Три билета в Париж Жукова-Гладкова Мария
– Чего этот придурок, за которого я выхожу замуж, хочет добиться? – устало вздохнула Света.
– Он хочет быть президентом, – заметил Пьянчугин, который оставался с подругами в машине. – Заранее подготавливает почву.
Александра со Светланой вылупились.
– Что, правда?.. – с трудом выдавила из себя Светлана.
– А почему нет? Ну чем не вождь народа? Одет ярко и броско, ни с кем не спутаешь – и никто никогда даже предположить не сможет, во что вырядится в следующий раз, так что такого президента обязательно заметишь – где угодно, с крыши «Мерседеса» речи толкает – а историю у нас все изучали, знают, как вожди с транспортных средств к народу обращались и к чему это привело. Демонстрации регулярно организует, а народ уже заскучал по демонстрациям. То в вытрезвитель попадет – значит, близок к народу, то с тремя бабами сразу выплясывает и на всех жениться обещает. Сегодня в виде протеста против произвола органов женится. Кому еще приходило в голову выступать против произвола властей женитьбой?
Горыныч тем временем призывал народ последовать его примеру: устроить массовое бракосочетание против произвола властей.
Кто-то из толпы крикнул, что таких женящихся надо бы по сумасшедшим домам распихать.
– У нас на всех сумасшедших домов не хватит!
– Это он верно заметил, – сказала Александра. – На то количество политиков, которое теперь развелось, точно не хватит. Хотя можно им детские сады выделить в связи с демографическим кризисом.
Горыныч наконец речь закончил, слез с крыши «Мерседеса», распахнул дверцу машины и объявил в матюгальник:
– Моя невеста! Встречайте!
Однако первым вылез Пьянчугин, который сидел сзади с дамами. Обычно свидетель садится вперед, но поскольку тут жених постоянно выскакивал для произнесения речей, то свидетель сидел сзади.
Пьянчугин в смокинге раскланялся толпе. Толпа временно смолкла, потом разразилась одновременно хохотом и свистом. Представители СМИ сунули Пьянчугину под нос несколько микрофонов с просьбой представиться. Он работает в школе учителем?
– Я разве похож на школьного учителя? – обиделся Пьянчугин. Я – банкир. – И назвал свой банк, в компьютерную сеть которого злоумышленники недавно запустили вирус.
– И вы поэтому из протеста женитесь? – спросила какая-то ехидная журналистка. – Или замуж выходите?
– Я – свидетель, – гордо объявил Пьянчугин. – А вот невеста!
Следующей вылезла Александра, по ходу надевая кокошник.
Собравшиеся на площади перед ЗАГСом опять притихли. Горыныча рядом с Александрой в кокошнике было вообще не видно. Александра решила немного повеселиться (в кои-то веки прославилась) и гаркнула (без матюгальника) свое любимое:
– Р-р-равняйсь! Смир-р-рно!
Видимо, многие журналисты и почти все пенсионеры успели послужить в армии.
– Вольно! – дала команду Александра.
Нахальная журналистка, ростом с одну ногу Александры (они рядом напоминали Моську и Слона), уточнила, не являлась ли уважаемая дама героиней недавних сюжетов, связанных с террористическим актом в Америке.
– Да. Террористический акт в Америке совершили мои ученицы, – кивнула Александра. – Я занималась их физической подготовкой.
– А замуж выходите в знак протеста против использования полученных у вас физических навыков во время террористических актов? Или использования их в Америке? Или неправильного использования?
– Девушка, хотите у меня на плече посидеть? – спросила Александра у журналистки. – Или на загривке?
И, не дожидаясь согласия журналистки, подхватила ее одной левой и подняла в воздух, потом водрузила себе на шею. Журналистка оказалась там с микрофоном. Хорошо, шнур был длинный, и оператору не пришлось прыгать.
– Тебя на себя не посажу, – сказала ему Александра. – Мужиков я себе на шею не сажаю.
– А как же известный политик? – Журналистка никак не хотела успокаиваться и на шее у Александры чувствовала себя вполне комфортно.
– Я к политику не имею никакого отношения, – молвила Александра.
– Но вы же выходите за него замуж? Или женитесь на нем?
– Не я. Вот невеста, – и Александра пошире открыла дверцу «Мерседеса». – Вылазь!
Вылезла Анечка с патронными лентами через грудь.
– Вообще-то это называется совращение несовершеннолетних, – заметил один парень-журналист. – Где родители ребенка?
– Вот! – Анечка гордо показала на Александру. – Я просто еще не выросла, как мама!
– А отец куда смотрит? – спросила нахальная журналистка, сидя у Александры на плечах.
– Отец руководит своим сегментом питерского рынка криминальных услуг, – вставил Горыныч, который явно был недоволен, что ему теперь уделяют мало внимания. – Отец крупный криминальный авторитет по кличке Кабан.
– Да какой папа кабан?! – воскликнула Анечка. – Он больше на зайца похож. Только толстого зайца.
Журналистка на этот раз чуть не свалилась с шеи Александры.
Наконец, без объявлений из «Мерседеса» вышла Светлана. Но на нее никто особого внимания не обратил. Остальные персонажи были гораздо интереснее и колоритнее. Однако Горыныч подхватил ее на руки и рявкнул в матюгальник:
– Расступись! Я жениться иду!
Народ расступился, журналисты принялись снимать и фотографировать Светлану. За Горынычем последовали Александра с журналисткой на шее и оператором под мышкой, Анечка, которая катила пулемет на веревочке, банкир Пьянчугин, приглашавший всех держать деньги в его банке, потом целая свора телохранителей и гости.
У дверей ЗАГСа их ждали с хлебом-солью и водкой. Выпили все, кроме Анечки и телохранителей. Сама процедура бракосочетания отняла не очень много времени. Последовавшая речь молодого мужа была гораздо дольше.
После окончания церемонии бракосочетания, при приближении к дверям ЗАГСа Анечка объявила, что хочет писать.
– Я вообще тоже хочу, – сказала Света. – Давай, муженек, ты выходи, толкай речи, а мы пока справим естественные надобности. Пошли, Саша!
Части телохранителей было велено остаться, чтобы потом проводить жену, свидетельницу и дочь свидетельницы к машине. Горыныч намеревался толкать речь опять с крыши, чтобы его было всем видно. Журналистка уже слезла с шеи Александры (так как путешествовать там не позволяли дверные проемы и потолки ЗАГСа), вручила микрофон оператору и велела подождать в коридоре. Сама отправилась с дамами в заведение, куда царь пешком ходил.
– Слушайте, – сказала она перед зеркалом, подправляя макияж, – вы же вроде на вид – нормальные бабы. Какого лешего вам это надо?
Ответить Александра со Светланой не успели. Снаружи прогрохотал взрыв. Стены содрогнулись.
– Ложись! – рявкнула журналистка и рухнула на пол.
Светлана с Александрой и Анечка остались стоять.
Вначале звуков не было. Потом до них стали доноситься истошные вопли, крики боли, на улице начиналась паника.
– Эй, вставай! – Александра одной левой подняла журналистку. Здесь есть еще выход?
Но журналистка уже была вся в работе.
– Мне нужно снимать! Репортаж в эфир! Коля! Коля, где ты?!
И она пулей вылетела в коридор искать своего оператора. Подруги и Анечка остались предоставленными самим себе.
– Что будем делать? – спросила Светлана.
– Вначале сходим на разведку, – объявила Анечка, которой было интересно.
– Да, Свет, пошли взглянем… Что хоть рвануло-то? Может, петарда?
– Какая, к лешему, петарда?! Ты что, не слышишь, какая там паника?!
На улице творилось непонятно что. Площадь бурлила. Правда, людей стало значительно меньше. Видимо, все (или большая часть) из тех, кто стоял по краям, решили смотаться от греха подальше. Однако журналисты не уходили. Они работали. Нахальная маленькая журналистка с оператором прорезали толпу, приближаясь к месту трагедии.
От того места, где недавно был припаркован «Мерседес», вверх поднимался черный дым…
– Неужели взорвали? – прошептала Светлана. – Он же вроде бронированный был…
– И днище? – задумчиво произнесла вслух Александра. – Хотя шут его знает. Но ведь на любую броню найдется свой заряд. Вот только как его прикрепили?
– В этом-то бардаке? – хмыкнула Светлана. – Думаешь, телохранители так машину охраняли? По-моему, большинство находилось с нами в ЗАГСе. Ой, слушай, а ведь Горыныч же речь собирался толкать…
И Светлана первой сбежала с крыльца. На ней поверх шутовского наряда была накинута подаренная Горынычем песцовая шубка (хотя для шубки сезон еще не наступил), на Александре была кожаная куртка, Анечку после ЗАГСа одели нормально, спрятав патронные ленты под пальтишком. Только она все равно тащила за собой пулемет на веревочке.
Послышался вой сирен. Вскоре на площади оказалось множество сотрудников различных органов и медиков. Площадь оцепили. Потом стало вообще относительно свободно – от простых граждан в особенности. В некоторых местах валялись брошенные за ненадобностью плакаты, в основном с протестами против произвола властей.
– Александра Игоревна? – послышался внизу знакомый голос.
– Это кто? – тут же поинтересовалась Анечка, одной рукой державшаяся за маму.
Александра опустила голову вниз и увидела Анатолия Степановича в сопровождении двух незнакомых ей мужчин. Светланы в поле зрения не было. Она скрылась где-то в толпе у взорванного «Мерседеса».
– Здравствуйте, – поздоровалась Александра. – И вы тут?
– Ну а как же? – удивился Анатолий Степанович. – И, по всей вероятности, нам с вами суждено еще не раз встретиться.
– Кого хоть взорвали-то? Много пострадавших?
– Убиты четверо. С десяток ранены, – ответил мужчина, стоявший рядом с Анатолием Степановичем, и предложил пройти назад в здание.
Они вошли в ЗАГС, куда вскоре также прибыли и многие другие люди из бегавших по площади. Сотрудники органов записывали показания граждан. Наконец Александра заметила Светлану. Подруга плакала. Под руку ее поддерживал сильно взъерошенный Пьянчугин. Волосы банкира были растрепаны, смокинг порван в нескольких местах, лицо заляпано грязью.
– Погодите, Александра Игоревна, – схватил ее за предплечье Анатолий Степанович. – Вы с подругой потом поговорите.
– Горыныч? – одними губами спросила Александра.
– Да, Кондратьев погиб. И трое журналистов, которые находились ближе всего к месту взрыва.
Александра в бессилии опустилась на стул. Ей задали несколько дежурных вопросов (как она поняла – представитель московской прокуратуры), но Александра ничего не могла сказать. Все понимали, что взрывное устройство прицепили, пока компания находилась в ЗАГСе и известный политик, ныне покойный, вступал в законный брак, чтобы менее чем через час оставить вдовой молодую жену.
Машину во время отсутствия компании, как выяснилось, охраняли два парня. Правда, вокруг все время крутился народ, поджидая возвращения политика. Подсунуть взрывное устройство было не так уж и сложно. Никто ничего не видел.
– Анатолий Степанович, – обратилась к фээсбэшнику Александра.
– Да?
– Как вы считаете, за что его?
– Ну… с ходу можно выдвинуть несколько версий. Однако могу заявить со всей определенностью: брак вашей подруги с Горынычем тут совершенно ни при чем. У него было много деловых интересов. К тому же его популярность постоянно росла, ну и… – Анатолий Степанович развел руками.
Фээсбэшник помолчал немного и добавил задумчиво:
– Кстати, ваша подруга теперь – богатая женщина.
– Как так? – удивилась Александра.
– Она ведь, пожалуй, – единственная наследница. Детей у него не было, родители… если и живы, то в почтенном возрасте. Может, найдутся какие-нибудь племянники или троюродные тетки с четвероюродными дядьками, но Светлана-то Николаевна – законная жена. Только что поженились при большом скоплении народа. Если и возникнут какие-то проблемы, ей стоит нанять опытного юриста, и она определенно получит если не все, то большую часть имущества Горыныча.
Александра молчала. Анечка играла с пулеметом. Кругом сновали какие-то люди. Александра подумала, что им сегодня еще возвращаться домой в Петербург – у нее были билеты на последний рейс, с которого ее обещал встретить депутатский помощник. Если, конечно, теперь будет встречать. Правда, деньги с собой были. Она возьмет машину, хотя в аэропорту и дерут по-страшному. И ведь завтра на работу… Александра представляла, как завтра будет бурлить вся школа. Опять они со Светланой попали в историю. То жили себе спокойно, а то началось… Накатилась волна. И где Ольга? И кто устроил этот теракт? Не их ли бывшие ученицы?
Правда, никаких девочек школьного возраста никто поблизости от машины не видел – об этом сотрудники органов спрашивали всех, до кого удалось добраться. И никакие девочки не взорвались с «поясами шахидок» на животе. Взорвался «Мерседес» с подложенным под днище взрывным устройством.
К Александре подошла зареванная Светлана.
– Ну почему мне так не везет с мужьями? – вздохнула она. – И Горыныча жалко. Только к нему привыкать начала. Неплохой был все-таки мужик.
Подруги обнялись и немного поплакали, к ним подключилась Анечка, потом подошел Пьянчугин.
– Поехали на дачу, – сказал он хмуро. – Здесь нам больше нечего делать. Вещи соберем, помянем, да в Питер надо двигать. Другие машины целы. Разместимся.
К компании подскочил Анатолий Степанович.
– Уезжаете?
– А что, нельзя? – огрызнулся Пьянчугин.
– Нет, можно, конечно. Вы все в ближайшие дни будете в Петербурге?
– А где нам еще быть? – спросила Светлана. – У нас же вообще-то работа. Господи, как я завтра в школу-то пойду?
Вася достиг поразительных результатов. Инструктор, который с ним занимался, думал, что он чем-то напоминает девочку Юлю, которая теперь прославилась на весь мир. Может, Вася тоже прославится?
Но Васю мировые проблемы не интересовали. И слава на весь мир стояла на втором месте.
Он хотел отомстить за отца – конкуренту отца, который отобрал у отца газету из-за Васиных капризов. Но Вася сделает так, что отец станет его уважать! Станет гордиться им!
И теперь девочки Васю жаловали. Вася был счастлив.
Сергей очень внимательно выслушал частного детектива. Его лицо ничего не выражало, хотя внутри все кипело. Какая дрянь! Какая тварь!
Хотя настоящему убийце отчима он теперь, конечно, отомстит. У него есть средства и возможности. Но эта гадина…
Она за все ответит. За все заплатит.
Из Парижа опять звонил Валера.
«Поручить задание Валере? – думал Сергей. – Нет, – решил он. – Я должен сделать все сам. Это – дело чести».
Никто не заметил, как Алена покидала базу. Все были заняты собой или своими проблемами. Она спокойно вышла из комнаты, потом из здания, потом открыла калитку…
Глава 22
Им не удалось прямо из аэропорта уехать по домам. Их компанию в Пулково встречала большая группа питерских журналистов, желавших получить информацию из первых рук. Анечка спала на руках у Александры и даже не проснулась, когда маму, тетю Свету и дядю Аристарха окружили акулы пера.
На следующий день в школе они опять были звездами, как и все последующие, потому что информация о взрыве политика сразу же после бракосочетания транслировалась по всем каналам и описывалась во всех газетах, как серьезных, так и желтых.
Тучка, синяки на физиономии которой почти сошли, оставив желтые следы, рвала и метала. При каждой встрече она заявляла и Светлане, и Александре, что они превратили школу в балаган, по коридорам и классам шастают толпы журналистов и не дают работать.
Детки гордились своими учительницами. Светлана Николаевна, как и Александра Игоревна, стала звездой школы. А как же иначе! Светлана Николаевна вначале побывала замужем за известным криминальным авторитетом, потом – за политиком. И за каким! Да и у кого еще так эффектно взрывали мужа?
В самом деле оказалось, что Светлана стала богатой женщиной. Ей отошли две квартиры политика (зачем ему одному были две одновременно, Светлана с Александрой не поняли, ладно бы жена была, чтобы любовниц водить, так ведь один жил, или думал о будущем?), небольшой особнячок неподалеку от Питера, три машины, не говоря про прочее добро, которое стояло в квартирах и особнячке. Пьянчугин лично сообщил номера счетов – Горыныч держал деньги у него в банке.
Александра со Светланой как раз поинтересовались, как обстоят дела со счетами клиентов.
– Нормалек! – расплылся в улыбке Пьянчугин. – Сейчас же есть гениальные компьютерщики. Что испортил один, исправят другие. Все восстановили. Чуть-чуть потеряли, конечно. Считайте, что это был акт вандализма. Но ведь все можно отстроить заново, не правда ли?
Горыныча (вернее, то, что от него осталось) хоронили в закрытом гробу в лавре. Вечером после похорон и официальных поминок (за счет государства) Александра со Светланой сидели дома у Александры и тихо пили водку на кухне.
– Ты будешь жить в квартире Горыныча? – спросила Александра.
– Буду. Чего ж добру пропадать? А вторую сдам. За что ж его все-таки убили?
– А я знаю?
На кухне нарисовалась Анечка с пулеметом на веревочке.
– Слушай, он тебе не надоел? – спросила Светлана.
– Не-а, – покачала головой Анечка и объявила: – Я хочу самоход. Мама, позвони папе.
– Что ты хочешь? – не поняли Александра со Светланой.
– Ну такую игрушку, которая сама ходит.
– По-моему, сейчас есть ходящие куклы, – заметила Светлана.
– Не, не куклу, – покачала головой Анечка. – Такую штуку, которая от одной машины к другой переходит.
Александра со Светланой застыли на своих местах, потом Александра взяла дочь на колени и попросила подробно описать, какую игрушку она имеет в виду и где она ее видела.
Анечка описала. Когда свадебный кортеж двигался в направлении ЗАГСа, Анечка сидела на коленях у тети Светы и смотрела в окно. У какого-то пешеходного перехода на светофоре из-под соседней машины – простой, не «толстой» – вылез небольшой самоход, круглый, с ножками – и поспешил к их машине. Анечка внимательно следила за его продвижением. Самоход скрылся под их машиной. Анечка тогда еще пролезла по ногам тети Светы, мамы и дяди Аристарха и выглянула с другой стороны. Он там не вылез. А когда приехали на площадь, где тетя Света замуж выходила, Анечка про самоход уже забыла, а сейчас вспомнила, потому что по телевизору показали в мультике такой самоход. На нем герои куда-то ехали.
– Он еще на летающую тарелку похож, – сообщила девочка. Только на ножках. На тоненьких. На краба похож. Или на паука. И быстро-быстро ножками передвигает.
– Так… – произнесла Светлана. – Значит, на ножках.
– Какая-нибудь радиоуправляемая гадость, – добавила Александра. – Но нам, а тем более Горынычу, от этого не легче. Хорошо, Анечка, я передам папе. Или сама тебе куплю такой самоход, если увижу в магазине.
Анечка радостно убежала в комнату, подруги посмотрели друг на друга.
– Слава богу, мы остались живы, – вздохнула Светлана. – И Анечка.
Зазвонил телефон. Подошла мать Александры, потом заглянула в кухню.
– Мать Ольги звонит. Подойдешь?
– Да.
Александра прошла к телефону, взяла трубку.
– Здравствуйте, Ирина Серафимовна.
– Ой, Сашенька! Смотрели сейчас с Михаилом Александровичем телевизор, видели вас со Светланой. Вы с кем из первых лиц государства познакомились? Михаил Александрович вот хотел вас попросить за него похлопотать…
– Его опять арестовали?
– Нет. Но он уже написал Путину, Касьянову, Чубайсу и Березовскому.
Александра не стала комментировать состав адресатов и даже спрашивать, по какому вопросу Михаил Александрович к ним обратился. Вместо этого она спросила, есть ли какие-то новости про Ольгу. Ирина Серафимовна тут же разразилась гневной тирадой, критикуя отвратительную работу милиции. Но у Александры появились кое-какие идеи насчет поиска Ольги.
– Мы со Светой сейчас к вам подойдем. Нам нужно кое-что обговорить.
– Ой, у меня не прибрано! – воскликнула Ирина Серафимовна.
– Это не имеет никакого значения.
– И представляешь, Сашенька, нам с Михаилом Александровичем в этой милиции даже тряпку не вернули! Правильно о них в газетах пишут, что постоянно берут взятки! Даже тряпку старую взяли!
– Может, как вещественное доказательство?
– Нет, я видела эту тряпку в нашем отделении на полу! Я старую пижаму Михаила Александровича где угодно узнаю! Он в ней пять лет спал! Меня не проведешь! Я специально ходила к начальнику отделения и была готова показать ему, где я зашивала пижаму, пока Михаил Александрович ее еще носил. У него все пижамы рвутся по рукаву, когда он одеяло на себя натягивает и с боку на бок одновременно переворачивается…
Александре надоело все это слушать, и она объявила, что они со Светой собираются и идут, потом вкратце пересказала подруге содержание разговора.
– А что ты хочешь от Ольгиных родителей? – не поняла Светлана. – У меня, если честно, сейчас нет никакого желания их слушать. Они как начнут на пару ругать правительство и олигархов, так хоть уши затыкай. А теперь еще явно нас обеих будут заставлять составить им протекцию в обращении к представителям власти.
– Я хочу, чтобы Михаил Александрович, которому все равно нечего делать и некуда девать энергию, последил за Тучкой и Пьянчугиным, – объявила Александра.
Светлана раскрыла от удивления рот.
– Зачем? – спросила наконец.
– Света, нечисто тут что-то… И в гибели Генералова, и в гибели Горыныча. И Ольга исчезла, которая явно что-то видела или слышала. От нас не убудет, и Михаил Александрович при деле будет.
– А если его поймают? У Пьянчугина же охрана. Парни вполне могут заметить слежку.
– И что? Они решат, что он – сумасшедший. Он им еще речь толкнет про свою работу в эпистолярном жанре. Да и милиция, думаю, его во второй раз брать не захочет. Им явно и первого хватило. И Пьянчугин про Михаила Александровича уже наслышан. Более того, он в отделении милиции был, когда Михаил Александрович там в застенках сидел.
– Ладно, действуй, как знаешь.
Вскоре Александра со Светланой оказались у родителей Ольги. Вначале девушки прослушали длинную речь Ирины Серафимовны о содержании мужа в застенках. Потом Михаил Александрович выступил сам и поведал подругам дочери о примерной программе действий, составленной им совместно с сокамерниками, завсегдатаем отделения милиции бомжом Лешей и неким Василием, лицом без определенных занятий, страдающим белой горячкой и думающим выдвигать свою кандидатуру на пост депутата Государственной думы. Кандидата в депутаты взяли как раз во время агитации и доставили в участок. Он агитировал с топором, бегая с ним за чертями, которые почему-то не хотели за него голосовать, о чем он честно написал в объяснении и поведал следователю лично. Следователь почему-то никак не хотел видеть чертей, съежившихся в углах. Василий периодически грозил им кулаком и орал: «Врешь, не возьмешь!»
Когда родители Ольги немного выговорились, Александра взяла нить разговора в свои руки и заявила, что у нее имеются кое-какие подозрения относительно директора их школы Ольги Михайловны Пьянчугиной. Она не хочет пока делиться ими вслух, чтобы зря не обвинять человека, но считает необходимым за ней проследить. У Александры со Светланой такой возможности нет: во-первых, они работают, во-вторых, Тучка их хорошо знает, в-третьих, у них нет машин (про Светланино наследство упоминать не стали, в любом случае Светлана не умела машину водить). К тому же Александра очень заметная.
У Михаила Александровича есть машина («копейка» девятнадцати лет от роду, под которой он регулярно проводит время во дворе), он неизвестен Тучке и может, не привлекая внимания, за ней последить. Также целесообразным Александра считала слежение за законным супругом Ольги Михайловны господином Пьянчугиным, известным банкиром.
– Думаете, они Оленьку захватили и держат в заложницах? – шепотом спросила Ирина Серафимовна.
– Я пока воздержусь от высказывания своих мыслей вслух. Но нужно узнать, чем они заняты, чтобы хотя бы обезопасить общество.
Такие слова родители Ольги понимали прекрасно. Михаил Александрович принес бумагу, ручку, нацепил очки и записал все данные, которые могла сообщить Александра.
Отец Ольги обещал с завтрашнего же дня начать слежку и день следить за Тучкой, день – за ее супругом.
Через неделю Ольгин отец отчитался о проделанной работе, пригласив к себе Александру со Светланой, которая уже обустроилась в новой квартире и сдала вторую.
Михаил Александрович опять чинно нацепил очки и извлек из полиэтиленовой папочки пачку листов с записями четким каллиграфическим почерком.
– Значит, так, – объявил он. – Пьянчугина Ольга Михайловна, год рождения…
Тучка, как выяснилось, почти ежедневно посещала различные ночные клубы, правда, не в ночное время, а перед открытием или перед вечерним представлением (те, которые работали и днем в качестве ресторанов). Михаил Александрович сообщил, что после пары дней наблюдения за Тучкой отрядил для этой цели жену, Ирину Серафимовну. Та кивнула. Необходимости следить за Тучкой на машине не было. Она заходила в клуб, проводила там примерно час-полтора, клуб покидала и возвращалась домой. Чем она занималась в клубе, выяснить не удалось. Клубы Ольгины родители не посещали.
«Представляю, что бы с ними было, если бы посетили», – подумала Александра и предположила, что Михаил Александрович потом закидал бы письмами все возможные инстанции, обвиняя в допущении такого разврата. Интересно, что бы он сообщил по этому поводу Березовскому или отцу всех чукчей, которому почему-то тоже стал писать в последнее время?
– С банкиром Пьянчугиным мы имеем более разнообразную картину, – продолжал отчет Михаил Александрович. – Проживает он в основном за городом, отдельно от супруги, которая занимает городскую квартиру. Кроме принадлежащего ему банка, посещал…
Последовало долгое перечисление организаций, в которых за неделю побывал банкир Пьянчугин. Список произвел впечатление на Александру и Светлану. Банкир вел активную жизнь.
Однако больше всего их заинтересовал выезд банкира на Карельский перешеек. Банкир побывал на бывшей финской территории, на одном из брошенных финнами хуторов. Таких в Ленинградской области немало. Их оставили финны, не пожелавшие в свое время жить в Советском Союзе. В подобных хуторах обычно по три-четыре дома, причем отстоящих друг от друга метров на сто. Дома строились так добротно, что часть сохранилась до сих пор, а уж фундаменты-то – в ста процентах случаев. И это дома, построенные как минимум в тридцатые годы двадцатого века!
Александра вспомнила, как во время учебы в институте они иногда ездили в один такой домик к сокурснику на пьянки. Дом был рубленый, стоял на фундаменте высотой полтора метра, рядом возвышался крепкий сарай, также добротно построенный, размером в три раза больше дома. Больше всего поразил туалет, находившийся в доме, – на три персоны, причем один стульчак – маленький, детский. Новые хозяева дома ни разу не перестраивали его, вообще ничего не переделывали!
Михаил Александрович тем временем продолжал расписывать хутор, на который наведывался Пьянчугин. Тот располагался в очень каменистой местности. Правда, по всему Карельскому перешейку камней немерено, но тут еще явно река изменила свое русло. Пьянчугин бросил машину за два километра до цели (проехать дальше на машине было просто невозможно) и шел пешком, что для банкира странно. Именно поэтому и Михаил Александрович, и подруги так заинтересовались целью. Опытный грибник и ягодник Михаил Александрович, чувствующий себя в лесу как дома, без труда скрылся от банкира.
– Он был один? – уточнила Александра. – Без телохранителей?
– Один, – подтвердил Михаил Александрович. – Я сразу понял: дело нечисто. Если бы к любовнице поехал, еще ладно, а тут…
В общем, Пьянчугин привел Михаила Александровича к заброшенному финскому хутору, стоявшему особняком от остальных. Однако этот хутор оказался окружен высоким забором, явно сооруженным в последние годы. Пьянчугин постучал в калитку условным стуком, ему открыли, и он скрылся внутри.
Михаил Александрович и на этот раз не растерялся, отошел подальше и взобрался на дерево, оттуда увидел, что на территории стоят три дома, по всей вероятности, еще финские. Между ними оборудованы спортивные площадки, бассейн, теннисный корт. Людей внутри Михаил Александрович не заметил, хотя и смотрел в бинокль. Звуков тоже никаких не слышалось. Пока он лез на дерево, Пьянчугин скрылся в каком-то из домов. Михаил Александрович даже не мог сказать в каком. Электричество горело во всех. Видимо, у них там имеется свой генератор.
– Вы дождались его возвращения?
– Не стал. Решил, что опасно. Ведь он мог заметить мою машину. И уже темнело. Я поехал домой и позвонил вам.
– То есть Пьянчугин был на этом хуторе сегодня? – уточнила Светлана.
– Он и сейчас вполне может быть там.
Михаил Александрович спросил у подруг дочери, что ему делать дальше. Он готов выполнить любые их поручения. Как поняли Александра со Светланой, Михаил Александрович увлекся новым делом. Не отправиться ли ему потом на работу в какое-нибудь бюро частного сыска? Вот только слишком он политизирован… Станет еще сообщать Березовскому и Чубайсу о ходе проводимых им расследований и добытых фактах. Хотя, с другой стороны, вполне может навсегда забыть про опыты в эпистолярном жанре, оставить в покое Березовского, отца всех чукчей и прочих.
Александра заявила, что завтра после работы они все вместе съездят взглянуть на финский хутор. Только Ирина Серафимовна останется дома на тот случай, если… Не будем о грустном, но вдруг они не вернутся домой до двенадцати? Тогда Ирине Серафимовне следовало поднимать милицию, ФСБ, Юрочку из прокуратуры, можно и ОБНОН, если те, конечно, поднимутся. Александра к завтрашнему дню подготовит список телефонов. Александра со Светланой не сомневались в способности Ольгиной матери поднять на ноги весь город, но надеялись на лучшее и просто хотели посмотреть, куда носило банкира.
– Думаешь, база террористов? – спросила Светлана, когда они покинули квартиру Ольгиных родителей, договорившись о встрече на завтра.
– Признаться, думаю: загородный публичный дом. Элитный. Или просто элитная база отдыха. Зачем там бассейн и теннисные корты? Для подготовки террористов? И тогда где они все были? Сидели по домам? Должны быть часовые, вышки, какая-то охрана, которая бы следила за приближением незваных гостей. Ладно, завтра сами съездим и посмотрим.
Юлю привезли в Россию – в сопровождении двух американцев, которых она уже хорошо обработала. Они у нее были как шелковые. Какие они все-таки глупые! И как боятся своего начальства. И боятся, что она – несовершеннолетняя. А если кто-то в их глупой Америке узнает…
С нашими ушлыми комитетчиками было сложнее. Американцы им в подметки не годились. А на одного старого дядьку Юлины чары никак не подействовали. Он, похоже, был у них самым главным. Дядька велел остальным выйти из кабинета. Юля уже улыбалась про себя. Дядька чем-то напоминал ей Доктора.
Но не тут-то было. Дядька снял ремень, скрутил Юлю в бараний рог, сунул голову себе между ног и хорошенько поработал над Юлиной задницей. По-отечески.
После этого у них состоялась конструктивная беседа. Такой язык Юля тоже очень хорошо понимала. Она согласилась работать на дядьку – и поняла, что с ним не забалуешь. Но, с другой стороны, хорошо иметь такого защитника.
И мужик, который на нее не позарился, вызывал у нее уважение – после всех остальных, которые не смогли устоять.
Сергею позвонили с базы и сообщили, что в окрестностях появлялись арабы и какой-то сумасшедший дедок. Спрашивали указаний.
Алена бродила ночь по лесу. Очень замерзла. Боялась, что потерялась. Но к дороге все-таки вышла. Под утро. Может, не стоило бежать? Куда она теперь пойдет? И ведь денег у нее нет. Согласится ли кто-то довезти ее до Питера? Она ведь даже не знает, в какой стороне город…
Глава 23
На следующий день в школу прибежал взмыленный Трушин-старший – искал драгоценного сына Васю. Вася исчез два дня назад.
– А раньше что вы думали? – невозмутимо спросила у него Александра, в спортзал к которой он заскочил. Детки навострили уши. Они давно поняли, что в их школе очень интересно учиться, гораздо интереснее, чем в других. Даже предположить невозможно, что выкинет кто-то из учеников или учителей.
– Раньше я его искал! – заорал Трушин-старший.
– И что дальше?
– Теперь решил подключить вас!
– Лично меня? Я не занимаюсь поисками пропавших учеников. Обращайтесь в милицию. Это их прямая обязанность.
Читать бесплатно другие книги:
