Vip-зал Лапидус Йенс

Ян проигнорировал ее слова и показал ей какой-то аппарат, стоявший на полу. Он смахивал на большой принтер из светло-серого пластика, с несколькими кнопками на передней панели и чем-то вроде скользящей дверцы внизу.

— Знаешь, что это?

— Понятия не имею, — ответила Эмили.

— Это «Рэпид Хит 200», последняя новинка из Штатов. Даже у полиции такого нет.

— И что он делает? Расследует похищения?

— И это тоже. Это портативная лаборатория для ДНК-анализа. Сделана так, что ею могут пользоваться граждане, которые университетов не кончали, например обычные сыщики или такие парни из частных служб, как я. Этот агрегат нам прислали две недели назад. А там эту модель используют где-то полгода.

— И что именно он делает?

— Ну, следы ДНК можно разделить на три группы в зависимости от качества. Когда у подозреваемых берут мазок слюны, чтобы получить образцы для базы данных, то материала много и весь процесс анализа отнимает часа два. Но когда мы работаем на месте происшествия, то почти всегда речь идет о других двух группах, следах среднего качества и плохих.

— И что вы нашли здесь?

— Дай мне закончить. Образцы среднего качества обнаруживаются в выделениях, оставленных на предметах, например в крови, слюне или сперме. Их забирают не напрямую из тела, так что материала гораздо меньше. Сюда же отнесем волосы или сопли. Тут требуется везение, чтобы преступник что-то такое оставил на месте. Извлечение ДНК в таких случаях занимает где-то неделю. О третьей группе даже и говорить не стоит, это так называемые LCN-образцы, Low Copy Number, всего-то пара крошечных митохондрий: чешуйки кожи на одежде, частички волос на подушке, следы кожного жира на экране телефона. И тогда приходится ждать несколько недель, а то и месяцев, образцы отправляют в Англию и так далее. Но благодаря этой штуковине мы справимся по крайней мере со второй группой на раз — всего за девяносто минут. С LCN это тоже может сработать, но не всегда.

— И что же ты обнаружил?

— Я взял образцы в ванной, там было довольно много. Пол, сиденье унитаза, раковина. Отличные поверхности — гладкие и легкие. Потом я проверил в комнате, осмотрел кровать, стеллаж, стол. Еще не успел обработать кухню. Как раз закончил работу с образцами из ванной. Там много Филипа.

— А еще чей-то ДНК?

— Нет, там нет.

Они прошли в кухню. Ян сел на корточки и открыл портфель. Он надел пару тонких резиновых перчаток и вытащил длинную палочку, похожую на те, что Эмили использовала, чтобы чистить уши, но у этой вата была только на одном конце. Ян склонился над раковиной и провел ватной головкой по ручкам смесителя. Затем он достал новую палочку из нагрудного кармана, снял пластиковый наконечник и продолжил искать невидимые для Эмили следы.

После процедуры Ян опускал каждую палочку в пластмассовый контейнер и плотно закручивал крышку. Когда у него набралось шесть таких контейнеров, он вернулся в комнату и открыл приемное окошко своей портативной лаборатории. Каждую палочку он поместил в отдельную ячейку.

— Теперь нужно подождать: от сорока до девяноста минут.

— И что ты тогда увидишь?

— Тогда анализ будет готов, значит, я пойму, достаточно ли у нас материала, чтобы получить образец ДНК для сравнения с базами.

— Какими еще базами?

— У меня в компьютере есть полицейские базы данных, они же теперь у всех подозреваемых в серьезных делах берут образцы. Кроме того, у меня еще есть и базы по всем осужденным преступникам.

— И как ты их получил?

— Это в другой раз обсудим.

Ян продолжил осмотр в прихожей. Та же процедура: он опускался на корточки, обыскивал помещение. Иногда он доставал лупу и внимательно смотрел на что-то: ручку двери, клочок пыли на полу, зеркало, прислоненное к стене. Эмили не могла понять, что ей это напоминало: то ли CSI[13], то ли какой-то старый детективный роман. Она вспомнила о тех вещах, которые они ночью нашли в мусорном ведре и на полу.

— Вот это стоит внимания? — спросила она и осторожно высыпала все найденное на диван. Обертка от жвачки, два чека за такси, реклама, скомканный скотч, упаковка от пирога «Горби». Она достала и пачку сигарет, бутылку виски, зажигалку, пластинки от «Золофта» и наручники. В первый раз она увидела, чтобы Ян Теперь Чуть Более Приятный казался довольным.

— Ага, есть кое-что для меня.

Он сразу принялся изучать ее находки: подносил их к свету, рассматривал в лупу, обмахивал своими метелочками.

У Эмили зазвонил телефон. Магнус.

— Банк и Карл-Юхан проверили подпись на договоре, она подлинная, договор подписан Филипом, — сразу сообщил Магнус, не дожидаясь, пока она поздоровается.

Она вернулась в комнату и спросила, понизив голос:

— А продавец — кто он?

— Хороший вопрос, я наскоро проверил данные, и похоже, что человек с таким именем не живет по указанному адресу. Это фальшивый договор.

— И как теперь поступят с переводом?

Магнус вздохнул.

— Я посоветовал Карлу-Юхану подождать еще сутки. Похитители не знают, насколько быстро Патрик работает и сколько времени отнимет перевод шестнадцати миллионов в Таиланд. Они ему не навредят, если им просто придется подождать до завтра.

— А завтра — что Патрик завтра будет делать?

— Вот завтра это и обсудим. Всему свое время, Эмили.

Больше она не стала задавать вопросов. Они еще немного поговорили о других вещах. Она ждала, пока Ян закончит со своими анализами. Нужно разузнать о Кевине и Ярле Польонене. Магнус займется отцом Кевина. Что касается Ярла Польонена — человека, чье имя стоит на двери квартиры, — то «Редвуд» уже выяснил, что он отсидел два срока. В 1998-м он получил три года за подделку документов, а в 2003-м — год за финансовые махинации, но с тех пор был на свободе. Ему сорок восемь, и последние двадцать лет он живет на пособие, так как заявил, что получил травму спины, когда в двадцать восемь лет работал на стройке. Ярл был прирожденным халявщиком.

Нужно его найти. Это сейчас главное.

Под конец они заговорили о самой квартире, Эмили хотела узнать, говорил ли Магнус с семьей.

— Может, они помнят, что он жил здесь раньше? Или что кто-то из его друзей как-то использовал эту квартиру?

— Ты права, я обсудил это с Карлом-Юханом. И он поговорит с Титти. Если мы найдем владельца, то определенно сделаем большой шаг вперед.

Ян вошел в комнату и жестами позвал Эмили:

— Мне нужно идти, Ян что-то от меня хочет.

— Я получил результаты, — сказал Ян. — И для кухни, и для того, что ты нашла ночью. Но сначала хочу тебе показать кое-что интересное здесь, в прихожей.

Тедди вышел на станции Альбю.

Это совсем не его район, но в нужной части города. Он смутно припоминал, что бывал здесь раньше, много лет назад, вместе с Деяном, или Алексом, или еще кем-то. Бар «Черная земля» — типичная низкопробная забегаловка. Такое место, где как рыба в воде. Тедди вспомнил о помпезных залах в «Лейонс», с шикарными панорамными видами, где даже кнопки в лифтах должны были производить впечатление. Но это все равно была только оболочка. На что они способны на самом-то деле? Например, эта Эмили, которая строит из себя большого босса, а сама забыла проверить айпад.

Тедди оглядел полупустой зал. Похоже, он еще не пришел. Что и неудивительно, встречу они назначили спонтанно.

Тедди ждал Локи Оденсона.

На стенах и потолке висели флаги и шарфы с символикой разных футбольных клубов: «Юргорден», «Хаммарбю», «АИК». На самом почетном месте, прямо над стойкой, парила желто-красная эмблема «Сюрианска». Легко догадаться, кто владелец бара. За стойкой стоял одинокий бармен, за ним висел телевизор, по которому крутили какой-то матч.

В глубине зала стояла, как и везде, пара игровых автоматов, стандартный набор для всех подобных заведений. Взгляд одинокого гостя притягивали эти волшебные гиганты, готовые его ободрать как липку. Чувство такое, как будто смотришь на зомби. Тедди заметил там же брошюрки «Правда и мифы об игре», выпущенные Шведским игровым обществом. Он и раньше видел эти проспекты, в тюрьме. Большой Брат криводушно вещал о вреде большой игры, наваривая миллиарды на чьей-то зависимости.

Он сел за столик. Ноги еле втиснулись под столешницу, для Тедди слишком низко. Он чувствовал, как колени терлись о засохшую жвачку, прилепленную снизу. Он сгреб одну из брошюрок: можно и почитать, пока ждешь.

«Чаще всего игромании подвержены молодые люди от 18 до 24 лет. В этой группе количество зависимых за последнее десятилетие удвоилось».

Тедди попробовал вспомнить, как было дело в тех тюрьмах, где он сидел: там играли от двадцати до пятидесяти процентов зеков.

«Шведское игровое общество работает над профилактикой подобных проблем».

Тогда странно, подумал Тедди, что они поставили своих одноруких бандитов как раз в самых неблагополучных районах. Согласно статистике, меньше всего автоматов стоят в коммунах вроде Дандерюда, где жили богатеи, а больше всего — в Ботчирке и Стремстаде, где неимущим хорошо бы было отложить свои последние сбережения на другие нужды.

Открылась дверь, и Локи вошел в бар. Увидев Тедди, он расхохотался и крепко его обнял:

— Спаситель мой, сколько лет прошло! Года три с последней встречи?

— Наверное, так.

— И давно ты на воле?

— Четыре недели.

— И не позвал меня на праздник?

— Не было никакого праздника.

Они уселись за столик. Колени Тедди снова почувствовали засохшую резинку. Локи отрастил бороду, на шее у него висел здоровый Мьелльнир — молот Тора. Тот, кто не был знаком с Локи Оденсоном, мог бы его принять за старого матерого скинхеда. Особенно принимая во внимание, что даже его имя отлично подходило истинному арийцу со страстью к Вальгалле и прочему язычеству. Кроме того, Локи предпочитал носить темные штаны, высокие ботинки и черное кожаное пальто до пят. Но Тедди точно знал, что к нацикам Локи не имел никакого отношения. Просто такой он был: хакер не от мира сего, обожавший «Властелина колец» и сетевые игры.

— Чем сейчас занимаешься? — спросил Тедди.

— Работаю с информационной безопасностью, — ответил Локи и ухмыльнулся. — В этой жизни приходится выбирать, на чьей ты стороне. Теперь я переметнулся к Сатане. И Сатана неплохо платит, откладывает на пенсию, и мне не дробят кости из-за длинного языка. Меня уважают, хоть я и высокомерный тип. И еще я жду рождения первенца.

Пенсия, подумал Тедди, от этого я бы тоже не отказался.

— Вы ждете ребенка? — сказал он вместо этого. — Поздравляю.

— Спасибо.

— Когда?

— В июле.

— Отличная новость. Уже знаете пол?

— Да, будет парень.

— Выбрали имя?

— Ну, я предложил Хугин или Мунин.

— Может быть, Халк, неплохой ведь вариант?

— Что ты имеешь в виду?

— Да думаю о «Мстителях», там было про Тора и Локи и прочих богов. И про Халка.

— Ты вообще не в теме. Хугин и Мунин — вороны Одина, это не какая-то там американская жвачка для мозгов.

— Нет, но я помню, что «Хугин и Мунин над миром все время летают без устали»[14]. Может быть, в Америке.

— Рехнулся? Ты о чем вообще?

— Это же из «Эдды».

Глаза Локи блеснули, он оценивающе посмотрел на Тедди. Гонористый, как и раньше, хоть и перешел на другую сторону. Они еще немного поговорили. Рассказали друг другу о жизни на воле, хотя у Локи, который всего-то отмотал восемь месяцев, все было совсем не так. Они вспомнили общих знакомых с зоны, поболтали о своих семьях, о работе, о том, как вкусно в первый раз выпить пива после отсидки.

Тедди отодвинул пустой бокал.

— Мне потребуется помощь, — сказал он. — Но я не хочу говорить об этом здесь. Может, пройдемся?

Снаружи была мерзкая погода.

Дождь со снегом.

В телекомнате все еще сидел парень из «Редвуда» со своим компьютером. Иногда он кому-то звонил с мобильного, иногда просто сидел, запрокинув голову, и, кажется, дремал. Карл-Юхан так и не запомнил, как его зовут: то ли Йеспер, то ли Йенс, то ли еще какое-то простонародное имечко.

Некоторые люди совершенно не воспринимают классику, такие имена, которые повторяются из поколения в поколение. Отца Карла-Юхана звали Карл-Филип, а его отца — Карл-Юхан. Прадеда звали Карл-Фредрик Филип Шале.

И именно они, эти люди без чувства вкуса, упивались чужими несчастьями. Они, с упоением влезавшие в чужую жизнь и скупавшие те газеты, смотревшие те программы, из-за которых это произошло с Филипом. Они, составляющие эти списки успешных людей, открывая путь бандитам и указывая, где можно поживиться.

Карл-Юхан подумал, что этот персонаж в телекомнате больше требовался Титти. Она в основном сидела в спальне или в библиотеке. Пила свой обычный чай, пыталась смотреть телевизор, глотала таблетки. Иногда она выходила на улицу, в эту зимнюю слякоть, ей нужно забыться, говорила она, глотнуть свежего воздуха.

Все-таки хорошо, что парень из «Редвуда» здесь, размышлял Карл-Юхан. Ему не хотелось оставаться с ней наедине.

Интересно, чем там занимается Магнус. Сына нет уже неделю. Это была худшая неделя в жизни Карла-Юхана, а Магнус или «Редвуд» даже близко не подошли к разгадке.

Титти сидела на диване в библиотеке, натянув плед до самого подбородка. Этот плед ей подарили друзья на пятидесятилетний юбилей, он немного свалялся, но поскольку провел последние восемь лет, лежа на кресле или диване, то все еще выглядел прилично.

Карл-Юхан встал в дверях.

— Не хочешь пообедать, съесть что-нибудь?

Титти сползла ниже по спинке дивана. Так она походила на Каролину, которая подростком, когда она еще жила дома, устраивалась перед телевизором.

— У меня нет аппетита.

— Я все понимаю, но мне кажется, что все-таки…

— Магнус звонил? Есть новости?

— Нет, но он думает, что Патрику не нужно переводить деньги сегодня.

— И мы на это пойдем?

— Думаю, да. Магнус считает, что они точно не знают, сколько времени может отнять такой перевод. Кажется, они не имеют ни малейшего понятия о системе безопасности в банках.

Титти отвернулась. Он услышал, как она всхлипнула. Хорошо, что у нее нет припадка и она не дерется и не царапается. Карл-Юхан продолжил:

— И Эмили говорит, что встречалась с Кевином Андерссоном. Кажется, она узнала, что Филип плевать хотел на его идиотские обвинения, десятого февраля.

— Всего за пару дней до того, как Филип пропал?

— Вот именно. Так что Магнус попросил «Редвуда» следить за этим Кевином и еще раз его проверить.

— И?

— Пока ничего. Она об этом узнала где-то час назад.

Титти сползла еще ниже. Сейчас она меньше плакала, чем в первые дни, но ее лицо стало совсем безжизненным и почти прозрачным. Она давно не причесывалась, корни отросли и были темнее. Карл-Юхан вдруг понял, что никогда не видел ее с натуральным цветом.

Он вспомнил, какой она была в день свадьбы: волосы собраны в затейливую прическу, открывавшую ее прекрасную изящную шею, на волосах лежит маленькая тиара.

Они венчались в маленькой часовне в Дандерюде, а банкет состоялся в зимнем саду при «Гранд Отеле». Жизнь казалась такой простой и понятной, пусть даже отец Титти и не был в восторге от ее выбора.

Карл-Юхан тогда был генеральным директором «Профит Инвест», и все шло как по маслу, хотя он еще не взялся за по-настоящему крупные дела. Титти как-то вдруг забеременела, так что им пришлось расписаться официально. Дело не в том, что он не хотел жениться. Катарина Адлеркройц, как ее тогда звали, была отличной партией. Она происходила из старинного рода, а ее отцу принадлежали огромные земельные участки в Сконе. Она была милой, красивой и принадлежала к том же кругу, что и он сам. Но он уже тогда задумывался: а что же будет через десять лет?

Тогда он был наивен, сейчас он понимал, что такие понятия, как «любовь» и «любить» гораздо сложнее, чем учащенное сердцебиение и туман в голове. Иногда любовь может даже напугать.

— Что-то еще? — спросила Титти.

— Нет, больше ничего.

Карл-Юхан не стал рассказывать о квартире, в которой Эмили и Тедди были ночью и где сейчас работал Ян из «Редвуда». Он ничего не сказал о людях, напавших на Тедди. Он не упомянул и о втором ночном приключении Тедди, который сам, кажется, позвонил Магнусу совсем недавно.

— Я звонила Каролине, — неожиданно произнесла она. — То есть не совсем звонила. Я написала ей, а позвонила она.

— Зачем, почему это должно ее касаться?

— Я просто спросила, все ли у нее в порядке, и попросила приехать.

— Но зачем?

— Затем, что она наша дочь и сестра Филипа. Она имеет право знать. Я хочу, чтобы она была здесь, мне плохо, понимаешь?

— Когда она приедет?

— Сейчас.

В ту же секунду раздался звонок.

Он, Мамуля и Каролина уселись в гостиной. Было непривычно, но вообще-то очень хорошо, что Мамуля наконец встала. Он на самом деле не мог понять, зачем она звонила Каролине. Возможно, все было так, как она и сказала: ей просто хотелось, чтобы сейчас, когда Филип пропал, вся семья держалась вместе. И теперь, когда Каролина приехала, он был рад ее видеть.

Они долго обнимались в холле, прежде чем он завел речь о том, что случилось. Но похоже, что Титти уже кое-что ей рассказала, хотя и заверила его, что этого не делала. Взгляд у Каролины был встревоженный, еще когда она только вошла.

— Мы точно ничего не знаем, — подытожил он, вкратце рассказав о том, что случилось с Филипом. — При самом лучшем раскладе ему в голову просто втемяшилась какая-то безумная идея, и он прячется по своей воле. Хотя я понятия не имею, зачем ему так поступать.

Каролина смахнула челку со лба, с возрастом ее волосы потемнели. Она казалась усталой, под глазами залегли тени, и Карл-Юхан подумал, что она выглядит гораздо старше своих лет. На ней был зеленый свитер и мешковатые джинсы. Тот же стиль, что и когда она еще жила с родителями. Уже тогда она одевалась, как геолог в экспедиции, и состояла в обществе защиты природы. Наверное, не так уж странно, что в университете она выбрала естественные науки. Насколько Карл-Юхан понял, в Англии она работала над диссертацией о чем-то, что называлось устойчивостью биологических систем. В основном они ставили разные эксперименты.

По мнению Карла-Юхана, людям со вкусом и стилем не нужны такие странные интересы. Он пытался воспитывать детей, основываясь на двух столпах: этикет и дисциплина. Овладев первым, можно справиться с любыми проблемами; пока точно знаешь, как себя вести, ты не будешь чувствовать себя глупо. Второе поможет финансовому успеху; если серьезно взяться за дело, то все будет в порядке. Социальная стабильность и финансовая уверенность — что еще нужно? В их семье не место преувеличенному интересу к музыке и искусству, спортивным занятиям, отнимающим уйму времени, за редким исключением только теннис и верховая езда. Ни в коем случае не разрешалось проявлять интерес к таким туманным вещам, как политика, активный туризм или скейтборд. Это просто никуда не годится, если ты слишком чем-то увлечешься, то можешь потерять нужные социальные навыки.

Были и более серьезные причины, о которых Карл-Юхан предпочитал не заговаривать. Например, риск, что дети начнут думать о странных предметах, что они, погружаясь в какое-то занятие, увидят мир под другим углом. Что начнут все ставить под сомнение.

Не сказать, чтобы Каролина именно этим и занималась, но иногда Карл-Юхан чувствовал, что что-то не так.

Он снова повторил то, что уже сказал:

— Итак, все указывает на то, что это похищение. Но мы надеемся — а что нам еще делать — что он просто скрывается.

— Как я, хочешь сказать?

— Но ты же не прячешься от нас?

— Папа, скажи, когда я в последний раз тебе звонила?

— Но ты ведь общаешься с мамой, разве не так?

Он взглянул на Титти.

Она отвернулась.

— Когда ты в последний разговорила с мамой? — спросил Карл-Юхан.

— Она мне позвонила час назад и попросила приехать.

— Час назад? Но как ты так быстро прилетела?

— Я была здесь, — сказала Каролина. — Я уже давно в Стокгольме.

Карл-Юхан еще больше расстроился. Его дочь жила здесь, а он даже не знал об этом. Интересно, что она имеет в виду? И что знает Титти?

Она как будто хочет что-то ему сказать.

Что-то, чего он не понимает.

Эмили и Ян вернулись в прихожую. Она попыталась перечислить в уме все то, что ей еще нужно сделать, когда они закончат здесь, Голова раскалывалась.

— Посмотри на зеркало у стены. Его здесь быть не должно, хотя некоторые и воображают, что это красиво. Здесь есть толстенный гвоздь в стене, на котором оно висело. А на той стороне зеркала приделана проволока, которая нигде не сломана. То есть никаких признаков того, что оно упало из-за ржавого гвоздя или ненадежного крепления сзади. Оно из-за чего-то другого свалилось, это я скажу как профессионал. Кто-то его специально снял или уронил.

— И что это значит?

— Это я у тебя хочу спросить. Оно здесь стояло во время ночной драки?

— Да.

— Тогда непонятно. Займусь этим позже. Давай посмотрим на анализы.

«Рэпид Хит» все так же стоял на полу в гостиной. Ян указал на аппарат:

— Могу сказать, что мы получили хорошие образцы с ручки одного ящика на кухне, а еще я нашел неплохой материал на бутылке виски и упаковке «Горби».

Ян поставил на журнальный столик свой компьютер и присоединил его к «Рэпид Хит».

— Теперь я отправлю описание образцов в компьютер и сравню с базой.

Он кликнул по паре иконок, и Эмили увидела, как компьютер начал поиск. В течение пары минут ничего не происходило.

— Насколько я понимаю, то, что мы получили походящие образцы ДНК, еще не значит, что мы узнаем, кому они принадлежат. Нужно, чтобы этот человек был в полицейской системе?

— Правильно понимаешь.

— А Ян Польонен есть в базе данных?

— Я могу проверить это попозже.

Компьютер продолжал искать, кулер работал на полную мощность.

Через секунду вспыхнуло сообщение: «Обнаружено одно совпадение».

Ян кликнул на него.

Появилась надпись: «3442. Найдан Максумич».

— Ну хорошо, это Тедди — на дверной ручке. Не особо ценная информация, вы тут и правда везде прошлись и все потрогали, без перчаток.

— Можешь посмотреть, почему его внесли в базу?

— Увы, нет, только что у него брали образцы. Не очень-то нам повезло, неудачная попытка, — сказал Ян и снова нажал пару кнопок.

— И что нам теперь делать?

— Мне придется взять эти образцы в лабораторию.

— И могут появиться другие совпадения, которые не нашел твой «Рэпид Хит»?

— Пожалуй, если речь о LCN, хотя я так не думаю. Проблема в том, что именно эта база слишком маленькая. В этом компьютере у меня не все.

— Почему?

— Ну, не все базы, так сказать, «кошерные». Но в тех, которые есть в офисе, больше людей, так что могут быть другие совпадения. Может быть, чьи-то отпечатки были на этой бутылке или упаковке от «Горби».

В этот момент в дверь позвонили. Эмили заметила, что напряглась, снова вспомнив ночные события и тех парней.

— Пойдем со мной, — сказала она Яну. Они вышли в прихожую.

Эмили размышляла, не сесть ли ей на корточки, как это сделал Тедди, но передумала. Вместо этого она резко распахнула дверь. На пороге стоял Тедди. Лицо у него было серое, но он, кажется, попытался улыбнуться.

— Как дела? — спросил он.

Эмили смерила его взглядом, прежде чем ответить.

— Почему ты не звонил?

— Мне тебе нужно отзваниваться каждые пять минут, так?

— Нет, но было бы неплохо знать, чем мой напарник занимается. Так?

— Я же пришел. Теперь понятно, чем занимаешься ты.

Жесткий диск

В номере было темно. Дети спали, а так как ей пришлось поместиться в той же комнате на диване, пришлось погасить свет. Зайка очень плохо засыпала при включенных лампах.

Родители вернулись в Умео. Конечно, они заметили, что с ней что-то не так. По утрам она выглядела еще более усталой, чем накануне. Она стала рассеянной и легко теряла нить разговора. Она злилась на детей, хотя они вели себя примернее некуда. Как будто они впервые в жизни поняли, какие серьезные проблемы существуют во взрослом мире.

Но никто из них не знал, что на самом деле ее тяготило. Этот пожар доставил много неприятностей, пришлось заниматься страховкой, ремонтом, слушать жалобы соседей, закупать новую одежду и гигиенические принадлежности. В то же время это были всего-навсего житейские моменты. Хуже было бы, если бы соседи решили, что пожар произошел по вине Матса или Сесилии, и их выгнали бы из квартиры, но и тогда просто пришлось бы найти новое жилище. Соседи снизу вообще должны быть благодарны: получили бесплатный ремонт в кухне и гостиной. Страховка покрыла все.

Она постоянно думала только о том, что услышала от Матса. Неужели Беньямин и Зайка в опасности? Может быть, Матс что-то скрыл? Она попыталась вспомнить все, что происходило с Беньямином в последние годы. Как, например, он пришел с тренировки и заявил, что не хочет мыться вместе с другими мальчиками, потому что они хватают друг друга за зад.

— Они шлепают друг друга полотенцами, — заявил он.

Стоило ли тогда забить тревогу? Может быть, он на самом деле хотел рассказать о другом?

Или когда Зайка раздела куклу, положила ее на кухонный стол и заявила, что «она какает через писю».

Сесилия осторожно открыла дверь. В коридоре пусто и полутемно. Синий ковролин похож на глубокие тихие воды.

Она оставила дверь приоткрытой, чтобы заметить, если кто-то из детей проснется.

Телефон жег руку. Она набрала 114 14.

— Я бы хотела заявить о преступлении.

— Слушаю, оно происходит сейчас?

— Нет, это было давно, то есть довольно давно.

— Подождите минуту.

Ее переадресовали на внутренний номер. Следующий полицейский сказал приблизительно то же самое.

Страницы: «« « ... 1314151617181920 » ... »»