Звездный лед Рейнольдс Аластер
Все трое ступили на затвердевшую камнепену.
Несмотря на присутствие Перри, они осторожно проверили камнепену, прежде чем подойти к увязшему. Дисплей шлема показал их имена: Шантеклер, Херрик и Пэджис. Первые двое – подводники из отдела самого Бойса, третий – инженер из подразделения Светланы, спец по реактору. Все трое давно привыкли к наружным работам и стрессовой обстановке.
Сейчас им будет стресса выше крыши.
– Проблему вы видите, – сказал он.
Белинда Пэджис была самой технически подкованной. Сквозь визор Перри разглядел, как она скривилась, оценив обстановку.
– Дело дрянь, – пробормотала она под нос, но слова расслышали все. – У нас будет…
– Какое дело дрянь? – перебил ее Такахаси.
– Майк, спокойней, – посоветовал Перри. – Ты расслабься, и мы…
Он запнулся, не зная, что сказать.
– Надо его вытащить, – заявила Пэджис. – Скафандр начнет поджаривать его заживо где-то через десять…
– Ребята, Майк слышит вас, – сообщил Перри.
– Извини, я думала, ты на другом канале, – пробормотала Пэджис торопливо.
– Я на этом канале, – сказал Такахаси. – Но увиливать, пожалуйста, не надо. Я точно знаю, в каком я дерьме.
– Потому мы тебя вытащим отсюда в самое ближайшее время, – заявил Перри, излучая фальшивую уверенность. – Но ты должен помочь нам. Я хочу, чтобы ты дышал спокойно, глубоко.
– Боишься, что задохнусь? Даже я не боюсь задохнуться! У меня десять часов воздушного запаса в баллоне.
– Проблема не в объеме воздуха. Чем чаще и беспокойней ты дышишь, тем больше работы насосам и газоочистителям. И тепла больше. Вот о чем надо думать. Потому я и хочу, чтобы ты сохранял спокойствие.
– У меня нога сломана.
– Пока ты держишься отлично!
Бойсу хотелось придушить Пэджис. Пока та не раскрыла рот, Перри чувствовал, что ситуация под контролем. Она и была под контролем. Перри взглянул на Шантеклера и Херрика, торопливо снимающих снаряжение, потом снова на Такахаси:
– Мы начинаем выкапывать тебя. Я знаю, ты хочешь выбраться отсюда как можно скорее, но для того есть лишь один способ. Нужно высвободить твой ранец, а значит, копать под тебя.
Такахаси не ответил. Перри уже и решил, что все в порядке: уговорил, успокоил. Он махнул рукой Херрику, чтобы тот передал алмазный резак. Может, эта штука и возьмет не успевшую затвердеть пену. Хотя та застывает чуть ли не мгновенно.
И тут Майк выговорил с обескураживающим простодушием:
– У меня еще один красный свет на системах ранца. Думаю, это насос. Он отказал.
– Мы копаем! – ответил Перри, врубаясь в серо-синюю корку.
– Тут жарко делается, – отозвался Такахаси.
Шантеклер с Пэджис налегли на удлиненные версии инструмента Перри, и на пару обманчивых минут показалось, что все получается. Усаженные алмазами лезвия вошли на несколько сантиметров, и пена откалывалась кусками в кулак. Перри уже позволил себе поверить, что они из этой передряги выпутаются, никого не потеряв. Работалось не быстро, но эффективно, открывалась все большая часть ранца. Где-то с квадратный метр корки без особого труда сковырнули на глубину в пять сантиметров. Затем дела пошли хуже – словно глина сменилась гранитным слоем. Лезвия перестали входить. Следующий сантиметр шли десять минут, и лезвия ощутимо затупились. Они использовали алмазы для резки того, что по твердости мало чем уступало самому алмазу.
– Как вы? Почти закончили? – спросил Такахаси вяло и невнятно, будто боролся с наваливающимся сном.
Перри уложил инструмент на кусок липкого материала, присоединенный к поверхности камнепены. Бесполезно. Следующий сантиметр будет еще тяжелей. Павой рукой он откинул укрепленную крышку на своем левом рукаве. Сжав неуклюжие, одетые в перчатку пальцы, Бойс достал оптоволоконный кабель и протянул его оконечность с контактом Пэджис. Та приняла и сунула кабель в гнездо на своем скафандре.
– Думаешь, мы успеем вытащить его вовремя? – спросила она. – Камнепену такой прочности можно взять только лазером или плазменным резаком. Но если повредим ранец до того, как высвободим ноги, – парень труп.
Перри увидел сквозь стекло ее шлема, как нервно дергается ее лицо.
– Нам нужно больше времени.
– У нас его нет.
– Может, мы соорудим что-то вроде палатки, чтобы держала воздух. Если герметизируем вокруг него…
– Нельзя герметизировать контакт с камнепеной.
– Тогда давайте используем саму пену. Сделаем нечто вроде иглу, запечатаем, потом закачаем воздух.
– Белинда, это непросто даже с гравитацией.
– Ну хоть что-то сделать надо!
– Я думаю, – отозвался Перри.
Он заметил движение: по затвердевшей пене осторожно пробирался Райан Эксфорд с большим ярко-оранжевым чемоданом. Волински с Херриком помогали доктору сохранять равновесие. У того был необходимый минимум тренировки со скафандром – но не легкость и ловкость, какие приходят с месяцами наружных работ. Когда Перри выдернул кабель из скафандра Пэджис и подключился к общей линии, первым, что услышал, было сопение запыхавшегося Эксфорда. Он дышал тяжелей Такахаси. Доктор подошел к лежащему, опустился на колени, прикрепившись клейкими полосами на коленных чашечках, пристроил чемодан и, повозившись, открыл массивные защелки. Внутри рядком лежали блестящие инструменты, уложенные плотно, будто детали головоломки, и три больших синих баллона с газом под давлением. На одном у вентиля был рисунок ангела.
Задний ранец Такахаси был еще в пене, но гораздо меньший нагрудный ранец открылся полностью. Эксфорд откинул пластиковую крышку, защищавшую индикаторы диагностических систем. Райан приставил ладонь ко лбу, закрываясь от света и пытаясь разглядеть змеящиеся графики и дрожащие гистограммы. С удивительным проворством доктор выстучал команды на маленькой клавиатуре под панелью индикаторов, проверяя показания датчиков.
Через минуту остановился, поднял голову, глянул в лицо Такахаси и кивнул. Мол, смотри, работаю, чудес не обещаю, но сделаю что смогу.
Затем Эксфорд повернулся к Перри и ткнул пальцем в рукав. Бойс снова выдернул оптоволоконный кабель, сунул в разъем.
– Этого ему слышать не надо, – сказал Райан. – Ситуация скверная. Он уже страдает от первой стадии теплового истощения. В этом скафандре – будто в Маниле жарким летним днем.
– А будет жарче, – добавил Перри.
– Ведь вы не способны вытащить его, – произнес доктор, глядя на остановленные инструменты и взрезанную пену.
– Похоже, так.
– Тогда мне, очевидно, придется эвтаназировать его.
– Не понял? – Перри не верил своим ушам.
– Если я введу газовую смесь, то быстро отключу его. Он уже мучается.
– Давай простыми словами, – сказал Перри, отчаянно борясь с захлестывающим страхом. – Ты говоришь про его убийство?
– Я говорю про отключение активности центральной нервной системы. Мы сделаем это быстро и чисто, затем вскроем скафандр и накачаем сероводородом.
Эксфорд тронул пальцем синий металлический баллон.
– Когда Майк остынет, мы вырежем его с максимально возможной скоростью. Потом его вернут на корабль, и я промою его сосуды раствором, чтобы убрать из организма оставшийся кислород.
– А после оживишь его?
– Нет. Я не способен сделать это здесь. Придется подождать до возвращения домой.
– Господи, Райан, ты лучше ничего предложить не можешь?
– Если он перегреется в скафандре и сердце его остановится, ишемия уничтожит важнейшие мозговые структуры за четыре-шесть минут. Я даю Майку шанс выжить.
– Ничего себе шанс!
– Это операция высокого риска, спроектированная специально в расчете на подобные ситуации.
– И ты уже все про нее знаешь?
– Она в списке предусмотренных для нас операций. Называется «Ледяной ангел».
– И сколько ты делал уже таких операций? – спросил Перри, когда чуть успокоился и смог выдавить из себя нормальные слова.
– Это первая для меня.
– Ты собираешься опробовать ее на Майке?
– Бойс, не надо изображать такой ужас. Я пытаюсь спасти ему жизнь!
Тот впервые услышал злость в голосе врача. Перри смутился. Нехорошо ставить под сомнение чужой профессионализм, в особенности если сам не разбираешься в предмете. Райан ведь никогда не пытался давать указания насчет бурения ямы под толкач.
– Извини, – проговорил он. – Оно просто так…
– Цинично? Да, в этом и суть.
Перри вдруг понял, что ему самому нужно отрегулировать дыхание, чтобы скафандр не перегрелся в ближайшее время.
– И сколько времени у нас есть, прежде чем ты учинишь с ним… в общем, сделаешь такое?
– Чем скорее это начать, тем лучше. Отключение требует времени. Я не хочу накачивать сероводород, пока Майк еще в сознании… Да, тут есть еще кое-что. Возможно, оно вызовет трудности.
– Что именно?
– Его согласие. В письменном виде.
Перри зажмурился, мысленно желая быть где-нибудь очень далеко отсюда.
– Если это единственный выход – я подпишу.
– Согласие нужно не от тебя, а от Майка. Он должен знать, во что ввязывается.
Доктор полез в чемодан и выудил ламинированную картонку размером в ресторанное меню, раскрыл ее и протянул Перри. Внутри оказался текст жирными крупными буквами и упрощенные медицинские диаграммы в простых контрастных цветах. Она походила на инструкции по выходу через аварийную дверь, какие рассовывают по самолетным креслам. И от картинок на картонке веяло такой же равнодушной неумолимостью. К ней был прицеплен толстый маркер – чтобы удобней было брать в затянутую перчаткой руку.
– О нет! – выдохнул Перри.
– О да. Это его единственный билет домой.
– И что случится, когда его туда доставят?
– Передадут китайцам. Или поместят в холодильник до тех пор, пока мы сами не сможем вернуть его.
– И другого способа нет? – спросил Перри через полминуты мучительных раздумий.
Эксфорд покачал головой.
Перри отключился от медика.
– Майк… ты еще слышишь меня?
– Пока да, – раздался вялый голос. – Райан с тобой?
– Он здесь, – ответил Перри и добавил мысленно, что на этом хорошие новости заканчиваются. А вслух произнес: – Майк, мне нужно сказать тебе кое-что. Райан говорит, слишком опасно вырезать тебя плазменным резаком. Увы, это так. Никто из нас не гарантирует, что пламя не коснется твоего скафандра или ранца. Так что мы хотели бы попробовать другое. Но нужно твое согласие.
Наверное, Такахаси расслышал что-то странное в его голосе.
– А если я не соглашусь?
– Тогда мы попробуем с резаками.
– Расскажи, что за «другое».
– Э-э, другое…
В его руках задрожала картонка.
– Перри, говори наконец.
– Для таких случаев предусмотрена процедура. Райан тебя… ну, в общем, лишит сознания.
– Он должен знать правду, – сказал Эксфорд твердо. – Необходимо четко объяснить, что речь идет не просто о наркозе.
Перри поднес картонку к лицевому щитку Такахаси, потыкал пальцем в изображение человека, чей мозг был нарисован в разрезе, с корой, похожей сгустками извилин на розу. Стрелки и надписи указывали на отсутствие активности в центральной нервной системе.
– Райан использует управление твоим скафандром, чтобы сделать тебе эвтаназию. Безболезненно… ты просто заснешь.
– Нет…
– Послушай, на это есть весомая причина! Когда ты отключишься… в общем, когда ты под… э-э, Райан сможет сохранить тебя. И ты останешься в таком состоянии, пока мы не привезем тебя домой.
– То есть мертвым? – выговорил он тихо.
– В стазисе, – пояснил Райан, вынимая баллон с газом из чемоданчика. – Для меня важно то, что тогда появится шанс вернуть тебя.
– Большой?
– Больший, чем шанс вырезать тебя отсюда живым. Уж в этом я уверен.
– Он прав, – подтвердил Перри. – Майк, так оно лучше. В самом деле.
– Ну хоть что-то можно еще попробовать перед тем, как учинить такое?
– Пробовать нечего, – отрезал Эксфорд. – И времени у нас уже нет. Майк, ты это знаешь. Если бы мы поменялись местами, ты бы решился вырезать меня плазмой?
– Да.
– А я бы не позволил тебе, – вмешался Перри. – Он придвинул свой шлем к шлему увязшего настолько близко, насколько смог. Казалось, там внутри, за лицевым щитком, было жарко и мокро, будто в парнике.
– Райану нужно твое согласие. Прочитай, что на картонке, и подпиши.
– Нет!
Перри сунул фломастер в перчатку Такахаси, сдавил его пальцы, чтобы они сомкнулись вокруг маркера:
– Майк, да подпиши же чертову картонку!
– Не могу, – выдохнул тот, выпустив маркер.
Перри подхватил его и втиснул в перчатку Майка:
– Подписывай, черт тебя дери! Подпиши – и живи!
– Не могу.
Красным мигал уже весь передний ранец. Скафандр отказывал, не в силах защищать человека внутри. Перри обнял своей перчаткой перчатку Такахаси и подвел оконечность фломастера к нужной графе.
Нужна всего лишь пометка… доказательство попытки подписать…
– Майк, для меня! Для наших друзей!
На грудном ранце зажегся еще один красный свет. Затем все огни вспыхнули одновременно – и погасли. В скафандре отказала критически важная система. Перри подтолкнул фломастер к графе и начал выписывать «М», а потом ощутил – или всего лишь вообразил? – что рука Такахаси двинулась, продолжая подпись. Маркер скользнул по картону, оставив что-то похожее на подпись.
Наверное.
Бойс позволил руке Майка выпустить фломастер и обратился к Эксфорду:
– Райан, твоя очередь.
Тот отстранил Перри и принялся выстукивать команды на нагрудном ранце. Огоньки зажглись снова, хотя более тускло. Врач ввел команды – и тут смысл происходящего начал доходить до гибнущего человека. Он попытался оттолкнуть Эксфорда, не подпустить к ранцу. Райан шлепнулся на камнепену.
– Помоги мне, – попросил он Перри. – Подержи его руки.
Тот посмотрел на друга и увидел за запотевшим лицевым щитком перекошенное диким страхом лицо.
– Мне кажется, Майк больше не хочет твоей процедуры, – сказал Перри.
– Не важно, чего он хочет теперь, – отрезал врач. – У меня есть его согласие.
Глава 6
Эта смерть не была первой на «Хохлатом пингвине». И наверняка окажется не последней. Но это не значит, что все поведут себя так, будто ничего не произошло. Хотя Белле и случалось видеть, как ее команда возвращается в норму всего через день-другой, временами депрессия тянулась гораздо дольше. Это не зависело от популярности погибшего либо обстоятельств его смерти. Как это происходит, от чего зависит – Белла не знала.
Она реагировала по-своему. Конечно, о медицинском статусе Такахаси можно было спорить, но в глубине души капитан верила – это настоящая, необратимая смерть. И относилась к ней соответственно. Она написала письма соболезнования, пытаясь сбалансировать обычную формальную вежливость и искренность. Добиться этого не так уж трудно, ведь у Такахаси не было семьи – лишь дальние родственники и друзья. Писать семье гораздо тяжелее.
Иногда, составляя такие письма, Белла задумывалась: а кому в случае чего напишут о ее гибели? Она знала, каково получать соболезнования. Тогда Белла ожидала звонка. Гаррисона должны были отправить домой с Марса. А вместо того ей позвонили, чтобы сообщить: шаттл Гаррисона разметало по доброй половине Плато Синай. Отказали маневровые движки. Он тогда возвращался с Деймоса.
Несчастливая чертова дюжина: 13.03.36. Дата клеймом выжжена в ее памяти.
Люди считали, что ей не нужен возлюбленный, – будто вызванная необходимостью холодная безжалостность ее решений подразумевала холодность и бесчувственность ее самой. Но кое-кто понимал. Светлана, Чисхолм, Перри, Эксфорд. Конечно, они не знали всего. Белла и не хотела, чтобы узнали. Даже Светлана не подозревала о ссоре Беллы с Гаррисоном прямо перед тем, как он отправился на свое последнее задание. Если бы только они помирились перед обрывом связи, перед последним рейсом Гаррисона. Конечно, это не прибавило бы ему шансов, но у Беллы не осталось бы жуткого ощущения неправильности, чего-то незавершенного – словно проклятый разговор все еще ожидал финала, болтаясь между Землей и Марсом.
Белла остановила себя до того, как ее мысли полетели вниз по привычной отравленной спирали. Конечно, прошлое не отменить. Но всякий раз, когда уже казалось, что оно пережито и забыто, оно возвращалось и принималось терзать с прежней силой. Надо привыкнуть, ведь, скорее всего, боль не пройдет никогда. Лишь работа помогала забыться, отвлечься, не думать о том, что могло бы быть, а не о произошедшем на самом деле.
Но сегодня отвлечься не удастся.
Она закончила письма дальним родственникам Такахаси – и вдруг заметила только что прибывшее послание от «Глубокой шахты», адресованное ей. Оно касалось запроса Светланы насчет давления в баках. Несчастный случай с Майком почти заставил Беллу забыть о просьбе подруги. Капитан пробежала глазами документ, затем позвонила Свете и сказала, что полученный доклад выглядит очень основательным и, вне сомнений, развеет все страхи.
– Страхи? – переспросила Светлана.
– Я пересылаю доклад на твой флекси. Из аннотации его суть практически ясна.
– Практически ясна. – Света скривилась. – Какое облегчение.
– Тут никакой проблемы и загадки нет. Есть системная ошибка в показаниях датчиков, плюс к тому установки обрабатывающих данные программ такие, что гарантированно сгладят всплеск от удара толкача. Хорошие новости в том, что беспокоиться не о чем. И бояться нечего.
– В самом деле? Совсем нечего?
– Симуляции показывают, что удар не привел к появлению какого-либо структурного напряжения в конструкции баков.
– Но ведь абсолютно всякое соударение обязательно приводит к появлению напряжений!
– Думаю, с этими напряжениями мы прекрасно уживемся.
– Белла, знаешь, меня это не слишком успокаивает.
– Можешь не успокаиваться. Я только хочу, чтобы ты перестала копаться в данных и тревожиться попусту. Если что-то бы и случилось, то мы, скорее, переоценили бы эффект, а совсем не наоборот. Зачем тебе так цепляться за идею, что кто-то скрывает что-то от нас?
– Зови меня циничной, если хочешь, но тебе не кажется, что «Глубокая шахта» очень бы не хотела нашего разворота прямо сейчас?
– Но они хотели бы и привести корабль домой в целости и сохранности.
– Только после того, как мы посетим Янус.
– Света, уж я-то теперь должна лучше знать, как думаешь? – попробовала в последний раз Белла перед тем, как сдаться.
– Так ты и узнаешь, – пообещала Света.
Светлана вышла за Перри через шлюз на огромную несущую колонну корабля. Двигательный отсек выглядел пугающе далеким, гораздо дальше, чем при свободном дрейфе «Хохлатого пингвина». При взгляде в пропасть кружилась голова. Перри закрепил один конец леера на карабине в корпусе, второй прицепил к страховочному карабину на скафандре Светланы. Она полезла по лестнице, идущей параллельно шахте лифта. Сперва от каждого шага в груди стреляло болью, но потом Света приноровилась двигаться так, чтобы треснувшее ребро не отзывалось очень уж сильно.
Спустившись на сотню метров, она остановилась, застраховалась на ближайший карабин и подождала Перри. Тот подошел, застраховался на новую точку и полез вниз. На полпути они поравнялись с бригадой, ремонтирующей лифт. Вокруг суетились роботы, мелькали лезвия резаков. Света ожидала от рабочих хоть какого-то интереса, но те лишь махали руками, и то едва заметно, и снова принимались за работу.
Пара спускалась до тех пор, пока не достигла места, где умер Такахаси, и приблизилась к массивному шлюзу, открывавшему доступ в реакторный отсек. Зайдя внутрь и задраив дверь шлюза, оба разгерметизировали шлемы и подняли визоры. Дыхание вырывалось облаками белого пара. После инцидента с толкачом никто еще не заходил в технические отсеки у реактора, и система климатического контроля охладила отсек ради экономии.
Изогнутые зеленые стены отсека усеивали дисплеи, пульты, наблюдательные приборы, похожие на телескопы, и темные дыры-порты. По стенам, приклеенные гекофлексом, висели ламинированные пластиком распечатки, испещренные нанесенными фломастером каракулями. Тут были предупреждения насчет техники безопасности и скверно намалеванные карикатуры вроде нервного ученого, копающегося в чем-то похожем на атомную бомбу, в то время как его коллега подкрадывался сзади с огромной хлопушкой. Эту картинку Светлана сорвала, скомкала и сунула в карман. Сейчас подобный юмор был совсем не уместен.
– Можно говорить спокойно. Я отсоединила камеру, на остальной корабль не транслируется ничего.
– Тебе не кажется, что это чересчур?
– Совсем нет. Мы же потеряли часть линий. Падающий толкач повредил кабели вдоль колонны. А я пытаюсь задействовать оставшуюся часть максимально эффективным образом.
– Сомневаюсь, чтобы от одной камеры было много выгоды. Правда, я жаловаться не собираюсь.
– Как разумно с твоей стороны, – похвалила Света, вытягивая флекси из кармана в нагрудном ранце. – Собираешься ждать здесь и дышать мне в затылок или, может, чем-нибудь займешься снаружи в следующие полчаса?
– И чем же?
– Да не знаю. Хоть слушай Хаулина Вулфа. На звезды смотри и что-нибудь в этом роде.
– Лучше я останусь и присмотрю за тобой.
– Не бойся, я беды тут не наделаю.
– Ты уже наделала. И я. Если только Белла выяснит, что я подделал подпись Аша на форме выдачи скафандра…
– Аш мне обязан, – напомнила Света. – Когда он вернется на вахту, я напомню, что не стала вносить в логи жалобу на то маленькое отключение питания у кометы. А там уже и посмотрим, как громко он завизжит от подделанной подписи.
– Ты могла бы давать уроки интриг самому Макиавелли.
– Я и давала. А он их прогуливал.
Светлана отсоединила перчатки и повесила на пояс, чтобы работать без помех с флекси. Процессор скафандра предупредит, если она забудет надеть перчатки в шлюзе. Она включила компьютер и пролистала документы до уснащенных множеством пояснений данных с датчиков давления. Затем подошла к утыканной инструментами стене и выдернула оптоволоконный кабель.
– Ты уже готова рассказать мне, что здесь к чему? – осведомился Перри, сложив руки на груди. – Чует мое сердце: тут все не по инструкции.
Светлана сунула кабель в гнездо снизу флекси и набрала команду загрузки новых данных.
– Мы послали инструкцию к чертям, когда пошли на половине g.
– Значит, дело в корабле? Ты боишься, что он развалится?
– Нет. У меня есть подозрение. Очень скверное. И я никак не могу отогнать его.
– Насчет чего?
– Насчет того, кто, возможно, гонит нам лютую пургу.
Она закрыла глаза, желая изо всех сил, чтобы флекси поскорее загрузила данные и доказала, что все в порядке.
– Я подумала, что баки могло повредить от удара.
– Разумная мысль.
– Я занялась проверкой. Когда лежала в медотсеке, я изучила данные по давлению в баках и поискала аномалии на отрезке времени вблизи инцидента.
– И нашла?
– Ничегошеньки. Даже крошечного всплеска. Ничего, указывающего на аварию.
– Наверняка есть какая-то причина, почему не осталось следов.
Флекси пискнул, закончив грузить данные. Светлана выдернула кабель, позволила ему втянуться в гнездо на стене.
– Я подумала об этом. И принялась выяснять. И не обнаружила никаких разумных причин исчезновения всплеска на данных по давлению.
– Ты рассказала Белле?
– Конечно. Она тоже нашла это странным, но предположила, что все-таки есть разумное объяснение.
– Которого ты пока не обнаружила.
– Белла послала домой письмо, обрисовав наши проблемы. Недавно мы получили ответ.
– И?
– Если уж откровенно, это полнейшее дерьмо.
– Ты имеешь в виду, они ни черта не поняли сами и пытаются изобразить великих мудрецов? – спросил Перри сконфуженно.
– Именно так. А скверное подозрение у меня насчет того, что они гонят пургу из-за запрета говорить нам правду. Потому что, если мы ее узнаем…
Светлана прервалась, глядя на данные, налагая новые кривые на старые, уже проанализированные.
– Я надеялась, данные покажут мою ошибку. Но я не ошиблась. К сожалению.
– Что такое?
Света глубоко вдохнула, ощущая ледяной воздух в легких. Вот и апогей, вершина паранойи. И сейчас она откроется целиком.
– Данные подменили!
Читать бесплатно другие книги:
