Звездный лед Рейнольдс Аластер

Глава 5

Белла зашла в медицинский отсек и остановилась подле кровати Джона Чисхолма, собираясь поговорить с ним об аварии, но обнаружила, что тот спит прямо в наушниках. Потому она пошла в другое отделение отсека, где Светлана только что прикончила обед.

– Поправляемся?

– Семимильными шагами, – фальшиво заверила Света.

Она выглядела будто после ночи лихорадочной подготовки к экзамену.

– Я думала, тебе захочется узнать, что расчистка продвигается отлично. Через шесть-семь часов встанем на крыло.

– Перри сказал, они собираются усилить баки.

– Неплохая идея, если учесть, что там люди.

– Это если у нас хватит времени.

Дежурный медик, Томас Шен, забрал у Светы поднос с разорванной фольгой, в которую заворачивали еду. Под ним оказался флекси с экраном, забитым графиками и диаграммами. Поверх них Светлана нацарапала формулы и цифры.

– Хватит времени? – повторила Белла.

– Разве задержка не ставит под вопрос наше рандеву с Янусом?

– Возможно, его придется укоротить – но я не получала из дома информацию, что миссия невыполнима.

– Ну, если ты так сказала…

– Света, ты чем-то встревожена?

Та поглядела на подругу с подозрением:

– С какой стати мне тревожиться?

– А, так ты эти графики пересматриваешь просто развлечения ради, – усмехнулась Белла и проворно выхватила компьютер. Капитан повернула его к свету, изучая сложные зависимости и графики, испещренные каракулями. – Это же динамика давления в баках.

– Мне показалось, в одном баке возможна утечка.

– Вряд ли ты встревожена всего лишь возможностью. Света, не пытайся скрывать от меня правду.

Белла подтянула стул, поставила его спинкой к подруге и оседлала его.

– Мне надо знать, что у тебя на уме.

Та долго молчала. Томас Шен вернулся, принялся возиться с диагностической аппаратурой. Белла прикусила губу, глядя выжидающе на подругу.

– Давление в баках, – сообщила Света, когда Шен отошел подальше.

– Утечка есть? – спросила Белла, снова разглядывая графики.

– Нет. Я искала ее и не нашла.

– Тебя тревожит что-то другое.

– Не знаю, – выговорила Барсегян неопределенно, поморщившись.

– Рассказывай.

– Когда толкач ударил в корабль, это напоминало столкновение айсберга с лайнером.

– Мы все ощутили толчок, – согласилась Белла.

– Да. Но где свидетельства этого в данных?

– Не понимаю.

– От удара должно было заплескаться топливо в баках.

– И оно не заплескалось?

– По этим данным – нет. Будто и толчка не было.

– Погоди-ка, – пробормотала Белла, всматриваясь в графики. – Как эти данные сняты?

– Датчиками давления внутри баков.

– И сколько их в каждом баке? Думаю, уж не один, надежности ради.

– Шесть.

– И в разных местах?

– Два на полюсах, четыре посередине.

– Ну вот и ответ, – заявила Белла, пытаясь не придавать голосу менторский безапелляционный тон. – Каждая из кривых – результат усреднения по показаниям всех шести датчиков. Плюс к тому наверняка они обработаны программой, подавляющей случайные погрешности.

– Я предполагала такое. Потому пересмотрела программы, обрабатывающие показания счетчиков. Там нет ничего, что могло бы подавить резкий короткий выплеск. Да и нелогично было бы скрывать такое – ведь выплеск может означать серьезные проблемы. Вдруг бак повредило плещущимся топливом?

– Согласна, но все равно я должна сперва разобраться. Эти кривые отражают реальную выборку измерений в баках?

– Думаю, да.

– Но ты не полностью уверена?

– Нет, – призналась Светлана, вздохнув тяжело. – Конечно, я могу проверить кое-что прямо отсюда, но не достану весь код аппаратуры, обслуживающей баки.

– Послушай, если уж на то пошло, можно спросить совета у базы, – предложила Белла. – Но двинемся мы до того, как получим ответ.

– Однако мне бы хотелось увидеть данные. Очень. А еще больше хотелось бы понять, отчего я не вижу всплеска.

– Я найду ответ для тебя, – пообещала Белла, вставая. – И немедленно отправлю запрос домой. Если кто-нибудь быстро возьмется за дело, ответ ты получишь через полдня.

– А если он не понравится мне?

– Тогда и будешь тревожиться. А пока, пожалуйста, отдохни! Я дам тебе знать, как только появятся новости, – сказала Белла, подхватывая флекси и прижимая его к груди. – А это, если не возражаешь, я заберу.

Светлана заговорила, но Белла уже вышла из комнаты.

Смерть в скафандре всегда дело скверное, но смерть Майка Такахаси оказалась скверной вдвойне.

Перри предчувствовал беду. Металлический внешний корпус бака завибрировал, потом еще раз, и вибрация все усиливалась. Что-то смещалось – наверное, обломок, не извлеченный при расчистке.

Трое – Перри, Фрида Волински и Майк – укладывали камнепену. Они стояли на внутренней стороне бака, прикрепившись подошвами, упираясь шлемами в центральную колонну, обращенные лицами к щиту в десяти метрах под ними. Всех страховали на леера, закрепленные сверху баков. «Хохлатый пингвин» снова шел под ускорением, выдавая половину g. Искусственное тяготение помогало укладывать камнепену, слои компонентов оседали прежде, чем смешивались и схватывались.

Внезапно Перри кольнуло ощущение опасности, идущей откуда-то сверху. Но шлем блокировал вид назад, а леер не давал развернуться. Перри двинул пальцем, снимая его с рычага пульверизатора. Как же долго движется палец в тяжелой перчатке! Это заняло секунды две, не меньше. Перри раскрыл рот, чтобы скомандовать: «Прекратите подачу!» Но едва успел издать первый звук, как на обзорном экране шлема что-то мелькнуло.

Майк Такахаси исчез.

Его сорвало с корпуса. Кусок мусора вылетел будто прицельно, то ли сбив, то ли потянув того за леер. Гекофлекс держал прочно, но его сделали так, чтобы он поддавался раньше, чем швы скафандра.

Рука Перри наконец отпустила рычаг пульверизатора, поток камнепены прервался. Перри проводил взглядом до платформы под баками последнюю струю. А там заметил то, что, скорее всего, и сшибло Такахаси: сплющенный ком непонятного хлама размером с надувной пляжный мяч, наполовину увязший в камнепене. Рядом лежал Майк Такахаси, раскинув руки и ноги. Во время падения его развернуло на сто восемьдесят градусов – он оказался лицом вверх. Из пены торчали лишь его голова, плечи и верхняя часть груди. Остальное – за исключением части колена и носка одного ботинка – погребла серо-голубая масса.

Такахаси был жив и еще в сознании – в шлемофоне слышались его стоны. Ни удар обломка, ни падение не убили его. Наверное, слой еще не твердой камнепены спас ему жизнь, смягчил падение на металл щита.

Перри выпустил пульверизатор. Кажется, вся остальная команда уже тараторила вразнобой по общему каналу. Все знали: произошло что-то нехорошее, хотя и не могли еще видеть упавшего на экранах.

– Все – тихо! – приказал Перри. – Молчать всем!

Когда они наконец умолкли, он заговорил, заставляя голос звучать уверенно и тихо:

– Эй, Майк? Приятель, слышишь меня?

Тот вдохнул хрипло, ответил:

– Да.

– Лежи спокойно. Главное – спокойствие. Не нервничай, скоро мы вытащим тебя оттуда.

– Ладно…

– Как ты себя чувствуешь?

– Нога не в порядке, – произнес Такахаси уже бодрее. – Болит чертовски.

Перри подумал, что Майк, скорее всего, вывернул или сломал ногу, когда его сбросило с бака либо когда упал. С такими сочленениями, как у «Орлана-19», это запросто.

И снова Перри постарался, чтобы в голосе не слышалось и следа паники или напряжения.

– Майк, мы с твоей болью разберемся, а пока слушай меня внимательно!

– Слушаю, – сказал Майк, выдохнув хрипло.

– Ты лежишь в камнепене. Твоя голова, руки и верхняя часть груди над нею. Остальное – в пене.

– Да уж, замечательно.

– Но мы вытащим тебя, – добавил Перри поспешно. – Обещаем. Железно. Но ты должен помогать мне, хорошо? Важно, чтобы ты сохранял спокойствие. А мы спустимся и тоже спокойно, не торопясь, вытащим тебя. Понял?

– Понял! – выдохнул Такахаси – и в его голосе отчетливо слышался страх.

– Я серьезно.

– Сделай что-нибудь с моей ногой, тогда и поговорим.

– Прямо сейчас я ничего не могу поделать с твоей ногой. Но все-таки мне нужно, чтобы ты сохранял спокойствие. Майк, загрузи музыку. Поищи в файлах, найди что-нибудь расслабляющее.

– Перри, ты что, смеешься?

– Нисколько. Если ты сам не выберешь, я сделаю это и включу через свой шлем. Ты вроде не слишком фанател от оперы?

– Очень смешно.

– Я что, шутил? Давай, а то я и в самом деле оперу включу.

– Да ты рехнулся…

– Выбирай. И включи погромче, чтобы мы все слышали. Если через двадцать секунд не будет, я тебя угощу Пуччини. Скажем, «Турандот». Майк, я же знаю, как тебе нравится «Нессун дорма».

– Шеф, ну ты и сволочь!

– Ага, ну вот. Где наш списочек… хм… Пуччини! Бади, я надеюсь, ты и в самом деле готов для такого. Ах, как оно будет! Как зайдет! Круто!

Может, Такахаси притормозил, или отказала его аудиосистема. Не важно. Вот сейчас выдадим ему дозу Пуччини! Даже если Майк искренне ненавидит всякую музыку, пусть хотя бы задумается и отвлечется.

Позвонила Белла:

– Отключи какофонию! Мне не слышно ни черта!

– Извини! – ответил он, стараясь перекричать Паваротти. – Но какофония – часть плана. Белла пусть остановит двигатель. Майку не нужно давление на ногу, и мы не хотим, чтобы еще один кусок мусора свалился на голову.

– Ладно, – согласилась она, подумав немного.

Тридцатью секундами позже Перри ощутил, как обвис страховочный фал. Невесомость.

– Что еще?

– Нам нужно больше людей здесь и кого-нибудь из медиков.

– Я уже послала Райана.

Перри вывернулся влево, чтобы хоть краем глаза видеть Волински.

– Фрида, ты можешь достать замок моего леера?

– Да, если мой вытравят немного.

Фрида наклонилась к нему и пропала из виду. Он ощутил рывок – Волински взялась за леер.

– Высвободи! – приказал он, отстраняясь так, чтобы она могла дотянуться до страховочного замка.

Единственный раз в жизни Перри обрадовался бы страховке – но фалы и так уже были на пределе длины.

Волински хлопнула его по спине:

– Ну, верзила, свободен. Но поосторожней внизу!

Перри позволил себе опуститься плавно на поверхность камнепены. До того как Майк свалился, бригада уложила полтора метра. Большая ее часть уже затвердела полностью. Такой слой затвердевшей камнепены мог бы выдержать и амортизировать удар сорвавшегося толкача. Тем тяжелее вытаскивать из него раненого человека.

Перри уперся обеими руками в пену. Гекофлекс не лип, не связывался с ней. Ободренный, Перри коснулся пены наколенником, затем подошвой. Снял другую ногу с исцарапанной поверхности бака, поставил на пену. Теперь можно ползти к пострадавшему, увязшему наполовину другу.

Перри дополз на четвереньках и встал на колени, тщательно сохраняя контакт с поверхностью тремя точками. За отражающим стеклом шлема, теперь потускневшим, виднелось перепуганное, ошалевшее лицо Такахаси.

– Ну хватит уже Пуччини, – выговорил он.

– Лучано и я еще не закончили, – отозвался Перри, обследуя пострадавшего и его положение.

Все оказалось куда хуже, чем можно было предполагать. Ранец с запасами воздуха и аппаратурой ушел в пену целиком. Запасы не восполнить, пока не освободишь нижнюю часть ранца.

Но главная проблема сейчас – не воздух и не энергия. Перри слегка приглушил Пуччини.

– Белла, я рядом с Майком.

– Мы видим тебя на камере. Как ситуация?

– Ситуация… – выговорил он и запнулся.

Нельзя же при Майке.

– Он цел. Более-менее. В сознании, мыслит здраво. Но прежде всего следует его стабилизировать, если хотим вытащить.

– Стабилизировать?

– Высвободить его ранец.

– Поняла, – проговорила Белла, и по ее нисходящей интонации, по горечи, прозвучавшей в голосе, Перри решил, что она поняла суть проблемы.

Облепленный камнепеной рюкзак с аппаратурой скафандра не может охлаждаться. Скафандр наверняка уже начал разогреваться. Хотя пока не произошло ничего страшного. Возможно, если шевелиться быстро, еще хватит времени.

– Белла, как насчет подкреплений? Они уже на ходу?

– Трое готовятся выйти через четвертый шлюз. У них спасательное оборудование и резаки.

– А медик?

– Райан уже в пятом шлюзе. Будет снаружи через пару минут.

Перри попытался вспомнит, когда видел Райана Эксфорда в скафандре. Наверное, во время последней тренировки массового выхода из корабля. То есть по меньшей мере полтора года назад.

– Скажи Райану – пусть он поосторожней. У меня предчувствие: он еще не раз понадобится нам.

– Перри, он знает, как управляться со скафандром не хуже тебя. Как пациент? Майк, если можешь слышать меня – говори.

– Я в порядке, – ответил Такахаси. – Но голова болит чертовски.

Перри подумал, что уже начинается гиперкапния – Майк дышит слишком быстро, поверхностно, и углекислый газ в крови накапливается до опасного уровня.

– Э, приятель, ты спокойней…

– Мне что-нибудь для ноги…

– Майк, тебе, скорее всего, придется потерпеть, пока мы не затащим тебя внутрь, – предупредила Белла. – Если б на тебе был мягкий скафандр, мы бы смогли вколоть морфин. Но на тебе «Орлан».

– Белла права насчет средства от боли, – подтвердил Перри. – Придется подождать. Но ты крепкий сукин сын. Ты выдержишь.

– Как скажете, шеф.

– И я знаю, что сломанная нога не убьет тебя. Ты посмотри с другой стороны: травма может освободить тебя от всех опасных работ вблизи Януса.

– Но бонус-то останется за мной?

– Плюс к тому, заметь, деньги за травму. И компенсация за стресс, вызванный тяжелыми дозами итальянской оперы.

Такахаси сумел изобразить одобрительное «угу».

– Ну, может, не так сильно и болит, – заключил он, но затем добавил уже тише, растеряннее: – Погодите-ка минутку…

– Что такое?

– У меня на дисплее…

Он замолк.

– Говори! – приказал Перри.

– Скафандр говорит, у меня беда. Красный свет на теплорегуляции.

– У ранца проблемы с рассеиванием излишков тепла. Но до того как это и в самом деле станет бедой, времени хоть отбавляй.

Перри говорил так уверенно, что и сам себе почти поверил.

Он глянул вверх, заметив, как бежит луч фонаря вдоль бака. Приближалась спасательная бригада. Лучи фонарей на их шлемах скакали: спасатели спускались вниз, к застывшей пене, на четвереньках. К скафандрам было прицеплено ярко-желтое спасательное оборудование.

– Кавалерия прибыла! – сообщил Перри.