Битва Ведьмака Дилейни Джозеф
Он был даже меньше, чем показалось, когда он смотрел на меня с потолка, — размером со среднюю собаку. Ноги поджаты под густую черную шерсть в запекшейся крови. Но в этом тельце жила невероятная сила, и я знал это. Отец Стокс не смог отогнать Тибба, и Ноуэлла явно убил он. А ведь мужчины были в расцвете сил.
Ведьмак осторожно подошел к существу, и я услышал щелчок потайного клинка. Тут Тибб вытянул руки, выпустил когти и повернул к нам голову. По спине пробежал озноб какого-то особенного ужаса: она была абсолютно лысая и гладкая, глаза холодные, как у мертвой рыбы, в открытом рту блестели зубы, острые, словно иглы. В первое мгновение я ожидал, что Тибб прыгнет на Ведьмака, но…
— Ты опоздал, — простонал Тибб. — Госпожа покинула меня, оставила умирать. Я столько предвидел! Но не собственную смерть. Гибель — последнее, что можно предсказать!
— Верно, — подтвердил Ведьмак и кивнул на свой клинок. — Твоя гибель в моих руках.
Тибб горько рассмеялся и прошипел:
— Нет. Я умираю. Госпожа никогда не рассказывала, какой недолгой будет моя жизнь. Девять коротких недель — вот все, что было мне отпущено. Разве это справедливо? Девять недель от рождения до старости и смерти. Теперь я так ослаб, что не могу даже подняться с холодного пола. Поэтому побереги силы, старик, они пригодятся. Твое время тоже истекает. Но мальчик, что стоит рядом, продолжит твое обреченное дело. Если переживет новолуние…
— Где Вюрмальд? — перебил Ведьмак.
— Ушла! Ушла! Ушла туда, где тебе никогда ее не найти. До тех пор, пока не станет слишком поздно. Вскоре госпожа сквозь темный портал призовет дьявола в этот мир. Два дня он будет исполнять ее приказания, а потом пойдет своим путем. Ты знаешь, какую задачу она поставит? Какую цену заплатит дьявол за свободу?
Ведьмак вздохнул, но отвечать не стал и крепче сжал посох, готовясь нанести смертельный удар.
— Убить мальчика — вот его задача. Ученик должен погибнуть — как сын своей матери. Сын нашего врага. Когда-то в далекой стране она была бессмертна, как и моя госпожа, и обладала темной силой. Но потом сбилась с пути. Ее предупреждали о последствиях, но она обратилась к свету. За это ее привязали к скале и оставили умирать; ее должно было замучить солнце — символ того, чему она хотела служить. Но по несчастной случайности какой-то глупец освободил предательницу от цепей…
— Папа не глупец! — воскликнул я. — Он был добрым человеком и не смог вынести терзаний девушки. Он считал, что никто не должен так страдать.
— Лучше бы, мальчик, он прошел мимо. Тогда ты не появился бы на свет и не прожил бы свою короткую, бесполезную жизнь! Думаешь, спасение изменило твою мать? О, вовсе нет! Какое-то время она разрывалась между тьмой и светом. Старые привычки трудно искоренить, и постепенно тьма снова затянула ее. Предательница получила второй шанс с приказом убить своего благодетеля, но стала молиться и вернулась к свету. Служителям добра приходится нелегко с самими собой. В качестве расплаты за содеянное она наложила на себя жестокое наказание — отказ от бессмертия. Но это было еще полдела. Она посвятила лучшую часть своей плачевно короткой жизни тому, кто спас ее, тленному мужчине, простому моряку, и родила ему семерых сыновей.
— Семерых сыновей, которые любят ее! — воскликнул я. — Она была счастлива!
— Счастлива! Счастлива? По-твоему, счастье — это так просто? Только вообрази, каково тому, кто поднялся так высоко, служить смертному и его отпрыскам, вдыхать зловоние фермерского двора. Делить постель с тем, чья плоть с возрастом увядает. Терпеть скуку ежедневной рутины. Бедняжка горевала, но кончина мужа освободила ее, положив конец самовольному наказанию. И она вернулась на родину.
— Нет! — разозлился я. — Все было совсем не так! Она любила папу…
— Любовь! — усмехнулся Тибб. — Любовь — иллюзия, призванная принудить смертных повиноваться судьбе. И вот твоя мать рискнула всем в стремлении разрушить то, что дорого моей госпоже. Она захотела уничтожить тьму, а тебя превратила в свое оружие. Поэтому ни в коем случае нельзя допустить, чтобы ты вырос. Необходимо уничтожить тебя.
Ведьмак вскинул посох.
— А теперь самое время уничтожить тебя!
— Пощади! — взмолился Тибб. — Мне осталось совсем немного. Позволь умереть с миром…
— А ты пощадил господина Ноуэлла? — рявкнул Ведьмак.
Я отвернулся, когда он ударил. Вскрик Тибба перешел в поросячий визг, и потом наступила тишина. Не глядя на тварь, я вслед за хозяином вернулся в кабинет.
— Сейчас некогда хоронить Ноуэлла, — покачал головой Ведьмак. — Не сомневаюсь, бедный отец Стокс все еще наверху, и, возможно, мы никогда не узнаем, что случилось с констеблем Барнсом. Что касается Вюрмальд, то, судя по словам этой твари, она может быть где угодно. Нет времени искать ее вслепую. Нам по-прежнему нужно разобраться с ведьмами, поэтому давай для начала вернемся в крепость. Вскоре туда подойдет Джеймс с крестьянами из Даунхема. В одиночку нам с кланами не справиться, нужна пусть небольшая, но организованная армия. Последние часы истекают.
Ведьмак остановился около письменного стола Ноуэлла. Тот был не заперт; учитель принялся обыскивать ящики и очень быстро обнаружил мою серебряную цепь.
— Держи. — Он бросил ее мне. — Не сомневаюсь, парень, скоро она тебе пригодится.
Пока мы под проливным дождем возвращались в крепость Малкин, я снова и снова прокручивал в голове все, сказанное Тиббом.
Мокрые, грязные, мы без приключений преодолели туннели. И тут, по пути к винтовой лестнице, я не удержался и облегчил душу.
— Как думаете, Тибб говорил правду?
— Что ты имеешь в виду? Эта тварь принадлежала тьме, что заставляет по меньшей мере сомневаться в каждом слове. Как тебе известно, тьма стремится ввести в заблуждение при любой возможности и извлечь из этого выгоду. Он сказал, что умирает, но разве мог я быть уверен, что так оно и есть? Вот почему мне пришлось убить его на месте. Жестоко, но таков мой долг. У меня не было выбора.
— Я о том, что мама раньше была вроде Вюрмальд… В смысле, бессмертна. Мамины сестры — ламии; думаю, и она такая же.
— Вот в этом, парень, даже сомневайся. Но что на самом деле означает бессмертие? Когда-нибудь всему миру придет конец. Может, даже звезды погаснут. Нет, я не верю, что кто-то на земле вечен, и никто в здравом уме не желает бессмертия. Однако ламии живут очень долго. В человеческой форме они стареют, но, вернувшись в дикое состояние, становятся молоды. Они могут прожить не одну жизнь в человеческом обличье и, начиная каждый новый цикл, выглядеть юными. Не исключено, когда-нибудь мы узнаем, что Тибб имел в виду. Может, он лгал, может, нет. Как сказала твоя мама, разгадка в сундуках, и однажды, если все пойдет хорошо, у тебя будет возможность внимательно их изучить.
— А как насчет дьявола, который пройдет через какой-то портал? Что за портал?
— Что-то вроде невидимых ворот. Слабое место между нашим миром и другими, в которых обитают создания вроде Сатаны. С помощью темной магии ведьмы попытаются открыть проход и впустить дьявола. А мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы помешать им. — Ведьмак остановился у подножия лестницы; его голос эхом отдавался в огромном помещении. — Необходимо прервать ритуал, который они задумали провести на Ламмас, праздник урожая. Конечно, легко сказать… Но твоя мама приняла меры предосторожности на случай неудачи. Вот зачем она оставила тебе секретную комнату.
— Но вдруг я не успею добежать до убежища, когда дьяволу прикажут убить меня? До дома путь неблизкий.
— Тварям, которых выпускают в этот мир, часто требуется время, чтобы собраться с мыслями и обрести силу. Помнишь, как был дезориентирован Лихо из Пристауна? Вырвавшись на свободу, он поначалу ослаб и медленно приходил в себя. В общем, полагаю, у этого так называемого дьявола возникнет та же проблема. Время у тебя будет, хотя сколько именно, сказать невозможно. Но помни: как только я прикажу, ты что есть духу помчишься домой и запрешься в комнате.
— Меня беспокоит еще кое-что, — признался я. — При нашей первой встрече Тибб упомянул, что мама пела козлиную песнь и поместила меня в ее центр. Что это означает?
— Ты, парень, сам должен разбираться в таких вещах. На языке твоей мамы tragos означает «коза», a oide — «ода» или в некотором роде «песнь». Получается, козлиная песнь — это трагедия. И говоря, что ты в ее центре, Тибб имел в виду, что твоя жизнь будет несчастна: растрачена впустую и обречена на неудачу. Однако разумнее быть оптимистом и стойко переносить превратности судьбы. Каждый день мы принимаем решения, от которых зависит наше будущее. Я по-прежнему не могу поверить в предопределение. Какой бы могущественной ни стала тьма, нужно верить, что так или иначе мы ее одолеем. Глянь-ка вверх. Что ты видишь?
— Ступеньки…
— Правильно, парень, ступеньки, и много! Мы взойдем по ним. Старые кости ноют, и все же я буду преодолевать ступеньку за ступенькой, пока не доберусь до самого верха, до света. И так устроена вся жизнь. Вперед, парень, да поживее!
С этими словами Ведьмак начал подниматься по винтовой лестнице, и я пошел следом. Наверх, к свету.
Глава 21
Обратно в Даунхем
В крепости нас ждали хорошие новости. Алиса нашла средство, которое, как она твердо верила, поможет Джеку исцелиться.
— Он принял снадобье и снова крепко уснул, — пояснила девочка. — Но оно лечит не столько тело, сколько разум. В одной из тетрадей твоей мамы все подробно описано — сколько и какой травы брать, как смешивать. Все. И ингредиенты были в сундуке, с этикетками.
Элли тепло улыбнулась Алисе.
— Не знаю, как и благодарить тебя.
— Нужно не меня благодарить, а маму Тома. Уйдет не один год, чтобы изучить все, что она оставила. По сравнению с этим знания Костлявой Лиззи — ничто.
Джек спал и во второй половине дня, и мы не теряли надежды, что, проснувшись, он станет прежним.
Однако потом настало время плохих вестей.
Вернулся Джеймс, но вернулся один. Жители Даунхема были слишком напуганы, чтобы помочь нам.
— Я как мог пытался достучаться до них, — устало рассказывал Джеймс, — но без толку. Мужество покинуло крестьян. Даже кузнец, Мэтт Финли, отказался оставить Даунхем.
Ведьмак опечаленно покачал головой.
— Что ж, если они не идут к нам, придется отправиться к ним. Однако, Джеймс, особого оптимизма я не питаю. Ведь в прошлый раз ты сумел пробиться к ним, и я был уверен, что получится снова. И все же нужно попытаться. Завтра ночью во время Ламмаса мы любой ценой должны прервать ведьмовской ритуал. Уверен, Вюрмальд тоже будет там, и для меня это лучшая возможность найти и «связать» ее.
Мы решили отправиться в Даунхем вскоре после наступления темноты, оставив Элли, Джека и Мэри под защитой крепостных стен.
Ведьмак перевел взгляд с меня на Джеймса и Алису.
— Хотелось бы мне знать способ полегче, но дело есть дело. Остается надеяться, что мы выдержим все тяготы. Что бы ни случилось, одно преимущество у нас есть: крепость теперь в наших руках, как и сундуки со всем содержимым. По крайней мере, этого мы добились.
Хозяин прав. Бывшее убежище Малкинов теперь охраняют ламии. Если повезет, вскоре я вернусь и тщательно изучу мамины сундуки. Но сначала — надо надеяться, не без поддержки жителей Даунхема — мы лицом к лицу встретимся с ведьмами всех трех кланов и сделаем все, чтобы не допустить завершения ритуала.
Мы снова покинули крепость через туннели. Дул сильный западный ветер, в воздухе ощущалась прохлада. Придя в Даунхем, остаток ночи мы провели в доме отца Стокса, даже поспали пару часов. Чтобы застать крестьян еще до начала рабочего дня, мы поднялись затемно и обошли все дворы в деревне, отчаянно стараясь собрать армию. Нам с Алисой поручили окраины и соседние хозяйства, а Ведьмак с Джеймсом сосредоточились на центральных улицах.
Обитатель первого дома только-только вышел в серый утренний свет, потирая сонные глаза. Это был работник с фермы, грубый и сварливый; впереди его ждал тяжелый день. Даже не успев открыть рот, я понял, что он пошлет нас куда подальше.
— Вечером в церкви будет собрание, — сказал я. — Приглашаются все мужчины деревни, чтобы составить план борьбы с ведьмами. Сегодня ночью мы раз и навсегда разберемся с ними.
Остроносые туфли Алисы не способствовали успеху. Подозрительный взгляд мужчины метнулся с них на мои плащ и посох; не вызывало сомнений, что ни то, ни другое, ни третье ему не понравилось.
— А кто устраивает собрание? — спросил он.
Я лихорадочно соображал, что ответить. Можно было сослаться на Джеймса — к этому времени большинство крестьян уже знали его; однако совсем недавно они не откликнулись на его призыв. Мужчина и без того нервничал, и, назвав имя Ведьмака, я окончательно отпугнул бы его. Ложь соскочила с языка быстрее, чем я успел подумать.
— Отец Стокс.
— Постараюсь прийти, — кивнул рабочий. — Хотя обещать не могу, у меня сегодня полно дел.
С этими словами он захлопнул дверь, отвернулся и зашагал вверх по склону холма.
Я посмотрел на Алису и покачал головой.
— Не люблю врать.
— Не переживай, ты все сделал правильно, — отозвалась она. — Будь священник жив, он бы наверняка устроил собрание. Мы делаем это за него, вот и все.
Я неуверенно кивнул, однако в дальнейшем все время ссылался на отца Стокса. Трудно судить, сколько людей готовы были посетить собрание, но я особо ни на что и не рассчитывал. По правде говоря, некоторые даже не потрудились открыть нам, другие невнятно извинялись, а один старик в ярости закричал:
— Я хотел бы знать, что ты, чертовка, делаешь в нашей деревне? — Он сплюнул на туфли Алисы. — Раньше нам досаждали колдуньи, но их время вышло! Прочь с глаз моих, маленькая ведьма!
Алиса восприняла его слова спокойно. Мы просто отвернулись и пошли своей дорогой. Ведьмак и Джеймс не больше преуспели. Брат сказал, что все зависит от здешнего кузнеца. Тот, похоже, колебался, но если бы решился действовать, многие последовали бы за ним. Я признался Ведьмаку, что солгал насчет отца Стокса, но он лишь кивнул в ответ.
Конец дня прошел в беспокойном ожидании. Время истекало. Дадут ли деревенские жители нам шанс? Это возможно, только если их соберется достаточно много. Но даже тогда удастся ли убедить их помочь? Успеем ли мы добежать до холма Пендл и прервать ведьмовской ритуал? Эти мысли безостановочно кружились в голове, а потом я внезапно понял: третьего августа, через два дня после Ламмаса, мой день рождения.
Припомнилось, как мы справляли его на ферме. В дни семейных праздников мама всегда пекла особенный торт. Далеко же остались те беззаботные времена! И как теперь думать о чем-то, кроме событий предстоящей ночи? Совершенно бессмысленно в сложившихся обстоятельствах ждать от жизни каких-то торжеств. Это счастье длилось недолго, пока я был ребенком, и теперь ему пришел конец.
Солнце клонилось к закату. Мы терпеливо ждали в узкой церкви с единственным проходом между скамьями. Нашли в маленькой ризнице свечи, установили их на алтаре, по обе стороны от двери, и зажгли.
Задолго до того, как первый крестьянин, заметно нервничая, вошел и сел позади, небо стало угольно-черным. Это был пожилой и к тому же прихрамывающий человек — ему бы греть усталые кости у камелька, а не топать на холм Пендл биться с нечистью. За ним последовали и другие, иногда по одному, иногда по двое, но даже спустя полчаса их набралось не больше десятка. Двое самых смелых кивнули Джеймсу, но все без исключения отводили взгляды от Ведьмака. Я чувствовал, что они до крайности напряжены: на лицах страх, некоторые вздрагивают, несмотря на относительно теплый воздух. Похоже было, едва увидев ведьм, они бросятся врассыпную.
Но потом, когда казалось, что все потеряно, снаружи послышались голоса, и в церковь вошел крупный мужчина в кожаной куртке во главе по крайней мере двух десятков крестьян. Из уважения к святому месту он снял шляпу, сел на передней скамье и кивнул Джеймсу и Ведьмаку. Мы стояли слева от маленького алтаря, ближе к стене. Когда вновь прибывшие устроились, учитель подал знак брату. Тот выступил вперед и повернулся лицом к проходу.
— Спасибо, что не пожалели времени и пришли выслушать нас, — заговорил Джеймс. — Меньше всего нам хочется подвергать вас опасности, но мы отчаянно нуждаемся в вашей помощи и не стали бы ни о чем просить, если бы могли справиться сами. Нам всем грозит ужасная беда. Незадолго до полуночи на холме Пендл соберутся ведьмы. Их цель — впустить в наш мир невероятно могучее зло. Наш долг — остановить их.
— Если я не ошибаюсь, ведьмы уже на холме, — заметил кузнец. — Их сигнальный огонь виден за много миль!
Беспокойство на лице Ведьмака проступило еще заметнее; он вышел вперед и встал рядом с Джеймсом.
— Сегодня ночью, парни, нам предстоит серьезная работа, — заговорил он. — Время истекает. Сигнальный огонь на холме означает, что враги уже приступили к грязному делу, который обернется угрозой вам, вашим семьям и всему, что вам дорого. Сейчас ведьмы думают, что наш край принадлежит им. Они больше не хотят прятаться в глухих лощинах, они выставляют свои пороки напоказ с самой вершины Пендла! Если мы не остановим их, тьма накроет всю страну. В опасности будет каждый — и сильный, и слабый; и взрослый, и ребенок. Мы больше не сможем спокойно спать в своих постелях. Мир станет скверным местом, где воцарятся мор и голод. Сам дьявол пустится разгуливать по окрестным дорогам и тропинкам, а ведьмы будут править Графством и охотиться на детей. Мы должны обезопасить нашу землю!
— Наша земля уже в безопасности! — воскликнул кузнец. — И мы отчаянно сражались за это. Более того, если понадобится, мы снова ринемся в схватку за свои дома. Но с какой стати нам рисковать жизнью ради других? Где мужчины Роули, Бейли и Голдшоу-Бут? Почему они не изгнали из своих пределов эту заразу? Почему это сделали только мы?
— Потому что в этих деревнях не осталось порядочных людей, — ответил Ведьмак. — Тьма проникла слишком глубоко, и раны загноились. Возможно, когда-то те, кто ненавидел зло, бились и побеждали, но теперь там правят ведьмовские кланы. Честные жители разъехались или умерли в темницах под крепостью Малкин. Поэтому именно вам выпал шанс — возможно, последний в жизни — сразиться с тьмой.
Ведьмак смолк, воцарилась тишина. Очевидно, многих его слова заставили задуматься. И тут с задней скамьи послышался сердитый голос:
— А где отец Стокс? Я полагал, именно он созывает собрание. Только поэтому и пришел!
Это был тот самый работник с фермы, в дом которого мы с Алисой зашли сначала. Первый, кому я солгал. Из дальней части церкви донеслись перешептывания — видимо, тот же вопрос беспокоил и остальных.
— Мы не хотели говорить, чтобы не испытывать ваше мужество, — ответил Ведьмак. — Но теперь настало время. Добрый друг вашей деревни погиб от руки ведьмы, которая и затеяла все эти безобразия. Друг, сделавший больше, чем кто-либо другой, чтобы обезопасить вас и ваши семьи. Я говорю об отце Стоксе, вашем приходском священнике. И теперь я от его имени прошу вас о помощи.
При этих словах все свечи в церкви замигали и едва не погасли. Дверь сама собой захлопнулась, хотя ветра не было. Какое рациональное объяснение можно этому дать? Многие тяжело задышали, а кузнец Финли, точно молясь, спрятал лицо в ладонях. Я вздрогнул. Огоньки снова загорелись ровно. Ведьмак выждал несколько минут, давая людям освоиться с шокирующей новостью, и только после этого заговорил снова.
— Итак, теперь я прошу вас. Если не хотите помочь нам ради себя, сделайте это хотя бы ради бедного отца Стокса. Верните долг человеку, который отдал жизнь, сражаясь с тьмой. Ведьму, хладнокровно убившую его, совершенно беспомощного, зовут Вюрмальд. По ее же приказу грабили кладбище, выкапывали из могил кости ваших близких. Дайте ей хотя бы крошечный шанс, и она высосет кровь ваших детей. Призываю вас — сражайтесь за них и за детей ваших детей! Сейчас, не откладывая! Сражайтесь, пока можно. Пока еще не слишком поздно. В противном случае вас ждет судьба несчастных жителей южных деревень!
Мэтт Финли поднял голову и посмотрел на Ведьмака.
— Что мы должны делать?
— Ведьмы способны унюхать людей, поэтому нет смысла ловчить, — ответил Ведьмак, глядя в глаза кузнецу. — Наоборот, необходимо поднять как можно больше шума. Чем громче, тем лучше! Видите ли, они не в силах определить точно, сколько нас, и мы используем это преимущество. Нам понадобятся оружие и факелы.
— Сколько их там? — спросил Финли. — Почти у всех здешних мужчин есть семьи. Мы должны знать, каковы наши шансы вернуться целыми и невредимыми.
— Точно сказать не могу, — признался Ведьмак. — По крайней мере две-три ведьмы на каждого. Но не волнуйтесь, скорее всего, большинству из вас даже не придется вступать в бой. Я хочу лишь прервать ритуал и согнать врагов с холма на запад. Я воспользуюсь всеобщим замешательством, чтобы разделаться с Вюрмальд. Это разрушит злобные планы ведьм.
Разумнее разделиться на пять отрядов примерно по шесть человек. Каждый займет позицию на восточном склоне. Джеймс поднимется чуть повыше и зажжет факел. По его сигналу вы запалите свои. Затем поднимемся наверх и резко развернемся к ритуальному костру. Еще одно — не сбивайтесь в кучу. Каждая группа должна двигаться развернуто — пусть думают, что среди вас есть и другие, без факелов. Как я уже говорил, ведьмы способны почувствовать опасность, но не в деталях. Таков план. Если есть что сказать, говорите. Не бойтесь задавать любые вопросы.
Слово взял старик, который первым вошел в церковь и сел на скамью у входа.
— Мистер Грегори, ведьмы могут использовать против нас… — Под пристальным взглядом Ведьмака мужчина взмахнул рукой и наконец выдавил: — Метлы?
Ведьмак даже не улыбнулся, хотя я знал: в других обстоятельствах он разразился бы хохотом.
— Нет. Я занимаюсь своим ремеслом уж и не помню сколько лет, но ни разу не видел летающей на метле ведьмы. Это широко распространенное суеверие. Теперь я должен предупредить вас об опасностях. Если дойдет до настоящей схватки, остерегайтесь ножей. Ведьмы невероятно сильны — гораздо сильнее среднего мужчины — и способны в мгновение ока вырезать у вас сердце. Не подпускайте их близко. Отбивайтесь любыми подручными средства: дубинками, палками, лопатами.
Ох, и еще одно! Не смотрите им в глаза. Ведьма одним взглядом может подчинить своей власти; не слушайте, что они говорят. На холме вам наверняка встретятся и мужчины из кланов. С ними тоже осторожнее. Они многому научаются у своих женщин. Они будут сражаться нечестно, пуская в ход всякие подлые трюки. Но как я уже сказал, скорее всего, до настоящего сражения дело не дойдет. Что-нибудь еще?
Ответом ему было молчание, и Мэтт Финли от лица собравшихся покачал головой. Все помрачнели, но, казалось, смирились. Им меньше всего хотелось сталкиваться с ведьмами, но что поделаешь?
— Тогда не будем терять ни минуты, — подытожил Ведьмак. — Враги поднялись на холм раньше, чем я рассчитывал. Но что сделано, то сделано; приложим все усилия, чтобы они не сотворили ничего похуже. Да пребудет с нами Бог!
В ответ некоторые перекрестились, другие просто склонили головы. Я никогда не понимал, верит ли Ведьмак в Бога. Но если и верит, это совсем не тот Бог, какого представляет церковная доктрина. Тем не менее учитель поступил правильно, сказав эти последние слова. Крестьяне потянулись к выходу, пошли за самодельным оружием и факелами.
Глава 22
Битва на холме Пендл
Снова пахло дождем, в отдалении слабо гремел гром. Собиралась гроза.
Мы быстро зашагали на юг, под прикрытие холма. Время стремительно близилось к полуночи. Я в беспокойстве поглядывал на вершину, где сигнальный огонь освещал небо, отражаясь от низких облаков.
Все, присутствовавшие в церкви, вернулись, но не все в хорошей форме. К тому времени, когда мы пересекли ручей и направились к месту, откуда по плану стартовала атака на холм, наш отряд растянулся больше чем на полмили; мы снова теряли драгоценные минуты. Но даже слабые крестьяне были отличным подспорьем. Они несли факелы и, главное, создали впечатление, будто приближается целая армия.
Когда все собрались в низине, я, даже огорчаясь из-за очередной задержки, внезапно почувствовал прилив оптимизма. С нами было тридцать или чуть больше мужчин, полных решимости сразиться с ведьмами. Джеймс и Мэтт Финли прихватили огромные молоты, большинство крестьян вооружились дубинками, немногие оставшиеся несли палки и факелы. Гораздо лучше, чем рассчитывал учитель.
Наконец время настало. Как и было договорено, мужчины группами растянулись вдоль восточного склона Пендла. Ведьмак подошел к моему брату.
— Ну, Джеймс, ты знаешь, что делать. Во время подъема держитесь подальше от нас троих. Унюхать нас они не смогут, поскольку, как тебе известно, мы с Томом седьмые сыновья седьмых сыновей, а в жилах Алисы течет ведьмовская кровь и по отцовской, и по материнской линии. Враги ни о чем не догадаются, пока мы не подберемся вплотную, а там уже будет поздно. Зайдем с юго-востока и направимся прямо к огню. Если повезет, я «свяжу» Вюрмальд и оттащу ее вниз, когда все остальные бросятся наутек.
— Как скажете, мистер Грегори. Ну, я пошел. Удачи вам троим. Том, береги себя. Я мысленно с тобой.
С этими словами Джеймс помахал нам и, с молотом на плече, начал быстро по диагонали подниматься по склону. Я нервничал — и не я один. Ситуация была очень и очень опасная. Учитель сказал крестьянам, что в момент нападения ведьмы, скорее всего, кинутся бежать. Он слукавил. Опиши он возможное развитие событий, правда бы так перепугала крестьян, что те вряд ли смогли бы помочь. Но Ведьмак должен был использовать все средства, чтобы остановить ритуал до того, как воплощение тьмы прорвется в Графство.
Не исключено, что все обернется гораздо хуже. Враги могут и принять бой. На холме не просто три шабаша по тринадцать ведьм, члены кланов тоже там в надежде засвидетельствовать великое действо. Наверное, на Пендле больше ста человек; если дойдет до настоящего боя, мы окажемся в меньшинстве. Я беспокоился об учителе и Алисе. И о Джеймсе тоже. Один мой брат уже серьезно пострадал; очень не хотелось, чтобы что-нибудь случилось и с другим.
— Подберемся как можно ближе к огню, — сказал Ведьмак. — Приготовьтесь к атаке. Пока остальные отвлекают внимание, мы будем красться, точно церковные мыши, чтобы застать зачинщиков врасплох.
Хозяин повел нас на юг и только потом стал подниматься к сигнальному огню; я — сразу за ним, радуясь возможности опираться на посох, а за мной Алиса. Склон был крутой, комковатый, трава росла пучками. В темноте ничего не стоило подвернуть ногу. Ведьмак предупредил, что на вершине почва тоже ненадежна. Дожди долго поливали Пендл, некоторые участки заболотились. Но кое-что работало и на нас — вереск.
Он густо покрывал холм, обеспечивая какое-никакое прикрытие. Ведьмак нажал мне на плечо, давая понять, что нужно опуститься на четвереньки, и я вслед за ним пополз сквозь заросли. Штаны на коленях быстро промокли. Небо становилось все краснее, и вскоре впереди показались искры огромного раздуваемого ветром костра.
Наконец Ведьмак остановился и жестом подозвал меня. Я подобрался к учителю и замер рядом, Алиса не отставала. Открывшееся зрелище вдребезги разбило надежды, которые я до сих пор питал: нам не удастся сломить мощь шабашей. Врагов просто слишком много. Справа от нас лицом к огню полукругом стояло человек двести или даже больше; все либо ведьмы, либо члены кланов. Вооруженные до зубов. У одних женщин с пояса свисали ножи, другие дико размахивали ими, и лезвия сверкали в свете пламени; мужчины сжимали длинные палки с клинками или варварскими крюками на концах.
За костром, лицом к остальным и в окружении четырех ведьм — одна из них была Маб Маулдхилл — возвышалась угрожающая фигура Вюрмальд. Она что-то говорила собравшимся, драматическими жестами подчеркивая отдельные слова и фразы. Ветер доносил ее голос, но с такого расстояния не удавалось ничего разобрать.
Действо мало походило на ритуал. В стороне от толпы на вертелах жарились овцы, рядом стояли бочонки с элем. Складывалось впечатление, что затевается пир.
— Я узнаю Маб, но кто еще рядом с Вюрмальд? — прошептал я.
Хотя вряд ли меня бы кто-нибудь услышал: ветер дул в нашу сторону, а крики и вопли, которыми ведьмы встречали речь домоправительницы, могли разбудить и мертвого.
Ответила мне Алиса.
— Справа Анна Малкин, глава шабаша. Рядом с ней Старуха Флоренс, правительница Динов. Она совсем дряхлая, опасаться ее не стоит. Наверное, ее принесли наверх на руках. А третья — Грималкин.
Волосы на голове зашевелились. Та самая жестокая убийца, которую Вюрмальд грозилась натравить на Джека и его семью! Именно она пометила границы Пендла.
Внезапно Вюрмальд смолкла. Несколько мгновений стояла тишина, а потом ведьмы бросились к бочонкам с элем и вертелам с бараниной. Если начинается пир, значит, ритуал уже совершен?
— Не нравится мне все это, — сказал Ведьмак, будто прочитав мои мысли. — Боюсь, мы опоздали.
Между тем ведьмы и их сподвижники без удержу пили эль и поглощали мясо. Я смотрел на них в полном отчаянии. Неужели дьявол прошел сквозь портал? Если так, то сейчас он соберется с силами и погонится за мной.
Внезапно шум праздника смолк. К костру выбежала ведьма; надо полагать, караульная. Что бы она ни прокричала, возбуждение моментально пошло на убыль; некоторые повернулись спиной к огню, устремив взгляды на северо-восток. Кое-кто косился и в нашу сторону, и, хотя Ведьмак уверял, что унюхать нас на расстоянии ведьмы не могли, я сильно занервничал.
Бегло осмотревшись, я заметил на склоне факелы. Ведьмак хорошо все продумал: крестьяне двигались небольшими группами не слишком близко друг к другу, создавая иллюзию небольшой армии. Однако попадутся ли на эту удочку ведьмы? Они были настороже — со всех сторон подбегали с сообщениями караульные.
Постепенно враги сгрудились у костра, а некоторые даже попятились на запад, словно пытаясь затеряться во мраке ночи. Однако потом все пошло наперекосяк.
Деревенские отряды, добравшись до верха, двинулись к ведьмам, и с каждым мгновением становилось все яснее, в сколь жалком крестьяне меньшинстве. Поняв, что им противостоит вооруженная орда, даунхемцы замедлили шаг. Ведьмы разразились глумливыми замечаниями и насмешками, замахали ножами и ринулись вперед. Казалось, все потеряно. Что теперь станет делать Ведьмак? Ситуация безнадежная, но учитель не будет прятаться в тени, глядя, как режут людей. В любой момент он вступит в бой, увлекая за собой меня и Алису.
Теперь крестьяне и вовсе остановились, вытянувшись в редкую, прерывистую линию. Вдруг прозвучал приказ, и, к моему изумлению, кто-то, вырвавшись из шеренги, кинулся на ведьм. Крупный мужчина яростно размахивал молотом, и поначалу я подумал, что это кузнец Мэтт Финли, но потом разглядел смельчака. Это был Джеймс! Он бежал что есть мочи, топая по болотистой почве; брызги вспыхивали оранжево-красным в свете костра, и казалось, будто он несется сквозь огонь или его сапоги пламенеют во мраке.
За его спиной крестьяне сбились в кучу и бросились следом. Вроде бы случайно, а может, по велению древнего боевого инстинкта, они выстроились клином, который с силой врезался в толпу ведьм, почти разбив ее надвое. Джеймс был на острие атаки; я видел, как взлетал и падал его молот, слышал пронзительные крики. Ведьмы приняли бой, разгорелось сражение.
Я ужасно боялся за Джеймса. Сколько он продержится против такой орды? Но не успел страх полностью овладеть мной, как я почувствовал на плече чью-то руку.
— Давай, парень, двигай за мной. Вот он, наш шанс. А ты, девочка, оставайся здесь, — приказал Ведьмак Алисе. — Если дела пойдут плохо, тебе ни в коем случае нельзя угодить им в руки!
Учитель вскочил и бросился к противникам; я кинулся следом, а за мной, проигнорировав слова Ведьмака, — Алиса. И вдруг нам повезло. Убийца Грималкин тоже вступила в схватку, и у костра остались лишь четыре ведьмы — Вюрмальд, Маб, Старуха Флоренс и Анна Малкин.
Мы были рядом, когда они наконец заметили нас. Еще несколько мгновений, и Ведьмак набросит на зачинщицу цепь, потащит вниз по склону, а я постараюсь сдержать преследователей. Однако этого не произошло. Вюрмальд отдала приказ, и несколько ведьм, выпав из сражения, ринулись нам наперерез.
Не замедляя шага, Ведьмак обрушил на первую посох. Вторым его противником стал огромный мужчина, настоящий медведь, с чудовищной дубиной в руках. Учитель ткнул его клинком — сверкнуло острие, и верзила упал. Ведьмы и их приверженцы наступали на Ведьмака со всех сторон, и он остановился. Я отчаянно размахивал посохом, но надежда таяла как дым — врагов просто было слишком много.
Мне противостояли две ведьмы. Одна крепко вцепилась в рябиновый посох, ее лицо исказилось от боли. Вторая, яростно сверкая глазами, вскинула нож; зазубренное лезвие, устремленное мне в грудь, по дуге пошло вниз. Я выбросил правую руку в попытке отбить его, хотя и понимал, что не успею.
Однако кинжал не достиг цели. Едва не задев голову, мелькнула темная фигура, и меня обдало ветром. Ведьма вскрикнула — ее подняли в воздух и швырнули в костер; взметнулся сноп искр.
Я увидел распростертые крылья: вторая ламия скользила ко мне, ее яростными глазами смотрела сама смерть. В это мгновение прямо над нами вспыхнула молния, и я разглядел сетку вен. Острые когти вонзились в плечо другой нападавшей, отрывая ее от моего посоха. Ламия била крыльями все быстрее и быстрее, расплываясь пятном; цепкие лапы разорвали ведьму и откинули прочь.
И тогда крестьяне побежали, но не к нам — они удирали, вскидывая руки в попытке защититься от жути, обрушивающейся из мрака. Впереди мелькнул учитель. Он преследовал Вюрмальд. Я оглянулся в поисках Алисы, но ее нигде не было. Ведьмы бросились врассыпную, в воздухе зазвенели крики боли и ужаса.
Я помчался за Ведьмаком. В конце концов, Вюрмальд — ключ ко всему. Именно ее усилиями кланы объединились. Возможно, хозяину понадобится помощь. Цепь и посох при мне; если что-то пойдет не так, я сам «свяжу» ведьму.
Небеса разверзлись, хлынул ливень. Вскоре мы замедлили бег: намокший крутой склон уходил из-под ног. Время от времени я терял равновесие и падал. Спускаться приходилось практически в полной темноте, но потом далеко впереди замаячили два пятнышка света. Вспыхивали молнии, но Вюрмальд нигде видно не было. Ведьмак все дальше отрывался, несмотря на все мои усилия не отставать. Трудный спуск продолжался, казалось, целую вечность, но потом склон стал более пологим, и в сиянии очередной молнии я разглядел ведьму, ненамного опережавшую учителя.
Поодаль на узкой дороге ждала черная карета. Пятна света оказались фонарями по обе стороны от облучка; выворачивая шею, кучер смотрел в нашу сторону.
Теперь на относительно ровной местности скорость погони сильно возросла. Я все еще отставал от Ведьмака; плащ бился и хлопал у него за спиной. Казалось, хозяин едва касается ногами травы; я изо всех сил старался догнать его. Учитель с каждым шагом приближался к ведьме. Кобден снова оглянулся на свою госпожу, но не попытался помочь ей. Он посмотрел на клубящиеся над головой облака и вскинул плеть, в любой момент готовый спустить коней.
Тяжело дыша, Вюрмальд схватилась за ручку, рывком открыла дверцу и чуть не упала, но спустя мгновение уже была внутри. Ведьмак добежал до кареты, потянулся к ней и вскинул посох. Но тут Кобден хлестанул лошадей, затем еще раз и еще; с жалобным ржанием они рванули с места.
— Она уходит! — сокрушенно покачал головой Ведьмак, когда я подбежал к нему. — Прямо из-под носа! Мы почти схватили ее! Теперь ничто не помешает ведьме творить зло!
Однако он ошибся. Снова вспыхнула молния, и, показалось, прямо из ослепительного света упала тень, пронеслась над экипажем и ударила Кобдена сзади. Он вскинул руку, упал на коней и проскользнул между их боками. Кучера растоптали копыта, а сверху прокатились колеса. Его крик потонул в раскате грома.
Оставшись без возницы, лошади все быстрее и быстрее несли карету по крутой дороге. Вспышка озарила темную фигуру, рухнувшую на крышу. Тут же опять стало темно, но я услышал, как под когтями треснула обшивка, а потом все звуки заглушила гроза. Я уже видел экипаж раньше и знал, что он сделан из прочного дерева, но сейчас в свете очередной молнии он раскалывался на кусочки, словно яичная скорлупа. Спустя несколько мгновений ламия снова взмыла, на этот раз набирая высоту по спирали медленно и тяжело. Карета — точнее, то, что от нее осталось, — которую тащили испуганные кони, катилась с холма, так сильно раскачиваясь, что казалось, она в любой момент опрокинется.
Даже рев восемнадцатифунтовой пушки у крепости Малкин был ничто по сравнению с тем, что вытворяла природа. Вспышка за вспышкой озаряли все вокруг, и ветвящиеся молнии разрывали небо над холмом. Будто орудие самого Господа Бога изрыгало гнев на ведьм Пендла.
Я запрокинул голову и увидел, что ламия уносит Вюрмальд, отчаянно сопротивляясь ветру в попытках набрать высоту. Летела она в сторону утеса…
— Клин-Рок! — закричал Ведьмак.
Голос с трудом прорвался сквозь рев разбушевавшейся стихии. Сначала я не понял, что он имеет в виду, но тут ламия отпустила Вюрмальд — та вскрикнула и полетела вниз, прямо на скалу. Удара я не расслышал — его заглушил гром, — но понял, что произошло. Содрогаясь при мысли о предстоящем зрелище, я вслед за Ведьмаком побежал к месту ведьмовских жертвоприношений.
— Останься здесь, парень, — приказал он.
Повторять дважды не пришлось; я замер, сотрясаясь всем телом, и стал ждать его возвращения.
— Вот тебе и бессмертие! — мрачно заметил учитель, вернувшись. — Что ж, больше она нам досаждать не будет. Все кончено.
Однако нельзя было сказать, чтоб уж «все», я опасался худшего. И мои страхи начали подтверждаться, когда мы встретили крестьян, спускавшихся по склону холма. Среди них, сильно хромая, шла и Алиса.
— Как ты? — спросил я.
— А, Том, ерунда. Просто лодыжку на кочках подвернула.
Джеймса нигде видно не было, и, прежде чем она снова заговорила, я по лицу понял: случилось что-то ужасное.
— Джеймс? — в страхе спросил я.
Алиса покачала головой.
— Нет, Том, с Джеймсом все в порядке. Пара порезов да синяков. Он помогает уносить раненых. Дело в тебе. Ты в ужасной опасности. Я пыталась схватить Маб, но она убежала, однако успела похвастаться победой. Сказала, что на закате ведьмы совершили ритуал на утесе Клин-Рок. И я верю ей, Том. Мы опоздали. — Лицо Алисы исказилось. — Старый Ник прошел сквозь портал. Он в нашем мире и будет искать тебя. Беги, Том! Пожалуйста, беги! На ферму! В мамину комнату. Пока еще не поздно.
Ведьмак кивнул.
— Девочка права. Больше ничего не остается. Здесь ты не будешь в безопасности. И даже ламии не остановят то, что надвигается. Не знаю, сколько времени в твоем распоряжении, но дьяволу нужно освоиться в этом мире и набраться сил. Не хочу гадать. Вот, возьми мой посох. Рази клинком любого, кто встанет на твоем пути. Мы придем, как только хоть немного уладим здесь дела. Спрячься в комнате матери и не выходи оттуда, пока не поймешь, что угроза миновала.
— И как я пойму?
— Доверься инстинктам, парень. Помнишь, что говорил Тибб? Создания тьмы часто лгут, но, думаю, мерзкая тварь сказала правду: власть ведьм над дьяволом не беспредельна. Всего два дня он будет выполнять их волю. Продержись, и, уверен, на третий день сатана станет творить зло по собственному усмотрению и оставит тебя в покое. А теперь иди! Пока не поздно.
Мы обменялись посохами, и, не оглянувшись, я бросился бежать. Мама снова оказалась права: тьма обрела плоть и вот-вот пойдет разгуливать по земле. Испуганный, охваченный отчаянием, я мчался, стараясь сохранять ровный ритм. До фермы Джека путь неблизкий.
Глава 23
Кровавая луна
Я повернул на запад, стремясь как можно дальше уйти от холма. Ведьмы сбежали с вершины, и я рисковал в любой момент столкнуться с кем-нибудь из них.
Так хотелось поскорее покинуть Пендл! Гроза сместилась на восток; теперь молнии сверкали вдалеке, промежуток между вспышкой и громом увеличился. Тьма была и другом и врагом. С одной стороны, я надеялся незамеченным пересечь округ; с другой — в любой момент дорогу мне мог преградить сам дьявол.
Впереди замаячил темный лес, я остановился и прислушался. Ветер полностью исчез, все было спокойно. Ни один лист не шевелился. Тишина. Однако казалось, что-то не так. Инстинкт подсказывал, что меня подстерегает опасность. Я решил обойти чащу. Но без толку. Что бы ни таилось среди деревьев, оно нашло меня.
Из-за древнего дуба выступила темная фигура и двинулась ко мне. Сотрясаясь всем телом, я вскинул посох Ведьмака и нажал рычаг — потайной клинок щелкнул.
Под деревьями было очень темно, однако силуэт, мерцание бледного лица и в особенности голых ног показались хорошо знакомыми. Не успела она и рта раскрыть, как я понял — это Маб Маулдхилл.
— Я пришла попрощаться, — заявила ведьма. — Будь ты моим, Том, ничего этого не случилось бы. Со мной ты был бы в безопасности, а не бегал бы, спасая свою жизнь. Вместе мы разобрались бы с Малкинами раз и навсегда. Теперь слишком поздно. Скоро ты умрешь. Тебе осталось самое большее несколько часов.
— Ты не можешь предвидеть все! — вскипел я. — Прочь с дороги, а не то…
Я вскинул посох, но Маб лишь рассмеялась.
— Всем известно, куда ты пойдешь. Все так просто! Думаешь, мамина комната спасет тебя? Не будь так уж уверен! Старого Ника ничто не остановит. На земле, как и в аду, его воля будет исполнена. В прежние времена мир принадлежал ему, теперь все повторится, и он сможет творить, что пожелает. Король мира — вот кто он, и ничто ему не помеха.
— Как ты могла? — воскликнул я. — Как могла участвовать в этом безумии? Сама же говорила, что дьявол неуправляем! Он овладеет вами, он станет угрожать всему миру. Почему ты пошла на это!
— Почему? Почему? — закричала Маб. — Не понимаешь? Ты мне нравился, Том! Действительно нравился. Я любила тебя!
Меня потряс сам факт того, что она заговорила о любви. На мгновение наступила тишина, однако потом слова Маб полились потоком.
— Я доверяла тебе, а ты меня предал. Но теперь между нами все кончено, мне плевать, что случится с тобой. Даже если ускользнешь от Старого Ника, тебе вряд ли удастся добраться до дома. Ты погибнешь гораздо раньше. Малкины никогда не упускают шансов, и они очень хотят твоей смерти. Чтобы уж бить наверняка, они натравили на тебя Грималкин. Сейчас она лишь немного позади. Если повезет, она зарежет тебя быстро и не слишком болезненно. Лучше развернись, беги ей навстречу, и пусть все закончится поскорее. Потому что если Грималкин придется с тобой трудно, она и тебя заставит помучиться!
— Надейся, что ты права, Маб. Потому что если я уцелею, ты пожалеешь. Когда-нибудь я вернусь на Пендл за тобой. Специально за тобой. И всю оставшуюся жизнь ты проведешь в яме, питаясь личинками!
Я бросился прямо на ведьму, и та отскочила с дороги. Я больше не берег силы, просто летел сквозь тьму. Спасал свою жизнь, представляя, как с каждым шагом Грималкин настигает меня.
И все же временами мне приходилось отдыхать. От долгого бега в горле пересыхало, и я останавливался, чтобы утолить жажду. Ненадолго, конечно, ведь за мной гналась Грималкин, сильная и неутомимая. Знание местности не помогало: выберу я кратчайший путь, и что? Грималкин тоже родом из Графства — опытная убийца, способная выследить меня, куда бы я ни свернул.
Вскоре возникла еще одна проблема: мной овладел странный, какой-то запредельный страх. Став учеником Ведьмака, я не раз пугался, и на то, как правило, были серьезные причины. Сейчас их имелось две: настигающая Грималкин и тот, кого вызвали в наш мир ведьмы во главе с Вюрмальд. Но ужас, который я испытывал, выходил далеко за рамки объяснимого. Я могу описать его лишь как дурное предчувствие и страх, но не простой, а типа того, что ощущаешь в ночных кошмарах, — необыкновенно сильный, смертельный. В какой-то момент действительность выглядела в точности как обычно — в следующий миг она изменилась навсегда.
Как будто что-то проникло в мой мир, что-то, пока невидимое, и я понял: ничто и никогда не будет прежним.
Это испуг стал первым предупреждением о том, что происходит нечто ужасно неправильное. Второе было связано со временем. Ночью ли, днем ли, я всегда знал, который час, плюс-минус минута; легко мог определить время по солнцу и звездам. Но даже и без них я просто знал. Однако теперь то, что подсказывал мне разум, не соответствовало реальности. Уже должен был наступить рассвет, но солнце так и не взошло.
На горизонте не наблюдалось ни малейшего проблеска зари. Ветер разорвал в клочья и унес на восток облака, но звезд я тоже не видел. Вообще ни одной, что просто невозможно. По крайней мере, невозможно в прежнем мире.
В то же время очень низко висела луна. Последнюю стадию убывающего светила, тонюсенький полумесяц с рогами, обращенными вправо, я видел вчера, перед тем как на Пендл обрушилась гроза. К этому моменту от него не должно было остаться и следа. И тем не менее полная луна едва не касалась восточного горизонта. И она не сияла обычным серебристым светом — она мерцала кроваво-красным.
Ветер стих. Ни один листок не шевелился, все замерло. Как будто мир затаил дыхание и я остался единственным живым существом, способным дышать и двигаться. Несмотря на летнюю пору, внезапно стало очень холодно. Дыхание вырывалось паром, трава под ногами побелела. Изморозь — в августе!
Я мчался к ферме Джека, и единственным звуком был ритмичный стук сапог по окаменевшей земле.
Казалось, я бежал целую вечность, но в конце концов впереди показался холм Палача. Сразу за ним располагалась ферма. Вскоре я уже несся среди окружавших ее деревьев. Близко, так близко к убежищу, приготовленному мамой! Луна по-прежнему пылала красным, заливая все вокруг зловещим светом. И повешенные тоже были тут. Призраки. Останки тех, кого казнили много лет назад во время гражданской войны, что разрывала страну на части, натравливала брата на брата.
Мне уже приходилось видеть этих духов. В первые же минуты ученичества по пути в Чипенден Ведьмак заставил меня встретиться с ними лицом к лицу. Еще раньше, мальчиком, я слышал их из своей спальни. Фантомы существовали как факт и боялись собак, не подпускавших их к пастбищам. Но даже в тот раз, когда мы с хозяином впервые встретились с мертвецами, они не казались столь живыми, столь реальными. Сейчас висельники стонали и хрипели, медленно вращаясь на поскрипывающих ветвях. Устремленные на меня взгляды призраков как бы говорили, что в их участи есть и моя вина.
Это всего лишь неупокоенные, напомнил я себе чуть ли не первый урок Ведьмака. Это неосознанные сущности, привязанные к месту гибели. Только фрагменты, обрывочные воспоминания, а сами души давно ушли в иной и, оставалось надеяться, лучший мир. Однако они смотрели на меня, и холод их глаз пробирал до костей. А потом внезапно послышался жуткий звук: кто-то бежал по холму, громко топая по промерзшей земле.
Грималкин, ведьма-убийца, догоняла меня.
Глава 24
Отчаяние