Улыбка смерти Робертс Нора

– Вот в том-то и вопрос! Но мне, надеюсь, достаточно и этой информации для того, чтобы просить Уитни не закрывать эти дела. – Она выключила компьютер и снова повернулась к Рорку. – Теперь у меня есть несколько минут.

Он вскинул брови, делая вид, что не понимает ее.

– И что же?

– Ты, кажется, собирался нарушить какие-то правила…

– Да-да, припоминаю. А ты не забыла, что сегодня вечером мы идем на коктейль к Линкольнам? – Ева уже собиралась расстегнуть ему рубашку, но руки ее замерли на полдороге.

– Сегодня вечером? – переспросила она упавшим голосом.

– Но, думаю, у нас есть время на некоторое количество неприличностей. – И, расхохотавшись, он подхватил ее на руки и понес к столу.

Когда зазвонил телефон, Ева как раз пыталась влезть в длинное, обтягивающее алое платье, под которое, с тоской думала она, нельзя надеть никакого белья. Ева подняла трубку:

– Даллас!

– Это Пибоди! Простите, мэм, что беспокою…

– Ничего. Есть новости?

– Кое-какие есть. – Пибоди откашлялась. – Я прошла почти через все бюрократические препоны, лейтенант. Нам обещали выдать необходимую информацию завтра в девять ноль-ноль. Но для ознакомления с ней нам придется отправиться в Вашингтон.

– Этого я и боялась! Но что делать, Пибоди, полетим в Вашингтон. Кажется, есть рейс в восемь ноль-ноль.

– Не глупи. – Рорк, внимательно слушавший разговор, подсел к ней. – Лети на моем.

– Это служебная поездка.

– Служебная поездка – не повод для путешествия в консервной банке. Лететь можно и с комфортом. Кстати, у меня тоже есть кое-какие дела в Вашингтоне. Я вас прихвачу. – Он решительно отобрал у Евы трубку. – Добрый вечер, Пибоди. Я за вами пришлю машину завтра в семь сорок пять. Это вас устроит?

– Конечно! Спасибо огромное.

– Послушай, Рорк…

– Прошу прощения, Пибоди, – прервал он Еву. – Мы сейчас опаздываем… Встретимся утром. – И положил трубку.

– Знаешь, меня просто бесит твое поведение!

– Знаю, – спокойно ответил Рорк. – Именно потому ты и не можешь ничего с этим поделать.

– Познакомившись с тобой, я половину времени стала проводить в полетах, – ворчала Ева, усаживаясь в кресло. – Ты же знаешь, что я этого терпеть не могу!

– Еще не проснулась, – констатировал Рорк и вызвал стюардессу. – Моей жене нужна еще одна чашечка кофе. Я составлю ей компанию.

– Сейчас принесу, сэр. – И стюардесса испарилась.

– Ты, по-моему, просто лопаешься от гордости, говоря «моя жена».

– Верно подмечено. – Рорк повернулся к ней и чмокнул ее в ямочку на подбородке. – Ты не выспалась, – шепнул он, проведя рукой по ее щеке. Тут подошла стюардесса, неся на подносе чашки с дымящимся кофе. – Спасибо, Карен. Взлетаем, как только появится сержант Пибоди.

– Я предупрежу пилота. Счастливого полета.

– Признайся, Рорк, тебе ведь совсем не надо было лететь в Вашингтон.

– Я, конечно, мог разобраться с делами и из Нью-Йорка. – Он пожал плечами и отхлебнул кофе. – Но личное присутствие всегда более действенно. К тому же я очень люблю наблюдать за тобой, когда ты работаешь.

– Но я совсем не хочу, чтобы ты был как-то связан с этим делом.

– Как всегда. – Он улыбнулся и протянул ей чашку с кофе. – Как бы то ни было, лейтенант, я связан с вами, поэтому никуда вы от меня не денетесь. А вот и наша несравненная Пибоди!

Появилась Пибоди, как обычно начищенная и наглаженная, и тут же, открыв от удивления рот, начала разглядывать салон. Здесь и в самом деле было на что посмотреть: вся мебель обита плюшем, как в пятизвездочном отеле, мягкие кресла расставлены вокруг полированных столов, повсюду вазы со свежими цветами, на которых блестят капельки росы.

– Закройте рот, Пибоди!

– Сейчас попробую, лейтенант…

– Не обращайте на нее внимания, Пибоди. Она не с той ноги встала. – Рорк поднялся, Пибоди недоуменно на него уставилась и только через несколько секунд поняла, что он ждет, пока она сядет. – Кофе выпьете?

– Что? А, да. Спасибо.

– Я сам его принесу, а потом оставлю вас, чтобы вы могли спокойно поговорить о делах.

– Даллас, это… Это просто чудо!

– Это просто Рорк.

– Я о том и говорю.

Ева взглянула на Рорка, принесшего кофе. «Красавец-брюнет с порочной внешностью, – подумала она. – Да, пожалуй, его можно назвать чудом…»

– Усаживайтесь поудобнее, Пибоди, сейчас взлетаем.

Полет был коротким, и Пибоди едва успела ввести Еву в курс дела. Они должны были обратиться к начальнику отдела безопасности по работе с государственными служащими. Ознакомиться с информацией было разрешено на месте, но копировать ее запрещалось.

– Проклятые политики! – фыркнула Ева, садясь в такси. – Объясните мне, ради бога, кого они охраняют? Этот человек мертв.

– Таков порядок. В Вашингтоне все боятся за свои задницы.

– За жирные задницы, – уточнила Ева. – Раньше вы здесь бывали?

– Однажды, еще в детстве. С семьей.

– Сколько неожиданного можно о вас узнать, Пибоди! Ну, раз вы давно здесь не были, вам, возможно, захочется ознакомиться с достопримечательностями. – Она указала на мемориал Линкольна, мимо которого они ехали.

– Я все это видела по телевизору, – начала было Пибоди, но Ева ее прервала:

– Ознакомьтесь с достопримечательностями, Пибоди! Можете считать это приказом.

– Да, мэм. – Пибоди послушно отвернулась и стала смотреть в окно.

Ева вытащила из сумки крошечную видеокамеру и сунула ее под рубашку, решив, что служба безопасности вряд ли будет их обыскивать или просвечивать рентгеном. А если это и случится, она объяснит, что всегда носит с собой камеру и совсем забыла о ней. Взглянув на водителя, Ева убедилась в том, что он смотрит только на дорогу.

– Неплохой вид, – заметила Ева, когда они проезжали мимо Белого дома. Старое здание едва виднелось за стальной оградой.

Пибоди повернулась и взглянула Еве в глаза.

– Мне казалось, что вы доверяете мне, лейтенант.

– Здесь дело не в доверии, – мягко ответила Ева, поняв, что Пибоди обиделась. – Я просто не хочу никого подставлять.

– Если мы партнеры…

– Мы не партнеры, – сказала Ева жестко. – Пока что. Вы – моя подчиненная и проходите стажировку. Я – ваш начальник, и мне решать, за что вы должны, а за что не должны нести ответственность.

– Да, мэм, – ответила Пибоди сдержанно, и Ева вздохнула.

– Не расстраивайтесь, Пибоди. Настанет время, и я пошлю вас отчитываться перед майором Уитни вместо себя. Тогда вы узнаете, что это за удовольствие.

Такси подъехало к зданию, где располагалась служба безопасности. Ева вышла из машины и предъявила охраннику свое удостоверение. Пибоди сделала то же самое.

– Лейтенант Ева Даллас и сержант Пибоди, полиция Нью-Йорка. У нас назначена встреча с мистером Дадли.

– Вас сейчас примут, лейтенант. Просьба сдать оружие в камеру хранения. Предупреждаю: проносить в здание оружие запрещено законом.

Ева достала пистолет, отдала его, а потом с некоторым сожалением вытащила из-под штанины и второй. Заметив удивленный взгляд Пибоди, она пояснила:

– После случая с Касто я всегда ношу с собой запасное оружие. Иногда оно бывает совершенно необходимо.

– Согласна. – Пибоди вытащила свой пистолет. – Жаль, что вы тогда не пристрелили этого подонка.

Ева хотела что-то сказать, но передумала. Обычно Пибоди старалась не вспоминать о лейтенанте из отдела по борьбе с наркотиками, который ее очаровал, уложил в постель и продолжал преспокойно убивать тех, кто мешал ему обделывать темные дела.

– Знаете, – сказала она наконец, – мне очень жаль, что все так случилось. Если вам когда-нибудь понадобится выговориться…

– Думаю, вряд ли. Но все равно спасибо.

– Ну, теперь он просидит в камере по меньшей мере лет пятьдесят.

– Надеюсь, – сухо кивнула Пибоди.

– Вы можете войти. Пройдите через ворота, автокар довезет вас до следующего пункта проверки.

– Господи, можно подумать, что мы отправляемся на встречу с самим президентом!

Они прошли через ворота, которые тут же закрылись. Подошел автокар, Ева и Пибоди уселись на жесткие пластиковые сиденья и помчались по стальному туннелю, в конце которого находился огромный зал с искусственным освещением, уставленный видеокамерами.

– Лейтенант Даллас, сержант Пибоди. – К ним подошел человек в серой форме офицера государственной безопасности. У него были короткие светлые волосы и бледная кожа, какая обычно бывает у людей, проводящих большую часть времени под землей. – Будьте добры, оставьте сумки здесь. Запрещено вносить сюда электронное оборудование и записывающие устройства. В этом здании вы постоянно находитесь под наблюдением. Вы меня поняли?

– Да, капрал. – Ева протянула ему сначала свою сумку, потом сумку Пибоди и сунула в карман квитанции, которые он им выдал. – Неплохое у вас местечко.

– Это наша гордость. Прошу сюда, лейтенант.

Положив сумки в бронированный шкафчик, он повел их к лифту. Кабина поднималась так плавно, что казалось, будто она стоит на месте. Ева хотела было спросить, сколько пришлось налогоплательщикам заплатить за эту роскошь, но решила, что капрал не оценит иронии.

Выйдя из лифта, они оказались в вестибюле, уставленном мягкими глубокими креслами и деревьями в кадках. Ковер был таким толстым, что можно было не сомневаться – под ним находится аппаратура, фиксируя каждое движение. За огромным столом, уставленным компьютерами, мониторами и коммуникационными системами, сидело трое служащих, которые были одеты так строго и вели себя так вышколенно, что походили на роботов. Откуда-то звучала тихая, почти убаюкивающая музыка.

– Будьте добры, предъявите еще раз ваши удостоверения, – попросил капрал, и Ева с Пибоди послушно это исполнили. – Далее вас будет сопровождать сержант Хоббс.

Из-за стола встала сержант Хоббс, облаченная в безукоризненно сидящую на ней форму. Она открыла очередную бронированную дверь и повела Еву и Пибоди по пустому коридору. На последнем пункте опять проверили, нет ли у них оружия, и наконец ввели в кабинет.

Из окон открывался великолепный вид на город, который Дадли считал своей собственностью. Еве оказалось достаточно одного взгляда, чтобы понять это. Стол у него был размером с ратушную площадь какой-нибудь северной европейской столицы, а одна из стен сплошь увешана экранами, на которых возникали изображения разных районов Вашингтона. На другой стене висели фотографии Дадли в обществе глав различных государств, членов королевских фамилий, послов. Коммуникационный центр мог соперничать с центром, установленным в НАСА.

Но все это великолепие блекло по сравнению с самим хозяином кабинета.

Он оказался громадным детиной, ростом под семь футов, с широким загорелым лицом и седой стрижкой ежиком. На его огромных пальцах красовалось два кольца: одно – золотое обручальное, второе – указывающее на принадлежность к высшим военным чинам.

Он стоял, несокрушимый, как скала, и изучающе рассматривал Еву. Пибоди он не удостоил и взглядом.

– Лейтенант, насколько мне известно, вас интересуют обстоятельства смерти сенатора Перли?

«Разговор без предисловий», – констатировала про себя Ева.

– Да, мистер Дадли. Я хочу выяснить, не связана ли смерть сенатора с делом, которое я сейчас расследую. Мы будем крайне признательны, если вы окажете нам посильную помощь.

– На мой взгляд, вероятность того, что эти дела как-то связаны, практически равна нулю. Но, прочитав ваше досье, я решил предоставить вам возможность ознакомиться с делом сенатора.

– В нашей работе не следует упускать из вида даже мелочей.

– Согласен. Одобряю ваш подход к делу.

– Могу ли я спросить, знали ли вы сенатора лично?

– Знал и, хотя не вполне разделял его политические взгляды, считал его истинным слугой народа и человеком высоких моральных принципов.

– Как по-вашему, мог ли такой человек добровольно лишить себя жизни?

Дадли на мгновение отвел глаза.

– Нет, лейтенант, я бы посчитал, что нет. Именно поэтому я и пригласил вас сюда. У сенатора осталась семья. Кстати, в том, что касалось семьи, наши с ним взгляды совпадали полностью. И самоубийство с этими взглядами никак не вяжется.

Дадли нажал на какую-то кнопку и повернулся к экранам.

– На первом экране его досье. На втором – сведения о финансовом положении. На третьем – о политических взглядах. На ознакомление с этими данными вам дается один час. Учтите: в кабинете установлены видеокамеры, и вы будете находиться под наблюдением. Через час за вами зайдет сержант Хоббс.

Дадли вышел из кабинета, и Ева выразила свое к нему отношение, одобрительно хмыкнув.

– Он постарался создать нам благоприятные условия. Возможно, он лично и недолюбливал Перли, но, судя по всему, относился к нему с уважением. Ну что ж, Пибоди, приступим.

Ева уже успела оглядеть помещение и заметила все камеры и магнитофоны. Она встала так, чтобы Пибоди максимально прикрывала ее. Вытащила из-под рубашки бриллиант, висевший на цепочке, и стала якобы машинально вертеть его в руках, умудрившись при этом незаметно включить камеру.

– Безукоризненная жизнь, – сказала она вслух. – Никаких нарушений закона. Родители живы, живут в Кармеле. Отец – военный, дослужился до полковника. Мать – медик, сына воспитывала сама, уйдя на это время с работы. Воспитание было дано хорошее.

Пибоди не сводила глаз с экрана, а Ева продолжала, на всякий случай голосом дублируя изображение:

– Образование отличное, окончил Принстон. В тридцать лет женился, один ребенок – мальчик.

Она перевела взгляд на второй экран.

– Член демократической партии. Выступал против нашего старого знакомого сенатора Дебласса по вопросам, касавшимся запрета на оружие и билля о нравственности, принятие которого добивался Дебласс. У меня такое чувство, что мы бы с сенатором Перли подружились… Давайте-ка посмотрим его медицинскую карту.

На экране появилось бесчисленное количество медицинских терминов, от которых у Евы голова пошла кругом. Придется потом переводить это на общедоступный язык.

– Похоже, он был вполне здоровым человеком. Физических и психических отклонений не обнаружено. В детстве удалены миндалины, в двадцать лет – перелом ноги, травма, полученная на тренировке. В сорок с небольшим – коррекция зрения, обычная в этом возрасте.

– А это интересно, – подала голос Пибоди, просматривая политическое досье. – Он ратовал за закон, по которому раз в пять лет все юристы должны были бы проходить переаттестацию. Боюсь, юристам это вряд ли пришлось бы по вкусу.

– И Фицхью в том числе, – буркнула Ева. – Кажется, он и на электронную империю посягал. Добивался более тщательного тестирования нового оборудования, выступал за более жесткие законы по лицензированию. Это тоже не прибавляло ему популярности.

На экране появились результаты вскрытия. Пробираясь сквозь тьму описаний и медицинских терминов, Ева только качала головой.

– Похоже, от него мало что осталось. Я надеяласьна результаты сканирования мозга, но там – ничего. Никаких указаний на возможные отклонения. Посмотрите на поперечный разрез. Сейчас я попробую увеличить лобную долю левого полушария. – Она подошла поближе к экрану, чтобы лучше все рассмотреть. – Что вы видите, Пибоди?

– Серое вещество, довольно неприглядное.

– Господи, что с ним стало! Трудно что-нибудь разглядеть. – Ева внимательно всматривалась в экран. Было неясно, что это за крошечное затемнение слева – возможно кровоизлияние. – Не знаю, Пибоди, пока не знаю. – Сделав все, что было нужно, Ева отключила свою камеру. – Ясно только, что в просмотренных нами файлах нет ничего, что указывало бы на предрасположенность к самоубийству… Итак, все-таки имеем троих. Давайте-ка выбираться отсюда, – заключила она. – Мне здесь как-то не по себе.

– Не могу с вами не согласиться.

На углу Пенсильвания-авеню и Секьюрити-роу Ева с Пибоди выпили по банке пепси и съели нечто, напоминавшее гамбургер. Ева собиралась уже поймать такси, чтобы ехать в аэропорт, но тут около них остановился роскошный черный лимузин, из окна которого высунулся Рорк.

– Могу ли я подвезти дам?

– Вау! – радостно завопила Пибоди, оглядывая машину. Это было чудо из прошлой жизни, на таких в конце прошлого века ездили в рестораны и на концерты дамы в шикарных меховых манто.

– Не стоит его поощрять, Пибоди, – заявила Ева. Открыв дверцу, она собиралась сесть, но Рорк втащил ее за руку и усадил к себе на колени. – Прекрати сейчас же! – возмутилась она и двинула ему локтем в живот.

– Обожаю над ней подшучивать, когда она при исполнении, – объяснил Рорк, не выпуская Еву из объятий. – Как вы провели день, Пибоди?

Пибоди, довольная тем, что видит свое начальство в таких пикантных обстоятельствах, мило улыбнулась.

– Все нормально. Здесь есть разделяющее стекло? Я бы оставила вас наедине друг с другом.

– Я же сказала, не смейте его поощрять! – На сей раз удар локтем был более прицельным, и Еве удалось выбраться из крепких объятий Рорка. – Маньяк, – прошипела она.

– Она от меня просто без ума. – Вздохнув, Рорк откинулся на спинку сиденья. – Это на удивление приятно. Ну, поскольку вы закончили свою работу, позвольте предложить вам экскурсию по городу.

– Нет, – отрезала Ева, не дав Пибоди открыть рот. – Возвращаемся в Нью-Йорк немедленно.

– И развлекаться она обожает, – добавил Рорк и велел водителю поворачивать к аэропорту.