Тайна семи циферблатов Кристи Агата

Глава 7

Бандл наносит визит

Встреча с Биллом была сопряжена с некоторыми трудностями. Бандл приехала в город следующим утром, на этот раз без приключений, и позвонила ему. Билл отозвался с готовностью, тут же начав делать различные приглашения на ленч, чай, обед и танцы, которые Бандл отклоняла по мере поступления.

– Через день-другой мы поразвлечемся с тобой, Билл. Но сейчас у меня дело.

– О, – зевнул Билл, – какая скука!

– На этот раз нет, – возразила Бандл. – Все, что угодно, кроме скуки. Послушай, Билл, ты знаешь парня по имени Джимми Тесайгер?

– Конечно. И ты тоже знаешь.

– Не уверена.

– Должна знать. Все знают старину Джимми.

– Извини, на этот раз я не отношусь ко всем.

– Ты должна знать Джимми – такой розовощекий парень. Выглядит ослом, но в действительности мозгов у него не меньше, чем у меня.

– Не может быть! – воскликнула Бандл. – Тогда он, должно быть, ходит довольный как гусь.

– Это сарказм?

– Это хилая попытка его. Чем занимается Джимми Тесайгер?

– Что значит – чем занимается?

– Служба в министерстве иностранных дел мешает тебе понимать родной язык?

– Понял, ты хочешь знать, работает ли он? Нет, валяет дурака. Зачем ему работать?

– У него что, денег больше, чем мозгов?

– Не сказал бы. Я говорю только, что мозгов у него больше, чем ты думаешь.

Бандл помолчала. Сомнения все больше и больше одолевали ее. Этот представитель золотой молодежи не выглядел многообещающим союзником. И все же именно его имя произнес умирающий. Внезапно в трубке опять возник голос Билла:

– Ронни всегда был высокого мнения о его мозгах. Ты знаешь Ронни Деврё? Лучший друг Тесайгера.

– Ронни…

Бандл в нерешительности замолчала. Ясно, что Билл ничего не знает о смерти Ронни. Впервые Бандл пришла в голову мысль, что очень странно, почему утренние газеты даже не упомянули о трагедии. Острая же тема, мимо которой никогда бы не прошли! Этому могло быть только одно объяснение – полиция по каким-то своим причинам держала происшествие в тайне.

А Билл продолжал говорить:

– Сто лет не видел Ронни, с того самого уик-энда в твоем доме. Помнишь, когда скончался бедняга Джерри Уэйд?

Он помолчал немного и заговорил опять:

– Темное дело. Думаю, ты осведомлена о нем. Эй, Бандл, ты слушаешь меня?

– Да, да, конечно.

– Ты молчишь, ничего не говоришь целую вечность. Я думал, тебя уже нет.

– Нет, я просто кое-что обдумывала.

Сказать ему о смерти Ронни? Она решила не говорить, это не телефонный разговор. Но скоро, очень скоро ей нужно будет встретиться с Биллом. И тогда…

– Билл?

– Да?

– Я могла бы пообедать с тобой завтра.

– Отлично, а потом потанцуем. Мне нужно о многом тебе рассказать. Ты знаешь, мне очень досталось, такое невезение…

– Ладно, расскажешь завтра, – не очень вежливо перебила его Бандл. – А пока скажи, где живет Джимми Тесайгер.

– Джимми Тесайгер?

– Именно о нем я и спрашиваю.

– У него квартира на Джермин-стрит… Подожди, Джермин-стрит или нет?

– Призови на помощь свои первоклассные мозги!

– Да, Джермин-стрит. Подожди немного, я посмотрю номер.

Наступила пауза.

– Ты слушаешь?

– Я все время слушаю.

– Ни в чем нельзя быть уверенным с этими чертовыми телефонами. Его номер 103. Записала?

– 103. Спасибо, Билл.

– Пожалуйста, но, послушай, зачем он тебе? Ты же сказала, что не знаешь его.

– Это так, но узнаю через полчаса.

– Ты что, собираешься к нему домой?

– Так точно, Шерлок.

– Вот как? Но я думаю, что, ну, он еще не встал.

– Не встал?

– Думаю, да. Я хочу сказать, кому вздумалось бы вставать в этот час без особой на то необходимости? Подумай сама. Ты не представляешь, каких трудов стоит мне приходить на службу каждое утро к одиннадцати, а шум, который поднимает Филин, если я чуть опаздываю, просто ужасен. Тебе и в голову не может прийти, Бандл, какая это собачья жизнь.

– Расскажешь мне обо всем этом завтра вечером, – торопливо сказала Бандл.

Она бросила трубку и оценила ситуацию. Взглянула на часы. Было без двадцати пяти двенадцать. Несмотря на знание Биллом привычек своего друга, она все же склонялась к мысли, что мистер Тесайгер будет в надлежащем состоянии в этот час, чтобы принять гостью. Она взяла такси и поехала на Джермин-стрит, 103.

Дверь ей открыл прекрасный образец джентльмена, отошедшего от дел. Его лицо, невозмутимое и спокойное, было именно таким, какие преобладают в этом районе Лондона.

– Не пройдете ли сюда, мадам?

Он проводил ее наверх в чрезвычайно удобную гостиную с кожаными креслами огромных размеров. Утопая в одном из этих чудовищ, сидела еще одна девушка, немного моложе Бандл. Маленькая, приятная девушка, одетая в черное.

– Как я должен вас представить, мадам?

– Не надо меня представлять, – ответила Бандл. – Я просто хочу видеть мистера Тесайгера по важному делу.

Мрачный джентльмен поклонился и вышел, беззвучно прикрыв за собой дверь.

Наступила пауза.

– Чудесное утро сегодня, – робко сказала светловолосая девушка.

– Ужасно чудесное утро, – согласилась Бандл.

Опять возникла пауза.

– Я только сегодня утром приехала из пригорода, – снова заговорила Бандл. – Думала, опять здесь будет этот дурацкий туман, но нет, не было.

– Нет, – подтвердила девушка, – не было. – И добавила: – Я тоже приехала из пригорода.

Бандл оглядела ее более внимательно. Она была слегка расстроена, встретив ее здесь. Бандл относилась к энергичному типу людей, которые не любят откладывать дела в долгий ящик, и предполагала, что от девушки нужно будет избавиться до того, как она начнет излагать суть. Это был не тот разговор, который можно вести при посторонних.

Сейчас, при более внимательном рассмотрении, удивительная мысль пришла ей в голову. Может ли это быть? Да, девушка была в глубоком трауре, об этом говорили ее черные шелковые одежды. Это была чистая догадка, но Бандл была уверена, что права. Она глубоко вздохнула.

– Послушайте, – начала она, – вы случайно не Лорейн Уэйд?

Брови Лорейн удивленно приподнялись.

– Да, это я. Как вы догадались? Мы ведь не встречались раньше, не так ли?

Бандл покачала головой:

– Я написала вам вчера. Я – Бандл Брент.

– Это было так любезно с вашей стороны переслать мне письмо Джерри, – сказала Лорейн. – Я написала вам, что очень благодарна за это. Никак не ожидала встретить вас здесь.

– Я скажу вам, почему я здесь, – ответила Бандл. – Вы знали Ронни Деврё?

Лорейн кивнула:

– Он приезжал ко мне в тот день, когда Джерри… ну, вы знаете. И с тех пор еще два-три раза приезжал. Он был одним из лучших друзей Джерри.

– Он умер.

Губы Лорейн в удивлении раскрылись.

– Умер? Но он всегда был таким здоровым!

Бандл рассказала о событиях предыдущего дня так коротко, как это было возможно. Страх и ужас отразились на лице Лорейн.

– Выходит, это правда. Это правда.

– Что правда?

– Что я думала… о чем я думала все эти недели. Джеральд умер не своей смертью. Его убили.

– Вы так думали?

– Да. Джерри никогда не стал бы принимать снотворное. – Она слегка усмехнулась. – Он всегда спал слишком хорошо, чтобы нуждаться в нем. Мне это показалось странным. И ему тоже, я знаю.

– Кому?

– Ронни. И теперь это случилось. Теперь и его убили. – Она немного помолчала, затем продолжала: – Поэтому я и приехала сюда сегодня. Это письмо Джерри, которое вы прислали мне… Как только я прочла его, я постаралась найти Ронни, но мне ответили, что он уехал. Тогда я решила договорить с Джимми, он тоже близкий друг Ронни. Я думала, может, он скажет мне, что делать.

– Вы имеете в виду… – Бандл остановилась. – Семь Циферблатов?

Лорейн кивнула.

– Понимаете… – начала она.

Но в этот момент в комнату вошел Джимми Тесайгер.

Глава 8

Посетительницы у Джимми

В этом месте мы должны вернуться минут на двадцать назад, к тому моменту, когда Джимми Тесайгер, освобождаясь от туманов сна, слушал знакомый голос, произносящий незнакомые речи.

На мгновение его заспанный мозг попытался вникнуть в ситуацию, но успеха не имел. Джимми зевнул и повернулся на другой бок.

– Молодая леди, сэр, хочет видеть вас.

Голос был неумолим. В нем звучала такая готовность повторять эти слова неограниченное количество раз, что Джимми смирился с неизбежностью. Он открыл глаза и прищурился.

– А, Стивенс? – произнес он. – Повторите.

– Молодая леди, сэр, хочет видеть вас.

Джимми приложил все силы, чтобы оценить ситуацию.

– Зачем?

– Не могу сказать, сэр.

– Да, думаю, не можете. Да. – Он еще раз все обдумал. – Думаю, не можете.

Стивенс бросился за подносом, стоящим на столике у кровати.

– Я принесу вам свежего чая, сэр. Этот уже остыл.

– Вы думаете, мне следует встать и… э… принять леди?

Стивенс ничего не ответил, но держал спину очень прямо, а Джимми безошибочно понимал условные знаки.

– Ну хорошо, – сказал он. – Думаю, я так и сделаю. Она назвала свое имя?

– Нет, сэр.

– Хм. А это случайно не может быть моя тетя Джемайма? Потому что если это она, то черта с два я встану.

– Я бы сказал, сэр, что леди просто не может быть ничьей тетей, разве что самой младшей в большой семье.

– Ага! – сказал Джимми. – Молодая и привлекательная. А она… Какая она?

– Молодая леди, сэр, несомненно, comme il faut[1], если мне будет позволено так выразиться.

– Вам позволено, – милостиво разрешил Джимми. – у вас очень хорошее французское произношение, Стивенс. Много лучше моего.

– Благодарю вас за эти слова, сэр. Я недавно окончил заочные курсы французского языка.

– В самом деле? Вы прекрасный парень, Стивенс!

Стивенс самодовольно улыбнулся и вышел из комнаты. Джимми лежал, стараясь припомнить имена молодых и привлекательных девушек строго «высшего класса», которые могли бы желать увидеться с ним.

Стивенс вернулся со свежим чаем, и Джимми стал прихлебывать, ощущая растущее любопытство.

– Я надеюсь, Стивенс, вы дали ей газету и все такое? – спросил он.

– Я дал ей «Морнинг пост» и «Панч», сэр.

Звонок в дверь вызвал Стивенса из комнаты. Через несколько минут он вернулся:

– Еще одна молодая леди, сэр.

– Что? – Джимми схватился за голову.

– Еще одна молодая леди. Она отказывается назвать свое имя, сэр, но говорит, что у нее важное дело.

Джимми уставился на него:

– Это чертовски странно, Стивенс. Чертовски странно. Послушайте, во сколько я вернулся вчера домой?

– Около пяти часов, сэр.

– И что, я был… Как я был?

– Слегка навеселе, сэр, не более того. Порывались петь «Правь, Британия!».

– Что вы говорите! – воскликнул Джимми. – «Правь, Британия!», да? Не помню, чтобы когда-нибудь в трезвом виде пел «Правь, Британия». Во мне проснулся скрытый патриотизм под действием… э… пожалуй, мы переборщили. Помню, мы гуляли в «Горчице и крессе». Не такое уж невинное место, как можно предположить, судя по названию, Стивенс. – Он помолчал. – Интересно…

– Да, сэр?

– Интересно, может, под действием вышеупомянутого стимула я дал в газеты объявление о том, что мне нужна сиделка или гувернантка?

Стивенс кашлянул.

– Две девушки ждут меня! Это странно. Нужно будет избегать впредь «Горчицу и кресс». Хорошее это слово – «избегать», Стивенс. Как-то я встретил его в кроссворде, и оно пришлось мне по душе.

Говоря все это, Джимми быстро одевался. По прошествии десяти минут он был готов к встрече с незнакомыми гостьями. Когда он открыл дверь гостиной, то первой увидел темноволосую стройную и совершенно незнакомую ему девушку. Она стояла у камина, облокотившись на него. Потом его взгляд перешел на большое кожаное кресло, и сердце его замерло. Лорейн!

И именно она встала и, нервничая, заговорила первой:

– Должно быть, вы очень удивлены, увидев меня. Но мне пришлось приехать. Я сейчас все объясню. Это леди Эйлин Брент.

– Бандл – так меня обычно зовут. Вы, возможно, слышали обо мне от Билла Эверслея.

– О да, конечно, – ответил Джимми, стараясь оценить положение. – Послушайте, садитесь, прошу вас, и давайте выпьем по коктейлю или что-нибудь еще.

Но обе девушки отказались от предложения.

– Собственно говоря, – продолжал Джимми, – я только что встал.

– Именно это и говорил Билл, – заметила Бандл. – Я сказала ему, что собираюсь к вам, а он возразил, что вы еще не встали.

– Ну, теперь-то я уже встал, – мужественно заявил Джимми.

– Дело касается Джерри, – сказала Лорейн. – А теперь еще и Ронни…

– Что вы хотите сказать этим «а теперь еще и Ронни»?

– Вчера его застрелили.

– Что?! – закричал Джимми.

Бандл рассказала свою историю во второй раз. Джимми слушал ее как во сне.

– Старина Ронни… убит, – пробормотал он. – Что за чертово дело?

Он присел на край стула, задумался на минуту-другую и заговорил спокойным, размеренным голосом:

– Я думаю, что должен кое-что рассказать вам.

– Да? – подбодрила его Бандл.

– Это было в тот день, когда умер Джерри Уэйд. Когда мы ехали к вам, – он кивнул Лорейн, – чтобы сообщить об этом, Ронни сказал мне кое-что. Точнее, он начал что-то говорить. Он хотел что-то рассказать мне и уже начал было, но потом сказал, что связан обещанием и не может продолжать.

– Связан обещанием, – задумчиво повторила Лорейн.

– Так он сказал. Естественно, я не давил на него после этого. Но все равно, он выглядел странно, очень странно… У меня сложилось впечатление, что он подозревает, ну, что дело нечисто. Я думал, он скажет об этом врачу. Но нет, он даже не намекнул. Тогда я подумал, что ошибся. И потом, с доказательствами и со всем прочим… ну, дело казалось совершенно ясным. Я подумал, что все мои подозрения – ерунда.

– Но вы думаете, что Ронни все же подозревал кого-то? – спросила Бандл.

Джимми кивнул:

– Теперь я так думаю. Ведь никто из нас не видел его с тех пор. Я думаю, он стал действовать в одиночку, пытаясь выяснить правду о смерти Джерри, и более того, мне кажется, он выяснил ее. Поэтому негодяи и убили его. Так вот, он хотел передать мне что-то, но произнес только эти два слова…

– Семь Циферблатов, – сказала Бандл и вздрогнула.

– Семь Циферблатов, – мрачно повторил Джимми. – В любом случае начинать надо с этого.

Бандл повернулась к Лорейн:

– Вы как раз собирались рассказать мне…

– О да! Но сначала о письме, – обратилась она к Джимми. – Джерри оставил письмо. Леди Эйлин…

– Бандл.

– Бандл нашла его. – И она в нескольких словах описала ситуацию.

Джимми слушал с нескрываемым интересом. Только сейчас он впервые услышал о письме. Лорейн достала его из своей сумочки и протянула Джимми. Он прочел его и взглянул на Лорейн:

– Вот в чем вы можете помочь нам! О чем Джерри хотел, чтобы вы забыли?