Секретная миссия супермодели Жукова-Гладкова Мария
Дядя Саша одобрительно закивал, и они с Михалычем пустились в воспоминания, в каких годах какую водочку употребляли. Я поняла, что Михалыч все больше проникался идеей общения с Плутоном, несмотря на то, что у него на волосатой груди висел крестик на веревочке.
Михалыч крикнул двоим ребятам, чтобы пошли встали на ворота: мало ли что.
– Да что тут может быть? – невинно спросил дядя Саша. – Террористов, что ли, опасаешься? Пусть ребята с нами посидят, Михалыч. Запрут ворота и к нам подключаются. Ну какие воры сюда сунуться могут? Подумай сам. Элитный поселок, везде охрана…
Михалыч подумал и решил, что никто сюда в самом деле не сунется, велел закрыть ворота, притащить стулья и рассаживаться. Начиналась пьянка.
Сулема быстро накрывала на стол, не поднимая глаз на мужчин и не произнося ни звука. Немая? Но слышала, что ей сказал Михалыч. Управлялась она здорово. Я вначале думала, предложить ей свою помощь или нет, потом решила, что лучше этого не делать: я здесь с другой целью. Да и не стоит старушке предлагать помощь молодой девчонке.
Выпили по первой. Я только чуть-чуть пригубила: опять же негоже было божьей (или Плутоновой) старушке опрокидывать в себя рюмку. Дядя Саша с Михалычем вскоре стали лучшими друзьями. Я знала, что Никитин пить умеет и ему нужно ведро, чтобы опьянеть. Перепьет кого хочешь. Наверное, старая кагэбэшная закваска плюс морское и ниишное прошлое. Мне доводилось видеть его пьяным, правда, он всегда оставался на двух конечностях и мог сам дойти до дома. Да, я помогала ему попасть ключом в замок, но уже в дверь парадной и квартиры, до которых он добирался самостоятельно. Да и если бы я не появлялась, не сомневаюсь: дядя Саша справился бы без чьей-либо помощи – раньше или позже. Как он признавался мне, он мобилизуется, если нужно для дела. Пить с друзьями – одно, с врагами – совсем другое. Во вражеском лагере он почти не пьянеет или даже совсем не пьянеет. Просто приказывает себе – и может нормально работать. К сожалению, подобное получается далеко не у всех.
– А этому можно научиться? – как-то спросила я, заинтересовавшись, не входит ли подобный навык в программу подготовки чекиста.
– Не знаю, – ответил дядя Саша и рассказал, как сам себе устраивал тренировки по насильственному воздержанию и по умению не напиться «до карачек».
Как я уже говорила, он пятнадцать лет плавал – за границу на пассажирском лайнере. Там было шесть баров, естественно, все бармены пытались расположить к себе человека из «конторы». Времена-то какие были.
– Вот выхожу утром из каюты, – вспоминал дядя Саша, – а первый уже тележку катит, заставленную всеми мыслимыми и немыслимыми напитками. «Что сегодня кушать будете, Александр Петрович?» – спрашивает. «Уйди! – кричу. – Не трави душу!» Иду дальше. Второй бар. Бармен зазывает, он уже налил, стаканом трясет. Молча прохожу мимо. Третий навстречу движется с улыбочкой… И так по нескольку раз в день. Но сдерживался. Просто видел, сколько мужиков классных спились на судах… Жить-то всегда хотелось. Причем хорошо жить. И башка варила. Планы по молодости у меня были наполеоновские… Вот и не спился.
Интересно, а какие планы у Александра Петровича в его пятьдесят? – захотелось узнать мне.
Марис пил поменьше, общаясь в основном с Андреем, который ходил в подвал за ящиком водки. Со мной заговорил парень в кожаной жилетке, которого звали Валерой, остальные слушали дядю Сашу.
Я вытащила из авоськи наш рекламный проспект и показала его Валере. Сидевший рядом Костик, его приятель, тоже периодически заглядывал на цветные страницы, слушая то дядю Сашу, то меня.
Журнальчик был оформлен красочно и отпечатан на хорошей финской бумаге. На каждой странице сверху шли какие-то закорючки.
– Это каббалистические символы? – вдруг спросил Костик.
«Ба, какие мы слова знаем!» – подумала я, решив, что надо быть осторожнее и не ляпнуть какую-нибудь глупость. Хорошо, что я сегодня задала дяде Саше именно этот вопрос. От нечего делать я листала журнал, сидя у себя в комнате, пока они с Марисом занимались своими делами. Я как раз поинтересовалась, что это за закорючки. Никитин объяснил, что данные письмена ничего не значат – просто кто-то дрожащей рукой выводил посылаемые в нетрезвый ум сигналы, давая им буквенное воплощение, только на каком языке, не смог бы сказать и сам. Обо всем, что касается каббалы, меня просветил Марис, так что я, недавно подкованная по этому вопросу, занялась просвещением Валеры с Костиком.
Естественно, я не стала выдавать версию дяди Саши насчет того, кто придумал эти символы, заявив, что это алфавит языка, на котором говорит Высший Разум.
– Значит, вначале язык надо выучить, а только потом можно с ним общаться? – спросил Валера.
– Знание приходит естественно, – пояснила я. – Плутон говорит с тобой, и ты понимаешь, что он говорит. А насчет каббалы… Понимаете, братья, каббалистика основана на вере в то, что при помощи молитв и ритуалов человек в состоянии активно вмешиваться в божественно-космический процесс. Мы, Дети Плутона, только доносим до людей сообщаемое нам Высшим Разумом. Мы не вмешиваемся в этот божественно-космический процесс, мы говорим о том, что нужно сделать, чтобы жизнь стала лучше. Вот, например, уничтожение бактериологического оружия. Это принесет только добро.
– Но люди все равно продолжают воевать, – заметил Костик. – И не собираются отказываться от оружия.
– Мы хотели бы, чтобы они отказались, но понимаем, что такое пока невозможно… Мы не идеалисты. Но пусть оружие будет менее жестоко, чтобы от его применения не страдали хотя бы последующие поколения. Вы понимаете меня, братья?
Молодые люди закивали. Я подумала, что с братом Костиком я предпочла бы вступить в родственные отношения, только не братско-сестринские, а несколько иные. Парень был как раз в моем вкусе.
– Мамаша, – обратился ко мне Валера («Да я младше тебя, родной», – хотелось сказать мне, но я, естественно, промолчала), – а вы порчу снимаете? Лечите людей?
– Нет, сынок, порчу мы не снимаем и бесов не изгоняем, но многие наши братья и сестры имеют медицинское образование. Есть потомственные лекари. Если можем – помогаем людям. Нет – не беремся. Иногда ведь и доброе слово может облегчить страдания, правда? А ты-то на что жалуешься, сынок?
Валера был кровь с молоком, впрочем, как и остальные добры молодцы, собравшиеся за столом. Еще бы: железное здоровье надо иметь, чтобы так квасить каждый день. А из застольной беседы я поняла, что пьянки тут происходят ежедневно, за исключением тех редких вечеров, когда появляется хозяин, но о его приезде сообщается заранее, и тогда на даче начинается генеральная уборка, все приводят себя в порядок.
Сам Валера ни на что не жаловался, но вот… Он явно сомневался, говорить мне о чем-то, что его беспокоило, или нет. Они переглянулись с Костиком. Тот пожал плечами: тоже не мог принять решения.
– Мальчики, – обратилась я к ним, – давайте выйдем на свежий воздух, здесь уже так накурено, а я – человек немолодой…
Парни тут же встали. Михалыч, несмотря на то, что был пьян, мгновенно поднял голову и спросил:
– Куда?
– Да вот бабушка просит на свежий воздух вывести подышать…
«Знал бы ты, милый, какая я тебе бабушка. Тоже мне – внучек!»
Михалыч махнул рукой, отпуская. Другой рукой он уже обнимал дядю Сашу. Михалычу довелось побывать в Афгане, правда, всего два месяца, и он углубился в воспоминания.
Мы вышли на крылечко с задней стороны дома. Между ним и забором было метра три.
– Что-то у вас во дворике ни деревца, ни кустика, – заметила я своим старушечьим голоском. – Да и травка вся какая-то пожухлая, примятая.
– А, это все Михалыч! – махнул рукой Костик. – Чтобы никакой душман за деревом не спрятался.
– Он что, боится призраков? – спросила я и подумала, не начинается ли у старшего белая горячка.
– Да непонятно, чего он боится. Живем тут уже два года. Никто не заявлялся. Ни мусора, ни душманы, ни привидения.
Значит, точно – белая горячка.
– А что вас тут поселили, мальчики? – с невинным выражением морщинистого лица спросила я.
Ребята переглянулись, но потом, видимо, признали вопрос вполне естественным. Что может подумать божья старушка, узнав, что шесть молодых парней под началом Михалыча два года живут на загородной вилле, ничего, с ее точки зрения, не делая.
– Да понимаете… – начал Костик, почесывая затылок. – В общем, мы этот дом охраняем.
– А что его охранять? Мы вот сегодня с солдатиками говорили, тоже дом охраняют. А другие дома никто не охраняет. Вон их сколько, неохраняемых. Ваш хозяин думает, что сюда воры полезут? Да такой забор от всех воров защитит! Взяли бы собачку позлее…
– Не нам решать, мамаша, – неожиданно резко ответил Валера.
Я удивленно посмотрела на него. Он явно понял, что переборщил, извинился, заметил, что их наняли, чтобы тут жить, платят за это, а они с Костиком, в общем, кроме как на охрану, ни на что не пригодны. Согласились в свое время, так и живут.
Я подумала, что ребятам эта жизнь уже опостылела, они с удовольствием поменяли бы место работы, только не знают куда податься, да и расслабились здесь явно. Конечно, им было не положено разговаривать с посторонними, но они уже так надоели друг другу, что были рады любому новому лицу. Все, включая Михалыча. Мы, трое стариков, с их точки зрения, никакой опасности не представляли. Можно и побеседовать.
– Так что болит, мальчики? – Я решила вернуться к теме, из-за которой мы, в общем-то, и покинули общий стол.
– Не у нас…
Парни снова переглянулись, и наконец Валера решился:
– У одной девушки.
– А где она, милые?
– Здесь.
– У этой восточной, что ли?
– Нет, с Сулемой все в порядке, – покачал головой Костик и добавил через несколько секунд: – Пока.
Валера ткнул его в бок.
– Здесь еще одна кухарка есть? – Я прикидывалась ничего не понимающей. – Я как раз думала: что же одна девушка на вас на всех готовит? Тяжело, наверное. И дом такой большой убирать.
– Сейчас она одна готовит, – сказал Валера. – Вот другая как раз заболела… Мы хотели вас попросить… поговорить с ней, что ли. Она жить не хочет. От еды отказывается. Лежит, отвернувшись к стенке. Вроде бы так с ней все в порядке… Поговорите, бабушка.
– Конечно, поговорю, – закивала я, судорожно размышляя: «Рута? Или нет?»
Мы снова вошли в дом и поднялись по лестнице на третий, последний, этаж. Верхняя площадка была похожа на клетку, дверь, тоже металлическая, была заперта. У Костика имелся ключ, он вставил его в навесной замок, повернул два раза и пропустил меня вперед, потом снова навесил замок, теперь уже изнутри.
Я посмотрела, в какой карман он опустил ключ. Мне не нравилось быть запертой вместе с этими орлами, тем более ни Марис, ни дядя Саша не знали, где я сейчас нахожусь. А вдруг эти на что-то обратили внимание? Вдруг поняли, что никакая я не божья старушка? Сейчас оставят меня в этой тюрьме, потом мужиков повяжут… И не выбраться нам отсюда. Нет, так думать нельзя. Я приказала себе успокоиться.
Мы оказались в коридоре, по обеим сторонам которого шли тяжелые двери, правда, на этот раз деревянные – по две на каждой стороне на относительно большом расстоянии одна от другой. Я видела, что впереди коридор расширяется, переходя в холл, но, что там, рассмотреть не смогла, видела только еще одну металлическую дверь. Парни остановились у второй двери справа. Валера набрал какой-то код на кодовом замке (к сожалению, мне не удалось увидеть цифры, потому что Костик загораживал мне вид), толкнул дверь. Валера вошел первым. «Как хорошо, что он не приучен пропускать женщину вперед!» – подумала я. Мне не хотелось бы заходить в эту комнату первой. Я последовала за Валерой, Костик замыкал шествие.
– Лилька, мы тебе гостей привели! – крикнул Валера.
Парни явно опешили, оказавшись внутри. Они, как я поняла, ожидали увидеть на кровати какую-то девушку.
Это была большая комната, общей площадью метров двадцать-двадцать пять, с обшитыми деревом стенами. Окно было застеклено очень толстым стеклом (бронированным? – возникла у меня мысль), широкая кровать со смятыми простынями стояла у левой стены, белая тумбочка с телевизором «Сони» – напротив кровати, справа от двери – вешалка, на которой висело несколько дорогих женских платьев. Сразу за входной дверью располагался комод с множеством ящиков, над которым было огромное зеркало. На полу – толстый ковер, лампа, встроенная в потолок, ночник над кроватью. Комнату нельзя было бы назвать тюремной камерой – с такой-то обстановкой и благодаря еще одной существенной детали: работал кондиционер. Но это все равно была чья-то тюрьма…
– Лиля, выходи! – крикнул Валерий, обращаясь к закрытой двери, расположенной за кроватью.
«Туалет?» – подумала я.
Валерий дернул дверь. Она оказалась запертой изнутри.
– Зачем она закрылась? – спросил у друга Костик. – На хрена вообще защелки поставили?
Парни дернули дверь по очереди.
– Черт, почему она не внутрь открывается?! – воскликнул Костик. – Выбили бы сейчас к чертовой матери!
Дверь не казалась мне особо мощной – по сравнению с той, что вела в комнату, выбить ее таким добрым молодцам ничего не стоило – независимо от того, куда она открывалась, что они и сделали, на мгновение забыв о моем существовании.
При виде открывшегося зрелища все мы буквально остолбенели.
Красивая при жизни девушка, обезображенная смертью, лежала в ванне, заполненной густой красной жидкостью. У нее была запрокинута назад голова и слегка приоткрыт рот. Одна рука безвольно свисала с края ванны. Девушка перерезала себе вены.
Глава 14
Разные люди по-разному реагируют на смерть. В особенности насильственную. Мне уже доводилось видеть трупы тех, кто умер не своей смертью. Моего предыдущего, например. Видок был, скажу я вам… Когда хоронили, его, конечно, привели в божеский вид. Лицо подправили, то да се. Тем более хоронят-то с закрытыми глазами, вот если бы требовалось с открытыми – возникли бы проблемы: от глаз-то как раз ничего не осталось. Гример, или как он там называется, на славу поработал над моим предыдущим. Но то, что предстало моим бедным глазонькам в тот миг на даче Гавнадия Павловича, было просто жутким… Да и запах…
Мы все втроем вылетели в коридор. Пожалуй, я отреагировала спокойнее всех, может быть, потому, что была мобилизована на опасность. Знала, что нахожусь во вражеском тылу. Я быстро взяла себя в руки. Надо было и дальше работать, не выходя из образа.
Костик стоял, прислонившись к стене, и хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Глаза у него были безумные, похоже, что в эту минуту он ничего не соображал. Он силился что-то сказать, но не мог выдавить из себя ни звука. Валера, наоборот, матерился, изобретая все новые и новые комбинации.
Я поняла, что должна воспользоваться ситуацией: второго такого шанса у меня не будет. Как наверняка и у Мариса с дядей Сашей. Мужики есть мужики. Хорошо, что я давно усвоила истину, что в жизни можно полагаться только на себя, а уж никак не на особей мужского пола. Из всех моих знакомых я могла, пожалуй, положиться лишь на моего предыдущего. Или мне это сейчас так кажется? Обязательно надо съездить на его могилку. Давно я там не была. Ладно, приступим к выполнению задания.
– Где тут еще ванные комнаты? – спросила я Валеру, по моему мнению, более способного дать вразумительный ответ.
Он вяло махнул рукой вдоль по коридору, видимо, имея в виду двери по обеим сторонам. Таковых в том отсеке, где мы находились, насчитывалось четыре, включая дверь комнаты, которую мы только что покинули.
– Ванны во всех комнатах? – переспросила я.
Валера кивнул. Костик был не в состоянии отвечать на вопросы и, кажется, вообще не понимал их смысла. Да, слабоваты мужики, слабоваты. Расслабились за два года на такой-то службе.
Я ткнулась в одну дверь, в другую. Все были заперты. Из-за второй, расположенной напротив той, что вела в покинутую нами комнату, послышался женский голос:
– Ну заходите! Чего тычетесь-то? Не скажу хозяину. Давайте, мальчики. А то я совсем заскучала.
– Как ее открыть? – повернулась я к Валере.
– Нельзя… – сказал он. – Вам нельзя.
Он продолжал обращаться ко мне на «вы». Конечно, я для него оставалась бабушкой.
Я подошла к нему, врезала хорошую оплеуху.
– Очухивайся, парень! – рявкнула я на него. – Шкуру свою спасать надо. Тебе – твою, а мне – мою. Оказалась тут с вами на свою голову.
– Ка-ка-как?! – пролепетал Валерик, возвышающийся надо мной (это несмотря на мои сто семьдесят девять!). – Бабуля… Что нам делать?
Он лепетал про то, что хозяин их за это убьет. Что им достанется. Что эта самая Лиля – любимица хозяина. А они не доглядели. Короче, их ждут все кары небесные.
– Именно вас двоих или всех? – решила уточнить я.
Валера не смог дать мне вразумительного ответа. На Костика вообще надежды никакой не было. Он сполз вниз по стене и уже сидел на полу.
Тем временем я закрыла дверь в комнату, где лежал труп, и опять повернулась к Валере.
– Пусть кто-нибудь другой найдет… это, – я кивнула на дверь. – А ни ты, ни я, ни он, – я кивнула на Костика, – ничего не видели и вообще здесь не были.
Валера радостно закивал. Я пнула Костика ногой и спросила:
– Эй, ты меня слышишь?
Он промычал что-то неопределенное.
– Бабуля, что нам де-делать? – опять залепетал Валерик.
– Нужна ванная с холодной водой – и я приведу вас обоих в чувство. Ну, быстро открывайте мне дверь. Валера, ты мужик или нет? Возьми себя в руки! Слушай меня, старую! Так, давай код.
Я стояла наготове у двери, из-за которой только что раздавался женский голос. Валера назвал три цифры, которые следовало нажать одновременно и дернуть дверь на себя. «Что, у них все двери на себя открываются? – подумала я. – Пожарники этот дом явно не принимали».
Я набрала код, дернула дверь за ручку – и оказалась в такой же комнате, в какой мы недавно были. Напротив меня стояла улыбающаяся мулатка – Лена Отару – в костюме Евы.
Лена несколько опешила при виде моей скромной особы. И это понятно: она видела какую-то непонятную высокую, сухую старушку, которых на этой вилле отродясь не бывало. Мулатка выглянула в коридор, заметила Костика с Валерой с расширенными от ужаса глазами и вопросительно посмотрела на меня.
– Включи холодную воду, – приказала я ей. – Быстро!
Лена подчинилась. Я схватила Валерика за край кожаной жилетки и потащила в комнату. Лена уже пустила воду.
– Чего стряслось-то? Ребята! Бабушка, вы кто?
– Потом! – бросила я ей через плечо. – Тащи сюда второго!
Лена отправилась в коридор и, как я слышала, предпринимала там безуспешные попытки поднять Костика. Не будем забывать о том, что Костик весил под сотню кэгэ. Валера тем временем приходил в чувство. Холодная вода всегда действует отрезвляюще. Я вывела его в комнату из ванной и велела лечь на кровать. Он безропотно подчинился. Как же все-таки в экстремальной ситуации люди готовы подчиняться лидеру! Вроде молодой, здоровый парень, считается охранником, а выполняет приказы какой-то бабули.
Потом я подумала, а зачем, собственно, я привожу их с Костиком в чувство? Зачем они мне нужны? Закрыть бы их надо, взять Ленку и… Но здесь должны быть и другие девчонки! Комнат-то сколько! А мне надо узнать коды… И вообще, парней лучше бы вырубить… В это мгновение я с благодарностью вспомнила дядю Сашу, тщательно подготовившегося к операции и выдавшего нам с Марисом кое-какие средства, которые могут понадобиться в трудную минуту. Кое-что лежало у меня под проспектами Детей Плутона, но основная масса запасов находилась прямо на мне, в разных потайных карманчиках старушечьей одежды. Я посмотрела на Валеру. Он лежал, закрыв глаза, и вставать, по-моему, не собирался. Лена возилась в коридоре с Костиком. Я села на кровать к Валере и взяла его руку в свою. Он открыл глаза и непонимающим взглядом уставился на меня.
– Где тут спиртное? – спросила я у него. – Нам всем нужно бы выпить, а вниз за бутылкой бежать не хочется.
– Надо ребят позвать, – промямлил он. – Но Михалыч взъестся. Бабуль, нам кранты! Хозяин…
– Погоди звать. И не волнуйся раньше времени. Сейчас приведем вас в чувство. Это – главное. Есть тут выпивка какая-нибудь? На этом этаже?
– В той части, – Валера неопределенно кивнул в сторону расширения коридора.
– Там тоже кодовый замок? На металлической двери?
– Везде есть цифры – шесть, семь, а остальные – по номеру комнаты. Эта четвертая. Металлическая – пятая.
Я кивнула. Валера снова закрыл глаза.
Я оставила его одного, вышла в коридор, где Лена тщетно пыталась поднять тяжеленного Костика, велела ей взяться за него с одной стороны, сама подхватила с другой и украдкой запустила руку в тот карман, куда, как я видела, он опускал ключ от навесного замка самой первой двери, закрывающей этаж.
Мы завели его с Леной в комнату, усадили на ковер у тумбочки, и я жестом показала ей, чтобы следовала за мной. Лена так и оставалась в костюме Евы, но сейчас было не до одевания.
– Где остальные? – спросила я ее своим голосом.
Наверное, она удивилась, услышав, что старуха вдруг заговорила совсем по-другому. Мой настоящий голос она не знала, так что еще не поняла, что это я. Не представляю уж, какие мысли проносились у нее в голове. С обалдевшим видом Отару кивнула в сторону, где начинался холл.
– В этих комнатах есть еще кто-нибудь? – Я показала на две, ближайшие к лестничной площадке.
– Лилька. – Она кивнула на дверь комнаты, которую мы имели несчастье посетить первой.
Я не стала объяснять, что Лильки больше нет и никогда не будет, и устремилась к металлической двери, набрала код, дернула дверь на себя.
– Сколько всего девчонок? – бросила я через плечо поспешающей за мной Лене.
– Здесь – четверо, мы с Лилькой и Сулема внизу.
«Ну ни фига себе! – пронеслось у меня в голове. – Завел себе гаремчик Гавнадий Павлович!»
Мы оказались в каком-то предбаннике с двумя дверьми. Я пнула ту, что слева, и увидела нечто, напоминающее общественный туалет. Лена так и продолжала стоять у меня за спиной, готовая подчиняться. Я толкнула дверь, расположенную напротив металлической, и мы с Отару оказались в просторной комнате.
В центре находилась огромная ванна – правильнее было бы сказать, мини-бассейн, – заполненная до половины водой. В ней безвольно сидела красивая брюнетка. Вода закрывала ее тело до половины. Ее обнаженная грудь вызвала во мне лесбийские чувства: так она была прекрасна. Брюнетка даже не повернула голову в нашу сторону, просто продолжала смотреть в одну точку.
Пол устилал ковер с длинным ворсом, только тут он был грязно-голубого цвета, а в тех комнатах, где я уже успела побывать, – розового. В уголке, у одного из окон, которые здесь были заделаны решетками, сидела восточная девушка, чуть ли не двойник Сулемы, и что-то шила. Может, они просто показались мне похожими, как двойняшки, а на самом деле здорово различались, но рассматривать девушку и сравнивать ее с Сулемой мне было некогда. Девушка подняла на нас с Леной темные глаза, но тут же опустила их и продолжила свое занятие.
По левой и правой стенам стояли по три широкие низкие тахты с неубранным постельным бельем. На одной, самой дальней по левой стене, уставившись в потолок, лежала блондинка. Ее вид (и, похоже, общее состояние) напоминал то, в котором находилась томящаяся в бассейне брюнетка. Напичканы наркотиками? Блондинка, так же, как брюнетка, даже не повернулась в сторону открывшейся с шумом двери.
Я подскочила к блондинке, повернула к себе ее лицо. Это, определенно, была Рута. Я знала ее по фотографиям, которые показывал Марис, и родинка, о которой он упоминал, была на месте: я специально приподняла челку.
– Кто это к нам пожаловал? – послышался пьяный голос от противоположной стены.
Я повернула голову. Со средней тахты у противоположной стены из груды постельного белья поднималась Оксанка Леванидова с бутылкой коньяка в руке.
Оксана была здорово пьяна и все время потягивала коньяк из горлышка. Одета она была в черное просвечивающее белье, черные чулки со швом и теперь пыталась всунуть ноги в черные туфли на высоком каблуке. В ее бюстгальтере были вырезаны овалы, из которых торчали крупные соски. «В таком виде только на панель», – подумала я. Оксанка располнела и выглядела ужасно. Я не видела ее, наверное, около месяца, но чтобы человек мог так измениться за такой короткий промежуток времени… Это казалось невероятным. По ее лицу было заметно, что она – крепко пьющая женщина. В ее-то возрасте? Может, я воспринимала ее раньше по-другому, потому что мне не приходилось видеть ее без косметики? Ведь на мероприятиях, где нам доводилось встречаться, все появляются в пике своей формы. Держат марку, так сказать. У нее появился животик, бледная, незагорелая кожа имела нездоровый вид. Вообще весь вид был нездоровый.
– Леночка, киска! – Оксанка обращалась к мулатке. – Ты наконец сама ко мне пришла? Соскучилась по маме?
Оксанка потянулась к Лене, но та резко оттолкнула ее от себя с выражением брезгливости на лице. Оксанка разразилась тирадой, которая сделала бы честь всем находящимся в доме лицам мужского пола, вместе взятым. Оксанка орала, что Лена всегда считала себя лучше ее, а все мужики – кретины, почему-то выбирают мулатку, а не ее, красавицу Ксюшу. Экзотики, видишь ли, этим козлам хочется. Но сама-то Леночка не может без опытной Ксюши. Никто и никогда не доставлял ей такого удовольствия…
Я не стала вникать в сложные гаремные отношения: мне было просто не до этого, Леванидова же тем временем с трудом поднялась на ноги, отхлебнула коньяку и снова, шатаясь, двинулась к Лене. Отару бросилась ко мне, явно в поисках защиты. Брюнетка в бассейне и Рута на тахте никак не реагировали на происходящее.
– Эй, Лютфи, помоги мне! – крикнула Оксана восточной девушке, сидящей в углу. – Я тебя любила вчера или нет?! Смотри, сука, сегодня ничего не получишь!
Та подняла глаза, но тут же снова опустила их на свое шитье. Оксанка двинулась к нам. Лена дрожала, стараясь прижаться ко мне.
– Не мешай! – тихо сказала я ей и шагнула навстречу Оксанке.
– А ты, карга, зачем пожаловала? – обратилась ко мне Леванидова, видимо, пока не определившись, что делать со старухой.
– И не стыдно так обращаться к пожилому человеку? – спокойным тоном спросила я ее.
– Мне уже ничего не стыдно. – Оксана снова сделала глоток из бутылки. – В наш гарем теперь и старушек берут? У Геночки проснулась страсть к некрофилии? Кого привезут следующего?
– Я еще не труп, – заметила я, но Леванидова, по-моему, ничего не поняла в этой реплике. Правда, у Гавнадия Павловича и других обитателей виллы теперь появилась возможность узнать, есть ли в них подобная склонность – в доме труп, причем молодой и красивой при жизни девушки.
Оксана пьяно расхохоталась. Ее качало из стороны в сторону, она попыталась сделать еще шаг по направлению к нам с Леной, не удержалась на ногах и рухнула на пол. Коньяк разлился по ковру. Опять последовала тирада, в которой Оксана высказала свое мнение о нас, ковре, бутылке, доме и Геннадии Павловиче.
– Где спиртное? – повернулась я к Лене.
Мой вопрос услышала Оксанка и завопила:
– И тебе, старая, выпить захотелось? Ну уж нет! Вся выпивка – моя! Не да-а-ам!
Леванидова кинулась на меня, намереваясь вцепиться мне в лицо длинными ногтями. Но не тут-то было. Мой предыдущий в свое время заставил меня пройти курс самообороны под руководством одного его старого друга, имеющего черный пояс по карате. Сколько раз я была потом благодарна им обоим…
Оксана в мгновение ока приземлилась на толстый ворс, несколько самортизировавший силу удара. Перед приземлением она пролетела полкомнаты. Лена взглянула на меня еще более обалдевшими глазами, Лютфи вжалась в свой угол и смотрела на бабку-каратистку с неописуемым ужасом.
– Где водка, спрашиваю?! – рявкнула я на Лену.
– Т-т-там… – Она показала на часть обычной мебельной стенки.
Я пересекла комнату, распахнула дверцу, и моему взору предстала батарея различных бутылок. Да, обитательниц гарема здесь хорошо обеспечивали спиртным – чтобы не скучали. Вот только чем напичканы Рута и эта в бассейне?
Я взяла бутылку «Сибирской» и бутылку «Посольской», закрыла бар. Оксана все еще лежала на полу, правда, начинала потихоньку шевелиться.
– Пошли! – приказала я Лене.
Та молча последовала за мной.
Оказавшись в коридоре, я захлопнула металлическую дверь, сунула Лене в руки бутылки, велела открыть, сама подняла юбку, нащупала на поясе под ней нужный мешочек, извлекла оттуда маленькую пластмассовую бутылочку. Лена обалдело смотрела на мои ноги: в них не было ничего старческого, да и трусики на мне были совсем не такие, как носят старушки. Отару подняла глаза на мое лицо и увидела те же морщины, обрамленные седыми волосами. Наверное, она решила, что у нее съезжает крыша.
– Открыла? – спросила я, готовая всыпать зелье внутрь.
Лена протянула мне «Сибирскую». Я засыпала дозу, завинтила крышку и протянула ей.
– Поболтай, чтобы побыстрее растворилось.
Лена принялась за работу, а я тем временем занялась второй бутылкой. Когда адское зелье было готово, мы снова направились в комнату, где оставили Валеру и Костика.
Костик все еще полулежал на полу у тумбочки, Валера уже сидел на кровати, что мне не очень понравилось. Если что – придется его вырубить. Но неплохой парень, в общем-то, раз беспокоился о несчастной Лильке… Пусть лучше заснет на время, а там уж как бог даст. Если голова хоть немного работает – свалит отсюда, а не свалит – его проблемы.
– Ты какую предпочитаешь? – заговорила я своим старушечьим голосом, протягивая ему две бутылки.
Валера молча взял «Сибирскую» и сделал большой глоток из горлышка, поморщился и попросил воды – запить. Я кивнула Лене. Она открыла стоявший в ее комнате холодильник, вытащила оттуда бутылку минеральной и протянула Валере. Тот кивнул с благодарностью. Я тем временем обратила свой взор на Костика.
– Дай стакан, – велела я Лене.
Та немедленно подчинилась. Я помогла Костику принять сидячее положение и влила в него водку. Костик потряс головой, но все проглотил, потом промычал что-то нечленораздельное. Дядя Саша говорил, что действие препарата начинается довольно быстро. Минут через пять-семь после употребления. Он, как всегда, был прав. Ребята вырубились.
– Они… того… совсем? – шепотом спросила у меня Лена.
– Нет, поспят и проснутся. Башка только потом будет здорово болеть, но это их проблемы. Так, слушай меня.
Лена была вся внимание.
– Ты хочешь отсюда свалить или тебе здесь нравится? – Это нужно было выяснить в первую очередь.
– Спрашиваете! Но как отсюда убежать? И кто вы? Как вы тут очутились? Как…
Из Отару посыпались вопросы. Я остановила поток, приподняв руку ладонью к мулатке.
– Твои вопросы потом. Да или нет?
– Да!!!
Я извлекла из авоськи сложенный противогаз, спрятанный под множеством проспектов. На всякий случай у нас была готова легенда о том, что мы иногда общаемся с Плутоном, надев противогазы. Это, так сказать, необходимая часть наших обрядов.
– Натянуть сумеешь? – спросила я у Лены. – В школе проходила?
Она обалдело кивнула.
– У тебя есть время потренироваться. Сейчас пойдешь в одну из комнат у выхода на лестницу, посидишь там. В какой комнате окно выходит на ворота?
Лена показала на соседнюю со своей.
– Значит, будешь сидеть в ней. Когда увидишь, что к воротам подъехала машина и во двор что-то забросили, быстро наденешь противогаз.
– А дальше?
– Код комнаты с металлической дверью – пять, шесть, семь. Запомнила? Откроешь, наденешь второй противогаз на Руту – ту, что лежит на тахте…
– Я знаю Руту, – перебила понемногу приходящая в себя Отару, – но другие девчонки…
– У меня только два противогаза, – сообщила я, вытаскивая второй – для Руты. – Спасти всех невозможно. Газ несмертелен. Очухаются. Нам главное – вытащить Руту, из-за нее все и затевалось. Вытащишь ее – поможем тебе. Ясно? Появишься без Руты – пеняй на себя. Въехала в тему?
– Не совсем, – честно призналась Отару.
– Дура! – завелась я. – Идиотка! «Сюрприз» полетит во двор, нацепишь противогаз на себя, второй – на Руту. И валите отсюда. Подберем вас у ворот. Что неясного?
– Оксанка на меня набросится, – заявила Отару. – Вы бы ее как-нибудь…
– Жить хочешь – справишься. Врежешь хорошенько – и не стесняйся, нашла с кем церемониться. Или иди туда с бутылкой какой-нибудь – дашь ей по башке и вырубишь. Тоже мне – проблема.
Видимо, Лена к таким делам подходила гораздо серьезнее, чем я, да и побаивалась Оксанку.
– Лена, – сказала я помягче, – это твой единственный шанс выбраться отсюда. Ты меня понимаешь?
Она кивнула.
– Ты должна спасти Руту и выбраться сама. Тогда все будет хорошо. Ты мне веришь?
Она опять судорожно закивала. Вот они – кнут и пряник. Наорать, потом приласкать.
– У тебя все получится. Я не сомневаюсь. Примерно через час, может, два все решится. Не отходи от окна.
– А Лиля? – вдруг спросила Отару. – Как же Лиля?
– Лиле уже ничто не поможет.
– Что? Как? Я не…
– Ее убили, – сказала я. – Ты понимаешь, что отсюда надо бежать?
Этот аргумент подействовал лучше всего. Решимости у мулатки прибавилось.
– Ни в коем случае не заходи к ней, – давала я последние наставления. – А теперь пошли, закроешь за мной дверь на площадку.
Мы сняли навесной замок, я вышла, оставив Лене ключ, который она повернула в висящем с внутренней стороны замке.
Читать бесплатно другие книги:
