Живым или Мертвым Блэквуд Грант
— Джон, не знаю, что вы сделали, но Хендли сразу обратил на вас внимание.
Кларк покачал головой.
— Ничего такого я не делал. Всего лишь чуть-чуть подтолкнул его туда, куда он уже сам смотрел. Он толковый парень. И здесь — вполне на своем месте. Зайди-ка. Можешь задержаться на минутку?
— Конечно. — Джек сел на стул, стоявший перед столом.
— Я слышал, ты решил заняться грязной работой?
— Что? А-а… Да. Значит, он уже сказал вам?
— И попросил меня заняться твоей подготовкой.
— Что ж, это будет хорошо. Даже отлично!
— Джек, почему ты захотел взяться за эту работу?
— А разве Хендли не…
— Я хочу сам услышать это от тебя.
Джек поерзал на стуле.
— Джон, я сижу тут днями напролет, читаю множество сообщений, пытаюсь отыскать смысл в той информации, которую они, возможно, содержат, а возможно, и не содержат. Не сомневайтесь, я знаю, насколько это важно и что этим необходимо заниматься, но, знаете, мне хочется делать что-то более серьезное.
Кларк кивнул.
— Вроде истории с МоНа?
— Да, такого рода.
— Эти дела не всегда проходят так аккуратно.
— Я знаю.
— Думаешь? Джек, я много занимался этим — лицом к лицу с противником, глаза в глаза. Как правило, они бывают грязными и отвратительными и запоминаются навсегда. Лица стираются, окружающая обстановка забывается, но поступок — то, что ты делаешь — остается с тобой. Если человек не готов совладать с этими чувствами, они сожрут его.
Джек глубоко вздохнул и уставился в пол. Готов ли он к этому? Он чувствовал в словах Кларка правду, но в данном случае она представлялась ему абстрактной. Он знал, что все это не похоже на эпизоды кинофильмов или романов, но знание о несходстве бесполезно, это все равно, что для того, чтобы описать красный цвет, сказать, что он с виду не похож на синий. Нет точки отсчета; вернее сказать, слабенькая точка отсчета — напомнил он себе. Ведь МоНа все же был.
И, словно прочитав его мысли, Кларк нарушил молчание.
— Постарайся не сделать ошибки, Джек. МоНа был, можно сказать, наваждением. Ты попал в ситуацию, не имея даже возможности как следует обдумать ее заранее, и у тебя не было сомнений в том, что этот парень — плохой из плохих. А ведь это не всегда бывает столь прозрачно. По правде говоря, довольно редко. И тебе нужно научиться мириться с неуверенностью. На это ты способен?
— Джон, если честно, то не знаю. У меня нет ответа на ваш вопрос. Я знаю, что это плохой ответ, но…
— Напротив, это как раз верный ответ.
— Что?
— Когда я поступал в ШВВ — школу водолазов-взрывников — каждый кандидат обязательно беседовал с психологом. Я ждал в коридоре, и тут вышел мой приятель. Я спросил его, о чем там шла речь. Он ответил, что доктор спросил, способен ли он убить человека. Мой приятель, парень азартный, не задумываясь, ответил: «Конечно!» Подошла моя очередь, и доктор задал мне тот же самый вопрос. Я ответил, что, вероятно, смогу, но полной уверенности в этом у меня нет. Одного из нас приняли, а второго — нет.
«Будь я проклят! — воскликнул (про себя) Джек. — От одной только мысли о том, что Джон Кларк, богоравный оперативник, был когда-то зеленым новобранцем, голова шла кругом. Но ведь каждый с чего-то начинает».
— Покажи мне парня, который ответит на такой вопрос: «Черт возьми, конечно!» — продолжал Кларк, — и он стопроцентно окажется чокнутым или лжецом, или просто выяснится, что он всерьез об этом не думал.
Знаешь что? Поговори как-нибудь с Дингом. Когда ему впервые пришлось убить человека, все шло, в общем-то, гладко, до тех пор пока не нужно стало нажать на спуск. Он знал, что способен это сделать, но, прежде чем боек ударил по капсюлю, ему пришлось поспорить с негромким таким голосом в собственной голове.
— А вы?
— То же самое.
— Что-то не верится, — рискнул возразить Джек.
— Уверяю тебя: так оно и было.
— Так что вы посоветуете? Вернуться к монитору и клавиатуре?
— Это уж тебе решать. Я лишь хотел убедиться, что ты хорошо понимаешь, за что берешься. В противном случае ты будешь опасен для себя самого и тех, кто будет рядом с тобой.
— Понятно.
— И еще одно. Я хотел бы, чтоб ты подумал, как поставить в известность отца.
— Иисус! Вы шутите…
— Нисколько. Джек, я буду хранить твою тайну, потому что ты взрослый человек, но может случиться так, что тебе придется принимать самостоятельное решение, и ты не сможешь этого сделать, потому что будешь бояться посмотреть ему в глаза. Ты не станешь самостоятельным человеком, пока ты не пересилишь себя.
— Вижу, вы обходитесь без дипломатии.
Кларк улыбнулся.
— Мне уже не раз приходилось слышать об этом. — Он посмотрел на часы. — Ну, вот, скоро возвращаться на совещание. Подумай еще денек — и об одном, и о другом. Если желание не пропадет, я научу тебя всему, что знаю и могу.
Расположенная над Темзой, на Воксхолл-кросс, штаб-квартира британской Секретной разведывательной службы, известной также как МИ-6, была известна в узких кругах как Леголенд или Вавилон, причиной чему была причудливая, похожая на зиккурат форма здания. Человек из Леголенда, с которым общалась Мэри Пэт, в ответ на вопрос назвал ей только одно имя. Найджел Эмблинг, сказал ей собеседник, отставной ветеран разведки, всю жизнь проработавший в «…станах» и знающий о них столько, что то, что он забыл, вполне сопоставимо с тем, что средний человек когда-либо в жизни узнает о Центральной Азии. Мэри Пэт не сомневалась в том, что у англичан там имелись свои активные источники, но не могла понять, продолжает ли Эмблинг входить в их число или нет. Скорее всего, нет. Ее собеседник, несомненно, понял, хотя бы из того, что звонок был сделан не по официальным каналам, что она в своих действиях вышла за пределы отпущенных ей полномочий. А в этом случае большие бонзы из МИ-6 вряд ли будут довольны, если он укажет американке на кого-то из действующих агентов.
Конечно, получить от заокеанского коллеги нужную наводку — это еще полдела. Эмблинг уже старик и давно отошел от полевой работы, следовательно, нужно закинуть туда кого-то, кто поработал бы ногами под его руководством. Насчет кандидатуры Мэри Пэт не пришлось ломать голову. В памяти сразу всплыли два имени. Если дошедшие до нее слухи верны, эти двое, скорее всего, будут рады заказу на небольшую работенку. В НКТЦ имелся директорский фонд. Она и Бен Марголин решили, что данную операцию вполне можно профинансировать из него.
Ей оставалось только сделать два телефонных звонка, чтобы убедиться в достоверности слухов, и еще два, чтобы закрепить успех, которого она достигла в предыдущем разговоре.
Сотовый телефон Кларка, лежавший в верхнем ящике стола, испустил одну трель, потом вторую. На третьей Кларк поднес его к уху.
— Слушаю.
— Джон, это Мэри Пэт Фоли.
— О, Мэри Пэт, здравствуй. Звонок тебе был у меня в списке первоочередных дел.
— Так что же помешало?
— Мы с Дингом только что уволились из «Радуги». Хотели сначала, так сказать, прикоснуться к корням, а потом здороваться.
— А что ты думаешь насчет того, чтобы поздороваться лично? Мне хотелось бы поручить тебе одно дело.
Радар в голове у Кларка издал предупреждающий сигнал.
— С удовольствием. Когда и где?
— Как можно скорее.
Кларк посмотрел на часы.
— Я могу прямо сейчас уйти на ленч.
— Хорошо. Знаешь в Гейнсвилле ресторан «Хук»?
— Да, рядом с Линтон-холл-род.
— Точно. Там и встретимся.
Кларк выключил компьютер и направился в кабинет Сэма Грейнджера, чтобы поставить руководителя оперативной работы Кампуса в известность о состоявшемся разговоре.
— Судя по всему, это будет не просто дружеская встреча, — сказал Грейнджер.
— Маловероятно. Она говорила таким особым тоном. Я его хорошо знаю.
— Ей известно, что вас уволили из Управления?
— От Мэри Пэт мало что укрывается.
В этом Грейнджер был с ним полностью согласен.
— Что ж, загляните ко мне, когда вернетесь.
Кларк много раз бывал рядом с заведением Хука, но ни разу не заходил туда. Слышал, что там пекут лучшие во всей Виргинии пироги. «Но с улицы в этом не удостоверишься», — подумал он, заезжая на расчерченную диагональными линиями стоянку перед рестораном. Между двумя большими стеклянными витринами помещалась единственная дверь, прикрытая сверху небольшим красно-белым, в полоску, тентом. Неоновая вывеска в витрине извещала: «Ху». «Плохая примета?» — спросил себя Кларк. Может быть, и нет.
Откровенно говоря, все его воспоминания о Гейнсвилле содержали только хорошее. Он не один десяток часов отшагал по здешним тротуарам, обучая будущих резидентов ЦРУ технике слежки и противодействия слежке. В аудиториях Кемп-Перри всему не научишь. Добрые жители Гейнсвилла и доброго десятка других городов Мериленда и Виргинии даже не подозревали, что по улицам рядом с ними ходит множество шпионов, овладевающих искусством оставаться в живых на родной земле, прежде чем заняться этим на практике в других странах.
Протиснувшись в придерживаемую тугой пружиной дверь, он сразу увидел Мэри Пэт, сидевшую на высоком табурете возле стойки. Они обнялись, и Кларк устроился рядом. Почти сразу же к ним подошел дородный мужчина с руками в муке.
— Что я могу вам предложить?
— Яблочный пирог, — не задумавшись ни на секунду, сказала Мэри Пэт. — Для начала.
Кларк пожал плечами и заказал то же самое.
— Как поживает Эд?
— Отлично. Разве что скоро начнет кидаться на людей из-за того, что сидит взаперти. Он пишет книгу.
— Хорошее занятие.
— Не хочешь прогуляться? — спросила Мэри Пэт, когда им принесли пироги.
— С удовольствием.
Выйдя на улицу, они немного прошли по тротуару, болтая о всякой всячине, и вскоре оказались в раскинувшемся на акр сквере, с зеленой травой и подстриженными в виде невысоких стенок живыми изгородями. Там они сели на скамейку.
— Джон, у меня проблема, — сказала Мэри Пэт, когда они откусили от пирогов по паре кусков. — Я думаю, что вы с Дингом могли бы мне помочь.
— Если сможем. Ну, во-первых, нас…
— Да, я слышала. Очень жаль. Я знаю достопочтенного Чарльза Самнера Олдена. Он просто му…ак.
— Похоже, за последнее время в Лэнгли таких развелось больше чем достаточно.
— К сожалению, да. Такое впечатление, что начинаются Темные века. Скажи, пожалуйста, — что ты думаешь о Пакистане?
— Туда неплохо иногда съездить на экскурсию… — протянул, улыбнувшись, Кларк.
Мэри Пэт рассмеялась.
— Очень простое задание, вероятно, на пять-шесть дней. Нам нужно кое-что там проверить, а своих людей у нас нет — во всяком случае, таких, которых мы могли бы задействовать. Новая администрация разгоняет оперативный директорат такими темпами, будто намерена завершить распродажу за один день. Там есть один парень — англичанин, — который хорошо знает местность, но он уже немного пережил свои лучшие годы.
— Уточни, пожалуйста, что значит «кое-что проверить».
— Чисто низовая работа. Беготня.
— Насколько я понимаю, мы говорим о чем-то таком, что косвенным образом имеет отношение к большой рыбе? — Мэри Пэт кивнула. — И ты уже пробовала найти к ней подходы средствами Лэнгли? — Мэри Пэт снова кивнула. Кларк глубоко вздохнул, медленно выдохнул. — Ты, похоже, цепляешься за очень тонкую веточку.
— Что поделать? Яблоко-то как раз там.
— Насколько это срочно?
— Чрезвычайно.
— Потерпи до вечера.
Через час он вернулся в Кампус. Грейнджер находился в кабинете Хендли. Кларк постучал по косяку открытой двери, увидел приглашающий взмах руки Хендли, вошел и сел.
— Сэм рассказал о вашей встрече, — сказал Хендли. — Попробовали пирог?
— Яблочный. Может быть, где-то их пекут лучше, но такое место еще искать и искать. Она предложила мне заказ на выездную работу. В Пакистане. — Он кратко пересказал суть беседы.
— Вот чертовщина-то! — воскликнул Грейнджер. — Она из НКТЦ, так что можно и не гадать особо, что у них на радаре. И что вы ей сказали?
— Что вечером я позвоню и дам ей окончательный ответ. И вот еще что. Возможно, это может показаться глупостью, но есть еще такой пунктик: думаю, что, если мы возьмемся за это дело, мы не сможем держать ее в неведении.
— Насчет Кампуса! — вскинулся Грейнджер. — Я не…
— Простите, — сухо перебил его Кларк. — Мы с Мэри Пэт очень давно знакомы, через многое прошли, а на этом деле лично она рискует очень многим. Я не собираюсь дурачить ее. Послушайте, вам же известна ее репутация, известно, как относится к ней Джек Райан. Если подозревать в недобросовестности ее, то даже и не знаю, кому можно доверять.
Хендли с полминуты обдумывал его слова, а потом кивнул.
— Хорошо. Но будьте осторожны. Когда ей нужно провести эту операцию?
— Полагаю, что вчера, — ответил Кларк.
Глава 43
— О Эмире и РСО нам известно очень немного, — сказал Джерри Раундс, возобновляя начатое утром совещание. — Давайте поговорим о том, что мы знаем наверняка.
— Все время существования РСО основная часть его коммуникаций осуществляется через Интернет. Но мы до сих пор не добрались до его провайдера, потому что он постоянно их меняет. Так что мы целиком и полностью зависим от того, что перехватывает АНБ, пользуясь своими методами расшифровки. Нам известно лишь то, что они то и дело скачут из одной страны в другую.
Он умолк, и инициативу перехватил Доминик.
— Если только мимо нас не проходит значительная часть трафика — что всегда возможно, — то можно смело ставить годовой заработок на то, что они переправляют важную информацию в натуральном виде, то есть при помощи курьеров. Они могут возить с собой компакт-диски, или флэшки, или что-нибудь еще такого же рода, что можно было бы использовать с ноутбуком или передать кому-то из соучастников. У которого есть, допустим, настольный компьютер, работающий через телефонный модем. Или через точку доступа Wi-Fi.
— Точки доступа плохо защищены, — возразил Брайан.
— Это может не иметь для них значения, — вступил в разговор Чавес. — Вы же наверняка предполагали, что у них могут быть одноразовые шифровальные блокноты.
— Верно, — кивнул Раундс.
— Этот метод позволяет передавать все, что угодно. А для того, кто перехватит сообщение, оно будет представлять всего лишь бессмысленный набор букв, цифр или слов.
— А отсюда следует предположение, — сказал Джек, — что курьеры возят собственно сообщения или еще и одноразовые шифроблокноты, если террористы действительно ими пользуются.
— Джек, расскажи всем об этом парне, — прервал его Раундс.
— Его зовут Шазиф Хади, — сказал Джек. — Его имя присутствовало в списке рассылки, который попался нам на глаза. Его аккаунт не так тщательно скрыт, как у всех остальных. Сейчас мы стараемся пробить его финансовые операции. Приведет ли это куда-нибудь, кроме продовольственного магазина, сказать пока не могу.
— Кстати, насчет курьеров, — сказал Чавес. — Разве ФБР не ведет учета постоянных авиапассажиров? Вдруг имеется возможность выявить какую-то закономерность? Установить связь между электронными письмами РСО и появлением того или иного пассажира?
— А вы представляете, сколько таких постоянных пассажиров то и дело пересекают Атлантику? — ответил Доминик. — Их тысячи, и Бюро учитывает всех. Чтобы проверить хотя бы четверть из них, и то потребуется неизвестно сколько времени. Все равно, что читать телефонную книгу по восемь часов в день. А в конце концов окажется, что поганцы пересылают свои диски «ФедЭксом» или даже обычной почтой. Почтовый ящик — самое надежное место, чтобы что-то спрятать.
Ноутбук, стоявший перед Джерри Раундсом, негромко звякнул, и его хозяин взглянул на экран. Он читал сообщение около минуты, а потом поднял голову.
— Это еще больше усложняет дело.
— Что именно? — спросил Джек.
— Мы добыли кое-какую информацию из той штуки из посольства в Триполи. Динг в горячке сунул в карман флэшку одного из террористов. На ней оказалась куча файлов с изображениями JPEG.
— Фотографии Эмира, сделанные через замочную скважину? — осведомился Брайан.
— До такого везения не дошло. Плохие парни усложняют игру. Они используют стеганографию.
— Что-что?
— Стеганографию. Для простоты — стего. Это один из методов тайнописи: когда текст скрывается в изображении.
— Вроде невидимых чернил?
— Что-то общее есть, но метод куда старше. В Древней Греции вестнику, обычно рабу, выбривали часть головы, делали татуировку с текстом, выжидали, пока волосы отрастут, и посылали его через неприятельское войско. В нашем случае используются цифровые изображения, но принцип тот же самый. Вы же знаете, что цифровое изображение — это всего лишь множество цветных точек.
— Пикселов? — уточнил Чавес.
— Их самых. Каждый пиксел имеет номер — красной, синей или зеленой области — и обычно ранжируется от нуля до пятидесяти пяти в зависимости от интенсивности цвета. Любое такое обозначение кодируется восемью битами, начиная со ста двадцати восьми и до единицы. Идет дробление пополам: сто двадцать восемь — шестьдесят четыре — тридцать два и так далее. Разница в уровне КСВ на одну, две или даже четыре единицы недоступна человеческому зрению…
— Я уже совсем ничего не понимаю, — перебил Брайан. — Что из всего этого следует?
— Чтобы спрятать буквы в цифровой фотографии, нужно лишь незаметно изменить пикселы.
— И сколько же туда можно поместить таким образом?
— Допустим, если фотография форматом шестьсот сорок на четыреста восемьдесят… получается примерно миллион букв. Хороший толстый роман.
— Вот проклятье! — пробормотал Чавес.
— Да, их там до черта, — кивнул Джек. — Если они используют стего, то у них, наверно, хватает ума и для того, чтобы помещать короткие сообщения. Вот и получается, что речь идет об одном-двух десятках измененных пикселей среди нескольких миллионов. Это похлеще пресловутой иголки в стоге сена.
— Значит, расшифровка очень сложна? — задумчиво произнес Чавес. — И мы никак не можем туда докопаться?
— Боюсь, это крайне маловероятно. Существуют десятки, если не сотни, бесплатных и условно бесплатных программ, которыми можно делать такие вещи. Одни получше, другие похуже, но они не специализированные. Это просто не нужно, если ключ к расшифровке имеется только у отправителя и получателя, и больше ни у кого в мире.
— А как же все-таки эти сообщения извлекаются? Что для этого нужно?
— Обычно это делается путем разложения каждого изображения, — ответил Раундс. — Определяется, какие именно пикселы были изменены и на какой уровень, а потом из них считывают текст.
— Похоже, что эта работенка в самый раз для АНБ, — сказал Брайан. — А нельзя ли…
— Нет, — перебил его на полуслове Раундс. — Поверьте, мы бы и сами рады, но перехват их трафика — одно дело. А хакерское проникновение в их систему — совсем другое. Тем более что нам и не требуется столь сильнодействующих средств. Джек, у нас имеются коммерческие программы?
— Да, но я не уверен, что они потянут такую работенку. Но погляжу. Если толку не будет, попробуем склепать собственную программу. Мы с Гэвином разберемся.
— Вернемся к трофею из Триполи? — предложил Доминик. — Как я понимаю, мы считаем, что это была проделка РСО?
— Совершенно верно. Все ее участники принадлежали к ответвлениям РСО. Половина из бенгазийской ячейки, а вторая — собрана из разных мест.
— Получается, сборная команда… — протянул Джек. — Судя по тому, что я изучал, такой стиль совершенно нетипичен для РСО. Обычно они стараются обходиться силами определенных ячеек, не привлекая никого другого. За этим должно что-то стоять.
— Согласен, — ответил Раундс. — Давайте-ка потянем за эту ниточку и посмотрим, куда она приведет. Почему они отказались от своего обычая?
— И где остальные члены бенгазийской ячейки? — добавил Брайан.
— И это тоже. Ладно, вернемся к стего: если только это не случайное отклонение от обычного правила, а стандартный метод РСО, который они уже давно практикуют, значит, наша работа становится еще труднее. Каждый интернет-форум и каждый сайт, используемый РСО сейчас или в прошлом, оказывается потенциальным источником информации. Необходимо прошерстить их на предмет файлов изображений — JPEG, GIF, PNG, растровых. Любых.
— Видео? — поинтересовался Чавес.
— Да, это тоже возможно, но гораздо труднее. Некоторые методы сжатия вносят достаточно заметные изменения в расположение пикселов. Лучше использовать неподвижные изображения или стоп-кадры. Так что, хватаем все, что возможно, и начинаем потрошить на предмет вложенных текстов.
— Нужно подготовить надежную IP-базу на случай, если нам удастся что-нибудь отыскать, — сказал Джек.
— А не мог бы ты сказать это по-английски? — спросил Брайан. — Ты же знаешь, я простой необразованный морской пехотинец, для этих штук у меня мозгов не хватает.
— IP — это интернет-протокол — ты же видел дома на компьютере группы цифр, например, 67.165.216.132?
— Да.
— Если мы начнем тыкаться на эти сайты с одними и теми же IP, а кто-нибудь будет наблюдать за посещениями, они узнают, что в их ресурсах роются посторонние. Гэвин сделает так, чтобы наши IP менялись случайным образом, и мы производили впечатление обычных посетителей. Можно даже подсунуть адреса других исламских сайтов.
— Хорошо, — подытожил Раундс, — будем работать в этом направлении. Что еще? Выкладывайте все сразу.
— Есть какая-нибудь возможность установить, когда снимки были выложены на сайтах? — поинтересовался Доминик.
— Думаю, что да, — ответил Джек. — А в чем дело?
— Имеет смысл сравнить даты размещения с электронными письмами, датами известных нам терактов и тому подобным. Возможно, картинки предшествуют письмам, или наоборот. Не исключено, что в этом деле существует какая-то закономерность, от которой мы сможем оттолкнуться.
Джек сделал пометку в блокноте.
— Хорошая идея.
— Давайте поговорим о предположениях, — сказал Чавес. — Мы исходим из того, что Эмир все еще обретается где-то в Пакистане или Афганистане. Когда мы в последний раз получали точную информацию, что он там?
— Год назад, — ответил Джек. — Мы тогда это обсуждали, думали, что он мог куда-то переместиться или даже сменить внешность, но никаких подтверждений этому не было.
— Допустим, что они появились. Почему вдруг он мог захотеть сменить место жительства?
— Или по каким-то оперативным соображениям, или же потому, что мы топчемся слишком близко от его дверей, — ответил Раундс.
— И куда он мог бы перебраться?
— Я думаю, в Западную Европу, — предположил Доминик.
— Почему именно туда?
— Прежде всего потому, что там нет границ. Гораздо легче разъезжать.
«Спасибо Шенгенскому соглашению, — подумал Джек, — которое избавило большинство государств Евросоюза от пограничного контроля, так что теперь попасть из одной страны в другую ничуть не труднее, чем в Северной Америке — из штата в штат».
— И не забывайте о валюте, — добавил Брайан. — Евро там принимают почти везде. Поэтому и переводить деньги, и устроиться с жильем там ничего не стоит.
— В том случае, если он не менял внешность, ему было бы гораздо проще обосноваться где-то на юге, в Средиземноморье — Кипр, Греция, Италия, Испания, Португалия…
— В общем, места хватает, — заметил Брайан.
— В таком случае, как же мы его запеленгуем? — спросил Раундс.
— Отслеживая денежные потоки, — ответил Доминик.
— Мы этим занимаемся уже черт-те сколько времени и, кстати, Лэнгли тоже, — вновь вступил в разговор Джек. — Рядом с финансовой организацией РСО даже Кносский лабиринт[28] кажется игрушкой, вроде компьютерных бродилок для маленьких детей.
— Не слишком понятное сравнение, братец, — ухмыльнулся Брайан.
— Извини. Католическое образование. Короче говоря, если не знать, за какой именно угол следует заглянуть, брать финансы за стартовую точку не имеет смысла. По крайней мере, только финансы.
— Но кто-нибудь пытался все это смоделировать? — спросил Чавес. — Взять все, что нам известно об их денежном обращении, наложить на движение их электронных писем и обновления сайтов и связать все это с их акциями.
— Хороший вопрос, — сказал Раундс.
— Я бы очень удивился, если бы это не попытались уже сделать в НКТЦ и в Лэнгли. Если бы они добились успеха, этот тип уже сидел бы у них в мешке.
— Возможно, — ответил Раундс, — но мы этот путь еще не пробовали.
— Если Кампус с этим не справится, значит, это никому не под силу, — заявил Брайан.
— Вы уверены? Допустим, что они не пробовали этот метод. Или, лучше, допустим, что они пробовали, но немного ошиблись. Что нужно для того, чтобы сделать все правильно?
— Склепать специальный софт, — тут же отозвался Джек.
— Деньги у нас есть и люди — тоже. Давайте займемся.
— Гэвин нас скоро проклянет, — сказал, улыбнувшись, Доминик.
— Купи ему по упаковке сырных палочек и газировки. Лучше всего «маунтин дью», — посоветовал Брайан. — Он будет доволен до ушей.
— Как насчет того, чтобы прогуляться по Триполи? — спросил Доминик, меняя тему разговора. — Эта история с посольством не могла происходить в вакууме. Надо заглянуть туда и встряхнуть дерево. Может быть, и в Бенгази заглянуть.
— Я посоветуюсь с Сэмом и Джерри, — сказал, чуть подумав, Раундс.
Еще с час они перебрасывались различными соображениями, после чего Раундс прекратил совещание.
— Давайте закончим на сегодня и для разнообразия займемся текущей работой. Встретимся здесь же завтра утром.
Все направились к двери. Только Джек откинулся в своем вращающемся кресле, развернул его и уставился в окно.
— Прямо вижу, как там колесики крутятся, — сказал, остановившись в двери, Чавес.
— Извини… что?
— У твоего отца точно такой же вид, когда он включает мозги на самые высокие обороты.
— Да я все еще играю в «что если».
Динг вернулся в зал, пододвинул ближайшее кресло и сел рядом с Джеком.
— Сознавайся, что у тебя на уме.
Читать бесплатно другие книги:
