Тайна семи циферблатов Кристи Агата

Глава 15

Предварительное расследование

Бандл вернулась домой около шести часов утра. К половине десятого она встала, оделась и позвонила Джимми Тесайгеру.

Скорость, с которой он ответил, удивила ее, но он объяснил, что собирается присутствовать на расследовании.

– Я тоже, – сказала Бандл. – И у меня куча новостей для тебя.

– Тогда, может, я заеду за тобой и мы поговорим по дороге? Как ты?

– Хорошо, но заезжай пораньше, потому что тебе придется отвезти меня в Чимниз. Начальник полиции заедет за мной туда.

– Зачем?

– Потому что он милый человек, – ответила Бандл.

– И я тоже, – сказал Джимми, – очень милый.

– О, ты… ты осел! – возразила Бандл. – Я слышала это кое от кого прошлой ночью.

– От кого?

– Ну, если быть точной, то от русского еврея. Нет, это был не он. Это был…

Но ее слова утонули в резком протесте.

– Я могу быть ослом! – кричал Джимми. – Может быть, я и есть осел, но я не позволю русским евреям говорить так! Чем ты занималась ночью, Бандл?

– Об этом-то я и собираюсь тебе рассказать, – ответила та. – Ну, пока!

И, заинтриговав приятно озадаченного Джимми, она повесила трубку. Он относился к возможностям Бандл с глубочайшим уважением, хотя в его чувствах к ней не было и намека на сентиментальность.

«Она что-то разнюхала, – размышлял он, делая последний поспешный глоток кофе, – судя по всему, она что-то разнюхала!»

Через двадцать минут его маленький двухместный автомобиль подъехал к дому на Брук-стрит, и Бандл, уже ожидавшая его, сбежала вниз по ступенькам. Джимми обычно нельзя было назвать наблюдательным человеком, но и он заметил темные круги у Бандл под глазами, и весь ее вид говорил о том, что легла она не слишком рано прошлой ночью.

– Итак, – произнес он, когда машина отправилась в путь по пригороду, – какими же темными делишками ты занималась?

– Расскажу, – сказала Бандл, – но не перебивай меня, пока я не закончу!

У нее получился довольно длинный рассказ, и Джимми пришлось уделять немало внимания дороге, чтобы не попасть в аварию. Когда Бандл закончила, он вздохнул, затем пристально посмотрел на нее:

– Бандл?

– Да?

– Слушай, ты меня не разыгрываешь?

– Что ты хочешь сказать?

– Прошу прощения, – извинился Джимми, – но у меня такое чувство, что все это я уже слышал, как будто во сне.

– Понимаю, – сказала Бандл с сочувствием.

– Нереально, – сказал Джимми, продолжая думать о своем. – Красивая иностранка – искательница приключений, международная банда, таинственный номер седьмой, которого никто никогда не видел, – я сотни раз читал обо всем этом!

– Конечно. И я тоже. Но почему бы этому не случиться в действительности?

– В самом деле, – согласился Джимми.

– И вообще, романы основываются на правде. Я имею в виду, что, пока что-то не произойдет, люди не могут думать об этом.

– В твоих словах что-то есть, – признал Джимми. – Но все равно трудно избавиться от мысли, что нужно ущипнуть себя, чтобы проснуться.

– Я тоже так себя чувствую.

Джимми глубоко вздохнул:

– Нет, думаю, мы не спим. Смотри: русский, американец, англичанин, возможно, австриец или венгр и леди, которая может быть любой национальности на выбор – русской или польской, – весьма представительная компания!

– И немец, – добавила Бандл, – ты забыл немца.

– О! – медленно произнес Джимми. – Ты думаешь…

– Отсутствующий номер второй – Бауэр, наш лакей. Они говорили о докладе, который не получили, хотя я не представляю себе, что можно докладывать о Чимниз.

– Это может быть как-то связано со смертью Джерри Уэйда, – сказал Джимми. – Что-то мы здесь еще не до конца понимаем. Говоришь, они называли Бауэра по имени?

Бандл кивнула:

– Они обвинили его в том, что он не нашел письмо.

– Яснее ясного. Возражений нет. Ты должна простить мне мою недоверчивость, Бандл, но, знаешь, твой рассказ был слишком невероятен. Ты говоришь, они знают, что я собираюсь в аббатство Вайверн на следующей неделе?

– Да, вот тогда-то американец – это был он, а не русский – и сказал, что не стоит беспокоиться, потому что ты – обыкновенный осел!

– Ага! – сказал Джимми. Он со злостью нажал на акселератор, и машина резко рванулась вперед. – Я очень рад, что ты мне об этом рассказала. Теперь у меня есть, так сказать, личная заинтересованность в деле.

Минуту-другую он помолчал, потом спросил:

– Ты сказала, этого немецкого изобретателя зовут Эберхард?

– Ну и что?

– Подожди-ка, кое-что вспоминаю, Эберхард, Эберхард… да, уверен, так его и звали.

– Расскажи!

– Эберхард была фамилия того парня, который разработал какой-то процесс по переработке стали. Не могу объяснить подробно, у меня нет специальных знаний, но я знаю, что в результате переработки сталь становилась настолько прочной, что проволока не уступала по прочности стальному брусу. Эберхард занимался аэропланами, и идея его была в том, чтобы настолько облегчить их вес, что случилась бы революция в их строительстве, я имею в виду их стоимость. Думаю, он предложил свое изобретение правительству Германии, а оно отказалось от него, найдя какие-то надуманные причины, но сделали они все очень грубо. Он засел за работу и исправил все недостатки, какие они нашли, но был оскорблен их отношением к себе и поклялся, что они не получат его детища. Я всегда думал, что все эти разговоры о нем – сплошная болтовня, но теперь все представляется мне иначе.

– Вот именно! – возбужденно воскликнула Бандл. – Ты наверняка прав, Джимми. Эберхард, должно быть, предложил свое открытие нашему правительству. А они узнали или собираются узнать авторитетное мнение сэра Освальда Кута. В аббатстве состоится неофициальная конференция. Сэр Освальд, Джордж, министр авиации и Эберхард. У Эберхарда будут с собой планы или процесс, или как там ты его называешь…

– Формула, – подсказал Джимми. – Мне кажется, «формула» – подходящее слово.

– У него будет с собой формула, а Семь Циферблатов проберутся туда, чтобы выкрасть ее. Я помню, русский говорил, что она стоит миллионы.

– Думаю, так и есть, – согласился Джимми.

– И вполне стоит нескольких жизней, как сказал кто-то еще.

– Похоже, что ты права, – помрачнел Джимми. – Подумай о чертовом сегодняшнем расследовании. Бандл, ты уверена, что Ронни больше ничего не сказал?

– Нет, – ответила Бандл, – только «Семь Циферблатов… Скажи… Джимми Тесайгер…». Это все, что он смог сказать, бедняга.

– Если бы мы только знали, что знал он! – воскликнул Джимми. – Но мы хоть что-то выяснили наверняка. Я так понимаю, лакей Бауэр, несомненно, ответствен за смерть Джерри. Знаешь, Бандл…

– Что?

– Иногда я слегка волнуюсь. Кто будет следующим? Дело, не подходящее для того, чтобы в него вмешивалась девушка!

Бандл усмехнулась про себя. Она решила, что Джимми понадобилось немало времени, чтобы отнести ее к категории Лорейн Уэйд.

– По-моему, у тебя гораздо больше шансов стать следующим, чем у меня, – улыбнувшись, заметила Бандл.

– Ладно, ладно, – сказал Джимми. – А как насчет нескольких жертв с другой стороны для разнообразия? Сегодня с утра я что-то очень кровожаден. Скажи, Бандл, а ты бы узнала кого-нибудь из них, если бы увидела?

Бандл поколебалась.

– Узнала бы номера пятого, – наконец ответила она. – У него странная манера говорить: какая-то змеиная, сильно шепелявит, уверена, что узнаю его.

– А насчет англичанина?

Бандл покачала головой:

– Его я видела меньше всех, только мельком, и у него самый обычный голос. Кроме того, что он очень крупный мужчина, больше не за что ухватиться.

– Там еще есть женщина, – продолжал Джимми. – С ней должно быть проще. Но, похоже, ты ее не запомнила. Она, наверное, приглашается на обеды к влюбчивым министрам, а потом вытягивает из них государственные тайны, когда они опрокинут пару рюмок. По крайней мере, так поступают в романах. Но на самом деле единственный мой знакомый министр пьет только воду с лимоном.

– Взять, к примеру, Джорджа Ломакса. Можешь ты представить его влюбившимся в заморскую красавицу? – со смехом спросила Бандл.

Джимми согласился с абсурдностью предположения.

– Теперь о таинственном номере седьмом, – продолжал он. – Ни малейшего подозрения, кем бы он мог быть?

– Ни малейшего.

– Опять же – то есть по литературным стандартам – он должен быть кем-то очень хорошо всем знакомым. Как насчет самого Джорджа Ломакса?

Бандл неохотно покачала головой.

– В книге такое было бы совершенством, – согласилась она. – Но я знаю Филина… – И она отдалась внезапному приступу веселья. – Филин – великий уголовный преступник! – выдохнула она, смеясь. – Ну не чудесно ли?

Джимми согласился. Их дальнейшие рассуждения заняли еще некоторое время, и раза два Джимми непроизвольно нажимал на тормоз, замедляя движение. Когда они приехали в Чимниз, оказалось, полковник Мелроуз уже ждет их. Джимми был представлен ему, и все трое они направились на слушание дела.

Как и предполагал полковник Мелроуз, вся процедура оказалась очень простой. Бандл дала свои показания, врач – свои. Были представлены доказательства подобной стрельбы из винтовок по соседству. И было вынесено решение о смерти в результате несчастного случая.

После окончания слушания полковник Мелроуз предложил отвезти Бандл в Чимниз, а Джимми Тесайгер вернулся в Лондон. Несмотря на все его легкомыслие, рассказ Бандл произвел на него глубокое впечатление. Он упрямо сжал зубы.

– Ронни, старина, – пробормотал он, – я займусь этим делом! Жаль, тебя не будет рядом, чтобы принять участие в нем!

И вдруг новая мысль вспыхнула в его сознании. Лорейн! Угрожает ли и ей опасность?.. После минутного колебания он подошел к телефону и позвонил ей.

– Это я, Джимми. Подумалось, ты захочешь узнать о результатах расследования. Смерть признана несчастным случаем.

– О, но ведь…

– Да, я тоже думаю, что тут что-то не так. И сыщик, по-моему, тоже что-то подозревает. Кое-кто старается замять это дело. Послушай, Лорейн…

– Да?

– Послушай, затевается какая-то заварушка. Будь очень осторожна, ладно? Ради меня.

В ее голосе промелькнула нотка тревоги:

– Джимми, ведь это же опасно и для тебя!

Он рассмеялся:

– О, за меня не беспокойся. Я живучий как кошка! Пока, старушка!

Он положил трубку и минуту-другую не двигался, размышляя. Потом вызвал Стивенса:

– Вы можете пойти купить мне пистолет, Стивенс?

– Пистолет, сэр?

Благодаря своей вышколенности Стивенс не выказал и тени удивления.

– Какой тип пистолета вы бы предпочли?

– Такой, у которого нажимаешь пальцем на спуск, и он палит, пока ты палец не снимешь.

– Автоматический, сэр.

– Вот именно, – согласился Джимми. – Автоматический. И я бы хотел, чтобы он был тупорылым, если вы с продавцом знаете, что это значит. В американских романах герой всегда носит в заднем кармане брюк тупорылую автоматическую пушку.

Стивенс позволил себе легко и осторожно улыбнуться.

– Большинство американских господ, которых я знал, сэр, носили кое-что совсем другое в задних карманах брюк, – мягко возразил он.

Джимми Тесайгер рассмеялся.

Глава 16

Прием в аббатстве

В пятницу вечером Бандл приехала в аббатство Вайверн как раз к чаю. Джордж Ломакс встретил ее с подчеркнутым радушием.

– Моя дорогая Эйлин, – говорил он, – у меня просто нет слов, чтобы выразить свою радость от того, что я вижу тебя здесь! Ты должна простить меня за то, что я не пригласил тебя сразу, когда приглашал твоего отца, но, откровенно говоря, мне непросто было предположить, что подобный вечер может привлечь тебя! Я был одновременно и… э… удивлен и… э… польщен, когда леди Катерхэм рассказала мне о твоем… э… интересе к… э… политике.

– Я так хотела приехать! – просто и искренне ответила Бандл.

– Миссис Макатта приедет только следующим поездом, – продолжал говорить Джордж. – Вчера она выступала на собрании в Манчестере. Ты знакома с Тесайгером? Довольно молодой человек, но удивительно сведущ в международной политике! А по внешнему виду и предположить нельзя!

– Я знакома с мистером Тесайгером, – ответила Бандл и обменялась с Джимми церемонным рукопожатием. Разглядывая его, она обратила внимание, что он сделал пробор по середине головы в попытке придать больше серьезности своему лицу.

– Послушай, – торопливо прошептал Джимми, когда Джордж на минуту оставил их одних, – ты не обижайся на меня, но я рассказал обо всем Биллу.

– Биллу? – недовольно воскликнула Бандл.

– В конце концов, – ответил Джимми, – Билл – один из наших друзей. И Ронни был его другом, и Джерри тоже.

– Да, я знаю, – сказала Бандл.

– По-твоему, я зря это сделал? Извини.

– С Биллом все нормально, конечно! Не в том дело, – сказала Бандл. – Просто он, знаешь, невероятный путаник!

– Хочешь сказать, не очень сообразительный? – догадался Джимми. – Но ты забыла одну вещь: у Билла весьма тяжелый кулак. А у меня есть подозрения, что тяжелый кулак нам не помешает!

– Может, ты и прав. Как он это воспринял?

– Схватился за голову, то есть я хочу сказать, мне пришлось потрудиться, чтобы разжевать ему все. Потом я повторил ему свой рассказ односложными словами, и, надеюсь, до него дошло. И естественно, теперь он с нами, как говорится, до гроба.

Внезапно вернулся Джордж.

– Должен представить вас, Эйлин. Познакомьтесь: сэр Стенли Дигби – леди Эйлин Брент. Мистер О’Рурк. – Министр авиации оказался маленьким круглым человечком со счастливой улыбкой. Мистер О’Рурк, высокий молодой человек со смеющимися глазами на типично ирландском лице, с энтузиазмом приветствовал Бандл.

– Убежден, это будет ужасно скучный политический прием, – прошептал он с загадочной улыбкой.

– Тс-с, – ответила Бандл. – Я вся в политике, абсолютно вся!

– С сэром Освальдом и леди Кут ты знакома, – продолжал Джордж.

– Мы почти никогда не встречались, – улыбнулась Бандл.

Мысленно она аплодировала описательным способностям своего отца. Сэр Освальд сжал ее руку, как клещами, и она слегка поморщилась.

Леди Кут после печальных приветствий повернулась к Джимми Тесайгеру, и на ее лице отразилось что-то весьма похожее на удовольствие. Несмотря на его ужасную привычку опаздывать к завтраку, леди Кут была расположена к этому милому розовощекому молодому человеку. Ее привлекала его чистая, свободная натура. Она испытывала материнское желание излечить его от всех дурных привычек и воспитать беззаветным тружеником. А будет ли он таким же привлекательным, если ее воспитание принесет плоды, такой вопрос она себе никогда не задавала. Теперь она начала рассказывать ему об ужасной автомобильной катастрофе, которая произошла с одним из ее друзей.

– Мистер Бейтмен. – Джорджу будто не терпелось заняться чем-нибудь более достойным.

Серьезный бледный молодой человек поклонился.

– Представлю тебя графине Радской, – предложил ему Джордж.