В конце времен Мансуров Дмитрий

Кащей посмотрел в указанном направлении и увидел, что его действительно держат под прицелом два стрелка. Он приветственно махнул им рукой, они приветственно кивнули головами. Нацеленные на него стрелы не сдвинулись с места ни на миллиметр.

«Профессионалы», — уважительно подумал Кащей.

«Тоже не любитель», — уважительно подумали лучники.

— Давайте, вливайте вашу святую воду! Быстренько ее выпью да пойду смотреть на ваш прекрасный чудо-город. Охота, знаете ли, на праздник поглядеть одним глазом. Мне ваши карнавалы сильно хвалили!

— Да хоть обоими глазами! — разрешил стражник. — Запретов на «посмотреть» у нас нет. Разумеется, это не относится к секретным объектам.

Кащей потер подбородок.

— Вы меня заинтриговали, честное слово. Теперь буду мучиться, раздумывая, не является ли секретным тот объект, который я рассматриваю, и не подойдут ли ко мне с боков два конвоира?

Стражник ухмыльнулся.

— Приоткройте рот, пожалуйста! — сказал он. Кащей раскрыл рот, и стражник вылил воду из бутылочки. Оказалось, у нее довольно приятный сладковатый вкус, чем-то напоминающий мяту и валериану. Кащей подумал о том, что создавший напиток человек — большой любитель кошек, если делает такую воду или, наоборот, большой их ненавистник, делающий все от него зависящее, чтобы ни мяты, ни валерьянки котам ни капли не досталось. Он глотнул и вместе со стражником подождал, начнется или не начнется шумный спецэффект вроде локального фейерверка и исчезновения подозреваемого на месте в клубах черного дыма, но не дождался ровным счетом никаких неприятных ощущений, даже изменения вкуса воды с приятного на отвратительный.

Успокоившийся стражник пропустил Кащея в город и пожелал весело провести время, с чем Кащей сразу же согласился: вечер на самом деле обещал стать очень веселым, и по большей части благодаря его стараниям.

Через минуту следом за Кащеем в город прошли две неприметных личности. Стражники при виде их хитрющих лиц неодобрительно цыкнули, личности виновато пожали плечами и ускорили шаг: они знали, что стражники подозревали их в занятиях темными делишками, но доказать не могли, так как не было свидетелей их экспроприации и жалоб на ограбления не поступало.

Кащей побродил по довольно уютным улицам, мощенным округлыми камнями мостовым и выложенным узорным цветным кирпичом тротуарам, с восхищением наблюдая, как из обычного поселения можно сделать нечто безумно красочное. Город просто блистал чистотой — видимо, здесь когда-то уже прошла эпидемия мора, после которого выжившие поняли, что устраивать свинарник там, где живешь, не самая лучшая придумка человечества.

Войн в городе не было давно: цари и короли соседних царств-государств обладали толикой разума и покушаться на такую красоту у них не хватало наглости. Город много десятилетий служил туристическим раем, и ни один воин даже по приказу не осмелился бы разрушить это место. Впрочем, идиллические пейзажи и обустройство города не говорили о том, что в нем совершенно нет преступности.

Поскольку город привлекал к себе туристов из соседних государств, то облюбовали этот рай не только законопослушные граждане, в чем Кащей убедился буквально через пару минут после того, как пошел пустым и довольно затененным переулком.

Не успел он дойти до середины, как кто-то схватил его за воротник и отработанным до автоматизма движением приставил к горлу остро наточенный нож.

— Кошелек или жизнь? — ехидно произнес классическую фразу довольный собой грабитель. Шутка была старой, очень старой, с трехметровой бородой, но грабители, судя по их довольному смеху, об этом еще не знали, а Кащей не стал их разубеждать.

— А что у тебя с собой есть? — поинтересовался он в ответ, не делая никаких движений и не пытаясь вывернуть и сломать грабителю руку.

— Ты больной, да?! — опешил грабитель.

— Есть маленько, — согласился Кащей. — А что?

— Ничего. В смысле, оно и видно! Давай сюда свой кошелек, иначе я укорочу тебя на одну голову.

— Прокруст, это ты? — на всякий случай поинтересовался Кащей: грабитель вряд ли был знаком с этим именем. Так и оказалось.

— Сам ты прохруст! — обиделся грабитель. — Деньги давай!

— Может, мечом возьмешь? — на всякий случай предложил Кащей. — Меч хороший, удобный — головы с плеч рубит одним махом!

— Да ты, никак, смеешься?! — вспылил грабитель. — С твоим мечом нас в два счета вычислят! Кошелек давай!!! Нечего было его напоказ выставлять. Понаехали тут, понимаешь, туристы со всего света, простые, как три рубля! Умнее надо быть, умнее.

— Да уж… — согласился Кащей упавшим голосом, мысленно добавив: «…куда умнее?»

Дрожащей рукой он протянул им кошелек. Грабитель вырвал его и, встряхнув и услышав характерный звук монет, осклабился:

— Вот так-то! А то все с мечами, с черепушками на плащах… Тьфу, смотреть противно!

— Взаимно, — не сдержался начавший подхихикивать Кащей, после чего получил увесистую оплеуху.

— Заткнись, дубина стоеросовая! — гаркнул грабитель. Его молчаливый напарник уже навострил ноги. — Вздумаешь за нами побежать, размахивая своим мечиком, найдем в темном углу, и тогда тебе точно не поздоровится!

Нож подтверждающе вдавился в горло. Кащей медленно и согласно кивнул:

— Никаких догонялок и воплей о помощи не будет.

— Молодец, правильно мыслишь! — похвалил грабитель, добавляя ложку меда в бочку дегтя и торопливо покидая место стычки. Кащей даже не обернулся в его сторону, а провел рукой по горлу — нож прорезал кожу, оставив на память о себе крохотную красную полоску с капельками крови. Он прикинул, где именно грабители захотят поделить между собой добычу, пришел к выводу, что наилучшим местом будет самое начало этого тихого переулка, и с нетерпением стал ждать звукового сопровождения справедливого дележа добычи.

Примерно в то время, как он и рассчитал, раздался звучный хлопок, и следом за ним последовали испуганно-возмущенные вопли. Мешочек-обманка с безвредной и не смываемой обычными моющими средствами краской при открытии взорвался плотным облачком, покрасив грабителей ровным слоем в изумрудно-зеленый цвет.

Трехсекундная пауза — и новый взрыв возмущения и испуга: грабители посмотрели друг на друга и обнаружили, как сильно изменились.

Кащей довольно потер ладони.

— С прибавлением, господа хорошие! — воскликнул он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Теперь в вашем изумительном городе будут свои собственные зеленые человечки.

Он поправил костюм и невозмутимо зашагал дальше, довольный тем, что правильно угадал в двоих настырных личностях грабителей, из-за которых и устроил весь этот спектакль.

— Хохмы только начинаются! — заранее предупредил он стены города. Какая-нибудь старушка-божия-крапива обязательно его услышит и расскажет соседкам. А чем больше слухов пойдет по городу, тем веселее горожанам будет жить в последующие годы, рассказывая на ночь удивительные истории о взрывающихся кошельках и ругающихся в пустых переулках зеленых человечках. А также о других происшествиях, которые произойдут в скором времени.

Переулок вывел Кащея на одну из площадей города. Множество крохотных магазинчиков, разнообразных мастерских, парикмахерских и ювелирных лавок располагались ровными рядами по первым этажам расписанных трехэтажных домов, и у него разбежались глаза, когда он подумал, с чего стоит начать?

Народ ходил, покупал, продавал, толкался и разговаривал, угощал детей сладостями, играл в домино и, что больше всего обрадовало Кащея, в бильярд — игру, которую он очень любил. Тряпичные цветные, но не особо броские навесы защищали игроков от солнечных лучей, и народ спокойно радовался жизни в прохладной тени.

В центре площади лихо наяривал веселую музыку небольшой оркестр, и у Кащея возникло чувство, что Бог, вместо того чтобы начать состязание, на самом деле давно переселил его в настоящий Рай, для маскировки натравив на него боевых ангелов.

«Ты становишься слишком мнительным», — укорил Кащей себя и вышел из переулка на площадь.

Мимо на большой скорости пронеслась богато украшенная карета, едва не отдавив ему ноги, и выглядывавший из окошка барон гневно прорычал:

— Куда прешь, глаза раскрой, дубина!

— Взаимно, сударь, взаимно! — пробормотал Кащей, глядя, как карета остановилась около парикмахерской, из нее выбрался мрачный барон, что-то сердито проговорил слугам и требовательно указал на дверь. Слуги наперегонки бросились ее открывать, и барон уверенной походкой прошел внутрь заведения.

Глаза Кащея радостно сверкнули в предвкушении очередной каверзы.

Неторопливой походкой он подошел к парикмахерской, мимоходом послушав разговоры слуг барона, вошел внутрь и осмотрелся: небольшая, но прилично выглядевшая прихожая говорила о том, что здесь стригутся далеко не бедные и, что еще интереснее, исключительно далеко не бедные люди. Как оказалось, барон приехал для того, чтобы поправить прическу перед визитом к царю на праздничный ужин. Он молча сидел в кожаном кресле и нетерпеливо ждал, когда парикмахер дострижет предыдущего клиента. Судя по злым глазам барона, он лично приложил бы руку к скорейшему завершению обработки этого клиента, просто-напросто вышвырнув того из кресла, но клиент был выше рангом, и потому барону пришлось усмирить личные амбиции и негодование.

Парикмахер доделал доброе дело, граф критично посмотрел на себя в зеркало, одобрительно кивнул и положил на стол монету достоинством в пять золотых. Парикмахер поклонился и попросил подождать минуту, пока он не отсчитает сдачу в своем кабинете, и юркнул в небольшую дверцу. Кащей успел заметить, что там есть еще один выход, так сказать, для персонала, и, не теряя времени даром, вышел на улицу. Значительно ускорив шаг, обошел дом и безошибочно определил, что служебный вход в парикмахерскую находится по счету третьим от угла.

Взломать замок оказалось делом более чем простым.

Кащей ворвался в кабинет и увидел насмерть перепуганного парикмахера. Не говоря ни слова, Кащей потряс перед ним выхваченным из кармана мешочком с деньгами, и страх на лице парикмахера сменился на что-то, пока еще толком неопределимое.

— Вход с другой стороны! — начал он, но Кащей его перебил, стараясь говорить негромко, чтобы его случайно не услышали посторонние:

— Я в курсе, но мне нужно поговорить с вами наедине, без свидетелей. — Парикмахер снова напрягся, и Кащей обрушил на него ушаты самой вдохновенной лжи, которую мог придумать за те секунды, пока обходил дом. — Видите ли, в чем дело: барон, который сидит в кресле и ждет, что его приведут в порядок, довольно жестокий человек — если не верите, выйдите на минуту на улицу и послушайте, что говорят о нем его слуги. Так вот, я пришел, чтобы предупредить о нависшей над вами смертельной опасности: этот барон уже казнил всех своих парикмахеров мучительной смертью всего-навсего за то, что ему не понравилось, как они поправили ему прическу. Он считает себя величайшим знатоком парикмахерского дела и, готов поклясться, во время стрижки доведет вас своими придирками до белого каления.

— Я обращусь в городскую стражу! — не особенно уверенно ответил парикмахер.

— Не поможет: три парикмахера погибли страшной смертью на рабочем месте во время работы над посторонним клиентом, и ни один свидетель ничего подозрительного не видел. Сами понимаете, этот барон не будет говорить каждому встречному-поперечному, что он расправляется с неугодными, но, поверьте мне, это так и есть на самом деле!

— И что мне делать? — последовал вполне резонный вопрос. Ответ на него был готов намного раньше ожидаемого парикмахером: Кащей рассчитал всё с самого начала.

— Я займу ваше место, а в качестве компенсации за то, что вы немедленно покинете это заведение на некоторое время, я даю тысячу золотых.

Глаза парикмахера округлились:

— За такие деньги я вам отдам парикмахерскую в аренду на два года! Стригите кого хотите и как хотите!

— Двух недель будет достаточно, — заверил его Кащей, и парикмахер пулей выскочил за дверь, попросив передать сдачу поджидающему графу.

Кащей снял плащ и надел белый халат. Вооружившись ножницами, он вернулся в зал и передал графу деньги.

— А где… — удивился граф. Кащей указал на дверь:

— У него что-то случилось дома, вот он и оставил эту работу за мной. Я его помощник, если вы еще не знаете!

— Меня мало волнует, кто вы! — дипломатично ответил граф. — Главное, что он меня уже постриг, а иначе я не был бы таким миролюбивым.

— Заходите еще, мы всегда будем вам рады! — льстиво протянул Кащей, и граф, растянув губы в счастливой улыбке и развесив уши, вышел из парикмахерской, довольный собой, как никогда ранее. Кащей пригласил барона. Тот, бурча под нос не самые ласковые слова, грузно плюхнулся в кресло, и оно жалобно скрипнуло под его тяжестью. Кащей с умилением посмотрел на его пышную и роскошную шевелюру и с плохо скрываемой злодейской улыбкой потер ладони.

Барон буравил взглядом зеркало, и Кащей ненадолго задумался: клиенту не стоило видеть то, что будет происходить в следующие минуты. Он пошарил глазами по залу.

— Ага! — кипящая в углу на печке вода, и в ней куски белой ткани. Соблюдая максимальные предосторожности, Кащей аккуратно положил влажную тряпку на лицо барона и быстро приступил к выполнению намеченных пунктов плана. Первым делом достал заготовленную фиолетовую краску в баллончиках, крепкий фиксирующий лак, несколько упругих и очень тонких спиц, еще кое-что по мелочам и приступил к делу. Надел резиновые перчатки и достал гель-анестетик, которым быстро обработал голову, чтобы барон не чувствовал, что сотворится с его волосами.

Барон терпеливо ждал, хотя и высказал несколько слов по поводу того, что тряпка остывает, но Кащей, усиленно занятый его прической, шлепнул новую тряпку прямо на старую, точно так и надо, и продолжил экзекуцию.

Шипели баллончики с краской и лаком, вспомогательный клей, испаряющийся через несколько часов после нанесения на поверхность, ровным слоем покрывал завернутые в рулончики вместе со спицами волосы. Кащей свернул несколько рулончиков, разделив голову точно на две половины, налысо обрил остальную часть головы и сверху закрыл все это безобразие париком, созданным миниатюрным синтезатором. Проверил, что клей хорошо схватился, громко щелкнул напоследок ножницами у самого уха барона, снял остывшие тряпки и торжественно воскликнул:

— Прошу полюбоваться вашей новой наимоднячей прической!

Барон открыл глаза. Его родная и любимая шевелюра была в самом идеальном состоянии, в каком он только мог себе представить. Он восхищенно ахнул и пробасил:

— Я предлагаю вам работу моего личного парикмахера в родовом замке!

— Вы мне льстите, господин барон! — ответил Кащей, хитро улыбаясь. Сюрприз замедленного действия, который был спрятан под париком, произведет на барона неизгладимое впечатление. И не только на барона, но и на тех, кто в это время будет сидеть с ним по соседству. После чего барон будет искать Кащея по всему миру уже по другой причине: оказать посильную помощь в организации путешествия в те места, откуда смертные еще не возвращались.

«Что ни говори, — подумал Кащей, — а, несмотря на обилие разных мест, меня будут пытаться отправить только в одно: на тот свет. И здесь у Бога появится немало последователей. Разбойники, двое грабителей, чуть позже список пополнит барон, а далее… Далее еще неизвестно. Но то, что список будет расти, это точно».

— Я говорю абсолютно серьезно! — сказал барон. — Вы лучший из всех парикмахеров, что я видел, а видел я немало!

«Еще бы!» — подумал Кащей, вспоминая услышанные мимоходом короткие реплики слуг по поводу текучести парикмахерских кадров в его родовом гнезде. Каждый месяц появляется новый, и хорошо, если старый уходит на своих двоих и в неизвестном направлении, а не на чужих и в направлении, известном всем, у кого кто-то умер из родственников и друзей. Слава такая, что ни один человек больше не решался взять на себя ответственность за отличное состояние баронской прически.

— Я подумаю над вашим предложением! — вежливо сказал он. — Такие дела быстро не решаются.

— Это еще почему? Разве зарплата в двадцать золотых монет в год для вас будет маленькой?

Кащей с трудом сдержался, чтобы громко не расхохотаться: мало того что барон оказался злым, так он еще и скупой до чертиков.

— Могу вас заверить, что сумма, конечно, приличная, но здесь столько стоит постричься всего один раз!

Челюсть барона не упала только потому, что и так основательно опиралась на несколько подбородков. Кащей мстительно смотрел, как глаза барона наливаются кровью, и добил его одной фразой:

— А что, вы не в силах заплатить за настоящую работу? — Реакция барона оказалась бурной.

— Вот тебе, а не оплату, кровопийцо недобитое! — уничижительно прорычал он, вытянув к лицу Кащея фигу. — И не смей даже близко ко мне подходить за деньгами, сразу голову с плеч сниму!

Затопав ногами, он выбежал из парикмахерской и громко хлопнул входной дверью.

— Вы сюда еще вернетесь! — весело прокричал вслед ему Кащей, приоткрывая дверь и выглядывая на улицу.

— Щас! — отозвался барон, взбираясь в карету. — Ноги моей здесь больше не будет! И сегодня же вечером царь узнает, какие у него подданные под боком пригрелись!

— Не веришь, не надо, — пробормотал Кащей, закрывая дверь. — Посмотрим, что ты скажешь вечером.

Войдя в парикмахерский азарт, он минут десять подождал новых клиентов, но, видимо, этот выскочка оказался последним, и Кащей, закрыв двери изнутри, приступил к будущей встрече с ним же. Подручных средств хватало (плащ, созданный с использованием свойств четырехмерного пространственно-временного континуума, имел выходы в подпространство, где можно было хранить бесчисленное множество полезных в хозяйстве вещей и всегда «носить» их с собой), фантазии тоже. И Кащей расстарался так, что самому стало безумно интересно узнать, как это всё сработает в свое время? Как-никак, а такие шуточки в последний раз он выдавал довольно давно и уже подзабыл, насколько это бывает весело.

Он подумал и решил, что в этот раз прислушается к обычно игнорируемому инстинкту самосохранения и не станет устраивать предварительные испытания. Шоу должно пройти всего один раз, и время для него наступит позже.

Попрощавшись с гостеприимным местечком, Кащей закрыл за собой двери, повесил большой замок и с чувством выполненного долга отправился на поиски очередной жертвы.

Бродить по городу в поисках дороги к дворцу, возвышавшемуся над остальными зданиями, словно великан над лилипутами, не пришлось: Кащей удачно столкнулся с телегой, на которой перевозилась большая бочка с вином, и последовал за ней, подозревая, что вино везут именно туда, куда ему надо попасть. Уверенности в правильном выборе провожатого придавала прикрученная позади телеги дощечка с микроскопической копией герба и порядковым номером «ц 003 ар». Возничий не торопился. Лошадка грациозно плелась по мостовой и лениво раздумывала: то ли отдохнуть, то ли перестать выкаблучиваться и шагать так, как это делают обычные уставшие лошади? Но так и не решила, что лучше. Возничий на автопилоте подергивал вожжами и смотрел перед собой, внутренне поднявшись в заоблачные выси и присутствуя на Земле чисто символически. Кащей не был уверен, что тот занимается медитацией, и потому предположил, что возничий просто мечтает о том, как было бы здорово, если бы бочку вина он выпил в гордом одиночестве.

Толпа не обращала на него ровным счетом никакого внимания, лошадка не создавала особых пробок и двигалась привычным маршрутом. Кащей, шагавший позади телеги с бочкой, ничем не выделялся среди прочего народа, точно так же слонявшегося по городу и поворачивавшего у нужных домов. И никому не было никакого дела до того, что Кащей сделал, когда приблизился к бочке практически вплотную и словно случайно споткнулся и оперся о бочку руками: в одной из которых был плоский газовый баллончик с гелием. Обычно баллончик служил для надувания относительно небольших шаров, исследующих погодные условия в стратосфере, но в этот раз ему нашлось неожиданное применение. Он быстро и прочно прикрепился к деревянной поверхности, пробурил отверстие специально установленной Кащеем насадкой, после чего тихо выпустил весь газ в бочку, основательно загазировав вино, а сам остался в качестве пробки.

Кащей дождался, пока возничий не заедет на пустующую улицу позади окруженного высоким фигурным забором дворца, забежал вперед и пшикнул ему под нос усыпляющим газом. Лицо возничего даже не дрогнуло: он как сидел с отсутствующим видом, так и повалился на бок, не спуская глаз с одному ему известной точки. Кащей подхватил возничего и перетащил на скамейку. Занял освободившееся место и, остановившись за следующим поворотом, быстро перекрасил бочку с вином в синий цвет и написал золотистыми буквами: «Игристое вино. Особое». Оставалось надеяться, что здесь знают о том, что это такое, и лишних вопросов задавать не будут.

— А где наш Виталиус? — спросил Кащея стражник у ворот на территорию дворца.

Кащей сделал неопределенный жест рукой.

— Как обычно, витает! — ответил он, покрутив ладонью над головой. — Начальство решило: пусть он сегодня не мозолит глаза гостям. Подумают невесть чего, издевательств не оберешься!

— Это точно, еще задавит кого невзначай! — согласился стражник, осматривая бочку. — Смотри-ка, и к нам дошла эта заморская диковина!

— А как же! Давно пора! — поддакнул Кащей. — Что мы, хуже остальных? Вот, кстати, тамошний король попробовал наш квас и сказал, что у них в королевстве настоящее питье сроду делать не умели, не то что за границей, и что вино его государства ему отныне и даром не нужно. Вот и шлет кому попало коллекционные вина многолетней выдержки. Представляешь?

Стражник изумленно покачал головой.

— Попробовать бы, что это такое… — размечтался он.

— Вечером и тебе нальют!

— Куда там, мне только на бочку и удастся посмотреть. И только сейчас, потому что первый советник Логвин давным-давно коллекционирует импортные бочки с оформлением. Пиво, эль, вино, ром… У него их столько скопилось, хоть музей открывай.

— Хорошо ему во дворце жить — народу много, бочки постоянно приходят, почему бы и не собрать коллекцию?

— Лучше бы он занялся чем-нибудь стоящим! Это строго между нами: он зверь тот еще, палец в рот не клади, откусит вместе с руками и ногами!

— Зубы сломает! — ехидно ответил Кащей. — А ты можешь мне не поверить, но этого вина ты упьешься так, что больше не будешь пить никогда в жизни! Я тебе говорю.

— Это мы еще посмотрим! — ухмыльнулся стражник, открывая большие фигурные ворота.

— Не хочешь — не верь! — Повеселевший Кащей дернул вожжами, и телега въехала на территорию дворца.

Кащей убедился, что стражник не смотрит в его сторону, и повернул лошадь, намереваясь проехать мимо центрального входа во дворец. Лошадь пошла, куда указали, а Кащей, как и основная часть рабочего персонала, приступил к подготовке праздника, внося в него свои коррективы.

Он равномерно раскидывал по парку и газонам хлопушки-погремушки с дистанционными взрывателями и микрозаряды для фейерверка и даже умудрился подкинуть в большой фонтан несколько приличного размера емкостей со сжатым воздухом.

— Стоять! Что бросил? Штраф плати, штраф! — набросился на него выскочивший из-за оригинально подстриженных кустов стражник с магическим уловителем мусора в руках. Скороговоркой повторил про выплату штрафа и требовательно вытянул руку.

Кащей молча положил туда золотую монету, и стражник исчез так же быстро, как и появился, наплевав и на мусор, и на самого сорящего.

— Что это было? — удивился Кащей, провожая его немигающим взглядом.

Прозрачные темно-фиолетовые емкости упали на дно фонтана, намертво к нему прикрепились и засияли, покрасив воду в ярко-синий цвет с красочным волшебным мерцанием.

Кащей достал универсальный дистанционный пульт, переключил на его нужную частоту и нажал на кнопку. Тихий микровзрыв, и ликовавший в кустах стражник не успел даже вздрогнуть от неожиданности, как слился с окружающим фоном один к одному: в псевдомонете был зеленый краситель.

— Третий, — подвел итог Кащей.

Лошадь довезла груз до черного входа на кухню и остановилась, ясно указывая на то, что поездка закончилась — конечная, маршрутка дальше не пойдет. Кащей соскочил с телеги и дернул за большое кольцо широкой двустворчатой двери. Бесшумно повернувшись на петлях, дверь разогналась и гулко ударила по каменной стене. Кащей нос к носу столкнулся со стражником, который скрашивал рутинную работу, играя в шашки сам с собой.

Подскочивший стражник предупредительно схватился за эфес меча и скорчил зверскую рожицу, загораживая от неизвестного шашечную доску. Кащей хладнокровно указал рукой на телегу:

— Принимай груз! Заморское игристое вино, редкий экземпляр, специально для праздника!

Стражник убрал руку с эфеса.

— Это ты мне говоришь? — удивленно спросил он. — Это не мое собачье дело, приятель, я должен здесь стоять и не пропускать никого из родственников прислуги, чтобы они не попали на кухню и не съели тайком еду, приготовленную для царского ужина.

— И что прикажешь делать? — ответил Кащей. — Оставить бочку себе?

— Я этого не говорил! — воскликнул стражник. — Что за народ пошел: чуть что не так, сразу домой тащить? Иди ищи главного повара, он у нас такими делами занимается! И побыстрее, а то народ во дворце ушлый — ничего оставить нельзя, учует бесхозную вещь, и останется от заморского вина одно название!

— А ты здесь для чего?

— Я вижу, ты не из этих мест, — издалека начал стражник, — и костюмчик у тебя весьма приличный. Похоже, что ты важная шишка в своей стране, раз никому не доверяешь провезти это вино. И правильно делаешь, потому что местным до свечки: всё равно скажут, что дегустируют и проверяют, нет ли там чего ядовитого? Сам знаешь, как добровольные дегустаторы бесплатно проверяют качество напитка: если бочку выпили и плохо не стало — значит, хорошее вино и нужно привезти еще одну бочку на дополнительную проверку и уточнение — на самом деле оно хорошее или показалось? Я понимаю, что навлеку твою немилость, потому что посылаю высокородного господина делать то, что ему не положено по рангу, но уйти отсюда не могу — меня казнят за то, что я покину пост. Придется тебе самому, не серчай!

«Значит, воруют потихонечку? Это весьма кстати!» — думал Кащей, заходя в здание и раскладывая на самых видных местах дымовые шашки. Он создавал иллюзию того, что кто-то нес большую кучу, сильно торопился и потому ронял их с завидной регулярностью.

Выкрашенные золотой краской, шашки были похожи на плоские золотые плитки, и если стражник был прав, то ни одной шашки в ближайшее время на полу не должно было остаться, что точно соответствовало нынешним планам Кащея.

Специально сделав приличный крюк по коридорам дворца и сея по пути не особо доброе и вечное, но сверкающее и почти драгоценное, Кащей попал на кухню минут через двадцать, изредка сталкиваясь со стражниками, без толку ходившими по коридорам и озиравшимися по сторонам, словно они на самом деле выискивали что-то подозрительное. У Кащея создалось впечатление, что они просто заблудились, но не подавали виду, маскируя поиски выхода под обычный обход. Сами стражники, увидев роскошный плащ и меч Кащея, думали, что он — одна из ранних пташек на вечернем празднике, и ничего не спрашивали, подозревая, что он тоже затерялся среди бесчисленных коридоров дворца.

Главный повар нашелся именно там, где ему и полагалось быть — в каморке, отгороженной от кухни тонкой стеной. Он сидел за крохотным обеденным столиком и жадно поглощал аппетитно выглядевшую дичь «по-королевски».

Встав напротив повара, Кащей молча уставился на него пристальным и немигающим взором. Повар сглотнул и чуть не подавился крылышком, испугавшись, что сейчас его основательно прочихвостят за то, что он не дегустирует еду, а самым натуральным образом поглощает ее вместо царя и его высокородного окружения.

— Слушаю вас, молодой человек! — сохраняя внешнее спокойствие, пробасил он, одновременно вытирая жирные руки прихваченным наугад полотенцем. Вид молчаливого посетителя оставался невозмутимым и безучастным, и у повара отлегло от сердце.

— Во дворе стоит бочка с заморским вином, — без предисловия сказал Кащей. — Она требует к себе повышенного внимания с вашей стороны, поскольку вино в ней редкое и его могут не довезти до тех, кому оно предназначается.

— До меня дойдет, и это главное!

— А много не будет?!

Повар быстро-быстро помотал головой, сообразив, что сморозил преступную глупость.

— Я не в этом смысле! — запинаясь, оправдался он. — Я в том смысле, что если до меня дойдет, то уж точно не пропадет и доставится по назначению.

Кащей немного порычал, давая понять, что не особенно верит сказанному, и обрушил на повара лавину приказов и объяснений:

— Значит, так! — стальным голосом сказал он. — Правила, которые нельзя нарушать: предварительно открывать и пробовать вино категорически запрещается, это очень редкий сорт, его требуется разливать прямо в праздничном зале из бочки!

Выполнение этих условий гарантировало, что никто из официантов или прочего персонала не попробует вино раньше времени и не увидит, к каким оригинальным последствиям оно приводит.

— В противном случае, — продолжал Кащей, — оно потеряет изысканный аромат и превратится в обычное вино для простых забегаловок. Вопросы есть?

— Вопросов нет! — звонко отчеканил окончательно успокоившийся повар. — Требования учтем и нарушать не будем: мне вовсе не хочется расстаться со своим любимым рабочим местом из-за мелочей.

Он поднял со стола тарелку с недоеденной дичью и предложил Кащею:

— Не хотите кусочек?

— Спасибо, я недавно ел, — отказался тот, после чего старательно запудрил повару мозги. — Лучше скажите, как пройти в праздничный зал, а то мне необходимо передать подарки для предварительной консультации церемониймейстеру и проверить, насколько они соответствуют истинному положению дел. Иначе, знаете ли, проблем не оберешься!

— Это туда! — Повар не стал разбираться в смысле скороговорки, а просто указал направление. — Прямо, прямо, прямо, потом налево, и выберетесь в тронный зал!

Кащей кивнул и отправился по указанному направлению, на ходу доставая из плаща смешливые мешочки.

В тронном зале, как и повсюду, шла подготовка к вечеру, и появление еще одного занятого работой человека в плаще с завораживающим и стилизованным изображением весело подмигивающего черепа прошло практически незаметно. Кащей по дороге прихватил несколько стоявших у входа стульев и расставил их по залу, не забывая подкидывать под стол мешочки. Предпоследний стул он поставил неподалеку от трона, после чего поднял голову, точно прислушался к чьему-то зову, и, согласно покивав головой, понес последний стул за трон. Наблюдавший за ним со стороны мог подумать, что кто-то стоит за троном и хочет протереть его влажной тряпкой, но не достает до верхней части трона.

Кащей поставил бесполезный стул, подкинул парочку мешочков под трон, один прикрепил к «высокогорной тронной вершине» и с крайне независимым видом направился из зала на свежий воздух.

Дорогу ему преградил стражник.

— Слушаю вас, — улыбнулся Кащей, заподозрив, что сейчас с него возьмут очередной штраф за превышение пешей скорости на сто метров в час. А что, станется с них, ведь вполне может быть, что царю не под силу быстрая ходьба, и потому придворным строго-настрого запрещено носиться по коридорам, нагло обгоняя медлительного самодержца. Опасения не оправдались, но слова стражника, тем не менее, оказались неожиданными. Стражник Кащлянул и чуть извиняющимся тоном произнес:

— Уважаемый сударь, вы всё равно спускаетесь вниз, заодно выбросьте этот пустой бочонок из-под меда, — и он указал на вышеупомянутую посудину, тоскливо стоявшую в углу за приоткрытой дверью в коридор.

«Дожили! — восхищенно подумал Кащей. — Надеюсь, здешний царь еще не слышит от уборщицы: „Эй ты, ноги приподними, мне под троном полы протереть надо!“».

Стражник терпеливо ждал ответа.

— А ты от скромности не умрешь! — заметил Кащей. Стражник чуть отступил, решив, что сейчас умрет от чего-нибудь другого, например, от висящего на поясе высокородного гостя меча. Неприятность, грозящая перерасти в большие проблемы личного характера с летальным исходом. — Можно и выбросить, почему бы и нет? Давай его сюда, пока я не передумал!

Стражник передал ему бочонок и быстро ретировался.

Три намертво прилипшие к меду мухи громко жужжали, умирая от засосавшей их сладкой жизни. Кащей заглянул внутрь и увидел, что на дне осталось еще немного меда. Уверенно схватив со стола изящную серебряную столовую ложку, он быстро сгреб остатки и аккуратно размазал их по ближайшему стулу.

— Что-то не так? — полюбопытствовал подошедший к нему другой стражник. Склонившийся над бочонком Кащей загородил от него стул и повернул к нему голову.

— Да вот, гляжу, кто-то серебряную ложку в бочонок уронил, и решил ее оттуда достать!

— Вы так любезны, сударь! — отозвался стражник. — Передайте ее мне, это не дело для высокородного господина!

«А мусор выносить — это дело? — пронеслось в голове Кащея. — Хотя он прав: высокородные господа сор из избы не выносят, они ходят прямо по нему…»

— Держите, жалко, что ли? — Он подал ему ложку покрытой медом частью.

Стражник протянул было руку, намереваясь на самом деле отнести ложку, но не на кухню, а к себе домой. Но к своему глубокому сожалению, вовремя заметил, что с нее лениво стекает достаточно толстый слой меда, и сумел-таки побороть собственные хватательные рефлексы.

— Положите ее на стол, официант подберет! — словно бы передумав, ответил он.

— Как скажете! — Кащей подкинул ложку вверх. Она кувыркнулась и плюхнулась точно в центр вазочки с мясным салатом, застыв в вертикальном положении. Стражник с сомнением поглядел на салат, но доказывать, что мед и мясо — две вещи несовместимые, не стал: не ему с этого стола есть, так чего возмущаться?

Кащей аккуратно подхватил бочонок и вышел из тронного зала, разглядывая коридор в поисках места, где этот бочонок мог бы идеально смотреться до тех пор, пока его не снимут озверевшие от наплыва пчел и мух стражники. Не нашел, но зато встретил по пути шатавшегося без дела пажа в парадном костюме с геральдической символикой, которому и вручил бочонок, торжественным тоном заявив:

— Это сделано специально для тебя: редкая вещь, приносит счастье — оно к бочонку просто липнет! Держи и пользуйся на здоровье!

Не теряя зря времени, мальчишка жадно обхватил бочонок обеими руками, прижал к груди и внезапно обнаружил, что костюм частично покрылся тонким слоем меда, оставшегося на внешней стороне бочонка. Кащей тем временем ускорил шаг и скрылся за поворотом, не дожидаясь, пока бочонок счастья полетит ему вслед.

Теперь ему предстояло навести кое-какие справки относительно сундука и личности советника Логвина. Согласно полученной информации, человек он хваткий, от своего не откажется, да и чужое приберет к рукам не моргнув глазом. Именно такой и нужен был Кащею, чтобы ускорить поиски сундука и получить его в относительно ближайшее время.

Вымыв руки от меда в ближайшем миниатюрном фонтанчике, Кащей некультурно вытер их о тяжелые шторы — не о костюм же, в самом деле? — и строевым шагом отправился на поиски кабинета первого советника.

Подходить к самому царю за получением ответов на жизненно важные вопросы он не стал: с хватким советником дело иметь всегда приятнее, тем более что царю выше расти уже некуда, а вот советнику еще есть. Плюс к тому: вечером придется прийти сюда в качестве гостя вместе с царевичем Домиником и его советником, а потому светиться перед царем, задавая странные вопросы, не хотелось. Если царь увидит Кащея в составе делегации из соседнего царства, то подумает, что царевич Доминик ведет некие подпольные игры и готовится к какой-нибудь небольшой войнушке. А для царевича это «не есть хорошо», как любил говорить один полководец, канувший в Лету вместе с остальным человечеством.

Дверь в кабинет первого советника, на которой висела черная табличка с золотыми буквами: «Первый советник Логвин К.Т.», была настежь открыта, а сам хозяин сердитым взглядом буравил висевший на стене огромный портрет предшественника, мысленно костеря его за беспорядок и отсутствие дисциплины, доставшиеся Логвину «в наследство».

Действовать надо было быстро и решительно, чтобы советник не успел опомниться и не стал задавать ненужные вопросы. Именно поэтому Кащей ворвался в кабинет стремительной походкой, с яростным видом надвигаясь на опешившего советника, и с ходу, не ходя вокруг да около, приступил к самой сути интересующего его вопроса. Остановившись перед письменным столом, он сменил выражение ярости на выражение безграничного счастья и ликующе воскликнул:

— Поздравьте меня! Я нашел ключ!!!

В голове у советника что-то отчетливо замкнуло. Он перевел буравящий взгляд с портрета предшественника на сияющее лицо Кащея и подумал о том, что порядка в этой стране как не было, так и не будет. Требовалось найти срочный ответ, пока этот ликующий идиот не вздумал потребовать почетную грамоту, приз в миллион монет или еще что-нибудь за счет царской казны. Глаза Кащея лучились от удовольствия, и советник уверился, что стоящий перед ним человек немного не в себе.

— Это просто великолепно, что ключ нашелся, — по трезвому рассуждению выговорил Логвин не менее ликующим тоном, справедливо считая, что с сумасшедшими надо только так, на равных, и разговаривать. Иначе — крышка. — Несомненно, кто-то во дворце тысячу лет ищет этот важный ключ, не покладая ни рук, ни ног и опасаясь, что в один прекрасный момент замок, закрытый этим самым ключом, придется открыть. А если ключа к тому времени не будет на месте, то своего насиженного места лишится и тот, кто его потерял, и тот, кто не сумел его вовремя найти. Иначе говоря, головы полетят у большей части рабочего дворцового персонала. Так что вы правильно сделали, что пришли с этим ключом именно ко мне. Положите его на мой стол, вот сюда, и пусть он лежит здесь до тех пор, пока я сам не разберусь: откуда он, кто его потерял и как наказать виновных и наградить причастных? Да, имя свое не забудьте назвать, а то широкая общественность так и не узнает своего героя, которому будет обязана самыми лучшими моментами в своей жизни! Конечно, без этого ключа мы были как без рук, но теперь, с вашим приходом, всё поменялось! Вот вам пять монеток медью — это большие деньги, на них можно обойти весь рынок и посмотреть на самые диковинные товары, какие только ни есть на белом свете! ух…

Советник выдохнул, закончив бурный монолог и надеясь, что теперь, после эдакой лавины слов, этот странный типус уберется с его глаз так же быстро, как и встал перед ними.

— Меня зовут Рыныч. Змейго Рыныч! — представился Кащей, не двигаясь с места и не торопясь выкладывать ключ на указанное советником место. Логвин заподозрил, что чего-то не понимает, но что именно, еще не осознал.

— Это не простой ключ, — намекнул Кащей.

— А золотой? — высказал свою версию советник. — Нет? Декоративный? Юбилейный? Сувенирный, с дарственной надписью? Почетный ключ от ворот города? Ключ от дома, где деньги лежат? Что за ключ? Ключ от потайной двери за холстом с нарисованным на нем котелком? Да говори ты, чего стоишь столбом?!

— Мимо! — ответил Кащей. — Ключ открывает именно тот самый сундук, который еще никто и никогда не открывал! Вы понимаете, что это — тот самый ключ от того самого сундука?

«Час от часу не легче…» — подумал советник, устало вздохнув, и без обиняков заявил:

— Не понимаю! Я ничего не понимаю! Я всю жизнь только и делаю, что пытаюсь что-то понять, и у меня ни черта не получается!!! Какой еще сундук, можешь внятно и подробно объяснить?

— Это тот самый древний сундук, который до сих пор никто не сумел открыть, несмотря на многие тщетные попытки это сделать! — повторил Кащей, начиная подозревать, что вышеуказанного предмета старины здесь могло никогда и не быть. Это плохо. Точнее, это вполне ожидаемо, потому что с первого выстрела попасть в десятку и найти сундук — это даже не сказка, а несбыточная мечта. Ибо даже в ней ясно говорится о том, что скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Похоже, придется тащиться в соседнее царство и пытать счастья там.

Советник наморщил лоб и задумчиво посмотрел в окно, потому что его предшественник в происходящем сейчас микросумасшествии уж точно не виноват. Это недоработки более высокого уровня, и обращаться с жалобами требовалось куда выше.

— Я так понимаю, — словно размышляя вслух, сердито пробормотал нахмурившийся Кащей, — что эта безответственная личность направила меня не в то царство! Вот, говорил я этому лоботрясу, что сундук находится в соседнем царстве, а он мне не верил! А вы точно не в курсе, что на свете существует этот таинственный сундук, открыть который до сих пор не могли лучшие умы и руки человечества?

— Не имею ни малейшего представления! — сухо ответил советник. — Хотя само существование означенного предмета вызывает во мне сильный интерес. А что у него внутри, не знаете?

— Это самая большая загадка на свете! — ответил Кащей, присаживаясь на кресло для посетителей. — Всё дело в том, что по легенде в сундуке хранится очень древняя и довольно мощная реликвия. Тот, кто сумеет ею воспользоваться, получит неограниченную власть над миром!

Советник потер подбородок.

— А вы уверены, что эту реликвию еще никто не трогал? — на всякий случай поинтересовался он.

— Конечно! — кивнул Кащей. — Иначе мы давно бы жили под владычеством всемирного царя. Так вы точно убеждены, что этого сундука здесь нет?

— Абсолютно! — ответил Логвин.

— Может, поищете, а власть над миром — пополам? — предложил Кащей, и советник, оправдывая возложенные на него надежды, проглотил умопомрачительную наживку вместе с крючком, удочкой и лодкой. Предположение Кащея о том, что Логвин напряжет память ради собственного корыстного интереса, оказалось стопроцентно верным: в его глазах загорелся хищный огонек. Советник начал шевелить мозгами и копаться в собственных воспоминаниях, уточняя, не слышал ли он что-нибудь о подобном сундуке и где этот сундук сейчас находится. Но, к своему глубочайшему сожалению, за добрый десяток минут раздумий так ничего и не сумел припомнить.

Кащей вздохнул: если такая наживка не помогла советнику победить собственный склероз, значит, он и на самом деле ничего не знает ни о сундуке, ни о том, где он запрятан.

— Ладно, так и быть, вы меня уговорили! — Логвин хлопнул себя ладонями по коленям и встал с кресла. — Давайте сюда этот ключ, я его надежно спрячу, а потом, когда вы отыщете сундук, мы вместе его откроем и будем совместно править миром.

Согласия на лице Кащея он не обнаружил и сильно удивился:

— В чем дело? Вы думаете, что после всего того, что я узнал, я вас обману и приберу сундук к рукам?

— Угу! — кивнул головой Кащей. — Это именно то, что вы сделаете в первую очередь. А ключ я с собой не ношу, потому что всякое может случиться — лихих людей у нас хватает. Я прячу его в укромном месте, отыскать которое без моей непосредственной помощи будет невозможно.

Советник плюхнулся обратно в кресло и снова поглядел на небо. Серые тучи непрерывным потоком шли далеко на западе от города, где-то там же вовсю сверкали молнии, беспрерывно грохотал гром и ливень лил как из ведра.

— Очень жаль, что в вашем славном царстве нет того, что я ищу с давних пор по белу свету, — вздохнул Кащей. — Но я могу гарантировать, что замолвлю за вас словечко, и очень даже может быть, что вы станете большой шишкой при властелине мира.

— Я сам хочу быть властелином мира! — раскрыл свою заветную мечту Логвин. — Почему я должен перекладывать это жизненно важное и невероятно сложное дело на менее подготовленных к этой трудной миссии людей? В конце концов, власть над миром — это вам не хухры-мухры!

— Правильно говорите, — согласился Кащей. — Истинная власть над миром — это «чего им еще от меня надо, этим тупым простолюдинам?».

Он встал и, поскольку самое главное в разведке — уметь вовремя смыться, сказал: