Клятва смерти Робертс Нора

— Она была дома. То ли получила звонок на сотовый, то ли о встрече — деловой или личной, установить сейчас уже не представляется возможным, — было договорено заранее. Ее сейф с оружием открыт и пуст. Там есть отделения для стандартного табельного оружия и — поменьше — для вытяжного. Для табельного оружия она использовала поясную кобуру.

Сама Ева предпочитала плечевую кобуру: ей нравилось чувствовать вес оружия.

— Стало быть, она вышла из дома при оружии.

— Да, сэр. Я склонна думать, что она вышла из дому по делу, а не для развлечения. Это из-за вытяжного оружия. Но я еще мало о ней знаю. Пока не знаю, что она за коп.

Уитни кивнул:

— Продолжайте.

— Она покинула квартиру где-то после двадцати трех восемнадцати. У нее был игрушечный котенок, и она перевела его в режим сна в указанное время. Включила охранную систему и начала спускаться по лестнице. Свидетели утверждают, что у нее это вошло в привычку. Засада была устроена на лестнице. Атаковали спереди. Удар из парализатора отбросил ее к стене. Нападавший отнес ее в подвал здания, ввел в организм пока не установленный стимулятор, чтобы привести ее в чувство. В двадцать три сорок электрошокер — возможно, ее собственный — прижали к ее горлу и выпустили разряд. Электронный отдел проверяет замки и сигнализацию. Мы уже знаем, что камера над дверью черного хода была выведена из строя. Этим путем он вошел, и, насколько я могу судить, на замке следов взлома нет. Значит, у него была карточка-ключ и код. Или он очень искусен. Он знал ее привычки, знал, что она будет спускаться по лестнице. Он ей позвонил, и она вышла ему навстречу. Я так это вижу. Она знала своего убийцу.

— На первое время прессой будет заниматься наш представитель по связям с общественностью. Смерть одного копа особого шума не вызовет. Если ситуация изменится, я дам вам знать. Вы имеете право бросить на расследование сколько угодно людей по вашему усмотрению. Опять-таки в случае изменения ситуации я дам вам знать. Это дело помечено как приоритетное для всех отделов. Мне нужны копии всех поступающих отчетов. В момент поступления.

— Да, сэр.

— Закройте это дело, лейтенант. Я вам окажу любую помощь.

— Да, я понимаю.

— Я вскоре буду говорить с ее родственниками. К ним обратится и ее лейтенант. Полагаю, они захотят устроить похороны и заупокойную службу в Атланте, но мы проведем панихиду здесь. Я дам вам знать, когда все будет готово.

— Я позабочусь, чтобы мой отдел был проинформирован.

— Я отрываю вас от работы слишком надолго. Но пока вы еще здесь, хочу задать вам один личный вопрос. У Морриса есть все, что ему нужно?

— Хотела бы я это знать. Не знаю, что еще можно для него сделать на данный момент. Мне кажется, у них все было очень серьезно.

Уитни кивнул.

— Ладно, будем делать, что можем. Надо добыть для Морриса ответы на вопросы.

— Да, сэр.

Вернувшись к себе, Ева закрылась в кабинете и начала просматривать свои записи. Она сделала первые записи в деле и подготовила доску.

— Даллас?

— Уже поступают отчеты из лаборатории, — сказала Ева, оторвавшись от работы, когда Пибоди вошла в кабинет. — Мне даже не пришлось угрожать или подкупать кого-то, чтобы сделали по-быстрому. И дело не только в том, что убили копа. Главное, это была дама сердца нашего Морриса. Ее накачали стимулятором — довольно, чтобы она пришла в сознание и все понимала, но не могла двигаться, сопротивляться. На ней — ни единого следа. Ни одного отпечатка на задней двери — снаружи или внутри. Заизолировался, а потом еще стер все следы, чтоб уж наверняка. Ее внутренние органы страшно травмированы парализатором. Она была бы в скверной форме, даже если бы выжила. Он позаботился, чтобы все было наверняка, но был осторожен и точно знал, как настроить парализатор, чтобы жестко вырубить ее, чтобы она уже не встала, но осталась жива. Пока он сам ее не прикончит.

— Я поговорила с полицией в Атланте. Договорилась, чтобы к ее родителям и брату послали консультанта-психолога.

— Хорошо.

— Ее лейтенант готов принять нас в любое время. Они работали бригадой, поэтому у нее не было одного определенного напарника. Она сотрудничала с каждым из членов команды.

— Тогда я поговорю с каждым из них, — сказала Ева. — Пошли, надо этим заняться.

Пибоди бросила взгляд на фотографию с удостоверения личности Колтрейн.

— Она и вправду была красива. — Пибоди отвернулась и последовала за Евой. — Я занялась ее соседями. Дженкинсон сказал, что у него есть время, он мне помогает. Ходила к электронщикам. Макнаб говорит, они работают. Они уже послали кого-то забрать ее комп. Домашний уже забрали, а теперь забирают персональный из участка.

— Да, я так и поняла.

— Макнаб мне сказал, что на домашнем компе она сохранила письма от Морриса. Шутливые, романтичные, сексуальные… — Пибоди вздохнула, пока они спускались. — И еще письма от родителей, от брата, от друзей из Атланты. Все в отдельных файлах. Деловые письма там тоже были. Макнаб их сортирует. Последний разговор на домашнем телефоне записан около восьми вечера. Это был Моррис. Он разговаривал с ней во время ужина. На домашнем телефоне за вчерашний день больше ничего нет. Она отработала смену с восьми до четырех.

— Нам нужно установить, когда она заходила в китайский ресторан. А может, она и не заходила, может, это был заказ?

— В китайский ресторан? — переспросила Пибоди.

— Остатки еды у нее на кухне. У нее с собой был пакет из ресторана, это видно на диске с камеры наблюдения. Вот я и хочу знать: она это заказала на работу, чтобы потом захватить домой, или заехала в ресторан по пути с работы? Начинай проверять рестораны, торгующие с доставкой и на вынос поблизости от ее дома.

— Есть.

— В отчете медэксперта говорится, что она ела примерно в семь тридцать, выпила бокал вина. Включила утилизатор мусора, так что экспертам ловить практически нечего. Давай-ка узнаем, одна она ужинала или в компании. Восстановим все ее передвижения по минутам. Каждый шаг, начиная со вчерашнего утра.

— Ты спросила Морриса насчет позапрошлой ночи? Они провели ее вместе?

— Нет, не спросила. Черт… Надо было спросить. Черт! — В гараже Ева остановилась и вытащила сотовый телефон. — Отойди, Пибоди, дай мне поговорить с ним. — Она набрала номер Морриса и, не ожидая, что он ответит, переключилась сразу на голосовую почту. — Моррис, это Даллас. Очень не хотелось тебя беспокоить, но мне нужно составить хронологию на вчерашний день. Когда сможешь, дай мне знать: вы с детективом Колтрейн были вместе вчера утром? Мне бы это помогло…

— Слушаю. — Его лицо появилось на экране. Глаза были тусклые, под ними черные круги, взгляд опустошенный. — Позавчерашнюю ночь она провела здесь, со мной. Мы поужинали в бистро за углом. «У Жака». Где-то около восьми. Потом вернулись сюда, ко мне. Она ушла вчера утром около семи. Нет, уже после семи, в восьмом часу. Она работала с восьми до четырех.

— Ладно. Спасибо.

— Вчера я дважды говорил с ней по телефону. Она позвонила мне где-то после полудня, а потом я позвонил ей домой в свой перерыв на ужин. С ней все было в порядке. Не помню, что я ей говорил, что она мне говорила. Я пытался вспомнить, но у меня ничего не вышло.

— Это не имеет значения. Все, что вы сказали друг другу за последние месяцы, — вот что важно. Только это и имеет значение. Я загляну к тебе позднее, если ты…

— Нет, но спасибо за предложение. Пока мне лучше побыть одному.

— Ты очень хорошо ему сказала, очень правильно, — заметила Пибоди, когда Ева убрала телефон в задний карман. — О том, что они говорили друг другу. Что это важнее всего.

— Сама не знаю, хорошо это или чушь собачья. Даже думать об этом не хочу.

Участок Колтрейн был зажат между корейским овощным магазинчиком и еврейской кулинарией. Уродливое здание, выстроенное после Городских войн. Эта бетонная коробка, пожалуй, выдержала бы прямое попадание бомбы, но не прошла бы даже отборочного тура на конкурсе красоты.

Этот полицейский участок был таким же, как и многие другие. В нем пахло отвратительным кофе, потом, крахмалом и дешевым мылом. Входили и выходили патрульные в униформе и тяжелых башмаках: возвращались со смены или уходили в наряд. При входе они предъявляли жетоны, а вот штатским приходилось помаяться, преодолевая охрану. Ева поднесла к сканеру свой жетон. И ей, и Пибоди пришлось сверить отпечатки пальцев, после чего их пропустили.

Она прошла прямо к столу дежурного сержанта и предъявила жетон ему. Сержант оказался суровым, если не сказать свирепым, ветераном с дубленой шкурой. Вид у него был такой, будто он только что позавтракал доброй порцией трехдюймовых гвоздей.

— Лейтенант Даллас и детектив Пибоди из Центрального управления к лейтенанту Делонгу.

Глаза-буравчики просверлили лицо Евы.

— Это вам досталось дело?

Ему не пришлось уточнять, что за дело: и Ева, и копы, оказавшиеся в пределах слышимости, и так все поняли.

— Верно.

— Восемнадцатая бригада — этажом выше. Лестница — тут, лифт — вон там. У вас уже что-то есть? Удалось что-то выжать?

— Только начали выжимать. За последние несколько дней к ней не заходил кто-нибудь подозрительный? Кто-то, с кем нам следует поговорить?

— Что-то никто в голову не приходит. Хотите проверить мой журнал, я вам это обеспечу. И не в мое дежурство тоже.

— Спасибо, сержант.

— Не знаю, каким она была копом, но не было случая, чтоб не поздоровалась, проходя мимо этого стола. Это кое-что говорит о человеке, если он находит минутку сказать «доброе утро».

— Да, думаю, вы правы.

Они предпочли лифту железную лестницу без перил. Ева почувствовала, как глаза копов провожают их на второй этаж. Общая комната оказалась меньше, чем ее «загон» в управлении. И здесь было тише. Сюда втиснули шесть столов, за четырьмя из них сидели люди. Два детектива работали на своих компьютерах, еще двое говорили по телефону. Молодой человек — помощник по административной части — сидел за коротким прилавком. Ева отметила, что глаза у него зареванные, а лицо — кожа была белая-белая — покрыто красными пятнами.

— Лейтенант Даллас и детектив Пибоди к лейтенанту Делонгу.

— Да, мы… он вас ждет.

И опять Ева ощутила на себе глаза копов. На этот раз она повернулась к ним и встретилась взглядом с каждым. Вся обычная работа в отделе замерла. Ева читала в их лицах гнев, негодование, горе и настороженную критическую оценку. «Так ли ты хороша, чтобы постоять за одного из нас?»

А за стеклянной стеной она увидела мужчину, который поднялся из-за стола и двинулся к выходу. Ева поняла, что это и есть лейтенант Делонг.

Он был невысок — ниже среднего роста, на вид — за сорок, широкоплеч, спортивен. Темно-серый костюм с белой рубашкой и серым галстуком. Вьющиеся черные волосы подстрижены коротко и аккуратно зачесаны со лба узкого лица. По глазам и крепко сжатому рту было видно, в каком он напряжении.

— Лейтенант. Детектив. — Он пожал руку Еве и Пибоди. — Прошу в мой кабинет.

Остальные копы молча проводили их взглядами в кабинет, отделенный от «загона» стеклянной стеной. Делонг закрыл дверь.

— Во-первых, позвольте вам сказать, что и я сам, и вся моя бригада будем оказывать вам полное и всяческое содействие. Все, что вам нужно, в любое время.

— Спасибо.

— Я уже скопировал для вас все дела, которые вела детектив Колтрейн, дал разрешение вашему ОЭС забрать ее электронику. Вот тут у меня копия ее личного дела и мои заметки о ней. — Он протянул папку. Пибоди взяла ее и положила в сумку. — Можете использовать мой кабинет для беседы с членами команды или одну из наших кабин. А если хотите, можете использовать комнату для совещаний этажом выше.

— Не хочу выселять вас из кабинета, лейтенант, и не хочу, чтобы вашим детективам казалось, будто они у меня на допросе. Лучше всего подойдет комната для совещаний. Позвольте выразить вам свое сочувствие, лейтенант. Я знаю, как это тяжело — терять подчиненного.

— Если бы она погибла на задании, тоже было бы тяжело, но тогда я хотя бы понял. Но это… Вы можете мне что-нибудь сказать?

— Мы считаем, что ее кто-то подстерег на лестнице дома, где она жила, парализовал и отнес в подвал. Мы не нашли ее оружие. Возможно, именно им она и была убита. Над чем она работала?

— Ограбление в Китайском квартале, вторжение со взломом в магазин электроники, пара краж сотовых телефонов и КПК, угон автомобиля — вооруженное сопротивление. Все это есть в файлах.

— Ей никто не угрожал? Она ничего такого не говорила?

— Нет, ничего такого она не говорила. Я провожу политику открытых дверей. У нас тут небольшая сплоченная команда. Если что-то происходит, я обычно бываю в курсе.

— Кто был ее напарником?

— Мы работаем бригадой. Все члены бригады в то или иное время были ее напарниками. Обычно я посылал ее в расчет с Клео. С детективом Грейди. У них наладился хороший рабочий ритм. Но на вторжении со взломом она работала с О'Брайаном.

— Как она ладила с остальными членами бригады?

— Отлично вписалась в коллектив. Правда, сначала были кое-какие трения. Приезжая с юга, да еще с ее внешностью… Но она умела постоять за себя и заслужила общее уважение. Должен заметить, мои ребята работают дружно, практически без сбоев. Амми вписалась в команду.

— Каким копом она была?

Он вздохнул.

— Она была крепким копом. Командным игроком. Организованна, внимательна к деталям. Работала очень тщательно, не ворчала по поводу сверхурочных, не жаловалась на бумажную работу. Для отдела она была приобретением. Хорошая раскрываемость. Громких арестов на ее счету не было, но показатели стабильно хорошие. На нее можно было положиться. Она делала свое дело.

— Что насчет ее личной жизни?

— Все знали, что у нее роман с Моррисом. Нас тут в команде четверо. Трудно сохранить что-либо в секрете. Она была, судя по всему, вполне счастлива. Если у нее были неприятности, она ими не делилась. Да и по ее виду я не сказал бы, что с ней что-то не так.

— Почему она перевелась сюда из Атланты?

— Я задал ей тот же вопрос, но это и понятно. По ее словам, у нее появилось ощущение, что она попала в наезженную колею, и ей захотелось из этой колеи выбраться. Переменить обстановку, переменить окружение. Хотелось бы мне дать вам более вразумительный ответ. Хотелось бы мне самому что-то знать. Мне известна ваша репутация, лейтенант. Детектив, — добавил он, кивнув Пибоди. — Не скрою, мне хочется, чтобы над этим делом работали мои ребята, но я знаю, что дело Амми в хороших руках.

— Спасибо за доверие. Если покажете мне вашу комнату для совещаний, мы начнем. Если ее обычная напарница детектив Грейди сейчас здесь, мы поговорим сначала с ней.

— Я вас провожу.

В совещательной комнате стоял один длинный стол, по обе стороны от него — скрипучие стулья. Тут были два настенных экрана, большая белая доска и древний «автоповар».

Пибоди взяла себе чашку кофе и поморщилась.

— Еще хуже, чем у нас. Вот уж не думала, что такое возможно. Пойду куплю в автомате что-нибудь прохладительное. Тебе взять?

— Да, спасибо.

В ожидании банки пепси Ева подумала о Делонге. Да, она его понимала. Если бы Колтрейн погибла при несении службы под его началом, его терзало бы чувство вины, гнева, утраты. Но он хотя бы понимал, что к чему. Это означало бы, что плохой парень взял верх. Он знал бы, кто этот плохой парень, и даже если бы за этим парнем пришлось охотиться, он знал бы, что и как надо делать.

Ева установила на столе камеру, выложила портативный компьютер. И в ожидании вывела на экран данные детектива Клео Грейди.

Тридцать два года, детектив третьего класса, стаж — восемь лет. Перевелась в Нью-Йорк из Нью-Джерси. Браков не зарегистрировано, сожительств не зарегистрировано, детей нет. Несколько поощрений и несколько дисциплинарных взысканий. В команде Делонга — последние три года, переведена по ее собственному прошению из Особого отдела[4]. Родители на пенсии, проживают во Флориде. Братьев и сестер нет.

Она вскинула взгляд, когда Клео постучала по косяку открытой двери.

— Детектив Грейди, лейтенант.

— Присядьте.

«Видно по глазам, — подумала Ева, — и по сжатым в ниточку губам: недовольна. Возмущена».

У Клео были прямые короткие светлые волосы, в ушах поблескивали сережки. Она пересекла комнату, не сводя с Евы серо-голубых глаз.

Пять футов пять дюймов росту, крепко сбитое и в то же время женственное тело. Коричневые брюки, белая рубашка, легкий бежевый жакет. Как и Ева, она предпочитала плечевую кобуру.

— Шеф велел нам сотрудничать, стало быть, будем сотрудничать. — Клео говорила быстро, отрывисто, голос у нее был чуть хрипловатый. — Но это дело должны были отдать нам.

— Будь это моя напарница или кто-то из моего отдела, я бы, наверно, чувствовала то же самое. Но это не ваше дело. Мы тут работаем под запись, детектив.

Ева замолчала, увидев входящую Пибоди. Пибоди закрыла за собой дверь.

— Я взяла воды и пепси, — объявила Пибоди, расставляя бутылки и банки на столе.

— Вы могли бы по крайней мере сказать мне, что у вас есть, — проговорила Грейди.

— Об этом вы можете спросить своего лейтенанта. Мы ввели его в курс дела. Можете, конечно, поиграть с нами в неприступность, но это непродуктивно. Это никак не поможет детективу Колтрейн.

— Если хотите нарыть на нее грязь…

— С какой стати? Мы же не внутреннее расследование проводим. Мы из отдела убийств. Убита член вашей команды, детектив, так что, Клео, хватит морочить нам голову. Вы с Колтрейн часто работали в паре.

— Да, наш лейтенант считал, что мы дополняем друг друга. — Вы с ней общались на личном уровне? Вне работы? — Да, конечно. Почему бы нам… — Клео опять покачала головой, взяла бутылку воды, отвинтила крышечку и отпила. — Ладно, извините за резкость, но и вы меня поймите: это тяжело. Мы работали вместе, мы подружились. Мы были на хорошем счету — можете проверить нашу раскрываемость и увидите. Иногда мы с ней общались в свободное время. Выпивали по коктейлю после смены или вместе ужинали. Иногда вдвоем, иногда еще с кем-то из наших. И мы не всегда говорили о работе. Болтали о самых обычных вещах. О мужчинах, о диете, о прическах.

— Вы стали подругами? — уточнила Пибоди.

— Да. Конечно, мы жили каждая своей жизнью, но мы с ней сдружились. Вы же сами знаете, как это бывает. Когда две женщины работают в паре, они могут поговорить о том, о чем мужчине не скажешь.

— Она вам когда-нибудь рассказывала о прежних романах, приятелях, любовниках, ухажерах? — спросила Ева.

— Она встречалась с парой парней еще в Атланте, до перевода сюда, но ничего серьезного. Один из них был тоже коп, такой служебный роман. Вместе работали над одним делом, а потом это переросло в личные отношения. Второй был адвокатом. Она говорила, что они не сошлись характерами, и оба, по молчаливому согласию, постепенно свели отношения на нет. Она и сюда-то перевелась главным образом потому, что там у нее личная жизнь не сложилась и она начала терять хватку как профессионал. Ей хотелось чего-то нового.

— А серьезные отношения с кем-нибудь были? — продолжала расспросы Ева, помня о том, что говорил ей Моррис.

И увидела, что Клео заколебалась.

— Она упоминала, что у нее кто-то был и какое-то время отношения были довольно бурные. Но у них ничего не вышло.

— Имя?

— Она не говорила. Но она ушла не без потерь — эмоциональных. Сказала, что они порвали, вот тогда-то она начала встречаться с адвокатом, и это тянулось пару месяцев. Но ей захотелось перемен. Новых мест, новых лиц. Типа того.

— А после перевода? В личной жизни?

— У нее довольно скоро начался роман с судмедэкспертом. Она, можно сказать, только-только сюда переехала, и тут они познакомились. Амми сказала, что между ними словно искра вспыхнула, причем моментально. Но они не стали спешить. Я хочу сказать, они не сразу прыгнули в койку. Но уж когда прыгнули… Я же говорю: напарнице-женщине рассказываешь то, что мужчине ни за что не скажешь. Она была от него без ума, и это было взаимно. Я пару раз с ними ходила… ну вроде как на двойное свидание. Это было заметно — эта самая искра. Она больше ни с кем не встречалась.

— Она не говорила, ее кто-нибудь доставал? На личном фронте?

— Нет, ничего такого.

— Она когда-нибудь встречалась с фигурантами по делу одна? С осведомителями, стукачами, подозреваемыми?

— Обычно — нет. Я хочу сказать, она могла, конечно, встретиться с кем-то из своих стукачей в одиночку. Но она ведь работала здесь меньше года. У нее их было не так много.

— Имена?

Клео злилась, Ева это ясно видела. Копы вообще не любят раскрывать своих стукачей, и она — не исключение.

— Амми чаще, чем других, использовала одного парня со Спринг-стрит, у него там ссудная лавка. Стью Боллимер. Он родом из Джорджии, и она на этом сыграла. Земляки и все такое.

— А вы его использовали в последнее время?

— Я знаю, что она его привлекала по делу об ограблении в Китайском квартале, мы с ней вместе его вели. Он обещал приложить ухо к земле.

— У вас были неприятности по ходу какого-то из дел? Кто-нибудь хотел ей отомстить?

— Ну, когда сажаешь в кутузку плохих парней, вряд ли они скажут тебе спасибо. Но у нас команда небольшая, в основном дела не самые громкие. Ей даже нравились именно такие дела. Ограбление семейного магазинчика, парнишка, которого спихнули со скейтборда, а скейтборд какой-то сукин сын увел. Честно говоря, она хотела иметь семью, детей, говорила мне, что ей бы понравилось стать домохозяйкой и сидеть с детьми. Она любила свою работу и делала ее хорошо, поймите меня правильно. Но она думала — особенно с тех пор, как появился Моррис, — что когда-нибудь в будущем…

— Ладно, детектив, этого довольно. Буду вам признательна, если пришлете сюда детектива О'Брайана. Если он сейчас занят, пусть ваш лейтенант пришлет любого, без кого сможет обойтись.

— О'Брайан работает за своим столом. Я его пришлю. — Клео поднялась. — Надеюсь, вы меня правильно поймете: я прошу дать нам знать, если вам вдруг понадобятся лишние руки и ноги для вашего следствия. Не все копы работают в Центральном управлении.

— Буду иметь в виду. Спасибо, детектив. — Когда Клео вышла, Ева отодвинулась от стола. — Она что, не понимает? Может, это просто «слепое пятно»?

— Разве каждый из этих копов — в числе подозреваемых? — Пибоди покачала головой. — Это все равно что подозревать членов своей семьи.

— Это штатским простительно так рассуждать, а не копам. — Придвинувшись к столу, Ева сделала несколько заметок и проверила данные по О'Брайану.

— У него стаж двадцать три года. Дошел до детектива первого класса пять лет назад. В этой команде — двенадцать лет. Женат вторым браком пятнадцать лет. От первого брака детей нет, во втором браке — двое. Несколько поощрений, дважды отмечен в приказе за проявленную доблесть. Занимался особо важными делами до перевода сюда. Крутая перемена. — Ева наконец открыла свою банку пепси и глотнула холодного кофеина. — Он здесь дольше всех. Дольше, чем его лейтенант.

— Такие парни становятся неформальными лидерами в команде, — сказала Пибоди. — Именно к ним обращаются члены команды, когда не хотят идти к начальству.

— Слушай, мы тут застряли надолго. Позвони к нам в отдел, а? Проверь, может, что-то новенькое появилось, что-нибудь полезное для нас.

Пибоди двинулась к дальнему концу стола, и тут в комнату вошел О'Брайан — мускулистый, с лошадиной челюстью и орлиными глазами.

— Лейтенант! Детектив!

— Детектив О'Брайан! Мы тут разделили обязанности, пока мы с вами разговариваем, моя напарница созванивается с людьми, которые работают по убийству.

— Я не против. — Он сел. — Позвольте я сэкономлю вам время. Детектив Колтрейн была хорошим копом. На нее можно было положиться. Особенно хороша была в обнаружении и анализе мелких деталей. Когда она пришла в наш отдел, признаюсь, у меня были сомнения на ее счет. Могу даже сказать, было предубеждение. Я тогда подумал, что с ее внешностью лучше бы сниматься в рекламе косметики. Но мы поработали пару смен, и я понял, что внешность обманчива. Она знала, как работать в команде, умела работать на выезде, хорошо ладила с другими членами бригады. Ее убили на лестнице ее собственного дома. Это был не чужак.

— Откуда вы знаете, где и как ее убили?

Он ни на секунду не отвел глаз от Евы.

— У меня есть связи. Я их использовал. Остальным членам бригады я не рассказывал, что мне удалось нарыть. Пусть босс решает, какой информацией делиться, а какой — нет. Но вам я прямо здесь и сейчас скажу: если она вышла из квартиры вчера вечером с табельным и запасным оружием, значит, шла на работу. То есть она была убита во время несения службы. И я буду настаивать, чтобы ее похоронили с почестями.

— Кто мог проникнуть в ее дом? — спросила Ева.

— Откуда ж мне знать? Мы тут над такими горячими делами не работаем. Ничего такого, ради чего кто-то мог бы пойти и убить копа. У нас тут вторжение со взломом, ограбление магазина электроники. Работал кто-то свой, тут вопросов нет. Мы бы взяли парня уже сегодня. Ничего, я его еще возьму. Сегодня, до конца смены. Этот взломщик болван, недотепа. Он не мог убить копа. Я знаю, Делонг дал вам дело. Можете убедиться сами.

— А не могла она, копаясь в деталях по этому или по другому делу, нарыть что-нибудь горяченькое? Что-то такое, что потом взорвалось ей в лицо?

— Если она что-то нарыла, мне она об этом ничего не сказала. У нас с ней было… у нас сложились такие отношения, что она приходила ко мне и обговаривала свои дела. — На его лице проступила скорбь. Он опустил глаза и уставился в стол. Ева увидела, каких трудов ему стоит овладеть собой. — Она несколько раз приходила ко мне в гости, ужинала у меня. Моей жене она очень нравилась. Мы все ее любили. Может, это Моррис?

— Прошу прощения?

— Может, это что-то, над чем он работал. Может, это с ним кто-то хотел поквитаться. Куда бить? Она была в него влюблена. Это же было видно. Он несколько раз заходил сюда за ней в конце смены. Стоило только взглянуть на них. Ну, не знаю… Конечно, это натяжка. Но я не вижу ничего такого, над чем она работала, с чем она была связана, что могло бы толкнуть кого-то на убийство.

— Вы не против, если я спрошу, почему вы перевелись сюда, вы же занимались серьезными правонарушениями?

О'Брайан пожал плечами.

— Мой первый брак рухнул главным образом из-за работы. Бог дал мне еще один шанс. Женился, появился ребенок. Дочь. Решил больше не рисковать и перевелся. У нас хорошая команда. Полно работы, и мы делаем ее хорошо. Но мне обычно не звонят посреди ночи, по вечерам я чаще всего дома, ужинаю со своей семьей. Так что можете даже не спрашивать: именно дома я и был вчера вечером. Моей старшей дочке уже четырнадцать. Вчера она пригласила подругу с ночевкой: якобы заниматься им вместе надо. В основном потрепаться, — добавил он с легкой усмешкой. — Около полуночи я задал им взбучку, чтоб кончали хихикать, как парочка гиен, когда давно уже спать пора.

— Детектив Грейди упомянула осведомителя Стью Боллимера.

— Да, Амми его, можно сказать, взрастила. Он из Мейкона, вот она и пустила в ход тему землячества. Этот парень рожден, чтобы стать осведомителем, на большее он вряд ли способен. Никогда не поверю, что он мог такое замыслить и провернуть. Мелкая рыбешка.

— Хорошо. Спасибо вам, детектив.

— Будете держать нашего лейтенанта в курсе?

— Непременно.

— У нас хороший босс. — О'Брайан встал из-за стола. — Если бы ее что-то беспокоило, если бы ей что-то угрожало, она обратилась бы к нему. Или ко мне.

— Чутье у нее было? Интуиция?

Впервые О'Брайан заколебался.

— Ну, может, не такое острое, как хотелось бы. Она тут все еще чувствовала себя новичком, нащупывала свой путь. Я уже говорил, у нее был зоркий глаз на детали, и людям она нравилась. Внушала доверие подозреваемым, умела расположить к себе. Но, я бы сказал, чутья ей не хватало. Голова на плечах у нее была, это точно, а вот чутье… Это не значит, что она была плохим копом.

— Нет, не значит. Мы сделаем для нее все, что в наших силах, детектив О'Брайан.

— Это все, о чем я прошу.

— Кого нам теперь лучше вызвать? — спросила Ева О'Брайана.

— Ну, может, Ньюмена. Все равно работник из него сегодня хреновый.

— Вы не пришлете его нам?

Пибоди дождалась, пока за ним не закрылась дверь.

— Неформальный лидер, — повторила она. — Ему тяжелее всех пришлось. Босс есть босс, но лидер — не он.

— У нее не было полицейского чутья. Он не хотел об этом говорить, в подобной ситуации это было бы неуместно. Но он знал, что это может помочь следствию, потому и сказал. Она ответила на звонок и пошла. У нее ни малейшего подозрения не возникло. Кто-то действовал явно предумышленно, ее ведь не в порыве страсти убили. Но она ничего не заподозрила. Что ж, будем знать.

Ева просмотрела данные по детективу Джошу Ньюмену.

4

Джош Ньюмен оказался человеком крепким и разговорчивым, хотя и был явно удручен. «Спокойный и несуетливый», — определила Ева. Такие делают свое дело и делают его на совесть, а потом возвращаются домой и дело оставляют на работе. Нормальный семейный человек, который по чистой случайности стал копом. Вряд ли он когда-нибудь дослужится до детектива второго класса. И вряд ли сообщит ей что-то новое о Колтрейн.

Следующим Ева вызвала Дэка Клифтона. Хотя в свои двадцать девять лет он являлся самым молодым членом команды, у него был восьмилетний стаж работы в полиции, из них четыре года он проработал детективом. С первой же минуты Ева окрестила его Лихачом.

Броские, красивые черты лица — загорелая кожа, сине-стальные глаза, копна золотисто-каштановых волос — вероятно, его внешность служила ему добрую службу при общении со свидетельницами. А его агрессивная, как бы говорящая «надеру тебе задницу» манера разговора наверняка нагоняла страх на не самых стойких подозреваемых.

Но Ева не была подозреваемой, и ей эта манера не понравилась.

Он подался вперед, придвинулся совсем близко, вторгаясь в ее личное пространство, его глаза горели.

— Нам тут не нужны шишки на ровном месте из Центрального управления. Это следствие надо вести здесь, в нашем участке, силами нашей команды. Мы тут своих не выдаем.

— Это не вам решать, кому вести следствие. Все уже решено. А для начала, детектив, отодвиньтесь и сядьте прямо.

— Мы с ней работали, а вы — нет. Для вас она всего лишь труп.

Он повторил то же самое, что уже говорила Клео Грейди, Ева дала ему тот же ответ.

— Вы не знаете, чем она была для меня. Хотите поскандалить? Скандальте с кем-нибудь еще. А сейчас вы ответите на мои вопросы.

— Или что? Отволочете меня в управление? Черта с два! Какого хрена вообще вы нам тут голову морочите, когда вам надо искать ее убийцу?

— Я вам скажу, какого хрена, Клифтон. Детектив Колтрейн мертва. А вы сидите тут и морочите мне голову, тратите мое время зря, хотя вам положено делать все, что в ваших силах, чтобы помочь следствию.

Теперь уже Ева придвинулась чуть ли не вплотную к нему, вторгаясь в его личное пространство.

— И это наводит меня на мысль. Кто вы такой? Просто тупая задница? Или у вас есть веская причина не отвечать на мои вопросы? Давайте предположим, что вы — тупая задница, и тупо начнем с вопроса: где вы были вчера с десяти вечера до полуночи.

Его загорелое лицо обдало жаром, он оскалил зубы.

— Да вы ничем не лучше крыс из отдела внутренних расследований.

— Считайте, что я хуже. Ваше местонахождение, детектив. Не хотите отвечать? Ладно, мы действительно продолжим в управлении. В комнате для допросов.

— Я был дома с женщиной. Мы с ней встречаемся. — Продолжая скалиться, он отодвинулся от стола и демонстративно потер промежность. — Хотите знать, чем мы занимались? И сколько раз мы этим занимались?

— Пибоди? — проговорила Ева, не отрывая глаз от Клифтона. — Кого-нибудь из нас интересует, что этот болван делал со своим червячком вчера с десяти вечера до полуночи?

— Плевать мы на это хотели.

— Имя женщины, Клифтон, и считай, что тебе крупно повезло: у меня в данный момент есть более срочные дела, чем писать на тебя жалобу.

— Поцелуй меня в зад.

— Меня твой зад интересует не больше, чем твой червячок. Имя, Клифтон, а не то я найду время написать жалобу, и тебя как минимум отстранят на тридцать дней без выплаты компенсации. И начнешь ты этот месяц в моей фирменной бане: попотеешь на допросе у нас в управлении. Имя.

— Шерри Лоупер. Она наверху, в отделе коммуникаций.

— А теперь расскажи о своих отношениях с детективом Колтрейн.

— Мы вместе работали.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»