Правая рука смерти Андреева Наталья

Палата № 4: размещение

Ключ от своей квартиры она оставила снохе, наказав ей поливать цветы. Вечером, как и договаривались, приехала машина. Тамара Валентиновна молча взяла чемоданчик и последовала за водителем. У нее все было с собой: фонендоскоп, тонометр, упаковка одноразовых шприцев и кое-какие лекарства. Она предпочитала старые, проверенные средства, которые стоили копейки по сравнению с разрекламированными импортными препаратами, зато помогали не хуже, а то и лучше. Эти новые русские наверняка увлекаются дорогущими новинками, но она им объяснит, что врачам просто надо зарабатывать деньги. Они тоже хотят отдыхать на модных курортах, а фирмы, заинтересованные в продаже дорогих лекарств, поощряют их, устраивая семинары за границей, на теплых морях.

Тамара Валентиновна была честным человеком, от подработок такого рода всегда отказывалась, выписывала пациентам лишь те лекарства, в которых была стопроцентно уверена, и на щедрые посулы фармацевтических компаний не велась. Совесть у нее чиста.

Резиденция олигарха ей в целом понравилась. Красивые места. Дом снаружи немного странный, больницу напоминает. Но, может, его недавно купили и еще не перестроили? Интересно, большая у хозяина семья? Есть ли дети? Она немного волновалась. Все-таки не педиатр, давно уже не имела дела с детьми, особенно с маленькими. Внуков пока нет и, судя по долгам за ипотеку, в ближайшем будущем не предвидится. А как хочется! Ей пятьдесят восемь лет! У подруг давно уже внуки. Вот чтобы счастье приблизить, она и согласилась на эту работу. Прямо скажем, непростую.

– Условия проживания у нас скромные, – предупредила ее дама, представившаяся управляющей. Тамара Валентиновна машинально отметила, что у нее малокровие. Надо попить железосодержащие препараты, а лучше колоть внутримышечно. Но совет давать не спешила, сначала надо осмотреться.

Вслед за малокровной дамой она поднялась на второй этаж. Время было позднее, что подтвердила и управляющая:

– Ужин вы пропустили. Но вам его принесут в комнату.

– Спасибо, я не голодна.

– Таковы правила, – равнодушно сказала бледная дама. Тамара Валентиновна вновь подумала о том, что управляющей не мешало бы пролечиться. Налицо упадок сил.

– Прошу, – открыли перед ней одну из дверей.

Комната и впрямь была скромной, но в ней имелось все необходимое. Телевизора не оказалось, чему Тамара Валентиновна несказанно обрадовалась. Она давно уже пыталась его не смотреть, потому что качество фильмов и сериалов упало настолько, что стало казаться, будто их снимают исключительно для олигофренов. Но человек раб привычки, и рука упрямо тянулась к пульту, когда Тамара Валентиновна приходила вечером с работы. За неимением лучшего приходилось смотреть ужасное. И она чувствовала, что поневоле глупеет, что это уже кажется нормальным: говорящие головы на экране, сюжет, над которым не напрягались сценаристы и теперь так же не напрягался зритель, долгие рекламные паузы, где те же люди, что и в сериалах, уговаривали купить то-то и то-то. А сил бороться с привычкой не было. Не тот возраст. И потом: одиночество. Самая большая зрительская аудитория как раз такие, как она, женщины в возрасте хорошо за тридцать, одинокие по разным причинам, дети ли выросли, семейная жизнь не сложилась, еще и карьера не удалась. Их, наверное, квалифицируют как неудачниц и постоянно напоминают о том, что в сорок лет жизнь только начинается, и рассказывают, как именно она начинается. Но эти сказки уже раздражают.

– Располагайтесь, отдыхайте.

Что ж. Вполне сносно.

Перед тем как лечь спать, Тамара Валентиновна внимательно изучила все, что находилось в комнате. Решетка на окне ее, признаться, удивила. Она опять подумала о том, что особняк еще не успели перестроить. Но следов ремонта нигде не видно. Хотя… Зима же. Строительные леса появятся с наступлением тепла, даст бог, она это увидит. Ей уже хотелось здесь остаться. Места уж больно красивые.

Напомнил о себе возраст. Пятьдесят восемь. Давно хочется иметь дачу, но сын взял ипотеку и купил квартиру. Они не думают о родителях. Вот в чем все дело. Только о себе.

Тамара Валентиновна с трудом преодолела глухую тоску. Забыть о даче. По крайней мере, на время. У нее есть семья, есть сын, обожаемый Игорек. Все хорошо. Завтра утром ей предстоит встреча с хозяевами, поэтому она немного волновалась. Но уснула быстро, тишина была умиротворяющей. В Москве у нее очень беспокойные соседи, Тамара Валентиновна даже ходила по этому поводу к участковому.

Теперь все это осталось позади. И участковый, и соседи. И Игорек с Юлей. Она крепко спала.

Палата № 5: заселение

Что-то подобное она и ожидала увидеть. Здание бывшей психиатрической больницы, причем закрытого типа. Потому что контингент здесь раньше находился особый, в основном убийцы или покушавшиеся на убийство, а еще насильники, извращенцы. За пациентами велось круглосуточное наблюдение, и традиция, похоже, сохранилась, Софья Львовна заметила видеокамеры при въезде на территорию: на воротах, на заборе, по всему его периметру, и в доме, когда вошла в холл. Ее это не удивило. Профессор Ройзен собирается поставить сложный психологический эксперимент. Все должно быть под постоянным контролем.

– Проходите, вас ждут, – сказала ей ассистентка профессора, представившаяся Магдаленой Карловной.

Софья Львовна узнала ее голос. Именно эта дама звонила ей по телефону, приглашая на собеседование. «Разве не я буду здесь главной? – с удивлением подумала Софья Львовна. Она имела в виду младший медперсонал. – Этот момент надо бы прояснить».

Марк Захарович встретил ее в рабочем кабинете на первом этаже. Софья Львовна слегка волновалась. Профессор был одет по-домашнему, всячески намекая на то, что встреча неофициальная. Время и в самом деле позднее. На столе горела лампа под зеленым абажуром, верхний свет был выключен. Ройзен смотрел на нее, улыбаясь:

– Проходите, садитесь.

Она села напротив, на этот раз не на самый краешек, поглубже, тем более что кресло оказалось очень удобным. Взгляд уперся в высокий лоб профессора с глубокой вертикальной складкой. Нет, он уже не молод и, похоже, много страдал. Софья Львовна выяснила, что они с Ройзеном почти ровесники. Ему сорок семь, как написано в его краткой биографии. Подробной нигде нет, лишь общие сведения.

Хотя на вид она все же дала бы ему меньше. Лет сорок пять. Или даже сорок… один. Господи, почему она об этом думает? О его возрасте? И почему так волнуется?

Он долго смотрел на нее, похоже, любовался. Софья Львовна немного смутилась, хотя рассчитывала на эту встречу в позднее время и оделась гораздо свободнее, чем в прошлый раз. И макияж наложила почти вечерний. Рот у нее был большой, в молодости она по этому поводу сильно переживала, а потом крупные губы вошли в моду, женщины даже стали закачивать в них гель, чтобы их увеличить. И отношение Софьи Львовны к своей внешности переменилось. Теперь она своим ртом гордилась и намеренно использовала яркую помаду, а поверх нее клала блеск. Так, чтобы губы казались еще больше.

– Когда мне приступать к работе? – слегка порозовев, спросила она. Взгляд Ройзена был такой настойчивый, словно он уже приглашал ее в постель.

– Завтра.

– А… пациенты?

– Уже прибыли, – отрывисто сказал он.

– Сколько их?

– Четверо. Две женщины, двое мужчин.

– Для чистоты эксперимента, – невольно усмехнулась она.

– Именно.

– Все они убийцы?

– Все, – серьезно ответил Ройзен. – Мужчины прибыли днем, были определенные проблемы. Их пришлось запереть в палатах.

– Запереть? – она слегка нахмурилась.

– Свободы перемещения по дому никто не ограничивает. Это не тюрьма. Просто они еще не привыкли к своему новому положению, и у обоих серьезные проблемы с психикой.

– Вот как?

– Один, его зовут Анатолием, должен крупную сумму денег. Он уверен, что его здесь будут пытать, чтобы он продал квартиру в центре и вернул долг.

– Он агрессивен?

– Я думаю, да.

– Не проще ли его загрузить?

– Мы же договорились: только беседа. Я с ним завтра поговорю. Вы должны знать, что этот человек потенциально опасен. Он будет рваться на свободу, скорее всего, попробует вас подкупить, нападет на охранника. И будет вербовать в союзники второго мужчину. Его зовут Владиславом, он, естественно, предпочитает, чтобы его звали Владом, ему тридцать лет.

– Тоже опасен?

– Компьютерная зависимость. У него отобрали айфон, и он впал в глубокую депрессию. С его стороны, уважаемая Софья Львовна, нас с вами ждут огромные неприятности, – рассмеялся вдруг Ройзен. – Этот мальчик известный журналист, он будет рвать и метать, грозить нам расправой и так далее. Готовьтесь.

– Господи помилуй, кого же они убили?!

– Это они сами должны вспомнить. А вы им будете подсказывать.

– А… женщины?

– Они приехали вечером и сразу легли спать. Их никто на ключ не запирал, мобильные телефоны у них не отбирали.

– Они понимают, зачем здесь?

– Одна думает, что ее наняли работать прислугой, другая приехала, чтобы стать семейным врачом. Вы должны им подыграть. Завтра вы будете моей женой.

– Вы серьезно?

– Предлагаете запереть их под замок?

– А… почему ваша жена не…

– Не подписалась на это? А вы как думаете, Софья Львовна? Разве я могу привести ее в дом, полный убийц, пусть и невольных, но все же? Двое из них и в самом деле близки к помешательству. Возможны вспышки неконтролируемой агрессии. Мне нужна помощь профессионала, такого, как вы. Ведь вы справитесь с ролью моей жены?

– Попробую, – кивнула она.

– Во время «собеседования» внимательно наблюдайте. Потом поделитесь своими впечатлениями. И еще… Мои апартаменты находятся на первом этаже. Палаты больных на втором. Вы будете жить рядом со мной на первом. И никогда не поднимайтесь на третий.

– А что там?

– Служебные помещения.

– Там живет и Магдалена Карловна?

– Нет, Лена живет на втором, с больными.

– А… кто она?

– Моя собака, – серьезно сказал Ройзен.

– Простите…?

– С вами никогда такого не случалось? Вы некогда оказали человеку неоценимую услугу. Настолько неоценимую, что он решил, будто по гроб жизни ваш должник. И хотя вы возражаете, он все равно считает, что отныне должен стать вашим рабом, вашей собакой. Цепным псом, когда вам угрожает опасность, или болонкой, когда вам просто скучно.

– Но разве может человек…

– Человек, Софья Львовна, может все, в зависимости от того, какие тараканы у него в голове. Я всегда говорю: человек – это болт с гайкой, где гайка его голова. И как только ты начинаешь срывать гайку, человек превращается в болт с сорванной резьбой. А то и вовсе просто в болт без всякой гайки, то есть без головы вообще. Это просто. Надо лишь обладать определенными навыками и, разумеется, опытом. Мой опыт в этом деле, Софья Львовна, огромен.

– Я понимаю, вы профессор, доктор медицинских наук, но ваша теория… Она, как бы это сказать? Бесчеловечна. Уподобить человека собаке, а потом болту…

– Но вы-то болт с гайкой, – рассмеялся Ройзен. – То есть с головой. Вам-то чего бояться?

– Я не боюсь, – тряхнула она этой самой головой. Густые темные волосы были так хороши, что Ройзен откровенно ею залюбовался.

– Вот и отлично! – сказал он. – Мне с вами просто повезло, Софья Львовна! – Марк Захарович вдруг с неожиданным проворством подскочил к ней и принялся с жаром целовать кончики пальцев. Она растерялась. – Или все-таки резьба сорвана? – он вдруг внезапно отпустил ее руку и впился взглядом в лицо.

– Я, пожалуй, пойду спать, – смутилась она.

– Конечно, конечно! И помните насчет третьего этажа. Поскольку вы здесь на работе, то должны соблюдать определенные правила.

«Боже, какой странный человек, – думала она, идя в свою комнату. – И… какой прекрасный! Он, похоже, гений. Он просто завораживает! Интересно, а как мужчина он тоже непредсказуем и напорист?»

То, что Ройзен будет спать в соседней комнате, за стеной, будоражило ее воображение. Она уже решила, что от прямого предложения перебраться к нему в апартаменты не откажется. И на намеки об этом будет реагировать соответствующе: поощрять.

«Резьба сорвана, – подумала она, ложась в постель. – Я, кажется, влюбилась».

Консультация № 1

Проснулся Анатолий Брагин в самом скверном расположении духа. Долго лежал в постели, глядя в белоснежный потолок, потом встал и подошел к окну. Шел снег, небо было мрачным и хмурым, еле-еле теплился рассвет.

В дверь постучали.

– Встали, наконец? – неприветливо спросила появившаяся на пороге Магдалена Карловна. И сказала, словно констатируя факт: – Вас не добудишься. Завтракать будете?

– Буду! – с вызовом выпалил Брагин.

Завтрак был сытный, хотя и простой. Он съел омлет, выпил пару чашек кофе, запивая им бутерброд с маслом, а яблоко засунул под подушку, про запас. Подумал: «Пригодится». Брагин замыслил побег и решил потихоньку собирать харчи в дорогу. «Они, должно быть, обыскивают комнату каждый день», – сообразил вдруг он. Но яблоко все равно припрятал.

Охранник забрал пустой поднос, и вновь появилась Магдалена Карловна.

– Пойдемте, – предложила она.

Пропустив его вперед, встала за спиной. Брагин уже успел ее оценить: спортсменка. Карате или дзюдо, а может, и то и другое. Физически устранить ее получится, если только напасть внезапно. Но она начеку: держится на расстоянии, и его все время держит под прицелом своих бесцветных ледяных глаз. Попытаться ее склеить?

– Какие у вас необыкновенные глаза, – сказал он, обернувшись. – И волосы…

– Волосы как волосы, – ответила она бесстрастно. – Прямо по коридору и вниз по лестнице, на первый этаж.

На лестнице он вновь обернулся, взгляд уперся в ее ноги.

– И ножки у вас красивые, – ухмыльнулся Брагин.

– Слушай, заткнись, а? – впервые проявила она эмоции. И пихнула его этой самой ножкой под зад, не сильно, но чувствительно.

– Стерва, – сквозь зубы процедил он и потопал вперед. Мысль о тюремном романе с Магдаленой Карловной придется оставить.

Его завели в кабинет, за столом сидел мужчина в очках. Он был похож на врача, потом Брагин сообразил, что на нем просто белый халат. А на кого еще он должен быть похож в такой одежде?

Поодаль, на стульчике, сидела темноволосая женщина на вид лет сорока. Она была красивой, ухоженной и, без сомнения, гораздо более чувствительной к мужским чарам, чем вставшая в дверях Магдалена Карловна. Брагин решил сделать ставку на эту брюнетку. На коленях у красавицы лежал блокнот, пальцы сжимали авторучку. Брагин отметил идеальный, хотя и неброский маникюр, овальную форму ногтей. Ножки у брюнетки действительно красивые. Не то что у этой… овчарки.

– Лена, ты можешь идти, мы сами справимся, – сказал сидящий за столом мужчина. Магдалена Карловна кивнула и ушла.

– Садитесь, – предложили Брагину.

– Вы и есть Быль? – спросил он, оседлав стул. Брагин намеренно вел себя развязно, показывая, что он никого и ничего не боится.

Брюнетка замерла и подняла голову.

– Что вы имеете в виду? – спросил мужчина.

– Это вам я теперь должен?

Они с брюнеткой переглянулись, та что-то записала в блокноте.

– Анатолий Борисович, вы способны адекватно оценивать реальность?

– Ты это о чем, мужик? – напрягся Брагин.

– Давайте-ка для начала познакомимся, – улыбнулся тот. – Меня зовут Марк Захарович. Марк Захарович Ройзен.

– Э, нет! – Брагин встал. – Мы так не договаривались! Зови сюда хозяина, слышишь?! Я буду говорить только с ним!

– Присядьте, пожалуйста. Выслушайте меня до конца.

Брагин нехотя сел. Что еще за бред? Какой такой Ройзен? Главный палач Кузьмича, что ли? Пыточных дел мастер? А лицо интеллигентное, как у какого-нибудь профессора!

– Дело в том, что вы, Анатолий Борисович, серьезно больны, – мягко сказал Ройзен. Брюнетка кивнула.

– Интересно, чем? – хмыкнул Брагин. – Поноса с утра не было, голова тоже не болит. Я вроде вчера не пил.

– У вас небольшое психическое расстройство.

– Шутишь? – расхохотался Брагин.

– Навязчивая идея. Вас, дорогой мой, доконали долги. И вы решили, что вас будут пытать, чтобы вышибить деньги.

– А разве нет?

Брюнетка вздохнула и что-то вновь записала в блокноте.

– Можно вопрос? – Ройзен по-птичьи нагнул голову к плечу.

– Валяй!

– Зачем вы яблоко под подушку спрятали?

– Следили, значит, суки! Повсюду у вас камеры понатыканы! Что, и в сортире за мной шпионите?! Какого цвета у меня говно?!

– Спокойнее.

– Суки! – заорал Брагин и вскочил.

Брюнетка побледнела и тоже встала.

– Софья Львовна, сядьте, – тихо сказал Ройзен. – И вы, Брагин, тоже. Мы не договорили.

– Значит, вот они какие, ваши методы! – скрипнул зубами Брагин и пнул ногой стул. Доктор Ройзен следил за ним с интересом. – Суки! – повторил Брагин, но все-таки сел. План побега еще не созрел, и ему нужен союзник. Лучше союзница. Из-за брюнетки он и остался. Как ее? Соня? Соня, Сонечка.

Она тоже села.

– Продолжим, – сказал Ройзен. – Итак, у вас случилось небольшое психическое расстройство. Родные забеспокоились.

– Так вот кто решил оттяпать мою квартирку! – сообразил вдруг Брагин. – Дочка! Конечно! И ее мамаша, эта законченная идиотка, с которой я, на мое счастье, давно развелся! Ну, суки! Сообразили!

– Родные беспокоятся о вашем здоровье, – с нажимом произнес Ройзен. – И как я вижу, не напрасно.

– Не дождетесь! – взвыл Брагин и вновь вскочил.

– Ну что вас, вязать? – поморщился Ройзен. – А я ведь хотел предложить вам свободу перемещения в обмен на послушание. Сколько можно в туалет под конвоем ходить?

– Значит, вы меня не будете запирать в комнате? – обрадовался Брагин.

– Это не тюрьма. Но вы должны вести себя адекватно. Вы же считаете себя нормальным?

– Еще бы!

– Тогда сядьте.

Брагин в который уже раз сел.

– Вы пробудете здесь месяц.

– Месяц?! – ноги, как пружины, сами выстрелили вверх.

– Да что ж вы как ванька-встанька? Никакого сладу с вами нет, Анатолий Борисович. Придется позвать Магдалену Карловну. С первого раза у нас не получилось. Жаль.

– Да пошли вы!!!.. – заорал Брагин.

Тут же появились овчарка и охранник. Он схватил стул и кинулся на них. И не заметил, как его вырубили.

– Отнесите-ка его в процедурную, – велел Ройзен. – Но ничего с ним не делайте. Пусть полежит, придет в себя. Сложный экземпляр.

Брагина положили на носилки и унесли.

– Что скажете? – доктор Ройзен посмотрел на Софью Львовну.