Рожденная в грехе Робертс Нора

Глава 4

– Не понимаю, что ты так суетишься, – ворчала Мегги. – Можно подумать, готовишься к королевскому приему.

– Просто хочу, чтобы ей было как можно удобней. – Брианна поставила вазу с тюльпанами на посудный шкафчик, потом передумала и водрузила ее на маленький столик у окна. – Человек совершает бог знает какое путешествие только для того, чтобы повидать нас. Пускай она почувствует себя как дома.

– Думаешь, этому поможет то, что ты уже дважды перевернула здесь все вверх дном, наводя порядок и чистоту? А также натащила цветов, как на пять свадеб, и наварила и напекла на целый полк солдат! – Произнося эту тираду, Мегги подошла к окну и, отодвинув занавеску, посмотрела вдаль, на стелющиеся поля и холмы. – Гляди, как бы все это не обернулось для тебя большим разочарованием, Бри.

– Тебе обязательно нужно испортить мне настроение от ожидания встречи. Такой встречи!

– Если не ошибаюсь, ее письмо о том, что она принимает твое приглашение, не было переполнено чувством благодарности. Да или нет?

Брианна перестала взбивать и укладывать подушки и бросила взгляд на прямую непреклонную спину сестры.

– Ты забываешь, Мегги, что ей сейчас не до красивых слов. Она осталась совершенно одна. Всего месяц назад умерла ее мать.

– Ну, насколько она одна, мы с тобой не знаем, сестрица.

– Во всяком случае, у нее нет ни сестер, ни братьев. И она не замужем. Это мы знаем. Я рада, что она приезжает.

– Человеку, которого нанял Роган, она заявила, что не хочет иметь с нами никаких дел!

– Ох, Мегги! А ты никогда в жизни не говорила ничего такого под настроение, о чем потом жалела?

Мегги выдавила в ответ улыбку, которая, видимо, означала, что такое с ней порою тоже случается, и спросила в более миролюбивом тоне:

– У нас есть время до того, как мы отправимся в аэропорт?

– Немножко. Я покормлю Кейлу и переоденусь. – Заметив ироническую усмешку Мегги, она с вызовом добавила: – Да, не хочу встречать нашу сестру в переднике и мятых брюках.

– Что ж, дело твое. Лично я не собираюсь надевать парадные одежды и останусь в чем есть.

Это означало, что на ней будет все та же рубашка большого размера, заправленная в старые джинсы.

– Как угодно, – миролюбиво согласилась Брианна. – Но хотя бы пригладь это развороченное птичье гнездо у себя на голове.

Прикусив губу, Мегги бросила быстрый взгляд в зеркало, висевшее над шкафчиком с посудой, и не могла не признать, что образное сравнение сестры весьма точно и справедливо.

– Я все утро работала, – пробурчала она, выходя вслед за Брианной из комнаты. – А моим инструментам безразлично, в каком состоянии у меня прическа. Мне же не надо быть все время на людях, как тебе, моя дорогая.

– Да, и они должны благодарить за это бога, – съязвила Брианна. Сестры уже спускались с лестницы. – Зайди на кухню, возьми бутерброд или что-нибудь еще, если хочешь. Ты выглядишь голодной.

– Я выгляжу беременной, – поправила ее Мегги. Брианна застыла на месте.

– Правда? Ой, Мегги, что же ты молчала?

– И в этом виновата ты, Бри.

С радостным смехом Брианна обняла сестру.

– Что ж, это что-то новое в медицине! – воскликнула она. – Думаю, врачи во всем мире обязательно заинтересуются твоим случаем. Так в чем же моя вина?

– А у кого не так давно появилась на свет прекрасная девочка? Как только я взяла ее на руки, сразу поняла: и я хочу такую же!

– Второй ребенок не очень затруднит твою работу? – спросила Брианна вполне серьезно. – А как отнесся к этому Роган?

– Я еще не говорила ему, потому что не окончательно уверена. Но чувствую… – Она положила руку себе на живот. – Хочу, чтобы так было. А еще хочу есть! – Она направилась к холодильнику. – Смотри не говори пока никому об этом. Даже своему Грейсону.

– Не скажу.

Через кухню Брианна прошла в жилые комнаты на первом этаже. Это помещение она расширила и надстроила около года назад, после замужества, в то время как второй этаж основного дома и мансарда по-прежнему предназначались для гостей ее «Терновника». В пристройке первого этажа появилась вторая спальня и большая детская с двойными окнами, откуда открывался чудесный вид на холмы, а перед одним из окон росло маленькое миндальное деревце, посаженное ее добрым соседом, Мерфи Малдуном, в честь рождения Кейлы.

В комнате, недалеко от кроватки ребенка, Мегги устроила подвесную галерею, где поместила разноцветные стеклянные фигурки сказочных существ – русалок, единорогов, крылатых коней, сделанных ею самой. Они сверкали и переливались в лучах солнца, щедро заливавших комнату большую часть дня, а по вечерам не были обделены электрическим светом. И рядом со всем этим великолепием пребывало долгожданное дитя Брианны. Ее первый ребенок.

Когда она вошла в детскую, девочка пошевелилась в своей колыбели.

– Проснулась, моя любовь? Тебе нравится глядеть на все эти прелестные игрушки, которые сделала для тебя тетя Мегги? Нравится? Ты так хорошо смотришься на их фоне! А скоро увидишь еще одну свою тетю. Тетю Шаннон из далекой Америки. Разве это не здорово?

Продолжая разговаривать с ребенком, Брианна вынула девочку из кроватки, опустилась вместе с ней в кресло-качалку, расстегнула блузку. Подняв глаза наверх, она подумала о Грейсоне, который сидит сейчас там, наверху, в своем кабинете, выдумывая все новые страшные вещи – грабежи, убийства и прочие ужасы, которых полно в этом мире, где все-таки есть дети, а значит, любовь и доброта.

– Сейчас, сейчас… – приговаривала Брианна, прижимая к груди девочку. – Мы станем сыты, и тогда к нам придет наш папа и будет с нами сидеть, а мама уедет. Совсем ненадолго. А мы будем спокойно ждать, пока она вернется. Мы ведь уже совсем большие, верно? Сегодня нам уже целый месяц. И мы так быстро растем…

Грейсон стоял в дверях детской, с какой-то молчаливой застенчивостью наблюдая за ними. Его жена и его дитя! Мог бы он – как писатель – передать те чувства, которые испытывал в эти минуты? Крошечный кулачок дочери касался материнской груди. Белое на белом. Нежное на нежном. Солнце освещало их лица, их волосы одинакового оттенка. Дитя и мать смотрели друг на друга, незримо связанные, по-прежнему соединенные в одно удивительное целое.

Повернув голову и увидев Грея, Брианна улыбнулась ему.

– Ты здесь? Я думала, ты работаешь.

– Услышал вас по интеркому. – Он показал на небольшой монитор. По его настоянию во всех жилых комнатах пристройки установили селекторную связь, чтобы каждую минуту можно было слышать, что делается в детской. – Услышал и пришел взглянуть на моих прекрасных женщин.

– Тогда поцелуй меня, Грейсон. Он охотно выполнил ее пожелание.

– С каким аппетитом она ест, – с умилением сказал он.

– У нее отцовский аппетит. Кстати, если проголодаешься, возьми холодное мясо, я оставила тебе.

– Не беспокойся. Я не умру с голода. Даже покормлю твоих постояльцев, если попросят.

– Из тебя получится хороший хозяин гостиницы, дорогой. Но я не хочу, чтобы ты прерывал работу.

– Ничего. Я уже немного устал от убийств и крови и с удовольствием отдохну и сменю репертуар… – Он коснулся пальцем груди Брианны и с удовлетворением отметил, какой радостью вспыхнули ее глаза.

–Когда мы начнем снова любить друг друга, – мечтательно сказал он, – это будет как в первый раз. Она подавила судорожный вздох.

– Не думаю, что очень честно с твоей стороны пытаться соблазнить меня, когда я кормлю ребенка.

– Соблазнять тебя я готов в любое время и в любом месте, – произнес он торжественно.

– Пожалуйста, сдержи свои эмоции, Грейсон Теин, – услышали они насмешливый голос Мегги от двери. – Меньше чем через четверть часа мы должны ехать в аэропорт.

– Твоя сестрица умеет отравить любую радость, – притворно пожаловался он, выпрямляясь и глядя с улыбкой на Мегги. – А скоро число твоих сестер удвоится. Не знаю, что буду делать тогда.

Из иллюминатора самолета Шаннон с интересом смотрела на ирландскую землю. Уже были видны поля, темные береговые скалы. Все это казалось прекрасным, страшноватым и странно знакомым.

На мгновение она пожалела, что все-таки решилась лететь сюда.

Но не поворачивать же обратно? Как глупо, что такая мысль вообще пришла ей в голову. Конечно, решение ехать было внезапным, импульсивным. В основном благодаря воздействию, которое оказало письмо Брианны, сдержанное, но любезное и дружеское. А может, как раз наоборот: толчком послужило чувство вины перед матерью, а также ощущение одиночества, какой-то разреженной атмосферы, в которой она оказалась.

Все это вместе и по отдельности заставило ее взять отпуск на работе, запереть свой кабинет вместе со всеми срочными и не очень срочными делами и купить билет для перелета протяженностью в три тысячи миль – перелета, который через считанные минуты подойдет к концу.

Однако что толку сейчас снова ворошить в голове эти мысли? Задавать вопросы, на которые не знаешь прямого и честного ответа. Все, что она может сейчас сказать, – ей нужно было приехать сюда. Иначе бы она не поехала. Но хорошо ли это, честно ли по отношению к тому, кого она всю свою жизнь считала отцом? Ох, опять о том же…

Тряхнув головой, Шаннон отогнала эти невеселые мысли и, раскрыв сумку, достала косметичку. Не мешает привести себя в порядок после длительного перелета.

Тупой толчок – колеса самолета коснулись посадочной полосы аэропорта «Шаннон». Она и эта громадина аэропорт – тезки.

За годы жизни с родителями Шаннон привыкла к бесконечным переездам, к вокзалам, аэропортам, к людской сутолоке и таможенной рутине, они не вызывали у нее почти никаких эмоций. Но сейчас волнение поселилось в ее душе, потому что она знала: там, через несколько залов и переходов, ее ожидают две женщины, две сестры Конкеннан, чью фамилию должна бы по праву носить и она сама.

Она полагала, что ни за что не сумеет отличить их в толпе встречающих, среди всех смеющихся, улыбающихся, плачущих – ведь сколько, наверное, будет там молодых особ женского пола с рыжеватыми волосами, молочного цвета кожей и глазами зеленого оттенка… Но, как ни удивительно, что-то подсказало ей – уж не зов ли крови? – что это они, когда увидела двух женщин, чем-то неуловимо похожих друг на друга. У той, что повыше, взгляд был мягче и волосы с золотистым отливом, у другой на голове – огненная копна. Первая – аккуратная, подтянутая, в простом голубом платье, на второй – старая рубашка и потертые джинсы, но этот наряд выглядел на ней странно изысканным.

Обе ответили на ее взгляд – та, что повыше, улыбкой, ее спутница – спокойным выражением глаз.

– Шаннон! Шаннон Бодин! – Одна из сестер бросилась к гостье, порывисто поцеловала в щеку. – Добро пожаловать в Ирландию. Меня зовут Брианна.

– Здравствуйте.

Шаннон была рада, что обе руки у нее заняты тележкой, на которой лежал багаж. Но Брианна сразу же захватила тележку, деликатно потеснив Шаннон.

– Это моя сестра Мегги. Как мы рады, что вы приехали!

Мегги склонила голову в приветствии, одновременно говоря себе, что окончательное суждение о гостье вынесет позднее. Пока же сказала:

– Надо поскорее выбраться на волю из этой толпы. Утомительный был перелет?

– Я привыкла, – услышала она в ответ.

– Но все равно, столько лететь над океаном! – возбужденно говорила Брианна, толкая тележку. – Мегги кое-что повидала в этом мире, а я почти нигде не была. Мне кажется, поднимаясь в самолет, становишься другим человеком. Как вам понравилось путешествие?

– Мы летели спокойно, – проронила Шаннон.

Брианна чувствовала некоторое опасение, что гостью так и не удастся разговорить и та будет ограничиваться сухими короткими фразами. О нет, только не это! Тогда незачем было и встречаться.

Пока же Брианна болтала о погоде, о том, что путь до их дома недолог, еще о какой-то чепухе, а обе женщины, идущие по бокам от нее, изредка обменивались испытующими, недоверчивыми взглядами.

Они подошли к автомобильной стоянке, уложили багаж в машину.

– У меня уже готова еда, – сообщила Брианна, садясь за руль. – Но, может быть, захотите сначала отдохнуть?

– Не хочу причинять вам ни малейшего беспокойства, – ответила Шаннон, и Мегги слегка содрогнулась от этих холодных вежливых слов.

– Беспокоиться о ком-то, – сказала она с вызовом, – любимое занятие моей сестры. Садитесь вперед. Вы же как-никак гостья.

«Отменная стерва! – подумала о ней Шаннон, вздергивая подбородок, как зачастую это делала сама Мегги. – Палец в рот не клади!»

Брианна сжала губы. Начинается! Почему у них в семье ничего не делается спокойно и просто? Как это больно…

– Вы ведь впервые в Ирландии? – спросила она, пытаясь сгладить ситуацию.

– Да. – Ответ прозвучал так резко, что даже Шаннон удивилась. Она мысленно обругала себя, сказав, что недалеко ушла в любезности от этой рыжей нахалки, и поторопилась загладить вину, добавив:

– То, что я успела увидеть, когда подлетала к аэропорту, было ужасно красиво.

Брианна одарила ее благодарной улыбкой, осторожно выводя машину со стоянки.

– Моему мужу очень нравится здесь. Он ведь американец, как и вы, но говорит, что не видел мест красивей. Впрочем, теперь ведь тут его дом.

– Вы замужем за Грейсоном Теином?

– Да. Уже почти целый год. Он приехал к нам в Клер писать книгу. Она скоро должна выйти. Сейчас он пишет другую и опять убивает людей направо и налево.

– Мне нравятся его книги, – вежливо сказала Шаннон. «Простое и безопасное занятие – писать такие книги», – мысленно добавила она. – Мой отец любил читать детективы.

Она произнесла слово «отец» и сразу ощутила неловкость: о каком отце она говорит при этих женщинах?

– Как тяжело было для вас, – осторожно, после паузы сказала Брианна, – потерять обоих родителей. Одного за другим. Надеюсь, вы здесь отдохнете и немного развеете горе.

– Спасибо.

Шаннон стала смотреть на мелькающий за окном ландшафт. Да, ничего не скажешь: чудесные места. И прекрасное освещение – какое-то особое. Словно солнечные лучи светят здесь совсем по-другому, не как в Америке.

– Человек, который разыскал вас, говорил, что вы художник по рекламе.

Мегги сказала это не ради продолжения разговора, а из чистого любопытства.

– Да, это правда, – ровным голосом ответила Шаннон. – Я дизайнер.

– Ваша работа заключается в том, чтобы помочь в продаже той или иной вещи, так?

Шаннон слегка нахмурилась. Во вполне невинном вопросе она уловила – или ей показалось? – чуть слышные нотки презрения.

– В какой-то мере вы правы. – Она повернулась назад к Мегги. – А вы разве не продаете свои вещи?

– Нет. – Мегги постаралась улыбнуться. – Я просто создаю их. Продажей занимаются другие.

– Как интересно, – вмешалась Брианна, – что вы обе художницы. Верно?

– Не так интересно, как странно, – пробурчала Мегги и дернула плечом, встретив осуждающий взгляд сестры в зеркале заднего вида.

Шаннон снова отвернулась к окошку. Нет, ее достаточно хорошо воспитали, и она не станет вступать в перепалку с этой рыжей фурией!

– Ваш дом далеко от города, Брианна? – спокойно спросила она. – Я хотела бы взять машину напрокат.

– Мы ближе к деревне, – ответила та. – И машины вы там не найдете. Но я с удовольствием дам вам свою, когда понадобится.

– Я бы не хотела вас затруднять.

– О, она простаивает по большей части. У Грейсона есть другая. Вам обязательно нужно поездить вокруг, посмотреть наши края. И кто-то из нас с удовольствием, если захотите, будет сопровождать вас. Если только вы не из тех, кто любит бродить или ездить в одиночестве. А вот и наша деревенька.

«Да уж, – удрученно подумала Шаннон, скользя взглядом по небольшому селению, в которое они въехали. – Узкие кривые улочки, лепящиеся по склонам домишки и лавки. Красиво, в общем, и необычно. Но уж так непритязательно. И тоскливо. Ни тебе больших магазинов, ни театров, ни галерей. И почти безлюдно».

Какой-то мужчина с прилипшим к губе окурком обернулся на звук автомобиля, поднял руку в знак приветствия и продолжал свой путь вдоль дороги.

Брианна тоже махнула ему рукой и, высунувшись в окошко, прокричала:

– Добрый день, Мэттью Рини!

– Бога ради, не останавливайся, Брианна! – взмолилась Мегги, тоже поприветствовав его взмахом руки. – Он готов болтать до вечера!

– Я и не собираюсь, Мегги. Шаннон нужен отдых, а не деревенские сплетни. Хотя мне интересно было бы узнать, собирается ли его сестра Колин за этого английского торговца.

– Могу удовлетворить твое любопытство, Бри. – Мегги наклонилась к ней, положила руки на спинку переднего сиденья. – Прекрасный торговец обеспечил ее товаром, за который она будет расплачиваться ровно девять месяцев. И потом тоже.

– Колин беременна? Не может быть!

– Еще как! И теперь ее отец вцепился обеими руками в горло этому бритту и не отпускает. Эти сведения сообщил мне сам Мерфи, когда я встретила его в пабе два дня назад.

Вопреки своему желанию Шаннон почувствовала, что заинтересовалась этой банальной историей.

– Его принуждают жениться? – вступила она в разговор.

– Ну, «принуждают» – слишком сильное слово, – со смешком ответила Мегги. – Лучше сказать – «советуют», «рекомендуют». Предоставляют выбор: супружеские узы или разбитая физиономия.

– Немного по старинке, вы не находите? – фыркнула Шаннон. – Разве в том, что произошло, женщина виновата меньше, чем мужчина?

– Все кончится хорошо, – успокоила ее Мегги. – Он будет любить ее, она – его, и оба дадут клятву быть верными до гроба и все такое.

– А потом нарожают штук шесть детей и разведутся, – заметила Шаннон не без горечи.

– Что ж, все люди ходят под богом. – Мегги снова откинулась на заднее сиденье. – А мы, ирландцы, в этом отличаемся особым умением.

«Шутит она или это правда так? – подумала Шаннон. – Кто их знает и поймет в этой стране, где нет настоящего контроля за деторождением, где процветают террористическая организация ИРА (Ирландская революционная армия – радикальная группа сторонников воссоединения Ирландии.), алкоголизм и брачные отношения, которые нельзя прервать, не поссорившись насмерть с церковью».

Слава богу, она здесь всего-навсего гостья. Турист. Приехала – и уехала.

Сердце у нее екнуло: машина въехала в узкий туннель, стенами которого был густой кустарник, чьи ветви хлестали временами по дверцам автомобиля. Изредка в этих стенах появлялись просветы, и тогда можно было увидеть стоящий сбоку небольшой коттедж или сарай.

Шаннон старалась не думать, что может случиться, если навстречу выскочит из-за поворота другая машина.

Но вот очередной зигзаг, и перед нею открылся огромный мир!

Она наклонилась вперед и широко раскрытыми от восхищения глазами вбирала в себя изумительную картину.

Долина, представшая ее взору, была словно нарисована художником с фантастическим воображением, потому что в действительности такого быть не могло. Она никогда ничего подобного не видела.

Перед ней разворачивалась – волна за волной – мягко всхолмленная зеленая земля, пересеченная там и сям ровными стенками из камня, отмеченная кое-где темными пятнами пашни или, наоборот, пестрыми коврами диких цветов.

На самых ровных местах стояли дома и хозяйственные постройки, вблизи них весело развевалось по ветру разноцветное белье, тесными кучками паслись коровы и овцы.

И как бы посреди этого светлого мирного пейзажа темнели развалины замка – рухнувшие стены, разбросанные камни. Ворвавшееся сюда прошлое.

А над всем этим великолепием опрокинулся голубой купол неба – такой живой и напряженный, что создавалось ощущение, будто он пульсирует.

Впервые за много дней Шаннон забыла про свою печаль, исчезло постоянное беспокойство, чувство вины. С невольной улыбкой она во все глаза смотрела вокруг, и странное чувство, что все это уже однажды видела, охватило ее и прочно поселилось в сердце.

– Красиво, правда? – проговорила Брианна и поехала медленней

– Ох, – тихо произнесла Шаннон. – По-моему, я в жизни не видела ничего прекрасней. Могу понять, отчего мама так полюбила эти места.

При упоминании о матери, вырвавшемся совершенно непроизвольно, к ней вернулось прежнее ощущение печали, и она отвела взгляд от манящих далей.

Но и новый вид, который она вскоре увидела совсем близко, был не менее приятен глазу. «Терновый» коттедж гостеприимно приветствовал ее сверкающими стеклами окон, сверкающими стенами с яркими вкраплениями слюды. Радостно встретил ее и пышный сад, готовый вот-вот расцвести еще ослепительней.

Приветственно залаяла большая собака, когда Брианна остановила машину рядом с одиноко стоящим нарядным «Мерседесом» с открывающимся верхом.

– Это наш милый Конкобар, – объяснила она Шаннон, – он большой, но совершенно безобидный. Не боитесь собак?