Горький шоколад после любви Жукова-Гладкова Мария

Глава 15

Ольга

Лариса Александровна предупредила Ольгу, что она работает в пятницу – весь вечер и, возможно, всю ночь. Две другие девушки, которых Веселко знала только как инструкторш, в четверг проводили ее в отсек, именовавшийся «бизнес-центром». Перед входом дежурили накачанные мальчики, но, узнав штатных сотрудниц, молча пропустили их внутрь.

Ольга оказалась в огромном овальном зале со светлыми стенами. Окна закрывали бежевые горизонтальные жалюзи, по стенам, на некотором расстоянии друг от друга, шли мягкие диванчики и низкие журнальные столики. Между диванчиками стояли напольные лампы с регуляторами света: включаешь розовый – и зал окрашивается в розовые тона, включаешь голубой – в голубые. При обычном же освещении становилось понятно: комната отделана в бежевых тонах.

У одной из стен возвышалась стойка бара, заполненного, казалось, всеми возможными напитками. Такого разнообразия Ольге не доводилось видеть нигде. Коньяк, виски, водка, джин, текила, шампанское, ликеры, вина… Там были высокие и пузатые бутылки, крохотные, чуть больше наперстка, рюмки и огромные бокалы, салфетки всех цветов радуги, маленькие и большие тарелки… И это не говоря о холодильнике, микроволновой печи, гриле, миксере, спрятанных от глаз клиентов.

– Ты когда-нибудь работала официанткой? – спросила Наташа, одна из коллег Ольги по выжиманию седьмого пота из клиентов на тренажерах.

Веселко покачала головой.

– Значит, за сегодняшний вечер должна научиться ходить с подносом. На каблуках, естественно.

– Разливать будет барменша: она точно знает, что с чем смешивать и в каких пропорциях, – добавила Агнесса. – Тебе нужно будет только доставить напиток адресату.

– Туфли взяла с собой, как велели? – спросила Наташа.

Ольга кивнула.

– Надевай. И поехали. Сейчас все покажем.

Они тренировались часа полтора, пока, по мнению Наташи и Агнессы, Ольга не усвоила азы, затем разучили «танец с подносами», который предстояло исполнить перед клиентами.

– Наш фирменный, – пояснила Агнесса.

После этого Наташа связалась по местному телефону с Ларисой Александровной, чтобы та пришла принять экзамен у новенькой.

– Ни пуха! – пожелала Агнесса. – Не подведи: а то нам тоже достанется, что тебя не подготовили должным образом.

Лариса Александровна, посмотрев на действия Ольги, заявила, что она сойдет. Вот только Веселко никак не ожидала, что работать ей придется в весьма специфической для официантки форме, хотя и в передничке…

По прибытии на место основной работы Ольгу тут же проводили переодеться, где для нее, как и для Наташи с Агнессой, уже была приготовлена «рабочая одежда». Она включала черные прозрачные трусики, лифчик и чулочки. Сверху полагался кружевной передник.

Три официантки и барменша, в которой Ольга узнала секретаршу из приемной, встали по стойке «смирно» перед Ларисой Александровной, одетой в длинное черное платье с глубоким разрезом сбоку, обнажавшим красивые стройные ноги. Директриса прошлась вдоль ряда взад и вперед, отдавая приказы «кругом», как генерал, принимающий парад, оглядывая каждую сотрудницу с головы до пят. От ее взгляда не ускользало ничто: ни выбившаяся из прически прядь, ни макияж, ни то, ровно или неровно шли швы на чулках. Каждой подчиненной было сделано какое-то замечание и отдано приказание тут же исправить изъян. Когда все, наконец, получили ее одобрение, девушки строем отправились за Ларисой Александровной в «бизнес-центр».

Он несколько преобразился после вчерашнего Ольгиного визита: там появились компьютер, факс и ксерокс, установленные у противоположной от бара стены, на столиках лежали блокноты, ручки и калькуляторы.

Ольга удивленно обвела взглядом комнату. «Здесь что, в самом деле будет деловая встреча? – подумала она. – Или придут какие-то любители костюмированного секса?»

Лариса Александровна приказала подчиненным сесть на один из диванчиков и начала инструктаж. Планировалась встреча двух русских бизнесменов с двумя гостями из Японии.

– Мои бедные старые кости! – вдруг воскликнула Лариса Александровна и повернулась к Ольге. – А факсом и ксероксом ты пользоваться умеешь? Чтоб не опозорила меня! С подносом тебя ходить научили, а вот с техникой обращаться… Ну?

– Умею, – сказала Ольга и порадовалась про себя, что ей приходилось с ними управляться на старой работе: там не было секретарши и, если что-то требовалось отправить или переснять, каждый делал это сам. Ей очень хотелось добавить, что она не опозорит бедные старые кости Ларисы Александровны, но сдержалась.

– Значит, вначале напитки по заказу, потом позвонят из кухни – тогда принесете горячее. А так – сами знаете. Улыбаться, сидеть на коленках, гладить по лысинкам, давать себя ущипнуть за попку. И тела свои демонстрировать, тела, мои бедные старые кости! Пусть заморские гости смотрят, восхищаются, понимают, что их гейши ни в какое сравнение с нашими девочками не идут. Чтоб японцам было что вспомнить. Вы Россию здесь представляете! Русских женщин! Нашим клиентам с японцами выгодный контракт подписать надо, а вам – продемонстрировать, что русская женщина – самая-самая. Чтоб мои бедные старые кости вами гордились.

Инструктаж продолжался минут двадцать, потом Лариса Александровна удалилась – ей еще надо было лично принять других клиентов в банях и бассейнах, которыми располагал фитнес-центр.

Ольга посмотрела на коллег и поинтересовалась:

– Здесь всегда такие патриотические речи произносятся?

Все три «старенькие» усмехнулись.

– Это еще цветочки, – сказала Наташа. – У Старых Костей пунктик насчет того, что ее девочки должны достойно представлять Россию в глазах иностранцев.

– Но, наверное, мы все-таки остаемся у них самым ярким воспоминанием о поездке, – заметила Агнесса. – Тут такие костюмированные представления устраиваются… По заказу постоянных клиентов.

Ольга решила прояснить мучивший ее вопрос.

– Девчонки, а мы должны с ними спать?

– Когда как, – пояснила Маргарита. – Общее правило таково, что это дело осуществляется по обоюдному согласию и за дополнительную плату, если не оговорено заранее, что им нужны проститутки. Но в этих случаях работают профессионалки. Понимаешь, Оля, Лариса Александровна предпочитает набирать в штат не профессиональных шлюх, а таких, как мы все – тех, кто где-то танцевал, играл на любительской сцене. Мы должны быть актрисами, обязательно с хорошим телом, симпатичной мордашкой, уметь двигаться. На такие костюмированные представления есть заказчики, причем немало. Но есть и на традиционных девочек по вызову. У нас и такой персонал имеется. И агентство фотомоделей тоже под началом Старых Костей. Там – начинающие, оттуда она распределяет контингент по секторам, кто куда лучше подойдет.

– А если кто-то хочет быть именно моделью? – спросила Ольга. – Не чисто проституткой, не актрисой в таких… костюмированных представлениях, как сегодня, а просто сниматься для рекламы? В одежде?

Все трое старых сотрудниц пожали плечами.

– Лариса Александровна никого не принуждает, – сказала Агнесса. – Хочешь – работай. Не хочешь – свободна. Но, как правило, все соглашаются. Где ты еще столько заработаешь? Плюс безопасность. Здесь это на высшем уровне. Ни к какому маньяку в лапы не попадешь, как девчонки из многочисленных агентств, что в «Рекламе-шанс» телефоны дают. У Старых Костей колоссальные связи. Если ты ее устраиваешь – будешь как сыр в масле кататься. Но допустишь прокол – тебе никто не позавидует.

– Конечно, и здесь не без эксцессов, – повторила Наташа. – Как и в каждой работе. Но ведь идеальных работ не бывает, правда? Так что…

Она улыбнулась Ольге.

– То есть, насчет постели я должна сама договариваться с клиентом? – уточнила она.

– Их предупреждают, чего ждать и чего – нет, – пояснила Марго. – Да и они сами все давно знают: контингент-то у нас, в общем, постоянный. Тебе самой может кто-то понравиться. Здесь бывают очень интересные мужики.

– Это элитное заведение, Ольга. Можно сказать: тебе повезло, – добавила Агнесса.

Вскоре прибыли клиенты: два японца, два русских бизнесмена и переводчик, которого, как решила Ольга, Лариса Александровна, по всей вероятности, за человека (или клиента) не посчитала. Правда, девочки оказывали ему услуги в том же объеме, что и остальным, только без дополнительных за отдельную плату, поскольку количество обслуживающих девочек было подобрано с расчетом на основных заказчиков.

Одним из заказчиков оказался Тихонов. Ольга сделала вид, что впервые его видит, как и он – ее.

Глаза у японцев быстро превратились из раскосых в большие и круглые. «Что-то у них дома подумают? – усмехалась про себя Ольга. – Приезжали в Россию со своими глазами, уезжают с нашими». Она с трудом сдерживала смех, искоса поглядывая на гостей из Страны восходящего солнца.

Напитки, закуски, горячее, посидеть рядышком, дать себя погладить, ущипнуть (щипали только наши, да и то – с отстраненным видом). Ольга пыталась уловить суть разговора, правда, бульшая часть от нее ускользала из-за специфической акустики зала: можно было слышать, о чем идет речь, только находясь в непосредственной близости от говорившего.

В основном «официантками» интересовались японцы и переводчик, Тихонов же с неким Борей, в возрасте где-то от пятидесяти до шестидесяти (точнее было определить невозможно: мужик оказался очень холеным), явно думали только о деле.

Во время танцев Тихонов с Борей о чем-то шептались, японцы же с переводчиком во все глаза наблюдали за представлением и бурно аплодировали.

Дополнительными услугами захотели воспользоваться японцы. Один выбрал Марго, второй – Ольгу. Она согласилась. «Фитнес-центр» предоставлял соответствующие условия и для этого. Комнаты для приема клиентов были, как и все здесь, обставлены с большим вкусом. Ольге досталась розовая: обои, обивка мебели, подсветка – все было в тон. К комнате прилегала огромная ванна, уже заполненная водой с поднимавшейся вверх пеной.

Искупавшись вместе с японцем, Ольга сделала ему легкий массаж, а потом легла рядом на огромной кровати. Японец попытался рассказать Ольге, что он очень доволен сегодняшней встречей, ему было интересно и приятно – и дело сделали. Ольга могла изъясниться на элементарном английском, познания японца в этом языке были скудными, но они друг друга понимали, в общем, неплохо. Вот, правда, акцент у него был… Но в постели у Ольги и с японцем все получалось прекрасно.

Веселко не ожидала, что получит настоящее удовольствие – а все прошло просто великолепно, плюс заплаченные японцем деньги тоже оказались неожиданно крупной суммой.

Из обрывочных речей заморского гостя Ольга поняла, что тот собирается открывать в Петербурге представительство своей фирмы. Российские партнеры принимали их по высшему классу. А теперь все улажено.

О смысле разговора с японцем Ольга задумалась только по пути домой. Насколько она знала из рассказов Аньки, Тихонов торгует мебелью и сантехникой. Но какая, к черту, может быть мебель из Японии? Тут одни транспортные расходы какую сумму составят? Да и производством мебели Япония никогда не славилась. Аудио– и видеотехникой Георгий вроде бы не промышляет. Хотя как знать? Может, занялся? Что же она так плохо старалась уловить суть разговора, пока напитки-закуски подносила? Или из Японии пойдет сантехника? Наверное…

«Плевать, – решила Ольга. – Пусть занимается чем хочет. Только бы Аньку больше не мучил».

Из разговоров девочек на следующий день она поняла, что «наши» собрались участвовать в каком-то спортивном шоу, и что в скором времени и другие бизнесмены и потенциальные участники к ним в центр пойдут косяком. Кто тело облагородить (а то болельщики могут и не проголосовать за сильно откормленного хряка), кто просто в бассейне поплавать и на массажном столе полежать после активного рекламирования себя, любимых.

Для Ани желание супруга участвовать в боях без правил стало новостью. Но навело кое на какие мысли…

При следующем появлении артиста в клубе он ненавязчиво подсказал владельцу и его заместителю, как лучше обустроить бои, в которых он будет участвовать, чтобы не привлекать к нему внимания.

– Отлично! – воскликнул хозяин. – Мы над этим еще сами поработаем.

– Может, девок в перьях выпустить? – предложил заместитель. – Ну, типа, как у французов. А-ля «Мулен Руж» или где они там в перьях пляшут? Куда мы в Париже ходили?

Пребывание хозяина в Париже и вообще за границей ассоциировалось с одной долгой пьянкой. Но идея разнообразить шоу ему понравилась. Что угодно – только бы сделать зрелищнее и заработать побольше бабок.

Глава 16

Юля

Виктория Семеновна приняла идею Славика на «ура», долго восторгалась, а потом решила лично выразить ему свое мнение. И мы отправились в пятницу днем в клуб вместе с осветителями, техниками и операторами (снимать будет не один Пашка), чтобы обговорить все детали и подготовить фронт работ на завтра.

Славик, по его признанию, был страшно рад лично познакомиться с Викторией Семеновной, о которой он много слышал. Она, по ее словам, слышала о Славике не меньше, а то и больше, правда, не стала уточнять, что именно, и не распространялась о том, что мне высказывала, пока Славик сидел в «Крестах». Наша главная заявила, что всегда готова оценить оригинальные идеи, тем более перспективные, с коммерческой точки зрения.

Виктория Семеновна со Славиком занялись обсуждением технических деталей, я шлялась по залу, наблюдая за приготовлениями, познакомилась с конферансье, вместе с которым нам завтра предстояло вести «Ринг». По нашему каналу, в расписании передач которого произошли изменения, уже два дня активно шла реклама. Билеты на завтрашнее шоу были все распроданы.

Я оказалась явно не во вкусе конферансье, как женщина (что меня откровенно порадовало), он, по всей вероятности, предпочитал пышные формы, а не мои кости. Поэтому говорили мы только по делу и быстро нашли общий язык. Мужик у меня не только не вызывал отвращения, несмотря на свинячьи глазки и пивной живот, но заинтересовал как собеседник. Интеллект и чувство юмора, по-моему, мужчине просто необходимы, конферансье же ими обладал с избытком.

– Сами ставки будете делать, Юля? – спросил он меня.

Я пожала плечами. Вообще-то, я не игрок.

Некоторые бизнесмены уже критиковали идею, правда, по другим каналам и в изданиях, не входящих в наш холдинг. Видимо, потому, что понимали: сами не потянут на ринге вообще. Не меньшее количество с готовностью заявило о своем участии, просто горело желанием показать себя. Кое-кто решил, что они определятся после первого турнира, который обязательно посетят, и закупили билеты на себя и своих помощников.

Конферансье считал, что завтра интересной борьбы не будет. Будет поливание друг друга грязью. Участники уже, по всей вероятности, вытащили из шкафов грязное белье и намерены его постирать на публике, потом друг другу морды в удовольствие побить. Конферансье не сомневался, что они вначале примутся речи толкать. А нам придется по несколько раз каждому напоминать про регламент, иначе не остановим их словесный поток.

– Вам нравится на себя смотреть в ящике? – спросил конферансье.

– Я никогда не смотрю на себя в ящике. Я страшно не нравлюсь себе в любой записи. И даже в любительской съемке. Я себя по-другому воспринимаю. А в записи кажусь себе… какой-то не такой. Не могу объяснить четко. И мне НЕ нравится, когда меня узнают на улице. Это мешает жить.

– Но вы же, как я подозреваю, по улицам пешком не ходите? – улыбнулся конферансье.

– Это и спасает. А так – приходится держать в запасе несколько париков.

– Тогда почему вы пошли на телевидение? – не понимал он.

– Так получилось. Так сложилась жизнь. Я же изначально работала только в газете. А потом хозяин нашего холдинга купил телеканал.

Я спросила, не могу ли я поговорить с девушками, участвующими в борьбе, турниры по которой время от времени проводятся в клубе.

– Лучше, если вы получите разрешение Вячеслава Николаевича.

– А не для съемки? Просто поговорить могу? Для себя. Я просто хочу понять, что заставляет женщину валяться в розовом желе.

– Деньги, – ответил конферансье и удивленно посмотрел на меня. Вроде как: неужели не понимаешь?

– И всё?

– То есть вы, Юленька, только из-за бабок не стали бы?

Я покачала головой и заметила, что и бизнесмены намерены участвовать в поединках не из-за денег. Да, в конечном счете все – из-за бабок, но тут-то они не будут прямо зарабатывать зеленые или деревянные. Это как бы работа на перспективу, реклама. Но я почему-то была уверена, что только из-за денег в «короли» не метит никто. Что еще, кроме денег, хотят девчонки? Славы? Хоть какой-то? Найти богатого мужа?

– Пойдемте посмотрим, есть ли кто-то из них сейчас в клубе, – предложил конферансье и пояснил: – Они тут иногда тренируются. У нас же много помещений.

Мы проследовали за кулисы, и конферансье показал мне раздевалки, которые будут предоставлены бизнесменам. Несколько женщин занимались их уборкой и облагораживанием. Меня узнали.

– А вы в жизни гораздо лучше, – заметила одна из уборщиц, внимательно меня рассмотрев.

– На лицо такая же, – высказала свое мнение вторая.

– Но уж больно вы худая, – покачала головой третья. – А по телевизору и не скажешь.

– Камера полнит, – рассмеялся конферансье. – Нельзя Юленьке поправляться.

– Вы на диете, да? – спросила первая.

– А муж у вас есть? – поинтересовалась вторая.

– А это правда, что вы пишете роман по заказу крестного отца? – подала голос третья.

– А он – ваш любовник? – спросила первая.

– А дети у вас есть?

– А сколько вам платят за передачу? Или вы на окладе? – трещали они.

Даже если бы я захотела, не смогла бы ответить ни слова.

Конферансье быстренько увел меня из раздевалок.

Внезапно его кто-то позвал.

– Юля, простите, ради бога. Оставлю вас ненадолго.

– Только скажите, где они могут быть.

– Пройдете по этому коридору до конца, там налево. А дальше стучитесь во все комнаты. Ну… сами договоритесь. А не договоритесь, так я скоро к вам подскочу.

«Без тебя-то я договорюсь скорее», – подумала я. Свидетели мне были совсем ни к чему.

Я пошла по коридору, где на дверях комнат висели таблички. Читала все, что было написано, и откладывала в памяти. Иногда мимо пробегали какие-то люди, но они не обращали на меня никакого внимания, все были заняты.

Левый отсек оказался коротким – примерно в три раз короче того, по которому я только что прошла. В нем не оказалось ни души. Пробегавший мимо народ сворачивал или направо, или в комнаты.

Я прислушалась у первой двери, но не уловила за ней ни одного звука, постучала. Мне никто не ответил, я толкнула дверь, она оказалась заперта. То же самое было и со второй. Третья, на другой стороне, оказалась открыта, но комната – пуста. Я зашла внутрь. Вдоль одной стены (полностью зеркальной) стояла скамейка, подобная тем, какие можно увидеть в спортзалах. Потом шло свободное пространство. У противоположной стены была свалка всевозможной мебели, по большей части, сломанной. Жалко выбросить? Или ее тут периодически ремонтируют, ведь иначе не навыбрасываешься…

Я уже собиралась покинуть помещение, когда в коридоре послышались шаги и женский голос, только я не разобрала слов. На всякий случай я юркнула за ближайший к окну стол и оказалась в неком подобии норки между ним и остатками еще одного стола. Там я и пристроилась, поняв: если сюда войдут, увижу людей в зеркало.

А в коридоре кто-то тыкался в различные двери, как недавно я сама. Потом дверь ко мне открылась.

Я не поверила своим глазам! В комнате появилась недавняя москвичка Аня в сопровождении незнакомого мне сухощавого мужчины лет тридцати—тридцати пяти на вид, ростом немного выше среднего. В лице мужчины не было ничего примечательного. Темные волосы коротко подстрижены, но не а-ля «конкретный пацан». Чисто выбрит. Ни родинок, ни шрамов, ни большого носа. Самое обычное, среднее лицо. Нет, глаза обращали на себя внимание. В них было что-то восточное. Наверное, кто-то из прабабушек согрешил то ли с татарином, то ли с монголом. Скорее, с монголом. Одет он был в синие джинсы и легкий свитерок. Кто-то из подсобных рабочих?

Но что здесь делает Аня? И этот мужик? И почему я еще до сих пор не проверила через своих знакомых ее мужа? И, кстати, ее саму. Надо бы напомнить оперу Андрюше. Я же собиралась сегодня заехать в Управление во второй половине дня! Но – пятница… Ничего, если дело Андрюшу интересует, он и в субботу работает. После того, как жена от него уехала в чужом «Мерседесе», приятель предпочитает и по выходным трудиться. Хотя бы чтобы не слышать маминых наставлений.

И не выпросить ли мне у Ящера билет для Андрюши на завтра? Бизнесменский мордобой должен принести ему большое удовольствие. Или Ящер и без меня догадался провести благотворительную акцию в отношении сотрудников органов? Или только их начальства?

Аня тем временем заперла дверь в комнату изнутри и повернулась к стоявшему абсолютно спокойно мужчине. Положила руки ему на плечи, потянулась к губам.

– Прости меня, – сказала она тихо. – Я была не права. Прости.

Я следила за происходящим в зеркале. О моем существовании любовнички не догадывались. Хотя какие любовнички…

Мужчина и женщина в комнате производили странное впечатление. Анька вешалась на него, а он… Стоял как истукан. Голубой? Импотент? Тогда зачем она так старается?

– Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделала? – ворковала Анька.

Мужчина легко оттолкнул ее от себя, одной рукой взял стул из груды мебели, сел на него (стул был целый и не развалился), расстегнул ширинку и жестом показал Аньке, чего он хочет. Она, не споря, опустилась перед ним на колени и принялась за работу. Наконец он застонал, она вытерла губы. За все это время мужчина не произнес ни слова.

Они вскоре ушли, тихо прикрыв за собой дверь, а я осталась в полном недоумении. Что это за мужик? Зачем он Аньке? Что она вообще тут делает? Может, она на самом деле никакая не жена бизнесмена? И чисто женское, и чисто журналистское любопытство не давали мне покоя.

Я тихонечко выбралась из своего укрытия, на цыпочках подбежала к двери, приоткрыла щелочку, высунула свой любопытный нос, никого в коридоре не обнаружила и отправилась на исследование оставшихся комнат.

Я обнаружила мини-спортзал с гимнастическими снарядами. В нем упражнялась «гимнастка», выступление которой я совсем недавно наблюдала в этом клубе, только не на гимнастических снарядах, а в розовом желе и на столах. Ее страховал «тренер» гренадерши, небольшой пухленький мужичок. «Медведь-гризли», выводивший гимнастку на ринг, отсутствовал. А пухленький мужичок, похоже, в самом деле смыслил в гимнастике. Не исключаю, что в прошлом он тренировал и эту, и других девочек.

– Кого вы ищете? – спросил меня мужичок.

Гимнастка спрыгнула с бревна и тоже вопросительно посмотрела на меня. Потом воскликнула:

– Ой, это вы?!

– Ты ее знаешь? – повернулся тренер к ученице.

– Вы ведь Юля Смирнова, да? – уточнила гимнастка. – Только вы мне на экране больше нравитесь, – она осмотрела меня критически. – Вас гримируют, да? А завтра вы будете у нас вести «Ринг»? – Гимнастка захихикала.

Я кивнула и вежливо поздоровалась. Гимнастка тут же захотела взять у меня автограф. Мужичок рассматривал меня так, словно я сбежала из зоопарка, куда он давно собирался, чтобы взглянуть на экзотическую зверюшку. А тут экзотическая зверюшка сама пожаловала к нему по месту работы.

– Юля, а это вы придумали этот «Ринг»? – спросила у меня гимнастка.

– Ящер, – машинально ответила я. – То есть, Вячеслав Николаевич.

– А правда, что вы к нему в тюрьму ходили, когда других женщин не пускали?

– Без комментариев.

– А правда, что это вы побег устроили, когда он сбежал из той машины, в которой преступников возят? Как она называется?

– Спецавтозак, – машинально ответила я и с мольбой взглянула на тренера.

– Лапушка, – посмотрел он на гимнастку, – такие вопросы людям не задают.

Я улыбнулась. Мужик уточнил у меня, что я хотела. Я ответила, что хотела бы попросить их рассказать мне о турнирах, проводимых в клубе, и, так сказать, провести со мной небольшой ликбез.

– Вы это потом по телевизору будете показывать? – спросил мужичок.

– Вы где-нибудь видите телекамеру? – Я обвела рукой комнату, правда, диктофончик у меня в сумке был предусмотрительно включен. Еще во время «общения» Аньки с неизвестным мужиком.

– А вы никогда у нас на турнирах не были? – хлопнула глазами гимнастка. – Это ж так интересно!

– Ну… – я не знала, что сказать, чтобы их не обидеть.

– Юля больше по трупам, – ухмыльнулся мужичок. – Вот если бы у нас кого-то прибили…

– Во время турниров в клубе были смертельные случаи? – тут же встряла я.

И мужичок, и гимнастка покачали головами.

– А увечья?

Они опять покачали головами.

– Здесь проводятся шоу, – сказал мужичок. – Народ развлекаем. Приходите как-нибудь, сами все увидите. Ну… ногу кто-нибудь может случайно подвернуть.

– Светка Наташке фингал в прошлом месяце поставила, – напомнила гимнастка.

– Наташка сама виновата, – ответил тренер, потом снова посмотрел на меня: – У девочек никаких увечий не бывает. Когда проводятся мужские бои – да, могут быть. Но мужчины знают, на что идут. И у мужчин не только шоу… Вернее, шоу, но на другого зрителя. На Майка Тайсона же немереное количество народу ходит, ведь так? Вот и на мужские бои тоже. И ухо могут откусить. Теоретически. У нас пока что не откусывали. Да, на мужских боях и кровушку проливают. Завтра, надеюсь, прольют, – и мужичок улыбнулся в предвкушении бизнесменской крови.

– Вы завтра сами будете смотреть турнир?

– А как же! – воскликнули оба.

Как выяснилось, гимнастка будет выступать во время «разогрева», поэтому и проводит сегодня тренировку. Может, будет подносить напитки сидящим в зале. Или ее поставят за одну из стоек в фойе. Начальство еще не решило. Завтра вообще работает весь персонал, за небольшим исключением. «Безрукая и карлица», – почему-то подумала я. Но их в самом деле не поставить за стойку бара и вообще незачем демонстрировать по телевизору. Мужичок же сообщил, что специально раздобыл билет для своей старенькой мамы, которая отродясь борьбой не интересовалась, но такое зрелище хочет посмотреть вживую.

Я спросила у странной пары о других участницах женских турниров, устраиваемых в этом клубе. Кто-то из них когда-нибудь занимался спортом профессионально?

– Только я, – сказала гимнастка. – Больше никто. Всех нашли в разных местах. Кого-то просто на улице… Наташу так вообще – в больнице. У Наташки рук нет. Она под поезд попала. Я даже не знаю, как… Спросить неудобно. Зачем человеку о таком напоминать? Парень один из наших к приятелю в больницу пришел… А Наташка из окна собралась прыгать. Руки-то ей даже на себя не наложить! Вот и хотела – вниз головой… Зубами за шпингалет тянула. Он ее спас, из больницы забрал и к нам привел. Тогда у нас уже бои были. Ее сразу же взяли. Она вначале не хотела, а потом поняла: куда деваться? Или в самом деле – вниз головой, или тут деньги зарабатывать.

Поняв, что больше ничего интересного я не узнаю, я поблагодарила мужичка и гимнастку, спортзал покинула и направилась к кабинету Ящера – взглянуть, не освободилась ли Виктория Семеновна.

На мой вежливый стук в дверь никто не ответил, я толкнула ее и замерла на месте. То, чем он занимался, не оставляло места для сомнений.

Он повернулся на звук, лицо его исказила гримаса, я буркнула что-то и выскользнула в коридор.

Но все-таки я успела заметить, что на столе лежала… Анечка. Она тоже повернула голову и совсем не обрадовалась моему появлению.

Ну и стахановка!

Вот уже целую неделю все высокопоставленные чиновники района, где жила женщина, выступали перед жителями. К месту и не к месту они произносили фамилию одного известного бизнесмена, владельца строительной компании, и активно его рекламировали, пользуясь своим высоким положением.

Влезла Смирнова, которая, как оказалось, живет в том же районе.

«Это знак судьбы», – подумала женщина. Она правильно решила – задействовать журналистку.

Смирнова прямо спросила у главы районной администрации:

– Так вы считаете, что наш район загнулся бы без господина М.?

Глава районной администрации что-то залепетал в ответ. У жителей все будет хорошо, если строительная компания продолжит работу. Женщина хмыкнула. Ей доводилось видеть этого бизнесмена в несколько другой обстановке. Она закрыла глаза и вообразила его на ринге… Женщина предвкушала большое удовольствие. Нет, не зря она это придумала! Хотя Он, конечно, приписал идею себе. Пусть… Зачем ей бороться за авторство? У нее в этом деле совсем другие цели.

Когда она открыла глаза, по телевизору демонстрировали две цветочные клумбы. Их разбили по распоряжению владельца строительной компании. О двух полностью вырубленных скверах чиновники ничего не сказали, как и об уничтоженной детской площадке, стадионе и хоккейной «коробке», где теперь высились новые дома, один из них – уже с трещиной.

Фотографии клумб появились в нескольких газетах и демонстрировались по всем каналам, кроме представленного Смирновой.

Смирнова же показала новую дачу бизнесмена, оформленную на тещу, потом целый автопарк, зарегистрированный на дальних родственников. В квартиру его журналистке пробраться не удалось, поэтому она ограничилась только показом дома на набережной Мойки, поведав его историю.