Не играйте с некромантом Стрельникова Кира

Закрыв и замкнув контур, Анжуйский направился по недлинному коридору в небольшой холл, снял куртку и небрежно бросил ее на стоявший у стены стул. Порадовался, что ему теперь нужно гораздо меньше еды, чем раньше, и двинулся дальше, во внутренние покои. Дверей как таковых здесь не было, арки входов перегораживали тяжелые бархатные портьеры. Стены прикрывали деревянные панели, создавая уют, на полу в комнатах лежали толстые ковры с длинным ворсом. Дерош все продумал, когда устраивал это тайное убежище. Он отдернул бархатное полотнище и на мгновение замер на входе — его ждали гости. Не сказать что неожиданные, только они, кроме хозяина, знали, как сюда добраться, и только у них имелся ключ от двери. В креслах у камина сидели Таллинор и Аллиарис.

— Какой приятный вечер, однако, — мурлыкнул Ален, не сводя взгляда с точеного профиля эльфийки, выделявшегося на фоне пляшущего пламени.

Она встрепенулась, задумчивое выражение исчезло с ее лица, и губы изогнулись в радостной улыбке.

— Ваша светлость. — Леди поднялась и присела в реверансе. — Талли сказал, вы по мне соскучились. — Она выпрямилась, и розовый язычок шаловливо прошелся по губам.

Анжуйский резко втянул носом воздух, в два шага оказался рядом с графиней и жадно прижался к ее рту, стиснув в крепких объятиях. Эльфийка издала глухой возглас, обвив руками его шею, гибкое тело прильнуло ближе, и герцог на несколько мгновений совершенно позабыл, что в гостиной есть кто-то еще. Его ладонь легла на упругую попку, обтянутую тонкой тканью платья, и чуть сжала, не прерывая поцелуя; Ален опустился в кресло и усадил эльфийку на колени. Таллинор, отрешенно смотревший в огонь, лишь улыбнулся уголком губ, никак не отреагировав на жаркую встречу сестры и друга. Он обдумывал, как лучше составить послание некроманту, чтобы тот ничего не испортил…

— У меня все готово, Талли, — чуть позже произнес Анжуйский, нехотя оторвавшись от сладких губ Аллиарис. — Что у тебя?

— Оллсинэль де Шабли, — обронил эльф и пригубил вино. — Лоран с ним очень дружен, полагаю, и исчезновение друга его обеспокоит. — Таллинор улыбнулся шире и покосился на Анжуйского.

Дерош, одной рукой придерживая эльфийку за талию, выпрямился, сверля собеседника нетерпеливым взглядом.

— Когда? — отрывисто спросил он.

— Ну, если у тебя все готово, зачем тянуть? Мои люди наблюдают за домом полукровки и только ждут моего приказа. — Маркиз изогнул бровь и усмехнулся. — Тем более что король наступает на пятки.

Анжуйский откинулся и притянул к себе Аллиарис, его глаза прищурились, и в них мелькнул хищный огонек.

— Королю не до расследования будет. — Он оскалился в улыбке. — У нас ведь по-прежнему есть козырь, Талли, который отлично отвлечет его величество.

— Мм? — лениво протянул эльф и снова поднес бокал к губам.

С ответом опередила Аллиарис, прислонив голову к плечу герцога.

— Печать, — довольной кошкой мурлыкнула она, и ее губы скользнули по слегка колючей скуле брата короля. — Его величество не сможет отлучиться из Венсена… Ведь там не будет некроманта.

Таллинор наклонил голову и закончил мысль сестры:

— Он будет у нас.

— А у меня — Полин, — негромким, полным предвкушения голосом закончил Анжуйский и снова завладел податливым ртом эльфийки.

Маркиз, неторопливо допив вино, поднялся, бросил на пару рассеянный взгляд — Аллиарис, бесстыдно задрав платье выше колен, села верхом на герцога, ее шаловливые ладони уже пробрались под его рубашку, а руки Анжуйского хозяйничали где-то под тонкой материей юбки, — и вышел из гостиной. У него тоже были важные дела, например, заполучить де Шабли и упрятать его как можно дальше от основного места действия. Ну и послать весточку некроманту, конечно. Остальным займется Анжуйский, когда освободится от сестры.

После обеда, улицы Парижа

Гастон схитрил дважды, и моему возмущению, равно как и волнению, не было предела. Сначала под видом поисков подходящего подарка он прогулялся со мной по магазинам оружия, внимательно рассматривая витрины, и когда я уже расслабилась, внезапно ловко увлек в дверь под вывеской «Ювелирный». Я сначала даже не поняла, зачем нам сюда.

— Ты хочешь подарить Флорану украшение? — безмерно удивившись, спросила я, когда Гастон с загадочной улыбкой остановился перед витриной.

— Нет. — Он покачал головой и бросил на меня веселый взгляд, при этом его пальцы крепче сжали мою ладонь.

Я насторожилась и прищурилась, уставившись на него.

— Тогда зачем мы здесь? — уточнила, нахмурившись.

— Затем, что я хочу сделать подарок тебе, — заявил этот несносный мужчина, вогнав меня в нервные переживания. — И теперь не отвертишься. — Гастон подмигнул и повернулся к подошедшему продавцу.

— Чем могу служить, господа? — учтиво поинтересовался тот.

Беззвучно ахнув, я дернула руку, с возмущением засопев, однако устраивать тут скандал было бы с моей стороны крайне невежливо. Какие подарки, зачем? Не надо… От замешательства вспыхнули щеки, я перевела взгляд на витрины, не замечая сверкания украшений. Не знаю, почему на меня так подействовали слова о намерениях Гастона, мне ведь действительно от него ничего не надо, и так хорошо. А подарок, да еще дорогой… Черт.

— Покажите вот этот браслет, пожалуйста. — Гастон тем временем уверенно ткнул в витрину, и передо мной на черный бархат легла изящная золотая веточка, украшенная цветочками из камней насыщенного голубого цвета.

Не сапфиры, я поняла, но опознать, что это, не могла — ну не разбираюсь я в камнях.

— Вполне пойдет на каждый день, как считаешь? — невозмутимо поинтересовался Гастон, взяв мою безвольную руку и аккуратно застегнув браслет. — Отлично смотрится, Птичка моя.

— А… А что это? — пробормотала я, выбитая из колеи стремительным развитием событий, покрутила руку и признала — да, вещица смотрится изящно, неброско, но вместе с тем не выглядит дешевкой со стекляшками.

— Топазы. — Лоран поднес мою ладонь к губам и бережно поцеловал запястье, не сводя взгляда. — Сапфиры я позже подарю, — добавил он таким решительным голосом, что я проглотила вертевшиеся на языке гневные возражения.

Вот так и получилось, что я оказалась обладательницей подарка от Гастона, причем не какой-то безделушки, а вполне красивой вещи. И наверняка дорогой. Я была настолько сбита с толку неожиданным вояжем Лорана, что пропустила момент, когда мы сели в экипаж и куда-то поехали, все гладила и рассматривала браслет, испытывая смешанные чувства. Мне ведь никогда не дарили таких подарков, чтобы не за проведенную вместе ночь, а… просто так. Потому что захотелось сделать приятное. Бросив косой взгляд на Гастона, обнимавшего меня за плечи, поймав его ответный, в котором плескались одновременно нежность и веселье, все-таки неуверенно улыбнулась и не стала ничего спрашивать. В частности, с чего это он решил подарить мне что-то подобное. Оглянулась, обратив внимание, что мы куда-то едем.

— А мы куда вообще? Скоро к Флорану же, а мне бы переодеться. — Я подняла брови и посмотрела на Гастона.

— За его подарком едем, — спокойно ответил Лоран, и экипаж как раз остановился.

Я оглядела большой особняк, украшенный лепниной, и с сомнением протянула:

— Это не тянет на магазин.

— Пойдем, — улыбнулся Гастон и крепко взял меня за руку. — Это и не магазин. — Он поднялся на крыльцо и снова удивил, достав из кармана… ключ. — Здесь живет мой отец.

Я зашипела ошпаренной кошкой и попыталась выдернуть руку из его ладони, но безуспешно. В голове стрелой пронеслась мысль, что выгляжу я… ну, обыкновенно, ведь просто на прогулку шли. Обычное платье со скромным вырезом и рукавами до запястий, волосы аккуратно заколоты на затылке — по улице с распущенными не слишком удобно ходить. Я же не готовилась совсем к таким гостям, ну что он творит! И зачем меня знакомить, мы же просто напарники, а не… Ой. Вот тут мысль стушевалась и уползла в самый дальний угол, я смутилась и затихла. По большому счету совсем не важно, связывает нас официальный обряд или нет, мы и так вместе до конца жизни. Можно ли сказать, что у нас теперь семья?..

Гастон толкнул дверь, пропустил меня, воспользовавшись моим приступом задумчивости, и развернул к себе, крепко обняв.

— Перестань, Полли, — тихо произнес он, и я почувствовала, как широкая ладонь провела по моим волосам. — Я хочу познакомить отца с женщиной, с которой собираюсь прожить всю жизнь и воспитывать детей. Что тебя так пугает, Птичка моя?

Сердце забилось так часто, что дышать стало проблематично, я замерла в его объятиях, осознавая только что услышанное. Честно, не ожидала такого серьезного признания, но Гастон вообще не из тех мужчин, которые заранее предупреждают о чем-то. Он уже принял решение и отступать не собирается, а мне остается… «Глупая женщина, — отозвался внутренний голос с интонациями Жиан. — Расслабься и получай удовольствие. Никуда вы друг от друга уже не денетесь». Я длинно вздохнула, нос защекотал родной аромат полыни и лимонника, и внезапно напряжение внутри отпустило. Стало немного стыдно за свое поведение, я подняла голову и посмотрела Гастону в глаза, потом улыбнулась и обняла за шею.

— Прости, — произнесла немного виновато, утопая в бархатной черной глубине его взгляда. — Я слишком долго от всех пряталась и… — Вот тут запнулась, но все же продолжила мысль: — Не думала, что в моей жизни так скоро наступят подобные перемены.

Гастон хмыкнул, наклонился ко мне и коснулся губ. Признаться, мы немного увлеклись, и, когда за моей спиной раздалось красноречивое покашливание, я чуть не подскочила от неожиданности, а сердце вспорхнуло, готовое вылететь через уши. Я развернулась в объятиях Гастона и уставилась на высокого импозантного мужчину с непривычно светлыми волосами и очень смуглой кожей. И у него были глаза моего некроманта.

— Привет, пап, — обняв меня крепче — наверное, чтобы не вздумала вдруг сбежать, — весело поздоровался Лоран. — Мы ненадолго, я бутылку забрать.

— А, да, конечно. — Темные глаза с серебристым ободком с интересом прогулялись по мне, и дроу улыбнулся. — Это твой якорь, Гастон?

— Полин де Анор, — представил пунцовую меня некромант, и в его голосе я уловила нотки гордости. — Полли, мой отец, лорд Эрраш тер’Шандер.

— Здравствуйте, милорд, — пробормотала я и попыталась изобразить реверанс, несмотря на руки Гастона, обвивавшие мою талию.

— О, можно просто Эрраш, для близких титулы не нужны. — Дроу чуть улыбнулся, и теплота в его словах, а также сами слова вызвали в груди странное щемящее чувство.

У меня, кроме Жиан, близких и не было в жизни, да еще Гастон с недавних пор. И вот меня буквально с порога записывают в ближний круг общения, и кто — лорд-дроу! Отец моего некроманта, м-да.

— Пап, прости, что мы вот так, на днях обязательно зайдем, посидим как следует, сейчас дел много. — Гастон наконец отпустил меня, но ухватил за руку. — Я хочу еще кое-что забрать, кроме бутылки, из твоего кабинета. — И он выразительно так посмотрел на лорда.

Светлые брови дроу поползли вверх, в глазах появилось странное выражение, а улыбка стала четче.

— Вот даже как, сын? — протянул он негромко и кивнул. — Что ж, оставь тогда Полин в гостиной, сходим. Вы что-нибудь хотите, может, чаю? — учтиво осведомился лорд Эрраш, а я помотала головой:

— Нет, спасибо. — Моя улыбка вышла немного нервной — все никак не укладывалось в голове, что стою и так запросто разговариваю с отцом Гастона.

— Я быстро, — шепнул мне на ухо несносный некромант и отвел в соседнюю комнату.

Долго нервничать не получилось, Гастон обернулся за несколько минут, держа в одной руке бутылку из темного стекла, запечатанную воском. За ним, конечно, шел отец.

— Ну, жду вас двоих, когда разберетесь с делами. — Лорд остановился на пороге, скрестив руки на груди, и бросил на меня странно задумчивый взгляд, а потом снова улыбнулся, открыто и дружелюбно. — Приятно было познакомиться с вами, Полин.

— Взаимно. — Чуть не добавила «милорд», но вовремя вспомнила, что меня просили обойтись без официальности.

Сразу по имени назвать лорда-дроу я все равно не смогла бы, поэтому ограничилась вежливым прощанием.

— Конечно, папа, — кивнул Гастон и уверенным жестом подхватил меня под локоть.

— Удачи, сын, — усмехнулся лорд Эрраш и пропустил нас.

Я дождалась, пока мы выйдем из дома отца Гастона, и нетерпеливо спросила:

— А что ты хотел забрать из кабинета? Дополнение к бутылке? Кстати, что в ней?

— Редкий и очень дорогой ликер, который делается только в землях дроу, — охотно пояснил Гастон, взмахом остановив экипаж. — Давно обещал Флорану, вот и будет повод порадовать. А насчет кабинета, — мы сели, некромант собственническим жестом обнял меня и привлек к себе, — позже покажу, что я забрал.

Успев неплохо изучить Гастона за время нашего знакомства, я лишь обреченно вздохнула: допытываться бесполезно, все равно не скажет и не покажет.

— Теперь домой? — уточнила я немного ворчливо, любопытство грызло, не давая покоя.

— Да, Флоран ждет нас к семи, — ответил как ни в чем не бывало Гастон, но, заметив подрагивавшие уголки его губ и смешинки, плясавшие в глазах, я поняла, что он прекрасно понял мое состояние.

Вот вредный. Ладно, я подумаю, как отомстить… Сегодня же ночью. Спрятав предвкушающую улыбку, удобнее устроилась на груди своего некроманта и прикрыла глаза, позволив себе немножко помечтать. Где-то на границе сознания опять мелькнуло странное, тревожное ощущение затишья перед бурей, но я отмахнулась: король предупрежден, ночью нам с Гастоном больше пока нет нужды ходить по улицам Парижа, Анжуйский пропал. Так что остается только дождаться поимки брата короля и дальше жить спокойно.

Однако дома несносный некромант на мое требование показать, что же он забрал у отца, окинул меня задумчивым взглядом и изрек:

— Вечером, когда вернемся.

Совершенно определенно мне послышался подтекст в его словах, да и выражение глаз сказало все лучше любых слов. Я прищурилась, ответила ему таким же задумчивым взглядом и кивнула.

— Договорились, вечером, — проворковала я и, прихватив выбранный наряд, гордо удалилась в ванную, переодеваться там.

Вечером так вечером, все складывается как нельзя лучше. Сменив платье на свободную блузку, корсаж и трехслойную юбку, распустив волосы, я вернулась в спальню, где Гастон уже ждал, тоже полностью готовый. Белая рубашка с расстегнутым воротом, небрежно распахнутый кожаный жилет, неизменный кинжал на поясе и стянутые в хвост волосы вкупе с небрежной усмешкой — все это заставило биться мое сердце быстрее и вновь позавидовать самой себе, что такой мужчина достался мне. Принадлежать только ему оказалось не так уж страшно, как думалось, и с каждым днем тянуло к нему все сильнее. Мой некромант. Мой Гастон.

— Птичка моя, если будешь так смотреть на меня, ни на какой праздник мы не пойдем, и Флоран обидится. — Лоран выгнул бровь, а во взгляде…

У меня в животе моментально образовалось лавовое озерцо, и я чуть не махнула на приглашение зама Гастона, но потом взяла себя в руки. В конце концов у нас вся ночь впереди, так что успеется все, что мне сулила бархатно-черная глубина любимых глаз. Ой. Я подумала — «любимых»?..

— Пойдем, — немного поспешно ответила я и направилась к двери, пряча глаза.

Признание самой себе ввергло в замешательство, его следовало обдумать, но не сейчас, не в присутствии слишком проницательного Гастона. Признаваться ему я пока не готова, если честно. И так все слишком быстро развивается, толком даже не осознать до конца.

…Праздник удался, и никакой неловкости в новой, незнакомой компании людей, да еще и некромантов, я не испытывала, как втайне опасалась. Сослуживцы Гастона и их подруги оказались на редкость веселыми и легкими людьми, особенно после первых стаканов с вином. Никто не пытался выспросить о моем прошлом, о нашем знакомстве с Лораном — он, улучив момент, тихонько шепнул, что о таком не принято интересоваться. У каждого своя история, и далеко не все они простые. Разошлись мы к десяти, когда уже почти стемнело и вот-вот должны были выйти патрули на улицы Парижа. Благо таверна, где праздновали, находилась недалеко от дома Гастона. Мы шли пешком, и рука моего некроманта приятно согревала талию, а молчание между нами окутывало уютным облаком, делая еще ближе. Не хотелось думать ни о каких проблемах, было хорошо и спокойно вот так идти рядом, наслаждаясь присутствием близкого человека, вдыхать его аромат и улыбаться своим мыслям.

До дома дошли быстро. Гастон открыл дверь и пропустил меня вперед, поэтому послание, которое, вероятно, подсунули под дверь, я увидела первой. Сердце осторожно стукнулось о ребра, чутье обострилось — откуда-то родилась уверенность, что ничего хорошего там нет. Остановилась, подняла сложенный листок и посмотрела на некроманта.

— Дом ведь надежно защищен, да? — вполголоса спросила я и, поймав его напряженный взгляд, показала записку. — Если бы в ней было что-то опасное, ее бы не просунули под дверь?

— Нет, — односложно ответил Гастон и опустил глаза на лист в моей руке.

Потом молча его взял, развернул и пробежал строчки. Я впервые видела, как побледнел Лоран, и сердце ухнуло в желудок, предчувствуя беду. Губы некроманта сжались в нитку, взгляд застыл, а лицо превратилось в маску. Я поднесла ладонь к горлу, воздуха стало резко не хватать, и едва выдавила из себя вопрос:

— Что?..

Голос вышел сиплым и слабым, ощущение опасности могильной плитой придавило плечи, и казалось, даже в нос пахнуло стылой гнилью.

— Син, — глухо ответил Гастон и протянул мне послание.

Его пальцы дрогнули, и я поняла, что мы влипли, и сильно. Анжуйский все-таки придумал, как добраться до меня в обход связи, и отчего бы не подумать, что он воспользуется таким грязным методом! Ну да, трогать друзей-некромантов Гастона герцог вряд ли бы стал, а вот полуэльфа, который наверняка толком и защититься не сможет, очень легко поймать. Я медленно опустила глаза и прочитала послание от брата короля. «Оллсинэль у меня. Хочешь видеть его живым, сегодня в полночь ты должен быть около кладбища Монпарнас, там и получишь своего друга. Полин же придет к Невинноубиенным. Мне твой полукровка совершенно не нужен, поэтому, если решишь сначала помочь своему якорю, живым Оллсинэля никогда не увидишь. До встречи, Лоран. Ах да, если не веришь, что полукровка у меня, проверь эту капельку крови, что на листе». Мой взгляд переместился на бурое пятнышко, и откуда-то появилась уверенность, что эта кровь действительно принадлежит Сину. Листок выпал у меня из рук, взгляд метнулся к часам — одиннадцать, у нас всего час. До Монпарнаса далеко, как раз к полуночи доехать, кладбище Невинных почти рядом, по этой же улице Сент-Оноре, где стоял дом Гастона. Проклятое место в самом центре города, очистить которое так и не смогли и просто запечатали, а жители обходят его стороной. Так же, как Нотр-Дам… Да, тяжело далось избавление от чумы, но теперь уж ничего не поделать.

Я с некоторым усилием вернулась к настоящему. Навалилось оцепенение, мозг никак не мог принять страшную реальность: на встречу с Анжуйским мне предстоит ехать одной. Совсем. Потому что предупредить короля мы никак не успеваем без риска потерять Сина. Прикусив губу, я беспомощно посмотрела на Гастона, его лицо слегка расплылось, и я осознала, что на глаза навернулись слезы.

— Что нам делать? — прошептала я и тихо всхлипнула.

— Для начала проверить, — ровным голосом ответил некромант и поднял листок.

Потом прошел наверх, и я тенью за ним, в голове не осталось ни одной связной мысли, только сердце гулко колотилось в груди. Гастон взял посох, лежавший на тумбочке с его стороны кровати, с непроницаемым лицом смочил слюной палец и потер бурое пятнышко на записке, а потом провел подушечкой по кристаллу в навершии. Гас прикрыл глаза, словно прислушиваясь к чему-то, и когда посох мягко засиял, я заметила, что в сиянии еще и искорки замерцали.

— Да, это его кровь, — глухо отозвался Гастон, и в его словах звучала уверенность.

Он засунул посох за пояс, повернулся ко мне и подошел. Обхватив ладонями мое лицо, осторожно стер большими пальцами соленые капли и бережно поцеловал дрожащие губы.

— Полли, Птичка моя, — прошептал он так нежно, что у меня подогнулись колени и вырвался всхлип. — Ты мне веришь? — Я кивнула, шмыгнув носом и судорожно вздохнув. Гастон улыбнулся и продолжил: — Из дома не выходи ни в коем случае, нежить сюда не проникнет, а в Анжуйском слишком много темной силы, охранный контур не пропустит и его. Поняла? — Снова кивок и паника, подступающая к самому горлу. — Я не могу отвезти тебя в Лувр, там могут быть его сообщники, и за домом могут тоже следить. — Гас внимательно вгляделся мне в лицо. — Я все сам сделаю, Полли, только не выходи из дома, слышишь?

— Д-да, — пробормотала я, со страхом уставившись на него. — Ты один пойдешь?.. — вырвалось у меня, и сердце ледяным комом провалилось в желудок.

— Так лучше, милая, я не хочу рисковать тобой, а в моем доме действительно безопаснее, — чуть тише добавил мой некромант, и от тревоги в его словах я едва не разревелась в голос. — Просто продержись.

— А если… — Я сглотнула вязкий ком, но продолжила: — Если кто-то в дверь будет ломиться? У Анжуйского наверняка есть помощники, обычные люди!..

— Я вернусь до полуночи, — твердо заявил Гастон, глядя мне в глаза и продолжая гладить мои щеки. — Предупрежу короля, попрошу у него помощи, я успею в Лувр по пути заехать. А обычных воришек, желающих вломиться в мой дом, тоже ждут неприятные сюрпризы. — Глаза Гастона нехорошо блеснули. — Не переживай, Полли, здесь ты действительно в безопасности.

Да, страх еще скребся ледяными когтями в груди, не давая толком вздохнуть, слезы не хотели заканчиваться, но той паники, что скручивала внутренности и туманила сознание, уже не было. Слова моего некроманта успокаивали, они звучали так уверенно, что я тоже потихоньку успокаивалась.

— Как ты в Лувр поедешь, если за нами следить могут? — вернула я ему его же слова и нахмурилась, тревога за моего мужчину не желала утихать.

— Пойду через ту сторону, — пояснил Гастон и улыбнулся. — Переживешь несколько неприятных минут, Птичка моя?

— Переживу, — послушно повторила осипшим голосом и неуверенно улыбнулась. — Тебя там не отследят? Нежить ведь Анжуйскому подчиняется…

— До ритуала — нет, если не было прямого приказа следить за мной, — снова терпеливо объяснил Гастон. — Пока же на меня лишь охота объявлена. — Он хитро прищурился и поцеловал меня в кончик носа.

Успокоил, конечно. Я изведусь тут вся, пока он будет решать проблемы! Но Гастон прав, мне лучше оставаться здесь, тогда ему меньше волнения будет, что со мной что-то случится. Я вспомнила Нотр-Дам, как герцог не мог ко мне прикоснуться, и моя тревога еще убавилась. Моя же сила защитит меня от него, если что. И Гастон обещал вернуться. Он обнял крепко-крепко, потом отстранил, взял за руку, мы спустились вниз. Лоран завел меня в темную гостиную, усадил на диван и сам присел напротив на корточки.

— Полли, — позвал Гастон, и я вопросительно глянула, сцепив руки и пытаясь унять дрожь.

Мир в одночасье перевернулся, и с трудом верилось, что еще утром я чувствовала себя совершенно счастливой. Ничто не предвещало беды, а ведь стоило подумать о том, что Анжуйский просто так не отступится. Слишком долго он при дворе, слишком долго занимается интригами, и не нам с ним тягаться. И все же мы попытаемся, потому что не можем иначе. Если получится предупредить короля, попросить его о помощи, все будет замечательно и никто не пострадает. Я очень хотела верить в это. Гастон, пристально глядя, достал что-то из кармана и взял меня за руку.

— Я хочу, чтобы ты носила вот это, — без тени улыбки произнес он, и в следующий момент на мой палец скользнуло что-то прохладное и плотно село на него.

Опустив глаза, я увидела, что это старинный перстень из светлого металла, похожего на серебро, украшенный овальной формы крупным камнем густо-синего цвета. Внутри него мерцала белая звездочка, и я как зачарованная уставилась на нее. Казалось, необычное сердце камня бьется в такт пульсу, и паника, страх отступали. Я начала дышать ровнее, перестали дрожать руки, и в сознание робко стукнулась мысль, что мне подарили кольцо. Да не какое-нибудь, а очень похожее на фамильное. Я вскинула голову и недоверчиво уставилась на все такого же серьезного Гастона; он сжал мои ладони, не сводя с меня взгляда, и поднес их к губам.

— У нас еще будут дети, Полли, и я собираюсь назвать тебя своей женой, — негромко сказал он, а мои эмоции снова в который раз за последние минуты поменяли полярность. Я жадно слушала Гастона, не перебивая, не бросаясь на шею с выражением признательности и восторгами, черпая в спокойном, ровном голосе уверенность в том, что все обойдется. — И поэтому я вернусь за тобой, Птичка моя. — Он чуть улыбнулся. — Ты веришь мне?

— Д-да. — Голос все же дрогнул, а в сознании все смешалось, перевернулось, и даже голова закружилась.

— Ты станешь моей женой? — спросил Гастон, обхватив ладонями мое лицо и притянув к себе близко-близко.

Я улыбнулась, взволнованная и слегка сбитая с толку словами своего некроманта. И я знала, что он говорит все это не потому, что хочет утешить меня и успокоить, а потому, что… Черт возьми, даже самые важные слова для любой женщины я слышу не в романтичной и красивой обстановке, а в момент серьезной опасности для всех нас. Не удержалась, тихонько хихикнула, чувствуя, как кровь быстрее побежала по венам, и уже тверже ответила на вопрос Гастона:

— Да, — и прижала свои пальцы к его на моем лице.

В его взгляде мелькнуло облегчение, и в следующий момент Лоран поцеловал меня, долго, нежно и упоительно сладко, и у поцелуя был любимый вкус яблока с корицей… Некромант отстранился, еще раз погладил мои щеки и выпрямился.

— Мне пора собираться, Полли, — негромко произнес он, посмотрев мне в глаза.

Я кивнула и встала, а в следующий момент оказалась в крепких объятиях, и в груди что-то радостно екнуло. Под моей щекой неровно, быстро билось сердце Гастона, впереди нас ждала неизвестность, а я улыбалась и понимала, что вот сейчас, в данный конкретный момент, счастлива. Обняла его за пояс, зажмурилась и замерла, впитывая всем телом запах полыни и лимонника, слушая дыхание своего некроманта, и сила изнутри окутала мягким облаком, успокаивая, смывая остатки тревоги и наполняя легкостью и даже некоторой беспечностью. Выберемся, как-нибудь уж точно. Гастон справится. Я верю.

— Люблю тебя, хорошая моя. — Тихий шепот музыкой прозвучал в ушах, и я окончательно успокоилась, услышав эти слова.

Длинно вздохнула, подняла голову и заглянула в бездонную темноту его взгляда, украшенную серебристыми искорками.

— Правда? — вырвалось у меня, и я слегка смутилась своей немного детской реакции.

Гастон же без тени веселья кивнул и повторил:

— Правда, люблю.

Мои губы разъехались в довольной улыбке, светлая сила внутри мягко толкнулась, послав по телу теплую волну, и потянулась к тому, кто приручил ее так легко, подарил наконец спокойствие и гармонию. Время застыло, превратившись в вечность, реальность отступила, дав нам еще несколько драгоценных мгновений наедине друг с другом и нашими чувствами, и меня снова окутал запах яблока и корицы. С губ сорвались едва слышные слова, окончательно закрепившие нашу связь:

— И я…

Мы еще постояли так, не торопясь размыкать объятия, а потом Гастон отстранился и потянул меня за руку к лестнице. Да, время все же не стояло на месте, и следовало поторопиться — ему. Мне останется только ждать, волноваться и надеяться на лучшее и на защиту дома. И верить, что король нам поможет. Вряд ли Анжуйский оставит без внимания тот факт, что драгоценная добыча не спешит сама идти к нему в руки. Наверху я забралась с ногами на кровать, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками, и наблюдала за сборами Гастона. Он переоделся в свою привычную форму: черная рубашка, куртка с жестким воротником, перевязь с мечом и кинжалом. Заплел волосы в аккуратную косу, взял посох и небрежно заткнул его за пояс.

— Думаешь, они не заставят тебя разоружиться? — спросила я, тревога пробилась сквозь то спокойствие, что дарила мне моя светлая сила.

Гастон взглянул на меня:

— Анжуйский будет ждать тебя на кладбище, Полли, надеясь, что успеет провести ритуал до того, как я за тобой вернусь. Скорее всего, с Сином останутся лишь помощники герцога, с которыми я справлюсь без особого труда. — Он прищурился, и темные глаза опасно блеснули. — Они не знают, на что способен злой некромант. — Гастон улыбнулся, и у меня холодок пробежал вдоль спины.

Если бы эту улыбку увидели те, кто похитил Оллсинэля, я бы на их месте как можно быстрее просила убежища на землях эльфов или в любой другой стране подальше от Франции. Лоран повернулся ко мне и пристально посмотрел в глаза.

— Я вернусь, Птичка моя, — произнес он с теплотой. — Никто тебя не тронет.

Я кивнула.

— Возвращайся, — попросила я, не сводя с него взгляда.

Гас снова помолчал, склонив голову к плечу, разглядывая меня, потом в несколько стремительных шагов преодолел расстояние между нами и впился в губы болезненным, жадным поцелуем, словно ставя клеймо. На несколько мгновений выдержка изменила мне, от макушки до пяток пронзило ледяной молнией — кто знает, чем закончится опасное путешествие Гастона, а ведь рядом меня не будет, пусть я и могу помочь ему на расстоянии. С невнятным глухим возгласом обняла его за шею, притягивая ближе, чувствуя, как защипало глаза, отчаянно не желая никуда отпускать и оставаться одной. А потом на помощь снова пришла магия и ласковый голос моего любимого некроманта.

— Мне пора, Полли.

В последний раз коснувшись моих губ, он развернулся и вышел из спальни, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я прерывисто вздохнула, крепче обняв колени, — без Гастона сразу стало как-то пусто и неуютно, но я стиснула зубы и запретила себе нервничать. В сознании ярко горела серебристая звездочка, а невидимая нить, соединившая нас, четко указывала направление, в котором удалялся Гастон. Пока он жив и пока я жива, мы вместе и наша магия — одно целое. Даже если нас разделяет расстояние. Еще раз вздохнув, я упала на кровать, раскинув руки, прикрыла глаза и погрузилась в странное состояние оцепенения, обратившись к себе, своей магии и своим чувствам к Гастону. Это поможет дождаться моего некроманта и не сойти с ума от страха и тревоги за него. За себя не боялась: не думаю, что у Анжуйского прямо так много сообщников, а найти дураков шляться ночью по Парижу даже за большие деньги у него вряд ли получится. Герцог же надеется, что я сама к нему приду, а значит, не подготовится к тому, что меня придется выковыривать из хорошо защищенного дома. Мои губы растянула легкая улыбка, я выпустила воздух, и тревога уползла в самый дальний угол сознания.

Этим же вечером, убежище герцога Анжуйского

Ален посмотрел на просвет на рубиновое вино в бокале и сделал глоток, лениво улыбнувшись.

— Защиту проверил? — осведомился он у сидевшего во втором кресле Таллинора.

— Да. — Эльф кивнул. — Тебе туда лучше не соваться, сожжет, я сам все сделаю.

— Конечно, не сунусь, и так понимаю. Буду отвлекать нашу красавицу, — усмехнулся Анжуйский, его глаза, наполненные тьмой, хищно сверкнули в свете камина.

— За Лораном следить будешь? — обронил Талли, пригубив из своего бокала.

— А зачем? — Герцог пожал плечами. — Ясное дело, в Лувр рванет. Только там вряд ли ему помогут. — Его сиятельство издал довольный смешок. — У моего братца обнаружатся дела поважнее. Главное, чтобы он оказался как можно дальше от Полин. — Анжуйский посмотрел на собеседника. — И тогда, даже выручив своего полукровку, вернуться вовремя и спасти Полли все равно не успеет, — мурлыкнул он. — Что с защитой, справишься? — вернулся герцог к прежнему вопросу.

— Конечно, она не против магов поставлена, а просто от вторжения воров. — Эльф хмыкнул. — Две минуты работы, и я внутри.

Герцог посмотрел на часы на каминной полке — у них еще оставалось чуть больше часа до назначенного времени.

— Через полчаса выходим, — негромко произнес его сиятельство.

Таллинор наклонил голову, и они замолчали, глядя в огонь и думая каждый о своем.

Чуть ранее этим же вечером, Лувр

Наарэми сидел в гостиной рядом со своей спальней, пил крепкий кофе и задумчиво листал папку из архивов с делом лича. Что-то его смущало, не давало покоя, какая-то ускользающая деталь, и король никак не мог ухватить мысль за хвост, постоянно отвлекаясь на другие думы. Например, где его предатель-брат и когда он начнет действовать. Наарэми отодвинул папку и позвонил в колокольчик. Где Гастон, альв чувствовал благодаря следилке, и это вселяло некоторую уверенность, что хоть что-то в этом темном деле его величество контролирует.

— Позови придворного мага и пусть пошлют за графом де Айрэни, — распорядился Наарэми, когда появился его камердинер.

Тот поклонился и вышел выполнять распоряжение, а король снова углубился в изучение материалов. Ожидание и бездействие выводили его из себя, но разумом альв понимал, что сейчас ничего не может сделать. Досада от того, что брат оказался чуточку хитрее и начал действовать раньше, не давала толком сосредоточиться, как и мысль о том, что даже если бы Наарэми арестовал Анжуйского раньше, то вряд ли получилось бы чего-то от него добиться. Раздражение его величества с каждой минутой все усиливалось. Теперь собственное могущество казалось ненужным и ни к чему не годным, раз даже родственника не может поймать и приструнить.

От мрачных дум короля отвлек стук в дверь, и появился Кораани.

— Ваше величество? — Он склонил голову и глянул на повелителя.

— Присаживайся. — Наарэми кивнул. — Что с герцогом, тишина?

Придворный маг развел руками:

— Мои наблюдатели ничего не сообщают. Его нет нигде, и никакой подозрительной активности не замечено ни у Консьержери, ни около его дома, ни около дома мессира Лорана. Все тихо. Поиск по крови также ничего не дает, я пробую каждый час.

— Молодец, — рассеянно кивнул альв и перелистнул страницу в папке. — У меня ощущение, что мы что-то упустили, что-то очень важное, — признался он придворному магу. — Никак не могу понять, что же именно. Не мог Ален все один провернуть.

— Наверняка кто-то с ним заодно, — согласился Кораани. — И если позволите предположение, то скорее всего это его друг, тот эльф. Брат вашей фаворитки.

Король нахмурился, погладил губы, уставившись невидящим взглядом в чашку с кофе. Таллинор де Сантэн. Прожигатель жизни, крутившийся при дворе и особо ничем не выделявшийся, ни скандалами, ни вызывающим поведением. Про него даже сплетен никаких не ходило.

— Зачем ему вляпываться во все это? — Наарэми нахмурился сильнее и побарабанил пальцами по подлокотнику кресла. — И если все же так, что ему пообещал Анжуйский за участие? У маркиза и так есть богатство и положение, а власть его вряд ли привлечет, ведь это ответственность. Не вовремя он уехал, конечно. — Наарэми прищурился. — И Аллиарис не знает, куда он делся.

Их разговор прервался появившимся графом де Айрэни.

— Звали, ваше величество? — Он поклонился.

Король, переведя на него взгляд, вдруг ухватил мысль за хвост и сразу спросил эльфа:

— Граф, в отчетах о деле лича ничего не сказано о том, кто это был. — Наарэми посмотрел гостю в глаза. — Почему?

Прежде чем ответить, Вилланэль замешкался на какие-то доли секунды, и альв внутренне подобрался, поняв, что, кажется, нащупал нить.

— Он был эльфом, ваше величество. Ритуал может провести любой обладающий магией, независимо от того, темная она или светлая, не только некромант. Поэтому его запретили.

Король подался вперед, сузив разноцветные глаза, напряженно обдумывая полученные сведения, и картинка почти сложилась в его голове. Почти.

— А мой ли брат метит на трон? — тихо, ровно произнес Наарэми и резко поднялся. — Или его тоже втемную используют?

Он только собрался распорядиться снова послать за Аллиарис, как вдруг обручальное кольцо ощутимо нагрелось, а сознание окатила отчетливая волна страха — от Синтаали. Как тогда, в Версале. А Гастона рядом нет, и он не дома. Наарэми сжал кулаки и вполголоса выругался, за что получил от Кораани и графа косые удивленные взгляды.

— Королева, — отрывисто бросил альв, принимая решение, и плавно повел рукой в воздухе. — Я к ней. Граф, жду досье на вашего племянника в течение ближайшего часа, как можно подробнее, точно такое же — на Аллиарис де Монтени. — Наарэми посмотрел на придворного мага. — Ее саму — немедленно в Лувр. И лорда Эрраша, срочно. — Альв коротко вздохнул и прикрыл глаза. — В Венсене, скорее всего, нежить, а я никому не могу сейчас доверять. Отец мессира Лорана — единственный, кто хоть как-то сумеет помочь.

— Да, ваше величество. — Кораани поклонился.

— Жду в Венсене, — сказал король. — Предупреди господина советника, что придется упокаивать, пусть подготовится.

Не прощаясь, он развернулся и шагнул в портал. Жизнь и здоровье королевы и наследника в разы важнее интриг и угрозы появления лича. В конце концов отец справился с этой напастью, значит, справится и он, Наарэми.

Главный зал в Венсене встретил напряженной тишиной и страхом, витавшим в густом, тяжелом воздухе. Только потрескивание дров звучало оглушающими щелчками, отражаясь от каменных стен, прикрытых гобеленами. Ее величество и несколько фрейлин сбились в кучку посередине зала, затравленно оглядываясь, и едва появился Наарэми, как королева с тихим возгласом, не скрывая эмоций, бросилась к нему под защиту надежных объятий. Конечно, их брак не идеален, как любой политический, но альв уж точно не собирался бросать в беде беременную супругу.

— Что здесь? — спросил он, рассеянно погладив Синтаали по распущенным волосам.

— На улице, вокруг замка, — пробормотала испуганная женщина и сильнее вжалась в короля. — Нари, я боюсь!..

— Ш-ш. — Его величество мягко отстранил альву и подошел к окну.

А там… Опоясывавший замок узор ярко светился в густых сумерках, охватывая строение полупрозрачной золотистой стеной, за которой бесновалась тьма. Тьма, у которой имелись глаза, иногда ощеренные пасти, скользкие щупальца и невообразимые конструкции из человеческих костей. Похоже, здесь присутствовала вся высшая нежить и даже больше — Анжуйский расстарался, чтобы отвлечь брата. О, Наарэми не сомневался, чьих рук это дело и для чего. Упокоить все это воинство в одиночку лорд Эрраш не сможет, да и Гастон бы вряд ли справился самостоятельно. Хорошо барьер держит, и без помощи изнутри все эти твари не прорвутся. Альв видел, как при попытке дотронуться до светящегося барьера одна из пиявок с воем отскочила, тряся обугленной конечностью, — защита больно била нежить, ведь в ней содержалась чистая светлая сила, а не только темная магия. Наарэми чуть улыбнулся: надо обязательно наградить Лорана и его… якорь. Альв с сожалением вынужден был признать, что упустил момент и Полин ему вряд ли получится завоевать. То, что он видел, бывает только в одном случае, только при одном условии светлая и темная магия так гармонично взаимодействует. Цепь. Это многое объясняло для Наарэми, но от завораживающей, притягательной полукровки придется отказаться. Принудить ее силой к чему-то не выйдет, не после того, как она уже дважды помогла спасти королеву.

Наарэми вздохнул и отошел от окна, заложив руки за спину, посмотрел на Синтаали, нервно кусавшую губы и сжимавшую пальцы.

— Милая, сюда никто из них не проберется, — мягко произнес альв, успокаивая жену. — Барьер надежно держит.

— Ты можешь это убрать, Нари? — отбросив официальность, прямо спросила Синтаали, глядя ему в глаза.

Его величество молча покачал головой, не отведя взгляда.

— В одиночку — нет, — пояснил он. — Слишком много нежити, Таль, и ею управляют. — Наарэми прищурился. — Его уже ищут, — добавил он.

Королева вздрогнула, обхватила себя руками и прошлась, бросив на окна нервный взгляд.

— Ты останешься со мной? — уточнила она, стараясь не показывать своего страха.

«Умная женщина», — невольно восхитился альв. Не зря он выбрал ее. Синтаали отлично знала, когда стоит помолчать и отойти в сторонку, не мешать, а когда можно и попросить о помощи. Король улыбнулся уголком губ.

— Конечно, останусь, пока не разберусь с тем, кто затеял все это безобразие. — Он махнул рукой. — Но тебе не стоит волноваться, милая, и лучше подняться в свою комнату. Окна закрой ставнями.

Синтаали глубоко вздохнула, прикрыв глаза, и кивнула.

— Да, ваше величество, — негромко ответила она и оглянулась на фрейлин. — Дамы, не будем мешать моему супругу. Прошу за мной.

Никакой лишней истерики, упреков или обвинений, что не уследил за ситуацией. Настоящая королева. Жаль, что между ними нет чувств, но тут уж ничего не поделаешь. Наарэми проводил взглядом маленькую процессию и поспешил к себе в кабинет, находившийся тут же, недалеко от главной залы. К сожалению, на таком расстоянии следящая магия, которую он прицепил к Гастону, не действовала, она имела ограниченный радиус. Ничего, за домом еще и люди Кораани присматривают. И скорее всего некромант уже должен вернуться, ночь на дворе. Может, и его помощь понадобится вскоре, Наарэми не мог знать точно, но предпочитал держать все козыри в своей руке.

Придворный маг вместе с лордом-дроу явились в Венсен быстро, и с ними — граф де Айрэни с двумя папками под мышкой. Эрраш сразу почуял неладное, едва оказался в главной зале замка, и его серебристые глаза сверкнули.

— Что здесь творится, ваше величество? — спросил он напряженным голосом.

— Мой брат шалит, полагаю, — невозмутимо ответил Наарэми и протянул руку графу. — Давайте бумаги.

Лорд Эрраш подошел к окну, выглянул и вполголоса выругался.

— Простите, я не знал, по какой причине тревога, и решил на всякий случай вызвать вас, — пояснил король своему советнику. — Но уже вижу сам, что все сложно.

Дроу задумчиво кивнул и уточнил:

— Кто ставил защиту, ваше величество, если не секрет?

Губы Наарэми дрогнули в улыбке:

— Ваш сын, лорд Эрраш.

Забрав досье на Таллинора и на его сестру, король устроился на диване и углубился в чтение, пока Кораани, граф и дроу рассматривали происходившее снаружи. Нежить все так же бродила вокруг, время от времени пытаясь совладать с защитным контуром, но он неизменно отзывался фонтаном искр и очередным увечьем для тварей. Эрраш хмыкнул, покачал головой, и в его взгляде промелькнула затаенная гордость за сына.

— Кораани, где Аллиарис? — уточнил король выполнение еще одного своего повеления.

— Ее нет дома, а слуги говорят, мадам ничего никому не сказала, и как и когда ушла, никто не знает. И куда она исчезла.