В пасти Джарлака Харькин Борис
Из другого конца зала к нам, лязгая и громыхая, приближалась гора стали, в которой я не сразу узнал Дитера. Сказать по правде, догадаться, что это он, мне помогла только интуиция. Гном упрятался в броню и обвешался оружием буквально с ног до головы.
Подойдя к нам, он приоткрыл забрало. Потом еще одно забрало! Оказалось, он умудрился напялить два шлема — один поверх другого! Лыбясь от уха до уха, Дитер сообщил:
— Сегодня лучший день в моей жизни!
— Ты зачем два шлема нацепил? — поинтересовался я.
Дитер сделал такое лицо, будто я спросил: «Ты зачем пьешь пиво?», и, как недоумку, пояснил:
— Так задарма же!
Затем увидел мой клинок и прокомментировал:
— А у тебя тоже губа не дура!
Жорик расплатился с гномом-продавцом, который радовался не меньше Дитера.
Когда уже уходили, я вспомнил про Нику и выбрал для нее маленький, искусно выполненный арбалетик с ложем из черного дерева. Арбалет стоил почти как мой меч. Но раз уж Жорик банкует, сделаю девчонке приятное.
На обратном пути Дитер пожалел о своей жадности. Он раскаянно просил нас помочь дотащить прикупленное им барахло до монастыря. Однако на его уговоры никто не поддался.
Про то, как гном затаскивал груду металлолома на седьмой этаж, где нам выделили апартаменты, вообще отдельная история!
Зябба с Дитером пошли в подвал, обмыть покупки, а Жорик умотал на кухню, готовить вместе с кардиналом пиццу. Мы же решили заглянуть в комнату к девочкам.
Пока мы ходили за оружием, Ника с Ариэль тоже нехило прибарахлились на выданные Жориком бабки. Они крутились возле зеркала и нашего появления даже не заметили. Ариэль купила небесно-голубое платье, а Ника — кроваво-алое. Смотри-ка, а я-то думал, она только охотничьи костюмы носит. Все-таки девчонка есть девчонка. Правда, не могу не признать — платье ей к лицу. Еще она прикупила рубиновые бусы и изящные кожаные туфельки.
Васян деликатно кашлянул. Завидев нас, Ника сразу подбежала и затараторила:
— Убийца Драконов, как тебе мое платье?! Оно мне идет?! Цвет похож на кровь, правда?! Если меня ранят — не будет заметно. А бусы? Ну что ты молчишь, тебе нравится?!
— Пойдет, — ответил я.
— Грубиян! — Ника прожгла меня убийственным взглядом и демонстративно отвернулась.
Во всех мирах девчонки одинаковые. Мне непременно надо было упасть в обморок от восхищения, сказав перед этим что-нибудь типа: «Божественно!» А на «пойдет» они обижаются, словно я сказал: «Полное дерьмо». Моя Анютка всегда поступала так же, поэтому я отлично знал, как действовать.
— Ой, ну хватит глазами молнии метать, — сказал я. — У меня для тебя кое-что есть. Небольшой подарок.
— Мне от грубиянов подарки не нужны!
— Да? Ну тогда я отдам этот прелестный арбалет Дитеру.
Я вытащил из-за спины подарок, демонстрируя его во всей красе. Взгляд Ники прилип к оружию. Из оценивающего он превратился в жадный. Я не сомневался, что девчонка знает толк в подобных вещах. Готов поспорить: еще чуть-чуть и у нее потекут слюнки.
— Для Бороды он маловат, — заметил Васян.
— Что верно, то верно, — согласился я. — Придется все-таки Нике отдать, не выкидывать же, он четыреста семьдесят седриков стоит. Так уж и быть, держи! — Я всучил внучке волшебника арбалет.
— Очень надо, — буркнула она.
Но я-то видел, как засияли глазки. Наверное, подари я ей кольцо с бриллиантом, она бы и то так не обрадовалась!
Не прошло и минуты, как Ника перестала дуться и побежала испытывать подарок в деле.
Испытания она решила провести не где-нибудь, а в главном зале монастыря.
Но тут, как назло, с кухни вернулся Жорик. Он строго-настрого запретил ей стрелять по картинам с изображением ларецианских святых. Ника очень расстроилась.
Совместными усилиями мы уговорили ее спуститься во внутренний дворик.
Здесь было где поразвлечься. Довольная Ника принялась разносить из арбалета яблоки. Ариэль же аплодировала каждому удачному выстрелу.
За этим занятием мы их и оставили.
— Мне кажется, она к тебе неровно дышит, — заявил Васян, когда мы шли по коридору.
— Да ты что, — буркнул я.
— Хорошо сэнсэя рядом нет, иначе превратил бы он тебя в… ну, скажем, в козочку.
Я поежился. Не самая лучшая перспектива.
Стольник продолжил:
— А ты, я вижу, тоже помаленьку к Нике подкатываешь… арбалет подарил…
— Это чтобы она на обратном пути эльфов отстреливала. А я Анютку люблю, ты же знаешь.
— Ну-ну… понимаю, два месяца без бабы.
На это я отвечать не стал — пускай думает, что хочет. Слово «верность» ему незнакомо. А я Анютке верен. Ну подумаешь, чуть позаигрывал, это же не измена.
— Ты прикинь, я уже практически с Ариэль замутил! — похвастался друг.
— Что значит «практически»?
— Ну… еще пока не до конца… Я, если честно, поэтому и хочу здесь на неделю задержаться. Уже почти все на мази, скоро я ее заполучу!
— Ты, я гляжу, после королевы самоуверенным стал.
— А то!
— Давай, давай… дерзай. Интересно будет посмотреть, как Ариэль тебя отошьет.
— Да ну тебя, Брынский! — делано обиделся Васян. — Не отошьет. Ей нравятся настоящие мужчины!
— А при чем тут ты? — усмехнулся я. — Подобная фраза хорошо прозвучала бы из уст… ну, например, Дитера.
— Да чем я хуже?! Видел, как я Гафтона вырубил?
— Видел.
— Вот и она видела! Как это было, а?! Красиво! Изящно! В прыжке святым писанием по маковке! После этого она на меня другими глазами смотреть стала. Девчонкам нравятся парни, которые могут за себя постоять. Вот увидишь, скоро она будет моей!
— Что я могу сказать, — удачи тебе, соблазнитель эльфийских королев!
Я хотел пойти в выделенную мне комнату, отдохнуть, но у Стольника имелась другая идея.
— Пойдем, я тебя с Красной Шапочкой познакомлю, — предложил он. — Прикольный мужик!
— Пойдем.
Раз уж нам тут неделю жить — невежливо не познакомиться с хозяином.
Апартаменты кардинала располагались на самом верху — поближе к Богу.
Шторы были задвинуты, в камине уютно потрескивали дрова.
Кардинал Маззини обладал отеческой улыбкой, добрыми глазами и напоминающей футбольный мяч фигурой. Он развалился на кожаном диване, в одной руке держал золотую вилку с куском пиццы, в другой — фужер с вином.
Надо признать, вначале я даже оробел — как-никак не каждый день видишь настоящего живого кардинала. Как там с ними разговаривать-то надо?
— Ваше преосвященство, я хотел бы поблагодарить вас…
— Не надо такой официальности, сын мой, — перебил кардинал, небрежно махнув пухлой ручкой. — Можно просто — отец Маззини.
Я кивнул.
— А скажи-ка вот что, чадо. Ты ведь тоже прибыл из далекой страны, так?
— Э-э-э… в общем, да.
— А не ведаешь ли ты каких-нибудь особых кулинарных рецептов?
— Мм… вообще-то я не повар. Музыкант.
— А… Это по части достопочтенного отца Гафтона. И что же, ты совсем не умеешь готовить?
— Ну… яичницу могу поджарить.
— Это мы и сами можем. Больше ничего?
— Боюсь вас разочаровать, отец Маззини.
— Жаль… жаль…
Сказав это, кардинал потерял ко мне всякий интерес. Пауза затянулась. Но тут в дверь постучали. Вошел Жора. За ним два монаха с подносами в руках. Кардинал сразу повеселел, сделал широкий жест, дескать, угощайтесь, а сам завел с Жориком разговор о специях, добавляемых в маринады.
Мы с Васяном поели и тихонько смылись, ибо в маринадах понимали не больше, чем Жорик в холодном оружии.
Когда я вернулся в комнату, меня поджидал приятный сюрприз.
Настоящая ванна! Ну, конечно, не такая, к каким привыкли земляне в двадцать первом веке, а всего лишь бадья. Но зато с теплой водой! А еще прилагался кусочек мыла и мочалка. Просто праздник! Ведь это не какой-нибудь ручей или озеро! Может, кто-то подумает — сколько восторженного писка из-за бадьи с водой. Посмотрел бы я на них, если бы они не принимали ванну почти два месяца!
Почти два месяца! Меня скрутил острый приступ ностальгии.
Как бы я хотел сейчас обнять маму. Сыграть в шахматы с отцом. Погулять с Анюткой. Выгулять нашу таксу Кристинку. Послушать, как она заливисто облаивает бабок, сплетничающих у подъезда, а те не менее заливисто гавкают в ответ.
Как бы хотел посмотреть телевизор. Любой канал! Да хоть рекламу! Да уж, никогда не думал, что настанут времена, когда я заскучаю по ящику для промывки мозгов!
Я смертельно истосковался по давке в метро, по пробкам, по запаху бензина. Я мечтал прогуляться по асфальтированной дороге, увидеть огни ночного мегаполиса. Пускай до меня докопаются гопники или менты. По сравнению с эльфами и атремской стражей они — невинные овечки.
В бадье я провалялся до самого вечера. Сначала плескался в мыльной пене и фыркал от удовольствия, а потом прямо там и уснул. Проснулся, лишь когда вода совсем остыла.
Вылез, тщательно рассмотрел себя в зеркале. Присвистнул. Тренировки с Зяббой не прошли даром. Я стал жилистым, словно гимнаст. Мышцы приобрели красивый рельеф, а весь живот покрылся кубиками. Никогда не думал, что у меня будет такой пресс. И это всего за каких-то два месяца! Многие в спортзал годами ходят.
Такие перемены пришлись мне по душе.
На плече белел шрам от эльфийской стрелы. Говорят, девчонкам нравятся шрамы. Вернусь, Анютка обрадуется. Она всегда жаловалась, что мне не хватает брутальности.
Настроение было превосходным. Печальные ностальгические мысли давно развеялись. Скоро мы вернемся домой, теперь ничто нас не остановит. Самое сложное уже позади. Жорика нашли, все живы и здоровы. А времени до «окна» — много. Можно гулять и веселиться, благо денег у епископа Георгия — целая куча. И главное, можно ничего не бояться, ведь у нас в приятелях самый влиятельный человек в Лареции. А еще у меня лучший меч во всем Эорине!
Я решил, что настали золотые деньки. Как я ошибался!
Я уже собирался на боковую, когда приперся Васян.
— Гном с орком требуют продолжения банкета! — сообщил он.
— Ну и пускай продолжают. У них целый винный погреб в распоряжении.
— Уже всё вылакали!
В это было трудно поверить, но оказалось правдой. Чтобы жаждущие выпивки гном и орк не начали буянить, решено было отправиться в кабак.
Ариэль с Никой уже легли спать, поэтому пошли впятером. Зябба с Дитером едва держались на ногах, но вели себя более-менее адекватно. Однако меня терзало нехорошее предчувствие. Кто знает, в какую переделку мы можем влипнуть по вине пьяного орка или пьяного гнома? Единственное, что утешало — с горем пополам мы все-таки уговорили Зяббу надеть ошейник.
На улице было прохладно и ветрено, с моря несло запах соли. Уже стемнело, но крупные улицы были прекрасно освещены. Ярко горели окна, богатые жители зажигали перед дверьми масляные лампы, а через каждые десять метров стояли столбы с фонарями.
Мы шагали по главной улице, наслаждаясь прохладным морским воздухом. Вскоре на пути нарисовался патруль из шести солдат. Они неодобрительно покосились на орка, но докапываться не стали. Видимо, помог ошейник.
Издалека донеслась барабанная дробь, а потом и простенький марш, исполняемый на трубе. Звуки приближались. Через минуту нам пересекла дорогу странная процессия. Впереди топал барабанщик, за ним трубач, а следом четко, как на параде, маршировала стая дрессированных гусей.
— Хочу гуся с пивом! — заявил Дитер.
— А я хочу курицу с элем! — высказался Зябба, качаясь, как моряк в штормовую погоду.
Жорик примеряюще молвил:
— Вообще-то можно и того и того.
— Дело говоришь, толстяк! — согласился орк. — А вон и трактир! Как раз на двери курочка нарисована.
Внутри оказалось темновато. На каждом столике горело по свече, отчего создавалась интимная обстановочка. В воздухе разлился сладковатый запах благовоний. На стенах висели какие-то картины. Многие столики были отгорожены красным занавесом. Если одним словом — я бы назвал атмосферу гламурной.
Мы застыли у входа. Навстречу вышли два здоровых мужика, голые по пояс и в кожаных штанах. Один уставился на Зяббу, протянул:
— Ка-а-кой ошейничек!
— А ка-а-кие клыки! — восхитился второй.
— А ка-а-кая кость у него в носу! Это выглядит та-а-к мужественно!
Зябба зарычал.
— Мамочки родные, да он не ручной! — пискнул первый. — Да ну-у его!
Второй закивал. Потом они перевели взгляд на Дитера. Глаза у обоих похотливо заблестели.
— Чур бородатенький мой!
— Облизнешься! Я его первый заметил!
— Блин! Да мы в гей-клуб попали! — ахнул Васян.
Один из «мужиков» наклонился и погладил гнома по бороде.
Это было ошибкой.
Мы и моргнуть не успели, как гномий кулак врезался в холеный подбородок.
Да! У Дитера самый красивый апперкот из всех, какие я видел. Майк Тайсон отдыхает! От удара незадачливый гомосек подлетел метра на полтора и рухнул на чей-то столик, сломав его вдребезги.
— Вот это правильно! — одобрил Стольник. — Вдарим тяжелым гномьим кулаком по гомосяцкому притону!
В помещении началась паника, народ повскакивал из-за столов, кто-то уже звал стражу. Вперед выбежал тощий тип, судя по встревоженной роже — хозяин гей-клуба.
— В чем дело?! — заголосил он. — У нас приличное заведение! Если вы не разделяете наши взгляды, тогда зачем пришли?!
Зябба и Дитер стали засучивать рукава, чтобы объяснить — зачем мы пришли, но тут вмешался Жорик:
— Мы уже уходим. Вот компенсация. — Он кинул хозяину золотой. У того рожа мигом изменилась, он заискивающе заулыбался и сообщил:
— Для состоятельных господ мы можем организовать отдельный столик.
— Нет уж, спасибо, — сказал я. — Мы лучше пойдем.
Мы развернулись к выходу.
— Стойте, — произнес вдруг Васян. — Это кто там за спинами прячется? А ну-ка иди сюда, свинья!
Из-за спин посетителей притона неохотно вышел грузный черноусый мужик.
— Ух ты! — удивился я. — Да это никак капитан таможни Балус.
— Поффалуста не бейте! — взмолился он, ужасно шепелявя.
Я вспомнил, что это я ему передние зубы и выбил. Так и надо ублюдку.
— Ты что тут делаешь? — грозно спросил Васян.
— Флучайно зафол.
— Ну конечно! То-то ты штаны кожаные нацепил и разделся по пояс.
— Только не говорите никому, фто вы меня фдесь видели! — со слезами на глазах прошамкал Балус. — Поффалуйста! Ребята не поймут.
— Да? И что нам с этого будет? — поинтересовался я.
— Когда будете уезффать, выфозите любые товары. Фсе будет беф пофлины. Меня хоть и выгнали, но фвязи-то офтались! Для ваф — феленый коридор.
— Зеленый коридор, говоришь? — хмыкнул Стольник. — По-моему, ты только голубой коридор обеспечить можешь!
Балус сконфуженно молчал, по жирным щекам катились капли пота.
— Обойдемся без твоей помощи! — проворчал Васян. — Пока, красотуля! Скажи «фпафибо», что мы тебе последние зубы не выбили.
— Ты куда нас завел?! — спросил я у Зяббы, когда мы вышли.
Орк пожал плечами:
— Откуда я знал? На двери курочка нарисована, я и подумал — трактир.
Я оглянулся на дверь. На ней и впрямь был рисунок. Только это была не курочка, а петух. А сверху — неприметная надпись, гласившая: «Голубой петушок».
— Пошли отсюда быстрее, — брезгливо скривился Васян.
— Жорик, ты тут уже больше недели, может, знаешь какое-нибудь приличное заведение? — справился я.
— Знаю. Чуть дальше по улице ресторан «Три короны», мы с кардиналом там пару раз обедали.
— А ты что про эти «Три короны» скажешь, Борода? — осведомился Васян.
— Не люблю я рестораны, — проворчал Дитер. — Слишком цены заламывают. Пять седриков за кружку пива! Они что там, его из золота варят?!
— Раз уж в седриках мы сейчас не стеснены, пойдем отведаем «золотого» пива, — предложил я.
По всему было видно, что «Три короны» солидный ресторан. Огромный зал, высокие потолки, люстры с сотнями свечей. И всего с десяток клиентов, богато одетых и ведущих себя прилично.
— Че это за кабак?! В кабаках не бывает так тихо! — пророкотал Зябба, только мы вошли. Несколько посетителей повернули головы и с любопытством уставились на расшумевшегося орка.
— Это не кабак, а ресторан, — объяснил Жорик.
— Это еще че за хрень такая?
— Вы же сами хотели хорошее пиво и еду. Лучшее пиво и еду в Лареции подают в ресторанах.
— А где барная стойка?
— В ресторане нет барной стойки.
— А где пиво брать?!
— Для этого есть официанты.
— Официанты?!
— Ну да.
— Не бабы? — уточнил орк.
Жорик кивнул.
— Че, мне по заднице официанта хлопать, что ли?! — возмутился Зябба. — Во дают бледнопузые!
Я прекрасно понимал орка. То на гей-клуб нарвались, то в ресторан пришли, где ни одной официантки! Мне даже стыдно стало за Ларецию и за весь людской род.
Тут нарисовался угодливый молодой человек с меню в руках.
— Чего изволят уважаемые господа?
— Пиво есть?! — гаркнул Дитер.
— Конечно. Ларецианский лагер — лучшее пиво во всем Эорине!
Зябба проворчал что-то, а Дитер презрительно фыркнул. Но тем не менее оба заказали сразу по пять кружек. Мы с Васяном решили для начала взять по одной, а Жорик попросил принести свиную рульку в кисло-сладком соусе.
Официант вернулся, горбясь под тяжестью подноса. Большие кружки из красной глины покрывала воздушная пивная пена, а между ними красовался, скрестив внушительные клешни, гигантский вареный рак.
Не успел официант удалиться, как распахнулась входная дверь. В ресторан вошел Элеондил в сопровождении эльфийской братии. На Земле в таких случаях говорят: мир тесен. Как выясняется, в Эорине тоже уместна эта поговорка. Эх, надо было нам в дешевый кабак пойти!
Завидев нашу компанию, ушастые напряглись, самый ретивый выхватил лук и наложил стрелу.
Но тут Элеондил остановил его.
Странно. С чего бы это?
В этот момент в ресторан ввалилось несколько стражников. Ясно. Осторожничает командор, тут ведь не прославленный Валорион.
Продравшись сквозь сгрудившихся у входа эльфов, солдаты вошли и уселись за столик. Официант метнулся к ним:
— Чего желают доблестные стражи правопорядка?
— Пива! — в один голос откликнулись солдаты.
Официант повернулся к ушастым:
— А чего изволят не менее доблестные воины Леса?
— Мы не будем есть в одном заведении с этим отребьем! — Элеондил указал на наш столик. — Найдем другое место.
Я думал, Зябба сейчас запустит в него кружкой с ларецианским лагером. Но орк Элеондила, похоже, вообще не заметил. Уж больно увлекся хмельным напитком — заглатывал уже третью кружку.
— Там, дальше по улице, есть отличный трактир, — посоветовал Васян, еле сдерживая смех. — Вам как раз туда. Там еще на дверях курица нарисована, не промахнетесь.
— Спасибо, — коварно улыбнулся Элеондил. Явно, что-то задумал.
Эльфы удалились, гордо задрав головы.
Только я вздохнул с облегчением, как началось!
От соседнего столика к нам подошел элегантный брюнетик. Роскошный зеленый камзол, золотые перстни, тонкие аристократические усики. Наверняка какой-нибудь богатый вельможа.
— Сколько стоит ваш раб? — спросил он голосом, привыкшим повелевать.
Мы переглянулись. До нас не сразу дошло, что речь о Зяббе. Вельможе сильно повезло, что до Зяббы тоже не дошло, что речь о нем.
— Он не продается, — быстро сказал я.
— Не бывает таких вещей, которые не продаются. Вопрос в цене.
Орк глянул на него мутным взглядом. Ну всё. Конец вельможе! Сейчас Зябба его убьет с одного удара, а на нас потом повесят мокруху. И хорошо еще, если Жорик сможет развести, потому что этот типчик явно из богатой и влиятельной семьи.
Но, видно, брюнетик родился под счастливой звездой. Зябба зевнул, затем положил голову на стол и захрапел.
— Какое свинское поведение. Воспитывать раба надо. Ему нужен достойный хозяин.
Вельможа осмотрел Зяббу со всех сторон:
— Мускулы — что надо, и зубы вроде неплохие. Он, наверное, прилично дерется… Будет у меня в гладиаторских боях участвовать… К ошейнику привык уже?
— Э-э-э… не совсем, — сказал я.
— Не беда, у меня быстро привыкнет. Как насчет тысячи? Золотом, естественно.
— А давай его продадим! — выдал Васян.
— Охренел, что ли?!