Нужная работа Бабкин Михаил

— По коричневой с белыми вкраплениями, — задумчиво повторил Далий, выискивая взглядом нужную полосу. — Ага, нашел! — Он надавил на педаль: самоходка медленно подкралась к путеводной линии, пропустила ее под собой и поехала дальше, неторопливо и безопасно. Не привлекая внимания «вороньих глаз».

— Слушай, неужели все эти линии ведут во дворец? — На всякий случай Марвин говорил тихо, едва шевеля губами. — Вон их сколько, запутаться можно.

— Конечно нет, — так же тихо ответил Граф. — Две трети из них ложные и ведут в расстрельные тупики. Где нарушителей ожидают все те же «кистени»… И сразу, чтобы предупредить другие вопросы: линии подвижные, поэтому путеводный узор меняется каждый день. А расцветки основных линий — раз в месяц, для профилактики возможного шпионажа. Не меняется только служебно-хозяйственная полоса, потому что на ней задействовано слишком много выездной техники. Мусоровозы, продуктовая доставка, почта, ремонтное обслуживание и прочие службы. Были, знаете ли, досадные случаи, после которых цвет полосы решили не менять. Во избежание потерь машин и водительского состава.

— Понятное дело, — мудро покачал головой Далий. — Особенно если с бодуна ехать, а тут нате вам, опять новая композиция, да еще с другим цветом! Не каждый мозг такую нагрузку выдержит, особенно если по нему «кистенем» долбанут. Вредная у ваших водил профессия, ничего не скажешь.

Марвин слушал разговор вполуха: его заботило не то, как они доедут до дворца — с этим было понятно, — а то, как они в него проберутся. Граф однажды обмолвился, что информационная техника, в отличие от людей, помнит его до сих пор. Сканер дорожного полицейского был тому конкретным примером — высветил и льготы, и имя, и должность Графа. Наверняка взял их из полицейской базы данных.

«Однако, — отметил про себя Марвин, — если исчезли все бумажные записи о Графе-Гринвиче, то почему его помнят технические системы? Скорей всего, Фемах просто не учел их в своем проклятии, не подумал о такой возможности. Оно и неудивительно — что взять с бывшего взломщика сейфов! Какие, к чертям собачьим, могут быть навыки по информатике у медвежатника? Для него это глупое баловство, не заслуживающее внимания».

— Кажется, приехали, — напряженным голосом доложил Далий. — Там в стене что-то типа въезда, да и линия вроде бы туда направляется. Короче, готовимся к вторжению! Ура, господа.

— Я на пол, а вы действуйте, — предупредил Граф, прячась между сиденьями. — Ни на что не реагируйте, ведите себя естественно. То есть сидите как болваны и не улыбайтесь, вам по службе не положено. Спросят, зачем вы здесь, ответите, что с проверкой магоавтоматики служебного входа. Барахлит она, короче.

Самоходка по-прежнему не спеша подъехала к арочному проходу в стене, перевалила через «лежачего полицейского» и оказалась в просторном дворе, перед опущенным шлагбаумом. Марвин даже удивился, насколько легко все получилось, это при мощнейшей-то системе обнаружения и защиты! Как говорится, на всякого мудреца довольно простоты, точнее не скажешь.

Левую часть двора занимали выкрашенные в красное ангары с запертыми воротами. Наверняка там хранились машины местного пользования, какие-нибудь мусоровозы или снегоуборщики, кто знает. Хотя, судя по окраске, скорей всего, в них стояли пожарные самоходки — это было бы логично, с учетом сложности проезда к дворцу.

По правую сторону темнела асфальтовая площадка, расчерченная белыми полосами на одинаковые прямоугольники. Тут вопросов не было, типичная стоянка для приезжего транспорта, сейчас почти пустая. Лишь на одной из разметок громоздился трейлер с рекламной надписью по борту: «М-р Битлджус, уничтожение клопов и тараканов». Трейлер был старый, с облупившейся местами эмалью, отчего становилось понятно, что дела у м-ра Битлджуса идут неважно. Марвин не сомневался, что и клопы, и тараканы уже давным-давно покинули город, если вообще когда-нибудь в нем обитали.

А впереди был дворец. Вернее, его задняя стена, уходящая едва ли не в облака: белая, ровная и глухая. Ни единого окна, лишь бесчисленные ряды вентиляционных отверстий снизу доверху.

В стене виднелись стальные двери, здоровенные, похожие на ворота. Марвин насчитал их восемь штук и лишь после заметил девятую, обычного размера, отнесенную далеко от остальных. Вполне возможно, что это была та самая дверь, которая им требовалась. Которая оборудована автоматической системой пропуска. Оставалось только выйти из машины и поднять шлагбаум, чтобы проверить догадку.

— Это еще не все, — глухо донеслось из-под сидений. — Повторяю, ни на что не реагируйте, сидите и ждите. Если проверка пройдет удачно, сами сообразите, когда можно ехать дальше. И немедленно наденьте очки, иначе провалите всю операцию!

— Да чего ж в них особенного? — надевая очки, проворчал Марвин. — Ладно, приказано — сделано. Будем ждать, что бы там ни случилось.

Ожидать пришлось недолго. Откуда-то со стороны ангаров показались двое в камуфляжной форме: один со скорострельным пистолем на плече, другой со знакомым Марвину сканером, двойником того, что был у дорожного полицейского. Боец с пистолем на ходу дожевывал бутерброд, повелительно указывая свободной рукой на шлагбаум — мол, стоять, ждать и не шевелиться.

Первым подошел боец со сканером: не говоря ни слова, он обследовал прибором номер машины. Затем, не утруждая себя лишними разговорами, навел объектив на сидящих в салоне, прямиком через лобовое стекло. Что он увидел на экране, Марвин не знал, но боец выключил прибор, показал товарищу колечко из двух пальцев и с равнодушным видом отошел в сторону. Наверное, это был какой-то армейский сигнал, который ни Марвин, ни Далий не знали, что-то вроде команды «отбой тревоги». Или «все в порядке».

Боец с пистолем подошел к самоходке, постучал ногтем в оконце водителя. Далий опустил стекло и застыл с надменным видом, уставившись строго перед собой. Как того требовал Граф — болван болваном.

— С какой целью прибыли? — Голос у бойца был скучающий, и спрашивал он исключительно по долгу службы. По обязанности.

— Проверка магоавтоматики служебного входа, — не поворачивая головы, сухо ответил Марвин. — Поступил сигнал о ее неисправности. Какие еще будут вопросы?

Боец отступил, с некоторой растерянностью глядя на самоходку, — видимо, сюда редко заезжали на подобных крутых машинах и уж тем более с подобными заявлениями, — и промямлил положенное по протоколу:

— Есть ли запрещенные предметы в салоне и багажнике?

— Есть. Золото, бриллианты, наркотики и чемодан хардосской валюты, — наконец-то посмотрев на него, рявкнул Далий. — Тут вопрос государственной безопасности, а он в допросы играет! Еще и бутерброды на посту жрет. Поднимай шлагбаум или буду таранить!

Боец затравленно кивнул, трусцой подбежал к заграждению и поднял его, давая проезд машине. Миновав шлагбаум, Марвин посмотрел в водительское зеркальце: обиженный вояка с большим чувством показывал вслед самоходке средний палец — универсальный жест, понятный даже гражданским.

— Что-то охраны маловато. — Далий направил машину к расположенной отдельно двери. — Прям несерьезно как-то устроено. Я думал, будет не меньше роты, с собаками и огнеметчиками для убедительности. Типа того.

— Ты заметил, что над въездом во двор стоит башенка? — Граф выбрался из-под сидений, пригнувшись посмотрел в заднее окно и ухмыльнулся, увидев жест бойца. — В ней «кистень» двойного направления. В случае чего во дворе никого из живых не останется, ни нарушителей, ни бойцов. Такая вот у них работа… Подгоняй машину боком к стене, — приказал Граф. — На всякий случай. Чтоб меня на посту видно не было.

Самоходка остановилась аккурат напротив двери. Марвин выбрался из салона, глянул поверх крыши в сторону въезда: на посту никого не было. То ли боевая парочка решила не дразнить гусей и на время скрылась с глаз строгих проверяющих, то ли у них еще оставались недоеденные бутерброды. Что, конечно, было важнее любой проверки и даже возможной диверсии.

— Чисто, — сказал Марвин. — Вылезайте, и пойдем. Кстати, Граф, можешь объяснить мне фокус с очками? Я понял, что они обманули сканер, но как?

Граф выбрался из машины. Кряхтя, повел плечами, разминая спину, с удовольствием потер поясницу и лишь затем соизволил пояснить:

— В них специальные стекла, выдающие сканеру ложную информацию о владельце. В общем, сообщают инспектору, что перед ним ВИП-персона из высшего руководства, сведения о которой находятся в разделе «для служебного пользования» и разглашению не подлежат. Короче, вы оба сейчас темные управленческие лошадки, от которых простым служащим лучше держаться подальше. — Граф подошел к двери, приложил ладонь к опознавательному прямоугольнику.

— Ишь ты, — восхитился Далий, пряча очки в нагрудный карман пиджака, — обязательно захвачу с собой. Авось в обители пригодятся.

— Это зачем же? — не понял Марвин. — Шефа с его планшетом дурить? Он тебя и без шпионской оптики как облупленного знает. Ничего не выйдет, поверь.

— Темнота, — снисходительно отозвался напарник. — На некоторых этажах есть заблокированные комнаты с похожими опознавателями, туда вообще никому допуска нету. А у меня теперь будет. Интересно, что там хранится?

— Золото-бриллианты, — с серьезным видом подсказал Марвин. — И хардосская валюта. Хрена ты туда войдешь, не той системы очки. Но попробовать можно, почему бы нет.

Граф предупреждающе поднял руку, и напарники умолкли. В тишине было слышно, как потрескивает, остывая, корпус самоходки; как где-то на окраине двора переговариваются бойцы, щедро «загермардя» приезжих козлов. И все. Будто, кроме пожарных ангаров, автомобильной стоянки да стены с дверью, в этом мире ничего больше не существовало. Словно двор накрыли гигантским куполом, отрезавшим любые наружные звуки: тишина стояла поистине мертвая. И тем пугающая.

— Что-то мне здесь не нравится, — занервничал Далий. — Как-то мне стремно, господа. Будто сейчас ка-ак жахнет по нам что-то жуткое, мозговысасывающее. И каюк экспедиции, и прощай, мама дорогая.

— Да уймись ты, — с досадой прошипел Граф. — Тут акустика особая, из-за кирпичных стен. Я о другом — что-то запорный механизм не срабатывает. Должен быть характерный щелчок, а от вашей болтовни ни черта не слышно. Заткнитесь, любезные, и не мешайте! — Он отвернулся к двери, вновь приложил ладонь к опознавательному экрану.

Далий посмотрел на Марвина, удрученно развел руками — да, профессионала за работой лучше не нервировать. Может и в морду дать.

За дверью громко щелкнуло, и она уехала в стену, открыв ярко освещенный коридор с практично-серыми кафельными стенами. Кое-где кафельные плитки успели отвалиться и теперь сиротливо валялись на цементном полу — чувствовалось, что ходом пользуются редко. Или не хотят приводить его в порядок.

— А вот и долгожданный звук, — участливо сообщил Далий. — Как заказывали.

— Капитан Очевидность, — буркнул Марвин, входя вместе с Графом в коридор. — Специалист по своевременным докладам. Иди быстрей, не то дверь закроется.

Далий пожал плечами — типа хотелось как лучше, а получилось как всегда — и заторопился следом за старшим.

Коридор вывел троицу к лифтовой площадке с уходящей вверх подъездной лестницей. Судя по грязным, засыпанным строительным мусором ступенькам, лестницей никогда не пользовались. И вряд ли будут пользоваться, пока не случится что-нибудь глобальное — скажем, пожар или землетрясение. Или конец света в отдельно взятом мире.

— Нам на тринадцатый. — Граф подошел к решетчатой двери, нажал кнопку вызова.

Марвин невольно поморщился, услышав до боли знакомые скрежещущие звуки: разумеется, лифт во дворце был устроен точно так же, как и в обители. Кто бы сомневался.

— Основные лифты гораздо современнее, — словно подслушав мысли Марвина, сказал Граф. — Но нам непринципиально. Главное, не пешком.

— А что на тринадцатом? — Далий поправил надетый на плечо ремень кофра. — В смысле готовить посох к бою или так обойдемся? Интеллигентно.

— Обойдемся, — отрезал Граф. — Там мой кабинет с инфошаром и доступом к сведениям о Фемахе. Выясним, что с ним стало, а дальше будем действовать по обстоятельствам. Надеюсь, особых проблем не возникнет. Если, конечно, ты их нам специально не устроишь. — Граф через плечо оглянулся на Далия.

— Я? Да никогда, — категорично отказался тот. — И вообще, разве я хоть когда-нибудь их устраивал?

Граф с Марвином ехидно заулыбались.

Далий хотел было обидеться, но тут пришел лифт, и напарник решил отложить обиду на потом. Когда время будет. И если он о ней вспомнит.

Как ни странно, тряская кабина шла вполне ходко. Марвин не успел заскучать, как та со скрипом остановилась, доставив пассажиров на место.

Тринадцатый этаж выглядел на удивление стандартно. То есть как офисный коридор какой-нибудь малобюджетной фирмы — с пластиковыми дверями по обеим сторонам, с черным синтетическим ковролином на полу и редкими скамьями на металлических ножках. Невзрачность этажа скрашивали расставленные там и сям горшки с карликовыми пальмами, но, подойдя ближе, Марвин понял, что они искусственные. И ничем не лучше того же ковролина — его хотя бы изредка пылесосили.

— Двадцать пятый кабинет, — едва слышно предупредил Граф. — В середине коридора, по правой стороне. Очень надеюсь, что мы никого не встретим. Но, если не повезет, действуем по плану: вы — охранники, поймавшие бомжа. И ведете его на допрос… Кстати, допросная в самом конце коридора. Там звукоизоляция лучше.

Марвин шагал первым, нервно посматривая на дверные бирки и ожидая, что вот-вот из какого-нибудь кабинета вывалится какой-нибудь начальственный тип. И, с ходу поняв, что к чему, устроит им допрос с пристрастием — в дальней по коридору комнате. Отдел маготехнической безопасности как-никак, здесь наверняка одни параноики служат, подозрительные и никому не верящие.

Однако никто из кабинетов не выходил, да и навстречу не попадался: длинный коридор казался вымершим, словно на этаже вообще никого и никогда не было.

— Странно, — прошелестел идущий за Марвином Граф, — в конторе действительно как-то пустовато. Гм, а какой нынче день? И какое число? — Он помолчал, соображая, потом облегченно сказал: — Сегодня же именины верховного президента! Значит, все на читке торжественного приказа с заключительным хоровым исполнением гимна. И разумеется, с банкетом, как же без него. Отлично. — Граф потер ладони. — Можно расслабиться, но в меру, не теряя бдительности.

— Банкет, какой кайф, — удрученно вздохнул Далий. — Может, заглянем туда потом? Одеты как надо, даже очки шпионские при себе, кто заподозрит? Есть очень хочется, — простонал он. — Типа зверски жрать. Это боец своим бутербродом меня раздразнил, — страдальчески пожаловался Далий. — Вот же сволочь.

— Дальше кабинета есть открытая комнатка с шкафом-раздатчиком. — Граф без радушия посмотрел на некстати оголодавшего Далия. — С закусками и минеральной водой. Причем бесплатно, для сотрудников. Поешь и приходи. Надеюсь, со здешними цифрами ты разберешься? — настороженно поинтересовался он. — Не станешь ломиться в чужой кабинет?

— С этими — запросто. — Далий глянул на бирки. — Нормальный шрифт, читаемый, не то что на спидометре самоходки. Ну, пока. — Обогнув Марвина, Далий заторопился по коридору.

— Пришли. — Граф остановился возле ничем не примечательной двери, точно такой же, как и остальные, но с номером двадцать пять на начищенной латунной табличке. — Давненько я здесь не был, даже жутковато заходить. — Он вытер вспотевшую ладонь о шорты и, поколебавшись, приложил руку к считывающему прямоугольнику.

Кабинет главы президентского отдела выглядел не менее скучно, чем коридор. Левую стену закрывал стеллаж, доверху забитый пластиковыми папками, по правую сторону висела диаграмма с непонятными графиками, а в центре громоздился дубовый стол в стиле «мечта бюрократа» с пристроившимся за ним креслом. Из бытовых удобств в кабинете были лишь водяной кулер и мусорная корзина в углу. Разумеется, пустая.

Работать в таком помещении мог только человек с воображением арифмометра, которому для делового настроя вполне хватало стола и инфошара на нем. Ни о каких уютных мелочах вроде семейной фотографии на столешнице или статуэток на стеллажной полке тут не могло быть и речи. Абсолютно функциональное оформление, где нет места чувствам — если они не связаны со служебной необходимостью.

— Надо же, ничего не изменилось. — В голосе Графа прорезались ностальгические нотки. — Будто я никуда не уходил.

Он прошел в кабинет, с нежностью погладил кожаную спинку кресла, отодвинул его и по-хозяйски уселся за стол. Легким прикосновением руки Граф включил инфошар: матовая сфера ожила, заполнившись непонятными Марвину цветными картинками, текстами и графиками.

— Ты пока погуляй, воды, что ли, выпей, — рассеянно сказал Граф, листая изображения в шаре. — Займись чем-нибудь. Я тебе скажу, когда разберусь с Фемахом.

Марвин кивнул, хотя Граф этого не мог видеть, и от нечего делать принялся разглядывать корешки папок на стеллаже. Надписи в прозрачных карманчиках-вкладышах оказались суровыми по содержанию, каждая начиналась с фразы «Дело о…». Марвин, позевывая, осмотрел верхние ряды, присел на корточки — и ногам отдых, и нижние вкладыши читаемы, — провел рукой по твердым обложкам и замер, когда палец уткнулся в самую крайнюю, самую невзрачную папку с блеклой надписью «Дело о целителе Фемахе».

— Это я удачно присел, — пробормотал Марвин, с трудом вытаскивая папку из плотного ряда. — Это я прямо-таки молодец!

Папка была тонкой, но в ней наверняка хранились все нужные сведения, которые Граф пытался разыскать в инфошаре. Тем более что на обложке алел гриф «Без права выноса» и вряд ли собранные под ней документы были о чем-то пустяковом из жизни беглого видящего.

Марвин повернулся к Графу, собираясь похвастаться находкой, когда от двери донеслось негромкое предупреждение:

— Всем оставаться на местах, никаких резких движений. Кто вы такие и что делаете в моем кабинете?

Марвин медленно повернулся на голос.

В дверном проеме стоял высокий мужчина в черном костюме, худой, с коротко стриженными седыми волосами. Незнакомец чем-то напоминал Графа — если его, конечно, одеть как надо — и с холодным недоумением разглядывал посетителей.

«Они здесь что, по внешнему виду начальников выбирают? — отстраненно подумал Марвин. — Забавная идея, хотя дурацкая».

В руке у мужчины был пистоль, направленный куда-то посередине между Марвином и Графом: чувствовалось, что незнакомец умеет обращаться с оружием и в случае чего выстрелит не задумываясь. Успеет среагировать на любое движение незваных гостей.

Граф выглянул из-за шара и оскалился в злобной улыбке.

— Гринвич? — ровным голосом сказал мужчина. — Интересный сюрприз. Из-под какого камня выполз, старый ублюдок? Я ведь про тебя совершенно забыл, думал, сдох давно, а ты жив. И даже вломился в мой кабинет. И даже роешься в моем инфошаре. Чертовски неожиданный поворот судьбы.

— Я тоже рад тебя видеть, братец Дрон, мой верный заместитель. — Граф нисколько не испугался пистоля, похоже, он его вообще не заметил. Или проигнорировал как нечто второстепенное, не важное.

— Ты понимаешь, что теперь с тобой будет? — Дрон не обращал внимания на Марвина, хотя и держал его в поле зрения. Сейчас он разговаривал только с Графом. — Ты же предатель, Гринвич. Хардосский шпион. Об этом все знают.

— Конечно, — равнодушно согласился Граф, — иной легенды просто не могло быть. А сейчас извини, мне надо работать. — Он вновь скрылся за инфошаром. Точнее, спрятал за ним лицо.

Дрон непонимающе уставился на Марвина, перевел взгляд на видимую за столом фигуру Графа.

— Кто вы такие и что делаете в моем кабинете? — неуверенно произнес Дрон. — Черт, у меня такое впечатление, что это уже случалось…

За спиной Дрона возник Далий и без лишних слов огрел его по голове твердым кофром. С размаху, по затылку. Глава президентского отдела маготехнической безопасности выронил пистоль и, обмякнув, упал на пол.

Услышав глухой удар, Граф на секунду отвлекся от инфошара, посмотрел на лежащее у порога тело, сказал «ну-ну» и вернулся к своему занятию. По всей видимости, здоровье бывшего заместителя его не интересовало.

Далий повесил кофр на плечо, аккуратно закрыл дверь, а затем деловито поинтересовался:

— Я что-то пропустил?

— Вроде того. — Марвин бросил на стол папку, подобрал и положил сверху тяжелый пистоль. — Это нынешний начальник отдела, бывший заместитель господина Гринвича. Прошу любить и жаловать.

— Быстро же вы познакомились, — заметил Далий, обшаривая ящики стола и не обращая внимания на гневное мычание занятого поисками Графа. — Ага, то, что надо! — Он вернулся с двумя мотками канцелярского скотча и, кивком попросив Марвина помочь, принялся обматывать руки Дрона липкой лентой.

Марвин как раз заканчивал обвязывать ноги, когда Далий тихо охнул и сел на пол, вытаращившись на лежащее перед ним тело.

— Что случилось? — Марвин посмотрел, куда уставился напарник.

На руке Дрона, под задравшимся вверх рукавом, явственно проступала игральная карта. Вначале она проявилась как четырехугольная припухлость с неопределенным рисунком, но очень быстро стала видна полностью — словно медленно, но верно просачивалась сквозь кожу. Наконец карта отслоилась и упала на пол, рубашкой вниз.

— Десятка красных рыцарей, — дрогнувшим голосом сказал Далий. — Сдается мне, если бы этот тип был жив, вряд ли карта вылезла бы из него сама по себе. Как думаешь?

Марвин приложил пальцы к шее Дрона и, не нащупав пульса, согласно кивнул. Хотя он не был полностью уверен в своем диагнозе: может, у этих созданий вообще нет сердцебиения. Особенно если вспомнить найденного в коридорах диверсанта с губчатой массой вместо внутренних органов. Конечно, можно было бы для сравнения проверить пульс у Графа, но вряд ли тот обрадуется этому смелому эксперименту. И вообще, сейчас его лучше не трогать, не то пошлет ко всем чертям. А то и подальше, с него станется.

— Тю, — вставая, сказал напарник. — Как-то неудобно получилось. Видимо, удар не рассчитал, посох-то тяжелый, а к кофру я не привык. Зараза такая. — Он поднял карту с пола и, брезгливо держа ее на отдалении, отнес к Графу. Где и уронил на стол возле инфошара. — Слушай, гражданин поисковый, тут из твоего заместителя лишняя деталька вывалилась. — Далий постучал пальцем по разрисованной картонке. — Чего с находкой делать?

Граф посмотрел на карту, пренебрежительно скривил губы:

— Всего лишь десятка! К тому же пользованная. Вряд ли с нее будет какой-нибудь толк. Тем более что она от Дрона, не хочу иметь с ним ничего общего. Стукач, карьерист и подлец. И мой двоюродный брат заодно. — Он не глядя ткнул пальцем в сторону мусорной корзины. — Туда выкинь. Или возьми себе на память, как хочешь. Мне все равно.

Далий почесал в затылке, ничего не сказал и вернулся к Марвину. Кивнув в сторону Графа, он глубокомысленно изрек:

— Знаешь, иногда в семейных делах сам черт ногу сломит… Интересно, может, у нашего инфоспециалиста здесь еще какие-нибудь любимые родственнички есть? Типа пристроенные к хлебному месту дяди, тети, племянники и внебрачные дети. А что, я бы тоже не отказался — скажем, арестовал с десяток-другой шпионов, потом спел гимн на общем собрании, и вперед, на банкет, красота! Кстати о банкете. — Далий вытащил из кармана пиджака пару бутербродов. — Нес тебе с Графом, но ему теперь не до жрачки, у него родственник погиб. Видишь, как скорбит, прям с горя убивается, однозначно.

Марвин с умилением взял бутерброд — надо же, не забыл! — и собрался было откусить кусок побольше, когда в дверь неожиданно постучали в несколько рук. Требовательно, по-свойски. Как будто их здесь ждали.

Марвин посмотрел на Далия, тот на Марвина, а после оба — на Графа. Ситуация складывалась хреновая, и что теперь делать, не знал никто из напарников.

Граф отвлекся от инфошара, настороженно посмотрел на дверь, а затем быстрым движением взял лежавший на папке пистоль. Убедился, что он взведен — Дрон не шутил, — и поставил оружие на предохранитель, до нужного момента.

— Дрон, какого дьявола закрылся, — нетрезво заорал кто-то за дверью, — ты же обещал! Мы с собой и выпивку, и закусь принесли, открывай давай. К черту банкет с рядовыми хомячками, достали уже. Дрон!

— Что теперь делать? — одними губами спросил Марвин.

Граф с сожалением посмотрел на инфошар, он явно отыскал не все, но выбирать не приходилось.

— Сюда. — Граф подошел к диаграмме на стене, дернул за свисавший рядом шнурок. Длинный плакат с графиками скользнул вверх, открыв спрятанную за ним железную дверь. Конечно же с опознавательным прямоугольником на стене, но это была не проблема. Настоящая проблема сейчас ломилась во входную дверь, стуча в нее кулаками и ногами — пластиковая панель ходила ходуном и скоро должна была сломаться. Или открыться, если замок не выдержит.

— Тело с собой захватите, — не оборачиваясь, приказал Граф, — незачем улики оставлять. Пусть думают, что их шеф где-то загулял. Сунуться в личный аварийный лифт они не смогут, нет у них прямого допуска. А пока разберутся, что к чему, пока найдут нужного человека, мы уже будем далеко.

— Обижаешь, начальник, — возмутился Далий, беря покойника за ноги, — мы бы и сами насчет улик сообразили. У нас с Марвином о-го-го какой опыт по тасканию мертвецов на длинные дистанции! Верно, господин верховный носильщик?

Марвин не ответил: забрав со стола папку, он ухватил Дрона за пиджак на плечах и, поднатужившись, помог Далию занести тело в открывшуюся кабину лифта.

Кабина была маленькой, не рассчитанной на трех пассажиров с трупом. Поэтому напарники прислонили Дрона к стенке и подперли его своими спинами; с трудом втиснувшийся Граф ткнул в единственную нижнюю кнопку — лифт закрыл дверцы и рухнул куда-то вниз. Скорость была впечатляющая, не чета разболтанному лифту для технических служб: у Марвина перехватило дыхание, он почувствовал, что становится легче. Словно вот-вот воспарит тихим ангелом над полом и стукнется теменем об низкий потолок.

— Куда едем? — с трудом сдерживая подступающий к горлу бутерброд, просипел Далий. — Почему лифт аварийный?

Граф не успел ответить: кабина затормозила ход, остановилась и с коротким шипением открылась. В лицо Марвину подул прохладный ветерок, пахнущий чем-то знакомым — не то чтобы приятным, нет, но вызывающим какие-то смутные воспоминания. Что-то такое, с чем Марвин уже сталкивался.

Через плечо Графа был виден уходящий вдаль зал: громадный, ровно освещенный, с высоким арочным потолком и широкой площадкой ожидания. По правую сторону зала — в неглубокой траншее вдоль облицованной мозаичными портретами стены — тянулись поблескивающие сталью рельсы.

— Это же метро! — сдавленно произнес Далий и все-таки не сдержал съеденное, хорошо хоть Граф успел выйти из кабины. — Извиняюсь, — не слишком смутился напарник, — я не нарочно. Давка, духота, свободное падение. Обычный форс-мажор.

— Верно, — пропуская мимо ушей ненужные оправдания, согласился Марвин, — здорово напоминает узловую станцию столичного метрополитена. И наш хранилищный этаж заодно. Эй, Граф, куда родственничка девать? — Он повернулся к Дрону и невольно отшатнулся.

За время короткой поездки труп успел превратиться в мумию — темно-коричневую, с острыми скулами, впалыми глазницами и торчащими из рукавов пиджака пальцами-когтями. Костюм висел на иссохшем теле грузным мешком, отчего казалось, будто стоит до него дотронуться, как одежда мгновенно упадет, рассыпав в прах истлевшие под ней мощи.

— Загермард, — увидев мумию, хрипло сказал Далий, — даже два раза загермард. Эдак я одним бутербродом не отделаюсь, эдак мне еще и рулон туалетной бумаги понадобится. Нет, ну разве можно так пугать! Ей-ей, натуральное свинство со стороны гражданина усопшего.

Он выскочил из кабинки, не собираясь притрагиваться к мумии. Марвин тоже не горел желанием вытаскивать мертвеца, куда его потом девать? Пусть стоит себе в лифте, где тихо и спокойно — действительно, чем не склеп? Конечно, мумию когда-нибудь найдут, возможно, очень скоро, но на теле нет никаких ран. А потому, решил Марвин, скорей всего смерть Дрона спишут на резкое обострение нус-проклятия. Обычное дело для здешних мест.

Марвин отошел от захлопнувшихся дверец кабинки и лишь затем вспомнил о забытой на столе карте. Которая все объяснит сослуживцам Дрона, ведь они наверняка тоже пользовались услугами Фемаха. Высокопоставленное руководство как-никак, не рядовые офисные хомячки.

— Ну и черт с ним, — грубо сказал Марвин, — ну и плевать. Да пошло оно все!

— Чего ругаешься? — оглянулся на ходу Далий. — На мой бутерброд наступил, что ли? А, мелочи. Нас однажды в поле на учения возили, мы там как идиоты в противогазах бегали. И типа регулярно падали по команде «взрыв», «вспышка слева, вспышка справа», а поблизости коровы паслись. Знаешь, упасть в свежее коровье дерьмо гораздо круче, чем запачкать туфли каким-то крохотным бутербродом. Один плюс — меня объявили подорвавшимся на мине и освободили от дальнейшей беготни. Отправили форму отмывать.

Марвин невесело улыбнулся, однако байка Далия настроение ему все равно не подняла.

— А что за вспышки-то? — вяло спросил он в спину напарника. — Я не въехал.

— Знамо дело какие. — Далий оглянулся, хитро подмигнул старшему. — У нас же с лунтарями вооруженное до зубов перемирие, забыл, э? С тех пор как они на города свои реактивные метеоры направили, а мы им в отместку закрыли щитом солнце. Ну, ссыльные преступники-повстанцы. На Луне которые.

— Разумеется, — кивнул Марвин, — а как же.

Ни о каких лунтарях он слыхом не слыхивал, не было в его реальности подобных тюрем-поселений. В который раз Марвин убедился, что при множестве бытовых совпадений их действительности сильно разнятся: в его стране закоренелых преступников отправляли через магочервоточины в параллельный мир. Неизведанный, без возможности возвращения.

Марвин ускорил шаг, нагоняя товарищей.

Граф шел впереди, выискивая взглядом что-то известное лишь ему одному. Пистоль, небрежно засунутый сзади за кожаный поясок шорт, выглядел нелепо и опасно — Марвин не доверял поставленному на предохранитель оружию. Особенно когда оно не в кобуре, а болтается невесть в каком месте. Хотя был уверен, что Граф умеет обращаться с пистолем и знает, что делает.

— На, посмотри. — Марвин протянул Графу захваченную из кабинета папку. — Не знаю, что там, но название по теме. Про Фемаха, секретное.

Граф остановился, раскрыл папку и, словно позабыв, куда и зачем шел, начал торопливо перелистывать сшитые в углу листы. Марвин с надеждой поглядывал то на Графа, то на забитые машинописным текстом страницы, ожидая окончательного вывода. В том смысле, пригодилась папка или нет, найдет в ней Граф недостающие сведения или же ей прямая дорога к Далию, вместо желанного рулона туалетной бумаги.

Граф внимательно прочитал последние страницы, закрыл папку, а после с размаху запустил ею в мозаичную стену. Черная обложка стукнулась о портрет верховного президента и рассыпалась листами по траншее; сквозняк над рельсами подхватил секретные документы и, шелестя бумагой, поволок их к черному входу в туннель.

Марвин перевел взгляд с улетающих страниц на Графа, вопросительно поднял брови.

— Больше не нужны, — коротко бросил тот, собираясь идти дальше. Но, видя, что Марвин с Далием продолжают смотреть на него, снизошел до объяснений: — Вся найденная информация по Фемаху теперь тут. — Граф постучал себя пальцем по виску. — Собранная из разрозненных кусков в единое целое.

— Тогда давай делись этим целым, — потребовал Марвин. — Нам ведь тоже интересно! Как-никак одно дело делаем.

— И почему лифт — аварийный, — некстати напомнил Далий. — Надоело быть заинтригованным. Я, может, устал от непонимания.

— Слушайте, господа любознательные, — Граф упер руки в бока, — вам не кажется, что здесь не слишком подходящее место для долгих разговоров? Сейчас найдем транспорт и двинем к вашему Фемаху. Туда, где его содержат. А по пути я все расскажу… Насчет лифта. — Граф отвернулся и зашагал дальше. — Во дворце у каждого руководителя есть личный аварийно-спасательный эвакуатор на случай военной атаки или крупномасштабной диверсии. Для спуска в секретное метро с последующим отъездом в запасной центр управления. В защищенный подземный бункер, если точнее. Достаточно благоустроенный и комфортный.

— Бедные конторские хомячки, — вздохнул Далий, исподтишка толкая Марвина в бок локтем, — а их, стало быть, на произвол судьбы, да? Ни спецлифта, ни бункера, ложись и помирай. Нет, ребята, с таким подходом вам никогда не добиться популярности у офисных масс! Они, массы, печенкой чувствуют, что их в любой момент могут кинуть, а потому фиг будут выкладываться на работе по полной.

Граф не ответил, его мало заботили как «офисные массы», так и абстрактные рассуждения Далия. Дойдя до конца платформы, он спустился по служебной лесенке на уходящую в туннель бетонную дорожку.

— Нам сюда? — Далий с озабоченным видом остановился возле ступеней. — Я вообще-то надеялся, что ты организуешь какой-нибудь президентский состав. Или хотя бы депутатский вагон с самоходным двигателем. А в итоге, получается, опять придется пешком, как простому электорату?

— Размечтался насчет состава, — хохотнул из темноты Граф. — В техническом отсеке стоит дрезина, на ней и поедем. Туда, куда нам нужно, вагоны не ходят.

— Дрезина хоть с моторчиком? — уныло спросил Далий, спускаясь на тропинку.

— С ручным приводом, — гулко донеслось из туннеля. — Причем на двоих. Вам обоим скучать не придется!

— Зашибись, — выразительно сказал Далий. — Загермардский загермард, блин.

Как ни удивительно, Марвин был с ним абсолютно согласен.

ГЛАВА 14

Дрезина мчалась по рельсам, дробно постукивая колесами на частых стыках.

В туннеле было сыро, в меру прохладно и не слишком темно: бурые от плесени потолочные лампы вполне позволяли различать окружающее. Недалеко, всего шагов на десять — пятнадцать, но и это уже было кое-что. Все ж не кромешный мрак.

Однако смотреть в общем-то было не на что — заросшие мхом стены выглядели скучно и уныло, а путь впереди казался бесконечным. Оставленный позади туннель тоже не внушал оптимизма: Марвин с тревогой ждал, что в сумерках вот-вот вспыхнет мощный прожектор и усиленный мегафоном голос рявкнет что-нибудь вроде: «Остановиться! Всем лечь, руки за голову!» А после прозвучит предупредительная очередь поверх голов. Или сразу на поражение, чего церемониться с хардосскими шпионами.

Но время шло, а прожектор не загорался. В конце концов Марвину надоело оглядываться в ожидании погони, да и работа с рычагом отгоняла дурные мысли. Впрочем, как и любые другие. Сложно рассуждать о чем-то, когда приходится постоянно опускать и поднимать руки, опускать и поднимать… Как на бессмысленной, осточертевшей физкультурной зарядке.

«Чтобы я хоть когда-нибудь согласился на подобную авантюру! — смахивая пот со лба, раздраженно подумал Марвин. — Проклятая дрезина, неужели Граф действительно не мог организовать что-нибудь более подходящее?»

Похоже, Далий был того же мнения. Он злобно сверлил взглядом развалившегося на дощатой скамейке Графа — нога на ногу, пиджаки напарников для мягкости, руки вдоль спинки, взгляд сонный — и бормотал под нос что-то нечленораздельное. Наверняка ругательное.

Кофр с посохом мерно раскачивался над плечом Далия, напоминая Марвину работающий стеклоочиститель самоходки. Положить ценный груз на пол дрезины напарник отказался наотрез, по принципу «все свое ношу с собой». Или на себе, для полной надежности.

— Граф, — не оборачиваясь к скамье, хрипло позвал Марвин, — нам еще долго ехать? Руки уже отваливаются. И пить хочется.

— Некоторое время, — зевнув, уклончиво ответил тот. — Ничего, войдете в рабочий темп, станет легче. По пути будет остановка, там, надеюсь, отыщем воду. Может, где-нибудь и еда завалялась, кто знает! Я много лет в тех местах не бывал — ветка старая, заброшенная, инспектируется раз в пять лет. Да и то чаще всего только на бумаге, в плановых отчетах. Кому охота ездить по глухим местам.

— Не удивлюсь, если там водятся призраки. — Марвин откашлялся, плюнул на убегающие назад бетонные шпалы. — Нечисть просто обожает заброшенные подземелья. Особенно которые фиктивно проверяются.

Он попробовал представить себе подземную станцию, всеми забытую, кишащую привидениями, но ничего не получилось. Вместо злобной нечисти почему-то виделся ряд торговых автоматов на перроне, с рядами запотевших баночек пива и упакованными в целлофан горками бутербродов. Марвин почувствовал, как набегает голодная слюна, и замотал головой — приятное наваждение рассеялось без следа, оставив во рту несуществующий привкус хмеля. — Марвин, — едва слышно позвал Далий, — у меня офигенная идея. — Он украдкой глянул на Графа — тот клевал носом, безразличный к проблемам тягловой силы — и продолжил заговорщицким шепотом: — Алле, прачечная-фигачечная, ты же у нас типа видящий с полномочиями! Так какого хрена мы плетемся на этой развалюхе, зарабатывая мозоли и спинную грыжу? Давай-ка меняй реальность в нашу пользу, мне до чертиков надоела и эта ручка, и эта дрезина, и этот нагло дрыхнущий паразит графского сословия.

— Интересная мысль. — Марвин вытер щеку о плечо, оставив на рубашке мокрое пятно. — Можно попробовать, только за результат я не ручаюсь. А еще я не могу одновременно толкать дрезину и пытаться работать с комплексом. Мне надо сосредоточиться, иначе ничего не получится. Хотя бы на полу посидеть, отвлечься от туннельной реальности.

— Валяй, сосредотачивайся, — великодушно дозволил напарник. — Я уж как-нибудь сам ручку подергаю. Ты, главное, напрягись по-правильному, нашамань чего-нибудь крутое, чтобы быстренько до цели добраться. Кстати, — спохватился Далий, — а какая у нас цель? В смысле куда мы едем?

— Действительно, — растерянно согласился Марвин. — Я ведь должен представить себе конечное место, иначе какой смысл шамански напрягаться. Эй, господин пассажир! — Он повернулся к похрапывающему, неловко завалившемуся на бок Графу. — Ты ведь обещал нам рассказать о Фемахе. Давай отрабатывай поездку, не то живо к рычагу пристрою.

Граф сел, потер глаза пальцами и, высморкавшись на рельсы, веско ответил:

— К рычагу не встану, у меня застарелый радикулит. Не хватало, чтобы я расклеился посреди дороги. А насчет Фемаха согласен, давно надо было, но как-то не получилось. Как-то забылось. Хроническая утомляемость, наверное. Возрастное.

Далий сочувственно покивал, сказал вполголоса: «Пр-роклятая старость!», но Граф сделал вид, что не расслышал. Марвин показал напарнику кулак, но ушлый Далий, беря пример с Графа, притворился, что не заметил.

— Итак, — Граф поерзал, устраиваясь поудобнее на пиджаках, — вот вам обещанная история. Коротенько, без особых подробностей, которых я, увы, не знаю. Только официальные факты, а также городские слухи и сплетни, которые иногда бывают важнее фактов… Вы слушать-то слушайте, а от работы не отвлекайтесь, — указал он, заметив, что дрезина начала ехать медленнее. — Понимаю, что устали, крепитесь. Скоро будет первая остановка, платформа «Сортировочная» с нужной нам развилкой. Там и отдохнете. Если, хе-хе, призраки не помешают.

История о Фемахе оказалась действительно короткой, хотя рассказывал Граф ее долго: он то и дело начинал клевать носом, сонно понижая голос, отчего слова пропадали за перестуком колес. Тогда Марвин громко спрашивал в потолок: «А вот кого на рычажные работы?», после чего рассказ становился гораздо бодрее.

…После таинственного исчезновения главы президентского отдела маготехнической безопасности Фемахом занялись всерьез. Слишком уж подозрительной казалась это странная пропажа, аккурат во время допроса. Дело в том, что о главе отдела помнили — вернее, знали, что был такой. Да и как же без него, когда должность есть, кабинет тоже наличествует, а самого начальника нигде нет.

Однако как звали главу безопасности, как он выглядел и сколько ему было лет, не помнил никто. Заодно исчезли все архивные сведения о нем, что указывало на явную вредительскую магию. Вполне возможно, что в непонятном происшествии были замешаны спецслужбы Хардосса, а это круто меняло ситуацию с Фемахом, который мог оказаться засланным вражеским агентом. И его чудесное лечение — всего лишь хитрая уловка, чтобы добраться до верховного президента для выполнения задания. Наверняка диверсионного.

С Фемахом принялись работать штатные техномаги, которые не умели исцелять нус-проклятие, но могли вывернуть сознание человека едва ли не наизнанку. Колдуны без особых усилий выудили из подследственного все, что хотели. Вернее, то, что смогли найти: оказалось, что самозваный целитель имеет о своем прошлом крайне смутное представление, словно кто-то уже основательно поработал над его личностью…

«Видимо, состояние бреда оказалось сильнее магии допроса, — с ожесточением толкая надоевший рычаг, подумал Марвин. — Что-то вроде самоблокировки, несомненно. Представляю, сколько пурги накопилось в башке гражданина Фемаха, лопатой не разгребешь! Бедные техномаги».

…Но кое-какие сведения о прошлом все же сохранились — хотя бы о том месте, где когда-то жил Фемах; о странной обители с бесконечным количеством коридоров, этажей и залов. И о сотрудниках, с которыми работал Фемах. И о том, как он проник в мир через запрещенный к исследованию канализационный лабиринт.

Про окраинные стоки под городом знали все, но спускаться в них было категорически запрещено. Впрочем, никто туда и не стремился, даже отчаянные диггеры — потому что ушедшие в лабиринт, как правило, не возвращались. А те, кто сумел вернуться, выглядели поистине чудовищно. И их немедленно уничтожали.

Бытовала негласная теория о том, что нус-проклятие зародилось именно в сливных стоках, в их недрах. Поэтому — сделали неожиданный вывод допросные маги — Фемах, как и его многоэтажная обитель, на самом деле являлись порождением магического лабиринта. То есть целитель был не человеком, а некой колдовской силой, принявшей человеческий облик. А потому, раз Фемах нелюдь, с ним можно было не церемониться.

К тому же, по слухам, вылеченные Фемахом расплачивались с ним вовсе не деньгами, а своими душами, которые тот нечувствительно похищал у пациентов без их ведома. Из-за чего многие в городе считали Фемаха демоном, хотя никто и никогда не говорил ему такого в лицо. Но шептались у целителя за спиной.

Было принято решение отобрать у нелюдя его целебные карты (ведущие техномаги сумели разобраться, как ими пользоваться, после чего демон Фемах стал никому не интересен), а самого Фемаха расчленить. На всякий случай, для спокойствия в столице. Но с возможностью дальнейшего восстановления, мало ли зачем еще может понадобиться канализационный демон…

Марвин помотал головой, стряхивая пот с лица, оторвал взгляд от пола дрезины и посмотрел на Далия — как там напарник, не умучился ли? Не пора ли в самом деле устроить перерыв?

Напарник не умучился. Уставившись на Марвина гипнотическим взглядом, Далий безостановочно внушал торопливым шепотом: «Шамань-шамань-шамань-шамань…» Самих слов Марвин не слышал, но смысл был прекрасно понятен по движению губ и страдальческой физиономии Далия.

— Ага, сейчас все брошу и начну, — огрызнулся Марвин, но тоже беззвучно. Чтобы не отвлекать Графа от познавательного монолога.

…Однако вскоре выяснилось, что в заветной колоде нет старших, самых важных карт. Их не оказалось ни при целителе, ни в номере, где он жил. И что самое интересное, Фемах даже под пытками не сказал, куда пропали те карты, говоря только, что он не помнит. А проверка сознания лишь подтвердила его слова.

Для поиска другой, полной колоды в мифическую обитель был послан подготовленный магами лазутчик. Его, можно сказать, отправили на верную гибель — никто особо не верил в успех операции. Хотя некоторые шансы у посланника все-таки были: техномаги скопировали из сознания Фемаха пройденный им путь по подземному лабиринту. Который должен был вывести лазутчика в обитель, населенную такими же, как Фемах, демонами. А дальше ему предстояло действовать по обстоятельствам.

Лазутчика снабдили копиями необходимых ключей — их вид и свойства взяли из памяти Фемаха — и прочим, что могло пригодиться при вылазке. «Прочим» в первую очередь была кукла, уменьшенная копия чернокожего демона, свирепого хозяина обители. Которого нужно было убить сразу по прибытии на место, проткнув куклу железными иглами, с одновременным произнесением вслух истинного имени демона.

К сожалению, это действие не убивало хозяина обители окончательно — ведь он, как и любой демон, был бессмертен, а потому в случае гибели мог вновь возродиться. Но пока иглы оставались в кукле, оживший демон немедленно умирал, чтобы тут же возродиться — а затем умереть снова. И так раз за разом, год за годом, век за веком; до тех пор, пока кукла не истлеет в пыль. Или из нее не выдернут иглы…

«Вот оно в чем дело. — Марвина обдало холодком от неожиданной догадки. — Вот чего на самом деле боялся шеф. Не разовой гибели, что она ему, а именно замкнутого цикла смерти и рождения, из которого невозможно вырваться. Ах черт, какая жуткая услуга со стороны обители! Совершенно не предусмотренный создателями особняка логический парадокс… Кстати, Далий когда-то говорил об ограниченном количестве оживлений, — к месту припомнил Марвин. — Ну, хоть какой-то плюс от недоделанного бессмертия. Надо же как бывает».

— …Судя по отчетам, — тем временем лекторским тоном продолжал вещать Граф, — маги поместили разобранного Фемаха в старинный, давно заброшенный правительственный бункер с башней, попасть в который можно только через подземку дворца. Куда мы сейчас и едем.

— Это чего же он заброшенный? — Далий бросил гипнотизировать Марвина и переключился на Графа за его спиной. — Чума там, что ли, случилась?

— Чума не чума, а техногенная катастрофа была, да, — кивнул Граф, флегматично почесывая пупок сквозь дыру в майке. — Давным-давно. Короче, мы едем в минусовник. В самое, так сказать, логово нусов.

— Что?! — одновременно воскликнули Марвин и Далий. Но по разному поводу.

— Не видел я там никакой башни, — оглянувшись на Графа, хмуро сказал Марвин. — Только ржавая вышка и цеховые развалины.

— Пилить на дрезине аж до минусовника? — возмущенно сказал Далий. — Я же руки до локтей сотру!

Граф в затруднении пожевал губами, не зная, на чью реплику отвечать в первую очередь. Наконец сделал выбор и, глядя на Далия, ободрил его:

— Не все столь грустно, нетерпеливый ты наш. На «Сортировочной» должен стоять мотовагон для челночных поездок в бункер. Если он на месте, то дальше поедем на нем — не слишком быстро, но зато без стертых рук и кровавых мозолей.

— Эт-хорошо, — успокоился Далий. То, что они ехали в минусовник, его ничуть не беспокоило: подумаешь, живые мертвецы! Главное, посох при нем, а остальное как-нибудь обойдется. Как-нибудь отстреляется.

Далию очень хотелось еще разок поохотиться в заповедных нусовых местах.

— Что до бункера с наблюдательной башней, — Граф посмотрел на Марвина, — ты и не мог ее видеть. Башня наполовину уничтожена взрывом, потому разглядеть оставшуюся часть за цеховыми стенами невозможно. Но она есть, я лично ее изнутри осматривал. И сверху тоже был, глядел на минусовник. — Граф, кряхтя, улегся на скамье, высунув не уместившиеся ноги за боковое ограждение. — Вид не очень чтобы, но, главное, нусам в башню не забраться. Это мы плановую инспекцию делали, — любезно пояснил он в спину вернувшегося к рычагу Марвину. — Лет десять тому назад. Решали комиссией вопрос о консервации открытого этажа. В смысле надо его бетоном заливать или так сойдет. Решили, что сойдет, а в отчетах указали о проведенных работах по бетонированию верхних помещений. Разумеется, с хорошо продуманной системой выплаты из казны. Короче, деньги осваивали. — Граф перевернулся на спину, подложил под голову руки.

— А как же работяги? — не утерпел честный Далий. — Их ведь могли спросить по поводу выплат! Вы бы тогда всей комиссией под фанфары загремели.

— Ерунда, — лениво отозвался Граф. — Черновые рабочие, занятые на сверхсекретных объектах, по завершении работ подвергаются стиранию памяти и расселению по стране. Ну, мы как бы и расселили. — Граф засмеялся сухим, неприятным смехом.

Платформа «Сортировочная» объявилась внезапно.

Марвину казалось, что замшелому туннелю не будет конца, что толкать дрезину придется и впрямь до кровавых мозолей, что они все в конце концов попросту сдохнут от жажды и голода. Однако когда впереди вспыхнул яркий — по сравнению с туннельным — свет, Марвин вдруг понял, что мог бы еще ехать и ехать. Как верно предупредил Граф, они действительно вошли в рабочий темп, из которого теперь придется выходить. И Марвин уже заранее знал, насколько это будет отвратно, как начнут болеть мышцы рук и как станет ныть пресс живота.

«Вернусь в обитель, займусь спортом, — в который раз твердо решил Марвин. — Совсем форму потерял от непыльной работы. И вообще, больше никаких хрустальных фонтанов, бриллиантовых дождей и прочих коньяков. Интересно, есть ли на этажах что-нибудь вроде спортзала? Надо будет спросить у Далия, если не забуду». Но, разумеется, забыл.

Потому что дрезина подъехала к платформе — длинной, покрытой тротуарной плиткой, с высокими колоннами и пристроившимися возле них шкафами-холодильниками. Сквозь стеклянные дверцы виднелись ряды алюминиевых банок с золотым тиснением — судя по богатому оформлению, в них была не минеральная вода. И даже не лимонад.

Воздух в зале оказался сухим и прохладным, видимо, здесь работала система кондиционирования. Марвин поежился под мокрой от пота, враз ставшей ледяной рубашкой, хотел было согнать Графа с насиженных пиджаков, но передумал — а, само обсохнет и нагреется. Уж как-нибудь обойдется без лишней одежды, не на званый ужин едет.

А над всем этим благолепием сияли белые потолочные лампы, удивительно чистые, без единого пятнышка плесени. Да и сам потолок выглядел свежим, будто недавно отремонтированным. Похоже, вездесущий мох не приживался в проветриваемом зале «Сортировочной».

Далий с радостным воплем перепрыгнул с дрезины на платформу. Подбежав к ближайшему шкафу, он открыл дверцу, выхватил оттуда банку и, дернув за колечко, приник губами к жестянке.

Страницы: «« « ... 7891011121314 » »»