Небо Монтаны Робертс Нора

Глава 25

В раковине не было ни единой грязной тарелки, на полу — ни пылинки, ни соринки. Лили разглядывала свою сияющую чистотой кухню. Адам и тут заткнул ее за пояс. Она выглянула в окно и увидела, что огород уже засеян, грядки ухоженны, из земли пробиваются зеленые ростки.

Это все Адам и Тэсс. Лили так хотела повозиться в земле, а ей не пришлось даже садовые рукавицы надевать.

Она постаралась преодолеть обиду, понимая, что они хотели как лучше. Две недели она болела, потом еще неделю лежала без сил, приходила в себя. Но теперь она наконец чувствовала себя здоровой, и ей до смерти надоело, что все так с ней носятся.

Холодильник ломился от снеди, приготовленной Бесс и Нелл. Последний раз Лили стояла у плиты в тот вечер, когда на пороге внезапно появился Джесс. А сейчас на деревьях распустились зеленые листочки, и из окна веяло теплым дыханием мая.

Казалось, после той снежной, холодной ночи прошли годы. В памяти остались пробелы, восполнять которые совсем не хотелось. Всего через три недели Лили должна была выйти замуж, а у нее было такое ощущение, будто жизнь совершенно вышла из-под ее контроля.

Ей даже не позволили самой написать приглашения на свадьбу. Выяснилось, что самый красивый почерк у Уиллы, поэтому Тэсс поручила надписывать карточки младшей сестре, а Лили осталась не у дел.

Точнее говоря, ей позволили облизывать марки. Без нее заказали цветы, наняли фотографа и музыкантов. Лили терпела все это, зная, что они ее любят и заботятся о ее благе. Но настало время положить этому конец. Так больше продолжаться не может. Хлопнув дверью, Лили решительно зашагала по направлению к конюшне. Вернее, поначалу она шла весьма стремительно, а потом, почувствовав упадок сил, еле переставляла ноги. Всякий раз, когда она пыталась хоть ненадолго выбраться из дома, Адам ласково, но настойчиво уводил ее обратно. Лили заметила, что он почти не касается ее руками, а если и притрагивается, то бесстрастно, как врач. Как врач к пациенту.

Вот и сейчас он, словно учуяв ее приближение при помощи некоего таинственного радара, выглянул из конюшни, улыбнулся, но взгляд его стал тревожным.

— Привет, — сказал он. — Я надеялся, ты поспишь подольше.

— Уже одиннадцатый час. Я хотела поработать с молодняком, погонять их на поводу.

— Еще успеешь. — Как обычно, он повел ее назад к дому, почти не касаясь ее плеча. — Ты уже завтракала?

— Да, Адам, я завтракала.

— Вот и умница.

Ему очень хотелось взять ее на руки, отнести домой и уложить в постель.

— А книжку дочитала? Смотри, какое славное утро. Посиди на крыльце, почитай, погрейся на солнце.

— Книжку я почти дочитала.

На самом деле Лили к ней едва прикоснулась. Ей было стыдно — ведь она знала, что Адам специально ездит в город за книжками, журналами и ее любимым миндалем в шоколаде.

Ее уже тошнило от книжек, журналов и миндаля в шоколаде. Даже от цветов, которые регулярно приносил ей Адам.

— Тогда я усажу тебя на крыльцо, принесу радиоприемник и одеяло. Когда сидишь на месте, можно и замерзнуть.

Адам ужасно боялся, что она снова простудится и опять будет лежать в постели, дрожа от озноба.

— А потом я заварю тебе чаю и…

— Перестань! — взорвалась Лили, и Адам изумленно разинул рот.

Лили была потрясена не меньше, чем он. Ей пришло в голову, что она никогда в жизни ни на кого не кричала. А зря — ощущение было захватывающее.

— Немедленно прекрати! Мне это до смерти надоело! Я не хочу сидеть, не хочу читать, не хочу, чтобы ты поил меня чаем, приносил цветы и обращался со мной, как с хрустальной рюмкой!

— Лили, только не расстраивайся. Ты ведь еще не оправилась. Я боюсь, что ты снова расхвораешься.

Впервые в жизни Лили поняла смысл мудрого совета: когда злишься, сначала досчитай до десяти, а потом уже говори. Надо будет как-нибудь этим советом воспользоваться, подумала она, но считать до десяти не стала:

— Я уже выздоровела! Вы и так продержали меня в постели больше нужного. Меня тошнит от вашей заботы! Я хочу сама мыть посуду, хочу сама ухаживать за своим огородом, сама распоряжаться своей жизнью. Вы мне все надоели!

— Пойдем в дом.

Адам разговаривал с ней, как с капризной кобылой, проявлял максимум терпения и сострадания.

— Тебе нужно отдохнуть. До свадьбы всего три недели, а впереди еще столько хлопот.

Тут Лили окончательно сорвалась:

— Не желаю я отдыхать! И не смей разговаривать со мной, как с маленьким ребенком! А что касается свадьбы, то никакой свадьбы не будет! И заруби себе на носу!

Она развернулась и, свирепо топая, пошла прочь, а Адам застыл на месте, совершенно сраженный.

Лили же наслаждалась яростью, этим новым, восхитительным состоянием. Ворвавшись в большой дом, она взбежала вверх по лестнице и прямиком устремилась в кабинет, где у Тэсс и Уиллы в разгаре был ожесточенный спор по поводу предстоящей свадьбы.

— Если тебе не нравится, как я это сделала, зачем ты вообще поручала мне заниматься приемом? У меня и без того дел хватает.

— Цветы — на мне, — начала загибать пальцы Тэсс, — банкет — тоже на мне. Хотя я бы постеснялась называть «банкетом» то, что может предложить ваш задрипанный местный ресторан. — Она страдальчески вскинула руки. — Тебя же я попросила всего лишь заняться столом, стульями и фуршетом. Если я говорю, что зонты должны быть полосатые, изволь выполнять!

Уилла вскочила, уперлась руками в бока и заорала:

— Да где я тебе найду пятьдесят зонтов, да еще непременно в бело-синюю полоску? А тебе еще и какой-то там балдахин подавай! — Тут она увидела стоящую в дверях Лили. — Лили, разве ты не должна быть в постели?

— Нет, я не должна быть в постели.

Лили казалось, что от злости у нее сейчас из пальцев искры посыплются. Она подлетела к столу и одним движением смахнула на пол все лежащие там бумажки и папки.

— Можете всю эту бухгалтерию выкинуть к чертовой матери! Никакой свадьбы не будет!

— Милая, да ты что? — ахнула Тэсс, обняла сестру за плечи и усадила в кресло. — Ты что, передумала?

— Никакая я тебе не «милая»! — зарычала Лили. — Как я могу передумать? Ведь вам в голову не приходит, что я сама способна принять хоть какое-то решение? Это моя свадьба, а не ваша, поняли? Моя! А вы меня держите в стороне. Если вам так нравится планировать свадьбы, то выходите замуж сами!

— Схожу-ка я за Бесс, — вполголоса сказала Тэсс, и Лили взвилась еще пуще.

— Я вам покажу Бесс! Сейчас примчится, начнет кудахтать! Если еще хоть один из вас посмеет надо мной кудахтать, получит по физиономии! В первую очередь я имею в виду тебя. — Она ткнула пальцем в Тэсс. — Это ты засеяла мой огород! И тебя тоже. — Она накинулась на Уиллу. — Ты написала все мои приглашения! Вы отобрали у меня все! А что остается, то подхватывает Адам.

— Ну хорошо, — примирительно развела руками Уилла. — Извини, что мы тебе помогаем. Ты не представляешь, какое наслаждение я испытала, просидев над этими идиотскими приглашениями несколько часов подряд. Да еще наша сестренка мне все время в затылок дышала.

— Ничего я тебе не дышала, — процедила Тэсс. — Я за тобой приглядывала.

— Она приглядывала! Ты всюду суешь свой нос! Рано или поздно тебе его просто оторвут.

— Интересно, кто же? Уж не ты ли?

— Заткнитесь, вы обе! Немедленно заткнитесь!

Они действительно заткнулись, потому что Лили схватила со стола вазу и с размаху шмякнула ею об пол.

— Можете собачиться из-за чего угодно, но только не из-за моей свадьбы! Понятно? Я не позволю, чтобы вы распоряжались моей жизнью! Я хочу все сделать сама. Перестаньте смотреть на меня так, словно я того и гляди рассыплюсь на куски. Я не рассыплюсь! Ясно?

— Лили! — В дверях появился Адам. Подойти ближе он боялся, предпочитал держать дистанцию. — Я вовсе не хотел тебя расстроить. Если тебе нужно время, чтобы как следует все обдумать…

— Еще и ты на мою голову! — Она в ярости принялась топтать разбросанные бумажки. — Об этом я и говорю! Бедняжку Лили нельзя расстраивать, с бедняжкой Лили нельзя обращаться как с нормальной женщиной! Ах она несчастная, ах она беспомощная. Как бы с ней чего не случилось! — Лили поочередно испепелила взглядом каждого из троих. — Да, Джесс избил меня, приставил пистолет к моему виску, уволок меня в горы, тащил по снегу на веревке, как собаку. Но ничего, я выжила. Со мной все в порядке.

От этих слов Адам и вовсе скис.

— Ты хочешь, чтобы я обо всем этом забыл? Сделал вид, что ничего особенного не случилось?

— Ничего, переживешь. Я же пережила. Ты даже ни о чем меня не спрашивал! — Ее голос дрогнул, но Лили взяла себя в руки. Нет уж, плакать она не будет. — Может быть, боишься услышать что-нибудь не то? Может быть, я не нравлюсь тебе такой, какая я есть?

— Как ты можешь говорить такие вещи?

У Лили отчаянно билось сердце, но голос ее теперь стал холодным и спокойным.

— Ты ни разу за все это время ко мне не прикоснулся. Ни разу! — Она горько покачала головой, а Уилла и Тэсс тактично попятились к двери.

— Нет уж, останьтесь! — прикрикнула на них Лили. — Это касается не только нас двоих. Вы тоже со мной ни о чем не говорили. По-моему, самое время. — Она смахнула со щеки слезу, твердо решив, что больше не проронит ни одной. — Почему ты меня сторонишься, Адам? Или ты думаешь, что Джесс мною попользовался, и теперь я тебе стала противна?

— Да я просто не решаюсь, — пробормотал Адам, разведя руками. — Ведь я виноват перед тобой. Я не смог его остановить, я не защитил тебя. Я нарушил слово. Как же я могу на что-то рассчитывать? Я вообще не понимаю, как ты можешь после этого со мной разговаривать?

Она на миг зажмурилась. Как ей не пришло это в голову раньше? Сейчас Адам слабее, чем она. Это он чувствует себя потерянным и несчастным.

— Ты ведь пришел за мной, — тихо сказала она, надеясь, что он понимает, как много это значило. — Когда я пришла в себя, кинулась вон из этой проклятой пещеры, твое лицо было первым, что я увидела. Вот почему я выжила и могу жить дальше. — Она прерывисто вздохнула, теперь говорить стало легче. — Все время, пока я была с ним, я знала, что ты за мной придешь. Поэтому я и смогла все это выдержать. И я не боялась, я давала сдачи. — Она посмотрела на сестер, которые должны были оценить важность этого заявления. — Я сопротивлялась. Не хуже, чем если бы на моем месте был кто-то из вас. У него был пистолет, он был сильнее, но я не сдалась. Я нарочно направила джип в дерево. Чтобы помешать ему, чтобы ему было труднее.

— Ах, Лили, — Тэсс всхлипнула и залилась слезами. — Ах, Лили…

— Он связал мне руки, но я все время падала. Нарочно. — Лили была уже совершенно спокойна. После того, что она перенесла, ей нечего было бояться. — Я хотела замедлить наше продвижение. Я знала — он меня не убьет. Бить будет, но не убьет. А потом я совсем замерзла и сопротивляться уже не могла. Но я все-таки держалась.

Уилла молча налила воды, дала Тэсс напиться. Лили глубоко вздохнула, твердо решив, что выскажется до конца.

— Я боялась, что он меня изнасилует, но знала, что переживу и это. Ведь он насиловал меня и прежде. Главное, что на этот раз я не была парализована страхом, а он не чувствовал себя хозяином положения. Он боялся не меньше, чем я. Когда мы добрались до пещеры, я ужасно устала, мне было плохо. Но я все время помнила, что мне нужно продержаться. Продержаться и вернуться сюда.

Она подошла к окну, выглянула наружу, и знакомый пейзаж придал ей сил. Она все-таки выдержала и вернулась.

— У него с собой было виски. Я немного выпила, чтобы согреться. Остальное выпил он. Он все пил, пил и бахвалился. Как обычно. Я уснула под бульканье виски. Надеялась, что он упьется, и тогда, если у меня хватит сил, я смогу убежать. А потом в пещере кто-то появился. — Она зябко обхватила себя за локти. — Я этого почти не помню. — В рассказе начиналось самое страшное — то, что сохранилось в памяти какими-то полусонными, фантастическими видениями. — Наверно, у меня была лихорадка, я бредила. Во всяком случае, мне показалось, что это ты, — сказала она Адаму. — Мне снилось, что я лежу дома, в постели, а ты пришел и ложишься рядом. Я снова уснула и не слышала, как тот, кто пришел, убил Джесса и разрезал веревки. Это убийство произошло всего в нескольких шагах от меня, но…

Она вспомнила тонкий, пронзительный взвизг. Это было самое страшное.

— Когда я очнулась, — ровным голосом продолжила Лили, — на мне была куртка Джесса, вся пропитанная кровью. Уже светало, и я увидела, что там лежало рядом со мной. Это было еще хуже, чем чувствовать пистолет, приставленный к виску. Мне хотелось только одного — унести оттуда ноги. Я пыталась вдохнуть побольше воздуха, но вдыхала только запах смерти. Никогда в жизни мне еще не было так страшно, как в те секунды. — Она шагнула к Адаму. — Я выползла на четвереньках наружу, откуда лился солнечный свет, и там был ты. Ты оказался там именно в тот момент, когда я нуждалась в тебе больше всего. И я знала, что ты там будешь.

Выговорившись и очистившись, она налила себе воды.

— Извините, что я на вас наорала. Я знаю, что вы делали всё это из лучших чувств. Но я хочу сама распоряжаться своей жизнью. Нужно жить дальше.

— Надо было наорать на нас раньше, — заявила успокоившаяся Тэсс. — Ты совершенно права. Признаюсь, я слишком увлеклась подготовкой к свадьбе. Ты уж извини. Я бы на твоем месте ни за что не позволила, чтобы меня задвигали в угол.

— Вы не виноваты. Я сама все время задвигалась в угол. Кстати говоря, мне не помешает помощь, чтобы окончательно привести в порядок мой огород.

— Не знаю, может, мне свой огород завести? — задумчиво сказала Тэсс. — Не представляла, что это такое увлекательное дело. Ладно, я пошла вниз, — и она вышла, многозначительно взглянув на Уиллу.

— Если ты так уж хочешь сама все делать, — сказала та, сгребая ногой разбросанные бумаги, — начни с уборки. Убери ты от меня всю эту писанину. — Она улыбнулась. — Мне совершенно неинтересно разыскивать по магазинам цветные салфеточки для коктейля. — Она обхватила сестру за плечи и прошептала ей на ухо: — Адам и на тот свет забрался бы, лишь бы тебя разыскать. Ты уж не наказывай его слишком сурово. Он виноват только в том, что ужасно тебя любит. — Оглянувшись на Адама, она сказала вслух: — У тебя есть пара часов, чтобы привести в порядок свою жизнь.

С этими словами она вышла и закрыла за собой дверь.

— Должно быть, я проявила чудовищную неблагодарность, — вздохнула Лили и, сев на корточки, стала собирать бумаги. — Подумать только, я грохнула вазу! В жизни не делала ничего подобного. Оказывается, это было мне необходимо. Ужасно тяжело чувствовать себя лишним человеком.

— Прости, если у тебя создалось такое ощущение.

Он тоже стал собирать бумаги, рассеянно взглянул на список гостей, которым разослали приглашения.

— Ты — самое важное, самое драгоценное, что есть в моей жизни. Но если ты хочешь отменить свадьбу… — он запнулся и решил, что не может играть в благородство, — …то не делай этого.

Это было самое лучшее, что он мог сказать.

— За кого ты меня принимаешь? — воскликнула Лили. — Тэсс и Уилла вложили в подготовку столько сил! Это было бы просто невежливо!

Она хотела улыбнуться, но Адам закрыл ей глаза руками, чтобы она не видела, как страдальчески исказилось его лицо.

— Я не смог тебя защитить.

— Неправда.

— Я думал, он тебя убьет.

— Адам!

— Я боялся, что, если дотронусь до тебя, ты будешь думать о нем.

— Нет, никогда! — Она крепко взяла его за плечи. — Никогда и ни за что. Прости меня. Я не хотела причинить тебе боль. Просто я разозлилась и разобиделась. Я люблю тебя, люблю тебя. Обними меня крепче. Не бойся, я не сломаюсь.

Но она чувствовала, что сломаться может он. Он вцепился за нее так, словно ему нужно было удержаться на ногах.

— Я так хотел убить его. — Голос Адама звучал хрипло. — И убил бы. Меня мучает то, что это сделал не я, а кто-то другой. А еще хуже мысль о том, что я тебя чуть не потерял.

— Я здесь. Все позади.

Когда их губы встретились, Лили прижалась к Адаму, чувствуя, что он нуждается в утешении, как никогда прежде.

— Ты мне так нужен! И я хочу, чтобы я тоже была тебе нужна.

Он посмотрел ей в глаза:

— Ты мне всегда нужна.

— Я хочу вместе с тобой растить лошадей, ухаживать за огородом, хочу покрасить наше крыльцо. — Она откинулась назад и воскликнула: — Я хочу детей! Хочу, чтобы мы немедленно, прямо сегодня, сделали ребенка.

Он смущенно пробормотал:

— Лили…

— Уже пора! — Она поднесла его руку к губам. — Пойдем домой, в постель. Сегодня же сделаем ребенка.

Тэсс смотрела из окна, как Лили и Адам, взявшись за руки, идут домой. Впервые она увидела эту парочку вместе в день похорон отца.

— Смотри-ка! — сказала она, обернувшись к Уилле.

— Ну что там еще? — Уилла нетерпеливо подошла к окну и улыбнулась. — Слава богу. Похоже, свадьба все-таки будет.

Они увидели, как Лили и Адам вошли в дом, а через несколько секунд шторы на окнах спальни опустились.

— Значит, ты все-таки добудешь мне полосатые зонты.

— Опять ты за свое! Ну и приставучая же ты, Голливуд!

— Я знаю. Мне все об этом говорят. — Неожиданно она положила руку сестре на плечо. — Ты ведь завтра будешь перегонять скот в горы?

— Да.

— Возьми меня с собой.

— Очень смешно.

— Нет, серьезно. Я могу ездить верхом, и мне будет интересно. Пригодится для книги. Адам тоже едет, значит, Лили непременно увяжется с ним. Будет безопасней, когда мы все вместе.

— А я хотела оставить Адама на ранчо.

Тэсс покачала головой:

— Лучше взять с собой тех, кому доверяешь. Да Адам и не останется. Значит, мы с Лили едем, да?

— Вот тоже подарок. Не хватало мне еще вас, дармоедов, — пробурчала Уилла, хотя в глубине души была рада такому повороту дела. — Маккинноны тоже перегоняют стадо в горы. Мы возьмем с собой кого-нибудь из ковбоев, а Хэма оставим на ранчо. Ладно, Голливуд, спи крепче. На рассвете мы выезжаем.

«Единственное, чего не хватает для полноты картины, — песенки „Дубленая шкура“», — подумала Тэсс, подавив зевок. Она стала мурлыкать, пытаясь вспомнить слова. Как там распевали в фильме братья Блюз? «Шустрее стадо загоняй» или «Шустрее стадо погоняй»?

Тэсс решила, что «погоняй», — во всяком случае, именно этим занималась Уилла и ее люди.

Зрелище хоть куда, размышляла Тэсс: целое море коров, по бокам — всадники на свежих лошадях. Над дорогой клубится утренний туман, пронизываемый солнечными лучами, которые ослепительно вспыхивают на росистой траве.

На западе вздымались бело-серебристые горы, похожие на античные храмы.

Уилла обернулась в седле, прикрикнула на Тэсс, чтобы та пошевеливалась. «Ну вот, — подумала Тэсс, — теперь идиллия достигла совершенства». Пришпорив коня, Тэсс догнала остальных.

И все же не хватает весьма существенного элемента, вздохнула она, прислушиваясь к топоту копыт, мычанию, крикам ковбоев. Не хватает Нэйта. Жалко, что он не разводит коров. Тогда они могли бы отправиться в горы вместе.

— Ты тут не просто катаешься, — прикрикнула на нее Уилла. — Следи, чтобы коровы не разбредались. Если хоть одну потеряешь, отправишься разыскивать.

— Разве можно потерять здоровенную жирную корову? — пожала плечами Тэсс, но принялась старательно подражать Уилле — свистела, размахивала свернутым лассо.

Пользоваться этой веревкой она, конечно, не умела — делала это больше для виду. Над дорогой клубилась густая пыль, и вскоре Тэсс была вынуждена закрыть лицо платком.

— Перестань ты размахивать руками, идиотка! — сказала вынырнувшая из облака пыли Уилла. — А платок завязывают вот так. — Она быстро затянула уголки платка у Тэсс на затылке. — Так-то лучше, — удовлетворенно кивнула она. — Теперь ты настоящая красавица.

— Хватит разыгрывать из себя начальницу!

— Я и есть начальница.

Уилла пришпорила лошадь и помчалась в хвост каравана, чтобы проверить, нет ли отстающих.

Это настоящее приключение, решила Тэсс. Может быть, не такое опасное, как перегон скота из Техаса на север, чем занимались ковбои прошлого века, но все равно мероприятие впечатляющее. Всего несколько человек направляли и охраняли целую орду домашних животных. Стадо неторопливо брело мимо лугов и пастбищ, где тоже паслись коровы, провожая исход ленивыми взглядами. То и дело какая-нибудь непоседливая скотина пыталась свернуть с дороги в сторону, но достаточно было наехать на нее лошадью, и беглянка возвращалась в стадо.

И так сезон за сезоном, год за годом, десятилетие за десятилетием. Почти ничто не меняется. Главный помощник ковбоя, как и прежде, — конь. Ведь на джипе не поездишь по лесу, не переедешь реку, не поднимешься по гористому склону.

Пастбища в горах были особенно сочными и питательными, поэтому стада на все лето, до самой осени перегоняли туда, где в небе парят орлы, а по скалам прыгают горные бараны.