Девочки, к вам пришел ваш мальчик (сборник) Петрушевская Людмила

Не понимаю.

А. как бы снимает с себя все и отдает за дверь.

(Ахнув.) Она тебя раздела и все забрала? И голую сюда втолкнула?

А. молчит.

Я твой друг. Ты все мне можешь рассказать. Она тут работает? Мама?

А. Ммамма? Ння. Ння ма-мма.

Певец. Ты так хорошо стала говорить! Молодец. Мама тут не работает. У нее тут знакомые?

А. (кивает). А.

Певец. Уборщица?

А. Ння…

Певец. Дежурная?

А. Ння, ння.

Певец. Тетя?

А. Ння, ння…

Певец. Дядя?

А. А.

Певец. Дядя тут работает?

А. А.

Певец. Слесарем-сантехником?

А. качает головой.

Поваром? Директором? Электриком?

То же.

Плотником?

А. показывает на плечах погоны, отдает честь, показывает пальцем вниз, как бы открывая двери. И вытягивает руку, как бы не пуская. При этом трет пальцы друг об друга, как бы прося денег.

(Ахает.) Ментом работает тут? Охранником?

А. А.

Певец. Знаешь, ты вместо «а» говори «ннну». Так все выражаются. Можешь?

А. Ннну.

Певец. Да?

А. А.

Певец. «Ну», «ну» говори! Он работает тут ментом?

А. Нну…

Певец. Какая же ты умная! Он работает ментом в гостинице. Но они же дежурят, насколько я знаю, по суткам. Он дежурит не каждый день! Он сегодня работает?

А. Нну…

Пантомима: как бы открывает дверь, но не пускает, показывает щепотью, что нужны деньги.

Мма… мма…

Та же игра: как бы просит, кланяется.

Певец. Он маму сюда в гостиницу пустил… А она тебя сюда привела… Она ему заплатила…

А. Ння!

Шевелит щепотью. Потом показывает ладонями, что «нету».

Певец. Она ему не заплатила.

А. показывает кулак.

А он просит. Даже настаивает, дай как бы денег. А она?

А. Нння…

Опять шевелит щепотью, показывает знак «нету».

Певец. Он ночью дежурит?

А. Нну.

Певец. А утром он уйдет?

А. Нну.

Певец. Во сколько?

А. показывает на пальцах «восемь».

Раз-два-три… восемь. В восемь уйдет. А деньги, которые… Ну которые ты заработаешь… Он забирает?

А. Нну.

Певец. А мама?

А. показывает пальцами знак «немного».

Надо сказать: мма… лло.

А. Мма… ннно.

Певец. Он оставляет маме мало денег?

А. Мманно… Манно-манно…

Певец. Молодец! Мало! (Берет ее за руку.) Какая у меня хорошая ученица! О! У тебя трудовая рука. Мозоли. Ты уборщица?

А. качает головой.

Мама уборщица?

А. Ння ммамма.

Певец. А ты ей помогаешь?

А. (тыкает себя пальцем в грудь). Ммано…

Певец. Ну я вижу, что не мало. Что ты как следует ей помогаешь.

А. Ння мма…мма (протягивает обе руки ладонями вверх, дует на ладони). О-о! О-о! (Часто дышит, ноет как плачет, дуя на ладони.)

Певец. У мамы руки болят?

А. Нну.

Певец. И ты вместо нее работаешь?

А. Нну…

Певец. Ну надо же. Первый раз такое встречаю. Проститутка-уборщица. У нас это не принято. Хотя в народе всякое бывает… Ну да. Медсестры-проститутки, учительницы проститутки, есть нечего, подрабатывают… Ах ты бедная.

А. А-а. (Показывает на себя, качает с сожалением головой, качает ладонью, изображает мину презрения.)

Певец. Ты думаешь, ты плохая?

А. А!

Певец. Надо говорить «ну». Мы же учили. Ты плохая?

А. Нну.

Певец. Ты знаешь, я раньше думал, что я тоже плохая. Что я не такая как все. Хуже всех! Что меня можно бить и трахать! Насиловать, проще говоря!

А. (взволновавшись, как бы отталкивает кого-то рукой). А! Нну! Не нна…нно! (Показывает на себя.)

Певец. С тобой тоже так делали?

А. не реагирует.

Знаешь, а я сначала даже ходить не могла… Нитки себе резала… Стеклышком… Стакан разбила… Но ребенок… Он ко всему привыкает…

А. Нну! (Кивает.)

Певец. Ты такая же как я.

А. Ннн… Ннну.

Певец. Как поет мой Аркашка в нашем травести-шоу: «Мама, мама, я пропала, я даю кому попало…» Вот этот последний раз… На этом приморском блин курорте… В грязях… Вообще поехали, думали нас заказали на море… Эти славяне сказали: мы вас приглашаем на приморский курорт. Так? С аэродрома они нас прямо на бронетранспортер и айда! По болоту! Комаров туева хуча, в воздухе стеной стоят по вечерам! Не протолкнуться! И вообще не оказалось ни гостиницы, ни хрена, только строительные вагончики… Туалет без удобств… Сто метров до него прыгать по грязи. Какая-то там на хрен народная стройка… Но в начальной стадии. Никак яму они не выроют. Я дешевка, понимаешь? Я так про себя и думала всегда. Таких как я дешевок только и можно в такие места приглашать! Вообще в вагончике, нас привели, внутри две койки стоят, одна над второй, больше ничего… А нас трое! И все взрослые мужики! Ну влипли! Ариетта скандал устроила, орала матом на них, она умеет, морда во! Грудь во! О господи, на себе не показывают. Сказала, давать вам спектакль не будем! Обойдется жопа без кнута. Вот. И нас в итоге поселили хотя бы где умывальник был… Только покойник не ссыт в рукомойник… Сказала Ариетта. Будка туалета в ста метрах утонувшая в грязи… Дверь кривая висит, листовое железо. Не закроешь. А внутри, мама дорогая! А ведь по виду мужики были такие крутые, когда приезжали нас приглашать… А это Ариетта в Интернете вывесила наши снимки. Я там вылитая Пугачева. Так написала: «Недорогие разнополые девушки показывают русский народный стриптиз. Частушки. Шутки. Интим не предлагать», – о! Славяне нас вычислили, блин горелый. Интернет где-то оседлали. А мы потому и недорогие, что невысоко себя оцениваем. Кто себя уважает, эх… Тот дорого стоит и по кабакам в Москве выступает.

Назывался этот курорт во, вспомнила, хутор Лебединый, надо же… Вы посмотрите, у нас тут кругом рис! Рисовые, блин, плантации! Наше богатство! А это богатство должно расти в воде, нам объяснили. Ну вода это громко сказано. Одна грязь по колено. За водой цистерна ездит на хутор к колодцу. Как уж мы доехали! На этом бронетранспортере списанном. Как на аттракционе в луна-парке, знаешь, американские горы. Раз затылком о потолок! А потолок бронированный! Сходим, и тут ощущаем: аромат вокруг невыносимый! Они нам так объяснили эту вонь, когда Ариетта спросила, а кто подох. Говорят: «Не подох, а у нас мировые запасы лечебной грязи с запахом сероводорода! Лечение всех болезней! Будете еще у нас тут здесь на курорте в казино выступать, если мы пригласим только типа такую шваль как вы!» И действительно, грязь у них нестандартная какая-то. Как будто яйца протухли до самого горизонта. Матерь божья! Жених говорит: «Я купил пять гектар тут! Хоть жопой землю ешь! Все мое!» Вот один их славянин как раз нашел нас по Интернету и заказал на свадьбу подарок, наш стриптиз. Он со стороны жениха был. Дорогу женихову брату! Кричал. Они его потом все же побили, со стороны невесты. (Щупает голову, морщится.) Ну что ж, свадьба не без топора. Да! Они, славяне, теперь хотят бабло заколачивать. Но не получится у них, чувствую это. С этими алкашатами дела не сваришь… Первую же прибыль пропьют. Как псы буквально лакают. Слушай, а это не оттуда меня привезли? (Нюхает руку, другую.) Они так, эти славяне, поднялись из-за стола и давай цепями махать! Кричали что-то, ах ты гой еси! Ненавижу пьяных.

А. Нну.

Певец. Но где мы? Где? (Набирает номер.) Алло, это я опять. Кака страна, кака валюта? (Кладет трубку.) Ну и дура. Я певица, лауреат! Аплодисменты, ну! (Показывает, что надо хлопать.)

А. Нну! (Хлопает в ладоши, ей это нравится.)

Певец. Ты одна меня понимаешь. Мы с тобой обе сироты при живой матери. Меня мама не любила, понимаешь? Не хотела меня рожать, вот.

А. (кивает). Нну, нну!

Певец. Я в двенадцать лет слиняла из дома. В двенадцать! Ребенок была! Обиделась на маму! Ушла и ходила до ночи. Около «Макдоналдса» стояла голодная, там такой запах… Просила гамбургер. Тетя, купите мне поесть! Ну и один ходил около, уходил, долго сидел в машине, потом вышел, купил гамбургер, меня в машину гамбургером позвал, говорит у меня пустая квартира, живи, а то холодильник полный. Я ему все рассказал, плакал. А он сказал: чего тебе в школу ходить, если тебя там насилуют. Да. Сколько он на мне заработал – это не сказать. Продавал, честно говоря. Я хотела его убить. Но он был очень осторожный. Ни ножей, ни вилок в доме. Дверь запирал с той стороны, вот как сейчас. Он говорил: я на тебя трачу, за квартиру надо платить каждый месяц тысячу долларов, еда и джинсы тоже денег стоят… Чувствовал, что я думаю о нем, чтобы его убить. Говорил, смотри, тебя в камеру хранения посадят лет на двадцать… А теперь эта Ариетта, Аркашка на мне зарабатывает, ветеран детства. А у кого детство не трудное было? У меня?

А. (взволнованно). А!

Певец. Я вот до двадцати лет жила без паспорта вообще! Армии боялась. Вот какое было детство! Ну как ты думаешь? Ни прописки, ничего, любой мент загребет. Боялась, тряслась, жила по любовникам, они мне снимали квартиры, ловила машины, пешком ни за что. Но потом я решилась и пошла в милицию получать паспорт. Они говорят: «А с военкоматом как дела? Надо вставать на учет, в армию идти». А я вообще понятия не имела о военкомате. Я тогда ходила волосы длинные рыжие и в бюстгальтере, в каждой чашечке по носку такому толстому (показывает). Так и пришла в милицию, в паспортный стол. Сама в красном прикиде таком, платье мини-мини. Сапоги лаковые красные выше колен ботфорты… Знаешь?

А. А!

Певец. «Ну», говори «ну»!

А. Нну…

Певец. Ну и вот. Шучу, смеюсь с ними. Но вижу, им не до шуток. Даже не прописывают меня в мамкиной квартире. Идите, Эдуард, в военкомат. Вы уже в армии должны были отслужить. Ну я пошла… Вся напудренная, мэйкап сделала, пальто леопардовое надела… Тикиташно вообще было… Захожу так… А там охранник. Вы куда? Мне на медкомиссию. Он: вы медработник? Говорю так, ну да… Врубаешься?

А. А.

Певец. Не «а», а «нну»! Мы же выучили! Не надо терять знания! Таким трудом добытые! Ты же говорить начала!

А. Нну…

Певец. Вхожу так: девушка, какие документы нужно, чтобы встать на воинский учет? Она перечисляет, а потом: вам кому, если насчет сына, то это не сюда. Комитет солдатских матерей. Спасибо, конечно, за комплимент! Я похожа на солдатскую мать? (Как бы поддерживает свой бюст.)

А. трясет отрицательно головой, бьет в ладоши, выражая восторг. Певец кланяется, польщенный.

Говорю: нет! Это мне самому надо! Я пришел в армию служить! Желаю стать солдатом! И тут входит военком. Она такая шутит: «Вот к нам тут уже явились добровольцы», а он: «Ооо, у нас теперь уже девушек в армию берут». Глядит, губы кусает, доволен. А на мне был парик такой до пояса… Профешнл, короче… Каблуки семь сантиметров… Она ему говорит: «Это не девушка». А он: «Бывает. Ничего, ничего, что не девушка». А она ему что-то на ушко шепчет… Военком смотрит на меня, как солдат на случайную вошь, так удивленно… Типа не понимаю как вы здесь оказались. И приходите завтра утром на медосмотр!

А. (иронически). Нну!

Певец. Знаешь, с тобой тикиташно говорить. Ты все понимаешь…

А. (соглашаясь). А.

Певец. Ты… Ты не как они. Потому что ты человек, ты неиспорченная проститутка… У них же никакой культуры. (Как бы обращаясь к кому-то отсутствующему.) Артист должен нести культуру, я ясно сказала? Я ясно выра-зи-лась? Ап-плодисменты!

А. А! (Хлопает в ладоши.)

Певец (постепенно успокаиваясь). А мне сказал один мужчина, мужчины, имей в виду, много кой-чего знают… Он сказал, что в военкомате на медкомиссии надо раздеваться будет. И что в этом мое спасение! Я поняла. Ну я назавтра… Собралась, специально накупила себе белья красивого с чулками, оборки, трусики сгринг, ну как одна чашечка лифчика на шнурке, поняла? (Показывает пригоршней.)

А. смотрит, размышляя, то на Певца, то себе в колени.

Нацепила бюстгальтер с кружевами, думаю: «Пусть о-бал-де-вают». Наше дело же про-во-ка-ция! Не стесняться, а идти неперерез! Чем дальше в лес, тем ближе вылез! Прихожу, а военком так решительно: «Мы понимаем вашу ситуацию, ни о каких раздеваниях на медосмотре речи быть на может!» Во как. Как будто я рвусь! И выдает: «Вам к психиатру». А рядом тетка сидит незлая такая, говорит: «Я готова вас направить в психиатрическую лечебницу. Но по вашим документам вас надо класть в мужское отделение». Предупредила. Ну и дали конверт, направление в психдиспансер. Я пошла… Иду так… Такое пальто леопардовое… Красные сапоги. Вхожу в психдиспансер. Тихо так там. Все молчат, сидят как на похоронах. Ну и я села. Смотреть даже по сторонам боялась, а вдруг какой-нибудь псих возбудится! И даст мне по морде! Тут и от нормальных легко схлопотать. Ну что, моя очередь подходит…

А. (возбужденно). А! А!

Певец. Ну вот. Я захожу к врачу, я к вам с направлением, а он сидит, дед такой, волосы прямо из носа растут, брови кудрявые висят. Смотрела детский фильм «Вий»?

А. Ння.

Певец. Ну, этот доктор тикиташный такой, прямо Вий из фильма ужасов. А ему уже звонили из военкомата… И он смотрит на меня сквозь брови, как болонка, говорит: бери конверт иди в больницу. Поставили печать. Пошел я в психушку…

А. (волнуется, закрыла рот ладонью, смотрит во все глаза). Нну! Нну!

Певец. Знаешь, что это такое? Была в дурдоме?

А. А! А! (Кивает, показывает, как ей кололи внутривенно, показывает, что давали таблетки, показывает на рот, закрывает глаза, руки по швам.)

Певец. Даже так? Бедная! Ты прямо как я. Но меня там на целый день отпускали. Санитар Слава вокруг меня ходил… Я так и знал, что он в меня влюбится. Ну его! Ой! Потом на такси ко мне ночью приезжал и дежурил у подъезда. И мне даже там в психушке могли дать инвалидность! Сказали, сразу будешь пенсию получать. По шизофрении. Ни один мент не придерется. И из квартиры никогда не выпишут. Только водить машину нельзя. Но я не захотела. О чем я мечтаю – сделать мне операцию или нет? Отрезать моего друга? (Похлопывает себя по бедру.) Я экстремалка по жизни. Но денег пока спонсора нет. И мне сказали, что оперированные мало живут за эти большие деньги.

А. (кивает головой, как будто жалеет). Мм!

Теперь она протягивает ладони и шевелит пальцами, как бы зовя добро.

Певец. Да. Приди, уйди зло, приди добро. Тьфу-тьфу-тьфу.

А. тоже поплевывает.

Певец. Вот Аркашка, Ариетта Киссми, сделала себе грудь. Сразу пятого размера, чтобы потом не переделывать. У нее репертуар, русские народные песни типа так: мои сиси потрясней, трынды-брынды, ой-ля-ля. Или еще поет: не отдам за пятьдесят, пусть до старости висят! Но друга себе не отрезала. Это у нее отдельный номер. Вроде нет-нет, зажмет тут рукой, нам не разрешается это показывать, ну вот – танцует, бедрами качает и вдруг оп-па! И он тут. На раз! Мы делаем стриптиз, и вообще-то всегда правило, прикрывать это дело. Рукой так. Одной рукой зацепишься за столб… Другой рукой прикрываешь… Травести-шоу. Поет. «Мене папа приказал свези сиси на базар». Или еще: «Дядя Пушкин, дядя Пушкин, видал мою лохматушку». Он вообще-то по специальности учитель русского языка и литературы. Но у него якобы открылся дар артиста, после того как ему ученики стукнули бутылкой по черепу. Пришел в себя в больнице, оглянулся на свою жизнь, плюнул и решил начать все заново, занял денег, сделал себе грудь и ушел из школы вообще! А кому он там нужен с грудями. Там своих таких до фига. И он создал группу из ничего буквально. Меня нашел, ну я уже ветеран стриптиза. Его не хотели пускать в наш бизнес. Я поговорил с кем надо. Он мне сказал так, расчувствовавшись: «Ну, ты меня хоронить будешь!» Отблагодарил, спасибо. Ну, данных у нас особых нет, но он смело ввел в репертуар похабные частушки. Типа мы с патриотическим уклоном. Мои сисеньки по пуду, работать больше не буду. Ой, а наша одна Феличита, он был спортсмен, фигурист. Вот у нее сейчас контракт! Мы так думали, прикольно, ее в Америку пригласили… Это наша мечта. Нас бы вызвали, о! Сиськи поджали скорей побежали. Ну, она сдала все анализы, кровь две пробирки, мочу сдоила с утреца, навоз сказали тоже вчерашнего не принимают, как бы они это проверили, интересно… Чем это отличается, вчера от сегодня… Хотя может быть, да. Есть нюансы… Да! Но Феличита носилась с баночками как честный мужчина, мы все ждали чем дело кончится, но СПИДа у нее так и не нашли, тьфу-тьфу-тьфу.

Истово крестится, А. тоже.

Она вообще за это время изменилась, свирепая стала, никаких случайных связей! Да на нее и так никто в трезвом состоянии и не посмотрел бы. У нее была неудачная операция на носу, примерно как у Майкла Джексона, хирург перестарался. Вообще две скважины остались и пенек небольшой. Но они там в Америке это оценили. Ну и поехала наша Феличита. А оказалось, что у артисток там друг должен быть в э-это, в э-ре-гированном состоянии. Поняла?

А. пожимает плечами.

Ладно, ты темная. И артистки, они его резинкой цепляли так… Феличита нашим по телефону сказала, что вообще, девочки, не завидуйте, там фиговато. Концерт три раза в день… Хотела отцепить эту резинку вообще. Больно же, чувствительное место! А контракт, его не разорвешь, да еще и в Америке, там везде адвокаты… Аркашка тоже этим нашим славянам угрожала, что наймет адвокатов… Они офонарели… Чикидашно было! Чики-чики-чикидашно! Эти славяне, когда надо было предоплату платить, раз! Шапки об пол, шашки наголо! Приходите, гости дорогие, угостим вас чем ворота закрывают. А у нас при виде их пейзажа челюсти попадали. Стоят вагончики, ну это я уже рассказывал. Приморский, блин, курорт, а моря никакого вообще и грязь до горизонта. Аркашка сказал, хляби разверзлись, ходи аки посуху, сапоги резиновые выдавайте. Вы нам обещали, мы едем выступать на приморский курорт, а у вас тут хляби! Делайте тогда сто процентов предоплаты! Они обиделись, у нас море умирающее, а вы денег требуете. Ну и погнали бронетранспортер за водкой.

А. изображает свое отвращение к водке, показывает, как пьют из стакана, хлопает себя по губам, машет ладошкой: «Ни-ни».

Ты молодец, правильно, не пей водку. А то будешь мучиться как я сейчас. О-о-ой… Ну и вот. Ладно. Получивши деньги, а мне ничего, как обычно, Ариетта Киссми отрабатывала конферанс на этой свадьбе у славян так эротично-порочно, я пью за здравие тех ворот, откуда вышел весь народ. Мы ню танцевали, ладонью прикрывшись, спинку друг другу заранее побрили, ноги и живот само собой, золотой пудрой везде так присыпали… Красота, представляешь? Ну, и один там в публике нам мешал. Аркашке в текст свои реплики вставлял, и все матом. Ариетта к людям там со всей душой, тост произносит, «чтобы елось и пилось, чтоб хотелось и моглось!». Это чистый фольклор, народное творчество. А они отвечают матом в рифму! К слову «хотелось и моглось», ну? Я вообще считаю, что это неуважение к артистам, орать из публики похабень всякую. А Ариетта, она как всегда, к ней кто-то из публики вяжется, вскакивает, а она просто так отвечает: сядь, меньше висять. Или подойдет: «Ах ты котик, пухлый животик». И шарит у него в коленях. Ой, говорит. Пузик арбузик. Арбузик растет, усик сохнет. И как запоет: «Я порточки полоскала, по порточкам плакала, где девалась та гремушка, что в порточках брякала». Все смеются гости. А это оказался отец невесты. Подумал, усы подкрутил и от стола Аркашке так: «Шлюхи!» Но другое слово, ты меня понимаешь… «Шлюхи! Как вас только земля носит, это позор просто». Но Аркашке, ей плюй в глаза, она даже не вытрется. Она ему отвечает народной пословицей: «На то Бог дырочку вертел, чтобы дух гнилой летел». Все смеются. Она себя ценит и уважает. А мне надо себе все время повторять: «Я хорошая! Я человек! Меня такой создал Бог!» (Крестится.)

А. (крестится). Нну.

Певец. Ты понимаешь, потому что ты сама такая. Но ты, запомни, ты хорошая. Ты не плохая! Соня не плохая! Меня этот мой первый хозяин называл Сонька Мармеладовна. Скажи: Соня ння…

А. Анн-ння ння…

Певец. Соня ння плохая…

А. молчит.

Скажи: ння пло-ха-я.

А. (изо всех сил). Ппа…ая… (Указывает на себя.)

Певец. Сонечка! Хорошая!

А. (тычет пальцем ему в грудь). Хаохыи.

Певец. Ну какая ты у меня молодец! (Целует руку А.) Ну я действительно хороший педагог! А не этот Аркашка-Ариетта. Чему он научит? А учителем еще работал. Михалина Михайловна была права еще когда! Всё, мне надо преподавать! Я же могу работать с дефективными детьми! Я же могу их учить! Я кое-что умею!

А. (тычет себя пальцем в грудь). Паааая…

Певец. Нет! Соня ння плохая!

А. Ння…

Певец. Соня хорошая! Ну скажи!

А. Анння… хаохая…

Певец целует А. и радостно кидается в пляс, включает музыку.

Певец. Я артист! Погоди! Тебя и на концерт наш не пустят! Ты никогда меня больше не увидишь! Сейчас!

Убегает в ванную, возится там. Все это время А. стоит у выхода, тихо постукивает в дверь, пытается спрашивать: «М? М?» Певец возвращается из ванной в белом платье с боа, в туфлях, в парике, включает минус, поет, пародируя Пугачеву. Танцует степ. А. смотрит на него в восторге и тоже пробует бить чечетку.

Я бы тебя взял к нам, ты способная! Ты бы смогла! Гладить там это, стирать. О, в Москве все есть! Приедешь, чучело Ульянова увидишь! Но Аркашка терпеть не желает баб, в школе, говорит, они его достали. Да и зарабатываем пока мало. Я у нас стираю сама, я костюмер!

Стук в батарею. Певец еще громче пускает магнитофон, рассыпается дробью. Стук со всех сторон.

О! Давайте просыпайтесь, идите мне морду бить! Откройте меня! Уйди, уйди зло! Приди, приди добро. Приди, приди добро.

А. тоже делает пассы, повторяя жесты Певца. Стук в дверь. Грохот.

(Выключая музыку.) Ну слава те господи! Кто там?

Голос. Откройте, милиция. Сейчас придет милиция. Увидишь кто. Когда посадят тебя в тюрьму.

Певец. Щас, только трусы постираю. (Женским голосом.) А что такое?

Голос. Сейчас узнаешь, что такое. Шум, шум устроили.

Певец (женским голосом). У меня потерян ключ. Я не могу найти ключ. Откройте меня.

Голос. Кто это?

Певец. Тут в коридоре была девушка, ее ограбили… Раздели… Я дала ей пока одежду своего директора… Откройте и пригласите милицию! Мне совершенно не дали спать! Я звонила все время своей знакомой, она иностранка и в курсе, что меня ограбили! Из Эстонии! И раздели! У вас в гостинице совершено преступление! (Кричит.) Милиция! Милиция! Помогите!

Голос. Тише, тише. У вас посторонние лица? Кто да кто?

Певец. Да это ваша дочка! Вот скажи, что ты дочка! Ну?

А. Нну…

Голос. Какая еще дочка?

Певец. Ваша дочка Соня! Сонечка, кто там за дверью? Крикни: «Ма-мма!» Ну я прошу тебя очень! Как моего единственного друга!

А. Ммамма! Мамма!

Голос. Кто там? У меня нет Сони! Еще выдумал, Соня! У меня сын, сын только! Нету никакой Сони!

А. Ння! Ння! Анння… (Показывает на себя.) Ання…

Певец. Аня? А я не понннял… Ання… Вашу дочку зовут Аня! Крикни ей!

А. Ання! Анння!

Голос. Это милиция! Комиссия!

Дверь отпирают. Вспышка. Показав фотоаппарат и щелкая им, входит Ма. Певец прячется в ванной.

Ma (смотрит no сторонам, лезет под кровать, щелкая вспышкой, говорит специально громко). Ты где, шалава, шлялась всю ночь? А? Тебя он затащил? Я его посажу! Смотрю, пропала девчонка, кто ее увел?

А. Мма… мма…

Ма. Тише! (Ходит по номеру, заглядывает в шкаф, щелкает вспышкой.) Выходи, выходи, совершено преступление! (Дергает дверь ванной, тянет ее. Громко говорит.) Она же немая, она дурочка! Нашел кого заманивать в номер! Инвалид детства! Я ее ищу-ищу по всей гостинице! Она же дурочка, дебил с трех лет, заходит сюда и бродит. Я тут раньше работала, она все ходы знает. Ах вот, оказывается, кто тебя увел, вот этот, вот кто! Ты как одета? Он тебя одел? Вот, вот! Я давно заметила, он возле тебя ходит, московский артист! И не стыдно! (Обращаясь в сторону коридора.) Люди добрые, он же ее использовал! Всё, надо милицию вызывать! Изнасилование! За это срок восемь лет! (Кричит.) Кто ее увел? Где ты всю ночь пропадала? С кем переспала? Где он, покажи рукой.

А. не двигается.

Ночью затащил, пьяный был! С улицы привел, я ее бегаю не могу найти! С трех ночи ношусь! В милицию заявила! Сбегала домой! По городу искала! Она же у меня убогая! Убогая она! Не говорит, ничего не бает! Ой, люди-люди! Ее в детстве пьяный отец испугал! Она инвалид детства! Спасите-помогите! А тут вот она где. Да я тебя, артист, на восемь лет упеку! Сейчас милицию вызову… Там должен быть дежурный… Сейчас я его разбужу! Кружилин дежурит небось… (Набирает номер, кричит.) Кружилин! Але! А ну, Лена, Толю давай сюда! Але! Как это… Кто у телефона? Оо… (Кладет трубку, набирает номер.) Сразу на человека матом. (Достает мобильник, набирает номер.) Спать ей надо! Дома поспишь! Тут отель! Люди на работе! (В трубку.) Але! Паш! Я забыла. Переключи этот номер обратно на девятку. (Ждет. Набирает номер.) Лен? Лен, это Луиза. Луиза, баю. Ну тетя Лида бает, ё! Извини, разбудила? Ну прости. А где мент этот ваш Толя? Тоже спит? Ну, молви ему, пусть поднимается. На пятый этаж. Пятьдесят третий номер. Спасибо за беспокойство.

А. все это время пытается уйти, Ма ее не пускает.

Певец (выходит из ванной). Где милиция? Прошу полковника. Вызовите его срочно. Меня ограбили. Я известнейшая певица. (Обращаясь к Ма.) А ты! Ты тут за дверью роилась! Знаю-знаю!

Ма. Ты… Вам кого? Вы кто? Вы что здесь?

Певец. Вот она меня ограбила, все деньги украла и костюм. В чьем костюме она?

Ма. Кой костюм, что лепечешь? Охичал совсем!

Певец. На ней сценический костюм адидас! Вот он! Украден у меня! Попрошу свидетелей! Вы свидетель! Я артистка, выступаю в мужском наряде! Я певица-трансформер! Я Даяна Принсесс! Аллу Пугачеву знаете? Она мне фото подписала мое! У меня есть мужской костюм! А эта воровка проникла в мой номер, когда я спала, переоделась… Вынесла все вещи… У меня была шуба бобр! Денег сто пятьдесят тысяч!

А. насмешливо улыбается.

Ма. Какой, где бобр! Сама ты бобр трепаная!

Певец. Щипаный бобр!

Ма. Сама ты щипаный бобр! Трепаный ты бобр! Не было, не было у тебя шубы!

Певец. А ты откуда знаешь, что у меня не было шубы? Ты сюда влезала? У тебя же ключ, вот! В вещах моих копалась? Отвечай!

Ма молчит.

Составьте акт! Почему у меня в номере посторонние? (Театрально указывает в сторону А.)

Ма. Сама ты посторонний! Ты ее вчерась затащил…

Певец. Да я певица Даяна Принсесс!

Ма (растерянно). О… А… Да ты ее вчерась… затащила… Ты лесобиянка!

Певец. Она мне все рассказала!

Ма. Совсем дурная, лесобиянка! (Смеется.) Как она могла тебе рассказать, если она немая с трех лет! Ее папка испугал! Пьяный стал над ней издеваться! От своих правда что не пройти! Показывал ей что-то! Как онанитик! Она перестала баять! Она трехлетняя по уму! У нее инвалидность детства! Молчунья! Не бает ничего! А вот уж ты соврала так соврала! Рассказала она ей.

Певец. Ее зовут Аня. Аня? У нее мама уборщица. Мама здесь больше не работает. У мамы больные ладошки, так? Аллергия на моющие средства. У меня тоже от стирки бывает. Аня маме помогает, работает за вас, потому что вы не можете. Покажите ваши руки, ну? Она мне всё рассказала про вас, все тайны выдала.

А. горестно улыбается, глядя в сторону.

Ма (показывая руки). Нет! Врешь! Врешь всё! Руки есть! Во! Ощунял совсем!

Певец. Я вру? Я ощунял? (Обращаясь к А.) Как тебя зовут?