Агенты Света и Тьмы Грин Саймон

— Я имел в виду поиск улик, сбор информации и разработку версий. Хотя можно рассмотреть и твой вариант.

Я достал мобильник и позвонил секретарше. Вообще-то она не только мой секретарь, но и младший партнер и еще многое другое. Я заполучил Кэти Барретт, когда работал над предыдущим делом — спас ее от дома, который пытался ее съесть. Я отвел девчушку к себе, напоил теплым молоком и с тех пор не могу от нее отделаться. Честно говоря, она содержит мой офис на Темной Стороне в таком порядке, какой никогда не удавалось соблюдать мне самому. Она ведет картотеку, заполняет дневник визитов и вовремя оплачивает мои счета. Я никогда не был организованным человеком, думаю, это мой фамильный недостаток. За те несколько месяцев, что Кэти у меня работает, она стала незаменимой, только не дай бог ей об этом догадаться! Она и так бывает невыносима, к тому же тогда мне пришлось бы прибавить ей жалованье.

— Кэти? Это Джон. Да, твой хозяин Джон. Мне нужна информация о местонахождении Бешеных Парней. Что у тебя на них есть?

— О, позволь мне посмотреть, мой могущественный господин и повелитель, постараюсь выудить что-нибудь из компьютера. По-моему, мне на днях что-то о них говорили. Значит, пришел их черед получить хорошего пинка? О, какое счастье, — жизнерадостно щебетала Кэти. Она всегда так делала — думаю, чтобы позлить меня. — Вот, босс, я нашла их. Похоже, они снова занялись рэкетом, на Брувер-стрит. А точнее, компьютер получил последнюю информацию от хрустального шара, который показал, что сейчас они трясут заведение «Хот энд спайси» на Брувер-стрит. Если поторопишься, застанешь их на месте. А если та блондинка еще с тобой, врежьте им от моего имени.

В обязанности Кэти, наряду с неустанными трудами по поддержанию порядка в офисе, входит также отслеживание перемещений главных игроков Темной Стороны, а еще поиск информации о том, чем они в данный момент занимаются. Информация — деньги. Кто предупрежден, тот вооружен. У Кэти, благодаря бесконечным походам по клубам, полно знакомых, ей помогает любовь к непринужденной болтовне, выпивке, танцам с любым, кто еще не окоченел и дышит. Хорошо, что она может переговорить, перетанцевать и перепить любого, кто еще не умер и не забальзамирован. Такое впечатление, что Кэти считает алкоголь едой, к тому же в ней кипит неиссякаемая энергия подростка. В придачу она очень милая, симпатичная и обаятельная, поэтому люди любят с ней поболтать. Они говорят ей то, что не сказали бы никому другому, а она загружает все это в наш компьютер.

Было время, когда я сам собирал информацию, посещая разные места, но у меня уже не те силы, чтобы пить и дебоширить всю ночь напролет. Особенно если учесть, что на Темной Стороне ночь никогда не кончается. Но на здоровье Кэти никак не сказывается регулярное принятие спиртного, кофеина и адреналина, она на дружеской ноге со всеми привратниками и вышибалами в городе. Вы и представить себе не можете, сколько люди говорят в присутствии привратников и вышибал, не обращая на них внимания — те ведь всего-навсего слуги.

У меня, конечно, тоже есть свой круг знакомств, старые друзья и враги. Вы, наверное, удивитесь, но они очень часто оказываются одними и теми же людьми. Некоторые из них известные воротилы, в других никто и не подозревает крупных игроков. Большинство дверей для меня открыты. Люди делятся со мной информацией — зачастую потому, что боятся меня. Полученные мною сведения тоже идут в компьютер.

Скажу по секрету, мы с Кэти ведем учет всех наиболее значительных событий и людей Темной Стороны. Каждый день Кэти обновляет информацию, стараясь отследить появление новых тенденций и новых связей. Но в прошлом месяце мы чуть не потеряли всю память компьютера, потому что в него вселился шумерский демон, и нам пришлось вызывать техно-друида, чтобы тот почистил нашу машину. Таких грязных ругательств, какие отпускал друид, я еще ни разу не слышал ни до, ни после, а в нашем офисе потом еще долго воняло жженой омелой. Но в данном случае обычные специалисты службы технической поддержки ничем не смогли нам помочь.

— Поступает множество сообщений от видевших ангелов, — сообщила Кэти. — Повсюду льется кровь и мелькают крылья; отмечено несколько случаев, когда статуи плачут кровавыми слезами и посыпают головы пеплом. Либо братцы Фолио толкнули на этой неделе слишком крепкое зелье, либо Темная Сторона оккупирована. Это что-нибудь тебе дает, Джон?

— Только косвенно.

— Ангелы на Темной Стороне, как круто! Послушай, ты не мог бы раздобыть для меня перо из ангельского крыла? Я как раз купила себе новую шляпку, она будет шикарно выглядеть с таким пером…

— Ты хочешь, чтобы я подкрался к ангелу и выдрал у него перо только ради того, чтобы ты могла стать законодательницей мод? Ладно, считай, перо у тебя уже есть. Только, Кэти, сделай одолжение, держись подальше от ангелов. Сосредоточься на Бешеных Парнях. Что ты сказала? Не понимаю, почему я должен злиться на того блондина?

— Он пытался приставать ко мне на прошлой неделе в танцевальном клубе «Фул», — пояснила Кэти. — Думал произвести на меня впечатление тем, что он и его братья когда-то были настоящей музыкальной командой. Так я и поверила! Такие подходцы уже давно вышли из моды… И все-таки он не отставал, даже когда я сказала: «Отвали», а потом: «Сгинь и засохни». Кончилось тем, что я врезала ему в глаз. Он жутко удивился. А потом заплакал, я почувствовала себя виноватой и пошла с ним танцевать. Знаешь, без помощи своего бывшего хореографа, который случайно оказался рядом, он совсем не знал, что делать. А потом начался медленный танец, он засунул язык мне в ухо, и тут я наступила ему на ногу каблуком-шпилькой, проколола ступню почти насквозь. И ушла. Идиот.

Она помолчала.

— Ой! Совсем забыла! Для тебя есть сообщения… Да. Руководство «Преисподней» извещает, что вы со Сьюзи прокляты. Навечно. Возможно, они подадут иск о возмещении морального ущерба, приложив к нему заявление, что из-за вас теперь страдают нервным расстройством. Большая Нина звонила и просила передать, чтобы ты не волновался: в конце концов, это оказались не крабы, а лобстеры…

Я отключился. Как и следует делать, когда беседа уходит далеко в сторону от интересующей тебя темы.

Мы быстро добрались до «Хот энд спайси» на Брувер-стрит и еще на улице поняли: там что-то происходит. Крики, вопли, грохот ломаемой мебели — обычные звуки, сопровождающие работу Бешеных Парней. Прохожие проявляли вежливую заинтересованность, но с безопасного расстояния: стоило парням включить свой дар, как он начинал распространяться во всех направлениях. Мы со Сьюзи протиснулись сквозь толпу и осторожно приблизились к входу в заведение, после чего заглянули внутрь. Нас никто не заметил — всем было не до нас.

«Хот энд спайси» — дешевый ресторан с уродливыми обоями, слишком ярким освещением и пластиковыми скатертями, которые можно протирать в перерывах между наплывом клиентов. С пластика все прекрасно стирается. Это заведение специализируется на всевозможных пожароопасных чили. Одной ложки достаточно, чтобы расплавить внутренности едока и поджечь волосы на его голове. Чили из ада.

Здесь три туалета, значит, очереди в них не бывает, а туалетная бумага достается прямо из холодильника. Там, где подают такие убойные чили, даже думать не хочется об отходах.

Да, это заведение для истинных ценителей острой пищи. На доске сразу за дверью я увидел объявление, гласившее, что сегодняшнее фирменное блюдо — чили васаби. Васаби — это очень едкая японская зеленая горчица, и, по-моему, ее следует запретить в рамках Женевской конвенции как вещество, более опасное, чем напалм. Ниже было написано, что вы получаете суши бесплатно, если приносите с собой рыбу. Предпринимательство — великая вещь.

Мы со Сьюзи шагнули в открытую дверь и стали наблюдать за Бешеными Парнями, которые занимались рэкетом в своей обычной извращенной манере. Пожалуй, такую манеру можно назвать потребительским терроризмом. Когда-то Парни были неплохой музыкальной группой, но уже много воды утекло с тех пор, как их слащавые песенки имели успех у публики. Музыканты оказались выброшенными на обочину, когда им едва минуло двадцать, и перебрались на Темную Сторону в поисках вдохновения. Коллекционер продал им псионический дар в обмен на их музыкальные таланты. Таланты эти он, похоже, до сих пор хранит в банке. Очень маленькой банке.

А Бешеных Парней с тех пор нанимают, чтобы кого-нибудь наказать или запугать. Впрочем, когда заказов долго нет, они занимаются и индивидуальной трудовой деятельностью. Либо вы платите им за защиту, либо с вашим предприятием случится что-нибудь нехорошее. Чтобы показать, что именно может случиться, рэкетиры появляются на пороге вашего заведения и демонстрируют свои отвратительные способности на всех, кто, на свою беду, оказался внутри. Бешеные Парни способны насылать любые виды фобий и маний.

Именно таким образом они в данный момент и расправлялись с персоналом и клиентами «Хот энд спайси», изводя тех всевозможными страхами и тревогами. При этом с лиц Бешеных Парней не сходили широкие ухмылки.

В помещении было полно кричащих и плачущих людей: одни, спотыкаясь, ослепнув от ужаса, ходили между перевернутыми столиками; другие держались за головы, дрожащими руками отмахивались от кого-то или жалкими голосами звали на помощь. Некоторые валялись на полу и безудержно рыдали, извиваясь, как эпилептики. А посреди всего этого кошмара стояли Бешеные Парни: отправляя людей в ад, они гордо взирали на происходящее, хихикали и подталкивали друг друга локтями.

Их было четверо, до того похожих друг на друга, словно они сошли с одного конвейера. Розовая кожа, напоминающая цветом жевательную резинку, отличные белые зубы, одинаковая одежда: поблескивающие белые комбинезоны с вырезом спереди, открывающим волосатую грудь. А еще — безупречно подстриженные волосы; только цветом волос они и отличались друг от друга. Парни выглядели бы потрясающе, если бы на их красивых лицах не лежала печать жестокости и развращенности. Они напоминали беспутного Адониса или падших божков — каковыми, в сущности, и являлись.

Внезапно у людей в ресторане одна форма истерии сменилась другой, и заведение превратилось в Центр острых психозов. Люди выли и визжали, горестно рыдали, потому что вдруг стали бояться пауков, падения, стен, которые могут рухнуть, замкнутого или, наоборот, открытого пространства. Если бы они могли сосредоточиться хоть на миг, они бы поняли, что все это только их воображение, но истерия затопила их целиком, вытеснив все разумные мысли, оставив лишь страх, ужас и чувство безысходности.

Иногда мне не удавалось угадать, чего же именно некоторые из них боятся: Бешеные Парни любили пофасонить. Похоже, кто-то боялся лишиться гениталий, кто-то боялся людей с французским акцентом, кто-то боялся того, что ему покажут сделанные во время отпуска фотографии, а кто-то боялся того, что не сможет найти свой собственный пиджак.

Некоторые случаи казались мне даже забавными, пока я не увидел, как один человек до крови раздирает себе руки, пытаясь стряхнуть невидимых жуков, а другой, вырвав себе глаза, топчет их, чтобы не видеть происходящего в ресторане. На полу с воплями корчились люди, у некоторых случились удары и сердечные приступы.

А Бешеные Парни любовались своей работой и смеялись, смеялись, смеялись…

— Это слишком даже для меня, — решительно заявила Сьюзи. — Дай сюда Говорящий пистолет, Тейлор.

— Ну уж нет, — возразил я. — Оставим его для ангелов, пускать его в ход против людей — это уж слишком. Не спеши, Сьюзи. Я понимаю, тебе очень хочется его испытать, но у нас нет к нему инструкции пользователя, мы ничего не знаем ни о его побочном действии, ни о недостатках.

— А чего там знать? Это же пистолет. Целься и стреляй.

— Нет, Сьюзи. Нет смысла использовать Говорящий пистолет против этих жалких придурков.

— Тогда что ты предлагаешь? — Терпение Сьюзи явно иссякало. — Я не могу пустить в ход дробовик с такого расстояния. Там слишком много людей, а подойти ближе мы не сможем, иначе на нас тоже подействуют их штучки.

— А чего ты боишься, кроме того, что придется потом убирать помещение? Парни не смогут нас достать, если мы защитим от них свое сознание.

Она с сомнением посмотрела на меня.

— Ты уверен?

— Если честно, не совсем. Но мне так говорили. К тому же мы не можем просто стоять и смотреть.

Пока мы обсуждали, что делать, один из Бешеных Парней обернулся и увидел нас. Он окликнул своих приятелей, и все четверо повернули дар против нас, стараясь изо всех сил. Их заклятие пало на нас всей мощью, я почувствовал, как страх впивается в меня множеством острых иголок. Концентрация и сила воли не помогли.

Я оказался один среди развалин Лондона на Темной Стороне будущего. Я уже бывал здесь однажды, угодив в провал во времени, и все это уже видел. Таким может стать наш город, смерть и разрушение повсюду, и все по моей вине. Повсюду в слабом пурпурном свете виднелись полуразвалившиеся здания и разбросанные камни. На почти беззвездном небе не сияло луны, неподвижный воздух был обжигающе холодным, а из самой кромешной тьмы за мной наблюдало НЕЧТО. Я ощущал его присутствие, оно было огромным и отвратительным, мощным и сильным, и оно подбиралось ко мне все ближе. Оно преследовало меня, его зубы были в крови.

Я хотел бежать, но бежать было некуда и спрятаться тоже негде. Я уже чувствовал дыхание твари, настолько близко она подобралась ко мне. Она шла за мной, чтобы отобрать все, что я люблю, чтобы наконец-то подчинить меня своей воле. Эта угроза висела надо мной постоянно, с самого дня рождения, а вот теперь явилась во плоти, грозя отобрать все, что я так долго и упорно в себе создавал.

Я знал, что это за тварь, и это пугало меня больше всего другого. Я знал, кто явился за мной после долгих лет преследования.

Я произнес ее имя и почувствовал некоторое облегчение.

— Мама, — прошептал я.

И стоило мне назвать свой страх, окликнуть загадочное существо, которое меня родило и бросило, как меня переполнила такая ярость, что я легко отбросил ужас, напрочь отторг его. Щиты, закрывающие мой разум, один за другим вернулись на место. Мертвый мир вокруг начал тускнеть, сделался плоским и серым, совершенно неубедительным. С удивительной легкостью я вышвырнул Бешеных Парней из своего сознания и в мгновение ока снова оказался в «Хот энд спайси».

Я стоял на коленях на грязном полу, содрогаясь с ног до головы при воспоминании о только что пережитом кошмаре. Рядом со мной стояла на коленях Сьюзи, слезы градом катились по ее щекам, широко раскрытые глаза ничего не видели, она затерялась где-то внутри себя. Я положил руку на ее плечо и неожиданно увидел то, что видела она.

Сьюзи лежала на койке в больничной палате, ее удерживали на месте прочные ремни, горло саднило от крика. Она пыталась разорвать путы, но ремни были слишком крепкими, поэтому она не могла спастись, могла только лежать и беспомощно смотреть на ужас, который подбирался к ней, медленно и неотвратимо. Существо было маленьким, слабым, но полным решимости; мягкое, алого цвета, какое-то бесформенное, оно тащилось к койке, а за ним на полу тянулся кровавый след. Наконец оно подобралось вплотную, подняло уродливо большую голову и посмотрело на Сьюзи.

И окликнуло:

— Мамочка…

Мне понадобились все силы, чтобы, закрыв своими внутренними щитами не только себя, но и Сьюзи, вытащить ее из страшного видения обратно в живой мир. Она тут же отодвинулась от меня и обхватила колени руками, словно боялась рассыпаться. С ее лица так и не исчезла гримаса отчаяния и ужаса, по щекам все еще струились слезы, стекали по подбородку. Я был потрясен, увидев ее такой слабой и несчастной. Никогда бы не подумал, что на свете есть что-то, способное заставить Сьюзи страдать.

Я хотел обнять ее, но тут ее опухшие от слез глаза остановились на Бешеных Парнях, и она потянулась к своему дробовику.

Бешеные Парни изумленно таращились на нас, не понимая, как нам удалось вырваться из их хватки. Я чувствовал, как во мне разгорается темная часть моего дара, в следующий миг могло произойти все, что угодно…

Но тут появился ангел.

Его яркое, ошеломляющее явление заполнило весь ресторан от пола до потолка. Сила Бешеных Парней сразу иссякла, словно ураган задул четыре свечи. Парни стояли и глупо моргали, глядя на ангела. Сперва тот выглядел обычным седым человеком в сером костюме, довольно заурядным, но быстро становился все более и более реальным, все более и более осязаемым, и наконец мы уже не могли отвести от него глаз. Ангел поднял седую голову, посмотрел на Бешеных Парней — и неожиданно его охватило пламя. Исходящий от него свет слепил, на него было больно смотреть. За спиной ангела распахнулись сияющие крылья и тоже вспыхнули, разбрасывая искры. Запахло озоном и палеными перьями. Бешеные Парни не сводили с него зачарованных глаз…

И вдруг обратились в соляные столбы.

Только что они жили, дышали — а спустя миг на их месте появились четыре соляные статуи белее самой смерти, облаченные все в те же дурацкие поблескивающие костюмчики. На четырех физиономиях навечно застыли гримасы ужаса.

А персонал ресторана и посетители наконец-то пришли в себя и тут же из кошмаров воображаемых угодили в кошмар настоящий; завопили, завизжали и бросились к выходу.

Я оттащил Сьюзи в сторону, с пути паникующей толпы. Люди толкались и царапались, прорываясь на улицу, и мне тоже очень хотелось последовать за ними: присутствие ангела меня нервировало. Как будто все представители власти, решив добраться до меня, вдруг слились воедино. У меня никогда не складывались отношения с властями.

Ангел взмахнул сияющей рукой, и одна из соляных фигур рухнула, рассыпавшись на кусочки. Сьюзи шлепнула меня по руке, чтобы привлечь мое внимание.

— Пистолет, Тейлор. Дай мне пистолет, черт тебя побери. Дай мне Говорящий пистолет!

Она наконец-то вышла из ступора, но в глазах ее застыли обреченность и исступление.

— Нет, — возразил я. — Я попробую первым.

И выхватил неприятно теплый на ощупь футляр из внутреннего кармана.

Распахнув футляр, я достал Говорящий пистолет. Футляр упал на пол, а я замер как парализованный, не в силах пошевелить даже пальцем. По моей спине бежали мурашки, настолько отвратительным оказался пистолет, сделанный из человеческой плоти. Мне казалось, что я держу руку давно умершего человека, которая тем не менее исполнена жуткой энергии.

Оружие было горячим, потным и готовым к действию, в нем ощущалась невиданная мощь. Говорящий пистолет проснулся, он хотел, чтобы его пустили в ход! Против чего угодно. Ему не терпелось произносить шиворот-навыворот Слова, уничтожающие материальный мир. Его создали, чтобы убивать ангелов, но за долгие годы существования его аппетит безмерно возрос. Однако он по-прежнему зависел от человека, который мог пустить его в ход, а мог и не пустить, мог нажать на курок, сделанный из клыка, а мог и не нажать. За это пистолет ненавидел людей.

Сейчас он ненавидел меня. Впрочем, он вообще ненавидел все живое. Говорящий пистолет пытался навязать мне свои грязные мысли, он хотел управлять мной, подчинить себе, сделать своим собственным оружием. Его мысли и чувства не были человеческими; возникало такое ощущение, что смерть, гниение и разрушение обрели в нем голос и безграничное честолюбие. Пистолет знал мое тайное Имя и страстно желал его произнести.

От меня потребовалась вся ярость, которую пробудили во мне Бешеные Парни, вся выдержка и самодисциплина, чтобы медленно разжать пальцы — и уронить пистолет на пол. Он продолжал нагло вопить в моем сознании, но я заставил его заткнуться, заслонившись самыми прочными щитами, и привалился спиной к стене, потому что меня трясло от напряжения.

А ангел исчез. Стоило ему увидеть Говорящий пистолет, как он тут же испарился.

Теперь в ресторане царила тишина. И персонал, и посетители давно сбежали, ангел сгинул, Бешеные Парни превратились в соляные столбы. Здесь остались только я и Сьюзи.

Меня колотило с ног до головы, по щекам катились слезы, и я чувствовал себя ужасно грязным. Уокер прав: некоторые лекарства хуже самой болезни.

Я посмотрел на пистолет, лежащий на полу рядом с футляром, но не смог заставить себя наклониться и дотронуться до дьявольской вещицы. Сьюзи опустилась на колени и все сделала за меня: она подцепила пистолет футляром, не коснувшись самого оружия, засунула футляр в карман куртки и спокойно встала рядом со мной, ожидая, когда я приду в себя. Это было лучшее, что она могла в тот миг для меня сделать.

Дрожь наконец прошла, я снова стал самим собой, хотя и чувствовал неимоверную усталость. Я устал так, словно не спал целую неделю.

Однако, вытерев слезы с лица и шмыгнув носом, я ободряюще улыбнулся Сьюзи, и улыбка получилась очень даже убедительной. Она восприняла ее как надо, коротко кивнула в ответ — что ж, снова принимаемся за работу. Сьюзи всегда чувствовала неловкость, когда дело касалось проявления чувств.

— Я сама понесу футляр, — сказала она. — Я привычнее к оружию, чем ты.

— Это не обычное оружие, Сьюзи.

Она передернула плечами.

— Тот ангел… Как думаешь, он явился Сверху или Снизу?

Теперь настал мой черед пожать плечами.

— А какая разница? Послушай, когда Бешеные Парни поймали нас и обрушили на нас эти страхи, я увидел то, что видела ты…

— Об этом мы говорить не будем, — решительно перебила Сьюзи. — По крайней мере, сейчас. А если ты мне друг — вообще никогда.

Иногда быть другом означает уметь не вмешиваться и вовремя заткнуться. Поэтому я отлепился от стены и направился к трем оставшимся соляным статуям. Сьюзи пошла за мной; осколки четвертой статуи громко захрустели у нас под ногами. Я всматривался в неподвижные лица, на которых навечно застыл ужас. Порой мне кажется, что наша вселенная держится только на парадоксах.

— Плакали наши шансы найти Коллекционера, — спокойно подытожила Сьюзи.

— Не обязательно, — возразил я. — Вспомни первое правило частного детектива: когда сомневаешься, обыщи карманы в поисках улик.

— А я думала, первое правило — не берись за работу, пока не получишь деньги по чеку клиента.

— Не будь занудой.

Нам пришлось повозиться, но в конце концов мы обнаружили в кармане одной из статуй тисненую визитную карточку, где было написано, что сегодня Ужасный Джек Старлайт выступает в старом театре «Стикс».

— Итак, Старлайт вернулся в город, — заметил я. — Вот уж не думал, что Бешеные Парни его поклонники.

— Наверное, это деловой интерес, — предположила Сьюзи. — Я точно знаю, что Старлайт раньше продавал вещицы Коллекционеру.

— Пошли поговорим с ним. Узнаем, что ему известно.

— Пошли, — согласилась Сьюзи. — Я как раз в настроении с кем-нибудь решительно поговорить. Возможно, с применением силы.

— А я думал, у тебя всегда такое настроение, — добродушно заметил я.

Мы шагали по улицам Темной Стороны, которая была в осаде.

Куда ни глянь, в ночном небе парили ангелы, падали вниз, чтобы подхватить очередную жертву, сеяли повсюду ужас и разрушения. Со всех сторон доносились вопли и стоны, рев пожаров и грохот взрывов, к небу вздымались клубы дыма, люди выскакивали на улицу из рушащихся домов, офисов и укрытий. Здесь и там виднелись соляные статуи, на фонарных столбах висели трупы, на тротуарах лежали штабеля обугленных, почерневших тел. А один раз нам попался человек, вывернутый наизнанку, но еще живой. Сьюзи избавила его от страданий.

На Темной Стороне наступил Судный день, и он был ужасен.

Гремели выстрелы, порой содрогалась земля — это какой-то отчаявшийся дурачок пытался отогнать ангелов сверхмощной магией. Но их было невозможно остановить, даже задержать, и то невозможно. Седые люди в серых костюмах застывали в дверных проемах, или рыскали в переулках, или выходили невредимыми из горящих зданий. Они были повсюду, а перед ними бежали толпы орущих людей, которых гнали, как скот на бойню.

Не прошло и пяти минут, как на нас со Сьюзи с ночного неба начал пикировать ангел: он сиял, как падающая звезда, свирепый, неотвратимый. Широко раскинув пламенные крылья, он направлялся ко мне. Я попробовал остановить его взглядом, но тщетно — он продолжал пикировать. Сьюзи выхватила из-за пазухи футляр с Говорящим пистолетом — и ангел моментально сменил направление, пронесся над нашими головами и полетел дальше, как белоснежная комета.

Мы переглянулись. Сьюзи взвесила футляр в руке.

— Похоже, о Говорящем пистолете уже стало известно.

— Вот и надейся после этого на элемент неожиданности.

Сьюзи фыркнула:

— Я бы предпочла элементу неожиданности что-нибудь откровенно угрожающее, лишь бы оно всегда было под рукой.

Мы пошли дальше, в отличие от остальных не спеша, а вокруг лилась кровь и царил хаос. Сьюзи убрала футляр и непроизвольно вытерла руку о куртку, потом еще раз и еще, словно никак не могла отчиститься.

«Стикс», старый заброшенный театр, находился вдали от главных улиц, в одном из окраинных районов Темной Стороны. Каждый день на Темной Стороне происходит множество драматических событий, поэтому жители не очень нуждаются в театре, но для тщеславных циников должен быть хотя бы один, чтобы им было где покрасоваться на публике.

Мы подошли к большому покосившемуся зданию и внимательно рассмотрели его, прежде чем войти. Здание не особенно впечатляло. На фасаде висели доски с афишами, края многих афиш отклеились. Нас приглашали на концерты местных рок-групп, политические собрания и религиозные бдения. Некогда гордое название театра над входными дверями прокоптилось и запачкалось.

Недвижимость на Темной Стороне обычно подолгу не простаивает, кто-нибудь обязательно находит ей применение. Только не этому дому. Лет тридцать тому назад какой-то идиот попытался открыть Врата ада прямо во время представления шотландской трагедии, а подобные вещи пагубно влияют на стоимость здания. Три ведьмы убили и сожрали преступника, но им не хватило мастерства, чтобы захлопнуть Врата. Властям пришлось пригласить специалиста со стороны, некую Августу Мун; той удалось зашить дыру, уменьшив до размеров лягушачьей задницы, но происшествие оставило в душах многих неприятный осадок.

Даже неудавшееся открытие Врат ада может оказать неизгладимое впечатление на весь район.

К нашему удивлению, двойные двери театра оказались заперты, поэтому Сьюзи пришлось их вышибить. Мы спокойно зашли в вестибюль — грязный, пыльный, с углами, затянутыми паутиной. Тени здесь были очень густыми, воздух — затхлым. В луче света, падавшем из дверей, медленно кружились пылинки, словно взволнованные нашим приходом, некогда роскошный ковер высох и хрустел под ногами. Вид вестибюля навевал грусть и воспоминания о лучших, давно прошедших временах, словно мы потревожили тени былого.

Старые афиши все еще упорно держались на стене, выцветшие и обсиженные мухами, и рекламировали старые спектакли. В репертуар входили «Король Лир» Марло, «Триумф мстителя» Уэбстера, «Салатовые дни» Ибсена. Судя по всему, здесь никто не бывал уже лет тридцать.

— Странное название для театра, — прервала молчание Сьюзи, ее голос гулко раздался в тишине зала. — А вообще, что такое «Стикс»?

— Стикс — это река, текущая в Аиде, — объяснил я. — Река из слез, пролитых самоубийцами. Иногда меня слегка тревожит, что я так много знаю. Видимо, театр специализировался на трагедиях. Похоже, мы забрели не туда, посмотри вокруг — здесь уже много лет никого не было.

— Тогда откуда доносится музыка?

Я прислушался — верно, откуда-то доносилась еле слышная мелодия. Сьюзи достала свой дробовик, и мы двинулись через вестибюль к внутренней двери. Музыка звучала все громче.

Распахнув дверь, мы вошли в зрительный зал, где было так темно, что пришлось остановиться и дать привыкнуть глазам. На сцене в движущихся кругах света пели и плясали Ужасный Джек Старлайт и его тряпичная кукла-партнерша величиной с человека. Они исполняли классику шестидесятых, «Карнавал окончен» группы «Сикерс».

Ужасный Джек Старлайт бодро пел, с шиком притопывая ногой, правда, не совсем в такт. Он был в костюме Пьеро в черно-белую клетку и в лихо заломленной на затылок матросской шапочке, а его загримированное лицо напоминало ухмыляющийся череп: вокруг глаз были наложены темные тени, на улыбающихся губах намалеваны белые зубы. Долговязый и неуклюжий, Джек танцевал старательно, но без грации, напевая какую-то грустную песню. Его партнершей была живая тряпичная кукла в костюме Коломбины, с очень подвижными руками и ногами; на лице из туго натянутого атласа были нарисованы нос, рот и глаза, смотревшие печально и влюбленно. Кукла двигалась волнующе сексуально, каждое па танца будило сладострастные желания.

Пьеро и Коломбина носились по всей сцене, танцевали, прыгали и делали пируэты в двух кругах света, неотступно следующих за ними.

Я огляделся, но не нашел источника освещения. Свет шел словно ниоткуда. И музыка тоже раздавалась ниоткуда. Вот она сменилась очень популярной песней Бурных двадцатых «Я — милая маленькая любительница джаза», и Пьеро с Коломбиной изо всех сил принялись танцевать чарльстон. Но я почему-то не слышал топота их ног. Музыка звучала не совсем чисто, ее сопровождало некое эхо, словно она долетала издалека. Несмотря на все усилия Ужасного Джека Старлайта и его партнерши, представление вызывало ощущение монотонности и блеклости. Оно не зажигало, в нем не было харизмы, не было чувства. Но публика в переполненном зале пребывала в экстазе.

Публика.

Ужасный Джек Старлайт и его живая тряпичная кукла пели и танцевали для мертвецов. Теперь, когда мои глаза привыкли к темноте, я увидел сидящих в партере зомби, вампиров, мумий, оборотней и всевозможных призраков. Тут присутствовали все виды полуживых существ и нежити, какие только встречаются на Темной Стороне; соберись они в любом другом месте, их мирное сосуществование не продлилось бы и пяти минут. Но здесь никто не нарушал перемирия, никто не посмел бы этого сделать. Все зрители явились в театр для того, чтобы вернуть себе хоть ненадолго потерянную полностью или частично человеческую сущность, чтобы вспомнить, каково это — быть живым.

Вампиры, выглядевшие очень элегантно в парадных смокингах и бальных платьях, изящно потягивали кровь из термосов, передавая их друг другу. По сравнению с ними мумии в желтых бинтах казались очень неопрятными, и когда они аплодировали, от них во все стороны летела пыль. Оборотни, держась тесной стайкой, подвывали певцу. Их главарь щеголял шикарной курткой, сшитой из человеческой кожи, на спине куртки красовалась надпись, подтверждавшая, что он — вожак стаи. Вурдалаки вели себя тихо-скромно, закусывая человеческими пальцами из пластиковых стаканчиков. Зомби сидели, не шевелясь, а когда начинали аплодировать, делали это очень осторожно, чтобы не потерять какую-нибудь часть тела. Они выбрали места как можно дальше от вурдалаков.

Привидения были самыми разными — от очень четких до едва заметных. У некоторых руки проходили одна сквозь другую, когда они пытались аплодировать, и им приходилось изо всех сил сосредотачиваться, чтобы удержаться на стуле.

Но все это сборище — немертвые, частично живые и почти неживые — получало от представления огромное удовольствие. Они смеялись, веселились, вздыхали и плакали, устраивали овации, как будто их полностью захватило происходящее на сцене. На самом же деле их реакция не имела непосредственного отношения к концерту.

Ужасный Джек Старлайт выступал исключительно для мертвых или для тех, кто очень сильно отошел от своей человеческой сущности. Своими песнями и танцами он заставлял их вспомнить о забытых чувствах, на время возрождал их к жизни и давал возможность снова что-то ощутить. Вновь почувствовать себя живыми, пусть лишь на миг. Его зрители хорошо платили ему за эту иллюзию существования. А пока они упивались своими иллюзорными чувствами во время пения и танца Старлайта, он кормился от их противоестественной жизненной энергии, высасывая ее, как счастливый маленький паразит. Таким образом ему удалось прожить несколько жизней. Когда-то давно он заключил весьма нехорошую сделку с тем, кого до сих пор боялся назвать по имени, и поэтому стал бессмертным. Навечно.

Мне пришлось растолковать все это Сьюзи — она никогда не интересовалась театром. В конце моего рассказа она фыркнула.

— А что у него за отношения с тряпичной куклой? — спросила она.

— Говорят, раньше она была человеком и любовницей Джека Старлайта. Ему требовалась партнерша для танцев, но ему ни с кем не хотелось делиться тем, что он получал от зрителей. Поэтому он превратил девушку в то, что мы теперь видим: в живую тряпичную куклу, неизменно ему послушную, в партнершу, повторяющую каждое его движение. Теперь она выполняет любой его каприз и никогда не жалуется. Конечно, случилось все это очень давно… Наверное, сейчас она уже лишилась рассудка — если ей повезло. Теперь ты знаешь, почему его зовут Ужасный Джек Старлайт.

— А кем она была раньше? — спросила Сьюзи, не сводя глаз с артистов.

— Теперь этого никто уже не помнит. Разве что сам Джек, а он никому не расскажет. Пошли, продолжим начатое и испортим ему день.

— Пошли. Нарушим его душевное равновесие.

Мы бок о бок двинулись по главному проходу.

Мертвецы на крайних местах даже не повернули головы, настолько их захватило представление: забытые чувства так и распирали их бывшие сердца. Воздух был полон магии, но колдовство здесь было ни при чем.

Пьеро и Коломбина все танцевали и танцевали, Арлекин и его тряпичная кукла. Они не останавливались отдохнуть между песнями, мелодии непрерывно сменяли одна другую, песня звучала за песней. Артисты не нуждались в передышке, чтобы собраться с силами и перевести дух: танцор питался энергией публики, а танцовщица была всего лишь тряпичной куклой с нарисованными огромными глазами и улыбающимися губами. Они оба больше не ведали обычных для любого человека проблем. Они изображали любовь и нежность для зрителей, но сами ничего не чувствовали. Все их чувства были игрой.

Когда мы со Сьюзи вспрыгнули на сцену, представление моментально прервалось. Музыка смолкла, Старлайт и тряпичная кукла застыли на месте, каждый в своем круге света.

Ужасный Джек Старлайт принял элегантную позу, спокойный, самоуверенный, и молча глядел, как мы приближаемся. К его лицу приклеилась улыбка-оскал, глаза в темных глазницах ярко сияли. Тряпичные руки и ноги куклы, остановившейся в разгар танца, переплелись под совершенно невозможными углами.

Публика всего пару секунд сидела тихо, а потом принялась орать, свистеть, выкрикивать оскорбления и угрозы. Сьюзи посмотрела на зрителей, но они не обратили внимания на ее взгляд. Тогда к ним повернулся я и задумчиво улыбнулся. Все сразу смолкли.

— Впечатляет, — шепнула Сьюзи.

— Если честно, меня тоже, — признался я. — Только им не говори. Джек Старлайт, давненько не виделись! Все еще гастролируешь на Темной Стороне?

— Да, и при полных залах, — похвастался Джек. — А еще болтают, что театр умер…

Он говорил приятным голосом, без малейшего акцента, четко произнося слова; по его речи невозможно было понять, откуда он родом. А еще он никогда не мигал.

— Знаешь, большинство из зрителей, вмешивающихся в выступление, обычно делают это с места. Чего тебе надо, Тейлор? Ты мешаешь гению работать.

— Мы нашли твою визитку у одного из Бешеных Парней, — объяснил я. — Они работали на Коллекционера.

— Я обратил внимание, что ты упомянул Бешеных Парней в прошедшем времени. Следует ли из этого заключить, что засранцы сдохли? Ну и ну, Тейлор, ты сделался таким крутым после своего возвращения!

— Расскажи лучше про эту визитку, Джек. — Я намеренно не стал выводить его из заблуждения. — Что тебя связывает с Коллекционером?

Он непринужденно пожал плечами.

— А что тут говорить? Коллекционер подослал ко мне своих мальчишек, услышав, что я едва не заполучил Нечестивый Грааль. Это было во Франции несколько лет назад. Я занимался раскопками в Рене-ле-Шато, искал Мальтийского сокола…

Я вздрогнул.

— Я всегда считал тебя более здравомыслящим человеком, Джек. «Не гоняйся за Мальтийским соколом», — гласит первое правило частного сыщика.

Сьюзи нахмурилась:

— По-моему, первое правило гласит…

— Не сейчас, Сьюзи. Продолжай, Джек.

— Представь себе мое изумление, когда мои компаньоны разрыли таинственную могилу и нам открылся Нечестивый Грааль. А потом начались проблемы. Ужасно, когда друзья начинают ссориться из-за денег. К тому времени, как улеглась пыль и подсохла кровь, я уже шпарил из замка с пустыми руками и с превышением скорости. И все же я один из немногих, кому довелось увидеть Нечестивый Грааль и остаться в живых.

— Какой он из себя?

Ужасный Джек Старлайт призадумался.

— Холодный. Уродливый. Соблазнительный. Мне хватило ума его не трогать. Я с ходу узнаю зло, когда с ним сталкиваюсь.

— Думаю, да, — согласился я. — По злу ты большой специалист. Итак, что ты сказал Бешеным Парням, когда они к тебе обратились?

Он гаденько хихикнул:

— Ни фига не сказал. Надавал пинков под толстые задницы и отправил плакаться в жилетку боссу. Мне хотелось проучить Коллекционера, чтобы больше не засылал ко мне своих псов. Их искусственные страхи не произвели на меня впечатления — я мастер своего дела, не забывайте. Вот и все. Больше мне нечего сказать ни о Нечестивом Граале, ни о Коллекционере. Так, случайные встречи на Темной Стороне, ничего больше. А сейчас… Разве кто-то из вас участвует в представлении? А если нет, может, уберетесь со сцены подобру-поздорову? Здесь рождается высокое искусство. И почему я не держу вышибал с большими дубинками?

— Темную Сторону оккупировали ангелы, — сообщил я. — Они разыскивают всех, кому известно хоть что-то о Нечестивом Граале. И они не очень миролюбивы. Церемонии им ни к чему, они же ангелы. Твои поклонники выглядят весьма внушительно, но даже все они, вместе взятые, не смогут выстоять против единственного ангела. Если, конечно, они вообще захотят тебя защищать, в чем я сильно сомневаюсь: мертвецы известны своей ненадежностью. Но если хочешь, можешь помочь нам со Сьюзи найти Нечестивый Грааль и Коллекционера, тогда мы тебя прикроем.

Ужасный Джек Старлайт медленно покачал головой.

— Когда начинаешь думать, что хуже быть уже не может… Ангелы на Темной Стороне. Прекрасно! Решено, я ухожу.

Он повернулся к публике:

— Леди и джентльмены, сегодняшнее представление отменяется по библейским причинам. До свидания, да благословит вас Господь, надеюсь, вам понравилось. Прошу не устраивать давки в дверях. Выходите организованно. Извините, но стоимость билетов не компенсируется.

Он подошел к своей тряпичной кукле, резко щелкнул пальцами, и она упала ему на плечо, повиснув так, словно внутри ее не было ничего, кроме соломы. А может, и вправду ничего не было: судя по тому, как стремительно Старлайт направился за кулисы, его партнерша почти ничего не весила.

Я не видел причин останавливать Джека. Пользы от него никакой, а лишний партнер будет только путаться под ногами.

Но вдруг Ужасный Джек Старлайт остановился как вкопанный и медленно, словно нехотя, обернулся. Только тогда мы поняли, что кроме нас на сцене появился еще один человек. Даже тряпичная кукла подняла свое атласное лицо, чтобы взглянуть туда, где неподвижно и безмолвно стоял седой мужчина в сером костюме, похожий на ожившую тень.

Он подождал, пока все его заметят, и засиял, как солнце, слишком яркое для человеческих глаз. Мы со Сьюзи отшатнулись, прикрывая лицо руками, Старлайт побежал к краю сцены. Только тряпичная кукла с восхищением смотрела на ангела нарисованными глазами.

Публику охватила паника, раздались вопли, слово «ангел» передавалось из уст в уста, как проклятие. Привидения сразу исчезли, лопнув, как мыльные пузыри. Вампиры превратились в летучих мышей и унеслись прочь. Те же, кто был привязан к материальным телам, пробивались к дверям по проходам, а потом бежали через вестибюль на улицу.

Ангел раскинул пылающие крылья, сияющий и жуткий, воплощение величия; запахло горящей плотью и расплавленным металлом. Тряпичная кукла, безвольно висящая на плече Старлайта, вспыхнула, пламя удивительно быстро охватило ее с головы до пяток, но сквозь огонь она продолжала восхищенно смотреть на ангела. Старлайт, завопив от боли и ярости, отбросил куклу; она шлепнулась на сцену и попыталась было ползти за Джеком, но пламя было слишком жарким, а она была сделана из тряпок и соломы. Кукла сгорела полностью, от нее осталось лишь черное пятно на полу да клубы дыма, благоухающего фиалками.

Старлайт ничего этого не видел, он уже мчался к краю сцены и почти до него добежал, когда на нем вдруг загорелась одежда. Сперва занялась матросская шапочка, запылала бледно-голубым огнем, который быстро перекинулся на волосы; а потом полыхнул весь костюм Арлекина. Джек попытался сбить пламя, но лишь обжег руки. Прошли считанные секунды, а его тело уже полыхало ярче печи. Он вскрикнул всего один раз, выдохнув огонь, и упал. Он извивался всем телом, а языки пламени взмывали все выше и вскоре поглотили Ужасного Джека Старлайта — от него осталось лишь несколько обугленных костей да шипящий растопленный жир, медленно капающий с края сцены.

К этому времени Сьюзи Стрелок уже вытащила из футляра Говорящий пистолет и недрогнувшей рукой прицелилась прямо в грудь ангела. Но лицо ее было искажено ужасом, и я понял, что она испытывает те же чувства, какие недавно испытал я, взяв в руки это кошмарное оружие. С железным самообладанием Сьюзи отринула все попытки пистолета захватить над ней власть; ее тело сотрясала дрожь внутренней борьбы, однако рука, державшая пистолет, не дрогнула. Ей оставалось только нажать на спуск. Но ей не хватало силы воли, чтобы на него нажать.

Ангел отвел взгляд от останков Старлайта и посмотрел на Сьюзи. Он увидел в ее руке Говорящий пистолет и моментально исчез, взмахнув сияющими крыльями: пробил крышу театра и унесся ввысь в ночное небо.

Сьюзи продолжала целиться в то место, где он только что стоял. Лицо ее побледнело и покрылось каплями пота, безумные глаза смотрели в одну точку. Ее всю трясло — она сражалась с Говорящим пистолетом за власть над своими телом и душой. И в конце концов победила и отбросила пистолет в сторону. Видимо, ей помогло то, что она была Сьюзи Дробовиком и всегда носила с собой оружие. Она победила, но я так никогда и не узнал, чего ей это стоило. Я никогда не спрашивал об этом, потому что вскоре она рассказала мне нечто куда страшнее.

Сьюзи вдруг опустилась на сцену, как будто ей отказали ноги. Положив вздрагивающие руки на колени, она раскачивалась вперед-назад, словно маленькая девочка, попавшая в беду. Она не плакала, это было бы для нее уже слишком, однако взгляд ее стал диким, безнадежным и мрачным. Она тихо стонала, как страдающее от боли животное, и, присев рядом, я обнял ее за плечи, чтобы успокоить, но она взвизгнула и отпрянула от меня, словно испуганный ребенок. Я осторожно придвинулся снова, стараясь не приближаться вплотную.

— Все хорошо, Сьюзи, — нашептывал я. — Я здесь. Все позади. Позволь мне помочь тебе.

— Ты не можешь мне помочь, — возразила она, не глядя на меня.

— Я здесь… Это я, Джон.

— Ты не должен ко мне прикасаться, — отрезала она резким чужим голосом. — Никто не должен. Я не выношу ничьих прикосновений. И никогда не смогу вынести. Я не могу ни перед кем дать слабину.

Я постарался поймать ее взгляд; мне очень хотелось ей помочь, оттащить от края. Но я знал, что, если я скажу что-нибудь не то, ее душа может рассыпаться на части, которые никогда не сложатся снова. Мне ни разу не приходилось видеть ее такой… беззащитной.

— Когда Бешеные Парни обрушили на нас свои ужасы, — осторожно начал я, — в один из моментов мне открылось то, что видела ты. Я очутился с тобой в больнице и видел… ребенка.

— Никакого ребенка не было, — устало возразила она. — Он только должен был родиться. Так выглядел плод после аборта. Я затянула с операцией, потому что стыдилась. Мне было стыдно сказать родителям, что мой родной брат пользовался моим телом с тринадцати лет, что я ношу его ребенка. Это не было изнасилование в полном смысле слова. Иногда он покупал мне подарки, всякие безделушки. А иногда говорил, что убьет меня, если я кому-нибудь проговорюсь. Он пользовался мной. А когда правда вышла наружу, родители во всем обвинили меня, сказали, что я его соблазнила. Мне сделали аборт в день моего пятнадцатилетия. В тот день рождения у меня не было ни свечей, ни торта. Меня заставили смотреть на плод, чтобы я хорошенько все запомнила. Словно такое можно забыть. Я убила своего брата, пристрелила из краденого пистолета. То было мое первое оружие. Я помочилась на его труп и сбежала на Темную Сторону. С тех пор я живу здесь. Я поклялась, что никогда больше не буду слабой и уязвимой. Теперь я — Сьюзи Дробовик, ходячая смерть. Но я не выношу, когда до меня дотрагиваются, ни друг, ни любовник. Только так я чувствую себя в безопасности и от других, и от себя.

— Ты хочешь сказать, что в твоей жизни никого никогда не было? — изумился я. — Никого, кому бы ты доверяла настолько, чтобы…

— Нет. Никогда.

— Я и не подозревал, как ты одинока, Сьюз.

— Не называй меня так, — произнесла она гробовым голосом. — Так звал меня он.

— О господи, прости, пожалуйста, Сьюзи. Мне очень жаль.

Ее взгляд начал оживать, она посмотрела на меня с горькой усмешкой.

— Я готова доверить тебе свою жизнь, Джон. Но не могу вынести твоих прикосновений. Мой брат победил в конечном итоге. Хоть я и убила его, он все равно со мной.

Я не знал, что сказать, поэтому просто повторил:

— Я здесь, Сьюзи.

— Знаю, — ответила она. — Иногда этого достаточно.

Она поднялась на ноги, вернула Говорящий пистолет на место, подцепив его футляром, и снова убрала в карман куртки. Она стояла на краю сцены и смотрела в темный зал. Утраченная на время уверенность вернулась к ней, и я подошел и встал рядом.

— Это всего лишь пистолет, — сказала Сьюзи, не глядя на меня. — Я знаю, как обращаться с оружием. В следующий раз я выстрелю.

Я кивнул.

Мы покинули здание театра «Стикс» бок о бок, но нас разделяли целые мили.

Стоило нам выйти на улицу, зазвонил мой мобильник. На этот раз звонил Эдди, Злое божество опасной бритвы — по крайней мере, так он себя величал. А поскольку он имел привычку убивать всех, кто с ним спорил, никто не возражал против его права носить это имя. Эдди Бритва, безусловно, самый странный и самый опасный человек на Темной Стороне, с ним нельзя не считаться. На этот раз у него была для меня информация.

— Слыхал, ты ищешь Нечестивый Грааль, — начал он без предисловий. — Я знаю, где он. У Коллекционера.

— Я как раз прорабатываю эту версию, — ответил я. — А почему ты считаешь, что он у Коллекционера?

— Потому что я сам добыл для него Грааль. — Эдди говорил загадочным шепотом, впрочем, как и всегда. — Точнее, он нанял меня, чтобы отобрать Грааль у тех ублюдков, которые добрались до него первыми. Коллекционер начал нервничать, когда его люди потеряли Говорящий пистолет, поэтому обратился ко мне. В другое время он бы поостерегся, но на сей раз у него было кое-что нужное мне, поэтому мы заключили сделку. Нечестивый Грааль находился в руках Крестоносцев, своры оголтелых христиан-евангелистов, которые собирались использовать его в своем крестовом походе на Темную Сторону. Они хотели перебить всех мало-мальски владеющих магией, объявить их неугодными Богу, нехристями. Поскольку я тоже подпадаю под эту категорию, я был рад возможности нанести упреждающий удар.

— Тебя нанял Коллекционер? — переспросил я. — А я думал, ты больше не работаешь за деньги.

— Не работаю, — подтвердил Эдди Бритва. — В уплату он сообщил мне, где находятся Крестоносцы. Я уже давно ищу этих гадов. Они затаскивали подростков, сбежавших из дома, на свои базы и промывали им мозги, а потом посылали шпионить или заманивать других подростков. Эта мелюзга должна была стать пушечным мясом в их крестовом походе.

— Значит, сейчас Нечестивый Грааль у Коллекционера?