Любовь и магия-2 (сборник) Жильцова Наталья

Любовь и магия для котов (Елена Бреус)

Люба стояла у витрины с мясными деликатесами большого супермаркета и тщетно пыталась разобрать мелкие буквы на упаковке колбасы, когда у нее над ухом раздался громкий и радостный вопль:

– Трофимцева! Это ты?!

От неожиданности Люба вздрогнула и выпустила колбасу из рук. Толстая сосиска шмякнулась об пол, резво подпрыгнула и приземлилась у ног другой покупательницы. Девушка подняла глаза и увидела перед собой шикарно одетую даму с модной прической. В крупнозубой улыбке во весь рот проглядывало что-то знакомое.

– Марина? Валушкина? – неуверенно выговорила Люба.

– Она самая! – Улыбка одноклассницы стала еще шире. – Только не Валушкина, а уже восемь лет как Уварова!

Дама сделала шаг вперед, и подруги радостно обнялись.

– Ты, Любаня, не меняешься! Я тебя сразу узнала! – весело произнесла Марина.

– А я тебя могла и не узнать, – восхищенно призналась Люба. – Ты так изменилась! Великолепно выглядишь!

– А вот ты что-то не особо… – нахмурилась Марина, придирчиво разглядывая скромные джинсы, стоптанные кроссовки и старушечью дульку из волос на затылке одноклассницы.

– Да я просто в магазин выскочила… На минутку… – сбивчиво залепетала девушка в свое оправдание, пряча руки за спину, чтобы зоркий Маринкин глаз не заметил потрепанные манжеты старой рубашки.

– Ага. В магазин, – хмыкнула Валушкина. – Давай, удиви меня! Ты еще скажи, что и в магазин-то не собиралась, а только хотела мусор вынести, но внезапно вспомнила, что дома хлеба нет, а вообще-то ты одеваешься и красишься, как английская королева! Нет, Трофимцева, ты точно не меняешься!

– Но я правда не собиралась! – отчаянно выпалила Люба и покраснела. – Так все и было!

– Само собой, – кивнула одноклассница. – А в парикмахерской ты последний раз была перед школьным выпускным!

– Ты тоже не меняешься! – со вздохом ответила Люба, нагибаясь и возвращая на место убежавшую палку колбасы.

Она постаралась не обидеться на бесцеремонность подруги, поскольку хорошо ее знала. Та всегда говорила и действовала с обескураживающей прямотой, но ничего унизительного за этой прямотой не стояло, ведь на самом деле была Маринка человеком добрым.

– Это же сколько мы не виделись, а? – Валушкина оставила наконец в покое внешний вид одноклассницы и задумчиво наморщила лоб.

Люба провела в уме нехитрые вычисления.

– Получается… Одиннадцать лет.

– Точно! – Глаза Маринки восхищенно блеснули. – В последний раз встречались, когда ты на втором курсе училась, а я на каникулы приезжала… Одиннадцать лет!.. Обалдеть! Ты тогда еще замуж собиралась за этого, как его?… Вовчика!

– Не Вовчика, а Костика, – поправила ее Люба.

– Точно, Костика! – припомнила подруга и с жадным любопытством потребовала: – Рассказывай! Вышла? Как живешь? Дети есть? Сколько?

– Вышла и развелась уже давно… Детей нет. – Люба старалась говорить бодро, но голос, помимо воли, дрогнул.

– Слушай, что мы тут с тобой стоим, как два столба! – спохватилась Марина. – Пойдем в какой-нибудь кафешник, посидим и все друг другу расскажем!

Она деловито схватила одноклассницу за локоть и потащила ее к выходу из гастрономического отдела.

– Не надо в кафешник! – встрепенулась Люба, устыдившись своего затрапезного вида. – Давай лучше пойдем ко мне! Я тут близко живу, за углом.

– Давай! – охотно согласилась подруга, и, прихватив торт и бутылку мартини, девушки отправились обсуждать новости последних одиннадцати лет жизни каждой.

Через два часа в чистенькой Любиной кухне все события промелькнувшего десятилетия были изложены и детально изучены. Люба с завистью слушала про удачное Маринкино замужество, двоих детей и ерундовые проблемы в виде тройки по чтению у младшего сына и безмозглого сантехника, устроившего потоп в свежеотремонтированной ванной, а Марина с возрастающим беспокойством внимала скупым откровениям приятельницы о том, что брак с Костиком распался уже через год, все остальные кавалеры Любу или избегали, или на деле оказывались кончеными мерзавцами и негодяями, и только работа приносит ей хоть какое-то удовлетворение.

– То есть… Ты хочешь сказать… – Маринка сердито нахмурила брови, шумно прихлебнула остатки мартини и с силой припечатала бокал об стол. – …Что одиноко просиживать штаны в пыльной библиотеке – это твое единственное счастье в жизни? Это в неполных тридцать-то лет?

– Ну… Да… – виновато вздохнула Люба. – Получается, так…

– Трофимцева, ты в своем уме? – рявкнула Маринка так, что мирно сидевший на карнизе голубь в панике рванул прочь.

Она ткнула пальцем в сторону стеллажей, забитых книжными томами до потолка.

– Книги – это, конечно, прекрасно! – Глаза ее возмущенно сверкали. – Твое образование, интеллект и всякое такое… Но это же никому не видно! А видно что?

– Что? – робким эхом отозвалась Люба.

– Видна кошмарная одежонка, в которой у тебя грудь на три размера меньше, а талия на четыре больше, чем есть, облезлое мочало на голове вместо волос и очки, которые подойдут только черепахе Тортилле! – отрубила подруга.

Люба сникла. Она хотела возразить, что отлично понимает, почему надо хорошо одеваться и следить за собой, но в последнее время нет у нее на это никакого желания – ведь столько было разочарований, но промолчала. Кому есть дело до ее разочарований? Но подруге, похоже, было дело.

– Ладно. – Маринка резко сменила тон. – Тряпки, парикмахерская, косметика – это все ерунда. Эту экстренную клизму красоты мы тебе живо сделаем, и засияешь ты у меня, как новенькая, но вот с остальным…

– С чем остальным? – не поняла Люба.

– С тем, что у тебя в голове! – Подруга скользнула неодобрительным взглядом по Любиному черепу.

– В каком смысле? – Девушка опасливо коснулась рукой затылка.

– В прямом! Ты у нас библиотекарь, так?

– Так.

– Значит, много книг прочитала, так? – продолжала допрос бывшая одноклассница.

– Ну… – Люба замялась. Кто же определит, много или мало? Если сравнивать с самой Маринкой, наверное, много, но до Кима Пика ой-ей как далеко…

– Много, – уверенно ответила за нее подруга. – А толку – ноль!

Возразить Люба не решилась, а одноклассница уже взволнованно продолжала:

– А почему? Да потому, что ты их неправильно читала!

Маринка энергично взмахнула рукой и снесла на пол кофейник. Пока Люба собирала осколки и вытирала с пола коричневую жижу, она сердито заключила:

– Небось зачитывалась романами о рыцарской любви и верности, вот и напридумывала себе прекрасных принцев под алыми парусами, а надо было налегать на практические вещи!

– Какие это – практические? – озадачилась Люба, пропуская мимо ушей справедливый упрек в романтических ожиданиях.

– «Как окрутить мужчину за две недели» – пособие для чайников! – Валушкина снова взмахнула руками, и Любе едва удалось спасти от падения сахарницу. – Сейчас таких книг навалом!

– Маринк, ну это же чушь собачья!

– Восемьдесят процентов, конечно, чушь, – согласилась подруга. – Но и полезного в таких книжонках можно кой-чего почерпнуть! Не хочешь для чайников – возьми чего посерьезнее. «Книгу о вкусной и здоровой пище», например! Или «Искусство поддержания разговора», или «Как правильно одеваться при разных типах фигуры», да мало ли что еще, помогающее современной женщине успешно выйти замуж!

– Тогда уж «Заговоры и привороты», – вздохнула Люба, кивая на маленький столик у дивана. – Вон, как раз лежит такая.

– А что? И заговоры неплохо! – оживилась Маринка. – В правильном направлении мыслишь! И что ты там вычитала?

– Да ну тебя, – отмахнулась Люба. – Я ее с работы прихватила, чтобы обложку разорванную подклеить, а не читать.

– Ну и дура! – заклеймила ее подруга. – Если в заговор верить, то он обязательно сработает! А ну-ка, давай ее сюда!

– Валушкина, ты же не серьезно? – запротестовала Люба, но Марина уже подлетела к дивану и вцепилась обеими руками в толстую потрепанную книгу. Задняя часть обложки при этом оторвалась окончательно, но ее это не смутило.

– Та-а-а-к… – пробормотала она, плюхаясь в кресло и перелистывая ветхие страницы. – …Заговор на урожай ячменя… Это нам не надо, мы не лошади… Как навести порчу на козу. Как отвести порчу от козы… Вот это правильно – сам навел порчу, сам отвел… Заговор на худого человека… Это как? Чтобы растолстел, что ли?

– Чтобы уберечься от худого, то есть плохого, человека, – хихикнула Люба.

– А-а-а… Понятно. Полезная вещь, – Маринка снова уткнулась в книгу. – …Как приманить деньги… О, вот это я вообще перепишу! Так, что тут?.. Взять две горсти свежей полбы… Что такое полба?

– Крупа такая древняя, – снова хихикнула Люба. Очень уж забавно выглядела подруга, целеустремленно изучавшая старинные глупости.

– Хмм… Где ее достать? – нахмурилась одноклассница. – А, ладно, это мы потом посмотрим… Вот, гляди, то, что нам нужно! Любовные наговоры!

Она азартно ткнула пальцем в очередную страницу.

– Х-хмм… Х-хмм… Это нам не годится… – палец быстро побежал вниз по строчкам. – А, вот, нашла!!!

Маринка даже подпрыгнула на диване от восторга.

– Слушай и повторяй за мной! – торжественно объявила она. – Суженый мой, суженый, на холсту напруженый…

– Может, «напряженый»? – еще больше развеселилась Люба. – А то получается, что этот суженый на холст напрудил!..

– Может, и напряженый, – сердито отмахнулась подруга. – Тут буквы стерлись, едва видно!.. А, точно, тут «ряженый – напряженый». И вообще, кончай ржать! Дело серьезное! Смотри, какая вещь уникальная у тебя в руках оказалась. И как раз тогда, когда мы встретились! Это не просто так! У тебя, может, сейчас поворотный момент в жизни настал, а ты гогочешь!

– Ладно-ладно, – примирительно улыбнулась Люба. – Только не тряси так эту уникальную книгу, а то от нее ничего не останется.

– Давай, повторяй! Появись, покажись, диким глазом озарись…

– Я не хочу суженого с диким глазом!.. – давилась от смеха Люба.

– Тебя никто не спрашивает! – фыркнула бывшая одноклассница. – Может, это не у него дикий глаз будет, а у тебя, когда ты его увидишь!.. Не сбивай меня! Так, где это? Диким глазом озарись, моим мужем назовись!

– Не косись и не кривись и в любви мине клянись! – подхватила Люба, и обе девушки расхохотались.

– Какая ты вредная, Трофимцева! – отсмеявшись, выдохнула Маринка. – И неграмотная! «Мине клянись» – тоже мне, рифма!

– Тогда: поскорее провались!

– Значит, так, Любаня, – подруга стерла с лица улыбку и строго нахмурилась. – Или ты сейчас повторяешь это заклинание, или я тебе голову оторву! Можешь не верить, но хватит и того, что я верю, поэтому повторить должна, понятно? Сделай это для меня!

– Хорошо, – добродушно усмехнулась Люба и послушно повторила строчки старинного заговора. – Все? Теперь можем вернуться на кухню и…

Договорить она не успела.

– Бамммм! – вдруг раздался приглушенный звук у них над головами, нечто среднее между раскатом грома и звоном колокола, прозвучавшее весьма зловеще. Люстра под потолком на мгновение погасла и тут же засияла снова.

Девушки дружно вздрогнули.

– Это дверь где-то хлопнула! – торопливо произнесла Люба после секундного замешательства.

– Дверь? – с сомнением повторила Маринка, опасливо глядя на потолок.

– Конечно! – подтвердила подруга с уверенностью, которой не чувствовала. – Пошли чай допивать!

Но вернуться на кухню девушки не успели. Едва они поднялись с дивана, как прозвучал громкий звонок в дверь. Подруги переглянулись.

– Вот это да! – Маринкины глаза восхищенно округлились. – Неужели заклинание работает?

– Глупости! – Люба недовольно передернула плечами, но где-то в глубине души шевельнулся холодок страха.

– Дзиннь!!! – снова заверещал требовательный звонок, и низкий женский голос из-за двери прокричал:

– Любочка, вы дома? Это Нинель Андриановна!

– Говорю же – глупости! Это соседка! – с облегчением выдохнула девушка и поспешила в коридор.

Едва только Люба приоткрыла дверь, Нинель Андриановна ринулась в квартиру, словно на штурм. Всегда аккуратная соседка была не похожа на себя: седые локоны выбились из высокой прически, домашний халат криво запахнут на могучей груди, под мышкой безвольно болтается толстый кот Масик, любимец пожилой дамы.

– Любочка, у меня беда! – надрывно прокричала она, добежав до дивана и рухнув на него своим мощным телом.

Придушенный Масик вякнул что-то жалобное, припечатавшись своей филейной частью о твердое сиденье.

– Что, мой мальчик! – сочувственно обратилась к нему хозяйка. – Ты все понимаешь, да, мое сокровище?

Кот, может, и понимал, но Люба – нет. Она недоуменно таращилась на соседку, гадая, что с ней могло случиться.

– Я должна срочно уехать, а Масика оставить не с кем! – внесла ясность Нинель Андриановна плачущим голосом. – Любочка, вы – мое единственное спасение!

– Я? – растерянно пробормотала девушка, переводя взгляд на толстого рыжего кота.

Получилось так, что при рождении пол Масика определили неверно и нарекли Матильдой, коей он и оставался месяцев до шести. Потом пришлось переименовывать, но из Матильды никакого мужского имени не получилось, поэтому хозяйка остановилась на Масике. Любящее сердце Нинель Андриановны не позволило его кастрировать, и вскоре наглый бойцовский характер и противное мявканье подрастающего кота стали известны всем жителям многоэтажки, а местные владельцы кошек тщетно пытались уберечь от него своих подопечных. В любовных похождениях и драках Масик был неутомим и с возрастом превратился в признанного кошачьего авторитета микрорайона, которого боялись не только коты поменьше, но и некоторые собаки.

Сейчас, крепко стиснутый сильными руками хозяйки, рыжий кот имел вид совсем не авторитетный. Полузадушенный и помятый, он ошалело вращал круглыми глазами и время от времени хрипло мяукал, требуя свободы.

– Вообще-то я не умею с кошками обращаться… – неуверенно произнесла Люба. – Но покормить, конечно, смогу, пока вас не будет. Вы мне ключи оставьте…

– Не-е-е-ет!!! – отчаянно взревела Нинель Андриановна. – Масик не сможет жить один в пустой квартире! Ему обязательно нужно общество! Вы должны взять его к себе!

– Мя-я-яввв!!! – тоже взревел Масик, которого хозяйка с новой силой прижала к груди.

– К себе? Хорошо, конечно! – пролепетала девушка, напуганная этим двойным воплем.

– Боже мой! Спасибо! Я знала, что могу вам его доверить! – обрадованно вскричала соседка, выпуская кота из рук.

Масик кувыркнулся на диван, задрав кверху лапы и жалобно взвизгнув. Нинель Андриановна вскочила на ноги и стремительно бросилась к двери.

– Я вернусь через неделю! – выкрикивала она на бегу. – Сейчас я принесу его еду! Он любит красную рыбу-у-у-у!..

Топот ног и голос соседки затихли на другом конце лестничной площадки.

– Ха! – хмыкнула Маринка, все это время молча сидевшая в кресле. – Я тоже люблю красную рыбу! Жирно ему не будет?

Рыжий Масик уже отдышался, по-хозяйски развалился среди диванных подушек и ответил ей презрительным взглядом.

– Кота тебе еще не хватало! – недовольно продолжила подруга. – Ты что, не знаешь разве: как только женщина заводит кота, то замуж ее уже не выдать!

– Как тут откажешь? – пожала плечами Люба. – К тому же я не завожу кота, а только беру над ним шефство на неделю.

– А, черт с ним, с котом! – беспечно отмахнулась Маринка. Она приподняла с колен и торжественно потрясла старинную книгу. – У нас дела поважнее найдутся! Значит, так: заговор мы провели, и хочешь ты или не хочешь, а он будет работать! Это я тебе говорю! А чтобы все наверняка удалось…

Подруга дотянулась до своей сумочки и достала записную книжку.

– …Есть у меня парочка холостяков на примете… – пробормотала она, быстро перелистывая страницы.

– Сама начинаешь действовать? – понимающе усмехнулась Люба. – А как же заговор?

– Везет тому, кто сам себя везет! – наставительно ответила Валушкина и весело подмигнула коту. – Правда, рыжий?

Масик презрительно сморщил нос и царственно отвернулся, всем своим видом показывая, что ему нет никакого дела до окружающих.

– Нет, я понимаю, конечно, что он не Шон Коннери! – возмущалась телефонная трубка голосом Маринки. – Но и не урод! Подумаешь, слегка толстоват!

– А еще лысоват, слеповат и глуповат! – сердито хмурилась Люба. – И если первые три порока еще поддаются коррекции, то глупость в таком возрасте непоправима!

– Ох, Трофимцева, на тебя не угодишь! – вздохнула подруга. – Ты уже трех кандидатов в женихи забраковала за эту неделю! Один жадный, другой зануда, этот вот глупый.

– Шестерых, – грустно поправила ее Люба.

– О? – удивилась Валушкина на другом конце провода. – Откуда взялись еще трое?

– С неба свалились, – Люба смущенно хихикнула. – Ты не поверишь! Я уже начала думать, что наше с тобой колдовство и впрямь действует! За такой короткий срок я познакомилась со всеми неженатыми мужиками нашей многоэтажки! Один, традиционно, за солью пришел, другой чуть меня не переехал своим автомобилем возле подъезда, а с третьим мы застряли в лифте.

– Класс! – восхищенно воскликнула одноклассница. – Ну и как?

– Никак. – Люба помрачнела. – Какие-то они все не такие…

– Трофимцева! – Маринка сердито повысила голос. – А может, это не они «не такие», а ты?

– Может, – грустно согласилась Люба и попыталась оправдаться: – Ты не думай, я честно старалась! И одета была, как ты велела, и накрашена, и бред, который они мне плели, внимательно слушала и поддакивала! Только… – Она тяжело вздохнула. – Ну такие уж они все чужие и противные – просто ужас!

– Ясен перец, они для тебя чужие! – возмутилась Валушкина. – Ты слишком долго одна была и одичала! Тебе просто время нужно, чтобы привыкнуть! Один раз встретилась с человеком – и все! Это же курам на смех! Надо хотя бы раза три увидеться! А ну-ка, говори, кто из этих шестерых тебе был наименее противен?

– Наименее? – с робкой надеждой повторила Люба. – Не знаю… Дай подумать…

– Ладно, ты пока думай, а с этим глуповатым я тебе еще одно свидание организую. Может, при второй встрече он тебе поумнее покажется. Ты, между прочим, ему понравилась!

Рыжий Масик спрыгнул с подоконника, неодобрительно посмотрел на Любу и громко и требовательно рявкнул на своем кошачьем языке, что подошло время обеда.

– Что там у тебя за вопли? – удивилась Маринка.

– Это кот соседкин есть просит!

– А, это который красную рыбу уважает, – вспомнила подруга. – А что, соседка еще не вернулась?

– Послезавтра вроде возвращается.

– Ну иди, кошачья мамаша, корми своего питомца, а про второе свидание я тебе вечером позвоню!

Валушкина положила трубку, и Люба поспешила к холодильнику. Она уже знала, что если Масика не покормить вовремя, то он способен устроить такой концерт, что соседи начнут с негодованием стучать по батарее. Девушка быстро выложила в кошачью миску банку «Вискаса» и вернулась на диван. Там она свернулась клубочком и задумалась о своей горемычной и одинокой жизни. Может, права подруга, и с ней, с Любой, что-то не так?

Рыжий Масик хищно раскусывал острыми зубами любимые консервы, но удовольствия сегодня они ему не доставляли.

«Нет, ну почему именно мне так не повезло? – возмущенно думал он. – Жил себе, жил, никого не трогал, вдруг – трах-бах! Ведь сколько баб эту книгу до нее читали – и ничего! Надо же было так случиться, чтобы у какой-то задрипанной библиотекарши колдовские способности обнаружились! Да еще нелегкая принесла сюда дуру эту, подругу дней ее суровых, прах ее побери! Не приперлась бы она – не читали бы они это проклятое заклинание! А теперь что? Теперь я, честный и свободный кот, оказался суженым какой-то дохлой интеллигентки! Где справедливость??»

«Вообще-то она ничего! – осторожно возразил ему внутренний голос. – Когда красоту наведет, так и рядом сидеть не стыдно… Опять же, умная она, да и фигурка хороша!..»

«Заткнись! – сердито оборвал Масик своего внутреннего собеседника. – Да у меня такие кошки были – не чета этой облезлой курице!»

Он с остервенением вгрызся в очередной сочный кусочек, нервно помахивая хвостом.

«И где теперь те кошки? – насмешливо парировал внутренний голос. – После этого заклинания ты на них и смотреть не хочешь!»

«Эх! Был бы собакой – сейчас завыл бы в голос! – Масик тоскливо мяукнул от жалости к себе. – Главная подляна – нету у этого заклинания обратной силы! Я всю книгу просмотрел – нету!»

Он машинально слизал с миски остатки соуса и недовольно посмотрел на Любу, в задумчивости сидевшую на диване.

«Чего я только не делал! – вздохнул кот. – Всех неженатых мужиков нашего дома заставил с ней столкнуться: у Мазуркова из тридцать второй банку с солью перевернул, когда он обед готовил; к Сидоренко из соседнего подъезда под колеса кинулся, жизнью рисковал! А устроить короткое замыкание в лифте, когда она там с Кудиновым из сороковой ехала, – вообще целая операция была! Из кожи вон лез, думал, может, приглянутся они друг другу, ан нет! Противные ей, вишь, все показались!»

«А ты как хотел? – усмехнулся его мысленный собеседник. – Против заклинания не попрешь!..»

Масик облизнулся, убедился, что в миске больше ничего нет, и мученически закатил глаза к потолку.

«Видно, делать нечего, так тому и быть!» – мрачно подумал он и решительно направился к дивану.

С разбегу прыгнув на колени к Любе, кот мягко ткнулся лбом в ее ладонь и громко мяукнул.

– Поел? – девушка вышла из задумчивости и слегка погладила Масика за ушами.

Обычно тот не позволял ей подобных нежностей, но сейчас послушно вытянул шею.

– М-мяввв! – требовательно вякнул он, положив передние лапы на злополучную книгу заговоров и приворотов.

– Осторожно, Масик, у тебя такие когти! – нахмурилась Люба. – А я ее только заклеила!

«Господи, как с вами, людьми, тяжело!» – мысленно простонал кот и ловко поддел носом тяжелые листы.

– Ух ты! – восхитилась Люба. – Ты книги открывать умеешь!

«Да с вами, тупицами, еще не тому научишься!» – скорчил недовольную морду кот и прищурился, выискивая нужную страницу.

– Может, ты и читать умеешь? – развеселилась девушка.

«Не хуже тебя!» – Масик с достоинством поднял голову и шлепнул тяжелой лапой по бумаге.

– Эй, осторожнее! – Люба хотела вытащить из-под кота книгу, но он положил на нее вторую лапу и разразился таким гневным мяуканьем, что она отступила. – Ладно, ладно, не ори! Чем она тебе так понравилась? Валерьянкой, что ли, пахнет?

– Мяу-у-у!!! – повелительно рявкнул Масик, и девушка послушно наклонилась над страницей.

– Заговор перевоплощений… – она озадаченно посмотрела на кота. – Это как? Что во что перевоплощается?

«Не твоего ума дело! Читай уже!» – нетерпеливо фыркнул рыжий котяра.

– В сути вещи глубина уготована до дна, лик фальшивый раствори, новой сутью одари! —

прочитала Люба и недовольно тряхнула головой. – Тьфу, бред какой-то… Ты, Масик, прямо как Маринка, заставляешь меня всякую ерунду читать!.. Масик, ты куда?

Но кот ее уже не слушал. Он стремительно вскочил на свои четыре лапы и рванул на кухню. Один прыжок – и он уже на краю форточки. Отсюда до карниза и крыши соседнего здания – рукой подать.

«Надо спрятаться в сарае! – скомандовал себе кот, ловко спускаясь по ветке дерева. – Не хватало еще перевоплощаться на глазах у изумленной публики!»

Через полчаса в Любиной квартире прозвенел звонок. Девушка открыла дверь и увидела весьма упитанного рыжеволосого мужчину лет тридцати, в джинсах и майке, помятых и неловко на нем сидевших, словно он стянул их прямо с бельевой веревки. Мужчина откашлялся и уверенно произнес придуманный предлог:

– Простите, я ваш сосед сверху. Полотенце к вам на балкон улетело. Не могли бы вы мне его вернуть?

– А? – Люба стояла, глупо раскрыв рот и не отрывая восхищенного взгляда от незнакомца.

«Какой милый! И совсем не чужой и противный!» – пронеслось у нее в голове.

Рыжеволосый не дождался ответа и шагнул вперед.

– Полотенце… На балконе… – напомнил он.

– Да, да, конечно! – Девушка смущенно отступила в сторону, пропуская его внутрь.

«Первым делом от книги надо избавиться! – думал рыжеволосый, проходя через комнату. – Не дай бог догадается, что у нее получилось! Женщина, которая обнаружила, что она ведьма, – это страшная сила!.. Ах да, еще Нинель Андриановне не забыть котенка подарить… Рыжего…»

– Полотенца нет, – объявил он, приоткрыв балконную дверь. – Наверное, во двор улетело…

– Хотите чаю? – выпалила девушка, таращась на него во все глаза. – Меня Любой зовут. А вас?

– Мась… сим. Максим то есть! – слегка запнувшись, ответил рыжеволосый и вздохнул. – Лучше молока…

Секрет компаньонки (Мария Дубинина)

Я хорошо запомнила то майское утро 1881 года от рождения Пресветлой, ибо его едва ли можно было назвать добрым. Занявшийся рассвет только успел мазнуть нежно-розовым край распогодившегося за ночь неба, как мне, компаньонке и личной служанке юной мисс Бертрам, пришлось разбираться с посыльным из модного ателье, перепутавшим заказ. Небольшое недоразумение грозило обернуться настоящим скандалом, ибо, проснувшись к завтраку, моя госпожа непременно захочет взглянуть на платье, пошитое специально для сегодняшнего приема у четы Чаттерлейнов – людей уважаемых и известных во всем Лондоне, причем не столько своими изысканными зваными ужинами, сколько узостью взглядов, в которые семья Бертрамов, увы, входила с трудом.

– Катти! Катти, где ты?

Единственная дочь Эдмунда и Ирэн Бертрам, Виола, отличалась милым озорным нравом и, кроме того, тем, что ни минуты не могла обойтись без меня. Собственно, именно благодаря сей трогательной привязанности мне удалось избежать участи куда более незавидной, нежели обязанности компаньонки, камеристки, а иногда и няньки при молодой и весьма легкомысленной особе, с коими я, без лишней скромности, отлично справляюсь.

Меж тем невозможно представить себе типажи более разные, чем я и моя госпожа. Невысокая и круглолицая, с облаком пышных белокурых волос, мисс Бертрам покоряла сердца непосредственностью и живостью характера. Мне же, черноволосой, худой и бледной, возвышающейся над толпой горничных подобно колокольне, приходилось мириться с косыми взглядами. Не скажу, что подобное положение дел сильно меня беспокоило, напротив, за маской тусклой внешности легче было прятать секрет, что сопровождал меня с самого момента рождения.

– Ах, милая Катерина, – мисс Виола проворно выбралась из-под горы пуховых одеял – несмотря на солнечные и теплые дни, по ночам в доме гуляли сквозняки – и устремилась к туалетному столику. – К завтраку обещался быть сам Адам Норрел! Я просто обязана сразить его своей красотой. Скорее же, сделай мне прическу, ту, что я показывала тебе в журнале. Ты помнишь Адама? Он несравненный, правда? Такой умный, такой обаятельный. Не правда ли, Катти?

Упомянутый молодой джентльмен и впрямь был замечателен, однако отнюдь не глубоким умом, а уникальным талантом завлекать в свои сети богатых девиц на выданье. И вот дошла очередь до наивной Виолы, и повесу не остановил даже тот прискорбный факт, что семья Бертрамов не могла похвастаться титулом и богатой родословной. Накручивая на раскаленный прут золотистые прядки, я размышляла над тем, как поступить с очередным охотником до чужого наследства. Распутного француза, что сватался в прошлом месяце, легко было напугать ожившей вдруг лягушкой из его собственной тарелки, а разорившийся изобретатель по сей день обходит наш квартал стороной. Однако боюсь, что с ловеласом Норрелом все окажется не так просто, ибо только слепец не заметил бы, что Виола от него без ума.

Родители девушки два сезона тому назад прибыли в столицу из далекого Корнуолла в надежде пристроить замуж повзрослевшую дочь. Я прибыла вместе с ними. В свете бедняжке пришлось туго, ведь всем известно, как неприветливы к сопернице и остры на язык могут быть лондонские девицы и еще больше их мамаши и гувернантки. Впрочем, их реакция вполне оправданна, потому как едва ли кто из завидных женихов теперь взглянет на них, когда есть возможность приударить за девушкой столь же богатой, сколь и красивой. От претендентов на руку и сердце мисс Бертрам отбоя не было с самых первых дней, и поэтому мне прощались мои маленькие шалости с искусством, недоступным людям.

Мистер Норрел приподнялся навстречу Виоле, девушка буквально засветилась, как маленькое солнышко. Я пристально следила за происходящим в столовой в щель неприкрытой двери, хотя правилами этикета не осуждалось присутствие компаньонки за одним столом с хозяевами, однако со стороны было гораздо удобнее подмечать знаки внимания, что наш гость оказывал моей госпоже. Вот он с белозубой улыбкой украдкой касается ее ладошки, что-то шепчет на ухо, пока увлекшиеся беседой родители на них не смотрели. Щеки Виолы зарделись, и я поняла, что пора вмешаться. Возможно, это и не входило в длинный перечень моих обязанностей, но этот мистер Норрел на весь Лондон слыл ненадежным и ветреным юношей, к тому же без гроша за душой и с целым шлейфом карточных долгов. Отобрав у служанки поднос с десертом, я степенно вошла в столовую. Взгляд гостя остановился на мне, и брови его, готова поспорить, тщательно выщипанные по последней моде, недоуменно приподнялись.

– Вы будете сегодня на приеме у Чаттерлейнов? – прихлебывая чай, поинтересовалась миссис Бертрам. Обладая специфическими для женщины ее положения талантами в области счетоводства, она, однако же, так желала поскорее выдать дочь замуж, что становилась крайне неразборчива в кандидатурах. Мистер Норрел недоверчиво покосился на вазочку с вишневым джемом, что я поставила перед ним, и заученно улыбнулся:

– Непременно! Я не могу пропустить такое событие, вы же знаете, мадам, какие замечательные вечера устраивают Чаттерлейны и какая прекрасная публика собирается в их доме.

Виола оживилась, подключаясь к обсуждению.

– Мы тоже приглашены. Я заказала у модистки новое платье и шляпку… – беззаботно поделилась она и, получив от матери предостерегающий взгляд, замолкла. Мистер Бертрам ловко переключил всеобщее внимание на свежий выпуск «Таймс», и я, сделав никем не замеченный книксен, покинула их общество. Оказавшись в коридоре, прищелкнула пальцами, высекая сноп зеленоватых искорок, и в этот момент Адам Норрел опрокинул на себя чашку с обжигающе-горячим чаем. Громко вскрикнув, совсем не по-мужски, он потянул на себя скатерть, и его белоснежная сорочка окрасилась разводами джема. Серебряная посуда полетела на пол, и молочник окатил белым его безупречно начищенные туфли. Смею полагать, что такой прилюдный позор он едва ли вынесет.

Виола пронеслась мимо со скоростью, едва ли приличествующей юной воспитанной леди, каковой она, очень надеюсь, и является. Стук каблучков известил весь дом о том, что девушка поднялась наверх, а грохот двери – что заперлась в своей комнате. Спрятав довольную усмешку в уголках тонких бледных губ, я неторопливо отправилась вслед за ней. Как и предполагалось, неприятный инцидент за завтраком был успешно позабыт к вечеру, благо на сей раз посыльный принес именно то платье, что мы заказывали, и оно заметно подняло настроение моей подопечной. Там же, на дне объемной коробки, лежал наряд и для меня. Строгий покрой с высоким жестким воротником, ткань оттенка пролитых чернил, черное кружево манжет. Единственное украшение, что я себе позволила, – брошь-камея. В таком обличье я могу сойти за привидение, однако моя задача – быть лишь тенью госпожи. На миг глаза мои полыхнули болотно-зеленым, так давало знать о себе дурное наследство. Так или иначе, мы ищем жениха для мисс Бертрам, а не для ее компаньонки.

Мы прибыли в самый разгар приема. Вышколенные лакеи проводили нас в богато обставленную и освещенную десятками масляных ламп гостиную. Все достопочтенное лондонское общество уже собралось, но при нашем появлении ни один взгляд не устремился к дверям. Виола сжала мою руку в секундном замешательстве, и вот уже миссис Бертрам повела ее к хозяйке дома, засвидетельствовать свое почтение. Мое же внимание привлекла беседа в самом центре комнаты.

– Вы не находите, что эти полукровки ужасны? – с выражением крайней брезгливости заметил пожилой джентльмен с пышными седыми усами. Многие из присутствующих при разговоре господ согласно закивали, и один молодой человек со свойственной юности горячностью заявил:

– Королеве стоит задуматься над тем, чтобы оградить нормальных граждан от этих чудовищ.

– Дерек! – одернула его дама в невозможно-розовом безвкусном платье. – Подобные высказывания недостойны джентльмена.

Я незаметно подошла ближе, заинтересованная.

– Вам известно, мадам, что потомки фэйри являются потенциальными носителями природной магии? Вам не кажется, что это может угрожать безопасности мирных англичан?