S.W.A.L.K.E.R. Байки из бункера (сборник) Вардунас Игорь

Лев Жаков

Люмех Сточкер снова в деле

В баре было сумрачно и пусто. Под потолком плавали струйки дыма. Люмех развалился на низком диванчике в углу и курил сигару. Перед ним стоял стакан, наполовину заполненный янтарной маслянистой жидкостью. Бармен протирал бокалы – он давно привык к утренним попойкам Люмеха. Из кухни слышалось звяканье посуды, шкворчало масло на сковороде, пахло яичницей с беконом.

Люмех выпустил дым, потянулся к стакану и в два глотка допил виски. Медленно выдохнул, занюхал рукавом и кивнул бармену: «Повтори». Тот откупорил бутылку и начал наливать в новый стакан. Официантка в наколке на черных волосах вынесла поднос с завтраком.

Входная дверь открылась, впустив холодный воздух, дневной свет и двух чужаков: один среднего роста, лысоватый, в костюме и золотых очках, второй пониже, с рыжей бородкой, в коричневом пиджаке.

Люмех с неудовольствием посмотрел на гостей.

Гости с таким же неудовольствием оглядели рекомендованного им «спеца» – обрюзгшего пятидесятилетнего пьяницу в полинялом камуфляже.

Люмех дернул за фартук глазевшую на непривычных посетителей официантку:

– Ставь уже!

И жадно набросился на яичницу. Лампа над столом медленно покачивалась от сквозняка, вместе с ней перемещался по столу круг света.

Гости направились к его столу. Официантка по знаку бармена убралась в кухню, но Люмех видел в щелке ее любопытный глаз. Лысый подвинул стул и сел.

– Олег, – коротко бросил он.

Второй, с бородкой, достал из нагрудного кармана шелковый платок, протер диван, повернулся к Люмеху.

– А меня зовут Дима, приятно познакомиться, – бодро начал он. – Нам рассказывали о вас много хорошего.

Люмех, набычившись, уставился в тарелку.

– Я работаю только на правительство, – буркнул он. – Ваше предложение меня не интересует.

Заказчики переглянулись.

– Мы как раз, можно сказать, представляем правительство, – нежно и задушевно произнес бородатый.

– Ага. А я – папа римский! – хмыкнул Люмех. – Проваливайте, пиджаки! Я родиной не торгую!

Олег облокотился о стол и заговорил негромко, но весомо:

– Если вы нам не поможете, никакого правительства не останется. Проблема касается всей страны. Вы поможете не нам, а России.

– Что за проблема? – нахмурился Люмех. Он отодвинул тарелку с недоеденной, остывшей уже яичницей, взял из пепельницы сигару, раскурил.

Дима прижал обе руки к сердцу.

– Происходит какая-то мистика, чертовщина, – сказал он. – Вы, наверное, слышали о проблемах в Сибири, в Краснодарском крае, под Архангельском? О некоторых проблемах… кхм… одного рода?

– Я слышал, спецслужбы над этим работают. Каким боком тут вы, барыги?

– Мы представляем два самых крупных отечественных издательства, – сказал Олег, поправляя очки. – Три года назад мы начали печатать одну фантастическую серию, ставшую очень успешной.

– Хм, фантастика? Иногда я читаю че-нить… Но при чем тут…

– Сейчас дойдем, – подхватил Дима. Его нос слегка порозовел от запаха виски. – Это была очень, очень успешная серия. Лучший проект за много лет. Такая успешная, что и Олег, и мы запустили еще несколько серий под схожими названиями и с похожим оформлением. Одной из главных особенностей были… точки.

Люмех поднял бровь.

– И тут случилось это, – вступил Олег, скривившись, как от зубной боли. – Они стали появляться в любой серии. В каждой. Особенно если в книге хотя бы раз встречалось слово Зо…

– Тсс! – зашипел Дима. – Не произноси!

Олег сморщился.

– Террито… – он запнулся. – Ареа… Черт! В общем, слово, обозначающее участок местности с определенными, довольно загадочными свойствами.

– Более того, – продолжил Дима, – с появлением новой серии с точками – а такими стали теперь все книжные серии – такие зон… – он икнул, зажал рот и огляделся. Затем закончил, понизив голос: – Некие участки местности с загадочными свойствами… Они стали появляться на самом деле! Повсеместно в нашей стране. Те случаи, с которых мы начали разговор, – это они. Это те Зон… Террито… Ареа… участки. Они зарастают лесом, на них появляются анома… ээ, странные явления. Люди превращаются в мутан… в зверей. Но пока мы разобрались, что к чему, и перестали издавать новые книги, Зо… Террито… Ареа… участков стало очень, очень много. Теперь достаточно, чтобы кто-то из нас с Олегом произнес слово «Зо»… любое слово, обозначающее участок или то, что на нем происходит, – и они снова появляются! Вы должны это остановить.

Он вытащил из бокового кармана новый платок и тщательно протер вспотевший лоб.

Дима молитвенно сложил руки:

– Все знаки указывают на вас, как на лучшего сталке… ик! Ик! – он округлил глаза, в них плеснулся ужас. Олег перегнулся через стол и зажал ему рот.

– Черная кошка сдохла, гадалка потеряла карты, – пояснил он. – Кофе просыпался из банки и сложился в ваше имя. Сточкер, только вы можете спасти мир от превращения в огромную Зону!

Издатели в ужасе уставились друг на друга. Олег выпрямился, выпустив Диму, а тот медленно поднялся, поглаживая бородку. Оба произнесли, икая после каждой буквы, словно расставляя точки:

– З!О!Н!А!

С грохотом и звоном разбился упавший из рук бармена бокал. Олег и Дима одинаковым движением достали из карманов пиджака противогазы. Надели, опустились на корточки, уперлись руками в пол. Дружно издали глухое уханье – и поскакали на улицу, как макаки.

– Что за ёдренафеня? – Люмех посмотрел на бармена.

Тот тоже изменился: в глазах появилось бешенство. Бармен выхватил из-под стойки блестящий от смазки «макаров», передернул затвор и с воплем ломанулся в кухню. Оттуда донеслись звуки выстрелов, женский визг, звон посуды – и стало тихо.

Люмех очумел. Он поднялся, разом протрезвев, прокрался к выходу из бара. За дверью, оставшейся полуоткрытой после бегства издателей, творилось невообразимое.

Московская улица на глазах зарастала деревьями и кустами, трава пробивала асфальт тут и там. Остановившиеся машины ржавели и превращались в голые остовы; стекла, лак и краска с кузова, салон – все испарялось на глазах. Водители и пешеходы разбегались, прятались в лесу. Из окон, полускрытых водопадами бурого плюща, вылезали люди и принимались скакать на корточках. Возле лестницы в бар двое дрались из-за противогаза. Услышав скрип двери, они кровожадно уставились на Люмеха. Тот поспешно закрыл дверь и на всякий случай заложил засов.

Он готов был поклясться, что раньше дверь запиралась безо всякого засова.

Хуже всего, что у него нестерпимо заныли колени и спина, понуждая согнуться и опуститься на корточки. С трудом подавляя неестественное желание, Люмех заглянул за стойку, надеясь, что «макаров» у бармена – не единственное оружие.

Он оказался прав: в стойке хранился целый арсенал. Рука сама потянулась к новенькому АК. Как только пальцы сомкнулись на прохладном цевье, спина выпрямилась, а колени перестали сгибаться под весом тела. Совсем другие чувства поднялись в душе: ненависть к мутантам и бандитам, страх перед чем-то неведомым… Что, Монолит всех побери, происходит?!

Люмех взвесил оружие, перекинул кожаный ремень через голову. Взял с верхней полки пустой рюкзак и сгреб туда несколько упаковок патронов к «калашу». Теперь, когда Сточкер вооружился, к нему вернулась способность рассуждать.

Итак, его наняли, чтобы разобраться с этим, что бы оно ни было. Конечно, неплохо знать врага в лицо, но в текущей ситуации, кажется, придется разбираться по ходу дела. Информаторы спятили и ускакали, как мартышки, а задание само пришло к нему в виде всей той фигни на улице. К тому же у Люмеха появилось странное ощущение, что он очень даже сможет разобраться. Что он – часть этой головоломки, необходимый кусок пазла.

Держа «калаш» перед собой, Люмех снял засов и вышел наружу.

Город превратился в лес; ветер качал осины и ольху. Проспект стал просекой, заваленной полусгнившими бревнами. Дома осыпались, стекла в них отсутствовали, из окон и щелей росли молодые березки, а стены почти скрыл бурый колючий плющ. Между кустами на просеке двигался горячий воздух, что-то шипело и посверкивало. Небо затянуло низкими серыми тучами.

Люмех вышел в этот новый мир, вдохнул свежий воздух, напоенный запахами прелой листы и озона. Кровь быстрее побежала по жилам. Он снова в деле!

Сточкер решительно двинулся через просеку, перешагивая бревна.

Орех и Калуга стояли возле столба, задрав головы.

– Как же она туда попала? – бормотал Орех, немолодой уже мужик с характерным алым носом в синюю прожилку.

– Мож, кто забросил? – предположил его напарник, высокий худой юноша с мышиного цвета волосами и в очках, одна дужка которых была замотана изолентой.

– Че, штуку баксов забросил, такой шутник? Да я тебе «калаш» в глотку вставлю за одну тока мысль! – огрызнулся Орех. Он вытащил из-за пазухи помятую металлическую фляжку, чтобы активизировать думалку. Скрутил крышечку – по лесу распространился запах дешевого самогона. Орех приложился к фляге, затем крепко закрутил ее, прикрываясь локтем. Калуга с жадностью посмотрел на флягу, но ничего не сказал, только отвернулся со вздохом.

– Как доставать будем? – спросил он.

– Ты молодой, ты и думай, я свое уже отмыслил, – велел Орех.

– Все я да я… мы же напарники… – безнадежно отозвался Калуга.

– Я тебя сюда привел, теперь ты поучаствуй в операции, если хочешь свою долю получить. Лезь давай!

– А ржавые волосы как же?

– Ничего не знаю! Я свое дело сделал, могу и отдохнуть. Где мои ароматические палочки? – он вынул из нагрудного кармана помятую пачку «беломора».

Когда Люмех выбрался на поляну, он увидел заросший бурым колючим плющом фонарный столб, возле которого топтались двое.

– Эй, мужики! Дело есть! – Люмех миролюбиво замахал руками.

Орех с Калугой схватились за автоматы.

– Свой я, свой! – Люмех подошел, демонстрируя открытые ладони. «Калаш» он задвинул за спину, чтобы не нервировать аборигенов. – Чем занимаетесь, мужики?

Орех с Калугой переглянулись, первый пожал плечами.

– Да вон достать хотим, – он ткнул пальцем. Люмех задрал голову. На самом верху столба, окутанного бурым плющом, висела округлая штука, похожая на подсохший кусок сырого мяса, к которому прилипли сухие листья и травинки.

Люмех поплевал на ладони:

– Значит, так, мужики. Я вам достаю эту штуку, а вы мне доходчиво объясняете, что тут творится, идет?

Орех с Калугой опять переглянулись.

– А как же… – начал мямлить молодой, но Орех пнул его в голень.

– По рукам, – быстро сказал он.

Когда спецназовец начал карабкаться по столбу, обвив его ногами и цепляясь за побеги, оба раскрыли рты. Люмех с некоторым трудом отодрал штуковину, от которой по руке разлилось тепло, и, немного спустившись, спрыгнул.

– Держите и колитесь, – потребовал он, протягивая «мясо», на удивление невесомое. С виду не меньше полкила, должно быть, а реально и ста граммов нету. – Я смотрю, ребята, вы бывалые сталке…

– Тс, тихо! Не произноси этого слова всуе! А то набегут эти… ну, ты знаешь. – Орех вытащил из кармана брезентовую рукавицу и принял загадочную вещь. Калуга, так и не закрыв рот, раскрыл металлический контейнер, висящий у него на боку.

– Не знаю.

– Особо одаренные, – пояснил бывалый, удостоверившись, что «мясо» надежно заперто у напарника. – Ну, альтернативно устроенные. Знаешь, когти, зубы… железная шкура… противогаз, опять же. Никакие ароматические палочки не помогут.

– Кончайте уже экивоками говорить! Что тут происходит, едрена феня?

– Ты думаешь, мы знаем? – окрысился Калуга. – Сказали – писать, мы и…

– Шшш! – замахал на него Орех. – Ты чего коммерческие тайны выдаешь? А ты, парень, не слушай туда, ты сюда слушай. – Он нервно огляделся. – Слышь, на тебя ржавые волосы не действуют, что ли?

– Предпочитаю рыжих, – на автомате ответил Люмех, пытаясь стряхнуть вцепившиеся в штаны бурые листья.

– Да я не о том. У тебя способности необычные есть?

– Эй, как тебя там, не увиливай от ответа, а то пристрелю, – ответил Люмех, передвигая автомат на грудь. – Я реально задолбался подрабатывать тут у вас Алисой в стране Чудес. Меня наняли вас спасти – я спасаю, а вы не сопротивляйтесь!

– Слышь, мужик, ты нарываешься, – Калуга неумело потянул из-за спины заляпанный грязью «калаш».

Орех вздохнул и положил ладонь на перетянутый изолентой ствол напарника.

– Мы тут на самом деле и сами подзадолбались. Сидели дома, пили коньяк, обсуждали хорошую литературу… вдруг – трах, бах, деревья, на шее у каждого по автомату, руки в ноги – и за хабаром. Что, куда, чего – никому не понятно.

– То есть вы сами ничего не понимаете?

– Да как сказать… идеи-то есть. Но одних идей мало, сам понимаешь.

– Объясняй, – потребовал Люмех. – А не то я твои ароматические палочки сам тебе куда надо засуну.

Орех направился к заросшей кустами скамейке рядом со столбом. Сел, сломав несколько веток, закурил «беломор», кивнул Люмеху, приглашая присоединяться.

– Ну слушай, что думает по этому поводу умный человек, – начал он. – Дело наверняка в ноосфере. Вся затея была на этом основана, значит, псевдособака тут и зарыта. Про ноосферу знаешь?

– Не, ну столько фантастики я не читал…

– Э, а туда же – спасать! Короче, это все мысли и идеи человечества, собранные в некое облако, скажем так, вокруг планеты. Невидимое, но действующее. Все изобретенияили задумки картины или, там, книги, уже написанной или еще нет, – все там есть.

– Вроде большой библиотеки? – подозрительно спросил Люмех.

– Пусть будет библиотека, – вздохнул Орех. Калуга мялся рядом, ковыряясь в носу. – И вот в одном шкафу этой невидимой библиотеки собралось слишком много книг одной тематики. Вот этой, – немолодой обвел рукой окружающий лес. Глухо ухнула сова в дебрях. Из полускрытого деревьями окна блочной пятиэтажки выглянула харя в противогазе и тут же скрылась. – И от этого изобилия мыслей и идей в одном месте образовалось пятно напряжения, от которого волны пошли по всей ноосфере, изменяя ее. Успеваешь?

– Я тебя!.. – Люмех вяло передернул затвор, обалдевший от объяснений.

Орех снова вздохнул:

– Сила есть, ума не надо… Ладно, продолжаю аналогию. Пол в библиотеке сильно прогнулся под шкафом с книгами, и остальные шкафы стали скатываться в эту дыру. Теперь понятнее? И книги там меняют название, в них точки появляются. Сечешь?

– А делать-то с этим что?

– Ну, парень, я думаю, тут обычные люди не помогут, надо искать кого-то из аутентичных существ.

– Кого?

– Болотного Географа в пальто!

Был вечер, почти стемнело. Деревья поредели, трава уступила мху. Люмех с Орехом и Калугой брели по колено в мутной черной жиже, воняющей тиной и тухлыми яйцами. Кругом ни звука, кроме хлюпанья жижи да назойливого писка комаров.

– Болотный? – нарушил молчание Люмех. – Он должен быть где-то рядом.

Калуга всхлипнул и вытер нос. Орех вздохнул:

– Не все так просто, парень. Вещи здесь не всегда то, чем они кажутся. Географ только называется Болотным, а живет он возле ЧАЭС. Такая, знаешь, огромная полосатая труба, видная отовсюду…

– А это что? – перебил Люмех.

Впереди, окруженная полусгнившим частоколом, стояла покосившаяся избушка, похожая на часовню. Окна приветливо светились, хотя одно и было заколочено крест-накрест толстыми балками. Приглядевшись, Люмех понял, что это крест, когда-то украшавший башенку часовни, от которой сейчас над крышей торчало только гнездо из разрозненных досок.

Болото плескалось уже выше колена, оставляя черные разводы на брезентовых штанах. За деревьями угадывалась улица.

– Я бы на твоем месте не торопился, – неуверенно сказал Орех.

Люмех уже шагал к избушке, вытягивая ноги из густой жижи.

– Это несложно, – бросил он через плечо.

– Это-то меня и удивляет. И ржавые волосы тебя не берут, и через «трамплин» ты только что прошел и даже не вздрогнул. Ты уверен, что не обладаешь никакими способностями?

Избушка выглядела древней, как мир.

– Может, ты просто не веришь во все это? – вздохнул Орех и побрел следом, увязая в грязи все глубже. Калуга чавкал следом, меся сапогами покрытую ряской жижу. – Или не читал книг с точками?

Люмех погрузился уже по грудь. Он уперся ладонями в заросший травой берег и подтянулся, с трудом вытягивая тело из вонючей грязи. Болото нехотя, с протяжным хлюпом, отпустило его. Люмех выпрямился и взялся за ручку покосившейся двери.

– Говорила мне мама: не читай фантастику, классику читай, – вздохнул он.

Орех и Калуга замерли на пороге низкой длинной комнаты.

Их уже ждали: стоящий посередине деревянный стол был накрыт на четверых. Запотевшая бутылка водки возвышалась над алюминиевой кастрюлькой и миской с дымящейся вареной картошкой, густой запах сарделек плыл по комнате.

– О’кей – сказал Патрикей, – Люмех подсел к столу, взял одну из щербатых, серого фарфора тарелок, недрогнувшей рукой положил себе несколько картофелин, три сардельки, подвинул газету с помидорами, огурцами, зеленью.

– Лучшая похвала хозяину – отдать должное его трапезе, – прозвучал из угла ироничный голос.

– Присоединяйся, – буркнул Люмех с набитым ртом.

Из тени русской печки, занимающей полкомнаты, выступила фигура.

– Баба в Зоне? – воскликнул Орех, и они с Калугой переглянулись.

Высокая женщина в длинном расстегнутом пальто, под которым виднелся камуфляж, прихрамывая, подошла к бывалым и с разворота дала Ореху ногой в челюсть.

– Для вас – госпожа Инна Дмитриевна Ягель! – рявкнула она.

Голова Ореха мотнулась, сам он, вскрикнув, схватился за щеку, вылупившись на женщину. Нога Инны Дмитриевны от кончиков пальцев до колена была убрана в гипс.

Инна Дмитриевна вернулась к столу, подволакивая загипсованную ногу. У нее было смуглое морщинистое лицо с крючковатым носом, седые волосы зачесаны назад и собраны в аккуратный пучок на затылке.

– Садитесь, коли пришли, не маячьте там, – велела она бывалым. Мужики осторожно приблизились, стараясь держаться от хозяйки подальше.

– А мужик твой где, Географ-то? – спросил Люмех, вытирая руки о штаны. По бревенчатым стенам избы висели карты – физическая, политическая, топологические; большая часть их была покрыта карандашными пометками.

Инна Дмитриевна покачала головой, словно дивясь тупости вопроса.

– Я и есть Болотный Географ, – заявила она. – Всю жизнь занимаюсь изучением топологии аномальных явлений. У меня имеется диплом Французского Географического общества, между прочим. Вон висит.

Мужчины повернулись. Между окнами и впрямь висел прямоугольник пожелтевшей от времени бумаги, где выцветшими чернилами было написано что-то от руки, с вольными завитушками, по-французски. Может, и правда диплом. Но, судя по висевшей рядом черно-белой фотографии на металлической пластине, выдали его веке в девятнадцатом. Если не раньше…

– Внесите мои ароматические палочки, дагерротип! – сказал изумленный Орех, разглядывая фотографию.

Ягель удовлетворенно кивнула.

– Так вы знаете, что происходит? – волнуясь, спросил Калуга. Он взял половину картофелины и катал ее в ладонях, остужая. – Мы с Орехом считаем, что это в ноосфере…

– Какая, к чертовой бабушке, ноосфера? – нахмурилась Инна Дмитриевна. – Все намного хуже. Повреждено само дно реальности! Вам это о чем-нибудь говорит? Вижу, что нет. Я так и знала. Мужчины – расходный материал эволюции, чего от вас ждать. – Она махнула рукой. Наверное, такая рука могла быть у мумии – иссушенная до костей.

Люмех поднялся.

– Ладно, бабу… – он перехватил ее предостерегающий взгляд и поправился: – Инна Дмитриевна. Как нам добраться до этого дна? Вы поможете или мы еще кого поищем?

– Монолит… – начал Орех. Ягель неодобрительно посмотрела на него, поджав тонкие губы.

– Для чего я вас тут жду, по-твоему? – ворчливо ответила она. Подошла, прихрамывая, к закрывающей противоположную от входа стену занавеске. Подняла ее.

Взглядам Люмеха, Ореха и Калуги предстала маленькая темная комнатушка, скорее даже – кладовка.

Внутри было пусто, дощатый пол чисто выметен, но каждый угол затянут паутиной. Оттуда на людей пялились большие пауки, и крошечные глазки их поблескивали красным. Люмеха на ровном месте пробрал тихий, животный ужас. Он вдруг понял, что выйдет из избушки только этим путем. Но как?

В кладовке стоял старый полосатый холодильник. Черные горизонтальные полосы были нанесены на его некогда белую дверь через неравномерные промежутки.

– Вот дорога, – кивнула Ягель. – Только халат накинь.

Белый накрахмаленный халат висел на вбитом в бревно гвозде возле кладовки.

– Но это же гребаный холодильник, – возразил Люмех.

– Ты хочешь отсюда выбраться?

– Да, но это гребаный полосатый холодильник! – взвыл Люмех.

– Другого пути нет, – Инна Дмитриевна еще подождала, но спецназовец не трогался с места. Тогда она, пожав плечами, стала опускать руку, держащую занавеску.