
Серега закатил глаза.
Войти на территорию, а потом в дом, можно только приложив три своих пальца к определенным точкам, считывающим отпечатки. Идентификация по отпечаткам пальцев, как в некоторых банковских ячейках. Попасть на территорию могли только Светка, ее отец и их домработница.
– А твоя мама? – удивилась я.
– А она без нас никогда не приезжает.
«Как же сюда попал пирамидостроитель? – подумала я. – Или его привез Ковальчук, не подозревавший, что на даче без предупреждения нарисуется и доченька?»
Света тем временем налила себе и Татьяне ликера «Бейлиз», Сереге – коньяка, а мне – тоник без джина и опустилась в кресло.
– Давай-ка, Сережа, расскажи девочкам про наркотики, – велела Светка. – И мы вместе подумаем, где их искать.
– Девочки уже в курсе, – с подленькой улыбочкой молвил Серега. – Осведомлены не хуже нас. Ты не забывай, Света: Юленька же у нас – пресс-атташе Ивана Захаровича Сухорукова. А наркота-то его была!
– А… – промычала Светка и с боевым задором посмотрела на нас с Татьяной: – Где предлагаете искать?
– В России этого товара нет, – заявила Татьяна. – Иначе его уже давно нашли бы. Если он еще не реализован, то лежит где-нибудь за границей. В банковской ячейке, например, или в доме, или закопан где-то.
– За границей не очень-то закопаешь, – заметил Серега. – У них – не как у нас. Вся земля на учете. В Европе-то уж точно. У самих финнов таких старых брошенных фундаментов нет. Или в банковском сейфе, или в доме. Другие варианты исключены.
– Где может быть ячейка или дом? – Светка опять посмотрела на нас с Татьяной, но заговорил Серега:
– Я тебе уже упоминал и повторяю, Света: мне нужно выехать за рубеж. Там я попробую поискать.
– Так я тебя и отпустила, – хмыкнула Светка и показала Сереге фигуру из трех пальцев. – Чтоб ты свалил, не расплатившись за мое гостеприимство? За мою помощь? Сбежал бы ты от этих уродов, если бы не я!
– И с Юлей бы ему не мешало расплатиться, – невозмутимо заметила Татьяна.
– Правильно, – кивнула Светка. Я молчала.
– Какие же вы все, бабы, меркантильные! – рявкнул Сергей.
В этот момент внизу запищал зуммер звонка. Светка замерла, Серега тоже. Мы с Татьяной быстро переглянулись: видимо, прибыл папа рыжей.
– Ты, – Светка показала на Серегу пальцем, – живо в шкаф!
– В какой? – спросил Сергей.
– В любой, урод! В спальню двигай и сиди там безвылазно!
Второго приглашения Сереге не потребовалось: он нас шустренько покинул. Светка пошла вниз, мы с Татьяной остались на своих местах. Правда, Серегин стакан на всякий случай поставили в бар.
Но это в самом деле приехал Ковальчук-старший.
– Ой, папа, никак я не могла собраться и тебе позвонить, и потом… я же знала, что ты меня вычислишь, – послышался Светкин голос.
Читать бесплатно другие книги:
