Небо Монтаны Робертс Нора
Чтобы разрядить обстановку, он уперся второй ногой ей в зад и толкнул.
— Не больно-то вежливо, — сказала Уилла, но со вторым сапогом поступила так же, как с первым.
— А ты меня всегда третировала и пугала.
Второй сапог полетел на пол, а Уилла спросила:
— В самом деле?
— Ей-богу. — Злясь на самого себя, он погладил ее по голове. — И все, хватит об этом.
Будет о чем поразмыслить на досуге, подумала Уилла.
— Ой, я совсем забыла. — Она подбежала к столику, стоявшему у окна, и включила проигрыватель, который принесла Тэсс. — Музыка — это обязательно. Так говорит Тэсс, — объяснила она.
Но Бен не слышал никакой музыки — лишь биение своего сердца. Волосы Уиллы немного растрепались, ноги просвечивали сквозь тонкую юбку.
— Ну вот, теперь вроде бы все, — сказала Уилла. — Или нужно принести снизу шампанское?
— Сойдет и так, — осипшим голосом сказал Бен. — Шампанское потом.
— Ну хорошо.
Она стала деловито расстегивать платье, и у Бена снова отвисла челюсть.
— Погоди, не торопись. Когда раздеваешься перед мужчиной, спешить нельзя.
— Да? — Она заинтригованно взглянула на него, стала расстегивать пуговицы медленней. — Знаешь, у меня под этим платьем ничего нет, — призналась она. — Тэсс говорила, что так «контрастнее». Или что-то в этом роде.
— О господи…
Бен боялся, что не устоит на ногах, но все же каким-то чудом встал.
— Подожди, не снимай, — хрипло сказал он. — Я сам.
— Ради бога.
Руки у нее почему-то стали очень тяжелыми, безвольно повисли, и Бен остальные пуговицы расстегнул сам. «Довольно приятно чувствовать, как его пальцы скользят по коже», — подумала Уилла.
— По-моему, тут ты должен меня немного полапать. Так или нет?
Ответом ей был придушенный смех.
— Сейчас до этого дойдет.
Он распахнул платье, и отблеск огня заплясал на ее обнаженной коже.
— Стой смирно и ничего не делай, — приказал он. — Можешь ты немного постоять на месте?
— Да. Только у меня коленки трясутся.
— Ничего, потерпи. — Он едва коснулся ее губ своими, расстегивая рубашку. — Дай мне насладиться зрелищем. — Он поцеловал ее в подбородок. — Вот так. — Потом в ухо. — Не бойся меня, доверяй мне.
— Я доверяю.
У нее непроизвольно закрылись веки.
— Знаешь, когда ты начинаешь жевать мне губу, — призналась она, — мне почему-то трудно дышать.
— Так, может, не жевать?
— Нет, мне нравится, — мечтательно сказала Уилла. — Я потом отдышусь.
Он распахнул на себе рубашку.
— Уилла, дай мне посмотреть на тебя.
Она медленно спустила платье с плеч, и оно соскользнуло на пол. Бен смотрел на ее тонкое, стройное тело с плавными изгибами и трогательной угловатостью. Ее кожа отливала золотом.
— Ты просто прекрасна.
Она с трудом удерживалась, чтобы не закрыться руками. Никто никогда не говорил ей ничего подобного. Ни разу в жизни.
— А ты всегда дразнился, что я тощая.
— Ты прекрасна.
Он взял ее рукой за шею, медленно притянул к себе. Другой рукой распустил волосы, волной обрушившиеся на плечи.
— Мне всегда нравилось играть твоими волосами. Даже когда ты была девчонкой.
— Ты меня все время дергал.
— Разве ты не знаешь, что мальчишки дергают девчонок за волосы, когда девчонки им нравятся?
Он потянул за прядь, запрокинул ей голову назад, стал целовать шею, где лихорадочно бился пульс.
— Видишь, как ты мне нравишься?
— Вижу. — Она никак не могла унять дрожь. — У меня что-то со зрением. Все вокруг плывет. И внутри творится что-то странное.
— Внутри тебя должен быть я, — заявил Бен, и Уилла уставилась ему в глаза. Прочла там нетерпение и страсть. — Но сначала я должен тебя как следует потрогать.
Он провел рукой по ее груди, нарисовал пальцем кружок вокруг соска, и Уилла сладостно простонала. Внутри у нее что-то томительно и зазывно шевельнулось. Его рука опустилась ниже, безошибочно нащупала то самое место, где происходили какие-то неописуемые словами процессы, ускорила эти процессы и почти сразу же ретировалась.
Уилла раскрыла свои огромные глаза, посмотрела на Бена. Ее руки опустились ему на плечи, погладили упругую кожу, нащупали старый шрам, потом впились ногтями. Уилла всецело отдалась ни с чем не сравнимому ощущению — его мозолистые руки ласкали ее тело.
Она не ожидала ничего подобного. Думала, все произойдет очень быстро и свирепо, под аккомпанемент стонов и звериного рыка. Оказывается, секс — это соединение нежности и нетерпения. И еще жара, который распалялся все пуще.
— Бен…
— Что?
— Я больше не выдержу.
Он поцеловал ее в плечо.
— Еще минутку. Я не закончил.
Какое увлекательное занятие — пробуждать в женщине женщину. Знать, что до тебя никто не касался этого тела, что ты первый зажигаешь огонь, пробуждаешь томление. Нужно быть очень осторожным и терпеливым. Это давалось ему с трудом — неопытность и невинность Уиллы возбуждали его сверх всякой меры.
Ее глаза вновь закрылись, и Бен уложил ее на кровати поудобней.
— Ты все еще в штанах, — пожаловалась она.
Он лег сверху, чтобы она понемногу привыкала к его тяжести.
— Лучше будет для нас обоих, если я их пока снимать не буду.
— Ладно. — Его руки вновь приступили к делу, и Уилла блаженствовала.
— Тэсс сказала… Вон там, в ящике, презервативы.
— Я сам об этом позабочусь. Расслабься, Уилл. — Он целовал ее в шею. — Расслабься и ни о чем не думай.
Потом он замолчал, потому что во рту у него оказалась ее грудь.
Уилла изогнулась всем телом, чувствуя, как неистовый огонь сжигает ее изнутри. Бен слегка куснул ее, но боли она не почувствовала. Ее пальцы вцепились ему в волосы, крепче прижимая его голову к груди.
Бен слышал, как она бормочет и шепчет что-то неразборчивое. О такой женщине можно только мечтать — свободная, раскованная, естественная. Она то напрягалась всем телом, то обмякала. Ее запах щекотал ему ноздри, сводил с ума. Никакие духи не могли бы сравниться с этим божественным ароматом.
Он снова поцеловал ее в губы, жадно впитывая ее соки. Они двигались в едином ритме, а где-то далеко, едва слышно, наигрывала музыка.
Бен неторопливо провел ладонью по ее ноге снизу вверх, но, чуть-чуть не дойдя до источника неистового пламени, остановился. Уилла дышала часто, сама не замечая, что царапает его ногтями.
— Смотри на меня, — приказал он, слегка касаясь ее влажной, горячей плоти.
Ее тело само потянулось ему навстречу, но Бен тут же убрал руку.
— Смотри на меня. Я хочу видеть твои глаза, когда это произойдет с тобой впервые.
Глаза у нее были открыты, но Уилла ничего не видела. Она чувствовала, что ее занесло на самый край высоченного обрыва еще шаг — и она ухнет в бездну.
— Мне нужно…
— Я знаю, что тебе нужно.
Ну и голос у нее — секс в чистом виде: хриплый, грудной, прерывающийся.
— Смотри на меня.
Он принялся ласкать ее пальцами, а ее глаза потемнели от страха и страсти.
Вот он, первый раз, подумал Бен.
— Не сопротивляйся.
Разве она могла сопротивляться? Яркая вспышка ослепила ее. Тело напряглось, как тетива лука, и Уилла услышала оглушительный грохот — это стучало ее сердце.
В следующую секунду она забилась в неистовых судорогах, залилась слезами, а потом обессиленно обмякла.
Ее кожа была покрыта капельками пота, губы безвольно расслабились. Но когда Бен возобновил ласки, ее тело вернулось к жизни, наполнилось неистовой алчностью. Все повторилось: судорога, расслабленность, замедленное дыхание.
Когда Бен отодвинулся, у Уиллы даже не хватило сил запротестовать. Она лежала, распростертая на горячих, влажных простынях.
Теперь бы только не сорваться, думал Бен, стягивая джинсы. Он хотел, чтобы Уилла испытала оргазм еще до того, как начнется настоящий секс. Тогда удовольствие будет сильнее, чем боль.
— Я прямо как пьяная, — прошептала она. — Словно утонула и лежу на дне.
Он хорошо знал это состояние. Кровь стучала у него в висках, страсть требовала высвобождения. Отшвырнув джинсы, он вспомнил, что там, в потайном отделении бумажника, лежал презерватив.
Слава богу, Тэсс обо всем позаботилась. Не вставая, он выдвинул ящик.
— Только не засыпай, — взмолился Бен, услышав ее блаженный вздох. — Ни в коем случае не засыпай!
— Угу, — промычала Уилла, но ей ничего уже не хотелось. Она пребывала в сладостном полузабытьи. Отблеск огня плясал на ее теле золотыми, багровыми и янтарными бликами. Бен с трудов оторвался от этого зрелища, чтобы закончить возню с презервативом.
— Ты что, снова будешь меня там трогать? — поинтересовалась Уилла.
— Буду.
Ему понадобилось все самообладание, чтобы не торопиться. Бен ужасно нервничал, внутри у него все сжималось.
— Ты так нужна мне, — прошептал он.
Это признание дорогого стоило. «Нужна» — это больше, чем «хочу».
— Будь моей, Уилла. Держись за меня и будь моей.
Она послушно обняла его, и он вошел в ее тело.
Бену больше всего хотелось дать себе полную волю, накинуться на Уиллу, как изголодавшийся жеребец на кобылу. Но он заставил себя двигаться как можно медленней, уперся руками в подушку и, не отрываясь, смотрел ей в лицо. Заметил на нем сначала удивление, потом удовольствие и наконец жар истинного наслаждения.
— Чудесно, просто чудесно, — тихо повторяла Уилла.
Она рассталась с невинностью без малейших сожалений, на губах ее играла улыбка. Бен же думал только о том, что эта женщина действительно ему очень нужна. Уилла прочла это в его глазах, увидела в них свое отражение, утонула в них без остатка.
Когда же Бен наконец зарылся лицом ей в волосы и выплеснул весь свой голод и всю свою жажду, она подумала: это и есть подлинная красота.
— Я и не знала, что все так будет, — сообщила Уилла, лениво перебирая его пряди. — А то бы я созрела раньше.
— Ничего, по-моему, и так получилось неплохо.
Бен дал волю фантазии. Например, было бы чудесно облить шампанским это прекрасное золотистое тело, а потом слизать языком каждую каплю.
— Я всегда думала, что люди слишком много думают о сексе. Теперь мне так больше не кажется.
— Это был не секс, — сказал он, поцеловав ее в висок. — Сексом мы займемся в другой раз. А сейчас мы с тобой занимались любовью. Кстати, секс недооценивать тоже нельзя.
Она потянулась, потом погладила его по ягодицам.
— А в чем разница?
Бен пока не насытился, возбуждение его так и не улеглось.
— Могу продемонстрировать. — Он ухмыльнулся. — Прямо сейчас?
Она хихикнула, нежно погладила его по щеке:
— Даже быку нужно время, чтобы передохнуть.
— А я не бык. От тебя требуется одно: просто лежи и ничего не делай.
— Ты куда?
Она смотрела, как он встает и идет к двери. Какое красивое у него тело. Да и вообще, голый мужчина, оказывается — очень интересно.
— Я сейчас вернусь, — сказал он и, не одеваясь, исчез за дверью.
Уилла снова потянулась, устроилась на подушках поудобнее.
Кажется, ночь еще не закончилась. Предстоит еще немало увлекательного. Она приложила руку к груди. Сердце билось ровно, мерно, не то что несколько минут назад.
Какое странное чувство, когда мужчина целует грудь, подумала Уилла. Почему-то малейшее движение сразу отдается эхом где-то в утробе.
С ее телом вообще произошла какая-то удивительная метаморфоза: оно попеременно делалось то невесомым, то ужасно тяжелым; то тугим, то расслабленным.
Интересно, может, и внешность переменилась? Что самоощущение стало другим — это уж точно.
После всех испытаний, страданий, горя и страха она наконец-то нашла оазис. Пускай всего на одну ночь. Зато сегодня все, находящееся за пределами этих стен, просто не существует. Нет ни убийств, ни зла, ни реальности.
Завтра все начнется снова. Ранчо, горы и земля охвачены страхом. Но сегодня ночью Уилла будет просто женщиной. Женщиной, которая не пытается отобрать у мужчины поводья.
Когда Бен вернулся, она лежала и блаженно улыбалась.
Много раз Уилла видела Бена без рубашки, любовалась его широкими плечами, мощной спиной. А однажды даже подглядела, как он, Адам и Зак купаются голышом.
Но тогда ей было двенадцать лет, с тех пор многое переменилось. Из мальчишки Бен превратился в мужчину, красивого и сильного. Вид его тела волновал и возбуждал ее.
— Ты хорошо смотришься в голом виде, — искренне сказала она.
Бен замер с бокалом в руке и ответил:
— Ты тоже ничего.
На самом деле она выглядела просто потрясающе: раскинулась на постели, не думая о скромности. Волосы перепутались, глаза горят огнем, одна рука небрежно постукивает по бедру в такт музыке.
— Прямо не верится, что у тебя нет в этих делах никакого опыта, — сказал он.
— Я хорошая ученица.
Он медленно, зловеще улыбнулся.
— Сейчас посмотрим.
— Вот как? — Она заинтригованно посмотрела на него. — Что ты там такое придумал, Маккиннон?
— Это шампанское. — Он поставил бутылку на столик. — А это бокал.
Она взяла бокал, и он наполнил его вином до самых краев.
— Советую сначала немного выпить.
— Зачем? — Она широко улыбнулась, пожала плечами и выпила. — А ты что, не будешь?
— Чуть позже.
— Что значит «позже»? — Она хихикнула, выпила еще.
— После того, как я тебя возьму. — Он провел пальцем от горла до низа живота. — Я тебя возьму, а ты мне это позволишь.
Она задышала учащенно. Вид у Бена был не такой, как раньше. Взгляд потемнел, от былой нежности не осталось и следа. Уилле стало страшно и интересно.
— А что будет?
— Увидишь. — Он смотрел, как на ее шее бьется пульс. — На этот раз я буду двигаться быстро, но продолжаться все это будет долго. Допивай шампанское. Я попробую его из твоих губ.
— По-моему, ты хочешь меня запугать.
Он уселся на нее сверху.
— Милая, я хочу довести тебя до безумия.
Обмакнув палец, он начертил вином кружок вокруг ее соска.
— Ты будешь у меня кричать и биться.
Ту же операцию он проделал с другой грудью.
— Есть чего пугаться. Так что дрожи от страха.
Остаток шампанского он вылил ей на живот, потом отставил бокал.
— Ты даже не представляешь себе, что тебя ожидает. Я все это не раз прокручивал в воображении.
Она поежилась, упиваясь страхом и неизвестностью.
— Ой, я боюсь. Но это не должно тебя останавливать.
Глава 22
В апреле начался сезон спаривания, и Уилла буквально сбивалась с ног. Тэсс наблюдала за всей этой активностью с веселым любопытством. Ей казалось, что весь мир помешался на инстинкте продолжения рода. Один раз ей показалось, что старый Хэм флиртует с Бесс. Должно быть, привиделось — он просто пытался выклянчить у нее кусок пирога.
Юный Билли втрескался в молоденькую продавщицу из Энниса. Ветреная Мэри-Энн его бросила и разбила мальчику сердце — правда, минут на пятнадцать, не больше.
Теперь Билли расхаживал по ранчо с таким видом, что сразу было видно — перед вами мужчина бывалый.
Джим Брюстер ухаживал за официанткой из бара. Флирт уже дошел до стадии щипков и шлепков по заднице. Даже Вуд и Нелл, женатые уже много лет, вели себя как молодожены.
Ничто не нарушало мирную идиллию, вечную рутину работы, флирта и секса.
Лили вовсю готовилась к свадьбе, и даже у Уиллы теперь с лица не сходила глуповатая улыбка.
Коровы не отставали от людей. Правда, с точки зрения Тэсс, романтики в осеменении телок было немного: ковбой подходил к корове и вводил ей сперму быка, только и всего.
Вряд ли и самому быку подобная ситуация была по нраву. Правда, производителям все же позволялось время от времени спариваться с живыми коровами. Однажды Тэсс видела, как это происходит, и была глубоко разочарована. В мычании возлюбленной племенного быка не было ничего особенно сладостного.
Другое дело — лошади. Тэсс наблюдала, как племенной жеребец Нэйта залезает на кобылу. Это было захватывающее, мощное и страшноватое зрелище. Конь вздымался на дыбы, фыркал, ржал, бил копытами, а кобыла трясла головой и закатывала глаза — то ли от удовольствия, то ли от ужаса.
В этой случке тоже не было ничего романтического, но и комичного тоже. Пахло потом, сексом, животной силой. Воспользовавшись первой же передышкой, Тэсс уволокла Нэйта в спальню и как следует разрядилась.
Правда, Нэйт был не в претензии.
Наконец выдался настоящий весенний день. Все ходили в одних рубашках. Небо было огромным и прозрачно-синим. Казалось, весь небосвод разместился над Монтаной, остальному миру ничего не осталось.
Тэсс смотрела на горы и видела, как они расцветают всеми красками спектра: синели скалы, зеленели леса, золотом вспыхивал ручей, сбегавший вниз по заснеженному склону.
Возле домика Адама кипела работа: Лили затеяла сеять огород. Ее предупреждали, что для сева еще слишком рано, но она не послушала, а Адам ей ни в чем не перечил.
Она вертит им как хочет, весело подумала Тэсс.
Редко встретишь такую любовь, такую преданность. Их любовь — как гора, ее не сдвинешь с места. Тэсс часто писала о любви, но так и не могла понять, в чем состоит ее великая и простая тайна.
Да, писать о влюбленных она могла, но сама их не понимала. Может быть, если бы она жила на этой земле всегда, это помогло бы ей. Но пока любовь продолжала оставаться для нее загадкой.
По горным пастбищам бродили стада и табуны, а ковбои возились в жидкой грязи, чиня изгороди, вкапывая столбы, перегоняя скот с места на место.
Одно и то же продолжается из года в год, из сезона в сезон. Это тоже похоже на любовь, подумала Тэсс. Но раскисать не стала, заставила себя думать о городских улицах и пальмовых рощах.
Слава богу, она пережила проклятую монтанскую зиму. В первый и, будет надеяться, в последний раз.
— Вот ты где!
Она увидела Уиллу верхом на коне и побежала за ней следом.
— Стой ты, черт бы тебя побрал!
За лошадью ей было не угнаться.
— Подожди, ты не забыла, что мы завтра едем в город? Мы же подружки невесты, нужно платья примерять.
— Не могу. — Уилла выпрыгнула из седла. — Дел много.
— Без примерки нельзя.
Тэсс поморщилась, глядя, как Уилла сапогами топчет юные цветочки, пробившиеся на обочине.
— Времени нет.
Уилла положила седло на изгородь.
— Скажи спасибо, что я вообще согласилась надевать это дурацкое платье. Вы, наверно, мне еще и букет в волосы засунете. Делайте что хотите, но на примерку ехать я не могу.
Она достала из кармана щипцы, подняла кобыле заднюю ногу и принялась возиться с подковой.
— Если ты не поедешь, мы выберем платье на свой вкус.
Уилла фыркнула, похлопала лошадь по крупу и подняла ей другую ногу.
— Все равно вы меня не спросите. Так что от моего присутствия не будет никакого проку.
«Это верно», — подумала Тэсс и естественным движением, которое еще несколько месяцев назад было бы для нее совершенно немыслимым, потрепала кобылу по челке.
— Лили была бы так рада.
Уилла вздохнула, занялась третьим копытом.
— Да я бы с удовольствием. Честное слово. Но никак не могу. Нужно успеть как можно больше, пока погода держится.
— Что значит «держится»?
— Ну, пока ясно.
— Да ты что? Ведь уже середина апреля.
Тэсс с недоумением посмотрела на лазурное небо.
— У нас тут снег и в июне бывает. Зима так просто не сдается. — Уилла посмотрела на небо — в западной его части над горными пиками кудрявились пухлые облачка. Вид у них был довольно подозрительный. — Хотя снег весной — дело хорошее. Он быстро тает, пропитывает землю влагой. Вот заморозки — это куда хуже. — Она пожала плечами, спрятала щипцы в карман. — Так что погода здесь непредсказуемая.